Наследники

Глава 6

Совет не должен принимать решения опираясь на свои личные эмоции и чувства; позволить им взять верх, значит стать низшим сознающим существом — мортом.

(Лилайна Ниеми «Обращение к суду над сознающими»))

Даррен сидя у кровати в общей комнате гладил по животу Шэдоу. Доберман тяжело дышал, лежа на спине вытянув лапы и высунув язык, моргая своими черными глазками, чуть поскуливал.

— Стареешь, — продолжая поглаживать собаку, парень разговаривал с ней. Знал, что пес точно его понимает; он остался в мантии профессора, после утомительной утренней лекции, Даррен сразу же бросился к Шедоу. Нуждаясь в заботе, уходе и внимании; сколько себя помнил, пес всегда был рядом, как соратник, разделяя все невзгоды с ним.

Маленьким щенком, в нелепой хлипкой коробке из-под фруктов, доберман был прислан тетушкой Ведьмой. С запиской: «Пусть тень станет твоим союзником». Тогда Даррен еще не знал тетушку, но знал Лори и ее безумное окружение.

«Не слуга, а друг», — пропел Даррен, внутренним голосом; он точно знал, что Шэдоу его слышит. С каждым днем усиливалось чувство, что время пса на исходе, что не могло не беспокоить парня.

Дверь в комнату резко открылась и тут же хлопнула, Даррен перевел взгляд со своего ненаглядного фамильяра. С озлобленным взглядом Ноа замерев стоял у двери.

— Тебя снова выперли? — с ухмылкой констатировал Даррен, не переставая поглаживать пса.

— Сам ушел! — быстрыми шагами Ноа прошел на свою часть комнаты, где царил беспорядок и плюхнулся на кровать.

— Дай догадаюсь, — Даррен карикатурно сделал несколько пассов руками в воздухе, изображая из себя прорицателя. — Нур? — он не сдержал довольную улыбку.

— Он ужасен! — фыркнул Ноа, поднимаясь на локти. — Как вы его только терпите?

— Обычный он, а ты все никак не привыкнешь, — разочарованно пояснил Даррен. Ноа в ответ покачал головой. — Задача у него такая.

— Да, выводить студентов из себя, — в его голосе чувствовался нарастающий гнев с ноготками досады.

Шэдоу дернулась, направляя нос в сторону двери.

— Кто там? — ласково спросил у нее Даррен; пес протяжно заскулил. — Не к добру.

Дверь открылась и на пороге появилась Яэль в мантии и собранными на затылке пучком.

— Что за дела, Даррен? — грозно упирая руки в боки, с напряженными скулами, выдала девушка.

Ноа сделал вид, что его тут нет. Молча отвернулся, предполагая, что ссоры между ними не избежать и смотреть он на драму не решался.

— Что опять? — Даррен не скрывал своего раздражения, что появилось с приходом Яэль.

— Мы должны были встречать гостей, а ты решил позагорать на берегу с Лори? Кой в истерике! Маор в гневе!

— С отцом я сам разберусь, — повышая голос ответил парень, продолжая методично гладить Шэдоу, чтобы успокоить; пес оскалил зубы смотря на Яэль. — Ты ей не нравишься.

— Нам нужно быть рядом с членами Совета. Мы их наследники.

— Иди, я скоро тебя догоню.

Яэль поджала подбородок и тяжело вздохнула; сделав два шага — села напротив Даррен, протягивая руку к собаке, та напряглась, рыча на девушку.

— Хватит таскаться за юбкой Лори, — медленно, как список покупок, она озвучила свое требование. — Совет присматривается к нам и пристально изучает, а ты возишься с ней, — Ноа присвистнул на такое заявление. — Не высовывайся, бездельник! — приказала, меняя голос на более жесткий, — думаешь, я не знаю, что ты прогуливаешь самые важные занятия на курсе?

— Отстань от него! — приказал Даррен.

— Последний раз повторяю: оставь мою сестру.

— Это мое личное дело!

— Сейчас у тебя нет ничего личного, — она помолчала, внимательно смотря в его темные глаза. — У нас был уговор! Если ты продолжишь свои необдуманные поступки, то, когда я получу место в Совете, я сделаю все, чтобы избавиться от вас с паршивкой и калекой Лори.

«Калекой?», — Даррен поднял на нее суровый взгляд. — «Она мне угрожает, Шэдоу?»

Собака с большей силой зарычала.

— Подчиняйся мне, Даррен! — прожигая его взглядом, приказала Яэль.

За окнами, что выходили во двор, плавными танцующими движениями падал снег, покрывая вытоптанные дорожки и выцветшую лужайку. Деревья с унылыми в разные стороны растопыренными ветками-пальцами контрастировали с белыми падающими снежинками, мягко окутывающие сад, погружая в зимний сон до весны.

Сердце сжалось в груди Гина, он медленно шагал наравне с Авророй к кабинету Кой, нервно покусывая губу.

