Наследница долины туманов

Глава 7

Как ни странно, но после этого весьма необычного «обеда», во время которого я не съела ни кусочка, гер Каил лично отвёз меня в мою прежнюю комнату и оставили там, но перед тем, как выйти, шокировал ещё раз, прижавшись губами к моему виску. Столько ласки от мужчины я не видела никогда. В его глазах не было ни злобы, ни холода, только странное восхищение, к которому я не привыкла.

Я была в смятении.

Сердце разрывалось от боли и страха перед этими непонятными чувствами, которые ворвавшийся в мою жизнь чужак пробудил в давно угасшей душе.

Поцелуй.

Он оказался таким тёплым и трогательным. Будоражил и смущал.

А ещё жутко пугал.

Хотелось вопить и бежать отсюда подальше, спрятаться и просто пережить этот день. Я кружила на коляске по маленькой комнатке, словно зверёк, загнанный в клетку, и не знала, что и думать, как воспринимать новую реальность.

Вскоре ко мне пришла няня с покрасневшими от слёз глазами. Пожилая женщина напряжено вглядывалась в моё лицо, словно страшась задать вопрос.

– Он сказал, что Мояла ему неинтересна, и что с женщинами не воюет, – шепнула я, поняв, что съедает мою старушку.

Прикрыв глаза, ия Лунсия распрямилась, будто камень я с её плеч сняла.

– Амэлла… Он тебя не тронул? – в сухом голосе нянечки всё ещё слышалась тревога.

– Нет, – я покачала головой, – не тронул.

Больше старушка вопросов мне не задавала.

Она бестолково толклась у шкафа и зачем-то наводила порядок. Я понимала, что там всего шесть платьев, пара ночных рубашек, шерстяные чулки да панталоны. Но если перекладывание этого нехитрого гардероба помогало женщине успокоиться, то пусть продолжает.

Подъехав к окну, я выглянула во двор.

Вот оно постоянство.

За толстым стеклом пейзаж никогда не менялся: угол сарая и огороженный грубой металлической сеткой загон для некогда водившихся у нас коз. Через него были видны центральные врата. Порой я днями напролёт в ненастную погоду сидела и наблюдала за тем, кто выходит и заходит во внутренний двор замка.

Бестолковое занятие, но хоть какое-то.

Да когда-то во времена правления моего деда у нас было богатое хозяйство при замке, да и деревни жили сытно. Мой отец заметно ухудшил наше положение, но все же при нем даже северные поселения получали княжескую помощь в зимнее время года.

На колени же княжество поставил мой супруг – князь Хумъяр.

Он всегда высказывал мнение, что правитель не должен думать о своих подданных, это они обязаны крутится день и ночь, чтобы угодить своему хозяину. Понятно, что при таком подходе за пару лет мы оказались разорены настолько, что на счету каждый поросёнок. Лес на севере кишит умертвиями, на юге страшный голод. Притом что там богатейшие угольные шахты, вот только князь такую цену за уголь ломил, что желающих покупать не нашлось.

Я невоспитанно шмыгнула носом. Если северяне окажутся плохими хозяевами, то по миру уже мы всё пойдём.

Словно услышав мои мысли, в загон, с силой распахнув проржавевшую калитку, вошли трое воинов. Обойдя территорию, они попинали высокую траву и сокрушенно покачали головами. Один из них обернулся и случайно встретился со мной взглядом.

Не знаю почему, но я улыбнулась.

Молодой мужчина так же открыто поприветствовал меня вежливым кивком головы, его жест повторили и остальные. Столько почтения было в этих простых поклонах. Невольно я расправила плечи и приподняла подбородок. В глазах мужчин читался интерес: тот, с которым воины мужа смотрели на служанок, работающих в замке.

На миг я ощутила себя женщиной. Быть может, даже привлекательной.

Но мужчины отвернулись и занялись своим делом. Расслабившись, я, поерзав, нашла удобное положение в кресле и принялась наблюдать за их действиями. Странные они всё-таки: волосы, словно пеплом присыпали и локоны длиннющие. А главное, красивы ведь, каждый на свой лад.

Прохаживаясь вокруг загона, мужчины продолжили что-то замерять и изучать. Вскрыли давно сгнивший покосившийся сарай. Видимо, силу для этого они приложили немалую, потому как дверь, сорвавшись с петель, повалилась наземь.

Мужчины виновато покосились на меня, следящую за ними в окно, но, признаться, в этот момент стыдно было именно мне.

Смешно, конечно, пришли захватчики, а я краснею перед ними за развалившийся сарай. Но ничего с собой поделать не могла. Хорошо хоть замок мои предки построили пусть и небольшим, но крепким.

Перекинувшись парой фраз, которые, к сожалению, я расслышать не смогла, потому как окно уже лет пять не открывалось, северяне удалились.

Наверное, из всех войн, что видела моя земля, эта самая нелепая и жалкая. По сути, северяне просто прошлись по княжеству до его центрального поселения и заняли наш замок.

Ни сражений, ни подвигов ратных, ни сопротивления со стороны населения.

