На ветру твоих желаний (СИ)

Бонусная глава

Как лёгкие птицы вы, мои дорогие читатель, летите вниз.

«Только представьте!»

Облака хлопьями рвутся на вашем пути. Ветер словно поддерживает своей могучей рукой. Пружинит и вместе с тем дает полную свободу.

«Я с вами, не переживайте.»

Спускаемся ниже, стремительно группируемся. Плотные слои воздуха бьют в лицо, глаза слезятся и сложно смотреть на ослеплённый солнцем город.

Мы уже низко.

«Как вас много птиц, летящих со мной!»

Мелькают изогнутые крыши домов.

«Давайте сбросим скорость, резко расправив крылья.»

Вот ветер опять ловит, поддерживая под живот.

Красивые дома, ухоженные улицы, больницы и школы для каждого. Бедного и богатого, юного и старика. Небесный город, великая столица мира. Не видно края ухоженным домам и роскошным садам. Реки, изгибаясь, полны лодок, торговцев. Как тут великолепно.

«Смотрите впереди!»

Уходящий в небо, возвышается над городом небесный дворец слепит великолепием и растворяется в облаках.

Мы вылетаем в эту туманность. Все тут же становится мокрым, хочется отряхнуться всем телом. Полуденные тени ложатся на стены дворца. Мы минуем и их. Ярко-голубое небо сверху раскинулось бескрайним покрывалом спокойствия. Скопление небольших дворцов жмутся к основному зданию, но нам они не интересны. Делаем круг и влетаем в сад.

Вот раскинулась цветущая липа.

«Снижаемся!»

Листья бьют по маленьким птичьим телам.

«Крылья в стороны, прицел. Получилось!»

Наша стайка села на ветку.

«Тут хорошо в тени. Смотрите что внизу.»

В ухоженном саду сидит прекрасный как это небо мужчина и маленький мальчишка, который уже успел растрепать свою прическу и помять одежды.

«Ну хватит рассматривать свои пёрышки! Слышите, что говорят?»

— Моя мама. Правда, что она с другого мира?

— Правда, — кивает мужчина.

— А я смогу туда попасть, когда вырасту?

— Я думаю, что нет, — мальчик как будто огорчен.

— Пап, а какая она была? Ну расскажи еще, расскажи.

— Очень упрямая, прямо как ты, — трогает его за носик.

— А ещё? — не унимается малыш.

— Красивая.

— Я помню ее светлое лицо и волосы как снег. Пап, почему у нее такие необычные волосы?

— Потому что она и сама необыкновенная. Ты постоянно задаешь такие сложные вопросы. Не тревожь меня этим. Иди поиграть.

— Не хочу! Я хочу к маме.

— Ну, сходи к маме, я не против. Но ты уже такой взрослый, тебе пора оставить эту привычку. Скоро ты пойдешь учиться.

— Я хочу к ней по настоящему, а не в храм.

Рыдает.

— Ну хорошо, хорошо, спрашивай.

Тут же слезы высыхают:

— А бог войны Хан Инь Шу тоже мамин муж?

Мужчина вскипает. Он, как всегда, такой же властный.

«Узнали его пернатые мои друзья? Это же Сюань. Послушаем же дальше.»

— Нет! Как ты до такого додумался!

— Лисы так говорят только шепотом, — тоже зашептал малыш.

— Ах, же! Устрою я им такие гнусные сплетни разносить. Им лишь бы выдумывать.

— Пап, а ты точно мой папа?

— Ты ещё сомневаешься, маленький бесёнок!

— Я лисёнок! — гордо.

— Ты демоненок! Лисята такими вредными не бывают.

Мальчишка машет призрачным хвостом, который тут же тает, потому что он ещё мал. Делает дерзкий вид.

— Вот смотри? Их уже их два хвоста! Я сильный!

— Куда уж.

Рычит, теперь уже на глазах Сюаня слезы смеха или грусти мы не знаем. Отсюда плохо видно и некоторые из нас слетают, садясь на небольшие ограждение.

«Ох, уж это любопытство.»

— Пап, пап, ты тоже тоскуешь по ней?

— Да, — стирает отворачиваясь.

— Я похож на маму? — крутиться, как деревянный волчок на рынке.

— Очень похож ловит и обнимает. Опять смахивая скатившуюся слезу, чтобы сын не увидел, но мы то смотрим во все глаза.

— Я тогда пойду поиграю с демонятами.

— Только что бы без драк! Я устал оправдываться перед их родителями.

— Разве подобает императору оправдываться?

— Разве подобает принцу себя так вести? — вторит ему, дразня.

Такая похожая на мальчишку девчонка с вплетенными лентами в длинных волосах, подбегает со спины, закрывая глаза сидящему на скамье Сюаню.

— Угадывай, скорее, угадывай.

— Хм. Даже не знаю.

— А ты попробуй.