«Все никак не отстанет, — не сдержал гневный комментарий в сторону ненавистной директрисы. — Ничего, скоро время твоего правления подойдет к концу».

«Готовишь мятеж?», — Солей тут как тут.

— Что будет если мы не придем? Нас ведь никто не контролирует, — обратился Гин к Авроре.

— Тебе так кажется, — коротко ответила девушка; Гин заметил, как ее голос изменился, стал холодным, сдержанным, — у нее повсюду шпионы, — перешла на шепот Аврора.

— Объяснишь?

— Она ведьма, Гин, очень могущественная… своего поколения. Многие уже превзошли ее, но она все равно остается той сознающей, что написала не один десяток законов, сознающей, что ее ум и способности превзошли все ожидания, она та, кто может указывать Министерству, что делать… — Аврора остановилась в нескольких шагах от двери директрисы, — Она ведьма, что прямо сейчас теряет эту власть из-за законов, что были созданы задолго до ее рождения.

— Они наша безопасность и возможность развиваться, превосходить старшее поколение и быть двигателями. Да, она главное в академии, но всему приходит конец, — парировал Гин.

— Не будь наивным, она та, кто отгрызет тебе руку по самый локоть, если посчитает нужным. Она думает о себе и выгоде только для себя. Все остальное для нее не важно…никто и ничто.

— Откуда столько познаний?

— Я здесь дольше тебя.

Аврора постучала в дверь, та сразу же открылась. Девушка не успела войти, Гин задержал ее, придержав за локоть.

— Нырук, — произнес на древнем языке Гин, желая удачи; он посмотрел в ее глаза, уверенные и яркие, как летнее солнце.

— Шу, — ответила на том же языке, что имело значение «нам». Подмигнула и первая вошла.

— Проходите, не стоит задерживаться в дверях, — директриса Кой сидела за своим столом, перебирая очередные бумаги в компании со своей похрюкивающей крысой. — Как продвигается твоя учеба Гин? — спросила Кой игнорируя Аврору.

— Я стараюсь.

«Ничего не говори ей!», — приказал Солей.

— Значит все плохо?

— Нет… — Гин посмотрел на Аврору, вспоминая ее недавние слова, — у меня в учебе все хорошо, — коротко ответил, не вдаваясь в подробности.

— Угу… а соседи по комнате тебя не беспокоят? Компания подобралась отменная, — Кой подняла взгляд отрываясь от бумаг она оценивающе посмотрела на Гина, продолжая не замечать Аврору.

«Она намекает на Даррена или Ноа?»

«Она говорит о тебе!»

— Мне очень повезло, — сухо ответил Гин.

— Ну что ж, — директриса постучала карандашом по столу, продолжая игнорировать, Кой даже не смотрела в сторону Авроры, что начинало раздражать парня. — За вашу выходку с полетом, где вы нарушили правила, и показали неподобающий пример детям, вы будете наказаны.

Директриса усерднее постучала по столу, обдумывая степень наказания.

— Вы не будете присутствовать на балу, — Аврора подалась вперед, но Гин ее задержал, — вы не будете представлены Совету академии и членам Министерства. В вечер бала вы не наследники! — выделила интонацией.

«Будто нас тут и вовсе нет!»

«Она знает, что перед ней сам Хайит, не важно человек ты или сознающий. У тебя от рождения влияния и денег больше, чем она смогла бы заработать за свои десять жизней!».

Гин почувствовал, как Солей стал более напряженным.

— Вам, — выделила она интонацией, — Гин Андар Хайит по окончании обучения в академии, думаю стоит вернуться к бабушке в книжный магазин и продолжить улыбаться редким покупателям. Вы так не считаете?

«Ведьма!»

«Не ведись на ее слова!»

«Это превышение полномочий!»

— Ваша бабушка наверняка волнуется, — на лице Кой появилась улыбка, коварная, жестокая, Гин подумал, что именно так выглядят бездушные существа. — А вы, Аврора Лин Маан, — директриса бросила взгляд, в котором четко виднелось отвращение, — вы давно трудоустроены. Вы учитесь в академии только из-за желания вашего хозяина. Вы же не бросите свою семью?

— Я останусь верна своей семье, — с энтузиазмом и широкой улыбкой ответила девушка.

В полдень одного глубоко зимнего солнечного дня, коридоры академии «Марита Пьятра» наполнились студентами. Все спешили на обед, но явно забыв о еде, как волшебству, ученики бросились искать того, кто среди них самый умный и ответственный, умоляя разрешить переписать решение очередной задачи от профессора, протягивая мизинец, единственную прижившуюся привычку мортов — клясться. Заверить, что сегодня был последний раз, оправдываясь увлекательной игрой в шахматы среди студентов; или подготовкой к балу.

«Бал!», — процедила Яэль, закатывая глаза, лавируя среди учеников.

