Со скрипкой в руке я стояла у окна, глядя, как белый туман плывёт над водой. Никогда не видела ничего подобного. Спокойная ровная гладь моря была почти полностью покрыта плотными белёсыми облаками, они скрывали даже часть неба, а вместе с ним и вершины ближайших гор. В это утро не пели птицы, будто их тоже поглотил туман. Вечнозелёные дубы стояли, горестно опустив ветви, словно оплакивая усопшую.
– Игр-р-рай, игр-р-рай! – взывал к моему чувству долга Арчи.
На душе было тяжело, пожалуй, впервые в жизни мне совсем не хотелось брать в руки инструмент. Но я обещала, ведь это была последняя просьба милой, умирающей старушки, а потом вздохнула и снова положила скрипку на плечо.
– Ты прав, осталось совсем немного времени.
«Диана ушла… Её больше нет, – трепетала в голове мысль, заставляя пальцы нервно сжиматься, отчего смычок подрагивал в руке, и звуки выходили резкими, с болезненной хрипотцой. – Осталось проводить Диану в последний путь…»
– Игр-р-рай хор-р-рошо! – поправил меня всё слышащий попугай.
Я попыталась взять себя в руки, прикрыла глаза, пытаясь уловить мелодию, поймать само ощущение музыки, уловить его в кончиках пальцев, в пении струн, в трепетании сердца. И музыка, сплетаясь с плачущим пением моей души, взметнулась ввысь, вскрикнула, возопила, заплакала. Тонкие оттенки минора надорвали мне сердце, заставив задрожать нутро. Но в то мгновение, когда я почти поймала, уловила… что-то пошло не так, я сбилась и снова потеряла её звучание. Будто ноты смешались и скомкались, не даваясь мне, не желая спеть для усопшей. Я совсем запуталась и открыла глаза.
Какой странный такт!
Я отложила скрипку и вытерла выступивший на лбу пот. Мне требовалась передышка. Может, спуститься вниз за кофе? Слугам сейчас не до разносов завтрака.
Как только промелькнула эта мысль, в дверь постучали.
– Войдите!
Горничная Бетти тихо ступила в комнату, держа в руках поднос с едой.
– Не стоило, я хотела спуститься вниз… – начала я, но осеклась. Всё в слезах, лицо Бетти было красным и выражало одновременно злобу и боль. Она трясущимися руками поставила поднос на кофейный столик.
– Что случилось?!
– Простите, госпожа. Хотела принести вам завтрак пораньше, знаю, что вы готовитесь к похоронам… в отличие от других.
Я подошла и положила руку на её плечо.
– Успокойся и расскажи, в чём дело.
– Сеньоры уже начали делить наследство… между собой, – всхлипнула Бетти. – Сговорились, как будут продавать поместье. Всё это Бояровы с Мелешкиными – ещё завещание не огласили, а они уже решают, что с ним делать…
Меня передёрнуло от отвращения. Да, у бабушки не было собственных детей и, похоже, родственников. Все русские со стороны дедушки. Стало безумно за них стыдно.
– Какое право они имеют говорить об этом сейчас?! Диана умерла только прошлой ночью!
Бетти покачала головой.
– Вот и я об этом… Подхожу и говорю: «Не стоит делить то, что ещё не стало вашим»… А они отвечают: «Не суй свой нос, куда не надо! Твое дело – свои вещи паковать, через пару дней тут всё изменится».
Я обняла женщину за плечи.
– Ты же не знаешь, что случится! Пока неизвестно, кто станет владельцем поместья.
– Да я не о себе беспокоюсь! Мне есть куда податься. Да и хозяйка всегда хорошо платила… Просто видеть, как отвратительно ведут себя люди, которых я вижу впервые в жизни, невыносимо! Обидно за сеньору. Всё то время, что мы здесь работали, она была обходительна и относилась к нам как к членам семьи.
Голос Бетти сорвался, и она всхлипнула. Я попыталась её успокоить:
– Это ужасно, ты заслуживаешь намного большего! Давай подождём оглашения завещания. Мне почему-то кажется, что поместье не будет продано. Здесь прошли лучшие годы жизни Дианы. Она любила и заботилась об этой земле, всю душу в неё вложила.
