Наследие Черной Воды

Глава 18, она же Эпилог

Медитации неподвижные и в движении, дыхательные упражнения, сваренные Фебой зелья по уникальным рецептам, точно выверенные дозы энергии жизни из источника милосердия — я восстанавливался быстрее, чем предполагал Синклер. Мы, носители старшей крови, твари крепкие. Если сразу не убили, выкарабкаемся.

Полноценно заниматься магией я пока что не мог, заново осваивал базу. На проверку заклинаний не замахивался. Представители Священных Домов в понятие «заклинание» вкладывают немного иное представление, чем волшебники людей, у нас оно более расплывчатое, что ли. Взять, к примеру, простой щит (он по-разному называется). Я могу выставить его в виде круга, стены, купола или полноценной сферы, и для меня все они будут оставаться одним заклинанием, только немного разными модификациями. Люди рассматривают их как совершенно самостоятельные заклятья и учат отдельно.

В то же время, для быта у них придумано много всякого и полезного, чего нет у нас. У нас, если вдуматься, почти всё связано с выживанием и Изнанкой, то есть или боёвка, или сенсорика, маскировка, закрытие проколов. Поэтому очень часто встречается ситуация, когда сородич берет изобретение человеческого мага и усовершенствует его, попутно создавая пару-тройку считающихся новыми конструктов. Последние лет двести в таких случаях негласно считается приличным отослать результат изначальному автору с указанием, что вот это придумано благодаря вам, или как минимум сделать сноску в учебнике.

Раньше я владел девятью заклинаниями, каждое в двух-четырёх модификациях. Очень хороший результат для одиннадцатилетки. Обычно в моём возрасте осваивают не заклинания, а приёмы — различные способы использования способностей, не требующие точного контроля и сосредоточенности. Сейчас, чувствую, всё придется восстанавливать едва ли не с нуля. Зато потом, по мнению Синклера, сразу скакну на подростковый уровень, потому что энергетика получила мощный толчок и развивается бешеными темпами. Правда, в одном направлении.

Заниматься долго одним и тем же скучно, из развлечений в доме только сестра, которая, конечно, забавная, но ребенок. С Хреметом или Финехасом долго не пообщаешься, Феба меня слегка побаивается или благоговеет, не разобрался. Поэтому, когда Годива написала, что хотела бы посетить Перекресток в ближайшее время, я, слегка поколебавшись, согласился. Скоро в Олдоакс наступят экзамены и, раз девушка жаждет встречи прямо сейчас, вариантов два — либо её любопытство замучило, либо родственники приказали. В обоих случаях отказ будет воспринят плохо. К тому же, на Перекрестке относительно безопасно, там на меня вряд ли нападут. Я его с семилетнего возраста один посещаю, и никто убить или похитить не пытался. С другой стороны, кому я прежде был нужен?

Сидеть в поместье безумно надоело. Амулетов двойную порцию нацеплю и пойду, прогуляюсь в приятной компании. Заодно узнаю, чего от меня хотят и какие слухи бродят.

Встретиться условились возле северного, Шотландского перехода. Единственного из основных проходов на Перекресток, почти не сменившего место привязки, он как находился в Глазго, так до сих пор туда ведет, только переехал в реальном мире на пару миль южнее. Муниципалитет города отчаянно сопротивляется попыткам короны извести торговлю с доменом, через нас проходит поставка ряда товаров для судостроительных верфей. К тому же, торгаши Перекрестка крепко повязаны с контрабандистами, держат на содержании таможенников, нашли общий язык с профсоюзными лидерами Глазго и в целом ссориться с ними властям не выгодно.

Прийти в одиночестве Годива, конечно, не могла. Молодую девушку благородного рода обязана сопровождать свита и телохранители, не столько для охраны, сколько для демонстрации статуса. Поэтому компанию Годиве составили уже знакомый Эксетер, сразу представленная мне наперсница по имени Джейн Форестер и двое мужчин в приличных костюмах с повадками боевиков, Майкл Блиш и Дитрих Цейсс.

— Предлагаю сначала пройти на Рынок, в центральную часть, а потом осмотреть остальные. Кроме Белых Стен и Попрошайки.