— Может это страшный демон, лишающий меня сна?

— Нет, нет, — визжит малышка в восторге.

— Может это рыбка с Золотого пруда.

— Нет, нет! Думай ещё.

— Может дракон Яцзы?

— Нет, нет, папа, все не так! — заливается смехом девчонка.

— Вот ты и попалась, глупая лисичка! Поворачивается он, улыбаясь, хватая ее, щекоча.

— Ты глупая девчонка! — кричит мальчишка.

— Ах, Люидзю, ты все не уймешься! — грозит пальцем мальчишке отец.

— Моя сестра глупышка! — кричит тот ещё громче и убегает.

— Ах, ты ж… — девочка тоже рычит и бросается вдогонку за убегающим со всех ног братом.

Сюань закрывает глаза, вспоминая, как забавно смеялась его Янь над проказами детей. И так же не раз испытывала его самого и выводила. Не верила ему, а он до хрипоты в горле убеждал ее, что принадлежит только ей. А она все хитрила и просила более убедительных доказательств.

Юлила, когда ей становилось плохо. Сколько бы лекарей не приходило ее лечить, в один голос говорили, что меридианы повреждены, и даже отдай он ей свое ядро, это никак не поможет. На шестую растущую луну она умерла, прожив с ним в браке семь лет. Теперь это казалось ему лишь мгновением. Вспышкой света в темноте его снов. Тело ее рассеялось, ни оставив и пряди ее белых волос на подушке.

Сюань не впадал в уныние, достигнув столь высшего просветления, только грустил иногда смотря на близнецов, так похожих на неё. На женщину, в которую он был влюблен дважды и совсем по-разному.

Он встает и идет навстречу старейшему лису Вану. Тот что-то тихо ему говорит, и они уходят. Что поделать, великие дела огромной империи не ждут отлагательств.

«Все разлетается. Мы все посмотрели. Вы протестуете? Ну хорошо, хорошо. Окунемся на несколько лет назад. Нам ведь можно путешествовать по книге и открыть ее любую страницу, начать с любой точки. Хотите? Так, так… Где она была. Эта точка…»

Мы влетаем в библиотеку, крылья шуршат в тишине и я аккуратно достаю свиток с верхней полки, сжимая в клюве ленту, опоясывающую его.

«Так, развернем. И перевернем. Помогайте! Древний текст нам не нужен.»

Видим отрывок, написанный на обратной стороне официального документа и спрятанный далеко в свитках библиотеки.

«Можете читать!»

— Сюань. Ну хватит уже, — я смеюсь, когда он проснулся утром первый и уже начал целовать мои ресницы. Я хочу еще спать. Возмущаюсь, но не сильно рьяно.

— Уже утро, скоро демонята придут разрушать нашу спальню. Нам нужно поторопиться, — убеждает меня муж, забираясь руками под шелковые ночные одежды.

Со сна он такой милый, будто вовсе и не правит огромной империей. Немного спутанные волосы и эти глаза с проволокой. Расслабленное лицо, как у спящего ангела. Взмах темных крыльев ресниц. Невозможно отвести взгляд. И я не противлюсь. Смотрю на него, не отрываясь. Наслаждаясь каждой минутой, проведенной с мужем.

Быть тут с ним — это как будто мой бесконечно долгий отдых после бури. Все о чем я мечтала сбылось. Но ему не нужно знать как он совершенен. Его свет касается моей души, освещая ее ярким пламенем. Его забота каждое мгновение рядом со мной. Я чувствую бесконечную опору и уже давно привыкла ни о чем ни переживать, ни ждать завтрашнего дня с опаской и не страшиться будущего рассвета.

Легкий ветерок ласкает мои щеки, забираясь в открытое окно. Или это Сюань целует их.

Я закрыла глаза и плачу от счастья там, внутри. Он нежно целует уже в губы и скользит по коже, поглаживая везде.

— Янь ты как сочный Баоцзы, так бы и съел тебя.

Я распахиваю глаза. Возмущение заполняет все нутро:

— Да разве я похожа на пельмешку?

— Пельмешку⁈ — опять недоумевает он, услышав непонятное слово.

— Ах, лучше бы с ягодкой меня сравнил!

— Я не люблю ягодки, Янь, только тебя.

И вот он уже входит между моих слегка раздвинутых ног. С наслаждением прикрывая глаза, утыкается лицом мне в ушко. Дышит легко. Мое сонное тело расслабленно, нега охватывает его все, до кончиков пальцев. Сюань нежен, как пёрышко, и настойчив, как бурная река. Уносит своим потоком прямо вверх, куда-то за грань.

Я так счастлива и хочу, чтобы этот момент был со мной до конца. Тогда я не буду сожалеть и цепляться за невозможное.

У всего должно быть начало и конец.

Главное — блаженная, манящая сердцевина. Середина должна быть очень сладкой, чтобы не было горечи послевкусия в конце.