Наследники

Глава 4

Перед тем как вершить суд, считать его правильным и справедливым, вам стоит оглянуться назад и посчитать своих предков.

(Даррен Оскуро «Обращение к суду над сознающими»))

«Зима на пороге», — подумала девушка, поправляя на голове капюшон светлой кофты и собирая руки на груди.

Медленно ковыляя по темной, еще не разбуженной утренним солнцем улице, Лори нырнула за угол направляясь на север города, в противоположную сторону от замка академии. Чем дольше она проводила внутри академии время, тем тяжесть в груди становилась больше и невыносимее.

«Дожила, — бросая короткий взгляд на пейзаж за спиной, там, где возвышались стены «Марита Пьятра», — я получаю угрозы о расправе от Яэль, а совсем недавно открылось желание Даррена забрать мою силу…интересно будет больно? — вдруг ни с того ни с сего разбавила мысли внутренним смехом. — Соара[1] нас возненавидела».

Проходя район, что не имел официального названия и границ на карте Лори поежилась, чаще оглядываясь по сторонам. Иногда, чтобы обозначить территорию или эту местность говорили слово «импаче», как «ничья». Она же нейтральная территория между старой и новой частью города. Между сознающими и людьми. Нашпигованная барами, казино, домами с доступными девушками. Все знали, что, называя слово «карне», она же «плоть» или «мясо» — любая личность: морты или сознающие, могли получить абсолютно все, что пожелают. Любое развлечение по своему вкусу с изысканной вишенкой внутри или снаружи.

Лори старалась пройти быстро и незаметно несколько кварталов «импаче», пропитанный ярким запахом, скорее зловонием из отходов и немытых, смердящих потных тел, только что выпавших из бара и домов удовольствий, где оставили доход за месяц. Кварталы стихли после ночных увеселений, в нишах и проулках, за барами, у отходов отключившись от количества выпивки растянувшись или наоборот собравшись в калачик храпели мужчины со спущенными штанами, с растянутой на грязном лице довольной улыбкой.

Лори собрала брови у переносицы, испытывая к ним жалость, продолжая быстро шагать по улице. «Импаче» плавно переходил в район старого города, что считался одним из самых странных и страшных мест. Развалины и катакомбы, как после бойни, осыпающаяся штукатурка и падающий кирпич.

«Берегите головы, иначе свалитесь!».

Здесь жили самые бедные жители, не только морты, бездомные сознающие тоже, кочевавшие между «импаче» и старым городом. Всех хватало. Тетушка Ведьма часто рассказывала страшилки, истории, легенды, облаченные древней магией на ночь и говорила, что район старого города полон блуждающих призраков, ищущих выход подстёгиваемые местью.

Укладывая спать, рассказывала, что когда-то давно это была самая райская часть всего континента, куда стекались все, кому было не лень двигаться, в основном это были сознающие, только что вышедшие из темных глубин пещер, дна моря, высоких гор и густых лесов, жаждущие новых приключений.

Многие тысячи наполняли город каждую новую луну, основав поселение — жили в мире и согласии, возводили город из плотного камня, что добывали с большой глубины, поблизости в горах Элкок Гроув (сейчас в тех краях стоит бывшая каменная крепость «Марита Пьятра», что имело значение «Стоит камень», позже из нее сделали академию для детей сознающих).

Тетя, рассказывала истории, что переходили из уст в уста и совершенно не были подкреплены документами или записями о старом городе и часто добавляла, что каждый трактует их по-своему, надев маску серьезности повторяла о том, что в каждой истории несомненно есть доля правды.

— И хорошо бы, тебе девочка запомнить ее, — всегда добавляла тетушка Ведьма, дружелюбно похлопывая по плечу.

Разливая горячий, только что сваренный, шоколад по чашкам, тетушка Ведьма однажды рассказала странную историю, с невообразимым серьезным лицом, что иногда менялась на гримасу боли; историю о том, как в город пришли по мнению населения — чужаки.

— Люди! — слегка фыркнула тетушка, при упоминании.

Население города — сознающие встретили их добром, думая, что это такие же, как они, ищущие работу и хорошую жизнь.

— Они хотели власти! — вдруг выкрикнула тетя, — заявили, что это их земля, — продолжила возмущаться, вскидывая руки, — не знаю, что они сделали. Не знаю, о чем говорили. Те, кто пришли, — морты — силой огнем и мечом, отправили мужчин из города, туда куда глаза глядят. Гнали, как зверей, — снова шикнула тетя. — Мужчины требовали своих женщин и детей. Просили отпустить их с ними в путь. На поиски нового места. Те пригрозили, что казнят их семьи, если те продолжат бунтовать и покорно не уйдут. Мужчины склонив головы со слезами на глазах — ушли, — тетя тяжело вздохнула, подпирая кулаком щеку, — никто не знает, что с ними тогда случилось. Где они теперь? Женщины ждали своих мужей. Дети своих отцов. Все надеялись на их возвращение.

— Они вернулись? — спросила Лори, чувствуя, что пауза тетушки затягивается, а история явно еще не закончилась.

