Навязанная жена

Глава 1

Первый снег выпал неделю назад, укутал белым покровом застывшую землю. Начиналась длинная зима. Снег лежал на мощенных камнем дворах огромного замка, на каменных парапетах, черепичных крышах и башенках. Укрывал смешанный хвойно-лиственный лес вокруг, дорогу, горные склоны, замерзшую реку и дальние поля.

Снег создавал в душе ощущение чистоты и праздника. Потому что с первым снегом в Маркленде всегда начинался сезон свадеб. А в этом году сезон особенный. В королевском замке Кроншейд праздновал свое бракосочетание его величество Дитерикс, король Маркленда.

На острых шпилях замка развевались знамена, наружные галереи украсили еловыми лапами и можжевеловыми ветками, с балконов свисали разноцветные полотнища. А во дворе поставили пушистую ель в ярких цветных лоскутках, которыми челядь увешала дерево, загадывая желания. Все пропахло ароматом хвои и можжевельника, Кругом суета, смех, веселые выкрики и возня. Замок радовал глаз.

Однако под праздничной пестротой скрывались суровые неприступные стены, вызывавшие невольный трепет в душе. Несмотря на холод, сковавший все вокруг, в самом замке было тепло. Огромные камины, в которых трещали целые деревья, отапливали внутреннее пространство, а причудливо расходящаяся система дымоходов не давала теплу пропасть даром, так что даже на чердак, где ютились слуги, не добирался мороз.

В королевском замке все было сделано по уму. Даже королевская женитьба.

Накануне по санному пути из соседнего Аренгарта привезли невесту, дочь владетеля, княжну Мариг. Днем в замковой церкви состоялось венчание, а после свадебный пир.

* * *

Звуки прорывались сквозь толщу стен, сквозь перекрытия, многочисленные занавеси и даже сквозь подушки, которыми Мариг пыталась зажать уши. Ей казалось, что громкая визгливая музыка ввинчивается в мозг, а шум и голоса доносятся все ближе. Что они хотят раздавить ее, растоптать, уничтожить…

Но, слава Богу, время шло, а никто не приходил. Может быть, о ней забыли? Она так надеялась на это…

Щуплая, похожая на девочку-подростка, невеста скрючилась на краешке богато украшенной королевской постели. Высокий балдахин с тяжелыми бархатными драпировками цвета запекшейся крови, поддерживали витые столбы из темного дерева. Резные золоченые фигурки на спинке и в изголовье. Все кричало о богатстве, могуществе и… равнодушии к ее маленькой личности.

При желании это гигантское ложе, в котором спокойно могли разместиться пять-шесть человек, можно было считать комнатой. Дома ее собственная комната была не намного больше. А спальня, вовсе казалась Мариг огромной, невероятно неуютной, а главное бесполезной. Королевская спальня была в точности такой, как и ее хозяин. И, похоже, Мариг здесь было не место.

Проходил час за часом, и ничего не происходило. За высокими витражными окнами становилось все темнее, настала ночь, Последние душевные силы таяли вместе с часами ожидания, в конце концов, девушка, не выдержав напряжения трудного дня, просто заснула.

* * *

А в пиршественном зале веселье было в самом разгаре. Король Дитерикс пировал в окружении ближайших друзей и соратников, сидевших вместе с ним на возвышении. Важные гости, приехавшие из Аренгарта, они же родственники невесты, слева, ближайшее окружение короля справа. И те и другие слегка косились друг на друга, но это не мешало им отдавать должное угощению и лучшим королевским винам, а также перебрасываться заковыристыми шутками.

Сам же государь Дитерикс в это время смеясь о чем-то негромко любезничал со своей официальной любовницей, леди Исельнир, сидевшей на почетном месте по правую руку от него. Леди улыбалась, глаза ее победно блестели, государь не меняет своих предпочтений. Так было заведено, и с его свадьбой ничего не изменится.

Остальные столы, за которыми размещались придворные со своими семьями и гости попроще, располагались с двух продольных сторон просторного высокого зала, причем ближе всего к королевскому столу восседали королевские наложницы.

Зал, в котором спокойно можно было проводить рыцарские турниры, поражал глаз своими размерами. Собственно, стены замка еще помнили те времена, когда в этот зал съезжались отряды королевских всадников в полном боевом вооружении.

