Навязанная Королю, или отбор на выживание

Глава 40. Чувства: свои и чужие

Следующий день наступил, как обычно, — мрачный зал, скудный завтрак и безграничная печаль.

Пустота. Тишина.

Я посмотрела на соседний соломенный тюфяк, где спала Айлин, и мое сердце сжалось.

Моей подруги Айлин не было рядом.

Как ни странно, но, несмотря на всю тревогу, скручивающую внутренности, я почему-то верила Даниэлю. Это было иррациональное, необъяснимое чувство — как будто кто-то зажег теплый огонек надежды в моей душе. Я была уверена, что Айлин жива и здорова, что она сейчас в безопасности.

Более того, где-то глубоко внутри теплилась уверенность, что совсем скоро весь этот кошмарный отбор закончится, как дурной сон.

Все утро я парила в облаках, мысли уносили меня далеко отсюда.

Перед глазами вставали такие родные картины: изумрудные кроны деревьев нашего леса, их листья шепчут древние тайны на ветру… Я почти физически ощущала, как обнимаю Айлин, вдыхая запах ее волос, пахнущих летними травами. Видела улыбающееся лицо Найлы, слышала ее звонкий смех. Мечтала о том, как буду бродить босиком по утренней росе, чувствуя, как прохладные капли щекочут ступни…

— Лилиан, — знакомый голос вырвал меня из грез.

Я вздрогнула от неожиданности — настолько глубоко погрузилась в свои мечты, что даже не заметила, как ко мне подошел Даниэль. Его глаза смотрели на меня с какой-то новой, незнакомой теплотой.

— Пойдем погуляем. — Не спросил, а утвердил. В этом весь король Эльдории, привык, что его приказы исполняются без вопросов.

Однако, сказать, что я была удивлена, ничего не сказать.

Где здесь гулять то: два темных зала, уборная и темница.

Видя мой скепсис, Даниэль усмехнулся и молча позвал за собой.

— Мне не стоило тебе рассказывать ни о чем, но и смолчать я не смог. Повышенное внимание ко мне, и мое внимание к тебе, теперь означает нацеленность на тебя. Будь готова. — Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза.

— Я благодарна тебе, для меня Айлин не просто подруга, она моя семья, — начала я тихо, искренне благодаря его.

— Об этом тоже хотел поговорить. Не показывай виду, что тебе что-то известно, никто ни о чем не должен и заподозрить! Даже Зария, — продолжал Даниэль.

— Да, она и так, уверена, знает, — хмыкнула я, вспоминая все ее слова и фразы.

— Ты поняла меня Лилиан? Побольше грусти и печали, ты совершенно не умеешь врать, все на лице написано. Это была одна из причин, почему не стоило тебе говорить, — продолжил поучать меня драх.

— Однако, ты рассказал, Даниэль. Почему? — задала резонный вопрос.

Даниэль нахмурился, на мгновение замолчал.

— Не знаю, но я… чувствовал твою боль, как свою. Возможно, все дело в последнем испытании, оно как-то нас объединило. — Его ответ меня удивил.

Не успела об этом подумать, как Даниэль задал вопрос:

— Лилиан, ты чувствуешь что-то странное, чужие эмоции? — и посмотрел так испытующе, словно, ответ ему очень важен.

Не знала, как ответить на это правильно, ведь я чувствовала тепло, необъяснимую нежность, но не свою, а… по отношению к себе?

Я даже немного покраснела, подумав о том, что это эмоции Даниэля.

Наверное, все было написано на моем лице, ведь мужчина усмехнулся и предложил пройтись еще немного. Как он сказал, размять ноги.

Что я чувствовала к Даниэлю? Я и сама не знала.

С Арвином мы не говорили о произошедшем с Айлин. Но еще вчера я была уверена, что если выберемся с этого места живыми, мы с Арвином обязательно постараемся забыть весь ужас испытаний, может, и не создадим семью, но хотя бы останемся друзьями.

Но сейчас я не была уверена даже в этом.

Со временем я смогла бы забыть историю с Айлин. Ведь по сути он был не виноват. На этом отборе могло произойти всё что угодно, и не каждый сможет вернуться домой.

Я скорее продолжила бы винить только себя, что она оказалась здесь, хотя и не должна была.

