На шапочном разборе. Ирреалистические стихи

Зимняя элегия

Декабрь по утренней заре

Мороз не прятал по карманам.

Горела шапка на воре,

Во мраке зимнем и туманном.

На всю страну огонь пылал

И согревал надежды наши.

Вор, узурпатор и вандал

К тюремной шествовал параше.

Не ведал вор, куда он брёл,

В дыму, в огне держался гордо.

Он для лакеев, что орёл,

А для людей – с ухмылкой морда.

В горящей шапке невпопад

Нёс жалкий бред в стране экстрима,

Твердил, что нищим друг и брат.

Как будто, нет огня и дыма.

Он делал вид, что всё пучком,

Что весь в тревоге и в заботе…

В разбоях не был новичком

Фрукт беспредельной подворотни.

Вор бормотал, что не причём,

Холопам души рвал на части…

Не слыл он просто щипачом,

Бандитом был особой масти.

Пополнил воровской общак

Тысячекратно, небывало.

Но шапка, что трёхцветный флаг,

Вдруг задымилась, запылала.

Его подручные гурьбой

В бега рванулись на «гудзоны».

Шутить опасно с голытьбой,

Ведь у неё свои законы.

Декабрь морозен, без прикрас,

Голодным в холоде – не любо.

Но благо, праздник есть у нас -

Горенье шапки душегуба.

Всенародная сказка

Может, правда, может, врут…

Сядем на лужайку.

В общем, не сочту за труд,

Расскажу вам байку.

Ни к чему дружить с тоской,

Улыбаться кисло.

В этой притче воровской

Очень много смысла.

Жил чиновник, весь в шелках,

В общем, вор в законе,

С кровушкою на руках,

На бандитском троне.

Мерзкий, подлый был старик,

В дружбе с трын-травою.

Всю страну разграбил вмиг

Со своей братвою.

Жизнь людей он свёл на нет,

Обобрал с улыбкой.

Для ворья был алчный дед

Золотою рыбкой.

Не простой миллиардер,

Многократный, сложный…

Для разбойников пример

С ласковою рожей.

Царь проснулся в старичке

Давнею порою…

Он дворец в Геленджике

Для себя построил.

Он, открыто говоря,

Честно, без помарок,

Эту взятку от ворья

Принял как подарок.

Нищенский народ растряс…

Деспот – шваль блатная.

Эта сказка без прикрас,

Выдумка сплошная.

На лужайке мы сидим

Очень даже тихо,

И пока что впереди

Мы не видим лиха.

В общем, не ловил ворон

Старикан плешивый…

…Но вниманье! К нам ОМОН

Мчится на машинах!

Мнут и травушку, и лес

Дядьки с вездехода.

Захотелось позарез

Ближе стать к народу.

К нам спецназ, оставив грусть,

Просится в объятья.

С ними сказкой поделюсь,

Ведь они нам – братья.

Не повяжут, не побьют…

Парни – не ублюдки.

Разве же идут под суд:

Сказки, басни, шутки?

Верьте в добрые деньки,

В пёструю раскраску!

В балаклавах пареньки

Едут слушать сказку.

На лужайке мы с утра,

Здесь я молодею.

Ведь послушать всем пора

Сказку о злодее.

Правда, байке нет конца,

Много бед накличет.

Вор – под маской, без лица,

Но при том – двуличен.

Позиция рабов

В болотистых местах

Опасны кровососы,

Смерть скрыта, без прикрас,

В укусах не благих.

Мы прячемся в кустах,

Не задаём вопросы.

Авось не тронут нас,

Плевать нам на других!

Нам на других плевать,

Ведь наши хаты с краю.

Благословляя гнус,

Уткнёмся в землю лбом.

Для нас комар – не тать,

Он жертву выбирает…

Того убьёт укус,

Кто не рождён рабом.

Листвою на ветру

Дрожим, что зайцы, в страхе.

Мы в тишине слепой

Мертвы среди живых.

Мы завтра поутру,

Грудь спрятав под рубахи,

Пойдём большой толпой

Голосовать за них.