— Как скажешь, — пожала плечиками девушка. — Тебе лучше знать, что здесь интересного. А почему мы не пойдём в эти две, о которых ты сказал?

— Белые Стены — сверхреспектабельная обитель богачей и сильных магов. Из развлечений там единственный на Перекрестке садик с небольшим фонтаном. Магазинов и лавок нет, чтобы куда-то зайти и с кем-то пообщаться, надо заранее записываться. Смотреть банально нечего, разве что на оградные решетки любоваться — они у каждого особняка разные.

— Нет уж, — наморщила носик Годива. — Я их в Лондоне насмотрелась.

— Вот именно. Что касается Попрошайки, то это обычные трущобы. Все они одинаковые — грязь, вонь, нищета. К тому же, публика там отчаявшаяся, иногда попадаются совершенно безбашенные типы, готовые ради пары монет кого угодно ножом ткнуть. Или порошком каким закинутся и не соображают, что творят.

— И власти ничего не делают? На Перекрестке вообще есть орган управления?

— Конечно, есть Совет, мэр, стражники, старосты частей со своим аппаратом. Полноценное правительство с бюрократией. Стража периодически чистит Попрошайку, но через пару месяцев она возрождается в прежнем виде.

— Надо же! Мне казалось, тут анархия и право сильного.

— Анархия не могла бы противостоять короне и церкви, во всяком случае, не долго. А право сильного ты увидишь в Кровавом квартале — там старостой становится командир крупнейшего отряда наёмников. Вернее, кто из капитанов собрал большую поддержку, тот и староста.

— И что? Они дерутся между собой?

— На выборах — нет, хотя дуэли или групповые схватки случаются часто. Внутри квартала признаётся Божий суд, его тоже иногда назначают. Посторонних на него не допускают, — заранее ответил я, оценив выражение лиц спутников.

— Ну вот, — демонстративно расстроилась Годива, с жалобным видом глядя на Форестер, — самое интересное не увидим. Ты присутствовал, тебе можно?

— Дважды, в качестве свидетеля.

— И… как?

— Быстро. Годива, это не развлечение.

— Да я понимаю, — вздохнула она. — Просто немного обидно, что ожидала дикой вольницы и пиратского гнезда, а оказалась в обычном городке.

— На небо посмотри, — посоветовал я. — Солнце видишь?

— Вижу. Подожди, откуда оно здесь?

— Сложнейшая иллюзия, полностью имитирующая участок неба над Ирландским морем. Не делай поспешных выводов. Перекресток — нейтральное место, созданное для переговоров и торговли. Инциденты случаются постоянно, но возмутителей спокойствия немедленно давят совместно администрация и торговцы. Существующий статус всех устраивает, изменения его никто не хочет, посетителям не показывают того, чего им видеть не следует.

— Ну ты же поможешь нам разобраться? — сделала щенячьи глазки Годива.

— Чтобы полноценно понимать Перекресток, на нём надо жить. У нас всего лишь ознакомительная экскурсия. Давайте для начала попробуем на Рынке в лавках не застрять, а потом уже будем думать, на какую такую экзотику глянуть.

Свита мисс Голденби не стремилась влезать в разговор и больше крутила головами, иногда переговариваясь между собой. Мы шли по одной из четырех главных улиц, наиболее престижных и благоустроенных, хозяева расположенных на них лавок уделяли много внимания оформлению витрин. Посмотреть было на что и на кого — ради престижа в качестве продавцов или охранников многие нанимали нелюдь. Кстати, надо сводить Годиву к Арундхати. Одна из немногих оставшихся на Земле нага будет рада заполучить клиентку из Священного Дома, раз уж мы у неё покупаем что-либо редко.

Предчувствия не обманули — в магазинах Рынка девушки застряли на три часа. Они бы и больше времени потратили, выбирая украшения и сравнивая оттенки тончайших ароматов благовоний, восхищаясь изысканными узорами иноземных тканей или разглядывая оригинальные диковинки, если бы не выразительные лица мужской части свиты. Я морально к чему-то похожему подготовился, поэтому страдал не сильно. Потом, нагруженные покупками — частично, многие лавки предлагали доставку, — вся компания зашла в «Клевер», где я представил хозяина Годиве. Посидели, отдохнули, обсудили свежие впечатления.