Простыми словами это смотрины отличившихся, кто-то скажет, что это хорошо для студентов — наследников своих фамилий, своих кланов и семей сознающих. Те, на кого ляжет груз ответственности перед остальными младшими и беззащитными. Когда нынешние лидеры сложат свои полномочия внутри клана или же одного из постов в Совете академии. А особенно одаренных приглашают в Министерство, на какую-нибудь ужасающую низшую должность, что, например, Яэль могла посчитать оскорблением. Но и на мортов работать она не собиралась, всю свою жизнь с преподаванием в академии для безумно нахальных и высокомерных представителей сознающих — не хотела. Иногда приглядывалась к тепленькому месту Кой, ночами перебирать бумаги и указывать студентам на то, как они должны себя вести, что было не совсем в ее характере; но с каждым днем она искала себе келью, прибежище, где бы она могла скоротать остаток жизни пожираемая злостью к миру и его населению.

«На исходе очередные, семь лет», — подумала Яэль. Она шла по коридору к одной из самых больших лекционных в академии.

Заступая на должность ассистента профессора по окончанию своего обучения, Яэль наивно надеялась на светлое и беззаботное продолжение с увеселениями, как в старые добрые времена студенческой жизни.

«А мне достались толпы студентов, за которыми нужен глаз да глаз, — огорчилась девушка, внимательно рассматривая свою форму и мантию, — не помялось ли чего?».

По распределению ей достался профессор полиглот, сухарь, не имеющий эмоций, но терпеливый на гадости от остроумных и шумных студентов, что им быстро наскучило, и профессор полиглот, а точнее Уме Ренура, всем быстро надоел. А вот слишком красивая и молоденькая ассистентка была в самый раз. В адрес Яэль часто прилетали колкости и язвительные замечания по поводу ее внешности.

«Знали бы с каким огнем играют!».

Использоваться свою силу, даже во блага знаний, в адрес студентов было запрещено.

«Жаль!».

Уме специализировался на знании языков мортов, что радовало его до потери пульса. Путешествуя всю свою жизнь, набираясь опыта, профессор с восторгом относился к мортам, как чему-то великому. На каждом ужине профессоров, у него была припасена история из Лондона или Осаки, Йоханнесбурга или Ванкувера, все истории на удивление похожи между собой, и заканчивались одинаковыми словами: «интересные они, а главное находчивые». А после, его улыбка померкла, когда он понимал, что его рассказ не был интересен представителям сознающих и все это время его никто не слушал. В грудине жгло осознание, что находиться среди своих, сознающих личностей было не комфортно, попросту не интересно и эти суждения работали в обе стороны. Недолго думая, профессор Уме Ренура отправился в очередное путешествие, махнув рукой, буркнув под нос: «на север», оставив Яэль в качестве своего представителя, передал девушке свои полномочия.

Именно сегодня, когда все подняли тему бала, когда гостевые комнаты были наполнены сознающими, ожидающие увидеть своих наследников, Яэль проверяла очередные и, по ее мнению, бессмысленные домашние задания студентов.

Яэль задержалась в лаборантской, клюя носом в очередную тетрадь бестолкового студента изучая его наспех переписанные ответы. Злилась, но усердно старалась удержать свое внимание, при этом не перечеркнув все исписанные листы, и объявить их худшими студентами академии за всю историю.

«Дилетанты», — подумала Яэль, держась от комментария в стиле: «а вот в наше время все было по-другому!».

«Утешай себя, — потирая глаза, отгоняя сонливость, продолжала рассуждать Яэль, — В наше время было еще хуже! Мы не чурались экспериментировать на занятиях по опасным химическим веществам и применением их в нижнем мире, как способ получения информации. Ну и годы были…».

На третьем курсе высшей ступени Яэль и Лори набрали ингредиентов из лаборантской, с самого края ближайшей полки. Смешивали. Нагревали. Перемешивали. Настаивали. А потом полученную жижу дали любимой крысе директрисы в отместку за отмененный праздник. Яэль, Даррен, Гема и Лори не подходили по возрасту для представления в качестве наследников, слишком были юны и не окончили обучение, главные правила соблюдали все, но они были в списках кому разрешили посетить танцы, в момент представления наследников того поколения. Это должен был быть их первый совместный взрослый бал, с танцами, пышными юбками и мортовским шампанским. Все должно было случиться впервые. По-взрослому.

Но директриса со своей зачесанной раздражающей укладкой, разозлила всех. Даррен, как самый старший, да еще имеющий опыт в магии с применением химических веществ… он единственный из них, кто умел варить зелья, не стал вмешиваться, поддержал, но и не отговаривал. Наоборот, советом помог, что будет с крысой после применения определенных веществ, а главное, как оставить животное в целости и сохранности после эксперимента.

Гема, как единственная в компании с волчьим началом стояла у двери принюхиваясь и прислушиваясь, пока Лори и Яэль экспериментировали с ингредиентами соблюдая инструкции Даррена. Запах от варева сбивал острый нюх Гемы и тогда ей пришлось выйти, придумывая на ходу условный стук, на экстренный случай.