Горничная взяла салфетку и прижала к глазам:
– Я понятия не имею, что случится. Но мечтаю лишь о том, чтобы наследницей поместья стали вы или господин Эдгар, – а затем со вздохом повернулась к двери: – Пойду посмотрю, как идут приготовления к похоронам.
– Может, нужна моя помощь? – спохватилась я.
Но женщина покачала головой.
– Этим занимаются Альберто и другие поверенные. – И, неожиданно развернувшись, поинтересовалась: – Госпожа вам ничего не говорила о господине Мельдияре?
Я приподняла бровь.
– А кто это?
Бетти развела руками.
– Мы сами до сих пор не знаем. Знакомый госпожи… Он появлялся раз в год, словно из ниоткуда. Приходил по вечерам, стучался в дверь, представлялся лишь по имени. Госпожа всегда просила проводить его в кабинет. И странное дело – обратно он не выходил. Будто исчезал… Наверное, уходил под утро, но никто из нас этого не видел. Почему-то мне казалось, что вам госпожа обязательно о нём расскажет…
– Нет, к сожалению… – покачала я головой, а сама почувствовала, как разобрало любопытство. – А когда он появлялся в последний раз?
– Это было давно, но я хорошо помню тот вечер. Госпожа заметно волновалась, будто кого-то ждала, откладывала все дела, не разговаривала по телефону.
– Может, он придёт на похороны, – предположила я. – Как он выглядит?
Бетти усмехнулась.
– Как будто из Средневековья… Необычная одежда из кожи и металла, длинные серебристые волосы, чем-то похож на викинга, а речь современная.
Служанка вышла и прикрыла за собой дверь. Я сняла очки и уселась в кресло, глядя прямо перед собой.
– Похоже на ещё одну загадку, – пробормотала себе под нос.
– Хор-р-рошая Ди, скор-р-ро домой, – подал голос Арчи.
Да тут хватит событий на целую пьесу или роман. Загадочный господин вполне может объявиться и унаследовать бабушкино состояние. Скоро мы узнаем, кто станет новым владельцем поместья…
Ещё два дня пролетели незаметно. Я разучивала ноты, почти не выходя из своей комнаты. Ночь перед похоронами прошла практически без сна. Вместо этого было какое-то тяжёлое забытьё. Грезился собравшийся в командировку отец. Автомобиль мчался, набирая скорость, а я бежала сзади и кричала: «Тебе нельзя уезжать! Останься со мной!»
Проснулась разбитая. Наскоро умылась холодной водой, надела простое чёрное платье и вместе с Арчи, устроившемся на плече, спустилась вниз. Как объяснил адвокат, тело усопшей уже сегодня перенесут в фамильный склеп, а перед этим я должна буду сыграть на скрипке Страдивари здесь в доме, в семейном кругу у гроба Дианы.
Кажется, бабушка не была верующей. Значит, присутствия священника не планировалось. Настежь распахнутые двери вели в небольшой зал, уже почти заполненный людьми. Помимо родственников попрощаться с бабушкой пришли её знакомые. Вчера вечером я, Эдгар и Бетти с остальными слугами украшали помещение цветами и траурными лентами. Теперь здесь стоял тяжёлый сладковатый запах цветов.
Вытянув шею, я рассматривала собравшихся. Среди них не было видно господина Мельдияра, о котором рассказала Бетти.
– Элеонора, – обратился ко мне стоявший у входа Альберто, – вы готовы исполнить последнюю волю Дианы?..
Я кивнула.
– …дамы и господа, прошу вашего внимания! – обратился адвокат к присутствующим. Люди расступились, пропуская нас к небольшому возвышению, где стоял гроб. На лицах собравшихся отражалось недоумение. Ещё бы, они не знали о просьбе хозяйки поместья. – По желанию сеньоры Дианы, перед тем как её тело будет погребено, Элеонора должна сыграть особую, написанную специально для этой церемонии, мелодию! – И добавил, видя, как переглянулись родственники: – Она короткая, это не займёт много времени.
Альберто взял стоявший у стены шест с малахитовой перекладиной и поставил его рядом. Я пересадила на него Арчи, погрозила ему пальцем, чтобы не мешал во время игры, и снова повернулась лицом к залу. Теперь некоторые улыбались, хотя не особенно широко. Будет им сейчас сюрприз…
– Прошу, Элеонора, – адвокат уже достал из футляра знаменитую скрипку и теперь держал её передо на вытянутых руках, затянутых в белые перчатки.