Ни наломать бы дров…

Мы кровососам рады

Не только потому,

Что свято верим лжи.

Страшимся комаров

И разных прочих гадов,

И беспредел, и тьму

Должны мы пережить.

Активно промолчим,

Нам не нужны проблемы.

В местах, где всё в крови,

Надёжно быть в рабах.

Жируют палачи,

А мы, как прежде, немы,

Лишь с фразой «се ля ви»,

С улыбками в зубах.

В болотистом краю

Жить в добрых переменах…

У нас, в конце концов,

Нет никаких долгов.

Ведь мы опять в строю

И главные на сценах.

Мы встанем в ряд борцов

Над трупами врагов.

* * *

В толпу он летит без вопросов,

Бастующих яростно бьёт

Ногами, руками и носом,

Не очень-то любит народ.

Неважно, что женщины, дети

Или старуха с клюкой…

Он самый отважный на свете,

Пёс власти во всём воровской.

Он пули совсем не боится

И не страшится ножа.

Он может почти поясницей

Присесть на большого ежа.

Ломает мизинцем он доски

И крупные брёвна порой.

Стреляет по-македонски,

Как голливудский герой.

Он прыгает с вышки высокой,

Свободно, что теннисный мяч.

Бежит по оврагам и сопкам,

Как будто из плена басмач.

В огне не сгорает кошмарном,

Не тонет и в бурной воде.

С таким замечательным парнем

Магнатам вольготно везде.

Идёт он с ухмылкою львиной,

Огромный и злой, что медведь.

Но вот мужичонку с дубиной

Ему не дано одолеть.

Их встреча не будет случайной,

И всё совершится вот-вот,

Не зря же кричит по ночам он

И маму на помощь зовёт.

Но мама угасла от горя,

Увяла, сгорела дотла.

Ей, мёртвой, досадно и горько

За то, что козла родила.

Ходил бы в деревне за плугом,

Быть может, и сварщиком стал…

Получит герой по заслугам

Дубиной по мерзким устам.

Да он не один, их ведь много.

Есть псы и страшней во стократ.

Мощёную строит дорогу

Сам Дьявол для грешников… в ад.

* * *

Ночной луны квадрат,

Что был когда-то диском,

В глухой ночи уныл,

Он жалок, что сексот.

Кошмарной жизни смрад

Отныне – степень риска.

Реальный мир уплыл

В пространство нечистот.

Мир искажён, что вздох

Подземного изгоя.

Идущему во мрак

Блужданья не нужны.

На башне суматох

Великого разбоя

Нахально реет флаг

Придуманной страны.

Действительность больна,

Могла бы стать и лучше.

Обманутый народ,

Что буря взаперти…

Квадратная луна

В ночных застряла тучах.

Дороги нет вперёд,

И нет назад пути.

Отстойная братва

За «баксы», не за крохи

С телеэкранов бред

Несёт и невпопад.

Идут под жернова

Пожизненные лохи,

Сменившие рассвет

Смиренно на закат.

Мир скомкан, смят, в пыли,

Что лист из мудрой книги.

Свобода в неглиже

Сутула и страшна.

Здесь празднуют нули

И ушлые барыги

На полном кураже

Успешные дела.

Квадрат луны плывёт

Под огненные тучи.

Возводит Вельзевул

Для хомячков дворцы.

Крах бункерных господ

Становится всё круче,

И над страною гул

Обрубит все концы.

* * *

Не печалься и не вой,

Будто пудель в танке.

Это правый боковой,

За твои подлянки.

Объяснять тебе смешно

Все судьбы удары.

Ты давно упал на дно

И дождался кары.

Предавал и продавал,

И шагал по трупам.

Думал, это карнавал,

Но ошибся крупно.

Это жизнь, она пряма,

Что струна на скрипке.

Собирай же в закрома

Новые ошибки.

Вот и в печень левой хук,

В челюсть джеб надёжный.

Завертелось всё вокруг,

Кончен бой, похоже.

Воют в память о тебе

Подлые шакалы,

Им ведь тоже по судьбе

Выпало немало.

