Стефани Ховард Наследник замка Глен-Краннах

Глава первая

Камилле пришлось сделать крюк, объезжая лес, и она неслась, словно летучая мышь, удирающая из ада. Неслась — пока чуть не врезалась в стадо черномордых овец.

Бормоча проклятия, она резко нажала на тормоз, и со страшным скрежетом шин машина остановилась.

— Проклятие и еще раз проклятие! — в сердцах повторила Камилла и быстро оглянулась, все ли в порядке с бесценной фотоаппаратурой. Убедившись, что сумка на заднем сиденье не упала, она перевела взгляд на картину, открывавшуюся впереди, и воскликнула: — Для полного идиотизма только этого не хватало!

Море волнистой шерсти запрудило всю дорогу и не имело ни малейшего желания освободить ей путь. Это стало последней каплей. Финальным, сокрушительным ударом рока, преследовавшего ее весь день.

Меньше трех часов назад Камилла вылетела из Лондона в Инвернесс, предполагая, что ее ждет обычная фотосъемка, о которой она заранее договорилась. Однако теперь не оставалось сомнений, что поездка в горы Шотландии будет отнюдь не легкой. Впрочем, она с самого начала подозревала это. Всего три часа, а ей уже досталось больше, чем можно было вообразить. Удастся ли продержаться здесь целую неделю?

С силой, вобравшей все огорчения дня, она стукнула кулаком по клаксону.

Глупый и потенциально опасный поступок. Камилла поняла свою ошибку даже раньше, чем оборвался гудок, нарушивший мирную сельскую тишину и вызвавший хорошо заметную волну тревоги в стаде. Овцы занервничали и, толкаясь, кинулись в разные стороны. Она совсем не ожидала такой реакции. — Какого черта! Вы соображаете, что делаете? — почти тотчас обрушился на нее разъяренный мужской голос. Камилла виновато огляделась и увидела богатырского сложения мужчину в толстом шерстяном свитере и джинсах в обтяжку. С нетерпеливым видом он шагал среди деревьев по ту сторону дороги, направляясь к ней.

Подходя, он дернул головой и отбросил густые темные волосы, закрывавшие лоб. Поразительное лицо. Красивое, пропорциональное, словно вырезанное из камня. По его резким линиям нетрудно было догадаться, в каком настроении пребывает обладатель этого лица. Даже на таком относительно безопасном расстоянии Камилле показалось, что при его приближении дрожит земля.

Еще несколько энергичных шагов, и вот он уже возник совсем рядом и прыгнул на дорогу.

— Черт возьми, вы понимаете, где находитесь? — спросил он. — Эта дорога не гоночный трек! Или вы свихнулись? Так сигналить!

Вежливое извинение, уже готовое было сорваться с ее губ, стремительно растаяло, словно снежинки в горном ручье. С какой стати он чертыхается, этот грубиян с манерами дикаря? Кто он такой, что смеет подобным тоном разговаривать с ней?

Камилла нарочито медленно принялась опускать боковое стекло и почувствовала, как натянулись все мышцы спины. Затем с вызовом отбросила назад струящиеся белокурые волосы, надменно сощурилась и высунулась в окно.

— Не вы случайно несете ответственность за этих животных? — жестяным голосом спросила Камилла, полностью игнорируя его хамские вопросы.

— А если я?

В его не менее жестяном тоне ясно слышался вызов. Пальцы воинственно сжались в карманах узких джинсов, широкие плечи под толстым свитером напряглись. Одним шагом дикарь преодолел расстояние, разделявшее их, и теперь буквально навис над машиной.

И когда Камилла озабоченно взглянула на разгневанное, дочерна загорелое лицо с пронизывающими серо-стальными глазами, прямым носом и страстным, своевольным ртом, то до нее вдруг дошло, какую огромную силу излучает этот человек. Казалось, вокруг него даже воздух дрожит.