И вот в один из вечеров, когда директриса Кой села за свой идеальный рабочий стол, без пыли, с разложенными заточенными карандашами, писать очередные указы для студентов, видит, как ее крыса, любимая и незаменимая Куся (как говорят морты: «Боже храни ее душу!») обрела мини-пятачок, цвет шерсти стал приятно розового оттенка, хвост причудливо закрутился, и стала с этого дня Куся громко присвистывая хрюкать и храпеть.

Строгая Кифания Кой, с раскрасневшимся от злости лицом так и не смогла вычислить, мягко говоря, шутников. И магию с применением химических веществ, где Даррен был явно на высоте. Она так и не смогла обратить магию вспять. Так крыса Куся осталась наполовину ручной свинкой и продолжала мило похрюкивать.

Яэль не сдержала улыбку. Ее теплый полет по воспоминаниям прервал стук в дверь.

«Лори?», — ее запах моря она не перепутает, даже с Сашей, ее точной копией.

— Чего тебе? — пренебрежительно обратилась Яэль к ней; девушка встрепенулась, делая вид крайней сосредоточенности на домашних работах студентов.

— Я искала профессора, — коротко объяснила Лори.

— Он будет отсутствовать некоторое время, — пояснила Яэль, поправляя волосы. Лори больше ничего не добавила, развернулась, чтобы уйти. — Говорят, — Лори замерла в дверях, — тебя рекомендовали в Совет академии, так? — Лори все еще молчала, не поворачиваясь к сестре лицом. — Будешь командовать… говорить нам, что делать? — в словах Яэль послышались нотки раздражения.

— Надия хочет передать мне свое место, и уйти на заслуженную пенсию… говорит, что устала, ты бы тоже узнала, если бы не заперлась в кладовке для колб и бумаг, — Лори сказала больше, чем хотела. Яэль нервно улыбнулась, кивнула головой будто отпуская ее. — Но ты не хотела преподавать, считая это самым ужасным занятием на всей планете. Говорила, что лучше работать на мортов, — тихим голосом сказала Лори. — Ты не хотела, чтобы тебя связали с академией, хотела отстраниться и жить самостоятельно…

— Уже забыла, — злобно перебила ее Яэль, — что забрала у меня того, с кем я хотела жить самостоятельно? — в глазах девушки загорался злобный огонь.

— Ты знаешь, что это вышло случайно, — пытаясь оправдаться, запричитала Лори, теряя концентрацию.

— Я хочу, чтобы ты ушла, — бросила последние слова Яэль, отворачиваясь. Лори покорно открыла дверь, — Лори! — снова окликнула ее Яэль, — Я хочу, чтобы ты знала. — девушка говорила спокойно, четко выговаривая каждое слово. — Я никогда тебя не прощу. Я буду ненавидеть тебя всю свою долгую жизнь. Я буду ходить за тобой по пятам, куда ты, туда и я. Своим присутствием я буду напоминать тебе что ты сделала со мной и моей жизнь, как ты все разрушила, как ты погубила мою любовь… Лори, теперь я заберу у тебя все, что ты любишь.

В такие моменты Лори казалось, что они больше морты, чем будущие лидеры своих кланов. Со своими страхами и амбициями. Отчаянно пытаясь помочь остальным — вредим себе, своей душе и семьям.

Надия, верховная сестра сознающего клана всех сирен, говорила о том, что все они семья, сестры. Повторяла, что Лори и Яэль должны держаться бок о бок, тогда их сила станет безграничной.

«Вы больше, чем сознающие!», — грубым, хриплым уже престарелым голосом повторяла им Надия.

«Если бы», — Лори тихо закрыла за собой тяжелую дверь лаборантской и ушла прочь от самого близкого, но теперь такого далекого и холодного представителя своего вида, не решаясь рассказать обо всем, что знает уже много месяцев.

Тьма, густая и холодная, окружила Гина, он собрал ладони в кулаки, впиваясь своими ногтями в кожу внутренней части ладони; от напряжения его костяшки на руках побелели, он оскалил клыки принюхиваясь, чувствуя опасность отовсюду, с каждого угла, от каждой пылинки.

— Солей! — крикнул он, оглядываясь по сторонам. — Ноа?

Замерев в боевой стойке, Гин вслушивался в темноту.

— Аврора? — уже неуверенным дрожащим голосом позвал парень.

«Открой глаза! Открой! — послышалось рядом, — открой, пока не стало поздно!»

— Гин!

Волна дрожи прошла по его телу. Он точно слышал голос сестры. Знакомый и такой далекий. Гин расслабил руки.

«Открой глаза!»

— Где ты? — сломленным голосом спросил он темноту, продолжая оглядываться по сторонам ища источник.

— Зло совсем рядом.

«Открой глаза!»

— Она…зло…

— Кто?

«Самое время открыть глаза, иначе будет поздно…».

Гин почувствовал сильный удар по голове. Подпрыгнул на месте, открывая глаза.

