Нарочно не придумаешь (СИ)

Глава 1

Даша.

Объявили посадку на самолёт. Я последний раз обняла бабушку. Все слова сказаны. Глаза бабушки сухие, губы поджаты, но она держалась из последних сил. Как только я уйду, заплачет. При мне же не может этого позволить. Бабушка скала, и сколько бы жизнь не била, она никогда не покажет своих слёз. Я единственная родственница. Дедушка умер, когда узнал о гибели своего младшего сына, уснул и не проснулся. Видимо, это была последняя капля для его больного сердца, а вот бабушка держится до сих пор, она не позволяет себе хандрить и жалеть себя.

Старший сын бабушки, мой дядя, погиб, когда мне было пять лет, я его совсем не помню. Он был кадровым военным и погиб в горячей точке. Детей у него не было, жена сбежала через два года, не выдержала тяжёлой армейской жизни, а второй раз он не решился жениться.

Мой же отец погиб, когда мне исполнилось четырнадцать лет, автомобильная авария. Я очень плохо запомнила похороны. Помню только, что в морге при опознании тела, мама устроила истерику и несколько раз теряла сознание. Все хлопоты легли на бабушку, а ведь дедушка был уже мёртв, и его тело ещё не было предано земле. Хоронили их вместе, бабушка организовала отправку тела отца, и их похоронили рядом с дядей.

Мама не поехала на похороны, сославшись на здоровье, а бабушка не стала настаивать. Через полгода, после одного ужасного инцидента, произошедшего со мной, бабушка забрала меня к себе. Тогда я и распрощалась с мечтой стать журналистом или хотя бы редактором в газете, и вообще о работе в местах, где нужно много говорить. Я стала заикаться.

Сколько бабушка приложила усилий, чтобы вылечить меня от заикания, но доктора разводили руками. «Это психологическое, — говорили они, — пока прошлое влияет на её сознание, она будет заикаться». А бабушка не теряла надежды и искала новые методы лечения.

Благодаря своим связям и знакомствам, она нашла выход на одного светилу психологии. Профессор долго говорил со мной, а потом предложил бабушке занять меня работой. Именно работой, увлечь меня, чтобы все психологические проблемы отошли на второй план. И обязательно я должна быть в коллективе, чтобы меня постоянно окружали люди, и только тогда смогу вылезти из своей скорлупы и начать жить полноценной жизнью.

Дедушка был владельцем нескольких автосервисов, и когда он умер, бабушка не стала продавать бизнес, а продолжила дело своего мужа. Первые два года конкуренты с ехидной улыбкой наблюдали за ней и ждали, когда же она сдастся или разорится. Но они не знали мою бабушку. Она не только удержала бизнес на плаву, но и расширила его, приобретя ещё две автомастерских. Вот в одну из них и привела меня работать.

Сначала я выполняла неквалифицированную работу: мыла, убирала, затирала и иногда прикручивала гайки. Когда бабушка убедилась, что я влилась в коллектив, и мужчины приняли меня, попросила мастера обучить работе автомеханика.

Все работники мастерской были довольно пожилыми мужчинами и по возрасту годились мне в дедушки. Они хоть и любили по пятницам принять на грудь, но руки у них золотые. Они могли с закрытыми глазами разобрать и собрать мотор любой машины отечественного автопрома или дорогой навороченной иномарки.

Спустя три года я приобрела хорошие навыки автомеханика. Конечно, до наших мастеров мне было далеко, но механики открыли все профессиональные секреты, а главное, мне нравилась эта работа. Заикаться я перестала, но большие предложения произносить тяжело до сих пор. Я научилась разговаривать кратко и лаконично. И ещё, когда я начинала волноваться, то не могла произнести ни слова, но и это было большим достижением. Раньше из-за заикания я не могла говорить вообще.

Куда я лечу и зачем? Я задавалась этим вопросом с того самого момента, когда бабушке пришло письмо от адвоката матери. Сразу после окончания школы мне настоятельно рекомендовали приехать к ней, якобы для дальнейшей учёбы в ВУЗе. До совершеннолетия оставалось полгода, и настойчивую просьбу адвоката я не могла проигнорировать.

После моего отъезда в четырнадцать лет свою маму я не видела и даже не перезванивалась с ней. Обо всех событиях, произошедших с моей родительницей, сообщала Маша, моя одноклассница и соседка по подъезду. Мы писали друг другу длинные письма на бумаге. Можно было бы общаться и по скайпу или по электронной почте, но Маша любила писать по старинке, а мне нравилось их получать.

Маша очень больной ребенок и часто пропускала школу, и я как соседка и одноклассница носила ей задания, иногда помогала делать уроки и даже готовила ей обеды. Болезнь за эти годы прогрессировала, и теперь Маша могла передвигаться только в коляске, но школу она закончила хорошо и теперь собиралась учиться дистанционно в ВУЗе. Отец занимался бизнесом, продавал автомобили и комплектующие к ним, чтобы дочь от безделья не впала в депрессию, он доверил ей вести бухгалтерию одного из магазинов. Машка писала, что ей очень нравится работать на отца, и она рада вносить свою лепту в семейный бизнес.

Что касается моей мамы, она вышла повторно замуж уже через пять месяцев после моего отъезда. На свадьбу меня не пригласили и даже не сообщили о ней. Я узнала об этом из Машиного письма. Она писала, что торжество было грандиозным и дорогим, много нужных людей и мало старых знакомых. Я только удивилась, что мама так затянула со свадьбой, целых пять месяцев и ещё полгода до моего отъезда, это много для неё.

