Наш последний день

Переписка в телеграм:

Сергей Мельников, [20:31]

Привет, видел?

"ВВС США подняли в небо четыре самолета системы управления коммуникациями при ядерной войне. Уже несколько дней в небе кружат сразу четыре самолета управления коммуникациями…"

Пётр Директор, [20:32]

Неудобно читать, за рулём

А, в курсе

Забей

И че

Сергей Мельников, [20:34]

Да ниче. Так скоро ядерная война начнётся

Пётр Директор, [20:35]

%)

Я тебе позвоню, не мороси. До метро успеете добежать

Сергей Мельников, [20:37]

Тебя Байден предупредит?

Пётр Директор, [20:39]

Есть кому. Добавь меня в не беспокоить

Сергей Мельников, [20:41]

Не хочу в метро. Возьмём кота, сядем в машину и рванём на выезд из города. Сколько успеем, столько проедем

Пётр Директор, [20:42]

С дуба рухнул? До мкада не доедешь. Перебирайтесь за город, тогда будет шанс

От толчка в плечо телефон чуть не выскользнул из руки. Надо мной злобно сверкала глазами дородная дама с багровым от напряжения лицом.

– Да дай же ты пройти! Встал на проходе!

К огромной груди она нежно, как младенца, прижимала десяток сахарных пакетов, затянутый в плёнку. Она попыталась протиснуться мимо меня, но, что в профиль, что в анфас места в проходе было мало, и я поспешил убраться с её дороги. В зале за её спиной стоял жуткий гам. Толпа разрывала такие же упаковки, выгребая столько, сколько смогут унести.

– Куры! – Сплюнул стоящий рядом ханурик и нырнул в алкогольный отдел.

Я кинул в корзину несколько банок рыбных и мясных консервов, набросал хлебцов. Уткнувшись в угол с никому не нужными в марте наборами для барбекю, набрал жену:

– Солнышко, я в магазине, домой что-нибудь надо?

– Ничего не надо. Стой. Чай возьми себе, кончился. Что там за крики?

– Зомби-апокалипсис. Восставшие бабки терзают труп сахарной промышленности.

– Ясно. Я тоже уже скоро буду. Целую, люблю. Коту дашь?

– Конечно дам, мне жизнь дорога́… Я тоже тебя люблю.

– Знаешь, какое самое популярное мужское сообщение? – спросила она и я услышал, как она улыбается.

– Удиви меня.

– “Я тебя тоже”

– Мы не любим лишних слов. Всё, иду на кассу. Поверь, это будет непросто.

Я отбился и посмотрел на сахарную битву. Чай был где-то там, за самой гущей боя. Подступы к кассам тоже были перекрыты женщинами с одинаковыми пакетами в руках. Меня заметила знакомый кассир и показала глазами на алкогольный отдел. Я подхватил две пятилитровые баклажки с водой и прошмыгнул туда.

– Тяжёлый день? – спросил я, выкладывая покупки на ленту дополнительной кассы.

Она сокрушённо покачала головой.

– Конец света! Сахара на складе полно. Четвёртый раз сегодня привозят. Эти ждут под магазином. Разгрузить едва успеваем, у грузчиков выдирают из рук.

– Ввели бы ограничение. Больше двух в одни руки не давать.

Она молча ткнула большим пальцем за спину. Там висел распечатанный листок с надписью “Сахар отпускается не более 2 кг в одни руки”

– Везде висят, кто их читает? Им всё равно. Целый день дежурят, одни и те же. Берут, опять встают в очередь, и так пока не кончится. Тогда ждут следующую машину. Как зомби на карусели.

Картинка мне понравилась. Я вспомнил даму, которая чуть не растоптала меня в проходе.

– Я одну видел с целой упаковкой.

Лариса покосилась на проход в соседний зал и передёрнула плечами:

– Не всем можно отказать. Вам, кстати, сахар не нужен? Мы одну упаковку для себя отложили, пачку могу продать.