— Женщин и детей держали в сырых грязных подвалах, под замками, в системе слива сточных вод. Несколько месяцев и распространилась никому не известная болезнь. Ходили слухи, что это проклятье. Все пленники медленно начали умирать. С каждым прожитым днем вера, что мужчины вернутся и спасут их от плена, — угасала.

— И они просто умерли? — громко ставя кружку на стол, — они даже не сражались? Не сопротивлялись? — не унималась Лори.

— Ну как же… — тетя тяжело вздохнула, смотря в одну точку. Девушка заметила, как тоненькая слезинка спустилась по щеке старушки, — боролись. До последнего вздоха, за каждого сознающего — боролись. Старый город не зря разрушен и покинут, но эта история для другого вечера.

Слова тетушки эхом проносились в мыслях Лори, повторялись вновь и вновь, ее не покидало чувство, что Ведьма будто хотел что-то сказать.

— Вот их призраки, неупокоенные души и бродят до сих пор в поисках, — добавила тогда тетя после долгой паузы, потягивая горячий шоколад из чашки, уходя в повествовании от финала.

Лори с каждым воспоминанием набирала ход и уже уверенно шагала по улицам старого города. Остановившись у переулка, что был засыпан кирпичами из стен прилегающих домов, по телу пробежали мурашки. Отгоняя прилив отчаяния вперемешку с очередным потоком воспоминаний и болезненных ощущений, девушка торопилась убраться подальше от этой жуткой части города, наполненное болью и тоской.

Шла, не оглядывалась, но что-то заставило ее напрячься. Чутье. Лори казалось, что кто-то шел точь-в-точь по ее следам, медленно и уверенно. Казалось, что преследователь даже принюхивался.

«Это что шутка? Опять этот мальчишка?», — выругалась Лори, на секунду думая о Гине; проверяя наверняка, она свернула за угол.

Преследователь в нелепой яркой кепке и темном пальто уверенно следовал за ней. Мужчина в кепке проследовал за Лори, та в свою очередь поставила подножку, добавив еще один удар ногой в бок, парень кубарем покатился и упал на колени теряя равновесие. Лори добавила одним махом ноги и ударила его по лицу парня. Тот скривился и поднял руки в знак капитуляции.

— Спокойно, дамочка, — тяжело дыша простонал парень.

Девушка прижала парня к земле и руками зафиксировала его положение, перекрывая возможность парировать в этой схватке.

— Ты кто? — злобно процедила сквозь стиснутые зубы Лори.

— Задушишь, — завопил преследователь

— Отвечай! — приказала Лори; она повернула голову парня, сосредоточенно посмотрела прямо в глаза, что слегка блеснули, выдавая натуру сознающего существа. Лори отпустила парня. — Зачем ты шел за мной? — так же пристально смотря в глаза парню, продолжая изучать его.

— Мне приказали.

«Даррен, вероятнее всего? — быстро догадалась Лори, но не была уверена до конца. — Но больше некому. — девушка одним рывком поправила пальто парня у горла, — Что дальше? За неподчинение и проваленное задание, Даррен может заставить его что-то сделать с собой. Накажет мальчишку с помощью магии? А что буду делать я?», — спрашивала она саму себя внутренним голосом.

— Больше не смей преследовать меня!

Девушка оставила парня на том же месте, считая, что жизнь этого мелкого создания ее никак не касается. Отправилась прочь быстрыми шагами. Необходимо понять, что происходит в академии, кто похищает учеников…

«Но Гема не была студенткой, — поправила себя Лори. — она могла уйти сама. Почему Гин так уверен, что она пропала? Мы можем свободно перемещаться… она может быть где угодно».

Колокольчик на двери брякнул, и Лори замерла у входа в кондитерскую, тетушка Ведьма не спешила выходить к гостю; энтузиазм с которым она бросалась, чтобы напоить горячим шоколадом или особенным, по ее мнению — чаем, каждого, кто войдет в эту дверь, мерк. Недельные тарталетки засохли, стойка с машинами для кофе покрылась толстым слоем пыли. Свет был приглушен.

— Тетя! — позвала Лори. Никто не отозвался, она бодрая и жизнерадостная не вышла из своих ярко расписанных штор. — Тетушка Ведьма! — снова испытала удачу.

Лори прошла вглубь. Никого. За шторами в любимой каморке тетушки, выставленные на сушильные стеллажи плитки шоколада и формы конфет скукожились и засохли.

— Почему лавка открыта? — скрестив руки на груди, вслух рассуждала девушка.

Лори вышла из кондитерской, быстро перебегая через дорогу минуя поток машин, направилась в книжный бабушки Гина и Гемы. Колокольчик снова звякнул. Внутри было светло, девушка прошла вглубь помещения с высокими стеллажами с аккуратно расставленными книгами.

— Тетушка Ведьма! — снова позвала Лори, — Тетя?

На высоких каблуках, в строгом черном костюме, уложенной прической расправляя плечи словно птица, вышла статная женщина.

«Это явно не бабушка Гина!»

Лори попятилась, уже думая о том, как незаметно выйти.

— Не думала, что меня так будут звать, в моем то возрасте. Вы что-то хотели… — женщина смерила строгим взглядом Лори, показалось, что женщина чуть расправила крылья ноздрей, будто принюхиваясь, — сирена? — неуверенно предположила та.