И отчего-то мне даже обидно не было: мы окунули народ в голод и нищету, они в ответ сдали нас врагам на милость. Что князя Хумъяра найдут, я не сомневалась. Главное, чтобы Мояла не пострадала.

За моей спиной что-то звякнуло. Обернувшись, увидела вошедшую кухарку Рою.

– Княжна, гер Каил приказал принести вам обед, – негромко произнесла она и поставила поднос с едой на прикроватную тумбу.

Недоумённо глянув сначала на тарелки и стакан с травяным отваром потом на служанку, я решила всё же переспросить.

– Гер приказал меня покормить? Мне запрещено покидать покои?

В душе что-то перевернулось. А вдруг меня запрут в этой комнате.

– Нет, княжна, что вы, – женщина замотала головой, да так энергично, что на мгновение мне показалось, она у неё отвалится. – Он велел собрать вам обед, чтобы овощи были, мясо и всё. Других указаний не было.

Я пожала плечами и перевела взгляд на няню. Она тоже как-то странно косилась на еду, но молчала.

Подъехав к столу, взяла салфетку и разложила на коленях. Я действительно не ела ничего с самого утра. Да и варёный картофель с жареной куриной ножкой выглядел аппетитно. Но всё же забота со стороны северянина одновременно и удивляла, и настораживала.

С чего ему вдруг заботится обо мне? Что не так с этим мужчиной?!

Да и вообще, сам факт, что ему есть дело до того, ела я или нет, поражал.

Подцепив на вилочку картофель, я принялась есть.

Кухарка покинула комнату, а няня продолжила копошиться в моём гардеробе.

Наверное, за последние десять лет, это был самый спокойный ужин. Не нужно было держать спину за княжеским столом так, словно спицу проглотила. Нет волнений по поводу того, что я стану очередным объектом для остроумных изречений супруга.

Ешь себе и наслаждайся вкусом овощей и мяса.

Я даже смогла распробовать то, что ем. Посмаковать. Разжевать и ощутить вкус. Блаженно закрыв глаза, наслаждалась покоем.

Я почти закончила обедать, когда дверь снова отворилась, и вошёл гер. Не обращая на нас внимания, он прошёлся по комнате, оценив убогую обстановку. Поморщился и кивком головы приказал няне выйти.

Но моя старушка с места не сдвинулась, чем повеселила северянина.

– Не выйдешь сама – вышнырну из замка, – с милейшей улыбкой сообщил он.

И произнесено это было так, что сомнений не оставалось – выкинет. Не пожалеет. С этого северянина станется.

– Ия Лунсия, вам лучше слушаться гер Каила, – тихо намекнула я няни, не лезть на рожон. Но она и без того всё поняла.

Строптивая старушка, бросив на меня очередной виноватый взгляд, всё же подчинилась. Шаркая ногами, с поникшей головой она проследовала к двери.

– Да, не съем я её, – бросил ей вслед гер, – ну, может, только укушу за пикантное место пару раз.

Моё лицо вспыхнуло пламенем смущения, когда я поняла, о чём он намекнул. Нянечка же что-то проворчала сквозь зубы и всё же покинула комнату.

– Это даже хорошо, что у тебя такая верная служанка, – подметил гер после того, как дверь захлопнулась.

– Она растила мою мать и меня с сестрой. А её мама – мою бабушку, – бесхитростно ответила я. – Спасибо вам за обед. Это было неожиданно.

Я старалась быть вежливой и не злить его. Не выводить из себя. Но само присутствие мужчины в этой комнате нервировало и держало в напряжении.

Северянин подошёл ближе и, не обнаружив ни кресла, ни стула, сел прямо на застеленную кровать. Глянул на пустые тарелки, а потом с неким укором на меня.

– Всё же ты была голодна, а со мной есть отказалась!

Я сглотнула, прикусив нижнюю губу. Отвечать на его реплику не стала. В данном случае лучше промолчать.

– Что же неожиданного было в тарелке с картошкой? – с искренним непониманием поинтересовался он.

– Вы даже знаете, что я ела, – я попыталась улыбнуться своему незваному гостю, но вышло как-то жалко. – Мужчины никогда не интересуются делами женщин. И уж тем более, их не заботит то, кто что ел и когда это делал в последний раз.

– Какой бред, – хмыкнул гер, – и не надо называть то существо, что правило тут до меня, мужчиной.

– Князь Хумъяр…

– Довольно, – рявкнул он, – я даже имя это из твоих уст слышать не желаю. Считай, что он уже сдох.

– И всё же вы ведёте себя странно. Я не могу понять, что творится в вашей голове и, конечно, вы должны понимать, что ваши шутки на мой счёт смехотворны. Но… – я запнулась, потому как желала высказать то, что терзало меня последние несколько часов. – Я хотела бы остаться жить здесь, необязательно в замке, во внешнем дворе есть крепкие пригодные для жизни дома, – тихо попросила я после некоторого молчания. – Я боюсь, что мне и няне просто некуда идти, а в моём положении где-либо пристроиться…

– Амэлла, тебе не надо больше ни о чём переживать, – снова перебил меня северянин, в его взгляде скользнула неуместная жалость.

