Насмешка судьбы

4 ГЛАВА

За чтением книг не заметила, как заснула, и приснился мне какой-то заброшенный склеп, причём не на кладбище, а посреди густого леса.

На мраморных высоких стенах выбиты неизвестные мне символы, практически у крыши небольшое круглое окно с красно-серым витражом, и тяжеленный позолоченный замок в цепях на дверях. Подёргала, но ничего. Здесь не справиться без ключа, и даже если раздобуду лестницу, то не пролезу в окно.

Сделав пару кругов вокруг древней постройки, не нашла ни одну лазейку или хоть какую-то подсказку, где искать ключ. Даже к стенам прикасалась, пытаясь считать энергетику, но улавливала только естественный холод камня. Умом понимала, что просто так не строят склеп в самой глуши, и не увешивают замками с цепями.

«Интересно», — только подумала про себя, прежде чем картинка начала смазываться, и как-то глухо доносился чей-то мужской призыв…

— Лилит! Лилит! Просыпайся! — всё отчётливее и отчетливее звучал голос…Марека, а видение вдруг покрылось темнотой…

— Вот это я понимаю, крепкий сон, — с усмешкой протянул второй голос, после чего я распахнула глаза.

Альфа выглядел встревоженным, всё скользил взглядом по моему лицу, словно силясь узнать о чём-то, и всё сжимал мои плечи. Позади него возвышался Януш, приятно улыбаясь, а после махнул мне дружелюбно рукой.

— Мы уж думали, ты впала в кому, — подмигнул волк, складывая руки на груди.

— Я…я просто заснула, — охрипшим ото сна голосом протянула.

Гретосс старший наконец-то отпустил меня, делая пару шагов назад, и выглядев при этом…хмуро, словно, переживал.

— Мы двадцать минут не могли тебя разбудить. Или ты всегда так крепко спишь?

— Бывает иногда, — правдоподобно соврала, не в силах избавиться от странного сна.

— Видимо, братец тебя сильно измотал, — усмехнулся Януш, и только сейчас мне показалось странным, что Марек и слова не произнёс, всё продолжая хмуро пялиться на меня.

— Сколько времени? — перевела тему.

— Почти восемь вечера. Но мы приехали только минут тридцать назад, поэтому без понятия, сколько ты проспала.

— Что ж, я проснулась как раз к ужину, — улыбнулась в ответ оборотню, вставая с кресла и разминая затёкшие мышцы.

Марек быстро сграбастал мою руку и потянул за собой. За спиной слышались смешки Януша, но ни слова более. А вот в столовой уже был накрыт шикарный стол, и одно место занимал Карим, смотрящий задумчиво в окно. При нашем же появлении нацепил на лицо хладнокровную маску.

В целом, ужин протекал спокойно. Мой Альфа всё норовил прикоснуться ко мне: то за руку возьмёт, то под столом по бедру проведёт ладонью. Пару раз отдёргивала руку или ногу, при этом оставаясь абсолютно непринуждённой. Какие мысли роились в мужской голове, не знаю, я и вовсе лишний раз на него не смотрела. Самым нормальным на вечере был Януш. Он не выглядел снобом, не смотрел свысока и разговаривал непринуждённо, подтрунивая над старшими братьями.

Если честно, интересные отношения. Марек успел рассказать, что его старший брат является Альфой Болгарии, а вот про младшего отмалчивался, или называл его мальчишкой. Впрочем, Карим тоже не относился к Янушу серьёзно, а зря.

Пусть мои силы не имели полноценный ресурс, но даже сейчас видела потенциал в шатене, и его не до конца сформировавшуюся ауру, что встречается редко, и говорит о том, что носитель ещё не обрёл полную силу. И уверена, за бравадой весельчака и этакого шалопая, скрывается мужчина посерьёзней, чем тот же Карим.

После ужина мы переместились в гостиную. Мужчины пили виски, обсуждали дела клана, а я смотрела на огонь в камине, неожиданно вспоминая недавний сон.