«Вот это да! Она что, чует меня и мое природное происхождение? Как гурман, видит издалека, в данном случае, кто перед ней»

— Моя тетушка, — неуверенно начала Лори, указывая на дверь через улицу, — ее нигде нет. Вы одни из ближайших соседей, напротив, я подумала, что вы можете что-то знать…могли ее видеть.

«Что может видеть эта женщина кроме своего раздутого и явно выпирающего из пиджака эго?».

— Бедная девочка, — иронично произнесла женщина, поправляя воротник, — Я — Нифа из клана Хайит.

«Мать! Вот черт, совсем не рада встречи».

— Лори, — представилась девушка, поглядывая через окно на улицу.

— Я уже поняла… сирена.

«А ты — волк!», — подумала Лори, улыбаясь, смотря прямо в злобные и в тоже время бездушные глаза Нифы.

— Я могла раньше вас где-то видеть… Лори?

«Говорить правду или лучше попридержать с откровениями?».

— Постойте, — Нифа приказала пальцами Лори молчать, хохотнула, — мне все равно.

Девушка облегченно выдохнула. Нифа элегантно качая бедрами, направилась к выходу. Лори подумала о том, что мать Гемы и Гина холодная и чёрствая, как те самые конфеты, что сейчас тоскливо покрываются пылью и скукоживаются от воздуха на полке в лавке тетушки и возможно такая же пустая, как старое высохшее дерево в глухом лесу.

«Туда тебе и дорога!», — огрызнулась Лори, смотря вслед уходящей точеной фигуре Нифы.

— Я подруга ваших детей, — вдруг выпалила девушка.

«Ну вот опять! Молчала бы. Пусть идет себе с миром, охотиться на бедную лань!».

Нифа остановилась, не поворачиваясь лицом к девушке, ждала продолжения.

— Вы же знаете, что они студенты в академии «Марита Пьятра» у подножия горы Элкок Гроув?

Нифа дернула ручку двери и вышла, не показывая ни единой эмоции, на ее лице читалось только безразличие. Оставляя Лори в одиночестве со своими тревожными эмоциями и вдруг всплывшими в памяти старыми легендами, что непрерывно крутились в ее мыслях.

___________________________________

[1] Дева судьбы

Здесь и далее, некоторые имена, заклинания и названия созданы автором самостоятельно на основе румынского и испанского языков.

В темное и холодное узкое помещение не проникал свет. По каменным стенам извилистыми струйками стекала вода. С закрытыми глазами, сидя на коленях уже несколько часов Эта подняла бледные руки кверху, резкими движениями опустила, затем развела в разные стороны, медленно, но уверенно рисуя фигуры во влажном воздухе.

В определенном порядке перед Эта лежали обугленные маленькие кости, перья птиц, чаша размером с ладонь, в которой была бордовая густая жидкость. Себе под нос Эта что-то бормотала, то склоняясь над ними, то отклоняясь, изгибаясь с болезненной гримасой на лице, Эта не прекращала водить руками вокруг себя. В чаше вспыхнул огонь. На ее бледной коже появился легкий румянец и яркая улыбка оповещающая о завершении и успехе ее действий. С большим напором Эта продолжила произносить непонятные слова. Девушка вдруг открыла глаза, и улыбка скрылась, меняясь на маску раздражения; почувствовав присутствие произнесла:

— Говори!

Из тени, в пальто вышел Валет, снимая яркую, по его мнению, дурацкую кепку. Замялся, подбирая слова, не спешил начинать.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе, бестолковый? — Эта не сдерживала гнева. Иногда глупость и нерешительность Валета выводила ее из себя, и она срывалась на всем, что попадалось под руку, швыряла в стены предметы и проклинала всех вокруг. Совсем не чураясь создать так где-нибудь пожар.

— Я не смог найти ее, — тихо произнес Валет. Признавая свою ошибку, он покорно опустил голову.

— Тогда зачем ты мне нужен Валет? — он молчал. — Если ты не можешь справиться с одной девчонкой, что будет, когда он явится? Для чего все эти приготовления? — с каждым словом девушка от возмущения переходила на визг. — Ты расстраиваешь меня Валет, — Эта отвернулась. Сделала несколько пассов руками тут же остановилась. Резкими движениями поднялась и подошла в плотную к Валету, смотря прямо ему в глаза произнесла:

— Ты умрешь, но ты найдешь и приведешь ко мне эту девчонку! — белки ее глаз стали полностью черными, сущность брала над ней верх, Валет это понял, но сопротивляться приказу было уже слишком поздно. — Ты мой слуга. Подчиняйся мне! — крича, приказала Эта.

Не моргая Валет, развернулся в противоположную сторону от Эта, и напряжёнными шагами, будто сопротивляясь, зашагал вперед.

— Хороший пес, — одобрительно бросила Эта вслед Валету.

Лори никого кроме представителя древнейшего рода волков-оборотней Хайит не нашла. Поговаривали, что Нифа сильнее самого Таная, своего отца, который совсем не спешит отдавать свою власть над кланом и делиться властью, что имел над всем городом.