Но она не из тех, кого может запугать какой-то деревенский выскочка! Пусть не надеется подавить ее! С трудом, но Камилла выдержала его взгляд (взгляд охотника, она это сразу поняла) и сама пошла в атаку.

— В таком случае вам надо бы получше выполнять свои обязанности и следить за стадом! Овцы загородили мне дорогу!

— Загородили вам дорогу? Ай-яй-яй, это невозможно пережить. — С саркастическим удивлением он вскинул одну бровь, и язвительная улыбка тронула его вырезанные из гранита губы. Но в глазах не было и тени юмора. Видимо уловив ее акцент уроженки юга Британии, он резко продолжил: — Вы не забыли, это не Найтсбридж? У нас здесь свои порядки.

И правда, с горькой иронией подумала Камилла. Достаточно вспомнить опоздание самолета, на котором она прилетела, неразбериху в пункте проката машин и полную невозможность установить, как добраться до конечной цели ее путешествия — отдаленного и почти недосягаемого замка в Глен-Краннахе. Ей не удалось выяснить направление даже приблизительно. Совершенно очевидно, что цивилизованные правила лондонского Найтсбриджа здесь не действуют. Здесь простираются владения хаоса!

Но осторожности ради она мудро утаила свое заключение от этого дикаря с волосами цвета воронова крыла, который между тем продолжал просвещать ее:

— Боюсь, в этой части мира считают, что четвероногая разновидность животных имеет такое же право пользоваться шоссе, как и их двуногие родичи со своими машинами.

— Какой трогательный поборник равенства! — Синие, точно китайский фарфор, глаза Камиллы нетерпеливо и сердито сверкнули из-под длинных ресниц. Несвойственная ей гримаса раздражения исказила обычно добродушное лицо. — Тогда, вероятно, вы не откажетесь объяснить, как их двуногому родичу следует поступить, когда целый гурт меньших братьев ни с того ни с сего загородил дорогу?

Опять мимолетная усмешка скользнула по крупным чувственным губам, и незнакомец не без злорадного удовольствия поправил Камиллу:

— Не гурт, а отара. — Она нахмурилась, не сразу поняв, о чем речь, и он снисходительно объяснил: — Догадываюсь, что у вас на Найтсбридже нет овец, по крайней мере той разновидности, о которой мы сейчас говорим. Но стадо таких животных называют отара, а не гурт. Правильный термин — отара.

Обычно безмятежные синие глаза стали колючими, словно на фарфоре появились зазубринки. Не для того же она пролетела шестьсот миль и проехала еще пятьдесят или даже больше, чтобы выслушивать уроки фермерского этикета. И тем более не для того, чтобы стать мишенью невыносимого юмора деревенского выскочки.

— Мне наплевать на правильный термин! — язвительно сообщила она. — Мне от вас нужно только одно: уберите с моей дороги этих безмозглых тварей!

— О, и это все, что вам нужно?

— Это все, что мне нужно и чего я требую!

— Бог мой… — Темные брови неодобрительно сдвинулись. — Вроде бы я замечаю, как растет раздражение? — Желваки вздулись, он наклонился к машине и объявил: — Не советую так вести себя со мной. Видите ли, в любой момент я могу потерять терпение, вытащить вас из машины и преподать урок приличного поведения.

— Очень сомневаюсь, что вы достаточно компетентны, чтобы давать хоть какие-то уроки. — Камилла окинула его презрительным взглядом. — И уж определенно — чтобы давать уроки приличного поведения! — Но, говоря это, она взялась за ручку, поднимающую стекло в окне. На всякий случай! Вдруг у него хватит безрассудства выполнить свою наглую угрозу или хотя бы попытаться это сделать. Взгляд коварных серых глаз не оставлял сомнений, что он и на такое способен.

Глаза дикаря вгрызались в нее, словно стальные дрели. Он отступил от машины и сказал голосом, просвистевшим будто удар кнута:

— Похоже, у вас есть ответы на все вопросы. — Губы сложились в осуждающую гримасу. — Без сомнения, вы способны прекрасно справиться с этой скучной маленькой проблемой и расчистить дорогу без моей помощи. — Он бросил напоследок мрачный взгляд, презрительно пожал плечами и не спеша направился в лес.

