Наш двор

Дмитрий Сорокин

Наш двор

заметка

1. Кукла - это маленький манекен

Моей дочке больше года. Вот уже больше года я регулярно сажаю (раньше клал) ее в коляску и вывожу на прогулку. Правда, в последнее время она садится в коляску только по большому одолжению, но к сути сегодняшней истории это уже не относится. И с самых первых прогулок внимание мое привлекла компания молодых отцов и матерей, ежедневно вывозящие спальные (для самых маленьких) коляски во двор. Обычно родители стараются не очень шуметь, дабы не разбудить с трудом убаюканное чадо. Эта же тусовка вела себя совершенно иначе. Они дружно пили пиво, реже - водку, лишь изредка кто-либо из них подходил к коляске, совершал несколько ритуальных усыпляющих покачиваний, делал "козу" невидимому для меня младенцу и возвращался к приятному досугу. Иногда они приносили магнитофон, и весь двор слушал "Крошка моя, я по тебе скучаю" и тому подобное. Я, помнится, только диву давался: и как это их дети могут сладко дрыхнуть при таком грохоте?!

Весной мы сменили спальную коляску на прогулочную, они же - нет. Я посочувствовал бедным родителям, у которых на водку денег стабильно хватает, на коляску же - нет... И вот конец лета. Моя Сонька на даче носится наперегонки с овчаркой, а их чада продолжают безмятежно и безмолвно посапывать в спальных закрытых колясках.

Является ли любопытство пороком - вопрос десятый. Потому что явление, которое я вскрыл благодаря любопытству - порок несомненный. Шизой называется. Сегодня утром, вновь увидав эту неразлучную компанию, я не выдержал. Подошел под благовидным предлогом - прикурить. И, пока прикуривал, украдкой заглянул в две ближайшие коляски. Никаких детей там не было. Из обеих на меня радостно пялились немигающей пластмассой тщательно спеленутые куклы. Вот так-то. Хорошо, что в ближайшие пять минут мне не пришлось разговаривать с кем-либо - вряд ли я смог бы сформулировать хоть одну внятную фразу...

Мне иногда приходит на ум странная мысль, что большинство людей, населяющих наш двор, живут ненастоящей жизнью, как роботы, управляемые нехитрой программой: подъем-опохмел-оттяг-поиск средств-бухалово-отключка. Возможны незначительные отклонения. Опять же, крайне ограниченный словарный запас... Манекены, безжизненные манекены. Кукла - это тот же манекен, только маленький. Выращивают себе достойную смену?

2. Жулик и старик

В моем подъезде живет алконавт (ха, если б один!). У алконавта есть сын, весь в папеньку. У сына есть два пса. Они достались ему "по наследству" от кореша, которого не то замочили, не то посадили (у других моих соседей есть собака, доставшаяся им точно таким же образом). Оба - чистокровные дворяне. Один старый совсем, некогда был черен, сейчас наполовину сед. Откликается на кличку "Старик". Второй (по легенде - сын Старика) моложе и наглее. Окрас имеет черно-белый с несимметричными рыжеватыми подпалинами. Я за глаза прозвал было его Бармалеем, как выяснилось, почти угадал. Пса зовут Жулик.

Оба живут когда в квартире, когда в подъезде, когда на улице. Кормятся чем попало - хозяева едва на бухло наскребают. То бабульки сердобольные кусочек колбаски отрежут бедным собачкам, то на помойке что-нибудь съедобное отыщется... Но смекнули собаки, что может настать день, когда старушки вымрут, помойки опустеют, а крысы и голуби исчезнут из города (вполне утопическая картинка, да?). И решили взять процесс добывания еды в свои руки... пардон, лапы.

Пробный выход состоялся по весне у колбасного ларька. Сначала дворняги просто сели перед окошком и принялись гипнотизировать продавщицу и покупателем тем самым хрестоматийным "собачьим взглядом". Дивиденды такая тактика принесла, но незначительные. На следующий день Старик прикинулся хромым и получил больше. Жулик посмотрел на папашин пример, но (вот ведь умница!) просек, что двум внезапно охромевшим собакам вряд ли подадут больше. И тогда он стал ходить перед очередью на задних лапах, при этом поскуливая и повизгивая. С того дня их программа ничуть не изменилась: Старик хромает, Жулик пляшет. Оба имеют солидную пайку в день: за лето раздобрели, смотрят на мир вполне благожелательно и реже брешут.

Я бы не вспомнил этот незатейливый эпизод, если бы... Намедни курил я вечером у подъезда. На горизонте замаячили отец и сын алконавты, хозяева изобретательных псов-попрошаек. Нетвердой походкой оба подошли к соседнему подъезду, постучались в окно первого этажа. Окно распахнулось, оттуда выглянула дама то ли преклонного возраста, то ли просто потасканная донельзя; скорее и то, и другое. И шибанул такой матерый запах сивухи, что мне, стоявшему метров за двадцать, и то поплохело.

- Мань, ну как? Сварила? - прохрипел папаша.

- Ну, сварила, едрена мать. И что?

- Не нальешь, а?

- Хрен те в сумку! Ты мне чирик должен, старый хрыч!

- Мань, ну налей, а? - вступил в разговор младший. - Отца скрутила невралгия, вон он, едва копытами шевелит... А я смотри, что умею! - с этими словами он извлек из кармана два яблока, одно целое, другое надкусанное, и неловко, но потешно принялся ими жонглировать.

- Ой, умора, едрена мать! - захихикала Маня, - Ой, не могу... Ладно, заходьте оба. Но по стакану, больше не дам!

Любите братьев наших меньших! У них, оказывается, еще есть чему поучиться...