Навь

Глава 13

Ну здравствуйте, дорогие мои отчеты о проделанной работе, век бы вас не видеть… Строчки из честно отмученного папашиного «Монблана» ложились на листы бумаги. Потом их прошьют, пронумеруют, поставят на каждом «фонарик» сзади, и они скорее всего уйдут в папашин сейф, в папочку «Виховские», чтобы в нужный момент всплыть на свет божий, помогая составить общую картину.

Меня тошнило. Как от выпитой вчера конины и папиной химии, так и от воспоминаний о Магде, подбивавшей ко мне вчера клинья. Нет уж, я лучше в папиных глазах спишу нестояк на моральную устойчивость, политическую грамотность и верность государю Императору, чем на физическое отвращение к купчиной дочке — агент должен быть готов на все, даже если он и не агент вовсе, а достойный сын своего отца, пусть даже и биологический. Но обостренное с похмелья восприятие разбудораженного сознания так и выносило на поверхность мегасиськи Вишневской, заставляя меня испытывать все новые приступы тошноты.

Клин клином вышибают — отрвавшись от листа бумаги, я мечтательно уставился в потолок. Вот Лизка — да, это прям другое дело, девочка хоть куда. От такой бы я не отказался! А то, что она аж из самих Воронцовых, роли не играет. Хотя… Как всегда, такие девчонки — валюта кланов, стопудово обречена бедная Лиза, прям по классику, на брак по расчету. И ее счастье, если за какого-нибудь местного — а то отдадут каким-нибудь чужеземцам, тем же Круппам или Морита, вот наплачется… Были у меня знакомые родителей, у которых дочери имели неосторожность выйти за немцев или англичан, причем не просто тупые соски, а умницы и красавицы с признанным в европах образованием. Ну и что? Такого свинства у нас не водилось, а уж отдавать долги мужей из своих заработков и заработков семей пришлось очень долго, не говоря уже о пьянстве, рукоприкладстве и тирании благоверных европейцев. Ну правда Лизка — не такая, кому хочешь глаз на жопу натянет, да и со своим богатством и положением семьи ровню ей найти трудно, разве что папаша ейный вдруг захочет организовать поглощение какой-нибудь монархии из не особо мелких, посадив ее на трон. А что, тоже мысль. Берем королевство — одна штука, лысого нищего старого монарха — одна штука, богатую наследницу с княжеским титулом — одна штука, круто замешиваем на государственном долге и выливаем все в подходящую форму. На выходе — ручное королевство, военные базы Империи и дешевая рабочая сила на построенных на местных землях заводов Воронцовых. Неплохая бизнес-модель получается.

Хмыкнув, я вернулся к отчету. Ну вроде полегчало, можно продолжать описывать инсургентские пубертатные морды, с которыми я находился в контакте. А что тут описывать? Ну Магду можно — своими словами, в психологических портретах я, честно говоря, не особо силен. Глубоко несчастная девчонка, с кучей комплексов, главным из которых была ее внешность. И естественно, накладывающая отпечаток на всю ее личность — это только в старой песне поется «на лицо ужасные, но добрые внутри»… Э нет, господа, такое бывает очень редко, и то, когда человек может принять свои недостатки и смириться с ними. В этом случае — вряд ли. Да еще и пубертатный возраст накладывается, что превращает ее в нестабильный элемент, которым можно легко манипулировать. Дай бог, если она потом увлечется психологией и сможет стабилизировать свою личность, осознать себя, как она есть и пустить свою нерастраченную энергию на добрые дела — ну там приют пусть откроет, или больницу для малоимущих… Вот тогда ее будут на руках носить. А если нет, и качнет ее во зло — рано или поздно к ней придет Дед сотоварищи, и соборует ее по-своему.

