Напасти

Я прибыл в Каракаутин,

когда по прихоти вулканов

на землю падал дождь из пепла.

Тогда я перебрался в Тальку,

но маулийские речушки

настолько взбухли, что пришлось

искать ночлег на пароходе,

который шёл в Вальпараисо.

На улицах Вальпараисо

земля ходила ходуном,

и я позавтракал в руинах

моей библиотеки: слева

лежал целёхонький Бодлер,

а справа — всклоченный Сервантес.

В Сантьяго выборы изгнали

меня из города: повсюду

все обливали грязью всех,

и, по оценкам журналистов,

все честные на небе были,

а все убийцы на земле.

Я постелил себе у речки,

где камни вытеснили воду, —

под сенью молчаливых буков,

вдали от шумных городов,

под боком у камней певучих

я мог в конце концов уснуть,

побаиваясь лишь звезды,

которая мигала мне

с весьма зловредным постоянством.

Но добродетельное утро

ночь выкрасило синевой,

свет поглотил неторопливо

все неприятельские звёзды,

а я спокойно пел, вдали

от всех гитар и всех напастей.