В привычной уже круглой аудитории на лекции у профессора Нура с приглушенным светом прошелся рокот хохотков.

— Выспались, мистер Хайит? — подперев кулаком голову в круглых очках над ним возвышался профессор. Гин потер указательными пальцами глаза, отгоняя сонливость. Оглядываясь по сторонам, он не видел Ноа и Лилу, а Аврора сидела на уровень выше.

— Простите меня, профессор, — искренне выдал Гин, смотря прямо в его глаза.

— Вы так часто повторяете эти слова мистер Хайит, смотрите чтобы они не утратили свою силу, — спокойно объяснил, чуть скучающим видом Нур.

— Я понял.

— Помните, о чем мы говорили?

«И что, ты мне даже не поможешь?», — обратился Гин к Солею.

«Нет!»

— Нет!

«Я звал тебя, а ты меня не услышал», — одновременно отвечал и пыхтел Солей, будто куда-то уверенно шел.

— Профессор, — вдруг послышался с дальнего ряда женский голос, — почему именно семь лет?

«О чем они говорят?», — спросил Гин Солея.

«Слушай!»

Нур вернулся на трибуну, прочистил горло уверенно отвечая на вопрос:

— В истории сознающих существ число «семь» имеет значение, как: «совершенство», «уверенность», «безопасность», «покой», «восстановление целостности мира». За семь лет сознающие смогли восстановить привычную жизнь и наладить мир подписав договор с людьми, после разрушения части старого города Шоар. Теперь как вы думаете почему именно семь лет?

— Чтобы никто не успел натворить непоправимых дел, — ответил другой более низкий мужской голос.

В дверях аудитории стояли двое: девушка и парень. Высокие, в кожаных обтягивающих одеждах, с татуировками и яркими волосами. У парня на голове был выбрит бок. У девушки пирсинг в губе и носу. Они стояли бок о бок, улыбались, с поднятыми подбородками смотрели на профессора.

«Кто они?», — Гин видел их первый раз.

«Опусти взгляд», — тревожным голосом попросил Солей. Гин послушался, но через мгновение уже направил свой взор на парочку.

— Вы ответили верно, но опоздали на занятия, — строгим взглядом их смерил Нур.

«Не смотри на них», — умолял Солей.

— Смена власти каждые семь лет, необходима для баланса и прогресса сознающих существ, — выходя вперед, выдала девушка, одним движением отправляя волосы за спину. — Так написано в законе. За сотни лет никто не посмел их нарушить.

— Это верно, — кивая, подтвердил Нур.

— Так почему же вы грубите наследникам? — голос девушки стал более грозным, — Весной мы можем войти в состав Совета академии, и вы очень быстро перестанете докучать студентам своими занудными лекциями.

«Да как она смеет? — возмутился Гин, — она угрожает ему? Открыто и при всех? Это так… тупо!»

Солей ничего не ответил.

— Возможно, — поднимая голову, ответил Нур, — но вы вряд ли осведомлены о системе управления, и системе принятия решений. Вам стоило чаще приходить на занятия, чтобы быть более подготовленными и быть уверенными в своих заявлениях. А теперь займите свои места.

С безразличным, скучающим видом парень, что все это время стоял в дверях прошел к дальнему уровню утягивая за собой девушку, что хотела продолжать дискуссию с профессором.

Проходя мимо парень бросил короткий взгляд на Аврору, что не мог не заметить Гин.

— Ты знаешь его? — шепотом спросил ее.

— Паль, а с ним Пада, — таким же тихим, еле заметным шепотом ответила.

— Кто они?

— Демоны желания.

«Чего?»

«Инкуб и суккуб», — пояснил Солей.

«Я уж подумал, что ты наконец оставил меня, — Солей в ответ фыркнул, — объясни мне», — просил Гин, непрерывно смотря на эффектную парочку. Как только они нашли себе места, все кто сидел ближе к ним ушли со своих, отсаживаясь, не поднимая на них взгляд.

«Инкубы обычно мужского пола, суккубы — женского. Они существуют за счет сексуальной энергии, что разжигают сами. Обычно они выбирают кого-то из противоположного пола, желательно морта, потому что сознающие могут сопротивляться их силе, но у мортов не так много энергии, чем у сознающих поэтому они могут сцапать любого. У них нет правил или кодекса. Чем больше они поглотят энергии, тем лучше для них, а откуда, точнее из кого они ее получат их не волнует. Они как вампиры, только вместо крови — жизненные силы».

«А кровь — это не жизненная сила и энергия?»

«Ты не слушаешь!»

«Продолжай»

«Это собственно все, — Солей зевнул, — один совет, держись от них подальше. Помни, что Ведьма все еще покушается на то, чтобы сделать из меня суп».

Лори заплетала в косу причудливые рыжие кудри Саши, собирая ее в высокую шишку на макушке, украшая заколочками и шпильками на конце которых были яркие бутоны цветов и бабочек. Переливаясь они создавали композицию насыщенного букета.