Набрались сил для дальнейшей прогулки.

Посетили мебельный салон, где хозяева выращивают обстановку по желаниям заказчиков. Сходили на бывший рабский рынок, посмотрели на устраиваемые на нём бои химер. На улицу химерологов тоже зашли, правда, быстро оттуда удалились — Годива пыталась посмотреть, чем торгуют в лавке с изображением осьминога на вывеске. Пришлось объяснять, что Данзо-сан специализируется на изготовлении химер для одиноких скучающих женщин, «а теперь рассмотри вывеску внимательнее и дай волю фантазии». Судя по полыхнувшему на щеках румянцу, фантазия у девушек работает что надо. Зашли в парочку оружейных магазинов, мужчины приценились к клинкам и броне. Посетили магазин Старого Джо, где я обменялся с двоедушником парой мелких колкостей, понятных исключительно посвященным. Поддавшись на уговоры, сводил всех к Шульману, широко известному в узких кругах торговцу чернухой. Пока остальные, поёживаясь, бродили между стеллажей, впечатлённые разнообразием выбора, мы со старым евреем легонько поспорили. Шульман — фанатичный представитель этрусско-римской школы с её любовью к начертательной магии, у него дома настоящий фонтан Анны Перенны устроен. Не отвергая достижений направления, скажу только, что есть более эффективные способы проклясть или излечить человека. Даже среди направлений, принятых у смертных.

В общей сложности мы бродили уже шесть часов. Экскурсия подзатянулась, все устали и перед тем, как возвращаться домой, Годива предложила немного отдохнуть и посидеть в кафешке. Мы находились в Суконном поселке, здесь как раз имелась одна поприличнее, туда я компанию и повел.

— Потрясающе! — Форестер, когда обвыкла, оказалась той ещё болтушкой. — Столько всего! Я о многих вещах только слышала и даже не предполагала, что они свободно продаются.

— Не совсем свободно, — поправил её Эксетер. — Всё-таки посторонний попасть на Перекресток не сможет, требуется поручитель.

— Ну всё равно! Они просто лежат под стеклом, их может купить любой, у кого есть деньги!

— Наверняка существуют товары и услуги, которые посторонним не предлагают. Так? — хитро посмотрела на меня Годива.

Я молча склонил голову. Есть товары, которые не предлагают даже мне. Рабы, краденые артефакты Священных Домов, кое-какие вещества и культовые предметы. Безусловно, если понадобится, я узнаю имена продавцов и получу нужное, но первыми ко мне не подойдут.

— Знаешь, теперь я понимаю, почему ты с таким скепсисом слушал мои рассуждения о школе и получаемых там связях, — неожиданно сказала девушка. — Практически всё, что даёт Олдоакс, ты можешь получить здесь. Ты ведь не в первый раз выступаешь гидом?

Не помню, чтобы я выражал скепсис вслух, хотя в мыслях что-то промелькнуло. Она уловила эмоции или настолько хороша в чтении микромимики?

— Сородичи из других Домов часто появляются на Перекрестке. Если кто-то из них обратится за консультацией, я, естественно, не откажу в помощи.

— Это я и имею в виду, — довольная услышанным, кивнула Годива. — Черная Вода практически получила карманный аналог Министерства. Неудивительно, что Бладрейджи пытаются его разрушить.

— Разве они пытаются?

— Их вассалы поддерживают любые инициативы, направленные на подчинение или ликвидацию Перекрестка.

Вдох. Выдох. Короткая техника сосредоточения, смывающая накопившуюся усталость. Вот и начался разговор, ради которого сюда прислали Годиву.

— Неприятно слышать. Я-то надеялся, им хватило последнего урока.

— Совершенно напрасно, они не успокоились. Так что, если не хочешь в один прекрасный день обнаружить толпу враждебных магов на Рынке, присматривай за ними. Ты не думал занять кресло в Совете Мудрых?

Незачем. Бладрейджи, какие бы усилия они ни предпринимали, ничего не добьются. С недавних пор существует негласная договорённость между администрацией Перекрестка и короной, по ней сюда не пускают германцев, снабжают правительство полезной информацией и рядом дефицитных товаров. Взамен мы получили гарантию неприкосновенности. Ничего этого я объяснять не стал, сказав вслух другое:

— Я всего две инициации прошел, права голосовать в Совете не имею.