Это меня задело.

– Не смотрите, пожалуйста, на меня так! – выдохнула я.

– Как? – не понял он.

– Так, словно я недобитая собака, – мне стало так противно от понимания того, как низко я пала. Что выгляжу, как недобитая калека, недоумертвие, которым, по сути, и являюсь.

Я не желала мириться с такой действительностью.

– Я вырву язык любому, кто посмеет тебя так оскорбить. Но смотреть я на тебя буду так, как посчитаю нужным. И в следующий раз, дважды подумай прежде, чем сделать мне замечание, колючка моя.

Кажется, грубый жестокий северянин никуда не делся. Он сейчас прямо смотрел мне в глаза, и даже намёка на сострадание в его глазах больше не было.

– Что касается обеда… – он призадумался. – Мне совершенно наплевать, как вели себя мужчины твоего рода и тот слизняк, что посмел прикасаться к тебе. Но о нём мы вспоминать не будем, скоро его и вовсе не станет. А о мёртвых, как известно, либо хорошо, либо помолчим. Я же буду относиться к тебе так, как того велят обычаи моего клана. Женщина цена, тем более та, что ты назвал своей. Что она ела. Что на ней надето. Как себя чувствует. Всё это дела её мужчины. Ты – моя забота, так что привыкай.

Сняв с запястья широкий металлический браслет с высеченными на его поверхности рунами, он поднялся с кровати и, подойдя, взял мою руку в свою. Не понимая, что происходит, я попыталась выдернуть ладонь, но он не дал. Странно улыбнувшись, гер Каил защёлкнул браслет на моём запястье.

Руны вспыхнули и угасли.

– Что это за украшение? – насторожившись, поинтересовалась я, но в душе испытывала странное неведомое ранее ощущение довольства, что ли.

Мне никто никогда не дарил подарков.

– Это не украшение – это брачные браслеты, – сладко протянул мужчина. – Отныне ты моя супруга. Амэлла из клана Бессон. В одном ты была права, девочка, твой род действительно прервётся на тебе. Наши дети будут принадлежать северу и моему клану.

Опешив на пару мгновений, я ухватилась за широкий обруч и попыталась снять его с руки, но он не поддавался.

– Не выйдет, колючка. На нём магическое плетение: привыкай его носить.

– Я замужем, – немного истерично заявила, всё ещё дёргая браслет.

Гер мягко, но в то же время уверенно отвёл мою руку и поправил украшение.

– Эта жалкая тварь уже завтра будет болтаться на крепостной стене. А в качестве подарка я отдам тебе женщину, что в его повозке. Ты ведь за неё переживала, – взгляд его стал таким хитрым и в то же время подкупающим.

– Мояла, – выдохнула я. – Вы не тронете её?

– Нет, но только если ты признаешь меня своим супругом, – и снова эта мальчишечья озорная улыбка. Сколько же лиц у этого мужчины и где истинное?!

– Это шантаж! – выдохнула я, понимая, что ради мачехи признаю своим супругом хоть умертвие.

– Нет, девочка. Шантаж выглядит несколько по-иному: например, за каждый час, что ты думаешь сказать мне «да» или «нет», я буду отрывать голову одному из твоих близких. Начну, наверное, с няни, которая изрядно меня раздражает.

От его слов меня передёрнуло. И ведь выглядел он так мило, словно мальчишка. Такая трогательная улыбка на устах.

– Вы монстр! – выдохнула я.

Мужчина лишь неопределённо пожал плечами.

– Выбирать тебе, Амэлла. Либо ты сейчас меня целуешь и признаешь своим мужем. Либо я иду вымещать зло и нанесённую мне жестокую обиду на тех, кто тебе дорог, – подмигнул он. – Вот это уже шантаж, если ты не поняла.

Я смотрела на него, и не понимала, серьёзно ли он говорит или шутит. Мужчина выглядел добродушно и расслабленно. Его внешность совсем не вязалась со словами, которые он произносил. Сглотнув, я уставилась на рисунок пледа, что застилал мою кровать. Когда-то на нём были изображены красные цветы, но теперь ткань полиняла настолько, что выглядела бесцветной тряпкой.

– Амэлла, я всё ещё жду твой ответ. И поверь, терпение не самая сильная сторона моего характера.

– Я не хочу, – тихо шепнула, не поднимая взгляда.

– Чего не хочешь? – не понял он.

– Не хочу быть чьей-то женой. Отпустите меня, я прошу вас: изгоните из замка, определите на работы да хоть в свинарник, всё что угодно, только не брак…

– Это не обсуждается, – жёстко произнёс он. – Ты уже моя супруга по законам Севера.

– Но я же замужем, – я пыталась достучаться до этого упрямого северянина. – Только представьте, каким вы станете посмешищем, взяв в жёны женщину, которую за глаза умертвием называют.

Каил искренне рассмеялся. Подавшись вперёд, ухватил меня за плечи и под колени, и резко поднял с кресла.

– Что вы делаете? – взвизгнула я от неожиданности.

Но ответа не последовало, вместо этого я оказалась в крепких объятиях мужчины.