Наследник олигарха

Глава 22

— Демид. Интересное кино получается. Почему о вашем с Ритой разрыве я узнаю из СМИ, а не от тебя в первую очередь?!

Голос на том конце провода звенит от негодования и, кажется, я даже сидя у себя в кабинете ловлю искорки воспламеняющегося горючего возмущения.

— Анатолий, это в первую очередь дело наше с Ритой. Личное, — сухо подчеркиваю последнее слово и беру непродолжительную паузу. — Мы с ней все обсудили и пришли к обоюдному согласию. Наша помолвка теперь расторгнута. Или я должен был это решать не с ней?

— Вообще-то я ее отец! И в такие вопросы посвятить меня твоя прямая обязанность! Когда мы можем встретиться и обсудить произошедшее?

— Анатолий, а ты не слишком много себе позволяешь? Все вышло чинно и благородно. Ваша семья ничем не уязвлена. Я повторяю. Обоюдно. Твоя дочь не слишком-то стремится замуж. Она ещё молода. И у неё есть свои желания. Может, ты и не заметил, пока тщательно выстраивал ее жизнь.

— На что ты намекаешь?

— Я не намекаю, Анатолий. Я говорю, что мы с Ритой в своих чувствах сами смогли разобраться. А твое к этому отношение — это дело десятое.

— Ты ей голову заморочил. Промариновал три года, а сейчас в кусты? Будешь теперь утверждать, что разрыв — это ее собственное желание? Ты хочешь, чтобы нашу фамилию обливали грязью и все газеты пестрили заголовками, что знаменитый Маркелов бросил свою невесту за несколько месяцев до свадьбы?

— Ты передергиваешь. Никто никого не бросал. Мы разошлись, потому что оба так решили.

— Демид, я такого оскорбления не потерплю!

— И что конкретно собираешься делать? Может, завалить меня липовыми бумагами…? Подставить хочешь? Опозорить в глазах партнёров? Или что-то ещё? Такое, что коснётся моих близких? Отыграешься на других людях? Как ты привык, почему нет? — перчатка брошена, но сдаётся мне, эта пустая попытка не принесёт результата.

Секундная запинка, и несостоявшийся тесть продолжает:

— Ты зря такими словами бросаешься. Свой бизнес я выстроил честно, какие липовые бумаги?! И не надо все яйца складывать в одну корзину. Фирма отдельно, семья отдельно! Я сейчас разговариваю за дочь, а не за несостоявшийся контракт!

— Анатолий, если ты немного сменишь угол обзора, ты заметишь, что ко всем людям относишься, как к перспективному контракту. Включая свою семью. Сядь и поговори с дочерью по душам. Хоть я всего лишь твой партнёр, очень советую прислушаться. Если хочешь обговорить лично, я готов. Но позже. Когда у меня будет возможность. Могу сам к тебе приехать.

— Жду всенепременно!

В ответ произношу обычные вежливые фразы и отключаюсь.

Раздражения нет. Но есть понимание, что я не верю. Просто не верю в то, что отец таким грубым и предательским образом решил отстоять свои интересы. Он всю жизнь за Нестеровым гнался. Но не ценой ведь моего счастья?

Не смог бы так отец. Каким бы он ни был. Отказываюсь принимать это.

— Пусть Вознесенский зайдёт, — цежу сквозь зубы по громкой связи, нажав на кнопку быстрого вызова секретаря.

Как только Олег, дожидающийся меня уже довольно давно, закрывает за собой дверь на ключ, я поскорее перехожу к сути:

— День расписан по минутам. Очень быстро и по факту.

— Так, кратко и по делу, — воодушевленно начинает Олег. — Что мы имеем. За четыре года было несколько проверок. Вот здесь я все наглядно изобразил.

Двигает ко мне листы, которые я тут же жадно просматриваю.

— Список состава проверяющих комиссий, далее — отделы и руководство, вплоть до верхушки.

— Совпадения?

— Точных — нет. Состав менялся, я сравнил с несколькими другими клиниками по району, но фамилии за наши годы где-то совпадают. Отдельно вывел сюда.

Скольжу взглядом и понимаю, что нужно будет это все увозить с собой сейчас же, а дома пытаться найти связь, сравнить с другим результатом. И чтобы больше доступа к бумагам ни у кого не было.

В мотивах всего этого у Влады я стал сомневаться, как только впервые увидел ее с сыном. Она с ним всегда ласкова, а пацан тянется к ней. И да, она действительно раньше брала в качестве подработки китайские тексты для перевода. Квартира, в которой она сейчас проживает, принадлежит мужу ее сестры. Никаких крупных покупок или дорогостоящей недвижимости на ее имя или имена членов ее семьи зарегистрировано не было. Я бы даже сказал, они все живут довольно скромно, и только муж Ольги крепко стоит на ногах.

