Настоящий князь

Марина Аницкая Настоящий князь

О себе: Студентка, живу в городе Чите. Нежно обожаю Профессора, Стругацких, Ричарда Баха, Enya и Blind Gardian. С радостью отвечу на письма, в особенности от земляков (у кого-то в моем городе есть сходные вкусы, «МФ» уже в середине месяца не достать!)

— Ты твердо решился на эту затею? Ты решил создать двойника?

— Да.

— Он будет иллюзией.

— Все в мире — иллюзия.

— Ты должен определиться. Либо все в мире — иллюзия, и тогда твое вмешательство не имеет смысла. Либо все происходящее — реально, и тогда то, что ты хочешь сделать, обречено на неудачу.

— Я так не думаю. Стране нужен настоящий правитель. Ты поможешь мне?

— Ты уверен, что сможешь воспитать князя?

— Ты тоже.

— Ты не прав, и я докажу тебе это. Я исполню твою просьбу.

Я стою возле обширного, темного стола, заваленного листами — бумага, пергамент, папирус, шелк с прихотливо выведенными на нем картами звездного неба… Из высокого окна падает яркий свет, и солнечные лучи безжалостно освещают мои чертежи — все исправления, кляксы, каракули, но, что хуже всего, мою ошибку, которую я так и не смог найти. Я потратил много сил на составление гороскопа, я не раз перепроверял мудреные формулы — но все бесполезно. Мне не удалось узнать свою судьбу.

Мой учитель и опекун, маг Васуда перебирает принесенные ему на проверку расчеты, и, как всегда, я не могу ничего прочитать по его смуглому лицу и темным глазам, прячущимся глубоко под нависшими густыми бровями. Наконец он отрывает взор от листа.

— Да, — говорит он. — Ты все сделал верно.

— Но это значит… — Он смеется надо мной? Говорить с учителем — все равно, что фехтовать с ним. Никогда не знаешь, когда он сделает ложный выпад.

— Это значит, — он медленно поднимается и идет к окну. Его белая мантия в лучах солнца выглядит величественно. — Это значит, что твоя судьба не определена. И вот почему, — он бросает на меня быстрый, мрачный взгляд. Еще не так давно мне хотелось бы спрятаться от такого взгляда. Мне и сейчас неуютно.

— В свое время был создан двойник юного князя Тануры, сына Магахари, сына Шатары. Целью была власть, как ты сам, наверное, понимаешь. Двойник существует и сейчас, как показывают звезды.

— Он опасен?

Еще один пронизывающий взгляд.

— Тебе? Нет. Стоит двойнику посмотреть в глаза тому, с кого он создан, он исчезнет. Иллюзия рассеется.

— Заговорщики хотели подменить меня?

— Да. Но потом идея заговора угасла. Сейчас твой «близнец» мирно живет в какой-нибудь тихой дыре. Вы с ним можете никогда не встретиться.

— Мне не нравится мысль, что где-то в этой стране существует мой двойник. Я хочу посмотреть ему в глаза. Я хочу знать свою судьбу.

Васуда внимательно смотрит на меня, вздернув правую бровь.

— В таком случае тебе придется отправиться к нему лично. И тайно. Я думаю, ты понимаешь, почему не стоит давать приказ стражникам арестовать его. Не стоит подавать таких примеров.

Я выехал один, на рассвете. Меня не хватятся — все привыкли к моим причудам, и еще больше — к причудам Васуды. Он правит страной, и будет править еще два года — до моего совершеннолетия. Если честно — я не то чтобы очень жду этого дня.

Васуда дал мне карту и объяснил, куда ехать. Гораздо легче с помощью магии найти то, что есть, чем гадать о том, что только произойдет.