Так, кто же еще у нас тут из запомнившихся собутыльников? Некто Анджей Потоцкий, с сильно покоцанной и обожженной мордой. Вроде как имеющий какое-то отношение к Голицыным, насколько я успел услышать краем уха. Интересный фигурант. Насколько я помню, чтобы стать членом такого влиятельного клана, надо хорошо постараться, и если ты не принадлежишь к их роду и не являешься бастардом… Надо запросить у Старшего информацию на него, может пригодиться. Молчалив, задумчив, хобби обычное — алкоголизм. Нет, этот тип мне не нравился интуитивно, это как кошка, завидев собаку, поднимает шерсть. Что-то в нем не то, знать бы что именно… Ладно, пока напишем, то, что знаем и чувствуем, и добавим «требуется дополнительная информация». Так прям и застряло на языке «person of interest», что, если дословно переводить получится как интересующий человек, а если криминологически правильно — фигурант какого-то дела. Вот и посмотрим, превратится ли первый перевод во второй, если хорошо поскрести корочку.

Я вздохнул и отложил ручку с белой звездочкой в круге. Осталось только это перечитать, хотя я столько в свое время написал бумаг, от рапортов и докладных до отчетов и распоряжений, что канцеляризм прочно въелся в мой мозг.

А сегодня в моем плане появился столь давно ожидаемый пункт — визит на завод Воронцовых, где я собирался порезвиться на всю катушку. Имея такую производственную базу, и не воспользоваттся ей в личных целях? Да щаз, не дождетесь. Загребу все, до чего дотянутся мои жадные ручонки. И до чего не дотянутся — тоже.

В том, что я ошибаюсь в своих возможностях, я понял еще на подъезде к заводу. Да это не завод, это какая-то зона строгого режима! Сначала был блокпост с автоматчиками. Хотя на лобовом стекле и был спецталон, запрещающий досматривать машину и пассажиров, Василий молча протянул старшему документы и дал заглянуть в салон. Вподне разумная мера предосторожности — вдруг водитель находится под контролем? Да и бойцам спокойнее, вон, по знаку старшего даже расслабились, убрали руки с автоматов. Старший вернул кивнувшему Василию документы, и отдав воинское приветствие, сделал знак своим, чтобы подняли шлагбаум. Это было только начало.

Проехав дальше по дороге, мы уперлись в проволочное ограждение, которым был обнесен периметр безопасности, охватывающий такую нехилую зону отчуждения — метров пятьсот со всех сторон бетонной коробки завода. Опять КПП… Да и ограда здесь хитрая — на мой взгляд явно под током и сигнализацией, показывающей, когда можно снять приготовленных до румяной корочки нарушителей. Впрочем, камеры на столбах тоже присутствовали, а острым зрением я заметил в небе над заводом зависшие черные точки — ну явно территория контролировалась еще и с воздуха, дронами.

Та же самая процедура повторилась и на КПП, непосредственно перед заводом. Я машинально отметил позиции охраны на крыше, перекрытие секторов обстрела… Даже столь интересные и мало говорящие непосвященному подробности, как захлопывающиеся в случае необходимости броневые ставни на первом этаже с бойницами и отсутствие панорамных окон. Короче, система безопасности была на уровне. Интересно, а как сюда можно проникнуть? С воздуха?

— Не получится, — сказал с улыбкой наблюдавший за моим проявлением интереса Василий.

— Что не получится?

— Напасть с воздуха. Ты же об этом думал?

— Ну да.

— Во-он там, видишь? — Василий ткнул в направлении крыши, наклонившись над торпедой. — Купола стоят. Там ЗУшки-скорострелки и легкие ЗРК. А вон в том куполе, побольше, РЛС.

— Серьезно все.

— И даже слишком, — сказал Василий, переключая передачу.

Мы въехали в огороженный бетонными плитами дворик, приспособленный в том числе и под стоянку. Я хмыкнул, увидев табличку с сакраментальной надписью «Проезд не занимать!». Ничего в этом мире не меняется.

— Выходим! — скомандовал Василий, кивнув мне на дверь.

Я ступил на нагретый летним солнцем выбеленный бетон стоянки, легонько чертыхнувшись — убирали здесь не ахти, немного наметенного песка попало в летние плетеные сандалии, неприятно цепнув кожу. Завод честно говоря не очень впечатлял. Трехэтажная бетонная коробка размером с наш инструментальный цех одного из наших крупных заводов.