Влада ни разу не была замечена на крупных мероприятиях или в подозрительной компании.

В общем, пазл в моей голове перестал складываться уже давно. Но роль во всем этом отца особенно болезненно отдаётся внутри.

— С оплатой операции столетней давности пришлось повозиться. Были такие, плюс-минус несколько дней. Штук восемь. Оказывается, довольно популярная штука, — скалит зубы Олег. — Косяк в том, что заплатить мог кто угодно. И из всей цепочки вывести избранных будет крайне сложно… Особенно, если спустя три года связь с человеком утеряна. Перечень плательщиков в целом поднять не проблема.

— Поднимай, — замечание Олега несколько удивило. Я даже оторвался от списка фамилий. — И пояснения на каждого. Оригиналы где?

— Тут тоже есть косяк. Нескольких документов не хватает. И мне кажется, я их в прошлый раз не вернул на место.

Меня шарахает по полной. Я ведь собственноручно сжёг ненавистные листы в камине. Как мог я забыть об этом?

— А что ты мне приносил, месяц назад? Я тебя просил их же поднять!

— Данные их системы. Все, что можно удаленно найти, я всегда изымаю именно так.

— Олег, — впиваюсь жестким взглядом в лицо человека, в котором ни разу за время совместной работы даже и не усомнился. Кроме текущей истории. Ситуация вся в целом настораживает, а поведение Олег больше всего. — Я сейчас ни на что не намекаю. Но ты учти. Всех, кто к этому причастен, я сотру в порошок.

— Организуем, Демид Андреевич.

— И если ты меня подвёл и недостаточно данных в прошлый раз предоставил…

Недосказанность фразы осталась наэлектризованно висеть в воздухе.

— Демид Андреевич. Все что мог в сжатые сроки, сами настаивали. Сейчас копаю глубже, вы же дали карт-бланш. Завтра еду в клинику, поговорить с врачом. Может, вспомнит что.

В клинику я поехал сам. Меня потряхивает от напряжения. Подъезжаю. Минут через пять буду на месте.

Вдыхаю запах кожи в салоне и мыслями переключаюсь. Думаю о Владе — я постоянно звоню ей узнать, как дела. Не нужно ли чего. Изнутри разъедает чувство вины. Вины за все. За то, что мой сын два года не знал отца, что Влада тянула все на себе, за ее лишения, за то, что поверил… в то, во что при других обстоятельствах не поверил бы никогда.

За то, что не дал своей девочке оправдаться, за то, что в мыслях предал ее, не выслушав, за то, что не поговорил с отцом нормально, можно ведь было иначе: спросить, узнать, уточнить… но нет. Да и перед Ритой я виноват. Не было у нас будущего. Никогда. Ни до, ни после Влады.

— Алло, — после долгих гудков Влада все же взяла трубку. Утром она ни разу мне не ответила. А я облегченно выдыхаю: уверенность и спокойствие уже начинают мне изменять.

— Привет, — сердце радуется, когда слышу ее голос. Ровный, спокойный. Без неприязни, иронии и многочисленных шпилек. И довольно приветливый, кстати. — Как ты сегодня?

— Хорошо, — отвечает бодро, а я слышу, как другой телефон разрывается на втором плане. — Настолько хорошо, что приехала в офис. Извини, до обеда занята была, завалы чистила.

— Влад, ну я же просил, — тяну осуждающе, — доктор настаивал соблюдать покой… зачем?

— Демид. Листар снова в командировке, ты ведь знаешь, все на мне. Тут разгребать и разгребать, некогда мне болеть.

— Ясно, — чувствую, как раздражение начинает поднимать голову. Действительно, кто я ей, чтобы она меня слушала. — Тогда вечером я за тобой заеду и сам домой отвезу.

— Нет-нет-нет. Даже не думай об этом. У тебя и так расписание забито под завязку. Я разберусь сама, Демид.

— Я подъеду без четверти шесть. И наберу тебе. Извини, у меня важный звонок от партнёров.

Хочется рычать в трубку. Зачем она сегодня поехала на работу?! Ей же сказали ногу держать в покое! Злой как черт принимаю вызов от Хворостовского…

Через пятнадцать минут я уже входил в кабинет управляющего сетью клиник — Басманова Марата Альбертовича.