— Прямой призыв старшего духа вполне можно засчитать за третью инициацию.

— Не все с такой трактовкой согласятся, а спорить я не буду, — я сделал жест рукой, показывая, что обсуждать тему дальше не намерен. — Многие знают?

— Ещё бы! Самое громкое событие за последние лет сто, его во всех Домах обсуждают! Как тебе удалось?

— Обстоятельства вынудили. Поверь, я не планировал.

А вот насчет наставников уверенности нет. Эти — могли.

— Верю, конечно, — согласно кивнула Годива. — Внешность сильно пострадала?

Очень женский вопрос, мужчина спросил бы в первую очередь о силе, о способности чаровать. Что ответить? Феба, например, считает, что внешность не пострадала, а вовсе даже наоборот. Готова часами тайком рассматривать.

— В толпе не потеряюсь, — наконец, сформулировал я.

Девушка скорчила сочувствующую гримаску, дескать, крепись, бедолага. Тихонько слушавшие наш разговор Эксетер и Форестер с любопытством уставились на меня, пытаясь определить иллюзию и не решаясь использовать магию для проверки. Блиш и Цейсс сидели за соседним столиком и больше смотрели по сторонам — явные телохранители, они не входили в свиту Годивы и служили её отцу. Силе и влиянию Золотых Пчел можно только позавидовать и вспомнить, что этот Дом, по сути, в человеческом высшем обществе выполняет функцию представителя конгломерата двух десятков Священных Домов. Чего им от меня надо?

— У нас в Доме очень хорошие целители. Тебе не откажут в помощи.

— Спасибо, но я предпочту сам разобраться с этой проблемой. Наш целитель достаточно компетентен. К тому же, приняв твое предложение, я невольно нанесу обиду Серой Золе, чего не хотелось бы.

— Ты с ними общаешься? Халти не говорил, что знаком с тобой, — нахмурилась Годива.

— Понятия не имею, кто такой Халти. Я переписываюсь с главой Дома.

— Мы вместе учимся, он на год младше. Значит, эн Хумбан-Риш тоже предлагал своих врачей…

— Не только он. В последнее время я стал очень популярен.

— Да потому что всем интересно на тебя посмотреть! Черная Вода совершенно напрасно ведет затворнический образ жизни, ни с кем не встречается, никуда не ходит. Что тебе стоит посетить хотя бы один приём?

— Меня останавливает забота о собственном душевном здоровье.

Годива ещё долго уговаривала меня куда-нибудь сходить, хотя бы к ним в гости. Я отнекивался, приводя в качестве аргументов шутливые и дебильные причины, вызывая невольные улыбки на губах девушки и её спутников. Цель Голденби очевидна — они желают ввести Черную Воду в свой круг, чтобы постепенно втянуть в политику и пользоваться нашими ресурсами для достижения своих целей. Их раздражает наше нежелание бежать в общей упряжке. Действуют медленно и мягко, шаг за шагом, начинают с обычного общения, с мелочей, незначительных услуг и подарков, привязывающих сотнями незримых нитей к дарителю. Владыка Калм поступает так же и хочет того же, только под своим руководством и в союзе с его Домом. В принципе, всех их можно понять, но их устремления противоречат нашим, поэтому я постараюсь игнорировать любые предложения, сколь бы привлекательными они не были.

Получится у меня? По плану через два-три года закончится перевооружение английского флота на современные образцы оружия, тогда же завершится реформа армии. Имперцы, судя по газетным сообщениям, наметили те же сроки для ввода в строй последней серии сверхдредноутов. Начнётся война. Священные Дома, привязанные к Министерству Чародейных Дел, не смогут избежать участия в ней, хотя бы косвенно и частично. Им станет не до втягивания упрямца Майрона в сферу своего контроля, у них появятся совершенно другие приоритеты. Предстоящая заваруха обещает длиться долго, примерно столько же, сколько в известной мне истории прошлого мира. Потом — период восстановления на десятилетия, перераспределение лакомых кусков и зализывание ран.

