Насильно твоя

Глава 5

Сбросив напряжение, он стал мягче.

Наши губы скользили, влажные от слюны, друг об друга. Я трогала линию, где они смыкаются, языком, и посасывала, закатив глаза. Нет, мы не собирались на второй заход, я просто помогала ему одеться, прежде чем мы покинем кабинет.

Его руки лежали на моей талии. Я прислонилась спиной к двери и застегивала его рубашку, не прерывая поцелуя. Только с кобурой не справилась – не поняла, как. Эмиль поправил ее сам, вернул пистолет на место и прикрыл пиджаком.

Мы не разговаривали.

В уютной тишине кабинета я слышала наше дыхание, шорох ткани и долетающие из-за двери глухие звуки музыки.

– Пойдем, – Эмиль открыл дверь. Свет и музыка хлынули на нас, как цунами.

Я чувствовала себя воровкой, покидающей место преступления. Только вместо ценностей мужика украла. Или он меня.

На парковке Эмиль щелкнул брелоком сигнализации. Серый «мерседес» мигнул габаритами.

– Садись.

Я послушно устроилась в кресле и пристегнулась.

В свете уличного освещения я следила через лобовое стекло, как Эмиль обходит машину. Красивый, высокий… Широкие плечи, широкая грудь – он от природы такой здоровый.

Мне захотелось узнать, как эти сто кило будут ощущаться на мне.

Я сглотнула, чувствуя, что схожу с ума. Не знаю, что со мной, мне одного взгляда хватало… Я ведь знаю, зачем мы едем к нему. Знаю, и все равно еду. Плевать на все. У меня в первый раз такой мужик.

Он сел за руль и завел машину. Нетерпеливо газанул – рвался домой, и выехал с парковки.

Ночной проспект был необыкновенно красив. Фонари в черной оправе горели в ряд. Огни, витрины. Несмотря на поздний вечер на дороге мы были не одни и ненадолго застряли в пробке.

Эмиль барабанил пальцами по рулю. Взглянул на меня, жарко улыбнулся – очень сладко, с намеком. Еду ночью к незнакомому мужчине… Я отвернулась, вспыхнув от смущения.

Больше всего смущало, что он видит мое желание. Он знает, почему я ерзаю на сиденье и что одного раза мне не хватило. Разум засыпал при одном взгляде его глаз.

Наконец, ряд тронулся. Мы проскочили Садовую – так было написано на табличке. Медленно, плавно, как полагается дорогой машине, «мерседес» свернул в подворотню за перекрестком.

Эмиль припарковался во дворе и потушил фары. На нас навалилась темнота. Сердце забилось чаще – почти в горле. Нестерпимо хотелось, чтобы он сгреб в охапку, в этой темноте молча нашел мои губы и опустил сиденье. А затем заставил сделать все, о чем я попрошу…

Эмиль выбрался из машины, и я вновь смогла дышать.

– Пойдем, – он открыл мне дверь и помог выбраться из машины.

Вновь поцеловал пальцы.

Очень деликатно. В этом прикосновении не было ничего общего с тем, как он взял меня в приватном кабинете «Фантома».

А мне хотелось еще. Хотелось той мужской неистовости.

Я опустила глаза – не могла выносить его взгляд. В нем был жар. Тот жар, от которого сгораешь, потому что такую страсть удовлетворить нельзя… Не сразу. Не быстро. Этот голод утоляют медленно, долго-долго.

Но я шла в дом человека, у которого под мышкой пистолет и я знаю, что за ним водятся темные истории. Не к парню, с которым всего лишь познакомилась в клубе, а жаль. У меня есть задача…

Я взглянула ему за спину – на тусклый фонарь у подъезда. Вокруг дрожало призрачное гало. Вечер был приятным, воздух мягким, как бывает весной или нежарким летом. Внутри едва заметно за волной тепла и возбуждения посасывала тревога.

Я должна втереться ему в доверие. А если он узнает кто я – он меня убьет?

– Дина?

Эмиль заметил заминку. Вдруг наклонился и поднял меня на руки.