Мама поздний ребёнок в семье и поэтому воспитывалась в тепличных условиях. Она даже не знала, что нужно оплачивать коммунальные счета. Первые годы этим занимался отец, а потом я. Наверное, папа очень любил её, если повесил себе на шею такое ярмо. Она так и осталась избалованным ребёнком и никого кроме себя не любила. Мама никогда не работала и не собиралась, хотя окончила престижный ВУЗ, она даже никогда не готовила, у нас всегда была кухарка. Уборку проводила приходящая уборщица, стиркой и глажкой белья занималась прачечная или химчистка, а мама занималась только собой.

Меня отдали няне после рождения, а мама уехала поправлять здоровье в санаторий, а после санатория мама обращала на меня внимание только на семейных праздниках или для того, чтобы поддержать имидж счастливой семьи перед партнёрами отца. Отец сначала пытался перевоспитать её, а потом плюнул и стал редко появляться дома. Он работал, и, наверное, только это приносило ему радость, а потом появились любовницы, и ему было уже всё равно, как живёт его семья.

Мне пришлось взять всё в свои руки, я даже научилась распределять деньги, которые отец выдавал на хозяйство, а мама порхала по магазинам, гостям, фитнес-клубам и театрам. Сколько помню себя в той жизни, она ни разу не поинтересовалась, ела я или нет.

А потом произошел этот случай, и когда меня выписали из больницы, мама, чтобы не возиться со мной, просто отправила к бабушке. Если бы бабушка не взяла, я бы никогда не заговорила.

Принесли обед, мне пришлось отвлечься от своих дум. Зачем я понадобилась им? Столько лет не вспоминали, а тут ещё и адвоката припрягли. Мама вышла замуж за нашего соседа по площадке. Он был вдовцом и воспитывал двух сыновей. Младший Егор был моим ровесником и учился в параллельном классе. В четырнадцать лет он был тощим, очкастым и противным. Он всегда доставал меня, что в школе, что дома, и так злился, когда я не отвечала на его подколки. Очень неприятный тип, и я старалась избегать встреч с ним.

Старший Максим был спортсменом и отъявленным придурком. Он занимался боевым самбо и качался в тренажёрном зале, а оттачивал свои приёмы на посторонних людях. Об этом поговаривали в школе и во дворе, но я не верила, он всегда был вежливым, всегда здоровался, пока в четырнадцать лет я не убедилась в верности слухов.

В тот день я шла через парк, и меня окликнул Машин брат Антон. Ему было шестнадцать лет, он тусовался с панками или рокерами, я не разбиралась в молодёжных течениях. Я подошла, он начал говорить мне, что Маша опять заболела и просит меня принести ей задания после уроков. Его друзья были довольно взрослыми парнями, и на меня не отреагировали, слишком маленькая для них. И только я собралась продолжить свой путь, как из кустов выскочили бритоголовые парни и с криками напали на них. Меня тогда пару раз приложили о землю, я потеряла сознание, а когда очнулась, на мне лежал один из бритоголовых и пытался снять с меня брюки. Я закричала, и меня ударили кулаком по лицу. Он разорвал на мне брюки и курточку, а потом его сбросили с меня, я увидела пустые глаза старшего сына соседа Макса. Только спустя некоторое время я поняла, что он был либо обкуренным, либо ещё что-то, но тогда я этого не знала. Макс приподнял меня за куртку, окончательно вырвав рукав, отшвырнув меня, презрительно сказал, что на такую страшную не встанет. А потом была милиция. Нас пинками и палками запихивали в милицейский автобус. Били всех без разбора и туда, куда попадали, потом нам добавили в самом участке и ещё посадили всех вместе: и нас, и бритоголовых. И пока за ними не пришёл тренер, в камере была настоящая свалка, на что милиция не обращала внимания. Самое страшное было слышать треск костей, стоны боли, видеть выбитые зубы и кровь, много крови. Крики, маты, стоны, мольбы, треск рвущейся ткани и брызги крови везде. Это было кровавое побоище.

Меня и нескольких человек забрали только вечером следующего дня. Документов у меня не было, а своё имя и фамилию я от шока назвать не смогла. Машиного же брата увезли в больницу с травмой головы. Меня забрал отец Маши, дядя Серёжа, и сразу отвёз в больницу. Из больницы я вышла через две недели и уехала к бабушке. Похоже, что мама не заметила моего отсутствия дома. Мы даже не попрощались с ней перед отъездом, её не было дома, кухарка сказала, что она в гостях.

Брат Маши поправился и вышел из больницы только через неделю после моего отъезда, а старшего сына соседа Макса отец Виталий Григорьевич отправил к родственникам, пока всё не уляжется.

Сейчас я вполне пришла в себя и могу за себя постоять. Работа дала мне уверенность в себе и своих силах, но встречаться со своим прошлым не хотелось. Они могут и не помнить, как я выглядела в то время, и вообще не помнить ту драку, но видеть их не хочу.

Единственный человек, с которым я хотела встретиться, — это Маша. Мне хотелось посмотреть на неё вживую, хоть она присылала фотографии, но это всё равно не то.

Объявили команду пристегнуть ремни, самолёт пошёл на посадку. Интересно, кто меня встретит?

Глава 2

Встречали мама и её новый муж. Она, как всегда, стильно одета с идеальным макияжем и спокойным выражением на лице. Виталий Григорьевич в деловом костюме и выглядел, как серьёзный бизнесмен. Меня они не узнали. Мамин взгляд только мазнул по мне, узнавания в нём не было. Я выросла и изменилась, приобрела формы, даже цвет волос у меня был другим.

— Даша? — удивилась мама, когда я подошла к ним.

Я только кивнула головой на её вопрос.