— Что-то хилый какой-то заводик, — заметил я, когда мы пошли ко входу проходной.

— Ты на нем стоишь, — улыбнулся мой сопровождающий. — Точнее, по нему идешь.

Опа! А ведь точно. Все нужное и важное, а также секретное убрано под землю, как и всегда. Ну теперь я, пожалуй, поостерегусь с заключениями по поводу данного объекта.

Мы прошли через проходную, где опять после легкого непродолжительного шмона лопатообразным металлодетектором и выкладывания из карманов всех предметов, я получил большой пластиковый бейдж со своей фоткой и большими черными буквами «Гость».

— Пропуск не снимать, — предупредил охранник на входе, прикоснувшись к бейджу каким-то сканером, и услышав довольный писк, кивнул самому себе.

Ну ладно, как скажете. Гость так гость. Да небось в бейдже еще и маячок вделан, чтобы знать мое местоположение.

Нас уже ждали. Типичный по виду мэд сайентист в белом халате, очочках в металлической оправе и с козлиной бородкой. Откуда они такие экземпляры берут, выглядящие как плод сношения Мефистофеля с доктором Айболитом?

— Здравствуй, Саша! — с притворной улыбкой слащавым тоном недоумка-притворщика сказал этот как его…

— Я Стеклов, Степан Андреевич. Начальник лаборатории интеллектроники, — опять ласковым тоном недоумка, разговаривающего с имбецилом, продолжил этот тип. Ну, мля… Не всегда выглядеть моложе своих лет есть гут, педофилы от науки начинают распускать уси-пуси. — Вы свободны, Василий. Дальнейшую экскурсию я проведу сам.

Василий откланялся, и я остался с противным типом наедине.

— Ну что пойдем? — ласково сказал мне тип.

— Хорошо, пойдемте. Покажете, что можно в пределах моего допуска.

Стеклов странно покосился на меня. Думал, я буду скакать от радости и писать кипятком? Не дождешься.

— Ваш допуск, господин Драбицын, увы, не предполагает доступа ко всей территории завода.

Облом. Ну в принципе оно и правильно, статус гостя, хоть и проверенного, на подобном режимном объекте дает право лишь не быть застреленным охраной при попытке сходить в туалет.

— Куда мне открыт доступ?

— Заводоуправление — открытая его часть, открытая библиотека, цеха общего машиностроения и вспомогательные технические службы.

Я прикинул хрен к носу. Заводоуправление — сбагрят какой-нибудь тетке, которая будет усипусничать и поить чаем господина графа, а то и даст от щедрот поиграть на компьютере. Компьютер естественно под файрволом и не даст полазить по открытому сегменту сети предприятия, а при попытке куда-нибудь влезть я чувствую, что меня отсюда телепортируют проверенным веками способом — пинком под зад, и закроют допуск. Не, отпадает.

Библиотека? Я там тоже ничего не забыл. По опыту пользования, в таких библиотеках, помимо всевозможных законодательных актов куча отраслевых стандартов, норм и правил. Зачем мне нужен ГОСТ РИ на болт М8? Ума не приложу. Все вкусное — в спецбиблиотеке, а вот туда мне хода нет.

— Покажите мне, пожалуйста, цеха.

— Пойдемте, господин граф, — Стеклов развернулся, и пошел по коридору, в конце которого над дверным проемом висела световая табличка с надписью «Опасная зона!».

Стеклов открыл шкафчик и достал оттуда две каски, самые обычные оранжевые пластиковые, одну протянул мне.

— Наденьте, пожалуйста.