Древние времена, великие войны, старинные легенды…

Теперь в качестве воспоминаний о героическом прошлом стены зала украшали фрески, гобелены и развешанное в простенках между нишами оружие. Обилие оружия свидетельствовало о военной мощи королевства. Но все эти мечи, секиры и арбалеты висели гораздо выше человеческого роста, дабы никому из подвыпивших и разгорячившихся гостей не пришло в голову ими воспользоваться. А в самих нишах помещались латные доспехи из лучшей вороненой стали, не раз опробованные в сражениях.

Однако сейчас грозные трофеи украшали ветки можжевельника и омелы и цветные ленты. Тысячи свечей горели в четырех больших люстрах и настенных светильниках. Невидимые музыканты на хорах играли зажигательную мелодию кварты*, а в свободной центральной части кружились в танце пары, объединяясь в каре и снова разделяясь.

Сегодня король праздновал свой успех.

Но за любой успех приходится чем-то жертвовать.

– Дорогой зять, – послышалось слева.

Дитерикс, целовавший в это время ручку леди Исельнир, слегка поморщился. Скрипучий насмешливый голос принадлежал Джефрэйсу, князю Аренгарта. И похоже, тот только начал шутить.

– Да, уважаемый тесть?!

– Я думаю, мы можем уже опустить любезности и перейти на ты?

– Можем, – улыбнулся, показывая крепкие белые зубы его величество Дитерикс.

Дамы считали, что у короля красивая улыбка, подданные, что властная, враги же называли ее волчьим оскалом. Джефрэйс не ошибался на его счет, он и сам был таким же в молодости.

– Так вот я о чем, Дитер, не пора ли окончательно подтвердить нашу сделку?

Дитерикс вздернул брови и усмехнулся, а леди Исельнир, пользуясь тем, что за могучей фигурой короля ее не видно, зашипела, словно рассерженная кошка, и вцепилась в руку Дитерикса собственническим жестом. На что король только громче рассмеялся, отвечая Джефрэйсу:

– Да! Самое время, черт побери! Хоть это и отрывает меня от приятного общества.

С этими словами он поцеловал любовницу, глядевшую на него обиженно, и встал из-за стола. Весь зал тут же взорвался смешками и скабрезными шутками.

– Не хочу отдавать вас ей даже на минуту!

– Иса, перестань, я приду к тебе, как только покончу с этим делом, – бросил он любовнице.

– Не вздумайте появляться у меня, не приняв сперва ванну! – леди Исельнир надулась, за ее колкостью скрывалась ревность.

– Моя дорогая, не делай такие злые глазки, тебе не идет! – Дитерикс захохотал и ушел.

А пир в зале продолжался.

* * *

Король был весел. Отправляясь в собственную спальню, он думал о том, что теперь старый хрыч Джефрэйс обеспечит ему постоянные поставки минеральной соли, которую использовали как присадку при выплавке знаменитой оружейной стали Маркленда. За это можно было примириться с тем, что ему в нагрузку к соли впарили ту бледную немочь в жены.

* * *

Собственно, старый пройдоха Джефрэйс сам был рад сбыть ее с рук. Теперь по договору его девчонка Мариг должна родить наследника Маркленда, а остальное князя Аренгарта не интересовало.

Пусть Дитерикс как угодно обращается со своей женой, лишь бы заделал ей ребенка.

Честная сделка!

Глядя вслед удалявшемуся с беспечным видом королю Маркленда, Джефрэйс, думал о том, что вообще-то земли княжества его Аренгарт больше, чем все королевство Маркленд, но это так, мелочи. На самом деле, он продешевил.

Но будь все иначе… Эх.

Старый князь поднял кубок с вином зычно крикнул:

– Виват! – и залпом опустошенный кубок полетел в угол.

Почти двадцать лет назад, когда он овдовел в первый раз, ему было сорок три, на десять лет больше, чем Дитериксу сейчас. От первой жены Гритхен, упокой Господь ее душу, злобная была стерва, у него осталось пятеро сыновей. Таких же сильных и злобных парней, как и он сам. Ему бы довольствоваться наложницами и жить себе спокойно, но держать таких детишек в узде оказалось неблагодарной задачей.