Им ответ держать пора

За свои… причуды,

За кошмарное вчера

От детей Иуды.

Божий суд отнюдь не месть…

По делам в нём судят.

Станет благом всё, что есть,

Что там ещё будет?

Не впадаю я в восторг,

Ликовать не гоже.

Не уместен с Богом торг,

Я ведь грешен тоже.

Камушки

Мне сказки не рассказывай,

Хватает их вокруг…

Ты камушки за пазухой

Всё держишь, добрый друг.

Действительность капризная

Крепка и молода.

Ты жизнь мою сюрпризами

Переполнял всегда.

Вслед камушки тяжёлые

Ты мне швырял не раз,

И жизнь текла весёлая

И радовала нас.

Ах, как ты обаятелен,

Что зяблик по весне!

Весёлые приятели

В заботах обо мне.

За пазухой булыжники,

До гроба так ходи.

Для дальнего и ближнего -

На каменной груди.

Мне грустно быть доверчивым,

Мой дорогой прохвост.

Я крученый и верченый,

Да и не так уж прост.

Твои мечты потешные,

Милейшее из рыл,

Давненько под орешиной

В час лунный я зарыл.

Я кол воткнул осиновый

В тот холмик из камней.

Ты больше не паси меня

Среди ночей и дней.

С улыбкою товарища

Встречать я, как бы, рад,

Ведь камушки пока ещё

За пазухой гремят.

На шапочном разборе

Завершается шапок разбор,

В суете обгоревших до срока.

Только к шапке не тенятся вор.

Ну, зачем ему эта морока?

В новой шапке отправится в путь

Душегуб и громила известный.

За бугром, гордо выпятив грудь,

Станет добрым, как светлая песня.

По России он будет грустить.

По потерянным в ней капиталам,

Что по мощным ролям травести,

По успехам чужим… небывалым.

Будет в грусти по чёрным делам

По местам, где потеряны «бабки»,

Где двуногий, зажравшийся хлам

Разбирает сгоревшие шапки.

Возопит либеральный народ,

Что Россию сменял на коврижки:

«Ах, уехал от нас патриот!

Ему тяжко без родины слишком».

Да откуда ж на горькой Руси

Столько подлости, лжи, беспредела?

Много шапок я в жизни носил,

И на мне ни одна не горела.

Воровская малина жива,

В грабежах и разбои по пятки.

Только есть помудрее братва,

Что бежит за кордон без оглядки.

Воровская малина пока

За высоким кирпичным забором

И надеется здесь на века

Грабить люд по широким просторам.

По законам живёт воровским,

Что придумали новые бесы.

Ведь зачахнет жульё от тоски,

Если их погорят интересы.

Но в дыму оживает рассвет…

Чьи тут шапки чадят, догорая?

На разборе на шапочном нет

Суеты и делёжки без края.

Пусть разбойничья сгинет тропа!

Есть извечное «камо грядеши».

…Вдоль широких дорог черепа,

Им уже не до шапок сгоревших.

Вокзальная история

На заброшенном вокзале,

Где вокруг сплошной бурьян,

Бродит пугало с глазами,

Потеряло чемодан.

Огородное, простое,

В чём-то и герой труда,

Постоянно холостое,

Беспартийное всегда.

В чемодане были плавки,

Термос и конторский клей,

С места жительства две справки

И четырнадцать рублей.

В нём ещё хранилось фото

Главаря бандитских групп,

Банка старого компота

И селёдки юной труп.

Жизнь – сплошная лотерея,

Не поймёшь в ней, что к чему.

Буду к пугалу добрее,

Посочувствую ему.

Я к нему по-человечьи,

С пожеланьем добрых встреч…

Обниму его за плечи.

Впрочем, нет. Оно без плеч.

В кражу мне поверить трудно,

Я ведь мыслю головой…

Здесь десятки лет безлюдно.

Никого, хоть волком вой.

Как же так? Что за потеха?

Что за чудо наяву?

Ведь отсюда даже эхо

Переехало в Москву.

На вокзале нет буржуев,

Это место им не в масть.