— Эй, стойте! Подождите минутку! Не можете же вы уйти и бросить меня здесь!

— Не могу? Леди, вы заблуждаетесь. — Он оглянулся, и темно-серые глаза уничтожающе уставились на нее.

— А я, по-вашему, что должна делать? Наверно, вы думаете, что я расправлю крылья и полечу?

Он помолчал и сделал еще несколько шагов, потом снова обернулся и поймал ее взгляд.

— Мне наплевать, что вы будете делать. Если хотите, расправьте крылья. Вы же так чертовски благородны и так могущественны! Вот только перед овцами пасуете.

— Но ведь это ваша работа — следить за животными, а не моя! Я требую, чтобы вы убрали их с дороги!

— Требую? — Он нахмурился, выражение его лица обещало грозу. — Вы слишком часто употребляете это слово. Меня такими штучками не проймешь.

Камилла стрельнула в него сердитым взглядом. Меньше всего ей хотелось иметь дело с этим дикарем, а тем более пронимать его! Но Камилла понимала, что без его помощи не обойтись. Вероятно, надо испробовать другую тактику. В порыве вдохновения она взглянула на часы.

— Я потому так спешу, — неожиданно заговорила она рассудительным тоном, — что мне надо успеть на заранее назначенную очень важную деловую встречу с лэрдом Глен-Краннаха. — Она чуть уступила наглому дикарю, пустившись в объяснения. Но если и это его не смягчит, то хотя бы имя здешнего помещика повлияет.

Лицо незнакомца хранило совершенно непроницаемое выражение, а серо-стальные глаза внимательно изучали Камиллу.

— Это правда? — проговорил он. — Чтобы назначить встречу с таким почтенным старым джентльменом, вы тоже, конечно, должны быть персоной довольно значительной…

Он замолчал, и Камилла без слов смотрела на него, не вполне понимая скрытое значение его фразы. Он провел рукой по своим непослушным темным волосам, и она с раздражением услышала, как он ледяным тоном продолжил:

— Кем бы вы ни были, лэрд, насколько я знаю, сейчас не совсем здоров.

И что такой мужлан, как он, может знать о здоровье лэрда? Твердо решив не уступать ни дюйма, Камилла, не дрогнув, встретила его взгляд.

— Очень огорчительно слышать. Но даже если это правда, я уверена, что наследник лэрда, его внук, достопочтенный Росс Макеоун, позаботится обо мне вместо своего деда. — Она уверенно взглянула на него, гордясь собой. Дикарь невольно помог ей, и теперь она придавила его двумя именами важных особ!

— Достопочтенному Россу Макеоуну это, несомненно, доставит удовольствие. — В уголках подвижного рта мелькнула насмешливая улыбка, и незнакомец замер, чтобы получше изучить прекрасный овал лица, обрамленного пушистыми сияющими светлыми волосами, типично английский великолепный румянец, яркие синие глаза и похожий на розовый бутон рот.

Затем, надломив одну бровь, он оценивающе и бесцеремонно перевел взгляд ниже, на мягкие, женственные линии ее груди. Бледно-голубая ткань блузки все заметнее вздымалась и опадала от нарастающего негодования.

Как он смеет так откровенно рассматривать ее? Но как бы то ни было, этот взгляд — ласковый и в то же время коварный — рождал в ней странное ощущение, будто был реальным прикосновением. Камилла почувствовала, как отвечает на этот взгляд-ласку ее плоть, как по коже побежали мурашки и как поднимается изнутри приятное тепло. А он между тем снова перевел взгляд на ее лицо.