И снова у меня участился пульс. Я приняла инструмент. Настал тот самый торжественный момент, по коже побежали мурашки. Как только смычок прикоснулся к струнам, полилась необыкновенная музыка. Я исполняла её медленно, чтобы заставить услышать каждую ноту. Но чем ближе был конец, тем сильнее нарастало волнение, которое скрипка словно чувствовала. Смычок всё быстрее порхал по струнам и вдруг… толчок. Арчи! Он снова уселся на плечо, заставив руку дрогнуть… Последний взмах и финальный аккорд.
Уже готовая наказать глупую птицу, я повернула голову и… земля под ногами будто качнулась, а пространство вокруг подёрнулось сизой дымкой.
Что происходит?!
Арчи заверещал что-то непонятное, впиваясь когтями в моё плечо. Перед глазами всё быстро сжималось в комок, который разорвался ослепительной вспышкой. Немой крик застрял в горле, я пошатнулась, но не упала… спину подпирало что-то твёрдое и холодное. В ушах звенело, руки тряслись. Кажется, началось землетрясение, и нас всех засыпало… Или это взрыв? Чтобы не видеть ужаса происходящего, я зажмурилась и крепко-крепко прижала к себе скрипку, а когда открыла глаза…
…вокруг простирались развалины, окутанные необычным бледно-лиловым маревом. Сверху, словно тусклый фонарь, пробиваясь сквозь тяжёлый плотный воздух, светило солнце.
Это что, меня так взрывом приложило?
Я обернулась в поисках остальных. Может, им нужна помощь? Людей засыпало…
– Г-р-рубая ошибка! Где кр-р-репость? Тут одни р-р-руины!
Я закрутила головой, пытаясь понять, кто говорит. Это было похоже на голос Арчи…
Сбоку послышался какой-то шум. От развалин отделились три высокие фигуры и направились в мою сторону. Спасатели?!
– Скорее! – вырвался из горла крик. – Сюда!
Над головой раздалось знакомое хлопанье крыльев. Хотя бы Арчи уцелел!
– Беги пр-р-рочь! В лес, в лес! – заверещал попугай, но я, не обращая на него внимания, спотыкаясь, бросилась к людям.
И остановилась как вкопанная… когда сквозь дымку проступили незнакомые мне сооружения – какие-то обгоревшие постройки, лачуги. Где я?! Что это за место?..
– Скор-р-рее! Тор-р-ропись!
Широко открыв глаза, я смотрела, как Арчи кружит над полуразрушенным домом с пустыми проёмами вместо окон и дверей.
– Va zaa аr? – раздался над ухом грубый мужской голос.
– Что?
Слова замерли на губах… когда мой взгляд упал на лицо незнакомца. Его рассекал чудовищный шрам, рот кривился в мрачной усмешке, обнажая жёлтые зубы. От носа остался лишь обрубок. Единственный уцелевший бесцветно-серый глаз бесцеремонно заглядывал в вырез моего платья.
Я сделала шаг назад и вдруг почувствовала на талии чьи-то огромные руки. В нос ударил запах немытого тела и перебродившего вина. От ужаса перехватило дыхание. Я дёрнулась изо всех сил и почувствовала, как с треском рвётся на мне ткань.
– Пр-р-рочь!
Взмахнули белоснежные крылья, с хриплым криком Арчи спикировал на голову великана и вцепился когтями в чёрные спутанные волосы. Я в ужасе отпрянула, а в следующий миг раздался громкий протяжный звук горна, и где-то рядом отозвался низкий леденящий душу вой.
Сопровождаемый ещё двумя отморозками верзила, озираясь, попятился обратно к развалинам. Мерзавцам, похоже, стало не до меня.
– Беги! – подхлестнул вопль Арчи.
Прижимая к себе обрывки платья и скрипку, я помчалась, не разбирая дороги. Запнулась за какую-то корягу, упала и… увидела перед собой распахнувшуюся дверь какого-то сарая, на пороге которого стояла древняя беззубая старуха. Схватив за руку с неожиданной силой, она втянула меня внутрь и закрыла дверь.