Короче говоря, нужно продержаться три года и ни во что не вляпаться. Дальше будет проще, от меня отстанут.

С Хреметом мы встретились поздно вечером, почти ночью. Пока закончили полезные, но (что стоило мне запасов терпения, красноязычия и немалой изворотливости) безрезультатные переговоры с милой девушкой — посланницей своего Дома, пока проводил их до выхода с Перекрестка, пока добрался до поместья прошло немало времени.

Призраку идея тестирования кандидатов понравилась, он быстро подобрал задачу и сейчас сидел, просматривал первые два ответа. Вернее, один ответ — неверный вариант, с презрением отброшенный, валялся на полу. При моём появлении старик оторвался от своего занятия и вперился тяжелым взглядом:

— Понравилась?

— Годива? — признаться, своим вопросом он несколько выбил меня из колеи. — Ну, она хорошая девушка. Умная, хитрая. Жаль только, слишком хитрая и предана интересам своего Дома.

Держащая посох рука призрака чуть шевельнулась и я, наученный горьким опытом, разорвал дистанцию, отшагнув назад.

— Раз уж ты упорно отказываешься заключать брак с Мередит, — принялся объяснять очевидные для него истины владыка, — первой госпожой Дома должна стать девушка достойного происхождения. В наложницы можешь брать, кого захочешь, но женами становятся только дочери Священных Домов. Чем раньше начнёшь искать, тем лучше. Обсуждения условий брака иногда длятся десятилетиями, заключаемые союзы длятся века.

Золотые Пчелы, пусть и не являются полноценным Священным Домом, выглядят перспективно. То, что девочка умна и заботится о своих, её достоинства. Если она здорова и способна выносить сильных детей, то чего ещё надо требовать от будущей супруги?

— Она должна ставить благо мужа и детей выше приказов родителей?

— Ты прав, — с неохотой согласился призрак. — Много благородных родов пострадали из-за этого. Мы тоже не избегли неприятностей — мне пришлось казнить жену младшего сына и ввязаться в ненужную войну.

— Через пару месяцев Синклер признает меня выздоровевшим, и я начну посещать другие Дома. Уверен, мне представят девушек подходящего возраста, тогда и будет, что обсуждать, — предложил я не пороть горячку. Перспектива женитьбы малость пугала и вызывала чувство бегущего по спине холодка. В то же время я понимал, что избежать её не получится. Говорить о неминуемой потере свободы не хотелось, и я сменил тему: — Кстати, по поводу Синклера. Следует показать ему парочку подходящих книг из малой библиотеки. Я собираюсь предложить целителю вассалитет, было бы неплохо подтолкнуть его мысли в правильном направлении.

— Я поговорю с ларом, — не считая нужным попрощаться, Хремет вернулся к прерванному занятию.

Библиотека разделена на три, вернее, три с половиной части. Большую, открытую для любого, получившего разрешение; малую, куда допускаются совершеннолетние члены рода и вассалы; закрытую, предназначенную для старших членов Дома. В последнюю женщинам хода нет, если только они не отказываются от замужества или их мужья становятся примаками. Ещё есть небольшое собрание по-настоящему мощных ритуалов и сведений, доступ к которому имеют глава, его наследник и некоторые старейшины.

Синклер пока считается гостем поместья, а я неполноправен, поэтому вынести книжку из малой части не могу. Пришлось просить Хремета, каким-то образом умудряющегося договориться с хранителем библиотеки. Целителя надо простимулировать, потому что принятие вассалитета — процесс сложный, идущий одновременно с образованием новой ветви рода Синклеров и принесением обоюдных клятв. У людей вдобавок торжествует бюрократия, заполняются тонны бумаг, которые регистрируются в различных учреждениях.

Пока шел к себе, мысли вернулись к женитьбе. Даже не столько к женитьбе, сколько к моему отношению к ней, сложившемуся пониманию своего места в жизни и удачно завершившейся истории с наложенным предками проклятьем. Похоже, я наконец-то определился, кем являюсь сейчас и кем стану в будущем, каков мой долг, привилегии и обязанности.