— Познакомься, это мой муж, Виталий Григорьевич, но ты, наверное, помнишь его. Он был нашим соседом по лестничной площадке, а сейчас мы живём все вместе, — сказала мама и направилась к выходу.

Она в своём репертуаре, все должны слушать только её и идти за ней. Но мне нужно было забрать свой багаж, я направилась в другую сторону. Виталий Григорьевич заметил это и придержал маму за локоть. Я увидела недовольное выражение на её лице. Она остановилась и, повернувшись, направилась за мной. Багаж прибыл быстро, и взяв за ручку свой большой чемодан, я покатила его к выходу.

У выхода я остановилась и стала ждать, когда мои встречающие подойдут ближе и скажут, как нам добираться до квартиры. Скорее всего, мы поедем на машине, но на какой?

— Машина на стоянке, — сказал Виталий Григорьевич и показал рукой вправо.

У машины стоял Егор. Он вытянулся и сменил свои большие очки в роговой оправе на более стильные и современные, но остался таким же тощим противным очкариком. Весь его вид вызывал брезгливость и отторжение. Он оглядел меня оценивающим взглядом и противно ухмыльнулся. А я смотрела на него равнодушным взглядом.

— А ты очень изменилась, заика, — проговорил он. — Садись.

Он открыл мне заднюю дверь машины и жестом предложил садиться. Не обратив внимания на его жест, я подкатила чемодан к багажнику и стала ждать, может, он догадается открыть его. Ему, наверное, уже исполнилось восемнадцать лет, раз он стоит с ключами от машины в руке, и у него есть права. Мне приходилось ремонтировать машины таких вот молодых водителей и довольно часто.

Он догадался и открыл мне багажник, но помогать укладывать тяжёлый чемодан не спешил. Ничего, я и сама могу. Уложив чемодан в багажник, я села на заднее сиденье и закрыла дверь, чтобы не видеть его ухмылки. Мама и её муж сели за мной следом, мама рядом со мной, а Виталий Григорьевич рядом с водителем, Егор разместился на водительском сиденье.

— Мы соединили наши квартиры, — сказал Виталий Григорьевич, когда машина тронулась, — и теперь у нас просто огромные апартаменты на весь этаж. Мы приготовили тебе комнату с индивидуальным санузлом. Если нужно ещё мебели, ты скажи, мы докупим.

Наш дом был улучшенной планировки, и на площадке размещалось всего по две квартиры. И насколько я помню, микрорайон был зелёным и тихим. Там жили в основном бизнесмены с примерно одинаковым средним достатком. Школ и садиков мало, супермаркет только один, несколько бутиков модной одежды и пара дорогих кафе. Думаю, что за это время многое могло измениться. Сейчас очень интенсивно открывались магазины и различные питейные заведения. Узнаю ли я свой район?

— Надеюсь, ты хорошо окончила школу? — прервал мои мысли отчим. — Завтра утром Егор отвезёт тебя в Университет, будете вместе учиться, там престижный экономический факультет, подашь документы, я оплачу твою учёбу.

Он говорил всё это, не глядя на меня, и ответа не требовал. Он приказывал или утверждал, и, наверное, ждал от меня благодарностей, но я молчала. Через несколько минут он оглянулся и посмотрел на меня, но я закрыла глаза, сделав вид, что меня укачало. Ругаться и спорить не собираюсь, но сделаю так, как хочу, а я не планировала поступать на экономический факультет, пусть он будет трижды престижным.

Микрорайон я так и не увидела, меня действительно немного укачало, очнулась только, когда машина остановилась.

Моя комната была небольшой, с одним окном и небольшим застеклённым балконом. Мебели немного, кровать, стол и два кресла, и шкаф, но мне и этого вполне хватит, больше не нужно. Вещей у меня немного, я привыкла к необходимому минимуму. Было заметно, что ремонт в ней давно не делали, и вообще она раньше была нежилой. Видимо, это была комната для гостей в нашей бывшей квартире. Душ и туалет были совмещёнными, и располагались в бывшей кладовой, места мало, но мне одной хватит.

Апартаменты, судя по рассказу мамы, были действительно огромными. Кухню организовали в большой гостиной, душевых несколько, ещё ванная и джакузи. Мама с большим воодушевлением рассказывала мне о переделке в квартирах. Она всегда любила рассказывать о своей квартире, а сейчас её просто не остановить. Виталий Григорьевич выдал мне ключи и уехал на работу.

Пока я рассматривала свою комнату, мама рассказывала, как её муж заботится о ней, и какая у них дружная семья, но о других она не говорила, только о себе и квартире. Наконец она выдала мне всю информацию и удалилась в свою комнату отдыхать. Первым делом я осмотрела дверь, замка в ней не было, а мне хотелось чувствовать себя в комнате как в крепости, и я решила, что завтра же куплю замок и поставлю его. Что-то делать руками для меня сейчас не проблема, спасибо механикам в мастерской, научили всему.

Потом я вымыла полы и разложила свои вещи. Приняла душ и отправилась в гости к Маше. Маша очень обрадовалась. Она быстро двигалась в своём электрическом кресле. Для её удобства перестроили всю квартиру, она чувствовала себя комфортно и, как всегда, лучилась оптимизмом. Мы приготовили ужин, поели и наговорились от души. К себе в квартиру я поднялась в девять часов вечера. Не встретив никого в коридоре, я быстро прошла к себе в комнату и, погладив на завтра вещи, легла спать.