— Какая красивая, — Лори светилась от удовольствия видеть сестру улыбчивой, — заплетешь меня?

Девочка уверенно кивнула. Лори позволила властвовать и делать все, что Саше будет угодно делать, лишь бы провести больше времени вместе.

— Почему мне нельзя с тобой на бал? — спросила Саша, аккуратно расчесывая локоны Лори от кончиков, медленно двигаясь к корням.

— Этот вечер только для взрослых, — уклончиво ответила Лори, кривясь от того, как Саша дергала гребнем по волосам.

— Я взлослая! — возмутилась девочка.

— Для более взрослых, — улыбчиво ответила Лори, задерживая свой взгляд на зеркале и своем отражении в нем. Впалые щеки, и синяки под глазами; она практически не спала, обуреваемая эмоциями и желанием сбежать. — Однажды настанет твой бал, и ты будешь самой красивой…

— В платье?

— Какое пожелаешь.

Саша не сдерживала ярку, как она сама, улыбку.

— Даллен сказал, что бал — это самый жестокий день для сознающих…

— Да, ведь…постой. Даррен? — удивилась Лори, выделяя интонацией имя своего бывшего сокурсника. Она остановила девочку и повернулась к ней. — С каких пор ты зовешь своего профессора по имени?

— Я случайно, — Саша опустила голову, чувствуя вину, ощущая, что сделала что-то лишнее.

Лори напрягла скулы. В дверь коротко постучали. Саша не двигалась с места, продолжая смотреть в пол.

— Открыто, — ответила Лори, ожидая того, кто войдет в дверь.

«Даррен! Явился черт, как только вспомнили», — прошипела Лори внутренним голосом.

— Готова, принцесса? — игнорируя Лори, парень сразу же обратился к Саше, та стоя на месте, чуть кивнула с еще опущенной головой. — В чем дело?

Лори поднялась со стула, преодолев расстояние комнаты, девушка указала на выход и Даррен последовал за ней ничего не говоря. Закрыв дверь, озлобленным голосом спросила:

— С каких пор у тебя неформальные отношения с Сашей?

Уголки рта Даррена дернулись, чуть сощурив глаза он задал контрвопрос:

— Ревнуешь меня к ребенку? Она твоя сестра Лори, не будь дурой, — веселый тон быстро испарился, улыбка сошла с лица, и Даррен уже сверлил ее строгим взглядом.

— Вот именно, она моя сестра.

— Тебе пора готовиться к балу, — перешел на другую тему Даррен, отступая на шаг назад.

— Ты что-то хочешь получить от Саши? — не отступала Лори.

— Она маленькая девочка…сильная, но маленькая. — Даррен потянулся к двери, быстро открыл ее, — идем принцесса?

— Да! — бодро отвечая, девочка выпрыгнула из комнаты в коридор.

— Саша?

— Оставь! — приказал Даррен, поправляя костюм. — Чтобы ты там себе не придумала, в своей милой крошечной головке, я этого не сделаю. И в отличие от тебя, Саша не разобьет мне сердце. — Лори сглотнула, он отвернулся от нее и последнее, что она смогла увидеть: пренебрежение, гнев и жалость к Лори. — Идем, принцесса.

— Это сделала Лори, класиво? — указала пальчиками на высокую прическу с цветами и бабочками. Даррен кивнул, выдавливая из себя улыбку. — Лоли сказала, что мне нельзя на бал.

— Нельзя… — он присел, так чтобы их глаза были на одном уровне, — у тебя все еще впереди, Саша. Ты еще успеешь всех покорить своей силой и красотой, но всему свое время, принцесса.

— Мы снова идем на тениовку?

— Нет, сегодня никаких тренировок…

— Куда ты меня ведешь?

— Шэдоу, хочет с тобой познакомится!

— Шэдоу?

— Мой фамильяр, — уточнил Даррен.

— Ух ты… а я смогу услышать его мысли?

— Возможно я смогу что-нибудь придумать…

Гин поднимался в свою комнату, по пути расстегивая рубашку, расслабляя галстук, он казался ему невыносимым, ощущал его тяжелым. Ассоциация галстука, как колокольчика на шее, как символ, как то, от чего каждый день хочется избавиться, то что не приносит ничего хорошего в жизнь, а создает большие проблемы.

Его редко слушали сверстники, иногда Гину казалось, что преподаватели пренебрежительно смотрели на него, будто он пустое место. Или наоборот, он представлял собой нечто важное для их мира, будто они знали что-то, что было только им доступно…Это сводило его с ума.

«Я просто хочу найти сестру и свалить! Уже зима, а я все еще торчу в этом ужасном холодном замке. Где Лори? Она снова куда-то сбежала или прячется от меня».

Гин толкнул дверь, и увидел на полу сплетенные тела Лилы и Ноа.

— Извините, — отвернувшись, парень потянулся за ручкой, чтобы закрыть дверь.