Камиллу возмутила чувственная атака этого мужлана. И хотя ей пришлось взять себя в руки, чтобы подавить возбуждение плоти, она все же испытала удовлетворение, заметив, что ее маленькая уловка сработала. Ей удалось добиться желаемого. Она случайно вплела в разговор имена местных помещиков, и это вызвало его интерес. А может быть, даже чуточку уважения. Камилла разрешила себе удовлетворенно улыбнуться и ожидала, что теперь-то он будет готов к сотрудничеству.

Напрасная надежда! Этот тип был патологически неспособен к уважению и сотрудничеству. Очень похоже, что он и слов-то таких не слыхал. Камилла почувствовала, как отчаяние стерло с ее лица улыбку, — он подошел и нахально облокотился на машину. Потом, небрежно вздернув рукава свитера так, что обнажились сильные, загорелые руки, дикарь ехидным тоном, выдававшим неискренность его сочувствия, сообщил:

— Я очень сожалею, но вынужден вас огорчить: если вы направляетесь в замок Краннах, то выбрали не ту дорогу. Дорога к замку осталась в пяти милях сзади.

— Но я не видела там даже намека на поворот, — слабо запротестовала она, укоризненно глядя на него синими глазами.

— И тем не менее поворот там есть, — заверил он ее со снисходительной усмешкой.

Камилла и минуты не сомневалась, что он говорит правду. Разве с самого начала этой незадавшейся поездки не получалось так, что она пропускала повороты и дорожные указатели? У нее уже зашевелилось подозрение, что она вообще не доберется до замка. И в то же время, продумав все заново, она понимала, что такого ужасного невезения просто не может быть.

Если говорить абсолютно начистоту, с того самого дня, когда на нее свалилось задание поехать в Глен-Краннах, Камилла не испытывала радости. Наверно, судьба пыталась предупредить ее, что надо круто развернуться и отступить. Одно было совершенно ясно: она вовсе не создана для этого чуждого ей края!

Однако, несмотря на свои личные опасения, она все равно должна попасть в замок и выполнить работу, ради которой приехала. Обреченно вздохнув, Камилла включила мотор.

— Значит, пять миль? — недовольно пробурчала она. — Навряд ли вы соблаговолите объяснить мне, с какой стороны дороги поворот.

— Вы увидите поворот на правой стороне дороги. Вы не сможете его пропустить: это единственный поворот на многие мили.

Камилла недоверчиво кивнула. Стоило кому-то произнести эти роковые слова: «Вы не сможете его пропустить», и она обязательно пропускала.

— Если вы и в самом деле так беспомощны, как пытаетесь меня уверить, то я мог бы нарисовать вам карту. — С саркастической улыбкой пастух наблюдал за ней.

Беспомощна? Еще никто не называл ее беспомощной. Он явно не разбирался в людях — надо полагать, из-за неприязненного к ним отношения. Камилла вздернула подбородок и бросила на незнакомца враждебный взгляд.

— В этом нет необходимости. Благодарю вас.

Он твердо встретил ее взгляд и, будто прочитав мысли, добавил:

— Из ваших слов я понял, что вы не уверены, сумеете ли найти поворот. — Он отступил на шаг и снова сжал кулаки в карманах своих джинсов в обтяжку. — Запомните: он на правой стороне дороги. Сразу после горбатого мостика через ключ. — Камилла нахмурилась, и он пояснил: — В этой части мира ручей называют ключом. — Он ехидно улыбнулся. — Еще одно слово, которым вы можете пополнить свой лексикон.

Камилла все-таки считала себя леди, поэтому не высказала вслух моментально возникшее пожелание, куда бы она хотела отправить его заодно с новым вкладом в ее лексикон. Вместо этого она натянуто улыбнулась и повернула руль, стараясь точно вписаться в узкий поворот. Потом кислым тоном бросила во все еще открытое боковое окно:

— Очень благодарна вам за науку. Это и вправду было весьма познавательно.

— Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам. — В его голосе тоже не чувствовалось недостатка уксуса. — Хотя смею надеяться, что, когда мы встретимся в следующий раз, мне не придется тратить понапрасну столько времени, обучая вас правилам поведения.