Проснулась в восемь часов утра, быстро приведя себя в порядок, начала собирать документы в Университет. Я решила поступать в технический университет, на факультет машиностроения. Знаю, что этот факультет для парней, но школу я окончила с хорошим итоговым баллом, физика и математика у меня сданы на отлично, черчение тоже. Русский язык и литературу я любила всегда, когда-то мечтала стать журналистом, но с мечтой пришлось распрощаться, может, оно и к лучшему. «Мы предполагаем, а судьба располагает», — так говорила бабушка.

— Ты готова? — спросил через дверь Егор. — Я буду ждать у машины.

Входная дверь хлопнула, я, ещё раз взглянув на себя в зеркало, вышла из квартиры. Машина стояла на стоянке около дома. Я села на заднее сиденье, только чтобы быть дальше от него.

— Может, ты уже скажешь что-нибудь? — спросил он, когда машина выехала на дорогу.

— Что конкретно?

— Ты уже не заикаешься? — удивился Егор. — Когда тебя забрали из школы, сначала ходили слухи, что тебя изнасиловали, и твоя крыша поехала, а потом классная руководительница развеяла слухи и сказала, что тебя перевели в специальную школу для учеников с дефектом речи. Может, скажешь своему брату правду?

Отвечать я не стала, мне всё равно, что он думает. Как был мерзким, таким и остался. Он подождал немного, а потом включил музыку, и больше мы не разговаривали. Ездил Егор рискованно, перестраивался прямо перед капотом других машин и резко тормозил у светофоров и переходов, не жалея шин.

Университет находился в центре города. Здание имело презентабельный вид. Ремонт сделан недавно, окна новые, территория облагорожена. Университет казался прибыльным, а значит, учиться там стоит недёшево.

— Тебя подождать, или обратно сама доберёшься? — спросил Егор.

— Езжай, мне ещё в магазины нужно, — ответила я и вышла из машины.

Егор уехал, а я пошла на остановку автобуса. Маша подробно объяснила, как найти нужный мне ВУЗ.

Нужный ВУЗ находился в промышленном районе города и не выглядел так презентабельно, как предыдущий. Здание не видело ремонта уже давно, окна старые и облупленные, территория в запустении, но меня это не смутило.

В приёмной комиссии меня приняли приветливо, несколько раз переспросили название выбранного факультета, но документы приняли. Баллы у меня хорошие, я проходила даже без собеседования и дополнительных испытаний. Мне выдали расписку о приёме документов и телефон деканата. Поступала я на заочный факультет, мне не хотелось задерживаться в этом городе больше, чем на год после совершеннолетия, а очное отделение задержит меня на целых пять лет. Сдам первую сессию и уеду опять к бабушке, буду помогать ей вести бизнес.

Теперь в магазины. Купить необходимые мелочи и замок в комнату, а вечером я приглашена на ужин к Маше. Заодно и поговорю с дядей Серёжей о работе. Не сидеть же мне дома.

Ужин прошёл весело. Антон вырос и возмужал. Молодец, бросил свои неформальные течения, поступил в Университет и теперь учится управлять бизнесом, помогает отцу и очень доволен жизнью. Дядя Сергей, не откладывая в долгий ящик, предложил мне завтра же поехать к одному из своих деловых партнёров. Он только раскручивает свой бизнес по ремонту и обслуживанию автомобилей, и ему требуются работники. Правда, он не знал, как его партнёр отнесется к тому, что я девушка, но пока не спросишь, не узнаешь.

Замок в свою комнату я вставила днём, инструменты нашла на старом месте. Похоже, к ним никто не прикасался со времени моего отъезда. Видимо, новый мамин муж не любит сам возиться с мелким ремонтом, а приглашает специалистов, это его право.

В коридоре квартиры я встретила Макса, мама не говорила, что он живёт с ними. Он уже достаточно взрослый, если мне не изменяет память, ему года так двадцать два, может, меньше. Но я надеялась, что он живет отдельно от отца. Макс изменился, теперь у него стильная мужская стрижка. Макс всегда был выше Егора и фигуру имел спортивную, накаченную, а за эти годы он довёл её до совершенства. Лицом похож на отца, выглядел мужественно и серьёзно.

— Ты не приходишь на ужин второй день? — спросил он. — Понимаю, ты соскучилась по подруге, но два вечера подряд… О чём можно говорить столько времени?

— Обо всём, — ответила я и зашла в свою комнату.

Глава 3

Директор автомастерских удивлённо рассматривал меня. «Девушка, вот это да! А как же маникюр и всё такое? Работа же грязная!».

— А что вас смущает? — ответила я. — Женщины уже давно в космос летают, а тут машину отремонтировать.

Он рассмеялся.

— Хорошо, я возьму тебя, но с испытательным сроком, — сказал он. — Работать будешь в малой мастерской, там недорогие машины ремонтируют, если что не так сделаешь, несильно навредишь. Сейчас провожу к Татьяне Васильевне, она тебя оформит, а завтра с утра жду на работу. Спецодежду получишь завтра утром, инструмент там есть, вперёд.

— Спасибо, — ответила я.

Татьяна Васильевна женщина преклонного возраста, и мой пол не вызвал у неё удивления. Видимо, на своем веку она повидала всяких работников. Женщина быстро оформила меня и даже позвонила мастеру, чтобы завтра ждал нового работника. Я попрощалась с ней и пошла домой. Нужно купить себе продуктов на обед. Мастерская находилась на окраине города, но мне повезло, ехать всего на одном автобусе без пересадок и от остановки недалеко.

В квартире меня ждал Егор.