Я вскрикнула от неожиданности и без перехода рассмеялась, руками обвив шею. Увидел, что сомневаюсь. Страх улетучился, как туман под лучами солнца. Впервые в жизни я ощутила себя леди, которая в этом нуждается – в мужской опеке. Он бы заботился обо мне, а я бы делала, как он говорит…

Какие сладкие грезы… Но чем выше летишь, тем больнее падать. Нельзя желать недостижимого. Ничто не отравляет жизнь так, как разбитые мечты.

Я скоро вернусь к прежней жизни. А эта жизнь не моя. И Эмиль не мой.

– Поставь меня… – прошептала я, губами хватая шершавую щеку.

Лицо Эмиля зачерствело, словно его злила моя гипотетическая возможность уйти – о, нет, не от него. Он только крепче меня стиснул и понес к подъезду. А я ведь этого хотела. Я об этом мечтала. Принадлежать ему.

На руках у сильного мужчины всегда спокойно.

Я гладила шею, рассматривала лицо, пока мы поднимались по лестнице – на четвертый этаж. Безропотно, покорно – и слова не сказала против. Меня впервые взял на руки мужчина – легко, без просьбы, просто потому, что решил что-то за меня. Я прижималась к нему и в плечо давила рукоятка пистолета.

На четвертом этаже Эмиль отпер дверь, не спуская меня с рук.

В квартире было темно, но он не включил света. Спустил меня на пол и прижал к стене. Я податливо отступила и подняла лицо навстречу губам. От глубокого поцелуя во мне вновь вспыхнул огонь. Под его прикосновениями он так легко разгорался, что я боялась саму себя. Боялась реакции своего тела. Она была необычной… Странной. Но мне нравились эти ощущения.

Ладони бережно гладили мои щеки.

А поцелуй становился откровеннее.

Во рту Эмиля остался привкус коньяка – еле заметный, терпкий. Он делал поцелуй острее. Я чувствовала мелкую щетину вокруг рта, влажную от моей слюны. Нежный шелковистый язык – горьковатый на вкус из-за выпивки. И я задыхалась, не обращая внимания на горящую кожу. Эмиля я ощущала так, словно кожи у меня не было вовсе.

Еще, еще, еще…

Я хотела вечность стоять у холодной стены. Лопатками и затылком чувствовать гладкую поверхность. А еще тело мужчины, что прижало меня к ней.

Он надавил на подбородок, когда ему захотелось, чтобы я шире открыла рот. Движения Эмиля стали спокойными – первую страсть он утолил. Прижался ко мне бедрами, и я поняла – ему тоже мало, он снова готов.

Язык медленно изучал мой рот, заполнив его целиком. Ладонь скользнула в декольте, умело обхватила грудь. Он гладил, мял ее, пробовал ртом через ткань, второй рукой расстегивая застежку платья, пока я изнемогала под его руками.

В темноте тихо шуршала материя, пространство наполнило мое отчаянное дыхание. Своими ласками он довел меня до исступления.

И тишина, которую называют гробовой. Тревожная тишина.

Эмиль все делал молча. Никаких смешков или пошлых шуточек, как у моего бывшего… Боже, я назвала Лазаря бывшим?

Эмиль немногословный.

И я интуитивно чувствовала, что не должна говорить. Но желание так стремительно разрасталось под уверенными руками, что я не выдерживала – мне хотелось выразить его, им поделиться.

– Эмиль, – прошептала я. Мне не хватало воздуха.

Пальцы скользнули под подол, отодвинули в сторону белье. Он провел ими вдоль, пачкаясь смазкой и попробовали – пущу ли. Я застонала и зажмурилась, выгибаясь. Я не пальцы его хотела. Но хотела нестерпимо. Я давно была готова – после недавнего секса в клубе была готова снова и снова, сколько он захочет, и чтобы не останавливался.