Казалось, каждый символ склепа отпечатался в памяти слишком чётко, и эти двери, оплетённые надёжной цепью и замком. И только сейчас вспомнила ещё одну странность. За склепом явно ухаживали, так как он был слишком чист, ни малейшей грязи или паутинки.

Но чем дольше я вглядывалась в огонь, тем больше нового происходило с картинкой из сна.

Вдруг вокруг старинного сооружения начали ползти чёрные змеи, чья кожа отливала синевой от бликов света. Хладнокровные существа издавали странный стрекот, демонстрируя длинные раздвоенные языки. И вот, весь склеп окутан змеями, и совсем неожиданно, одна из них, более крупная, поворачивает голову и смотрит точно на меня.

Её ярко-голубые глаза гипнотизируют, подавляют волю, и блокируют страх. Я успокаиваюсь, и совершенно зря.

В следующую секунду, змея широко раскрывает челюсть в диком шипении, демонстрируя длинные клыки с капающим кровавым ядом, и резко бросается на меня.

Вскакиваю, отлетая назад, и одновременно вскрикиваю. Не рассчитав сил и стоящий позади кофейный столик, ударяюсь о него больно ногой, тут же переворачивая на пол. Раздаётся громкий треск стекла, и только теперь прихожу в себя, сбрасывая пугающее видение.

— Ох, чёрт! — раздаётся сбоку взволнованный голос Януша, и вместе с этим кто-то хватает меня за руки.

Уходит несколько секунд, прежде чем я прихожу в себя окончательно, и вижу реальную комнату, и реально находящихся в ней оборотней. И это Карим удерживает мои руки, смотря внимательно в глаза со злостью. И тут происходит ещё одна странность.

Я чувствую от мужчины знакомую энергетику. Это пугает. Не ведая, что творю, вырываю одну руку из цепкого захвата и кладу ладонь на твёрдую грудь, в следующую секунду замирая, не в силах отвести взгляд от серебристых глазах, где отчётливо считываю презрение.

— Ты… — поражённо выдыхаю, отдёргивая ладонь, как от прокажённого.

Гретосс старший отпускает меня, но продолжает смотреть подозрительно, следя за каждым движением. А я, прижимая руки к груди, медленно отхожу назад, не в силах уложить в голове то, что почувствовала и…увидела. А ведь не должна была. Я не полноценная ведьма…

— Что ты увидела, ведьма? — рычит Карим, и одним лёгким движением откидывает к стене Марека, бросившегося в мою сторону.

— Брат, возьми себя в руки, — вкрадчиво произносит Януш, медленно двигаясь ко мне, но от предупреждающего рыка старшего брата, останавливается.

— Что ты увидела?! — ещё громче рычит мужчина, делая шаг вперёд и начиная увеличиваться в размерах.

Слышу треск ткани, и понимаю, что конкретно встряла, но страх быть растерзанной оборотнем, млекнет перед другим…

— На тебе защита. Очень сильная, — медленно отвечаю, хотя кажется, вот-вот сорвусь в истерике. — Защита верховной ведьмы, — заканчиваю, видя удивление в уже волчьих глазах, которые медленно вновь меняются на серебро.

— Как ты узнала? — требует, но принимает человеческий вид.

— Почувствовала, — честно отвечаю, вжимаясь в стену позади.

— Это невозможно!

— Я ведьма, и я…

— Ты — не инициированная ведьма, девчонка! — громко перебивает, словно хочет больнее задеть словами. — И тебе не под силу ощущать защиту подобного уровня.

— Так ты знаешь, — поражённо выдыхаю, непроизвольно сцепляя пальцами кулон, подаренный бабушкой.

— Знаю. А вот, откуда ТЫ это знаешь?

— Сказала же. Почувствовала!

— Врёшь.

— Неужели? — едко выплюнула, отходя от стены, теперь чувствуя злость. — Откуда я знаю, что верховная ведьма, поставившая на тебя защиту, это — Агнесс Фрайт?