— У тебя есть телефон? — спросил он и, дождавшись моего утвердительного кивка, продолжил: — Отец сказал, чтобы ты дала нам всем свой номер, а то шляешься, неизвестно где, а он беспокоится. В первом ящике тумбочки в прихожей каждого пятого числа он оставляет деньги на карманные расходы. Денег немного, но если не тратить их на всякую ерунду, тогда вполне хватит. Когда начнём учиться, он добавит на автобус и обеды.

— Всё? — спросила я.

Он кивнул головой и удалился к себе в комнату. Как я заметила, братья жили в своих прежних комнатах, это было довольно далеко от двери и прихожей, я очень надеюсь, что мы будем редко сталкиваться в коридорах.

Телефон у меня был. Купив местную сим-карту, я сразу же позвонила бабушке, отчиталась. Номер телефона я никому из семейки давать не собиралась. Маша знает, Антон тоже, на всякий случай, ещё я оставила номер Татьяне Васильевне, но это для связи со мной по работе, а более никому его знать необязательно.

Завтра у меня первый рабочий день, и мне нужно встать пораньше, опаздывать нельзя. Мой ужин состоял из пачки кефира и бутерброда с колбасой, к общему столу я не пошла. Семья, что бы мама не говорила, никогда не собиралась на ужин. Все приходили домой в разное время и сразу шли есть. За столом одновременно собиралась пара человек, не более, что касается мамы, она никогда не ела после шести часов вечера. Мне предстояли стирка и глажка, а ещё можно полы в комнате помыть, а потом спать.

Мой непосредственный начальник, мастер Александр, оказался мужчиной немного за тридцать. Он попросил звать его по имени, без отчества, а вот два других работника были пред пенсионного возраста. Тимофей Петрович и Федор Николаевич не показали никаких эмоций по поводу моего прихода, но я работала с такими людьми и знаю, что они будут ко мне присматриваться. И если докажу, что могу и хочу работать, они с радостью примут меня в коллектив.

Глава 4

Даша. Четыре месяца спустя.

Осень. Солнце показывалось редко, часто шли дожди, и дули ветра, а сегодня пошёл мокрый снег. Меня приняли в коллектив. Автомеханики уже через месяц работы предложили звать их только по отчеству. Они так ненавязчиво заботились обо мне: то инструмент поднесут, то тяжелую работу за меня сделают, то на обед пирожки из дома принесут. Было приятно ощущать их заботу.

Дома всё по-прежнему. Я старалась не попадаться на глаза моим новоявленным родственникам, и у меня это прекрасно получалось. Пару раз видела издалека Егора, один раз Виталия Григорьевича и более никого. Зарплату мне платили достойную, но и работы было много. Приходила домой поздно, родственники уже расходились по комнатам, и я быстро пряталась у себя. Меня не искали и, наверное, уже забыли обо мне, что только на руку.

У меня перерыв, мужчины отпустили выпить горячего чая, пока нет клиентов, и я, сидя у батареи отопления, пребывала в блаженстве. Тепло, хорошо, сытно.

— Даша, — услышала я голос Петровича, — тут клиент приехал.

Завязав на голове платок, я пошла в мастерскую. Волосы у меня были до лопаток, и я, собирая их на макушке, подвязывала платком, чтобы они не рассыпались в самый ответственный момент.

В гараже стоял джип новой модели. Машина была недавно купленной, это было видно сразу.

— Новая? — удивилась я. — Электрика барахлит?

— В точку, — ответил незнакомый голос, и из-за машины вышел молодой парень.

Его я узнала сразу, это Андрей, двоюродный брат Макса и Егора. Он и его отец являются совладельцами и главными партнёрами Виталия Григорьевича и Макса. Эту информацию мне выдала Маша. Их фирмы в открытую не конфликтуют, вроде как ведут честный и чистый бизнес. Но являются главными конкурентами на рынке и не прочь нагадить друг другу, если такая возможность представится.

— Мне сказали, что если вы не сделаете, то уже никто в этом городе не сделает, — сказал Андрей.

— Как быстро распространяются слухи! — сказал Петрович. — Хорошая реклама нашей мастерской.

— Сколько потребуется времени? — спросил Андрей Петровича.

— Ты не у меня спрашивай, — ухмыльнувшись, ответил Петрович. — У нас Даша мастер по электрике, у неё и спрашивай.

Андрей удивлённо приподнял брови и уставился на меня.

— Пока не посмотрю, не скажу, — проговорила я и пошла к машине.

Андрей открыл мне дверь. Я вытащила из кармана чистую тряпку, постелив её, уселась на сиденье водителя и протянула руку за ключами. Эта партия машин была с производственным дефектом, производители честно предупреждали об этом покупателей, но видимо, наши бизнесмены не удосужились вникнуть в проблему или не захотели, история умалчивает.

В нашей мастерской это уже третья машина такой модели. С первой мы провозились полдня, но дефект нашли и устранили. Во второй машине было два дефекта. Второй был скрыт глубоко, и возиться нам пришлось два рабочих дня, но мы разобрались, за что наш мастер купил нам шоколадных конфет к чаю. Мужчины ворчали по этому поводу, но конфеты съели.

Мне доверяли делать электрику не потому, что я была мастером. Всё просто, у меня тонкие пальцы и зоркие глаза. Провода в таких машинах тонкие и располагались в углублениях, у меня получалось быстрее разглядеть и устранить дефект. Мужчины предпочитали возиться с железом, электрику настраивать они не любили и с большим удовольствием свалили эту работу на меня.

Мне вложили в руку ключи от машины. На Андрея я не смотрела, когда работаю, то никого вокруг не замечаю, даже на вопросы не реагирую. Мои коллеги сначала удивлялись, а потом привыкли и не отвлекают во время работы.