Проклятый выскочка! Ему надо, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Не беспокойтесь, — небрежно заверила она, — у меня нет ни малейшего намерения попусту отнимать у вас хоть единую секунду!

— Приятно слышать. — Он оглянулся с нескрываемым самодовольством. — Общение со мной явно пошло вам на пользу.

Мужлан! — раздраженно подумала Камилла, переключила скорость и выжала газ. И все же не смогла подавить легкую саркастическую усмешку, когда, подняв окно, наконец развернулась и направилась по дороге назад. «Встретимся в следующий раз»! Вот уж нет! Следующего раза никогда не будет, по крайней мере если она заметит его первой. А на случай нежеланной встречи надо продумать, как дать отпор этому нахалу, начальствующему над гуртом овец! Она закусила губу и мысленно поправила себя: отарой, а не гуртом. В этом он прав.

Со смешанным чувством удивления и облегчения она нашла поворот на Глен-Краннах точно на том месте, какое описал незнакомец. Хотя едва ли стоит удивляться, что она не заметила его в первый раз: купа рябин с пышными кронами, позолоченными солнцем ранней осени, полностью закрывала покосившийся указатель поворота.

Камилла посмотрела на часы и быстро подсчитала. Судя по указателю, до Глен-Краннаха восемь с половиной миль. Если она сумеет сделать последний рывок, не пропустив нужного поворота, то еще сможет вовремя попасть в замок на назначенную встречу с Россом Макеоуном.

Она и сама прекрасно знала, что старый лэрд совсем плох и теперь всеми его делами управляет внук, Росс. Об этом ей сообщила секретарша, с которой она разговаривала, когда звонила из Лондона, уславливаясь о предстоящей работе. Но, естественно, Камилла не собиралась обсуждать такие тонкости с пастухом. Это абсолютно не его дело.

Камилла ехала к замку и на каждом повороте дороги молилась о том, чтобы ей больше не попались овцы. Она поймала себя на мысли, что ее не оставляет дурное предчувствие. С самого начала она предвидела, что предстоит нелегкая неделя, и не могла понять, почему у нее такое двойственное отношение к этой работе.

Естественно, горы Шотландии — это не Париж и не Венеция. Пожалуй, можно сказать, что ей не повезло, когда распределяли работу.

В тот день Энни принесла хорошие новости из издательства «Мередит».

— Угадай, какие? — радостно воскликнула она.

Оказывается, издательство задумало новую серию по искусству и просит их агентство, «Фокус», выделить трех фотографов для трех альбомов: «Французский импрессионизм», «Итальянский Ренессанс» и «Кельтское наследие Шотландии».

Для «Фокуса», маленького, но очень респектабельного агентства, это было настоящим даром небес, однако от новости, принесенной Энни, Камиллу будто что-то кольнуло в сердце. Еще до того, как ее имя вытащили из шляпы, она знала, что именно ей придется целую неделю есть фаршированные бараньи кишки, которые шотландцы называют «хаггис», а не флорентийские тортеллини и не парижские гусиные паштеты.

— Не вешай носа! — сказала Сью, их третья партнерша, когда предчувствие Камиллы сбылось. — Я слышала, что в Шотландии в это время года как раз цветет вереск!

Вереск, и правда, цвел. Она ехала по каменистой, пустынной дороге, а розовеющие вокруг холмы отливали на солнце пурпуром. Первозданная, совершенно захватывающая дух красота. Ей открылось такое совершенство природы, что она, по правде говоря, не так уж и огорчалась, что не попала ни во Францию, ни в Италию. В этих странах она уже бывала раньше, но ей еще ни разу не удавалось увидеть Шотландию.

Однако было и еще кое-что: какое-то трудноопределимое чувство, поднявшееся из глубины души, словно бы противилось этой поездке. Совершенно иррационально она ощущала угрозу еще до того, как села в самолет.

Камилла подозревала, что такое состояние связано с Эриком, который за два вечера до отъезда предложил ей выйти за него замуж.