И ввязался он тогда в небольшую войну. Чтобы сыновья не слонялись без дела и не плели против него заговоры. Это был неплохой выход. А войной они отправились на маленькое удельное княжество Ворстхолл. То самое, где и добывалась голубоватая минеральная соль, за которую Дитерикс готов был хоть душу продать, хоть на Мариг жениться.

В этой небольшой войне он потерял троих старших сыновей. И не в бою, все трое странным образом погибли от несчастных случаев. Потому что армии у княгини Тильдир, почитай, и не было, всего десяток рыцарей и горстка пешей челяди. Как подошли с войском к ее замку, она сдалась в тот же день. И в тот же день его победила.

У княгини Ворстхолла были черные глаза, длинные иссиня-черные волосы, вьющиеся как змеи, и тонкое стройное тело. А когда она краснела, яркий румянец расцветал розами на ее белоснежной коже. Тильдир казалась совсем юной и чистой.

Она была…

Вспоминая ночь, когда он впервые взял Тильдир, ставшую потом его второй женой, старый жестокосердый циник Джефрэйс всегда невольно прикрывал глаза. На утро он на ней женился, а через девять месяцев Тильдир родила дочь. Девчонку Мариг. Вот тут-то и началось его горе.

У Джефрэйса уже были дети, как выглядят младенцы, он имел представление. Обычные здоровые дети рождаются красными и истошно кричат, такими родились его сыновья. Когда повитуха увидела девочку, сначала решила, что ребенок мертвый, потому что кожа у нее была снежно белая с голубоватым оттенком. Но ребенок оказался жив. Отцу и мужу бы радоваться, а судьба распорядилась иначе. Хотя ничего не предвещало такого исхода, пока повитуха возилась с ребенком, Тильдир тихо умерла.

Остался он со своим горем и странной новорожденной девочкой на руках. А между тем, девочка росла, и странность ее становилась все заметнее. Потому что кожа ее так и осталась мертвенно белой с отливом в голубизну, так, что при взгляде на нее невольно вспоминались древние сказки о нежити.

Но и это еще не все, глаза у Мариг были голубые. У матери черные, у отца черные. У ребенка голубые. Да еще эта синеватая бледная кожа. Поползли слухи. Скоро ему стали в открытую намекать, что Мариг не от него. Джефрэйс и так винил ребенка в смерти матери, а уж после тех сплетен так и вовсе стал испытывать к ней нечто похожее на ненависть.

Усилием старый князь вернулся из воспоминаний в пиршественный зал. Новобрачный уже успел пройти почти все помещение, гогочущая толпа, следовавшая за ним, по традиции вооружалась факелами и кувшинами с вином.

«Крепкий, красивый мужчина, сильный воин, – подумал старый Джефрэйс. – От него родятся сильные дети. Можно сказать, девчонке повезло».

Князь Аренгарта всегда был практичным. За Мариг он отдал Дитериксу право на постоянные поставки соли до тех пор, пока та будет считаться его женой. Пусть знают, что Джефрэйсу нужны его внуки на троне Маркленда. А что еще остается старику? Никаких удовольствий, кроме стремления расширить свои владения.

Но легкий привкус отравленной ядом сомнений горько-сладкой тоски, остался в мыслях и на губах. Будь Джефрэйс уверен, что Мариг его дочь, все было бы иначе. Черта с два бы он позволил Дитериксу сажать рядом с собой любовницу.

– Виват! – выкрикнул князь еще раз и похабно улыбнулся леди Исельнир.

* * *

Подвыпившая процессия, сопровождавшая короля в спальню к новобрачной, поднималась по широким каменным лестницам замка. Отовсюду неслись взрывы хохота и непристойные выкрики. Жениху давали смачные советы, что и в какой последовательности надо делать, тот весело огрызался. Последний пролет перед выходом в коридор его пронесли на руках, стаскивая по пути верхнюю одежду.

У входа в королевскую опочивальню процессия на миг остановилась. А потом мужчины, распахнув с ноги дверь, ввалились внутрь и, громко топая, понесли своего короля к гигантской постели, на которой его должна была ждать невеста.