А дальше я погрузилась в работу с головой. Я даже не заметила, как на моих коленях появился маленький чемоданчик с приборами для тестирования и инструментами. Петрович постарался, он всегда подходил к работе обстоятельно и любил, когда все инструменты под рукой.

Дефект я нашла, но не там, где рассчитывала. Производители очень сильно напортачили с этой партией машин. Третья машина, и три разных дефекта. Интересно, сколько таких машин продали в городе? Если посмотреть объективно, кроме дефекта в электрике, машина довольно приличная. Удобный салон, очень просторный и вместительный. Мотор мощный, да и вид у машины представительный, сама тачка неплохая, только вот дефекты у неё хитрые.

Когда дефект был устранён, мой рабочий день уже полчаса как закончился. В мастерской остался только мастер, у него работа такая, он уходит из мастерской самый последний.

— Тут другой дефект, — сказала я Александру. — Пойду, в журнал запишу, чтобы не забыть.

— Может, тебя домой подвезти? — спросил Андрей. — Рабочий день закончился, а на улице мокрый снег.

— Спасибо, но нам не разрешают ездить на машинах клиентов, — ответила я и отметила удивлённое выражение на лице Александра.

Но заметив мой взгляд, он быстро справился и стал серьёзным.

Конечно же, это была неправда, никто бы не смог такое запретить, но Андрей тоже не входил в число людей, с которыми я хотела общаться. Он тоже участвовал в той драке, они вместе с Максом ходили в одну секцию. В тот день он не стоял в стороне, а избивал жестоко и безжалостно.

До остановки автобуса меня проводил Александр. Он жил в соседнем дворе и, соответственно, ходил на работу пешком. Мастер молчал, но вопрос витал в воздухе.

— Я его знаю и не хочу с ним общаться вне работы, — сказала я.

— Он сволочь? — подытожил Александр.

— Раньше был, сейчас не знаю, но лучше не рисковать.

— Не слишком ли ты осторожна в свои молодые годы?

— Наверное, слишком, но очень хочется избежать разочарований, — ответила я.

— Всех избежать не получится, — сказал мастер.

— Знаю я всё, но если получится избежать хотя бы одного или двух, сколько нервных клеток сберегу.

— Очень рациональная мысль в твоём возрасте! — ответил Александр и, махнув мне рукой, направился в сторону дома.

К остановке приближался автобус, вот и хорошо, быстрее окажусь в тепле.

Глава 5

Даша. Неделю спустя.

Была суббота, но меня попросили выйти на работу. Мокрый снег и плохая видимость на дорогах. Итог всего этого — много побитых машин и, соответственно, много работы. В пятницу позвонил директор фирмы и попросил поработать в субботу. Я человек свободный, да и от лишних денег не окажусь, мои коллеги тоже люди не особо занятые, и мы всем составом вышли на работу. Отработали всю смену и разошлись по домам.

Войдя в квартиру, я начала осторожно снимать с себя куртку и ботинки, нужно тихо раздеться и проскользнуть в свою комнату.

— Даша? — услышала я знакомый голос.

Не удалось незаметно проскочить. Я подняла голову и увидела Андрея, а за ним Макса. Они вдвоём вылупились на меня, как на приведение.

— Ты мне неделю назад машину ремонтировала? — удивлённо сказал он и посмотрел на Макса.

— Как ремонтировала? Ты же должна в Университете учиться, — переспросил Макс.

— Я и учусь, только сессия у меня после Нового Года начнётся, — ответила я.

— Ты на заочное отделение перевелась? — переспросил Макс. — Тебе баллов не хватило, так отец говорил, что обо всём договорился?

— Она вообще в этот Университет документы не подавала, — ответил подошедший Егор. — Её в списках не было, я пошёл в деканат узнать, почему. Там с удивлением посмотрели на меня и сказали, что такого абитуриента не было. Ты, что, туда вообще не заходила?

— А ты почему молчал?! — рявкнул на него Макс.

— Так приём всё равно закончился, кто бы её взял? — пожав плечами, ответил Егор. — Чего зря вас с отцом беспокоить?

— Если тебя не устроил Университет, почему ты не сказала? — Обратился ко мне Макс.

Отвечать мне не хотелось, боюсь, что могу наговорить грубостей. Они вроде как с неподдельным беспокойством интересуются.

— Ты чего, заика, язык проглотила? — ухмыльнулся Егор.

Поставив свои ботинки на полку, я обошла их, зайдя в свою комнату, закрыла дверь на замок.

Андрей.

— Это так по-нашему. Мы подняли свой бизнес на деньги её отца, а она работает, чтобы прокормиться.

— Я не знал! — воскликнул Макс.

— Ты никогда ничего не знаешь, — ответил я.

— Вы чего? Нашли из-за кого ругаться, — вклинился в разговор Егор. — Отец ей деньги на карманные расходы каждый месяц оставляет, если ей не хватает, так это её проблемы.

Макс подошёл и открыл ящик тумбочки. Вытащив из неё купюры, пересчитал их и положил обратно.

— Ну, если ей не нужно, так мне пригодятся! — сказал Егор и протянул руку к тумбочке.

Макс треснул его по руке и холодно произнёс:

— Не подавись!

— Да вы чего?! Из-за заики завелись, вы же братья! А она кто? — воскликнул Егор.

— Я не заметил, чтобы она заикалась, — сказал я.

— Так она заикаться началась после той драки. Ну, помните, вы тогда всей секцией на неформалов в парке напали, когда вас ментовку забрали? Что она там делала, не знаю. Может, Антон пригласил, он тогда с ними тусовался.

— Какой Антон? — спросил я.