И поклажу здесь чужую

Просто некому украсть.

Чемодан нашёлся быстро,

У вокзала, за углом,

У столичного министра,

У карманника в былом.

Он увидел с вертолёта

Чемодан у старых стен.

Захотелось слямзить что-то

Потому, что он – джентльмен.

Извинился он смущённо.

Клептоман ведь в нём живёт.

Улетел от нас прощённым,

Сев в шикарный вертолёт.

Радость пугала безмерна,

Поступь пугала горда…

Но одно, конечно, скверно,

Что не ходят поезда.

Долго ждать ему, печалясь,

Нет извилин в голове…

Здесь от голода скончались

И кузнечики в траве.

* * *

Уходит лайнер в море,

За ним торпедный катер.

К нему он на просторе

Пристроился в кильватер.

На лайнере прохвосты,

Ворьё, дельцы, барыги…

Торпеда очень просто

Утопит их интриги.

На катере не худо,

У шкипера забава…

Ведь лайнеры повсюду:

По курсу, слева, справа…

Матросы даже ночью

Несут надёжно вахту:

То теплоход замочат,

То уничтожат яхту.

По воле капитана

Никак нельзя ораве

Дойти до океана.

Он их щадить не вправе.

Живём, не унывая,

Просты и не спесивы.

Есть вахта боевая -

Защитники России.

Ворью так много надо…

Так получите, Нате!

Посмертная награда

В торпедном аппарате.

Закордонные благодетели

Мы многое поняли, вроде,

Постигли несчастья нутром…

Печётся о нашей свободе

Кромешная тьма за бугром.

О нашей свободе пекутся,

Кто так и остался во мгле.

Своей демократией куцей

Гордятся они на Земле.

Под игом привычным буржуев

Дано им впадать в декаданс.

Не ценим мы волю чужую,

И мыслить не стоит за нас.

В соседстве дворцы и лачуги

И в нашей печальной стране.

Скажу, зарубежные други,

Что этот расклад не по мне.

Чудит зарубежная свора,

В Россию засунув носы.

До главного в ней разговора

Остались не дни, а часы.

Ударим по лавочке частной

И всем по делам воздадим.

Не слишком ли нагло и часто

К нам лезут с уставом своим?

Грозить нам мечами, ножами

Пристало душевно больным…

Мы снимем свои урожаи,

Свободу свою отстоим.

Мы люди – не камни, не брёвна…

Нелеп закордонный шантаж.

Сидеть им на задницах ровно

И верить в глобальную блажь.

Сгорающие голоса

Голоса из-за границы,

Из-за рощ, полей, бугров,

Что соломенные птицы

У прожорливых костров.

Всё, что сказано, сгорает,

В этом им не повезло.

Нас оттуда укоряют,

Оскорбляют, сеют зло.

Но таких не очень много…

Большинство добры, мудры,

Судят нас не очень строго.

Но горят, горят костры…

Там жирнее пряник сдобный,

Лучезарнее края…

Голоса, что мир загробный,

Страшный звук небытия.

Есть ли жизнь за той чертою,

Где российской нет земли?

Верить – дело не простое

В эти голоса вдали.

Вероятно, к интернету

Мир фантазий подключён,

И загадили планету.

Разговоры ни чём.

Голоса нас жизни учат,

О России говорят.

Но костры, на всякий случай,

В наших разумах горят.

Где куски жирней под солнцем,

Зло вершит над Русью суд.

Голосам никак неймётся,

Околесицу несут.

Так чего же бесам надо

От тебя и от меня?

Голоса звучат из ада…

Грозен оберег огня.

.

* * *

Дирижабль никуда не летит,

Это просто подарок от тёти.

Может быть, у него простатит,

И поэтому он не в работе.

Проживает у тёти племяш,

И они, будто лебеди, вместе.

Впрочем, он шарлатан и торгаш

И племянник условный в поместье.

Как же милая тётя щедра,

Цепеллин сорванцу подарила.

Миловидна, изящна, бодра,

Но, точнее, кувшинное рыло.