Чем старше я становлюсь, чем сильнее врастаю в роль наследника Священного Дома, тем равнодушнее отношусь к делам смертных. Не понимаю, хорошо это или плохо, сейчас просто констатирую факт. Во мне ничего не всколыхнула просьба Камминга, офицера, защищающего страну, в которой я, в общем-то, живу. Оставила равнодушной история подростков, рассказанная Беатрис. Не трогает знание что Перекресток, находящийся под покровительством Черной Воды, служит перевалочной базой для потоков наркоты, оружия, запрещенной литературы и ингредиентов.

Люди есть люди. Они творят зло. Всегда.

У меня нет права бороться с ним.

Да, есть определённые моральные нормы, которые я не хочу нарушать. Но стал бы я, скажем, мешать той же торговле наркотой, если бы мог? Сомневаюсь. Во всяком случае, пока она не затронула бы меня лично. Наверное, это неправильно, потому что грязь надо чистить, и не важно, какого она происхождения. Но в меня вбито сотнями наставлений, десятками исторических примеров, рассказами из опыта наставников — Священные Дома не должны вмешиваться. Люди должны сами совершать ошибки и учиться на них. Познавать добро, зло, искать справедливость. А я теперь не человек.

Понимание пришло недавно, постепенно сложившись из мелочей. Из безуспешно пытающегося сбыть залежалый товар торговца, чья аура истекает ложью и жаждой обмана. Из удивленного портного, видящего два оттенка цвета там, где я различаю двадцать. Из неуклюжих действий волшебников, использующих инструменты для создания простейших заклинаний. Из способности без напряжения приседать с собственным весом на плечах и часами бегать со скоростью призовой лошади.

Мышление изменилось в последнюю очередь. Или просто я наконец-то обратил внимание, слишком ярко отреагировав на сообщение того преподобного, Рассела? У меня ведь не возникло сомнения, начинать следствие или нет. Грань — прорвана, остальное вторично. Лет пять назад я бы задумался, а наше ли это дело, сейчас просто пошёл и пресек нарушение Закона. Без рефлексий, без жалости, с полным осознанием необходимости действовать решительно и жёстко.

Именно возникшая отстранённость мешает согласиться на предложение других Домов, пытающихся вернуть Черной Воде активную социальную роль. Если бы речь шла исключительно о взаимодействии с сородичами, можно было бы согласиться, но они же хотят видеть меня в Совете Мудрых, в Министерстве, повязанным взаимными обязательствами с людьми.

Оставят нас в покое? Нет, ни в коем случае. Другие Священные Дома упустили шанс с Лотарем, они увидели мой потенциал, они оценили полезность Перекрестка и теперь не успокоятся, пока не привяжут нас к какой-либо группировке. Попытаются превратить Черную Воду в одного из равных игроков внешне, а по факту — исполнителем навязанных решений.

Всё моё нутро противится перспективе стать чужим инструментом.

Можем ли мы остаться сами по себе? Да, почему нет? Надо всего лишь суметь балансировать между группировками до тех пор, пока не станем достаточно сильными. Завести крепкие связи не только с английскими Домами, желательно вовсе неевропейскими; укрепить своё положение на Перекрестке, чтобы у торговцев мысли не возникало о смене покровителя; развиваться самому, превращаясь в по-настоящему опасного бойца. Статус защитит далеко не от всех угроз…

Тем более что магия мне нравится. Нет, не так — магические способности постепенно становятся настолько естественны, что отказ от них кажется невозможным. Теперь я понимаю, почему так мало сородичей, услышавших Зов Старейших, выбирают путь отвергших, рвут связи с Домом и остаются в привычном мире. Их единицы в каждом поколении и у каждого есть более чем веские причины остаться.

Раньше, лет пять назад, магия казалось чем-то чуждым. Мистическим, пугающим, непонятным. И это тоже то, что во мне изменилось.

Дел предстоит много. Воспитывать Мерри, обзаводиться вассалами, собирать должников. Готовиться к схватке с ничтожеством, по нелепому капризу удачи занявшим трон главы рода. Учиться лгать и изворачиваться, не давать обещаний, защищать доверившихся мне, с достоинством нести ответственность за свою и чужие судьбы.

И почему мне совершенно не страшно, а губы разъезжаются в довольной улыбке?