Наедине с врагом

Глава 9

Так близко, что я чувствовала его теплое дыхание на своем лице. Так жарко, в тех местах, где он касался моего тела. Так страшно, под его парализующим взглядом.

Мне бы продолжить кричать, звать на помощь, лицо ему расцарапать своими длинными ногтями, за то, что обращался со мной, как с какой-то вещью, а я зависла, как дура последняя, думая о том, какой у него оказывается глубокий голос, до самого дна пробирает.

Если это не помешательство, то что?

А в обеденном зале, между тем, дым коромыслом. Собравшиеся вокруг парни и девушки с любопытством следили за развитием ситуации. Михаль, все еще сидел на полу, держась за шею и пытаясь выровнять дыхание, а его друзья бросали в сторону приятелей Матвея ненавистные взгляды. Мне на помощь никто не спешил, оставив один на один с безумным зверем, что усадил на себя и грозится убить.

Хороший тамада, и конкурсы интересные.

Не вцепись я в его сильные плечи, вряд ли бы держать стал. Уронил бы на пол и поржал с друзьями, над своей неуклюжей сестренкой. Но не на ту напал.

Я задергалась в его объятиях, пытаясь вырваться, но так ничего и не добилась. Лицо психа скривилось в презрительной усмешке, а хватка на талии стала жестче, впечатывая меня еще сильнее в его каменное тело.

– Отпусти меня сейчас же, скотина, или я пожалуюсь Изольде! – яростно зашипела я в его наглую рожу, и тут же снова завизжала, почувствовав, как меня, без каких-либо проблем, отцепили от себя, подкинули в воздух и вновь поймали, показывая, кто тут сильнее.

Подействовало, надо признаться, на ура.

Да, характер у меня не сахар, могу довести до точки кипения с нуля до двух секунд, но за все мои восемнадцать лет, в какие бы неприятности я не встревала, сколько бы врагов не нажила, никто и никогда не применял ко мне силу. Даже отец в те дни, когда я поздно возвращалась домой с вечеринок, или ослушивалась его наказов, предпочитал не брать в руки ремень, а решать все на словах.

Осознав, что я не контролирую ситуацию и полностью завишу от прихоти этого ненормального, я почувствовала, как вся бравада в секунду испарилось, и на ее место пришел панический страх.

– Ты на меня первая напала. А если выпущу, то что? Снова на меня накинешься, стерва капризная? – зло выплюнул подонок, наклонившись еще ближе к моему лицу.

Его губы оказались в считанных миллиметрах от моих, а глаза словно в душу заглядывали. Я быстро зажмурилась, но кто в здравом уме будет укрываться от урагана малюсеньким пледом? Все равно ощущала себя так, будто в лапы хищника угодила, и он вот-вот меня сожрет.

– Ты сам первый начал, за каким чертом полез к моему парню? Кто тебя просил?

– Считай, что твоя карьера Долговской подстилки подошла к концу. Увижу рядом, даже разбираться не буду, сверну шею твоему ненаглядному, – и столько в его словах ярости было, что я поняла – не шутит.

– Ты не имеешь права!

– Имею, как ты сама много раз мне напоминала, ты моя сестра.

– Раньше ты утверждал обратное!

– Считай, что я передумал, – еле сдержалась, чтобы пощечиной не стереть с его лица довольный оскал.

Лучше не будить лихо, а тихо-мирно написать жалобное письмо его матери, и попросить отца забрать меня из этого места. Все верно, так и поступлю. Осталось только вырваться из его железной хватки и переждать бурю в безопасном месте. А именно, в кабинете ректора.

– Что здесь происходит, Матвей? – строгий голос Изольды ворвался в наше с Белорадовым тесное пространство, возвращая к реальности. Для меня он прозвучал музыкой, для психа, судя по выражению лица, набатом.

Но он, надо заметить, быстро взял себя в руки. Прежде чем я успела открыть рот и наябедничать, Матвей опустил меня на пол, повернулся к преподавательнице, рядом с которой стояла моя соседка по комнате Маша, которая, похоже, ее и привела, и поднял вверх обе руки.

– Ничего особенного, Изольда Вячеславовна. Просто решил немного с сестренкой поболтать, – осознав, что меня больше никто не держит, я рванула к Изольде и спряталась за ее спину.

– И для этого избил Михаля? – вот, сдала, пусть теперь выкручивается.

– Избил? – в притворном удивлении приподнял брови Белорадов, – случайно толкнул плечом, кто же знал, что пиявки такие хрупкие.

– Это все ты будешь Дмитрию Александровичу рассказывать, иди за мной, – услышав имя ректора, Матвей озверело скрипнул зубами, а Изольда, даже не оборачиваясь, направилась к выходу из зала, но у самых дверей притормозила, – Резнов, Беседин, вы тоже.

Три шкафа, злобно зыркнули на нас с Машей и отправились вслед за Изольдой. А я, почувствовав, что опасность миновала, поправила задравшуюся юбку, бросила благодарный взгляд на Зайцеву, и неприязненный на всех тех застывших рядом слабаков, кто в сложной ситуации даже руку помощи не подал хрупкой мне. Затем направилась к выходу.