— Как…, - теперь наступила очередь поражаться волку, и делать шаг назад.

Зато, пока он находился в собственных мыслях, ко мне успел подлететь Марек, обхватывая руками и стараясь закрыть собой от своего брата.

— Я знаю её ауру и магический след, как никто другой, волк! Ведь я — её внучка.

Воцаряется тишина.

Из-за плеча Альфы Чехии мало, что удаётся разглядеть, но зато чувствую, как мужчина напрягается.

Запрокидываю голову назад, чтобы лучше видеть Марека, и поражаюсь немому упрёку в его глазах. А ведь он знал, кто моя бабушка, из какого я рода, и должен был поделиться с братьями, только отчего-то смолчал.

«Почему?», — спрашиваю саму себя, но не нахожу ответа, и перевожу взгляд на Януша, смотрящего куда-то в пол поражённым взглядом и даже…напуганным.

— Это невозможно, — спустя время уверенно произносит Карим. — У Агнесс был сын, но он умер в пожаре вместе с женой и дочерью.

— Не уверен, — подал голос Януш, отчего даже Марек развернулся, утягивая меня за собой.

Два сильных Альфы смотрели на своего младшего брата, а тот криво улыбался, почёсывая затылок.

— Что ты знаешь? — первым спросил Карим.

— И главное, откуда? — вторил Марек.

Януш говорить не спешил, и отчего-то смотрел на меня извиняющимся взглядом, что и насторожило.

— Оказывал пару лет назад Виталине услугу, — дёрнул нервно плечом. — И вообще! Это касается Лилит, и лучше, если мы обсудим с ней это наедине. Для начала.

— Я не уйду, — жёстко отрезал Марек, сильнее прижав меня к себе.

— Я тоже никуда не тороплюсь, — вторил Карим, усаживаясь вальяжно в одно из кресел и беря бокал с виски.

— Лилит, — обратился ко мне Януш, ожидая ответа от меня.

А что я?

У меня не было выбора.

Братья не отстанут от Януша, а мне Марек не позволит остаться наедине со своим младшим братцем. И хочется как-то побыстрее узнать, что такого интересного этот шатен знает о моей семье, и ещё…

— Кто такая Виталина? — первое спросила, и тем самым разрешая Янушу выкладывать всё при остальных Альфах.

— Волчица. Сестра Альфы России, а ещё моя крёстная.

«Не ведьма. Уже хорошо»

— Ты оказывал ей услугу, связанную со мной?

— Не совсем, — занервничал мужчина, отпивая виски и садясь на подлокотник дивана.

— Януш, говори по делу. Чётко, — приказал Карим, чем заслужил недовольный взгляд младшего брата.

— Она искала всю информацию, связанную с Агнесс, а я, порывшись в наших архивах, нашёл много интересного.

— И, не рассказав нам, передал всё Виталине? — рыкнул Марек, отпуская меня и подлетая к Янушу, хватая того за футболку на груди.

— Я не могу ей отказать, — обречённо выкрикнул шатен, сбрасывая с себя руки оборотня. — И прежде, чем кулаками махать, выслушай всё до конца.

— Зачем ей была нужна моя бабушка? — вклинилась в разговор, складывая руки на груди.

— Не ей. Но об этом уже узнал позже.

— Если не ей, то кому? — задал логичный вопрос Карим.

— Братьям Сайтман.

— А им, на кой чёрт сдалась сбежавшая много лет назад верховная ведьма?

— Они мои двоюродные братья, — закончила за Януша, и по его глазам поняла, что он успел сложить весь пазл.

Старший из братьев теперь смотрел на меня в каком-то…шоке, и весьма задумчиво, словно впервые увидел. Или только сейчас поверил, что я не врала на счёт своего родства с Агнесс.

— Когда ты понял? — обратилась к шатену.