Гема однажды рассказала о том, что в семье происходят настоящие игры между старшими поколениями. Они, как основоположники нового витка жизни города, имели над остальными семьями большое влияние. Могли устранить, если нужно или уговорить, если посчитают, что этого будет достаточно. Половина города принадлежало их семье: земля, дома, замок и шахты в горах, разработку которых давно все забросили.

Не известно в силу возраста или по личным убеждениям Гема не хотела участвовать в семейной драме под названием «Власть». Большую часть своей жизни провела в академии, училась, жила и работала в качестве стража. Хранила сон младших поколений всех сознающих существ планеты.

«Какой бы сильной не была, я могу остаться бедной и оказаться на уровне выживания вместе с людьми, — такой вариант совсем не нравился Лори. — Помимо имени необходимо помнить о деньгах, где бы ни была», — напоминала себе девушка. Она все еще ждала на улице тетушку и смотрела по сторонам в поисках знакомой фигуры.

Бабушка Гина и Гемы тоже отсутствовала в лавке, что заставляло Лори не на шутку поволноваться.

«Стоит ли мне уйти за помощью или дождаться тетю?», — Лори протаптывала невидимые дорожки из следов вдоль кондитерской. Не находила себе места: то стояла на месте, то ходила, сидела, и все заново. Разглядывала прохожих.

— Где же ты?

— Проклятая земля, девочка, что ты тут делаешь? — вот и знакомый голос тетушки. Лори облегченно выдохнула.

— Это где ты ходишь, тетушка Ведьма? — уперев руки в боки девушка задала контрвопрос, не теряя ни минуты. Лори бросилась обнимать тетю. — Где ты была? — спросила еще раз более мягким голосом.

— Послушай меня, девочка, — начала тетушка шепотом прямо над ухом, не отпуская из объятий Лори, — дела в городе совсем плохи: демоны шастают, волки разнюхивают, поговаривают о пропавших сознающих…

— Откуда ты знаешь?

— Я много чего знаю, — тетушка все же разомкнула объятия, потянув Лори в кондитерскую, быстро развернула табличку с надписью: «закрыто».

— Ты меня пугаешь. В чем дело?

Тетушка Ведьма прошла к столику, рухнув на стул рядом, она покачала головой, показывая свою озабоченность вкупе с волнением.

— Ну! — потребовала нетерпеливая Лори. — Говори в чем дело!

— Моя поваренная книга пропала, — скрепляя пальцы, тетя избегала взгляда Лори, что уже подошла к ней и села напротив.

— Книга… рецептов? Купим новую в лавке у Гина, — девушка резко замолчала, осознав, что ее мысль завела не туда. — Что это за книга?

— Поваренная книга, — не решаясь произносить до конца тетушка вновь умолкла, — мои записи, — юлила с конкретным ответом, — мои созданные заклинания.

Лори встала со стула и сделала несколько кругов по комнате, теребя и поправляя волосы.

— Так ты…ведьма? — опираясь на прилавок, спросила Лори, чувствуя каламбур и иронию судьбы в одном флаконе. — Умно, тетушка. Я-то всю жизнь думала, что ты никудышная обезумевшая старуха, разговаривающая с черепахой, удачно пристроившись к клану сестер-сирен.

— Так и было…

— Тогда что это за «Поваренная книга»? — Лори почувствовала, как нарастает гнев внутри — замолчала, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. — С каких пор ты создаешь заклинания, как матерая ведьма?

— Мои деньки прошли еще до того, как родилась верховная сестра из клана сирен — Надия, — Лори подняла брови, неотрывно таращась на тетушку, оценивая сколько же ей лет на самом деле.

По земному летоисчислению Надие, основательницей клана сестер-сирен, что вышли из глубин морей, перевалило за две сотни лет. Сейчас она выглядела сморщенной и высохшей, заседая в Совете академии, как представитель древнего и малочисленного клана.

— Как ты умудрилась все это скрывать?

— Когда ты превращаешься в старуху, не сложно скрыть далекого и страшного прошлого, тем более, что не осталось тех, кто застал те события, — уверенно говорила тетушка. — Никто не станет тыкать пальцем и указывать на меня. Те события стали историей, легендой для сознающих, что дали виток новому развитию и миру.

— Что ты сделала?

Тетушка Ведьма снова вздохнула, подпирая голову кулаком, коротко взглянула на Лори, поджимая губы.

— Когда пришли люди, сознающие только-только начали изучать свои силы, осваиваясь в городе, тогда мы еще не знали, какой потенциал, сколько силы в нашей крови. Люди прогнали наших мужчин, а мы, женщины и дети, жили в водосточной трубе, без еды и чистой воды, пленниками, мы стали игрушками для людей, — не моргая, взгляд тетушка стал стеклянным, — они забавлялись с нами каждую ночь, смеялись как гиены, улыбались облизывая свои гнилые зубы, — Лори сглотнула ком в горле, — мой единственный сын после долгой борьбы — умер на моих руках. Тогда я провела обряд, создав сильнейшее заклинание. Воистину злость подпитывает силы, а для ведьмы тем более. — Лори показалось, что тетушка улыбнулась; она все еще смотрела в одну точку, плывя по воспоминаниям. — Я вызвала тьму, зло, хаос в наш мир, и он разрушил все. Под завалами старого города остались люди…и сознающие. Я совершила ошибку, но я не жалею, — тетушка гордо подняла голову, — я освободила всех выживших от гнета, от плена и покончили с пленом и издевательствами. Мы выбрали главы кланов и построили новый порядок в мире с людьми. Они были трусами, — шикнула тетя, переводя взгляд на стеклянную дверь кондитерской, — кланы написали закон! Закон! После всего что произошло мы должны вести себя тихо, существуя только в своем мире за то, что жертв среди людей было больше, чем сознающих, а люди в свою очередь не должны создавать союзы и вступать в любую связь с сознающим считая, что мы дикари и человеку неровня.