Я повиновался. Черт, опять недостатки мелких габаритов — чертова каска упорно норовила съехать мне то на нос, то на затылок, рассчитана-то она на голову взрослого мужика. Пока я правильно затягивал ремешки, чертила в белом халате лишь ехидно улыбался. Ну лыбься, лыбься, знаешь ведь, гад, что за это тебе ничего не будет. Что любая пакость или дурная шутка в твой адрес будет воспринята как попытка саботажа или еще чего там еще в Уложении о наказаниях пишется по поводу государственных преступлений. Вздохнув, я наконец более или менее приемлемо отрегулировал ремешки. Ничего, рукой придержу, если что.

— Пошли? — неожиданно подмигнул мне Стеклов, и открыл передо мной дверь, из-за которой доносился производственный шум.

— Да, не такое я ожидал увидеть, — невольно вырвалось у меня.

Ослепительно белый чистый цех, хоть языком подметай, заставленный станками с ЧПУ и прочими индустриальными достижениями. Некоторые квадраты были закрыты акриловым стеклом, прозрачным и белым там, где не нужен был посторонний взгляд. Я посмотрел на неработающий сейчас пресс. Да и не все станки работали, возле некоторых было пусто.

— Следите за разметкой на полу, заходить за линии не разрешается.

— Часть станочного парка простаивает?

— Конечно, — ничуть не удивился моей реплике Стеклов у нас либо единичное, либо мелкосерийное производство. Это значит…

— Спасибо, я знаю классификацию серийного производства, — перебил я Стеклова. Сдерживаться мне надоело.

— Ну тогда пройдемте дальше. Помните о линиях.

Угу, только это и оставалось. Судя по тому, как была расчерчена этими линиями производственная зона, мне только и оставалось гордо шествовать по центральному проходу, вертя головой на богатство станочного парка.

— А можно будет воспользоваться вашими мощностями?

— Вряд ли. Для этого вам надо будет составить заявку, подать ее на утверждение, провести через всевозможные технические и административные службы контроля, оплатить, потом ждать, чтобы ее включили в месячный план… Так что это обойдется вам в полтора-два месяца ожидания и раз в десять дороже, чем если бы вы заказали ее в частной мастерской.

Еще облом. Хотя в принципе все правильно, как и должно быть не только на номерном заводе. Времена токаря дяди Васи, который тебе сделает любую сложную деталь из государственного материала в рабочее время за бутылку прошли безвозвратно, а в этом мире они похоже и не наступали.

— Ну что, куда вас проводить? Может, в заводоуправление?

— Нет, пойдемте во вспомогательные технические службы.

Мы вышли в другую дверь в конце этой промзоны и попали в длинный коридор.

— Хотите я вас отведу в нашу ремонтную мастерскую? Нашего отдела.

— Ага, — я кивнул головой. Ну, надеюсь, у ремонтников будет поинтереснее.

И точно. Попав в дверь, я вдохнул родной запах электронной мастерской. Почему родной? Да я в детстве отвисал у родителей на их ремонтном номерном заводе, где мне и привили страсть к электронике. О, да тут прямо-таки Клондайк — у меня аж глаза загорелись. В предбаннике стеллажи с различными платами, жгутами, полуразобранные или наоборот полусобранные электронные приборы…

— Пройдемте за мной, — Стеклов постучал согнутым пальцем по двери.

— Да!

Он повернул ручку.

За столом, разглядывая показания приборов на стеллаже над головой и ковыряясь в электронных внутренностях какого-то прибора сидел молодой парень.

— Знакомьтесь, это наш лаборант Алексей. А это граф Драбицын.

— Рад знакомству, Ваше Сиятельство!

Вдруг у Стеклова зазвонил телефон.

— Да. Что? Сейчас? Хорошо. Ладно, я вас оставлю на попечение Алексея, — сказал Стеклов, сунув телефон обратно в карман халата. — Надеюсь, общий язык вы найдете.

А то! Еще как найдем, подумал я.

— Что бы вы хотели посмотреть, Ваше Сиятельство?

Я вздохнул. Как все-таки иногда трудно в кастовой системе…

— Александр. Просто Александр. Можно и на «ты», не люблю, когда мне выкают. Пойдет.

— Как скажете, Ваше…

— Что я попросил? — требовательно спросил я.