Мужик в возрасте. Широкие брови грозно сведены над переносицей, но во взгляде мелькает неуверенность. Настроен он, мягко говоря, недружелюбно. Но я и не дружить сюда приехал. К моему приезду на столе уже удобно устроилась стопка бумаг. Фамилию Влады я беглым взглядом выцепил сразу. А еще говорят строгая конфиденциальность. Ну-ну. Пустой звук.

Кратко передаю суть проблемы и уточняю, возможна ли подтасовка фактов. Если да, то последствия для его клиник и лично для него будут колоссальными.

— Я не хочу показаться грубым, Демид Андреевич, но с чего вы решили, что имела место подтасовка фактов?

— У меня есть на это причины. Вы взгляните в карту. Документы просмотрите. А вот это то, что для меня вытащили из электронных архивов вашей клиники. Сразу оговорюсь, мои люди это сделали без особых проблем, значит, система имеет плохую информационную защищённость.

Небрежно кладу на стол листы и подвигаю к Марату Альбертовичу и расслабленно опускаюсь на спинку кресла. Нервничаю здесь не я.

— Вы же понимаете, что внедрение в систему и распространение сведений — это наказуемое деяние…

Неплохая попытка. Но слишком незначительная. И я с легкостью от неё отмахиваюсь и равнодушно пожимаю плечами:

— Сначала докажите.

— Как минимум в кабинете может вестись видеозапись.

— Марат Альбертович. Я приехал, чтобы обсудить серьезно. А вы меня закидываете недальновидными угрозами. Мои люди такую проблему решат в три секунды. Я же сказал. Информационная безопасность у вас хромает на обе ноги. А с пациенткой очень нехорошо вышло. И это напрямую затронуло мои интересы.

После громкого заявления управляющий немного смягчился.

Ещё некоторое время мы беседовали вполне мирно, а я уверенно гнул свою линию: если он не хочет, чтобы грандиозный скандал запятнал безукоризненную репутацию его клиник, то он либо помогает, либо не препятствует.

— Пакет документов неполный, это я вижу, конечно. По крайней мере отсутствует оригинал ИДС[2]. Тут, конечно, виноват медработник. Согласен, это недопустимо. Но почему вы настаиваете, что это фальсификация? Демид Андреевич, случаи бывают разные, возможно, пациентка хотела бы сохранить это в тайне и в данный момент, когда такие интимные подробности выплыли на поверхность, она отрицает очевидное: по документам ведь операция была проведена.

— Поднимайте бухгалтерию. Предоставьте мне выписки об оплате. Счёт, с которого оплата была произведена. Давайте с врачом побеседуем. Он должен понимать степень ответственности за подделку документов. Чья подпись стоит?

— Хорошо, с оплатой разберёмся. Уверен, тут вопросов не возникнет. По поводу врача. Тот, чья подпись стоит, сейчас у нас не работает, — брови мои насмешливо устремляются вверх, он же сам себя топит! — Сейчас вызовем другого сотрудника, если он не с пациентом.

Девочки, сегодня скидка на любимого красавчика Мариба. История "Во власти Деспота". Интриги, эмоции на грани, разница в возрасте.

Я была вынуждена прийти к нему и молить о помощи, даже не подозревая, чем для нас двоих обернётся маленький обман: Мариб возненавидит меня всей душой, а я полюблю его больше жизни. И буду носить его ребёнка под сердцем.

Тайны, эмоции на грани, разница в возрасте.

Крутили и вертели мы долго. Каждый из нас понимал, что скандал клинике гарантирован. Кто прав, кто виноват — дело десятое, реноме медучреждения пострадает в любом случае, стоит мне только рот открыть. И Басманову его текущая должность до конца дней больше не светит. А деньгами закрыть вопрос со мной не удастся.

— С этими документами определенно что-то странное, — вдруг раздаётся задумчивый голос приглашённого недавно специалиста. Котова оказалась не только практикующим врачом, но еще и заместителем Марата Альбертовича. Женщина беспрестанно копается в телефоне, чем начинает меня крайне раздражать. Хочется встряхнуть ее разок за плечи, рявкнуть. Еще минута подобного поведения, и я так и сделаю.

— Что вы имеете в виду, Екатерина Григорьевна? — округляет глаза управляющий.

— Я поняла, что именно меня смущает, — поворачивает экран к нам лицом и демонстрирует какие-то инструкции, а глаза ее загораются. — Это новая форма. Ее ввели как раз около трёх лет назад. А до этого была другая, ныне, как вы понимаете, устаревшая.

— Ну правильно, тогда ввели, по новой форме и заполнили документы! — в сердцах возражает Басманов.

— Взгляните на дату операции. Разъяснительное письмо ещё не вышло. Ровно как и обновленной формы ещё не существовало в природе. А документ лежит новый.