Тетушка Ведьма скривилась под гнетом воспоминаний.

— Что случилось с тем злом, что ты впустила в наш мир? — тихо, хрипящим голосом спросила Лори.

— Заперла его обратно и спрятала… и книгу. Но кто-то нашел ее. — тетушка вдруг посмотрела прямо в глаза Лори. — Тебе нужно бежать из города, девочка, если поваренную книгу украли ради того, чтобы воскресить прошлое — мы все погибнем.

«Ты что старуха совсем сбрендила? Куда бежать?»

— А где бабушка Гина? — спросила, указывая через дорогу.

— Если заклинания в книге используют — наступление темных и кровавых времен — не избежать, а мы в самом центре этих событий… — не решаясь продолжить тётушка замолчала, ныряя в очередные воспоминания. — Беги, девонька, беги, — снова, как заведенная повторяла слова тетушка Ведьма.

Гин и Аврора, уверенно наступая ногами и поддерживая руками, ползли вверх по черепице крыши одной из башен. Необычное для поздней осени, на пороге зимы — солнце пригревало. Они расположились на самом верху держась за выступы.

— У-А-У! — Аврора была переполнена эмоциями. Гин широко улыбнулся, неотрывно смотря на девушку. — Что может быть прекрасней? — указывая на пейзаж, раскинувшийся перед ними: острые горные пики вдалеке, покрытые снегом уверенно стремились к небу; среди деревьев пряталось темное озеро чуть ближе, и уже тронутые холодами пожелтевшие луга вокруг.

Редкие белые облака гуляли по небу, давая последние деньки солнцу разгуляться, перед тем, как холода и снег придут, забирая крошечное тепло.

Найдя удобное положение Гин сел и решился сказать первым:

— Тебя совсем не задевает, то что о вас говорят… как к вам относятся?

«Ну нельзя же прямо так, — укорил сам себя парень, ища удобное положение, — это не свидание, а допрос какой-то, — Гин цокнул, — Свидание? — не веря своим же словам».

Он услышал в голове звонкий смех Солея.

«Тише там!», — приказал парень, стараясь держать равновесие.

«Сам тише! — огрызнулся, все еще похихикивающий Солей. — Твой страх мешает мне спать, в коем то веке»

— Нет! — Аврора изменилась в лице, — мне жаль их, — девушка подбородком показала вниз.

— Жаль? — уточнил Гин, ведь ему показалось совсем странным слышать подобные речи, от девушки, которую считают недалекой, в каком-то смысле наивной, чуточку навязчивой; при этом ее мнение никто не во что не ставит. Но Аврора принимала действующие правила игры, уверенно идя по жизни с высоко поднятой головой.

То как относились к ней другие более сильные сознающие, возмущало Гина, но учитывая его положение, в иерархии академии старался не вникать и уж тем более не преследовал цели изменить мнение в сторону Авроры и ей подобных. Включая себя, естественно.

«Повзрослей! — фыркнул Солей. Гин в ответ только закатил глаза. Отвечать ему все равно бесполезно. Солей же не станет извиняться за то, что был неправ? — Даже не мечтай! Я всегда прав» — заявил, уверенный в своих словах.

«Ну вот, что и требовалось доказать, — ликовал Гин, — а теперь будь другом, не мешай»

«Не мешать тебе «окучивать» подружку, что тебе это тоже не по статусу?»

«Какой статус? Я — человек!»

«Ты-Хайит!», — возразил ему Солей.

«Сгинь!», — приказал Гин.

— Да! — уверенно заявила в ответ Аврора; она заправила непослушные локоны за заостренные уши, на которые так любил смотреть Гин. — Это элементарно. Они дети самых влиятельных кланов нашего мира, каждый день они просто обязаны доказывать всем свою правоту, свое влияние… имя данное при рождении и при этом не стать посмешищем. Один неверный шаг и твоя семья может от тебя отречься, останется только коротать дни напролет живя в катакомбах старого города. — Аврора тяжело вздохнула, — Все они, — снова указывая вниз, по внутреннему дворику группками расположились студенты, наслаждаясь солнцем; младшие во что-то играли, старшие собирались кружочком для обсуждения слухов и насущных тем, будто мальчики против девочек.

«Вот бы им мортовскую игру показать — вышибалы. Веселья то будет», — нахлынули на Гина воспоминания, как он и его сестра, что приехала на выходные из академии прибились к группе мортов-детей, попросили взять их к себе в компанию чтобы поиграть вместе.