— Ну ты и чудик, Гин, — фыркнула раскрасневшаяся Лила.

— Нужно закрывать дверь комнаты на замок, если вы занимаетесь непотребством, — отвернувшись, он продолжал спорить, Гин больше не стеснялся выражаться и проявлять лишние эмоции.

«Солей?»

— Ты же волк, мог бы почувствовать, услышать, — раздраженным голосом процедила сквозь зубы Лила.

«Солей? — снова мысленно позвал Гин, — куда он подевался?»

— Не ссоритесь! Входи друг, — Лила, находясь еще над Ноа смерила его тяжелым взглядом. — Это и его комната, — разочарованная решением своего обожаемого Ноа, потянулась за рубашкой.

— Можем тогда позвать Гина присоединиться к нам, — снова недовольно огрызнулась девушка. Ноа улыбнулся, погладил ее по спине, давая понять, что их время окончено; Лила начала собирать пиджак, галстук и высокие чулки, разбросанные по сторонам, не переставая возмущаться себе под нос.

«Задумался о судьбе своей скверной, вот и не почувствовал, — задумался Гин стоя все еще в дверном проеме, — Где пропадает Солей? Подождите! В действительности я никогда не чувствовал Ноа. Если то, что говорят о его наследственности — правда, и он действительно потомок Левиафанов, то как они вообще пахнут? Вряд ли как цветы или море».

Для мира Гина Левиафаны, как мифические существа. Выдуманные для страшилок. Их никогда никто не видел, о них сочиняли легенды, и только. Ноа не выглядит, чудовищем из сочиненных на ходу глупых рассказов, скорее наоборот, обычный, сходу даже похожий на морта, ни злобных огоньков и искр в глазах, физических изменений и прочего, крыльев и чешуи не было.

«Кто ты? И где мой слуга?»

— Бал! Уже назначили дату, — воскликнула Аврора, приближаясь уверенно идя по мужской части коридора.

«Зачем правила, если им никто не следует? Солей?»

Гин скорчился, он все еще будто слышал оглушительный крик банши в своей голове из-за чего у него развилась бессонница.

— Извините, — тут же выдала Аврора, видя, как Ноа и Лила наспех одеваются.

— Ничего, — вежливо ответил Ноа, на что Лила нервно застегивала пуговицы и тяжело от недовольства дышала.

— Назначили дату, мы должны… — замялась девушка.

— Я знаю.

Лила подняв гордо голову и вышла.

Беря за руку Аврору Гин потянул ее во внутрь комнаты. Ноа с раскрытым ртом уставился на странную, по его мнению, парочку. Совершенно не похожую ни на кого. В их внутренним мирке, где Ноа, Лори и Даррен, и все им подобные считали, что любовный интерес с человеком или получеловеком сродни преступлению. И даже каралось, и приравнивалось к преступлению.

«А тут Горгулья, кажется это даже хуже, чем с человеком связаться!», — огрызнулся Ноа не отрывая взгляд от момента образования новой парочки академии.

— И вот их стало трое: человек, волк и горгулья, — не сдержал комментарий сосед.

Гин только коротко улыбнулся на его слова, понимая намек, что в нем существует два начала: человеческая — доминирующая, и волчья, которой не хватает для того, чтобы войти с фанфарами в мир Ноа. Редко горящие глаза, обостренный слух, и тонко чувствующий нос, — не являются счастливым билетом, а остаются напоминанием, как о неудачной попытке генетического смешения. Только оказавшись в академии, Гин начал чувствовать эту грань, тонкую нить разделяющую всех и его.

— Так что это за за бал такой? — спросил Гин, отвлекаясь от угнетающих его мыслей.

— Каждую зиму руководство академии проводит для студентов бал, в качестве продвижения своих выдающихся учеников старших курсов, — как понаписанному пояснил Ноа, — рассылают приглашения, вспоминают о своих выпускниках, зовут представителей Министерства, Совета академии, и прочих, у кого есть громкое имя, или выдающиеся поступки… Одним словом — элита нашего мира.

«Это не одно слово!»

— Ну и семь лет на подходе.

— Что за семь лет? — за сегодня Гин слышал это уже второй раз, но так и не осознал конкретного назначения этого «семь лет на исходе».

— Каждые семь лет меняется и переизбирается руководство академии, так называемый Совет, назначается новая директриса, кого-то могут пригласить даже в Министерство работать, — объяснил Ноа.

«Вот о чем говорила та девушка, с пирсингом в губах. Они хотят во власть?»

— Академия не может заботиться обо всех… мы не вечные студенты… но некоторые наотрез отказываются покидать ее, остаются — преподают для младших, считая, что мир мортов ужасен, с чем я конечно же не согласна, — пояснила быстро Аврора.

— Так натерпится сидеть и в дождь, и снег на крыше какого-нибудь разваливающегося здания забытого города, и охранять сон мортов? — Ноа был категоричен.