Колени меня подвели, я чуть не скатилась на пол. Эмиль удержал меня. Полностью расстегнул платье и несколькими резкими рывками сорвал. Оно упало на пол вокруг моих ног. Туда же отправилось белье – он раздевал меня уверенно, целенаправленно избавляя от лишнего. Затем изодранные в клочья чулки.

Эмиль поднял меня на руки – энергично, с силой, словно драться со мной собрался. Нет, это будет иная борьба… В темноте я не понимала, куда он меня несет.

Я жадно дышала, гладила шею и лицо кончиками пальцев, и не могла им надышаться. Его запахом, аурой – аурой взрослого надежного мужчины.

Вдруг подо мной очутилась кровать – выплыла из темноты. Он опустил меня в мягкие складки простыни. Эмиль сбросил брюки, расстегнул рубашку и не утерпел – жадно прильнул ко мне, целуя грудь.

Остатки одежды я снимала с него сама. Эмиль развел мне колени, и я не возражала. Податливая, доступная – я так страстно желала его, что выгнулась дугой навстречу, раздвигая колени еще шире, чем он хотел. Бери меня. Бери много, сколько сможешь сам.

Снова не выдержала и позвала по имени, сгорая со стыда.

В темноте я не видела его лица. Мне достались запах и его дыхание на щеке. Ладони скользили по груди, пока он играл со мной. Я извивалась, стараясь дать ему побольше тела.

Нежное щекотное ощущение ладоней, теплых и сухих, с отполированным торцом ладони и подушечками пальцев, словно ему часто приходилось стрелять, дарило удовольствие. Не только сексуальное – каждое прикосновение было чувственным. Лазарь редко баловал меня ласками, а такими – никогда. Рот изучал мою грудь и соски, оставляя холодные влажные следы. Он целовал живот, ногу от колена до внутренней стороны бедра, но на игры его хватило ненадолго.

Он отстранился и сел на краю кровати – я видела черный силуэт. Я лежала, покусывая большой палец от нетерпения и ждала, пока Эмиль наденет презерватив. Быстро – парой движений, словно это в привычке. Опытные руки.

Темный силуэт повернулся ко мне и накрыл меня. Моя мечта осуществилась: я узнала, каково это, когда на тебе оказывается стокилограммовый мужик. Меня вжало в кровать, так придавило, что я ничего не видела за его плечом.

Но я и не хотела смотреть.

Я широко развела колени и выгнулась. Сильно, лишь спиной опираясь на кровать. Я так отчаянно стремилась к нему, что проникновение после долгого ожидания вновь заставило меня вскрикнуть. Эмиль сразу же просунул ладони под ягодицы, крепко прижимая к себе.

Я запрокинула голову, привычным движением впилась ему в спину, намеренно сильно, оставляя глубокие следы. Не знаю, за что я ему мстила – пока было не за что. Но внезапная вспышка агрессии была чем-то вызвана… Тем, что я тоже хотела сделать что-то… Оказаться сверху, выбрать позу, сделать что-то для него… А он трахал меня, вдавив в кровать и не давал даже шелохнуться – чтобы я не мешала ему брать меня так быстро и глубоко, как ему хотелось.

В этой постели нет места инициативе.

Я вдавила ногти сильнее, чувствуя, что вот-вот испытаю то, что уже испытывала в клубе. Открыла рот, молча переживая оргазм, выгибаясь, разметывая волосы по подушке. Мне хотелось хотя бы так выразить удовольствие, раз Эмиль не дал по-другому.

Он остановился сам. Ощущения вернулись с глубокого дыхания мне во вспотевшую шею, к которой прилипли волосы. Кожу снова жгло, словно он укусил меня, а я не почувствовала в эйфории… Еще саднило плечо – натертое щетиной и зубами.

– О, Эмиль, – прошептала я, снова обретая себя. Он скатился с моего влажного тела и перевернулся на спину. Ни нежного слова, ни поцелуя… Ничего.

И все равно сердце сжималось от нежности. После секса мужчинам не до этого… Ведь правда?

Он перевернулся на бок, а я натянула на себя простынь и устроилась рядом, губами прижавшись к мощной груди. Я уснула измученной и счастливой.