В груди резко тяжелеет. По позвоночнику ползёт противное холодящее чувство. Она действительно не виновата… Я и только я несу ответственность за все, что произошло. И мою вину перед Владой ничто уже не сможет искупить.

— Марат Альбертович, у меня действительно складывается впечатление, что бумажка вложена за прошедший период времени. И тот, кто это сделал, просто забыл о сущем пустяке — утверждение новых форм документации.

Коллеги переглядываются и понимают друг друга без слов. В одно мгновение в мое лицо впиваются две пары глаз… а Басманов ждёт от меня дальнейших действий.

— Демид Андреевич, — я поднимаюсь и с каменным лицом начинаю собирать бумаги со стола. — Демид Андреевич, определенно, имеет место какая-то ошибка. Я очень прошу вас дать мне время разобраться со всем и не выносить это за пределы…

— Судьба клиники будет зависеть от того, — пригвождаю мужчину к месту убийственным взглядом, — кто… «допустил ошибку», — обтекаемо маскирую угрозу. — Если кто-то из вашего персонала в этом напрямую замешан и прямо под вашим носом получил вознаграждение за подлог документов, можете искать себе новое место работы.

Направляюсь к выходу из кабинета, наблюдая, как багровеет лицо управляющего, а сам он, вскочив с места, деревянными пальцами пытается расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке, задыхаясь.

— Хотя не факт, что найдёте. И карту ее я забрал, — сурово бросаю напоследок и выхожу в коридор.

— Я приехал, — радуюсь, что Влада сняла трубку с первого гудка и подхожу к главному входу.

— Куда? — растерянный голос немного сбивает меня с мысли.

— Как куда? За тобой в офис. Чтобы домой тебя отвезти. Мы договаривались.

— Я же сказала, что в этом нет необходимости, — четко слышу смущение в женском голосе. — Я уехала.

Замечательно.

— На чем? — надеюсь, она такси вызвала.

— Меня коллега предложил подкинуть. Так что…

Крепко сжимаю корпус телефона пальцами и понимаю, что испытываю непреодолимое желание запульнуть агрегат куда подальше.

— Я понял, — голос начинает звенеть от эмоций. Ушлый у неё коллега. Быстро сообразил, что нужно делать. — Тогда выезжаю один. Жди.

— Ты вроде не говорил, что сегодня хотел Мишу увидеть. У меня были другие планы.

Я каждый день хочу его видеть! И ее, между прочим, тоже!!!

— На свидание собралась? Так я как раз посижу с Мишкой. Пока ты занята будешь.

— Нет, давай завтра. Я сегодня не рассчитывала. Да и… мне не очень удобно разговаривать.

— Я все равно уже выехал к тебе. Увидимся.

Отбиваю вызов, а внутри все клокочет от злости. Коллега, значит…

Удивительно, но я приехал первым. А Владу «коллега» высадил, не доезжая до подъезда. Отличный парень, что сказать. Девушка прихрамывает, ей больно наступать на ногу, а ему сложно вперёд на три метра проехать. Она ещё и дверь сама открывает. Шикарный экземпляр. Да уж.

ВЛАДИСЛАВА

Боль в ноге уже не слишком сильная. Не все так страшно, как казалось. Да, я немного медлю и прихрамываю, но в целом все в порядке.

Демид очень удивил. Действительно приехал за мной. А я отчего-то считала, что он просто из вежливости предложил, и лишь безжалостно отмахнулась. А теперь он с каменным лицом сидит за столом и даже не утруждает себя сделать вид, что ковыряется в тарелке и ему хоть сколько-нибудь вкусно. Совсем не притронулся.

Когда я подъехала к дому, машина Демида уже стояла у подъезда. Мужчина, сердито скрестив руки на груди, сурово поглядывал в мою сторону. Флюиды его недовольства могли бы поранить. Но я мило улыбнулась и предложила подняться. А что? Я ничего дурного не сделала. И да, меня коллега подвёз — это мое личное дело!

— А вы давно общаетесь с этим мальчишкой?

Вытираю Мишке рот салфеткой и целую в лобик. Протягиваю печенье и с умилением наблюдаю, как сын с энтузиазмом хрустит вкусняшкой.

— Не слишком, — кратко бросаю через плечо. — Я ведь не так уж и давно устроилась на новое место, ты забыл? Сергей заметил, что я прихрамываю, и предложил подкинуть меня до дома. А что? Какие-то проблемы?

Усваиваюсь напротив гостя и отправляю в рот брокколи. Ну вот. Недосолено.