– Ну, чего застыли? Занятия никто не отменял.

***

Крапивина на последние десять минут до конца урока так и не явилась, предоставив нас самим себе. Пока я обдумывала план мести злобному упырю, большинство моих однокурсников, бросая в мою сторону любопытные взгляды, обсуждали случившееся в обеденной зале.

Следующее занятие у нас было по этике, где мы познакомились с низкорослым, добродушным старичком. Всеволод Иванович, любящий вести длинные философские монологи на тему дружбы, справедливости и милосердия, так отдавался предмету, что не замечал осоловевших глаз своих студентов.

Сорок минут бубнежа ввели нас в медитативный транс, из-за которого мы чуть не пропустили начало следующего занятия по физической подготовке.

Со скоростью торпеды я рванула в свою комнату, куда уже успели доставить мой многострадальный чемодан. Нарыла в его недрах спортивную форму, которую покупала пару месяцев назад ради одного мускулистого инструктора по йоге, игравшего, как потом выяснилось, за другую команду, и полетела искать женскую раздевалку.

Та, как ни странно, нашлась быстро и все благодаря шумным однокурсницам, чьи крики и смех можно было услышать в любом уголке замка. Почти все они уже успели переодеться и прошествовать в спортивный зал, поэтому, когда я зашла внутрь, меня встретила темнота и гробовая тишина.

Со светом я разобралась быстро, найдя в углу выключатель, а тишиной насладиться не успела. Ее прервал чуть слышный всхлип, который я, каюсь, решила проигнорировать.

Ну мало кому ныть захотелось? Может по дому соскучились, или ногу себе отдавили, я-то тут при чем? В нянечки, сопли вытирать не нанималась. Мне бы со своими проблемами, в виде черноглазого амбала, разобраться.

Сняв жилетку, блузку, гольфы и юбку, я, оставшись в одном нижнем белье, нацепила на себя короткие черно-белые шортики, спортивный топ и новенькие кроссовки. Затем подошла к зеркалу, собрала волосы в высокий хвост и, полюбовавшись на свое отражение, отправилась к выходу, как вдруг всхлип повторился. В этот раз он отдавал такой обреченностью, что поколебал мое стойкое решение не обращать внимание.

Остановившись, я тяжело вздохнула и пошла вдоль шкафчиков в поисках нарушителя моего спокойствия. Им оказалась забившаяся в самый угол Зайцева. Прижав к себе рюкзачок с книгами, она сидела, уткнувшись лицом в коленки, пока с щек, на пол, капали горькие слезы.

Примостившись рядом, я сразу взяла быка за рога.

– У тебя есть пять минут, – Машка подняла голову и недоверчиво на меня уставилась. Затем опять ее опустила и снова всхлипнула.

– Он… он поймал меня после урока этики, назвал проклятой ведьмой, и хотел затащить в пустой кабинет, но ему помешал Всеволод Иванович. Приказал отпустить меня и идти на свои занятия или он пожалуется ректору. Он… он отпустил, но сказал, что еще отомстит за то, что пожаловалась Изольде, когда тебя схватили, – черт, так вот в чем дело. Не помоги она мне, никто бы ей не угрожал. Блин, а я так надеялась, что она по маме соскучилась, и пореветь решила.

– Кто этот смертник?

– Я не знаю, как его зовут. Девчонки в раздевалке его по фамилии называли, Резнов, – так, похоже один из дружков психа, что вместе с ним сегодня ректора навещать ушел. Сволочь! – но не это самое страшное…

– Не это? – удивилась я, – а что?

– Он инквизитор, – Машка подняла на меня испуганные анимешные глаза и посмотрела так, будто случился конец света, а мы не подготовились.

– Прости, дорогая, но все что я знаю об инквизиторах, у них испанские корни, а еще они любят топить и искать родинки на телах невинных женщин, которых считают ведьмами… Так, стой. Ты ведьмочка, что ли? – Зайцева грустно кивнула.

– Орден инквизиторов существует до сих пор и не подчиняется напрямую Трибуналу, у них есть свой Верховный. Они наш род терпеть не могут и не важно светлая ли ведьма или черная. Обычно молодые представители этого вида не чуют нас, а этот сразу понял… Откуда? А я даже ответить ему не могу. Совсем ничего не умею, меня ковен поэтому сюда и сослал. Все книги в библиотеке нашей изучила, каждое заклятие от зубов отскакивает, а эффекта ноль. Я бракованная ведьмочка, а скоро еще и мертвой буду, – к концу рассказа Машка откровенно ревела. Пришлось приобнять ее за плечо и тихонько похлопать.

– Не переживай, я как раз план мести для дружка его белобрысого составляю, и твоего ублюдка в него тоже включу. Мы им такую жизнь устроим, мало не покажется. И в обиду тебя не дам. У меня мачеха Верховная Трибунала, один звонок, и их упекут далеко и надолго, – о том, что Матей ее сын и вряд ли она пойдет против него, я решила не уточнять. Чего раньше времени Зайцеву расстраивать? – а сейчас переодевайся, а то опаздываем уже.

Только я собралась подняться и потянуть ее за собой, как в коридоре раздался громкий крик.