— Понял, Александр. И на «ты».

— Ну вот и хорошо, что понял. Над чем работаешь?

— Да вот, регистратор не показывает правильно.

Эх, если бы я еще разбирался в местной элементной базе… Судя по плате, которую я рассмотрел, тут все довольно продвинуто, как и у нас. Керамические клопы микросхем с золочеными ножками, поверхностный монтаж. Знакомое дело.

— А это осциллограф, — кивнул мне Алексей, ковыряясь щупом в контрольных точках и смотря на сигнал на дисплее. — Он служит для…

— Двух или четырехканальный? Какая у него полоса пропускания?

Немая сцена, разбавленная стуком упавшей на стол челюсти.

— Четырех, — наконец обрел дал речи парень. — Пятьсот мегагерц.

— Неплохо, — я щелкнул по фирменной эмблеме «Эриксон» на лицевой панели и подмигнул Алексею. — Что такое осциллограф, сигнатурный анализатор и прочие страшные слова я знаю.

— Да это старье десятилетнее, — поморщился он. — Вот в лаборатории…

Парень понял, что сказал лишнего, и замолк. Я посмотрел наверх. Ну вот она, камера видеонаблюдения, открыто установленная и приветливо помигивающая зеленым огоньком индикатора. Блин, все под контролем. Знавал я одного частника-придурка, параноидально подсматривающего через расставленные в офисах видеокамерах за своими сотрудниками, а также мониторящего их компьютеры. Это доставляло ему прямо маниакальное удовольствие на грани оргастического. Ну здесь немного другое, все-таки режимный объект.

— Привет! — я помахал перед камерой открытой ладонью. — Ладно, приличия соблюдены. Может, дашь что-нибудь для работы.

— Паять умеешь?

— Да, — пожал плечами я.

— Эх, дал бы тебе возможность, но по законодательству запрещено до четырнадцати лет…

— Где у тебя расписаться за технику безопасности? — перебил его я.

— Гостям нельзя…

— А мой сиятельный каприз? Давай сюда листок бумаги.

Я быстро накорябал отказ от ответственности, подписал сам и дал подписать ему.

— Все, теперь к делу. Что есть?

— Вон паяльная станция и монтажные инструменты. А вот деталюшки, — он подал мне коробочку. — Ничего секретного, обычный интерфейс. Спаяешь?

— А то, — я подмигнул ему. Эх, золотое было у меня детство! И пайка на спор — можно было провести рукой по обратной стороне платы и не поцарапаться, вместо торчащих выводов только гладкие пятачки припоя. Ну что, тряхнем стариной?

Я выдвинул стул, высыпал на стол электронную рассыпуху и принялся за работу. Да, оборудование хорошее. Но у меня лучше, подумал я. Надо только в работу запустить.

Вьется дымок из-под жала, красивой синеватой почти прозрачной струйкой уходит в вытяжку. Касание — и отверстие в плате, покрытое палладием, затягивается зеркальцем лужицы припоя и застывает красивым блестящим пятачком. Кто не держал в руках паяльник — тому не понять. Я глянул на часы — ничего себе время летит! Час — как с куста.

Я разогнулся, отложил паяльник, потянулся с хрустом.

— Держи, готово! — я протянул готовое изделие Алексею.

— Надо же, — хмыкнул тот. — Красиво. Где так научился?

— Сам, — пожал плечами я. — Откуда еще?

— Действительно, — тот задумчиво оглядел меня. — Надо проверить.

А что там проверять? По сборочной карте и обезьяна спаяет, даже не зная электроники. В этой части я как раз и есть она самая, пока на местную номенклатуру не переключился.

Алексей внимательно осмотрел плату и подцепил ее к одному из шлейфов от компа, свисающему со стеллажа.

— Все работает. Молодец!

— Рад стараться! — с юмором ответил я.

И тут раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнул Алексей.

Дверь открылось, и тут нас подбросило как пружиной. На пороге стоял сам князь Воронцов и иже с ними — сзади маячили рожи какого-то вальяжного господина в костюме, начальника охраны и до смерти перепуганного Стеклова.