Я некоторое время еду по людному тракту, но при первой же возможности сворачиваю на небольшую дорогу, отходящую от него. Я думаю о том, как хорошо иногда побыть одному. Без придворной знати, которая только и знает, что сплетничать и бросать на ветер добытые двадцатью поколениями предков драгоценности. Без интриганов, которые норовят добиться для себя почестей и богатства. Без Васуды, сам вид которого молчаливо говорит: «Ты должен!». Ты должен фехтовать на уровне лучших мечей княжества, ты должен плести заклинания на уровне придворных магов, ты должен разбираться в хитросплетениях государственных интересов на уровне посланников других царств… И если тебе трудно — ты не должен показывать этого.

Единственное «не должен» в длинном-длинном списке моих обязанностей.

Я не спорю. Многие еще помнят междоусобицу, унесшую моих родителей, пожары и кровь по всей стране. Правитель не может пренебрегать своим долгом. Это кончается слишком страшно.

Мой путь лежит не так уж и далеко — три дня пути, деревенька у подножия гор. В таких поселках живут крестьяне, пасущие свой скот в долине, йоги, ищущие просветления в отрешении от всего сущего, мелкие ремесленники, торговцы… Двойники правящей династии.

Интересно, это первый такой случай или нет? Я пытаюсь вспомнить книжную премудрость, которой так щедро меня пичкали всю мою жизнь. Перед моими глазами встают страницы, исписанные аккуратно выведенными строками. Сильные маги иногда создают свои подобия для того, чтобы они помогали им в работе… Нет, это не то. Встреча с двойником в полнолуние на выходе из храма сулит смерть увидевшему… Нет, это тоже не то. Во всяком случае, месяц только-только народился, и внезапная гибель мне не грозит. Рабы полюсов… Так-так. Как гласит легенда, на свете существуют люди, связанные тайными узами, любое изменение в душе одного из них немедленно отражается в душе другого… Короче говоря, если у меня сегодня радость, то у близнеца — горе горькое. Такие двойники повторяют друг друга в зеркальном отражении — значит, если у меня есть недостаток, то у него будет соответствующее достоинство?

Подходящая идея для заговорщиков. Если они считают, что молодые аристократы порочны (не без этого, конечно, не без этого), а сам юный князь, развращенный с детства, — я усмехнулся — самый гнусный тип в этом вертепе, то тогда их двойник окажется просто кладезем всех добродетелей! Причем даже без особых усилий с их стороны.

Я прислушался к себе. Никакой особой гнусности — равно как и просветленности — я в себе не ощущал.

Говорят, что сумма пороков постоянна — как только ты преодолеваешь один, как немедленно возникает другой. Нда, неудивительно, что заговор не состоялся.

Интересно, мой «близнец» знает о моем существовании?

Наверняка.

Интересно, а подготовился ли он к этой встрече? Я бы не хотел, чтобы кто-то приехал ко мне, посмотрел в глаза и положил конец моему существованию, хотя бы и призрачному… Хотя вряд ли бы нормальный князь тайно потащился бы в захолустье искать невесть кого. Я достаточно хорошо знаю историю, чтобы не сомневаться в этом. Почему Васуда настоял, чтобы я поехал один — и сам? Гораздо проще было бы вызвать этого человека (а человека ли?) в столицу. Он, конечно, прав — нельзя арестовывать ни с того, ни с сего ни в чем неповинного крестьянина, или кто он там. Народ должен доверять князю — иначе… Ни одно войско не сможет справиться с восстанием в горах.

Но можно было бы как-то объяснить… В конце концов, он же знал о заговоре? Значит, двойник не так уж и невиновен. Значит, причина иная.

Какая? Появление двойника может вызвать смуту — и тогда недовольные, которые есть всегда, могут попытаться склонить чашу весов в свою сторону.

Но ведь двойник исчезнет, поглядев в глаза тому, кого он изображает. Значит, тогда стоило бы прежде всего тихо убить наследника (то есть меня… Неприятная мысль.), а потом объявить, что занимавший трон был самозванцем, и предъявить якобы настоящего князя. Или двойник должен исчезнуть после смерти «оригинала»?

В таком случае, мне следовало бы сидеть у себя в опочивальне, под бдительным надзором многочисленной стражи.