— Сейчас, — криво усмехнулся, пересаживаясь в кресло. — Мать Германа и Николаса родная сестра твоей погибшей матери, понять, кем вы друг другу приходитесь легко. Но зато сейчас я осознал, что искали они не столько Агнесс, сколько тебя. По всем мной найденным данным, внучка Фрайт и правда погибла практически сразу после рождения, но сейчас я смотрю на тебя, и ты вполне жива.

— Не хочешь ничего рассказать? — обратился ко мне Карим, словно, и не мигая.

А я лишь бросила задумчивый взгляд на Марека, силясь понять, почему не поделился с братьями моей историей. Да, я рассказала малую часть, но даже этого, приезжие оборотни не знали. И когда Альфа Чехии посмотрел на меня долгим предупреждающим взглядом, как бы мысленно призывая молчать, удивилась ещё больше.

— Ведьмы решили, что я попадаю под древнее пророчество и захотели убить меня ещё в младенчестве, — всё же произнесла, отворачиваясь от Марека и медленно присаживаясь на край дивана подальше от Карима.

— Так вот, отчего ты её спасаешь? — как-то злорадно рассмеялся старший Гретосс, заставив меня напрячься. — Привёл проклятую ведьму в свой дом, стаю, — выделил более громким акцентом последнее слово. — Думаешь, сюда никто не посмеет прийти за ней? Ты лучше меня знаешь, на что способны ведьмы, и они, не моргнув глазом, уничтожат любого, кто встанет на их пути.

Речь Карима пугала, хотя я и так знала о последствиях. Братья Сайтман и Агнесс — единственные ведьмы, старающиеся защитить меня, подарить лучшую жизнь: без страха и боли. И я никогда не думала, что первый встретившийся мне оборотень, решит тоже встать на мою защиту, жертвуя слишком многим. И это странно…

— Я знаю риски, брат. Но Лилит останется со мной, — жёстко заключил Марек, подходя и кладя руку на моё плечо, словно помечая территорию.

— Ах, да! Истинность, будь она не ладна, — кивнул Карим, скривив губы в циничной улыбке.

— Истинность? О чём ты? — искренне удивилась, переводя взгляд с одного брата на другого.

Януш смотрел в окно, и делал вид, будто его тут нет. Карим продолжал цинично улыбаться, и взирал даже…победно. А вот Марек сжимал крепко челюсти, играя желваками, и взглядом готов был придушить Альфу Болгарии.

Нет, я не была настолько глупой, и Агнесс успела многое поведать мне, в том числе и про истинных пар. Я знала данное значение, и даже когда-то грезила встретить своего «истинного», веря, что он спасёт меня от любых проблем. И слишком быстро перестала верить в сказки, полагаясь только на себя. Но истинность с оборотнем…

— Ты утверждаешь, что твой брат — мой истинный? — нервно рассмеялась, пытаясь сбросить тяжёлую руку с плеча.

— Мы не занимаемся благотворительностью и не играем в спасателей юных дев, ведьма. И защищаем только то, что для нас действительно имеет огромную ценность. То, что наше по праву. Пораскинь мозгами, и сама ответь на свой вопрос.

Ох, Карим даже не пытался быть со мной мягким, и показывал истинную личину большинства оборотней, но ему и по статусу не положено было проявлять сострадание к подобной мне. И его слова словно дублировали все мои многочисленные раздумья о том, отчего Марек сюсюкается со мной. Я то, наивно полагала, что нужна ему в качестве источника силы, а всё оказалось куда более прозаичней.

Зато сейчас всё сходилось, только вот…

— Но я не чувствую между нами связь, хотя…должна, — заключила, хватаясь за последний шанс узнать, что меня просто разыгрывают.

— Ты не инициирована, слаба. Что-то ты можешь ощутить, но не в полной мере.