— Какой Сергей внимательный. В кабинет к тебе заходил. Ноги твои осматривал.

Не доношу вилку до рта и откладываю ее в сторону.

— И как это связано с твоим раздражением?

— Я тебя сам забрать хотел, Влад, — отодвигает тарелку, укладывая кисти на стол, и впивается взглядом в мое лицо. — Я же предупредил, что приеду за тобой!

— Ну ты хотел, а я — нет, — мотаю головой. — Не совсем понимаю суть претензии.

Вынимаю Мишутку из стульчика и ставлю на ножки. Сын убегает за Дымкой — думаю, минут пять он будет играть с котёнком.

— Он решил приударить за тобой.

Пустое обвинение сбивает с толку. Ему-то какая разница?!

— И что? По-твоему, если я мать-одиночка, то должна похоронить себя заживо?

— Он даже не помог тебе из машины выйти. Даже до подъезда не проводил. Ты уверена, что присутствие такого… — дальнейшее слово раздражённый гость однозначно проглатывает, — необходимо в твоей жизни? Тебе вот такой мужик нужен?!

— С каких пор тебя это интересует? Демид. Он меня просто подвёз, и все. Не придумывай то, чего нет.

— А я ничего не придумываю, — его глаза метают молнии.

— Послушай. Кто меня подвозит, звонит, встречает, с кем я сплю, — на этом слове мужчина негодующе прищуривается, — и провожу время — это тебя не касается. Ты с сыном видишься постоянно. А моя личная жизнь только моя. Надеюсь, это понятно?

— Надеюсь, ты ее сыну не будешь демонстрировать?

— Демид. Ты переходишь границы. Тебе так не кажется?

— Не кажется. Я не хочу, чтобы Миша наблюдал за тем, как тщательно ты выстраиваешь свою «личную» жизнь.

— Если ты собираешься весь вечер мне нотации читать и лезть не в своё дело, а не с Мишкой играть, то будь добр, освободи территорию.

— Приятного аппетита, — роняет заключительно, выбираясь из-за стола. И выходит из кухни, оставляя меня в гордом одиночестве.

Да какого уж тут приятного. Аппетит и вовсе пропал. Сергей действительно просто подвёз меня, ему по пути было. И вообще! Я к Демиду не лезу с калькулятором перемножать, сколько у него было женщин! Уверена — не счесть.

Из комнаты раздаются взрывы детского смеха, а внутри меня полыхает негодование. Какое право он имеет высказывать мне такие вещи?!

Демида пришлось терпеть ещё некоторое время. Правда, больше он мне ни слова не сказал. Я лишь только изредка ловила на себе его пристальный взгляд. Почему-то мне не по себе и не удается взять себя в руки!

Перед выходом, уже обувшись, Демид спросил, не нужно ли чего, а я коротко ответила «нет», ожидая, когда же он, наконец, уедет. Не знаю, почему от его слов на кухне стало так горько и неприятно на душе. Как будто я каждый день домой нового мужика привожу! С ночевкой.

— Влад, — внезапно мужчина резко разворачивается и сокращает разделяющее нас расстояние.

Я замираю, а дыхание сбивается. Сердце ускоряет темп, когда я чувствую легкое прикосновение к запястью. Оно почти невесомо скользит выше, я зачарованно смотрю на Демида, потерявшись в невозможности текущего момента.

Он чуть склоняет голову набок, а его взгляд опускается на мои губы. Я с шумом втягиваю воздух, не в силах прервать зрительный контакт.

Мимолётно коснулся оголенной кожи, мягко прочертив линию от плеча до шеи. Пропустив прядь волос между пальцами, заправил ее за ухо. Ореховый взор в это мгновение лучился мягким светом.

— Я совсем не то хотел сказать, — произносит с сожалением.

Стряхиваю с себя мужскую руку и отхожу на два шага назад.

— Да ладно?

— Просто я не готов к тому, что в вашей жизни будет присутствовать кто-то еще.

— Когда-нибудь этот момент наступит. Можешь готовиться уже сегодня, — бросаю с обидой.

Мишка с визгом несётся за Дымкой и видит, что Демид ещё не ушёл. Мчится к отцу и запрыгивает к нему на руки.

— Ну что, до завтра, разбойник? — Демид теребит волосы сына и по-доброму улыбается нашему карапузу.

— Я завтра не смогу, — сразу же пресекаю скорую встречу.

— Почему? — чувствую на себе настороженный взгляд.

— У меня дела, — отвечаю расплывчато. Просто не хочу его видеть.

— С ним встречаешься?

— Я не обязана отчитываться.

— Прекрасно.