«Тогда, они еще не знали кто мы, — печально подтвердил Гин, — они думали, что мы такие же, как они — обычные дети с соседнего двора. Волчья натура еще не взяла верх над Гемой заставляя бегать каждое полнолуние, выцарапывать дверь в порывах гнева; а у меня — человеческая, что заставляла прятаться от своих же, теряя уважение со стороны семьи».

Солей наигранно вздохнул.

— Гин? — позвала Аврора.

— Прости, задумался. О чем ты говорила?

— О том, что все они в каком-то смысле обречены. Их будущее предрешено, обеспечено. А мы свободны, как ветер, — Аврора поднялась на ноги, балансируя на крыше; расправила руки в стороны, наслаждаясь осенним ветром. Гин последовал ее примеру.

— У-О-У! — выкрикнул, чтобы отогнать от себя нарастающий страх высоты.

«Горгульям не привыкать! — грозно произнес Солей, его голос стал более нервным, а слова прерывистыми, — а мне вот передается твой страх, только не умри там, а то Ведьма из меня суп сварит».

Гин хохотнул от заявления Солея, и на мгновение потерял равновесие, — пошатнулся.

«Суп из Солея! Суп из Солея!», — громко закричал в голове Гина.

Аврора схватила его когтями и помогла удержаться на ногах рядом с ней.

«Ладно, — облегченным, от спасения голосом продолжил Солей, — можешь поцеловать ее от меня!».

«Размечтался!»

«Ты гуляешь на вершине башни с девчонкой рискуя упасть и умереть, и даже не хочешь напоследок ее поцеловать? Ты странный!»

— Мне нравится мир людей, — успокаивая возбужденный голос и стараясь дышать ровно, девушка смотрела вперед, продолжая держать Гина одной рукой, — для меня в нем больше правды, чем в мире сознающих.

«Люди не боятся нас, а стоило бы, — с ноткой печали подумал парень. — Они любопытны и открыты. А мы боремся с ними веками, припоминая гадости, сделанные с начала времен; стараясь переплюнуть людей во всем»

— У-О-У! — Аврора и Гин закричали в один голос.

Выплеснув энергию, Аврора вдруг поникла, она неотрывно смотрела вперед на горный хребет впереди, явно о чем-то думая, не решаясь произнести вслух. Гин меняя положений рук, сплел их пальцы.

«А она ничего», — добавил Солей.

— Хочешь полетать? — игривым голосом спросила Аврора, вопросительно поднимая одну бровь.

«Беру свои слова назад!»

— У тебя уже проявились крылья?

— И даже окрепли!

«Даже не думай соглашаться!»

Обеспокоенная Лори войдя во внутренний двор академии — искала Сашу. На несколько дней она потеряла ее из виду, и не знала об успехах и возможных провалах девочки, стараясь быть хорошей сестрой и наставницей — навещала как можно чаще, задавала с первого взгляда простые вопросы, расчесывала ее кудри, заплетала в причудливую косу; но больше всего ее волновала соседка Саши — суккуб по имени Пелия. Она казалась Лори импульсивной, что было вполне естественно и даже обычно для суккуба, но на лекции, что вел Даррен о магии и заклинаниях, Пелия смогла воздействовать на других своей энергией.

В ночь перед уходом к тетушке Лори получила записку о происшествии, что Пелия возможно порождение суккуба и мага, и что за ней, как за соседкой и как позже выяснилось подругой Саши необходимо присмотреть.

На первый взгляд в этом ничего страшного нет: соблюдай дистанцию, а главное не зли ее, как и многих в академии, и будешь жить поживать и добра для окружающих сознающих наживать даже с суккубом.

Лори попыталась расслабиться, разминая плечи ходила по двору в поисках сестры. Остановилась оглядывая присутствующих. Саши нигде не было.

Еще раз оглядывая в поисках знакомых рыжих кудрей, направилась к главному входу. Нахождение в стенах академии для Лори с каждым днем становилось ненавистней, но она вернулась после смерти друга по просьбе своей верховной сестры Надии и жалела об этом с каждым днем все сильнее.

Сейчас, Лори поймала себя на мысли, что больше нигде не безопасно, нервно дергая уголки губ.

«Что я имею к двадцати трем годам жизни: моя подруга Гема и студентка Онор — пропали. Даррен все еще желает забрать мой голос, а Яэль — жизнь. Душераздирающая история тетушки Ведьмы, что никак не выходит у меня из головы, ее совет о побеге. Чем дальше от сознающих, тем лучше, — вдруг пронеслись слова тетушки в голове, — на носу смена состава совета академии и правления… Бал! — болезненно протянула Лори, — Вот черт, что следующее?».

Перед покорным возвращением в академию Лори зашла к Виктору, от чего он был весьма не в духе и напомнил ей о своей просьбе больше не приходить. Мортовский полицейский города Шаор был до предела разозлен увидев девушку на пороге, но все же выслушал, в ответ, не давая информацию. Ни соглашаясь, ни категорически отрицая. Выслушал и закрыл дверь со своим каменным ничего не говорящим лицом.