— Но на интуитивном уровне ты уже не раз защищала меня, — наконец-то подал голос Марек, с лёгкостью приподнимая меня и садясь на диван, а меня усаживая на свои колени. — Сначала в гостинице встала на защиту, а затем в квартире дала сбор трав, и опять-таки, для защиты. Ты сама не отдавала отчёта своим поступкам, но сейчас я предоставляю тебе ответ, — мягко произнёс волк, слишком уж бережно проводя тыльной стороной руки по щеке.

— И твоя злость, грубые слова в мой адрес, это проявление истинности? — прошипела, одним движением сбрасывая мужскую руку со своего лица.

— Такова моя натура, — сказал, как само собой разумеющееся, отчего даже замолчала, переваривая услышанное.

Я ожидала хоть одного извинения, заверения, что подобное более не повторится. И не услышав ничего, начала злиться. Никто, в том числе и я, не успели уловить одно моё мимолётное движение, после чего комнату оглушил звук пощёчины. Казалось, воцарилась тишина. И нет бы мне испугаться, ведь волк может послать ответку, а вместо этого я злилась ещё больше.

— Мне не нужен истинный с такой «натурой», — зло съёрничала, каким-то образом выпутываясь из мужских тисков и вскакивая на ноги.

— Законы природы непоколебимы, Лилит, — зарычал Марек, подрываясь следом и пытаясь схватить меня, но я ловко увернулась, отпрыгивая дальше. — Ты — моя.

— Чёрта с два! — выкрикнула, чувствуя, как температура в комнате резко понизилась, а следом распахнулись створки окон, впустив ещё больше резкого воздуха, что даже огонь в камине потух. — Агнесс пожертвовала собственной жизнью, защищая меня, скрывая от сверхъестественного мира. Ради чего? Чтобы какой-то оборотень свои права на меня заявлял, как на какую-то вещь?

Со своих мест подорвалась вся чета Гретосс, только вот взгляды их, сосредоточенные на мне, были слишком напряжёнными, хотя в тот момент меня это не волновало.

— Успокойся, и мы всё обсудим, — мягко говорил Марек, словно стараясь притупить моё внимание.

Но было поздно, не лучшая часть меня вырвалась на волю, и резвилась, получив долгожданную свободу.

— Тут нечего обсуждать, волк! — вскричала, топнув ногой, услышав где-то сбоку громкий треск. — Я избрала жизнь в одиночестве, и не стану нарушать собственных клятв из-за чьей-то прихоти или…природы. А ты… — переключилась на Карима. — Агнесс не просто так поставила на тебя защиту.

Не удержавшись, громко истерично рассмеялась, а меж тем в комнате уже образовывались вихри из холодных потоков воздуха и пыли. Ветер свирепо завывал, колыша створки окон и вышибая стёкла, по стенам ползли трещины, хрустальная люстра опасливо раскачивалась, казалось, даже пол ходил ходуном, вот только я… Ничего этого не замечала, продолжая пребывать в собственной истерике, и чувствуя странное покалывание во всём теле.

Краем глаза уловила смазанное движение, и выставила руки вперёд, тем самым отправляя воздушный поток перед собой. В тот же момент в стену впечатались сразу три тела Альф, и также резко меня повело куда-то в сторону.

Голова закружилась, а губу обожгла густая влага. Машинально подняла руку к лицу, и спустя секунду с недоумением разглядывала на пальцах кровь, тёкшую из носа. Именно это немного отрезвило меня, но не успела вернуть голову в исходное положение, как мир начал стремительно тускнеть перед глазами, и в одну секунду меня затянуло в непроглядную темноту, где, на удивление, было абсолютно спокойно.

И резко всё изменилось.

Сначала послышался звук дождя, затем кожи коснулся лёгкий тёплый ветерок, а в нос ударил запах свежести и цветущих трав.

Медленно открыла глаза, рассматривая убранство уютного светлого дома с низкими потолками, и приоткрытой створкой деревянного окна. Да, сейчас шёл дождь, но где-то вдали уже выглядывало солнце, и тучи медленно отступали к лесу.

«Знакомое место», — подумала про себя, более детально рассматривая каждую деталь дома, и всё больше удивляясь.