Но я еду один по сельской дороге, и вокруг — ни души… Я не очень-то хороший маг, но, пожалуй, в первую двадцатку ведунов княжества все-таки вхожу. Двадцатым. Этого немного — но достаточно, чтобы я мог не опасаться чьей-то случайной волшбы на дорогах. А направленной, умышленной атаки я не боюсь. Княжество мое мало, и тем, кто мог бы причинить мне вред, не интересна моя небольшая, затерянная в глуши страна.

Это хорошо. История всегда пишется кровью — и у меня нет никакого желания входить в легенды.

Итак, Васуда допустил (более того — настоял) на том, чтобы я поехал один. Значит, мне ничего не угрожает — если бы мой опекун хотел захватить власть, он сделал бы это шестнадцать лет назад. Именно благодаря ему сейчас меня называют молодым князем. Значит… Значит… Мысли мои не могут сдвинуться с места, как повозка, увязшая в канаве после дождя. Я вздыхаю и в попытке отвлечься рассеянно обвожу взглядом окрестности. Вечереет. По обе стороны от дороги поднимаются тонкие колонны стволов. Тихо. Я еще раз оглядываюсь — на этот раз мысленно. Если прямо сейчас свернуть, то рядом есть хорошая полянка с бегущим по ней ручьем. След костра — тут не раз ночевали путники. Ну что же, подойдет она и мне.

Днем я перекусил на постоялом дворе на обочине большого тракта, и сейчас мне не хочется разводить костер. Я привязываю своего коня, Омута, достаю из сумки лепешку и ужинаю, запив водой из ручья. Я заворачиваюсь в плащ, и смотрю в небо. Мне снится хоровод из созвездий, вокруг одной, самой яркой и неподвижной из них. Она светится холодным зеленым огнем и молчит, когда я спрашиваю о том, что мне предначертано.

Я просыпаюсь от утренней свежести, забравшейся мне под плащ. Роса… Роса везде, под самым первым лучом она переливается цветами, каких никогда не будет и на картинах самых лучших художников, прежде чем испариться под взглядом солнца.

Солнце, солнце, разве капля росы — это твой двойник?

Я выезжаю на дорогу. Еще два дня пути. Еще много времени для размышлений…

Хорошо, начнем так — если бы я хотел с помощью самозванца захватить трон, я бы, к примеру, заточил князя и представил народу его двойника как настоящего наследника. Ничего из этого не сделано, и, похоже, сделано не будет — иначе бы никто мне не позволил бы ездить по горам и лесам в гордом одиночестве. Почему? Допустим, скончался вдохновитель этой затеи. Или обстановка неподходящая — в урожайные годы как-то не бунтуется…

Почему Васуда отправил меня сюда в одиночку? А точнее — зачем? Человек, заменивший мне родителей, никогда ничего не делает просто так, уж в этом-то я успел убедиться…

Если мы и вправду «рабы полюсов» — посмотреть на того, каким я не должен быть? Мелковата цель… Таких-каким-я-не-имею-права-быть-ни-в-коем-случае хватает и среди столичных оболтусов.

Развеять двойника? Если он не представляет опасности, этого можно было бы и не делать.

Я долго ломаю себе голову, но так и не могу придумать ничего путного. Ладно. Будь что будет…

Дорога неторопливо вьется передо мной спиной дремлющего ужа, пригревшегося на нагретом солнцем камне. Омут косит на меня темным глазом. По небу плывут мягкие облака.

Хорошо так ехать — зная, что впереди есть цель, и зная, что ты достигнешь ее скоро, но не очень, и есть время насладиться мгновеньем.

Возможно, оно никогда больше не повторится.

Вот и деревенька — два десятка хижин, дети, играющие в пыли, запах дыма… Я пускаю коня шагом. Какая-то старуха, выглянув из дверей, глядит на меня, прикусив желтыми зубами короткую глиняную трубку. Судя по всему, гости тут у них бывают нечасто. Я спешиваюсь.

— День добрый, — говорю я ей.