— Машкин брат, — ответил Егор. — Она только с ним и с Машкой общалась. Я часто видел, как Антон её домой провожал. Может, у них что и было?

— Ты чего несёшь, придурок?! — воскликнул Макс. — Ей тогда лет четырнадцать было, что у них могло быть?!

— А дальше что было? — спросил я.

— Это вас нужно спросить, я там не присутствовал, — ехидно продолжил Егор. — Её тогда вместе с вами в ментовку забрали, так вытаскивал её оттуда Машкин отец, правда, получилось у него это к вечеру следующего дня. Она от испуга заикаться начала и даже имя произнести не могла, а ментам возиться с ней не хотелось, вот и держали её в обезьяннике. Поговаривали, что её изнасиловали, так вам лучше об этом знать, может, кто из ваших друзей на неё позарился. Она тогда страшная была, тощая и маленькая, без дозы не взглянешь.

— Дальше что?! — грозно спросил я.

— В больницу её отвезли, а через две недели бабка за ней приехала и увезла, может, и вылечили её от заикания, — ответил Егор и пошёл на кухню.

Мы пошли за ним.

— Ты за что её так ненавидишь? — поинтересовался я у Егора.

— А за что мне её любить? — ответил он. — Она никогда со мной не разговаривала, всегда только с Машкой и Антоном, да и сейчас не спешит общаться.

— Хотя бы за то, что ты живёшь на деньги её отца, — сказал Макс.

— Ты из меня сволочь не делай, сам-то живёшь на какие деньги? И Андрей тоже! И папаша наш быстро подсуетился и подкатил к её мамаше, чтобы бизнес поднять, — холодно сказал Егор. — А теперь у вас вдруг совесть проснулась, вы решили перетащить её сюда. Не пойму, зачем, или её наследство понадобилось? А она не дурой оказалась, сразу вас раскусила и ничего общего с вами иметь не хочет, и деньги ваши брать не хочет, правильно делает.

— Пойду, — сказал я.

— Куда ты собрался? — поинтересовался Макс.

— К Антону, узнаю, что тогда было, — тихо проговорил я. — Ты не помнишь, и я не помню, нам тогда эти злополучные таблетки принесли, мы как взбесились, я только через сутки очнулся, а так всё было, как в тумане.

— Антон не скажет, — предупредил Егор. — Пошлёт вас. Он до сих пор от нашей семейки рожу воротит.

— Я с тобой, Андрей! — воскликнул Макс. — Попробуем, может, скажет?

Дверь нам открыла Маша. Она удивлённо уставилась на нас, но разговор не спешила начинать.

— Маша, нам Антон нужен, — спросил я.

— Егорушка-иудушка проговорился? — поинтересовалась она. — Он всегда хотел быть хорошим для отца, а тот только Макса и тебя замечал. Его же как будто не существовало. После этой драки он радостный ходил, вот сейчас отец отвернётся от вас, а он станет хорошим! Но ваш папаша вам всё простил и даже разбираться не стал. Чада же любимые, разве могли они первыми напасть? Нет, их спровоцировали!

— Маша, мы ничего не помнили, — начал оправдываться я.

— А с чего вдруг решили вспомнить? — поинтересовалась она. — Не трогайте Дашу! Она еле от заикания избавилась, до сих пор большими предложениями говорить не может, а вам разобраться приспичило. Нет Антона сейчас, и разговаривать он с вами не будет, потому как с такими козлами не о чем говорить! — ответила Маша и захлопнула дверь.

— А я предупреждал, — раздался голос Егора.

— Макс, я пойду, — сказал я. — И в клуб сегодня не приду, настроение не то. Бывай, Макс.

Не оглядываясь, я пошёл к выходу. Такой сволочью я себя ещё никогда не чувствовал, а должен был почувствовать ещё три года назад.

Глава 6

Даша. Два месяца спустя.

У меня день рождения. Бабушка поздравила меня рано утром, и если бы не она, я бы совсем про него забыла. Выпал этот знаменательный день на среду. Мне восемнадцать, и теперь я не буду зависеть от прихоти моей мамы. Хотя она, наверное, и не помнит, когда родила меня. Это всё Виталий Григорьевич придумал, теперь я была в этом уверена. За всё это время я столкнулась с ним только один раз в воскресенье. Он поздоровался со мной и пошёл на кухню, а я побежала к Маше, мы договорились погулять в парке.

Справлять своё совершеннолетие я не собиралась, но купить тортик для своих коллег по мастерской нужно обязательно и Маше с Антоном по паре пирожных, чаю попьём и поговорим.

День рождения прошёл весело. Коллеги поздравили и даже покачали на стуле, а директор вручил небольшую премию. Мелочь, но приятно. Маша и Антон подарили книгу по ремонту автомобилей. И где нашли такую? День прошёл на позитиве. Мои новоявленные родственники про мой день рождения не знали, да и не виделись мы с ними всё это время. Они как будто решили оставить мня в покое, самый лучший подарок к совершеннолетию.

Сейчас мне предстояло решить, что делать дальше и как жить. Можно уехать к бабушке и приехать на сессию, а потом вообще перевестись в другой ВУЗ ближе к её дому и забыть всё, как страшный сон. Я решила взять на обдумывание неделю, а потом посоветуюсь с бабушкой и буду целенаправленно двигаться к поставленной перед собой цели.

Три дня спустя.

Конец рабочего дня, и работу мы уже закончили, но уходить домой нельзя, вдруг приедут поздние клиенты. Александр уехал в главный офис фирмы, повез бумаги. Я, чтобы занять время, перебирала инструмент, а Петрович с Николаевичем пили кофе и тихо переговаривались.