— Невозможно, — прошептала под нос, бросившись к крепкой двери, обшитой кожей.

Выбежав на улицу, запахнула на груди длинную вязаную кофту, возвращаясь под небольшой навес. И только сейчас удосужилась осмотреть себя, подмечая, что тело моё — взрослое, а вот одежда…из далёкого детства. И этот дом…

У Агнесс был дом в глухой деревне под Нижним Новгородом, куда мы приезжали каждое лето, пока мне не исполнилось пятнадцать лет. Бабушка обучала меня таинству ведьм и помогала ориентироваться в растениях, мы вместе собирали травы, делая из них настои и безобидные зелья. И я обожала дождь, грозу, буйство природы именно в этой глуши. Здесь чувствовала единение с миром, и черпала силы.

Оттого и оглядывалась сейчас по сторонам, надеясь отыскать бабушку, и вновь обнять её, попросить совета, но шло время, а я оставалась абсолютно одна.

— Это не воспоминания, — с горечью улыбнулась, запрокидывая голову назад и выходя под дождь.

Ощущения были реальны, и это пугало. Я не имела представления, что делаю здесь и как реагировать. Странно ещё и то, что не помнила, как оказалась здесь и что этому предшествовало.

— Лилит, хвала Богам! — раздалось облегчённое сбоку и я резко развернулась, с удивлением рассматривая лучшую подругу, которой здесь быть никак не могло.

Девушка, словно не замечая моего шока, бросилась ко мне, заключая в крепкие объятия, кладя подбородок на плечо. Обняла Еву машинально и ради любопытства. Но девушка явно была из крови и плоти, и от неё слишком отчётливо ощущалось тепло.

— Ева, — выдохнула в ответ, ощущая отчего-то облегчение. — Что ты здесь делаешь? Это сон?

Брюнетка отстранилась от меня, делая шаг назад, но не отпуская руки. Было некое смятение на её лице, а мне в голову начали лезть не самые лучшие догадки.

— Во-первых, ты должна успокоиться и выслушать меня. После можешь проклясть, закинуть в чёрный список, да что угодно! Но выслушай.

— Ладно, — медленно кивнула, даже волнуясь за подругу, ведь она сильно нервничала.

— Я реальна, и я в твоей голове.

— Что?! — вскрикнула от удивления, дёргая руками.

— Ты обещала сначала выслушать меня, — отдёрнула брюнетка, вынуждая замолчать и сосредоточиться. — Ты должна знать, что я никогда не желала тебе зла, скорее, приглядывала. И да, наше знакомство не было случайным. Я знаю, что ты ведьма, и твоя бабушка древняя верховная ведьма, а твоих родителей убили, что пытались сделать и с тобой, но хвала Богам, Агнесс вовремя подоспела. А ещё я демон, хотя когда-то была человеком.

С каждым произнесённым словом, мои глаза расширялись всё больше и больше. Я была в шоке, отчего не могла реагировать здраво, да даже пошевелиться была не в силах, пялясь на девушку, как на неведомое создание. И не сразу, но начала приглядываться к Еве, как к незнакомке, желая уловить черты демона, ощутить иную ауру, но…всё было, как и прежде.

— Что ты здесь делаешь? Убьёшь меня? — отстранёно спросила, смотря на Еву не моргая.

Брюнетка же от моих слов нахмурилась, дёрнула отрицательно головой и даже…скуксилась, будто я её обидела.

— Хотела бы убить, давно бы это сделала. И сейчас здесь, чтобы спасти тебя, не дать увязнуть на той стороне.

— На той стороне?

— Инициация ведьм не такая уж безболезненная, как об этом говорят. Неужели Агнесс не рассказывала тебе?

— Вскользь, и ни слова о…той стороне.

— Так, — выдохнула Ева, и решительно повела меня в дом, где усадила на стул у окна, и встала напротив, закусив губу.

— Так? — поторопила брюнетку, не зная, чего бояться больше: правду о Еве и её сущности, или недомолвок бабушки.