— Откуда ты? — вопрошающе каркает она.

— Из столицы, — отвечаю я.

— Тебе туда, — она машет рукой в сторону большого двора на самой окраине деревни.

— С чего ты взяла, что мне нужен именно этот дом? — спрашиваю я.

— Всем, кто издалека, нужен именно он, — усмехается старуха. — Иди-иди, красавчик, не пожалеешь.

— Я ищу человека, лицом похожего на меня, — говорю я. — Ты знаешь кого-нибудь такого?

— Тебе туда, — она морщит нос, отчего все ее лицо превращается в скомканный, изломанный, пожелтевший от времени лист. — Вот непонятливый!

— Спасибо, — говорю я, но мой голос уходит в никуда — старуха со странной для ее возраста быстротой скрывается в темных недрах хижины.

Я пожимаю плечами и следую ее совету.

Единственная улица пуста. Все взрослые, наверное, в поле, а дети разбежались, увидев чужака. Правда, мне кажется, что спину мою буравит пристальный взгляд из прикрытого бамбуковой занавеской окна — но я твердо решаю не оборачиваться.

Я подхожу к дому. Омут, послушно ступающий за мной, недовольно фыркает.

Забора вокруг дома нет — но мне кажется, что я вижу тонкую огненную полоску вокруг него — почти вплотную, на шаг от стены. Значит, в доме живет маг… И гораздо более сильный, чем я — иначе я заметил бы его присутствие гораздо раньше.

Я подхожу к линии и думаю, стоит ли мне переступать ее. В это время деревянная дверь дома открывается, и на пороге появляется его хозяин.

Он среднего роста, у него коротко подстриженные седые волосы и гладкое, без морщинки, лицо. Одежда на нем темная, свободная рубаха и штаны — такой наряд носят боевые монахи маленьких горных монастырей, которые прячутся чуть ли не на самых вершинах гор, скрывая свои секреты, доступные лишь посвященным — рецепты целебных бальзамов, подробности устройства семи небес и девяти обжитых земель, приемы боевых искусств и тайные способы заварки чая из редких высокогорных трав.

Хозяин смотрит на меня маленькими, пронзительно-голубыми глазами и осведомляется:

— Приветствую тебя, о путник, у порога моего скромного жилища. Могу ли я узнать, что привело такого достойного и, без сомнения, знатного юношу в эти пустынные края?

Я гляжу на него, и понимаю, что он знает, и кто я такой, и зачем я здесь — ему просто интересно, что я могу сказать.

— Позволено ли будет мне усомниться в том, что столь мудрому магу неизвестна цель моего путешествия?

Хозяин смеется добродушно и заразительно. Потом он делает приглашающий жест рукой и скрывается внутри дома.

Я следую за ним.

Внутри — просторная комната, на дощатый, добела выскобленный пол из высоких окон падают косые солнечные лучи. Печь в углу, стол у окна, рядом с ним — высокий шкаф. Я пробегаю взглядам по стершимся от времени надписям на корешках. Они знакомы мне — и мне чудится, что даже порядок книг на полке тот же, что и в библиотеке моего дворца…

Хозяин достает откуда-то крошечный фарфоровый кувшинчик и пару столь же миниатюрных чашечек.

— Будешь?

Я отрицательно качаю головой. Хозяин пожимает плечами — мол, как хочешь. Я сажусь на колченогий табурет возле стола и смотрю, как он небрежным жестом отодвигает какую-то рукопись, ставит на стол свою чашку, высоко поднимает руку с кувшином — и с ювелирной точностью посылает в белый фарфоровый пруд маленький водопад. В воздухе разливается терпкий, бодрящий аромат.

Хозяин присаживается рядом. Он берет чашечку кончиками пальцев, подносит к губам, осторожно пробует напиток и одобрительно кивает головой. Затем он отставляет чашку в сторону и смотрит на меня.

— Итак, вероятно, ты пришел сюда, чтобы посмотреть в глаза человеку с твоим лицом, так?

Я киваю.