Она давно ожидала его предложения и приготовила ответ. Почти год, как они знакомы; без сомнения, он как раз такой мужчина, какого она искала. Блестящий адвокат и двадцати девяти лет (на четыре года старше ее), Эрик так же, как и она, любил спокойную, размеренную жизнь, с регулярными выходами «в свет» — то есть обедом в ресторане или просмотром очередной премьеры. Их обоих не страшила монотонность тихой заводи. Но важнее всего, что он уже стал и всегда будет для нее гарантией стабильности, надежной защитой, которой ей так не хватало в трудном детстве.

И поэтому два вечера назад, когда он во время обеда в ресторане Уэст-Энда задал этот вопрос, безусловное согласие уже вертелось у нее на языке. Но она моментально проглотила готовые слова, увидев, что он поднял руку, с сочувствующей улыбкой останавливая ее.

— Я понимаю, для тебя это очень важное решение и тебе нужно хоть немного времени, чтобы взвесить его. Так вот, подумай, пока будешь в Шотландии. Можешь ответить, когда вернешься.

Она хотела было запротестовать, мол, ей не о чем думать и не нужно время, но, на секунду заколебавшись, опоздала. Эрик отвернулся, чтобы позвать официанта. С того самого момента в ней начало расти чувство тревоги. Она словно боялась, что из-за секундного колебания подвергает опасности самое важное в жизни.

Конечно, это просто нелепо, убеждала себя теперь Камилла. И точно так же нелогично и глупо переносить тревоги личной жизни на поездку в Шотландию. Она так беспокоилась, будто это место грозило крахом всем ее жизненным планам. Идиотский, иррациональный страх. Рано или поздно кончится эта ужасная неделя, она вернется в Лондон и даст Эрику ответ. Несомненно, положительный. И ее жизнь пойдет именно так, как она задумала.

В этот момент она взглянула в зеркало заднего вида и обратила внимание, что к ней приближается нечто непонятное. Это «нечто» неслось на совершенно невероятной скорости.

Когда движущийся предмет нагнал ее, то в облаке густой пыли Камилла разглядела «лендровер» и поняла вызывающее намерение своенравного водителя обогнать ее на узкой дороге. Она еще сомневалась, возможна ли такая глупость, когда раздался властный сигнал, и ей пришлось свернуть на обочину. Обдав ее градом мелких камней, какой-то наглец с ревом промчался мимо.

Он пронесся так быстро, что она не успела разглядеть водителя, только сердито погрозила кулаком вслед пыльной машине, на полной скорости скрывшейся за поворотом.

— Проклятый ковбой! — с возмущением крикнула она и затормозила, чтобы перевести дыхание. Это маленькое происшествие почему-то потрясло ее как еще одно проявление коварства и враждебности этих мест. И снова всплыло томительное понимание: она, по всей видимости, совершила ошибку, приехав сюда.

Камилла нетерпеливо отмела навязчивую мысль. Слишком поздно позволять себе барахтаться в трясине опасений. Она уже здесь, ее ждет интересная работа, которую надо выполнить как можно лучше.

На оставшемся до Глен-Краннаха отрезке пути Камилла все-таки сделала один неправильный поворот, но у нее уже появился запас времени, и она могла заехать в отель «Стег», где сняла номер на все время своего пребывания в этих краях. Встреча была назначена на четыре часа, а профессиональная гордость не позволяла ей опоздать хоть на минуту.

Камилла подъехала к воротам замка на десять минут раньше и на мгновение остановилась полюбоваться величественным зданием из серого камня с парапетами и башнями, укрытым от нескромных взглядов шеренгой золотисто-красноватых деревьев. Так вот он какой, замок пятнадцатого лэрда Глен-Краннаха! К тому же в этом доме хранится то, ради чего она сюда приехала: самая знаменитая в мире частная коллекция раннего кельтского искусства!