Страшный шум, резкие выкрики и смех вырвали ее из сна мгновенно. Мариг подскочила на кровати как ужаленная и уставилась не распаленную весельем толпу. Со сна девушке показалось, что они сейчас набросятся и разорвут ее на куски. Она даже не различала лиц, все сливались в какой-то разинутый рот, полный острых зубов и непристойностей. Однако первый момент ужаса прошел, и взгляд остановился на супруге, возвышавшемся над толпой.

Мариг видела, как сошла веселая улыбка с лица мужа, он слез на пол и жестом велел остальным убираться. Те начали было роптать, что желают присутствовать при столь важном деле (в обычаях Маркленда был и этот, придворные стояли в спальне, пока король трудился на брачном ложе, хорошо, хоть занавесками отгораживались), однако Дитерикс был непреклонен.

– Все вон.

Разочарованной толпе пришлось удалиться.

– Благодарю вас, – смогла выдавить из себя Мариг.

– Не стоит благодарности, – ответил Дитерикс, скользнув по ней странным взглядом.

Не то, чтобы девица, навязанная ему в жены, была совсем уж уродлива. Скорее обычна. Но, увидев ее в храме, он сразу заметил странность. Белая, чуть ли не синеватая кожа без румянца, худоба. Не знай Дитерикс, что девушке уже исполнилось девятнадцать, не дал бы ей больше тринадцати. Настолько тощей и неразвитой она казалась. Еще эта жутковатая бледность.

Понятно, почему старый пройдоха до сих пор не выдал ее замуж. Будь он человеком суеверным, точно бы отказался. Хотя. У девушки были яркие голубые глаза и сочные губы.

«Должно же быть в ней хоть что-то хорошее, черт ее побери, – подумал он тогда, добавив мысленно. – Кроме соли».

Отправляясь в спальню, исполнить супружеский долг, он думал о том хорошем, что отметил в девушке днем. В конце концов, он еще никогда не пасовал в этом деле. Но сейчас, увидев ее в своей постели, в которой давно уже привык видеть красавицу Исельнир, растрепанную, с горящими смесью ужаса и отвращения глазами и трясущимися губами, Дитерикс разозлился. На старого паука Джефрэйса, на девчонку, тощую, как ощипанный синий цыпленок.

На всю эту вынужденную ситуацию.

От того и отослал своих людей. Разделить с придворными можно было радость победы, а тут… радость первого обладания была сомнительной. К тому же, как он понял, невеста явно к нему не расположена, и это неприятно царапнуло. А между тем, Дитерикс знал, что нравится всем женщинам без исключения.

В итоге все это действительно превращалось в долг, с которым ему хотелось поскорее покончить. Заметив, что первый испуг девушки прошел, Дитерикс стал снимать с себя оставшуюся одежду. Она еще больше побледнела, хотя, казалось бы, куда уж больше. Встала и начала снимать с себя капот, а потом застыла в неуверенности, не зная, снимать ли ей и рубашку. Дитерикс с досадой поморщился, глядя на ее угловатые бледные плечи и плоскую грудь в вырезе ночной рубашки.

– Можешь оставить рубашку, – бросил пренебрежительно. – И ложись на спину.

Ему нужно было выпить, чтобы приступить к долгу, будь он неладен.

Несколько глотков крепкого вина с травами, теперь он был готов. Девчонка на кровати напоминала труп своей синевой, и если бы не блестящие страхом глаза, да приоткрытые трясущиеся губы – точно покойница. Нет, трахать покойниц ему еще не приходилось!

– Накинь рубашку на голову, – велел он сквозь зубы, забираясь на постель.

Дитерикс не был зверем, он любил женщин, любил доставлять им удовольствие в постели, чтобы они кричали под ним от счастья. Но сейчас был не тот случай.

Дело было сделано быстро.

Потом он встал, обтерся, накинул на себя одежду и вышел, велев прислуге отнести кровавую простыню старику Джефрэйсу. Пусть порадуется, он свою часть сделки выполнил.

За королем в опочивальню сразу же вошли три женщины. Не обращая внимания на жавшуюся к изголовью Мариг, стащили простыню с ее девственной кровью и понесли в пиршественный зал. А Мариг, оставшись одна, завернулась в одеяло и сжалась в комочек на краю огромной постели. Она тоже выполнила свою часть сделки.

Стала женой короля Маркленда.