Лори коротко и сосредоточенно рассказала, что несколько месяцев назад ее подруга пропала, по предположениям близких — была похищена, а совсем недавно и другая девушка прямо из академии. Следы ни одной из девушек не были найдены. (Официально все службы сознающих, что подключила Кой — молчали и не давали конкретной информации).

Дополнила рассказ тем, что обе девушки из важных и громких семей сознающих, поэтому мортам, то есть людям, лучше быть во все оружие, когда главы кланов явятся на их порог, утверждая, что во всех бедах виноваты только морты.

Она умолчала только об одном, что возможно в городе появился кто-то кто крадет древние заклинания из-под носа опытной ведьмы и возможно готовит второе жестокое массовое событие за всю историю мира людей и сознающих.

Лори вспомнила как в одну из первых встреч несколько лет назад, Виктор каким-то образом понял, что она поет для него, тем самым гипнотизирует, делая попытку заставить его выполнить все, что она пожелает.

Все как всегда, Лори нужна была информация, которую она кроме как у Виктора больше нигде не могла раздобыть. Но по непонятным для Лори причинам у Виктора был иммунитет. И на тетушкины волшебные кексы тоже.

Тетушка Ведьма, предполагала, что в крови Виктора или его генах, есть что-то от сирен, или от одного из самых сильных видов сознающих, что позволяет быть стойким при воздействии на него и его разум.

«Мы что родственники? — возмутилась тогда Лори, — ужасно!».

Обычные разговоры для Лори проходили тяжело, черпая большие запасы энергии; она не умела врать — побочные действия песни сирены; юлить в разговорах, изворачиваться и много чего, Лори не могла, просто не умела без своей песни. Без шума морского прибоя, яркого звучания бьющихся о скалы волн, вкуса соленой воды на языке и такой необъятной и приятной воды. Лори тосковала.

«Может послушать тетушку и просто сбежать? Вернутся к истокам нашей истории», — с иронией высказалась Лори, все еще думая о море, о бушующей силе океана, и спокойного дна морского.

Погружаясь в мечтания, девушка подняла взгляд на одну из башен академии. Солнце слепило в глаза. Прикрыв рукой убийственные для нее лучи, Лори увидела, как на вершине красовались две фигуры.

«Больные морты», — фыркнула Лори.

Ни один ученик в здравом уме не полезет на вершину, скользкой неустойчивой неравномерно выстроенной из черепицы поверхности.

«Кроме бестолковой горгульи!»

Лори продолжала смотреть на двух безумцев. Там, наверху они зашевелились, группируясь, явно что-то замышляя. Лори видела, как Гин садится на спину Авроре. Девушка в свою очередь раскинула резкими движениями широкие костлявые крылья.

«Ты что больной, волк?»

На площадке перед башней начали собираться другие студенты от мала до велика. Всех привлекло зрелище. Под всеобщие аплодисменты студенты просили устроить представление. Уверенно продолжали хлопать, а кто-то даже подвывать лишь бы те, кто на крыше не передумал прыгать. Настроившись, Аврора и Гин, что стояли на крыше башни, громко отсчитывали: три, два, один и…

Прыжок.

Раздался оглушительный крик Гина, смех Авроры, и восторженный визг студентов внизу, опасающихся и одновременно радующихся за жизни безумцев, а Лори улыбнулась, испытывая счастье от того, что Гину мягко говоря, некомфортно.

«Волки боятся высоты».

Под всеобщие завывания и восторг Аврора плавно приземлилась в самом центре дворика. Дети хлопали и перекрикивая умоляли: «Покатай нас!».

«Будто она лошадь, а не горгулья! — снова прокомментировала Лори, подходя ближе к безумной парочке. — А в них что-то есть».

— Остановитесь! — послышался крик директрисы Кой.

«А вот и ответные действия», — не прекращала злорадствовать Лори.

Малышня в испуге визжа разбежалась, думая, что это за ними; из своего комфортного кабинета выскочила строгая Кифания Кой, на ходу поправляя мантию, не успев оставить свою похрюкивающую крысу на столе, что не могла не радовать Лори.

Девушка считала, что это ее персональное достижение за время учебы в академии и произведение искусства на уровне величайших изобретений мортов.

«Что-то великое!», — похвалила себя Лори.

— Вы двое, — указала директриса на отчаянных исследователей полетов, Аврора улыбаясь гордо подняла голову, а Гин сделал шаг вперед, сразу признавая, что он виноват, только не в очередной гадости для Кой, а для развлечения детей и собственного, возможно, удовольствия.

Он еще не определился, но улыбка не сходила с его обезумевшего от восторга лица. Морты бы сказали, что у него шок, дали бы теплое шерстяное одеяло и налили бы крепкий горячий чай с сахаром.

— Вы двое, в мой кабинет. Быстро!

Даррен любил занятия с малышней, они любопытные, не усидчивые, но, если заинтересовать, показав несколько трюков с заклинаниями или химией, при которых что-нибудь взрывается, горит или исчезает, они будут смотреть на лектора, словно на божество или диковинное существо, вроде волшебника из сказок, фокусника, что вытаскивает кролика из шляпы, приглашая в удивительный магический мир.