Камилла одобрительно улыбнулась: хранилище, похоже, соответствует коллекции. Замок Краннах был таким, каким в представлении каждого должен быть настоящий шотландский замок. Когда Камилла по посыпанной гравием дорожке медленно подъезжала к парадному входу, она со счастливым удивлением почувствовала слабую вспышку интереса к предстоящей работе.

Она притормозила у парадного подъезда замка, и тут ее ждал первый, чуть обескураживавший сюрприз. Прямо скажем, не совсем благоприятный для неожиданно поднявшегося настроения. У самых дверей она заметила сильно запыленный «лендровер», удивительно похожий на тот, что встретился ей по пути.

Это, должно быть, другой «лендровер», поспешно возразила она себе, вылезая из такой же запыленной, взятой напрокат машины и доставая с заднего сиденья сумку с аппаратурой. По-видимому, в этой части мира машины с приводом на все четыре колеса так же обычны, как красные автобусы в Лондоне. Просто немыслимо, чтобы человек, хоть как-то связанный с замком Краннах, мог иметь такие хамские манеры, как встретившийся ей водитель!

Второй сюрприз ждал ее, когда она позвонила в дверной колокольчик. В тот момент ей не пришло в голову, что третий сюрприз уже затаился где-то рядом. Маленькие и не вполне приятные житейские сюрпризы обычно любят приходить втроем.

Дверь открылась, и на пороге появилась женщина в накрахмаленном белом переднике.

— Да? — спросила она с таким мрачным видом, что улыбка моментально исчезла с лица визитерши.

Камилла вежливо кивнула худой, суровой особе, твердо решив не пасовать перед враждебной челядью.

— Я Камилла Холден. У меня назначена встреча с мистером Россом Макеоуном.

Проницательные ореховые глаза, выделявшиеся на бледном морщинистом лице, не спеша изучали Камиллу.

— В таком случае прошу войти. — Женщина чопорно отступила и впустила Камиллу в огромный сводчатый холл. Потом по темно-красному ковру, украшенному гербом Макеоунов, повела ее к двойной двери в большую приемную. — Подождите здесь, — бросила женщина и, поскрипывая накрахмаленным передником, ушла.

Оставшись одна, Камилла воспользовалась случаем и огляделась. У-у-у! Вот это да! Кто сказал, что в Британии дворяне-землевладельцы переживают тяжелые времена? По крайней мере в этой комнате не было и следов обнищания! От великолепной хрустальной люстры и до обюссоновских гобеленов на стенах каждый предмет антикварной мебели и каждая дорогая безделушка свидетельствовали о богатстве, преемственности и вкусе.

Почти машинально она расстегнула молнию на сумке и прикрепила к своему «Никону» нужный объектив. Ее острый взгляд уже ухватил несколько древних кельтских украшений, помещенных в этой потрясающей комнате. И, как у охотника, выслеживающего добычу, пальцы сами потянулись к затвору фотоаппарата.

В последующие минуты она бегала по комнате и взволнованно щелкала кадр за кадром. Этот замок — настоящая сокровищница. А ведь она еще не видела собственно коллекции! Настроение снова начало подниматься. Она не сомневалась, что наследник этих сокровищ, с которым у нее назначена встреча, должен быть человеком с такими же взглядами, как у нее, с безукоризненным, изысканным вкусом. Человек, умеющий ценить культуру и утонченность.

Но ведь это только начало. Похоже, что ее поездка может завершиться потрясающим успехом!

— Итак, мисс Холден, вам все-таки удалось доехать!

Камилла обернулась на звук мужского голоса, и улыбка восхищения, игравшая на губах, застыла. Ее поджидал третий, и самый обескураживающий из всех, сюрприз, можно сказать, удар, от которого сердце затрепыхалось где-то в пятках.

— Этого не может быть… — Она судорожно втянула воздух и в ужасе замолчала.

С чуть насмешливой, снисходительной улыбкой темноволосый мужчина в толстом свитере и джинсах в обтяжку шагнул к ней, протягивая руку.

— Вот мы и встретились снова. Я достопочтенный Росс Макеоун.

Загрузка...