Аврора изменилась в лице, вечная улыбка, показывающая ямочки на щеках, девушка опустила подбородок, нахмурила брови с напряженными скулами неотрывно смотрела прямо в глаза Ноа.

Гин поспешил сгладить ситуацию и взял девушку за руку. Ничего не изменилось. Казалось, что Аврора посылала Ноа мысленные проклятья.

«Аврора относится к низшему касту, для многих в академии, сродни человеку, он же обслуживающий персонал, — подумал Гин, поглаживая девушку по руке, — Она не видит в этом чего-то плохого, считает, что выполняет свое предназначение, и думает, что помогает, а возможно и оберегает простых мортов от подобных нам».

— Аврора, — мягко позвал Гин, он приблизился к лицу девушки, — подождешь меня в башне?

Аврора быстро изменилась в лице услышав слова, повернулась к Гину и коротко кивнула в знак согласия. Девушка покрылась ярким румянцем.

Попрощавшись только с Гином, Аврора решила отправиться перед прогулкой к профессору специализирующийся на системе собственной и общественной безопасности. Горгульи должны уметь оберегать себя и тех, кого им поручили защищать; они должны разбираться в мортовских системах и инновациях, иметь острый и аналитический склад ума, быстро ориентироваться в пространстве и информации, а главное быть эмоционально подкованными к стрессовым ситуациям.

Как ни странно, но именно Аврора идеально подходила по всем критериям; ее любили профессора за тактичность и умение правильно выстроить диалог, при этом контролируя эмоции, что, например, не умеют делать сирены, на что Лори и Яэль часто обходят стороной, как самых опасных и весьма нестабильных сознающих.

— Спасибо конечно, но на мне оранжевый галстук, а значит против «синей», я смогу постоять за себя и свою честь, — Ноа, усаживаясь за свой рабочий стол, чтобы подготовить очередной доклад к следующему семинару о существах нижнего мира, и способах борьбы со сглазом, никак не мог найти бумагу для записи.

— Я не тебя защищал, — Ноа поднял на соседа вдумчивый взгляд, — Если все, что о тебе говорят правда, то вот что я знаю: Левиафаны — одиночки, по большей части, сильные, я бы добавил в книжный справочник слово «сильнейшие», те кто считают, что их мнение единственно верное, — Ноа молчал. В первую неделю Гин прочитал много книг о магических существах, и их особенностях практически живя в библиотеке. Но о левиафанах практически ничего не было, все эти слова подходили Ноа, как морту.

— Знаешь про каждого? И о своей сестре уже навел справки?

«Откуда? Лори? Нет, — метались мысли в голове Гина, — Лори не стала бы трепаться о том, что знает нашу семью. Наш клан. Гему! Многие начали бы задавать вопросы, чего мне категорически не хотелось».

— Что ты знаешь? — перешел к делу Гин.

— Ее зовут Гема, что странно для меня, учитывая, что вы среди нас представители в каком-то смысле аристократов… и мортовское имя, — фыркнул Ноа, снова выдавая свое пренебрежение к людям, — Видимо кроме меня и Лори, никто не знает, что вы родственники. Но сейчас это не так важно, — прочеканил парень, — Знаю, например, о том, что она должна была стать следующей главой вашего клана, — Гин вдруг облегченно выдохнул. — Ты разве не знал?

— Моя мать держит такого рода информацию при себе, — играя незнайку до последнего.

«Может что-то еще?»

— Видел ее однажды здесь.

«Да?»

— Властная, про таких морты говорят «независимая», — Ноа расплылся в улыбке, отвлекаясь от своего доклада.

«Это не новость, — подтягивая подбородок, Гин показывал свою озабоченность, он ждал, — Может в порыве эмоций ты выдашь еще что-нибудь? Желательно то, чего я еще не знаю, — Гин сел рядом с Ноа, — Интересно, как давно это случилось?».

— Она налаживает контакты с академией, чтобы такие как я получили возможность узнать мир чуть шире и найти в нем свое место, — врал Гин.

— Может конечно она и налаживала контакты с академией, — Ноа ухмыльнулся, — в комнате старшего члена Совета, ведь выглядели они весьма… уставшими, — парень постарался сдержать эмоции и отказался от конкретных слов, как никак Ноа говорил, но скорее намекал, на делишки за закрытыми дверьми мамы Гина и одного из самых влиятельных членов правления академии.

«Ноа поэтому относится ко мне настороженно? Если он давно уже сложил два и два. Сделал необходимые выводы. Почему молчал? Думает, что семья с помощью имени и имеющей у нее власти смогла пристроить меня сюда, зная о слабой и доминирующей стороне — человечности? Интересно».

— О ком ты говоришь? — возвращаясь в диалог Гин.

— Как о ком? — Ноа был абсолютно уверен, что имя этого персонажа академии знают точно все, по разным причинам, но точно все, — о профессоре Маоре Оскуро, разумеется.

— Отец Даррена?

«Скажи, что вакханалия в твоей комнате закончилась?» — наконец объявился гневный голос Солея.