— Бывают случаи, когда ведьма не справляется с новыми силами, и они поглощают её, не давая пройти процесс инициации, но не убивая в том понимании, как мы привыкли, а перенося на неприглядную сторону, где обитают неприкаянные души.

— Я стану призраком?

— Что? Нет! — фыркнула девушка, изящно тряхнув пышной копной идеально-прямых длинных волос. — Ты не попадёшь в мир живых, не увидишь его и сквозь отражения зеркал. Просто навсегда застрянешь в темноте, где властвует пустота и боль. Поверь, это худшее место, куда можно попасть.

— С чего ты решила, что я могу увязнуть на той стороне?

— Сама подумай. Ведьмы проходят инициацию по достижению двадцати пяти лет, а у тебя этот срок уже давно прошёл. Твоя сила очень древняя и неистовая, она пытается взять верх над тобой, и я здесь, чтобы этого не допустить.

— Зачем? — ровно спросила, чуть склоняя голову на бок. — Зачем тебе спасать меня?

— Ты моя подруга, разве этого мало? — улыбнулась уголком губ, присаживаясь на соседний стул. — И, в каком-то смысле, мы родственники.

— Родственники?

Если думала, что Ева больше ничем не удивит, то сильно ошиблась. К тому же, братья Сайтман искренне заверяли меня, что они мои единственные родственники, ну, и их мать.

— Очень дальние. У нас есть общий предок, и Агнесс знала о моём существовании. Но прошу, давай обсудим это позже. Сейчас важно вернуть тебя в реальность.

Странно, но в этот момент я верила Еве, и испытывала что-то сродни…счастью. Мы сильно сблизились с брюнеткой за пару лет, я заочно воспринимала её за сестру, и даже её демонская сущность и множество тайн, не могли отпугнуть меня. В конце концов, я врала не меньше.

— Что мне делать? — уверено спросила, беря девушку за руки.

Ева мягко улыбнулась, поддаваясь ближе.

— Ты должна вспомнить всё. Всю свою жизнь, даже те моменты, которые старалась забыть. Пропусти через себя боль, впусти её в своё сердце и докажи самой себе, что ты сильна и всё контролируешь. А когда вернёшься в реальность, знай, что я буду рядом.

— А сейчас? В реальности ты рядом с…моим телом, или…

— Я рядом с твоим телом, Лилит. И мне многое есть, что тебе рассказать. Вернись. Хотя бы ко мне.

Лёгкое прикосновение ладони к моей щеке, улыбка на пухлых губах и образ Евы растаял в воздухе, лишая её тепла.

— Ева? — в отчаянии позвала брюнетку, надеясь, что она появится, но ничего не изменилось. — Ладно. Что там нужно? Пройти по задворкам памяти и вывернуть душу наизнанку? — криво улыбнулась, закрывая глаза и вспоминая Агнесс…

И я увидела бабушку.

Она лежала в чёрном лакированном гробу, обитом внутри белоснежным бархатом. В идеальном алом шёлковом платье, с косой белоснежных волос, перекинутой на грудь, и с совершенно умиротворённой улыбкой. Для покойницы слишком живая, и я желала, чтобы она открыла глаза. Но секунды текли, словно часы, и дыра в моей груди разрасталась, превращаясь в агонию, а гроб отчего-то отдалялся. Плеч коснулись чьи-то тёплые руки, но мне было настолько больно, что оставалась безучастна к человеку, утешающему меня.

Постепенно боль перетекла в неверие, а рядом вдруг оказалась Ева, смотрящая с отчаянием и сожалением. Подруга пыталась подобрать правильные слова, утешить, но я словно не понимала, о чём она говорит. Во мне поселилось некое отрицание.

И вот, вновь бабушка, но уже живая, правда, в очень плохом состоянии. Она просит меня быть сильной и прислушиваться к интуиции, ведь это одна из сильных моих сторон.