— Здравствуйте, Ваша Светлость!

— Здравствуйте-здравствуйте. Чем это вы тут занимаетесь?

— Учимся, Ваша Светлость, — ответил я.

— Учимся? Это хорошо. Ну как он тебе? — пробасил Михаил Александрович, обращаясь к Алексею.

— Очень толковый юноша, — ответил тот, не зная куда девать руки — видимо, редко сюда заходят начальственные особы такого ранга.

— Толковый? Это хорошо. Ну ладно, я его забираю. Пойдемте, Александр, — и князь сделал приглашающий жест.

— До свидания, Алексей!

— До свилания, Ваше Сиятельство.

Я поплелся за процессией главы клана.

— Люблю, когда молодежь делом занята, — на ходу бросил князь. А ты, Александр?

— А что я, Ваша Светлость? Я здесь всего лишь гость, — вздохнул я.

Князь остановился на ходу, посмотрел на меня. Его взгляд остановился на бейджике.

— Да, пока. Слушай, — это уже начальнику охраны, — сделай ему нормальный статус, как доверенному лицу и моему гостю. Я за него могу поручиться.

— Будет исполнено, Ваша Светлость!

Я внутренне возликовал. Йессс! Мельком глянул на Стеклова — у него была такая кислая мина, как будто он сожрал лимон вместе с косточками и кожурой. Месяц говоришь, и в десять раз дороже? Что-то мне подсказывает, что с ВИП-статусом дела будут обстоять немного иначе. Но борзеть не будем.

— Благодарю вас, Ваша Светлость.

— Полноте, Александр. Я только рад, что вместо пьянок и безделья кто-то из наших детей занимается наукой и техникой. Особенно, как владелец хайтек-производств. Кадры, достойные и проверенные нужны всегда. Да и своих детей приучаю, вон Елизавета на третьем этаже работает, помогает бухгалтеру. Изучает, как вести семейный бизнес, все равно когда-нибудь ей придется этим заняться, лучше сызмальства.

Опа! Во как, и Лизку папаша закатал на производственную практику. Ну все, когда она подрастет из нее такая леди-босс получится, что палец в рот не клади, и не только палец, голову при нужде отгрызет.

Мы поднялись на третий этаж, и князь зашел в бухгалтерию. Я, вовлеченный начальственным водоворотом, зашел вместе с ними.

Лизка сидела за компьютером, и с умным видом что-то там делала. Со стороны это смотрелось весьма комично — восседает этакая пигалица на офисном кресле больше ее самой, поджав под себя не достающие до пола ноги. Да и выглядела она как заправская бухгалтерская крыса — никакой косметики (что в ее возрасте и неудивительно), зачесанные назад и собранные в пучок волосы, скромная черная юбочка и белая блузка, в общем все аутентично. Я нарисовался из-за спин старших, и отвесил поклон. Все, отметился, удостоился ответного кивка и строгого взгляда синих глаз, и скромно удалился за дверь. Пускай там свои семейные дела решают, я за дверью подожду.

Долго мне ждать не пришлось, появлся начальник охраны.

— Ну что, пойдемте, Ваше Сиятельство, оформим вам другой допуск.

Ну пойдемте. Мы спустились к нему в кабинет, и через пять минут я уже щеголял красивым бейджиком с буквами «ОВП» — почему-то англоязычные сокращения здесь не любили.

— А что дает этот допуск?

— Многое. От бесплатного посещения столовой и служебного транспорта до допуска почти во все помещения завода, кроме особо режимных, да где вам собственно делать и нечего. И еще, хоть вы и теперь имеете статус личного гостя Его Светлости, не рекомендую злоупотреблять гостеприимством, — многозначительно намекнул местный главный вертухай. — Надеюсь на ваше благоразумие.

— Хорошо. Воспользуюсь вашим советом. А теперь можно мне посмотреть, что у вас тут находится? Может, путеводитель какой есть, или план?