Я вызвал в памяти содержимое шкафчика и отказался:

– Нет, есть ещё дома, спасибо.

– Как знаете. 1564 рубля. Товары по акции?

Я улыбнулся:

– Скорейшего отдыха от этого дурдома.

В этот момент за стеной раздался истошный вопль:

– Ты мне лишнюю пачку пробил! Понаехали тут, жульё! Я тебя в фэ-мэ-эс сдам!

– На опыты! – хохотнул мужской голос, и сразу очередь за стеной взорвалась разъярёнными голосами. Что-то забубнил, оправдываясь, продавец. Из подсобки выбежал директор магазина и кинулся на помощь.

Я сочувственно покачал головой и выбрался на свежий воздух. За углом сгрузил консервы и хлебцы в багажник машины, там уже лежали пакет кошачьего корма, быстрорастворимая лапша, макароны. Домой вошёл с пустыми руками, чтобы не беспокоить жену.

***

Переписка с директором не шла из головы. Я рассеянно смотрел на экран телевизора. Вьющиеся волосы жены щекотали мне шею, я вдыхал запах альпийской свежести белья и её шампуня с ароматом манго. В ногах тихо сопел кот. За стеной тянула грустную мелодию свирель соседа. Мой уютный, маленький, мирок, в который я так спешил каждый вечер после работы и из которого я так неохотно уезжал по утрам. Прочный и надёжный, как стенка мыльного пузыря.

– Солнышко, – тихо позвал я и горло перехватило. Слова не хотели выходить наружу. Я собрался и спросил спокойно, как мог: – Чисто теоретически. Вот, если война… Ядерная. Что лучше: годами прятаться в бомбоубежище или… Чтоб сразу и всё.

Сказал, как окно распахнул в морозную зиму. Лена отстранилась и посмотрела на меня, но я сделал вид, что смотрю телевизор.

– Почему ты спрашиваешь?

– Есть задумка книги. – соврал я. – Про ядерный апокалипсис. Обдумываю мотивацию героев.

Она снова умостилась на моём плече.

– Я бы предпочла, чтобы это произошло во сне. Чтобы я ничего не успела понять.

Через минуту она спала, а я не мог. Тихонько поцеловал любимую макушку и высвободил руку. Лена пробормотала: “Спокойной ночи, солнышко!” и перевернулась на другой бок. Тихонько выскользнув из-под одеяла, я вышел на кухню. Впервые за два года, как я бросил, мне нестерпимо захотелось курить. Телефон чирикнул новым сообщением в телегу:

Пётр Директор, [22:31]

Приезжайте к нам на дачу, от Москвы далеко. Побухаем

Сергей Мельников, [22:32]

Хреновая идея, наши друг друга терпеть не могут

Пётр Директор, [22:32]

Да и хрен с ними. Малы́е будут рады. Бери Ленку и приезжайте. Я тебе серьёзно говорю. Тут безопаснее.

Сергей Мельников, [22:33]

А кота я куда дену? Не, как будет – так будет

Пётр Директор, [22:35]

Ля ты крыса. Ну и сиди в своей Москве, пока всё не накроется

Сергей Мельников, [22:36]

Спокойной ночи, завязывай бухать

Пётр Директор, [22:36]

:-S

У меня появилась странная уверенность, что этой ночью всё кончится: напряжение последних дней, тревога, страх, привычная жизнь – всё испарится к чертям, и я поймал себя на мысли, что жду этого с нетерпением. Наверное, в таком же ожидании окончательной определённости сидит приговорённый в камере смертников. Нестерпимо захотелось посадить Ленку с котом в машину и рвануть на восток, подальше от Москвы. Я сделал шаг к спальне и остановился. Здравый смысл сказал: тебе утром на работу, а это всё – глупая рефлексия из-за новостной ленты. Надо просто её не читать.