А вот мы с бабушкой гуляем по торговому центру, подбирая мне новое платье, я рассказываю ей о Еве, а Агнесс улыбается, вслух высказывая свою радость оттого, что я наконец-то обрела близкого человека, на которого можно положиться.

Вижу и то, как мы втроём: я, бабушка и Ева, сидим на кухне и пьём чай с пирожными, лично приготовленными подругой. Вижу и нашу первую встречу с брюнеткой и чувствую странную тягу к ней, и только сейчас могу сознаться самой себе, что уже тогда увидела в Еве родственную душу.

Даже вижу Николаса, приехавшего на Хеллоуин. Двоюродный брат пропустил важный шабаш, ради древнего ритуала со мной. Мы смеёмся, точно малые дети, кидаясь друг в друга попкорном, сидя в VIP зале кинотеатра. А вот Герман отвешивает брату подзатыльник, и обнимает меня, твердя что-то о братской поддержке.

И не сразу, но я осознаю, что все воспоминания проматываются с конца плёнки. Я медленно погружаюсь всё дальше и дальше в прошлое, проживая каждый миг своей жизни в быстрой перемотке, но при этом ощущая абсолютно всё. В какой-то момент мне очень хорошо, я счастлива, спокойна, а в следующую секунду меня охватывает невыносимой болью и чувством огромной утраты. Я кричу, не в силах вынести этих мучений, и хочу всё прекратить. Но словно из-под толщи воды слышу наставления бабушки и…Евы.

Они обе верят в меня, и обещают подарить покой.

Сцепляю зубы, погружаясь дальше в воспоминания и вдруг…

— Лилит. Это наша дочь — Лилит, — шепчет чей-то до боли родной и ласковый голос, а щёк касаются тёплые пальцы, как прикосновение пёрышка.

«Мама?», — только спрашиваю саму себя, и в следующий момент вижу всё, будто со стороны.

Просторная, богато обставленная комната с обитой бархатом кроватью. На высоком матраце, укрытая одеялом, сидит миловидная шатенка с младенцем на руках, а рядом стоит высокий крепкий блондин. Всё его внимание сосредоточено на ребёнке, и глаза наполнены любовью. Он опускается на колени, целует руку женщины и что-то тихо шепчет на латыни. Не проходит и секунды, как шатенка присоединяется к блондину, и теперь они вместе произносят…заклинание, а это именно оно. Не сразу, но я улавливаю суть.

«Это защита. Древняя. Давно забытая».

Вдруг тело младенца озаряется ярким белоснежным светом, и медленно потухает.

Мужчина с женщиной начинают таять в воздухе, но я успеваю увидеть их улыбки и взгляды, пропитанные любовью к этому только что родившемуся ребёнку. И знаю…

Они любили…меня.

Мои мама и папа. И они оградили меня слишком сильной защитой.

По щекам струятся слёзы, но не от боли, а от…счастья.

Я действительно была желанным ребёнком, и родители не видели во мне зло, иначе не стали бы защищать. А значит, всю жизнь я зря накручивала себя, винила в их гибели…себя, пыталась найти злобу в глазах Агнесс, ведь если бы не я, её сын был бы жив. Но именно сейчас, окунувшись в прошлое, сокрытое от меня, нахожу покой, избавляясь от всех страхов в голове, поселившихся в детстве.

Глубоко дышу, закрывая глаза и улыбаясь.

Моё тело парит в невесомости, наполняясь новой силой, струящейся теплом по венам. Миг и…

Я делаю глубокий вздох, распахивая глаза.

Резко сажусь на чём-то мягком, прижимая руку к груди и до сих пор видя перед глазами родителей. Но видение быстро исчезает, и рядом оказывается Ева, с перепуганными изумрудными глазами.

— Ева, — облегчённо выдыхаю, первая бросаясь на шею девушки, и чувствую ответные объятия.

Прислушиваюсь к интуиции, но уже знаю ответ.

«Ева мне не враг. И никогда ею не была».