— Ну у вас и аппетиты, молодой человек, — покачал головой главный. — Ладно, давайте проведем виртуальную экскурсию по зонам, в которые вам можно.

Он достал талмуд с планами. А завод-то был огромный. И работал не только на Службу Безопасности, но и на армию, флот и всевозможные хитрые ведомства, типа «Роскосмоса» — к моему удивлению, здесь он сокращенно назывался так же. Кому же придет в голову выговаривать «Российское Императорское авиационно-космическое агентство»? Проще уж сокращенно, чтоб язык не ломать. Так что на этом заводе был и цех по сборке орбитальных аппаратов, только мне туда вполне естественно хода не было, нечего там посторонним делать. Как и в добрую половину завода и лаборатории.

Так что я разглядывал, слушая пояснения главного вохра, про себя запоминая уровни и помещения.

— Ох, что-то мы с вами заговорились, — вдруг спохватился вохр. — Время обедать. Не желаете ли отведать, как у нас питаются рабочие.

— Да с удовольствием! — в еде я был неприхотлив, где бы не приходилось питаться. Да еще и напоминание, что я тут имею право на бесплатный обед…

Ну столовка у них была зачетная, если это можно было назвать столовой. Такие я видел только в Москве, в штаб-квартире нашего ведомства, и больше это походило на хороший ресторан с таким же антуражем. А меню… Ну тут я вообще выпал в осадок. Первые, вторые, десерты, напитки… Мясо, рыба, икра… Я хочу тут работать — тут же заявил голодный желудок, обильно смачиваемый слюной при чтении меню.

Я скромно заказал несколько недорогих блюд и принялся за еду.

— Извините, у вас свободно? — раздался под ухом звонкий девичий голос. Я поднял глаза. Точно. Княжна, кто же еще.

— Почту за честь, мадемуазель! — я встал и по правилам этикета отодвинул даме стул.

— И что ты тут делаешь? — Елизавета заправила салфетку.

— Давно хотел посмотреть, как работает производство.

— Что, ни разу не был на заводе?

— Откуда? — удивился я, сказав в общем-то чистую правду — в этом мире еще ни разу. — У нас своих нет.

— Остряк-самоучка, — Елизавета зачерпнула суп ложкой.

— Ну уж какой есть.

Я наслаждался хорошим мясом по-французски. Да, готовить здесь умеют.

— Папе ты понравился, — прервала щелкание челюстями Елизавета.

— Да с чего бы вдруг? — искренне удивился я.

— Не знаю, наверное, видит в тебе потенциал.

— Приятно слышать.

— Не зазнавайся.

— И не думал, — честно сказал я, допивая кофе, что довольно странно для двенадцатилетнего подростка. — Но лестно слышать. Приятного аппетита, мадемуазель, я вынужден вас покинуть.

— И вам того же.

Я отнес поднос с посудой на раздатку. Ну а что делать после обеда? Домой возвращаться? Ну уж нет, пойду опять в бендежку Алексея, посмотрю поближе на оборудование и работу. Надеюсь, не будет коситься на бейджик «ОВП».

Василий заехал за мной, как и договаривались, в пять часов пополудни, еще до конца рабочего дня на заводе — ну а что толкотню-то создавать? По окончании рабочего дня тут будет много народу, садящихся по служебным автобусам.

Только я собирался сесть в наш «Руссо-Балт», как…

— Не подбросите до города?

— Конечно, милостливая государыня, — я распахнул дверь машины, освобождая вход в салон. — Я думал…

— Папа улетел по срочным делам. А машину ждать до восьми — уж увольте, — Лизка уморительно сморщила нос.

— Ну поехали.

Приятно ехать на заднем сиденье, любуясь предзакатным солнцем! Я закрыл глаза, намереваясь вздремнуть, не обращая внимания на деловито копающуюся в планшете спутницу. Я начал проваливаться в сладкую пучину дремы…

Пробуждение было резким от удара крупнокалиберной пули в радиатор. На нас напали.