Подросткам не интересно; они уже выучили все хитрости и уловки Даррена. Старшие могли вообще не приходить на лекции неделями, а потом войти с ноги, будто так и надо. Даррен не злился на них, скорее смотрел в зеркало, видя период того времени, когда он был студентом и во время учебы его подруги выдавали такие выступления; например, в один из зимних дней, Гема под руку с Лори вошли в аудиторию в самый разгар учебного часа, при этом громко хохотав от уморительной, только им понятной шутки.

С малышней на занятиях по магии и заклинаниям было весело, временами они удивляли его, задавая на первый взгляд странные вопросы, которые никогда не приходили в голову Даррена; удивляли своим нестандартным мышлением, будто находясь на совсем другом, выше чем он, — уровне. Видя вокруг что-то только им доступное.

После затянувшейся лекции и после того как Даррен отпустил малышню во двор, он аккуратно поправил книги на краю стола, собрал листки с записями, уже направляясь выйти из большой аудитории — замер. Показалось, что он что-то услышал, явно постороннее, то чего не должно быть. Вокруг была тишина.

Показалось?

Вместо двери из помещения, он решил перепроверить и медленно поднялся по лестнице, заглядывая на каждый уровень в поисках источника.

— Саша? — окликнул Даррен девочку, что сидела на самом верху в углу у стены, подобрав под себя ноги. Глаза ее опухли, а по щекам катились ручейки слез, — что-то случилось?

Девочка отвернулась, продолжая всхлипывать носом; она вытерла рукавом белой рубашки слезы, спустя паузу подавленным голосом, запинаясь произнесла: «ничего».

Даррен расслабился, не чувствуя враждебность от маленькой, возможно испуганной или обиженной сирены — не обращая внимания на дорогой сшитый на заказ костюм — сел рядом с Сашей на пыльный пол, внимательно смотря на нее.

— Знаешь, когда-то давно, когда я был твоего возраста, я тоже прятался, — вытягивая ноги, Даррен говорил медленно, чтобы она его услышала. — Меня отправили в академию так рано, что я не запомнил, как выглядит моя мать, — продолжая плакать, Саша повернулась к Даррену, — на первом году мне дали синий галстук, большинство магов начинают с низших знаков; мой отец не появлялся на пороге академии целых два года. Тогда я подумал, что это место предназначено для детей от которых открестились родители, как от безнадежных, как от самых слабых представителей своей семьи. — Даррен слегка хохотнул, — а на третьем году низшей ступени я видел, как академия проводила свой очередной бал для привилегированных, как смотрины невесты перед тем, как выдать ее замуж. Я видел, как отец был почетным гостем на нем, в своем расшитым золотом костюме, видел, как он возвышался на пьедестале в главном зале под звуки музыки с бокалом самого дорого шампанского. Наверное, в тот момент он представлял себя императором мира. — Даррен сдержал прилив эмоций, не выдал, что зол, — тогда я впервые услышал чужие мысли: мерзкие и грязные. Мой лицемерный папаша думал о таком, — он смолк, понимая, что девочке шести лет не нужно этого знать.

Даррен посмотрел на Сашу, та стихла, перестала хлюпать носом, слезы больше не проступали, она внимательно слушала его, обнимая свои колени.

— В тот вечер я прятался в башне, пытался понять, что я сделал не так, чем заслужил такое отношение от отца; почему мать не желаем меня видеть и почему в моей голове столько голосов. Знаешь кто мне помог? — Саша покачала головой, — Лори. Она довольно жестко спустила меня с лестницы, прямо с той башни; держала меня за шиворот, вот так, — Даррен показал, сжимая пиджак в руке, не сдерживая яркую улыбку, согретую воспоминаниями, — у нее столько силищи. — у Саши вырвался короткий смешок, она чуть кивнула, будто подтверждая слова своего профессора.

— Она холошая, — тихо добавила Саша, девочка все еще не могла выговаривать букву «р»; то, как она произнесла слово «хорошая» — умилило Даррена и заставило улыбнуться.

— Лори привела меня в свою компанию, где собрала самых ужасных сознающих из всех; надо мной стали издеваться, шутить, подтрунивать, злить еще больше, чем было до этого. Мне нравилось быть невидимкой. Нравилось прятаться. Но уверенная Лори, вспыльчивая Гема, кроткая Яэль, скромная Дора и сильный Тай — заставили меня выползти из тени. Нет, — осекся Даррен, — они вышвырнули меня из тени на свет своими ужасными выходками и бесподобным, одновременно злобным, чувством юмора, своей сплоченностью. Показали, что мир интересный, загадочный, многогранный, чем в серой каменной коробке. И время, выделенное нам, нельзя просто тратить на прятки от всего этого мира… Они стали моей семьей, — после долгой паузы, добавил Даррен.

«А теперь наша семья по кирпичику распадается», — тут же добавил Даррен про себя, но не осмелился озвучить печальную действительность.

Парень почувствовал, как Саша подползла к нему, села рядом, положила свою голову ему на руку. В ответ он обнял ее, ощущая себя старшим братом, а не строгим профессором; он хотел, чтобы она почувствовала, что он будет защищать ее до тех пор, пока она сама не окрепнет и не даст отпор собственной тьме.