— Я полагаю, ты знаешь, что в свое время был создан двойник единственного законного наследника трона. Но, я думаю, досточтимый и высокомудрый Васуда не сообщил тебе ни того, кем был создан двойник. Ни того, где он жил все эти годы. Ни того, кем он воспитывался. Ни того, кем он считал себя все эти годы.

Мое сердце гулко стукает в груди — я понимаю, что он хочет сказать.

— В таком случае, — медленно, взвешивая каждое свое слово, отвечаю я, — зачем же он отправил меня сюда? Ведь любому известно, что двойник рассеется, как только он увидит глаза своего «предка».

— Именно поэтому я и отправил на время из дому своего воспитанника, — отвечает хозяин. — Как тебе, должно быть известно, идея заговора сошла на нет — когда стало ясно, что ты замечательно справляешься со своими обязанностями. Из тебя со временем выйдет великолепный правитель, мой юный друг. — Маг продолжает дружелюбно улыбаться.

Я пропускаю «юного друга» мимо ушей. Я думаю о другом — однажды Васуда сказал мне: «Есть лишь два способа лжи, доступных магу. Первый — сказать только часть правды. Второй — сказать всю правду, но так, чтобы тебе никто не поверил». Я пытаюсь вспомнить точно слова Васуды.

Они оба говорят правду. Но кто-то из них лжет…

Наверно, сейчас мне стоит поблагодарить хозяина за разговор, выйти из этого дома и вернуться домой.

Но если я поступлю так — то никогда не узнаю, действительно ли я — тот, кем я себя считал всю жизнь.

Либо я — всего лишь чья-то тень. Тогда мое существование прекратится — как исчезает полупрозрачная тень свечи, когда огонек задувают. Либо я — настоящий Танара, и тогда исчезнет мой двойник. Я узнаю свою судьбу. Но это будет стоить жизни кому-то… Кому-то, очень похожему на меня.

Я рискую не только собой.

Я рискую жизнью своего двойника — если я человек.

И я рискую судьбой страны — если я только чье-то отражение.

Стоит ли этого уверенность в своем пути?

Кажется, только в одном эти маги сошлись — я, по их мнению (досточтимому и высокомудрому, разумеется), лучше всего подхожу для того, чтобы носить титул князя.

Но если я — только призрак, созданный магическим искусством… Имеет ли такое… создание… право решать судьбу других? Не лучше ли будет позволить занять место правителя тому, кто рожден для этого?

Я поворачиваюсь и смотрю на хозяина. Он задумчиво наблюдает за мной поверх края фарфоровой чашки.

— Ваши речи — как лабиринт из зеркал, — говорю я ему. — Каждое ваше слово отражает истину — но ни одно не ведет к ней. Что, по-вашему, я должен сделать?

— Никто не может решить за человека, что он должен делать, — отвечает он.

У мага и ветра не спрашивай совета — оба скажут в ответ: «Что да, то и нет». Старая поговорка, но верная.

— Хорошо, — наконец решаюсь я. — Я знаю, что маги не лгут так, как другие люди… Я хочу услышать от тебя — на самом ли деле я князь Танура, или нет. На самом ли деле мое предназначение — управлять этой страной. На самом ли деле я рожден человеком.

— На все три вопроса — ответ «Да», — улыбаясь, отвечает маг. — Ты — князь Танура. Твое предназначение — управлять этой страной. И ты появился на свет благодаря человеку.

— Благодарю тебя. — Я поднимаюсь. — Мне пора домой.

Хозяин поднимается и кивает:

— Да, передай, пожалуйста, Васуде привет от меня. И еще скажи, что он все-таки был прав.

Я не стал спрашивать, в чем.

Маг в темной одежде смотрит, как его гость вскакивает на коня и скрывается за поворотом. Он сказал, что тот появился на свет благодаря человеку… Но если бы молодой человек спросил, был ли он рожден женщиной — маг был бы вынужден сказать «нет».

Но ответы на первые два вопроса остались бы прежними.

А это главное.