Послышались шаги, но я не подняла головы, посетители сами себя обозначат.

— Опять электрика барахлит? — услышала я голос Петровича.

— Мне Даша нужна, — ответил Андрей.

Они пришли вдвоём, он и Макс, и сейчас стояли в нескольких метрах и смотрели на меня.

— Даша ты их знаешь? — спросил Николаевич и взял в руки большой железный прут.

— Знаю, — ответила я и пошла к братьям.

Спасибо моим коллегам, не дадут в обиду. Николаевич прут не положил, а только опустил его, а вот Петрович взял в руки большой ключ, встав со стула, уставился на гостей.

— Даша, нам нужно поговорить, — сказал Макс, когда я подошла ближе.

— Я так не думаю, — ответила я. — Мы с вами чужие люди, общих дел у нас нет, и не предвидится в будущем, а о прошлом я вспоминать не хочу.

— Ты не хочешь, а нам необходимо объясниться, чтобы снять камень с души! — воскликнул Андрей.

— Прощайте, господа, — спокойно ответила. — Я не обязана помогать вам, снимать ваши камни, а будете настаивать — уйду из дома. Я теперь совершеннолетняя, и мама мне не указ, или вернее сказать, Виталий Григорьевич.

— Как совершеннолетняя?! — воскликнул Макс. — Когда у тебя был день рождения?

— Какая теперь разница, главное, что он был, — ответила я и, развернувшись, направилась в подсобное помещение.

Перед тем, как захлопнуть дверь, я услышала, как Петрович попросил гостей удалиться.

Вечером я не пошла домой ночевать. Маша с удовольствием предложила мне переночевать у неё. А ещё я получила письмо от адвоката отца. Дядя Серёжа вручил его мне тем же вечером.

Адвоката и большого друга отца Евгения Степановича я помнила плохо. В последние годы перед смертью отца он уже не приходил к нам в гости. Папа тогда и сам не часто появлялся дома, а Евгений Степанович никогда не скрывал своего негативного отношения к моей маме, считал, что папа сделал неправильный выбор. Последний раз я видела его, наверное, лет в десять. Помню только, что он всегда дарил мне вкусные конфеты и ещё разговаривал со мной, как со взрослой, и мне это нравилось.

— Тебе следует сделать выбор, — только и сказал он.

В письме было приглашение на оглашение завещания моего отца той части наследства, которую он завещал мне. Я так понимаю, что мама свою часть уже получила, а моя часть дожидалась моего совершеннолетия. Очень предусмотрительно со стороны отца, маме он не доверял, как знал, что найдётся шустрый сосед и загребёт всё под себя.

Глава 7

Даша.

В кабинете юриста уже сидели мама и Виталий Григорьевич. Евгений Степанович сидел с каменным лицом, и только когда зашла я, он улыбнулся и предложил мне сесть в кресло напротив родственников. За мной в кабинет вошёл Макс и сел рядом с отцом.

— Все собрались, — холодно произнёс Евгений Степанович, — тогда я начну. Даша, твой отец разделил своё состояние на две равные части. Твоя мама, Даша, уже получила свою долю. Подтвердите, Регина Геннадьевна, — и дождавшись утвердительного кивка от мамы, продолжил. — Вторая часть денег, вложенная в акции фирмы твоего отца, до твоего совершеннолетия находилась в управлении нашей адвокатской конторы, и сейчас, когда ты достигла совершеннолетия, у тебя есть несколько способов распорядиться ими.

— Не устраивайте драму! — злобно произнёс Виталий Григорьевич.

— Даша, у тебя 51 % акций фирмы твоего отца, и около 500 тысяч рублей вложено в другие ценные бумаги, — не обращая внимания на выпад маминого мужа, продолжил Евгений Степанович. — Ты можешь войти в совет директоров и голосовать своими акциями или предать управление ими третьим лицам, а сама будешь получать дивиденды. Если ты не хочешь продолжать бизнес отца, то мы выставим твои акции на аукцион, но часть денег заберёт себе наша адвокатская контора. Прочие акции остаются у тебя.

— Я готов купить весь пакет акций, — сказал Виталий Григорьевич, — по номиналу.

— Мне хватит на отдельную квартиру, если продать акции? — спросила я Евгения Степановича.

— У тебя есть доля в вашей с матерью квартире, — удивлённо ответил адвокат.

— Это уже не наша квартира, — сказала я.

— Я понимаю тебя, девочка моя, — строго ответил Евгений Степанович. — Ты не хочешь тратить время и нервы, чтобы обрести законную собственность, но я не позволю тебя обокрасть!

— Что значит обокрасть? — спросил Макс.

— Ей принадлежит половина квартиры, а не комната в пятнадцать квадратных метров, — холодно ответил Евгений Степанович. — Вам придётся выплатить ей половину коммерческой стоимости квартиры или купить другую квартиру не меньшей площадью, чем половина квартиры, в которой она проживала.

— Мне бы хотелось закончить всё поскорее, — попросила я. — Выставляйте акции на аукцион. Евгений Степанович, мне нужно подписывать сейчас бумаги?

— Я подготовлю бумаги и найду тебя, — ответил он. — Временно ты можешь пожить в квартире моего сына, он заграницей и приедет через год, — Евгений Степанович протянул мне конверт. — Там ключи и адрес, а твои вещи принесут мои люди.

— Спасибо, Евгений Степанович! — ответила я. — А вас, господа, я хочу забыть, как страшный сон, — Обратилась я к Максу и Виталию Григорьевичу.

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась мама.

— Спасибо, мама, за всё, но у меня нет долгов перед тобой. Прощай! — ответила я и вышла за дверь.