А вот то, что Арвин не рассказал мне правду, очень сильно зацепило и отвернуло от него. Да, это могло быть опасно, уверена, за нами и нашими действиями постоянно следят.

Но Даниэль же, не смотря на риск, рассказал мне правду, хотя для меня до сих пор остается загадкой, как они это провернули.

Может это лишь обман и способ меня успокоить? Но зачем это Даниэлю?

Я повернулась к нему, чтобы задать этот вопрос, но мужчина словно почувствовал, что я хочу спросить. Или все переживания отразились на моем лице?

— Все правда, Лилиан. Мне нет нужды тебя обманывать. — Я благодарно улыбнулась ему, заправляя прядь волос за ушко.

И Даниэль, в который раз, проследил за этим моим движением.

Я скорее почувствовала, чем поняла, — ему нравится. Что именно, не могла сказать.

Но ему нравилось! Я заметила, как он усмехнулся, словно понял, о чем я думаю.

Мы уже вернулись в наше временное пристанище.

Да, в нашей «темнице» не разгуляешься. Как же я соскучилась по своей деревне и Зеленому лесу…

Попрощавшись я пошла к своему лежаку, где меня ждала Зария.

Харкан, верховный жрец культа «Дети Кагара»

В мрачном зале, где тени плясали по стенам от света тусклых факелов, верховный жрец культа восседал на своем троне из черного камня. Над его вытянутой рукой, как бы в завораживающем танце, кружились осколки Кристалла Бытия, излучая пульсирующее синеватое сияние.

— Великий Харкан, вызывали меня, — склонился в глубоком почтении Орфей, его верный ученик.

Тишина, густая и тяжелая, заполнила пространство между ними.

Харкан, казалось, пребывал одновременно в двух мирах — его глаза, затуманенные видениями его желаемого будущего, смотрели сквозь преданного помощника. Осколки Кристалла продолжали свой гипнотический танец, отбрасывая причудливые пятна.

Орфей замер в почтительном ожидании, не смея нарушить размышления учителя. Его взгляд был опущен, а поза выражала абсолютное рабство. Он и не подозревал, что в этих мгновениях в разуме Харкана уже развернулся грандиозный пир победы.

В своих мыслях верховный жрец уже упивался предвкушением абсолютной власти.

Его тонкие губы едва заметно изогнулись в жестокой усмешке, когда он представил, как совсем скоро весь мир падет к его ногам. Не просто подчинится — будет молить о милости, трепетать от каждого его слова, склоняться перед его волей. Могущество, о котором он грезил так долго, наконец-то было почти в его руках.

Осколки Кристалла завращались быстрее, отражая как бы растущее нетерпение их хозяина. Харкан, верховный жрец культа «Дети Кагара», не собирался ждать ни минуты, чтобы заявить права на свое величие.

Пришло время действовать.

Завтра. Уже завтра состоится последнее, решающее испытание для его «игрушек».

Его марионетки, сами того не подозревая, исполнили свое истинное предназначение — включая найденные ими осколки Кристалла Бытия, а он, Харкан, почти подчинил себе всю необузданную мощь древнего артефакта.

— Орфей, завтра на рассвете начинается последнее испытание, — голос верховного жреца прозвучал как раскат грома в гнетущей тишине зала.

— Великий Харкан, — Орфей осторожно подбирал каждое слово, словно ступал по тонкому льду, — Прошу простить мне мое вмешательство, но разве для соединения осколков Кристалла Бытия не нужна пара, драха и человека, которые обрели себя и создали истинную связь между собой?

Тишина, последовавшая за его словами, казалась осязаемой. В полумраке зала застывшие культисты напоминали древние статуи, вырезанные из черного камня — безмолвные стражи чужих тайнов, хранители древних тайн.

Тусклое мерцание факелов создано иллюзией движения, играя лишь тенями на их неподвижных фигурах.

— Все верно, Орфей, — в голосе Харкана проскользнули нотки удовлетворения, — На Отборе появилась пара, которая отныне соединена узами. Узами, что сильнее дружбы и верности, ближе родственных. Связь, что сильнее самой смерти и выше вечность. Истинная пара, чьи души переплелись в танце судьбы, став единым целым в симфонии мироздания.

Казалось, даже воздух задрожал от величественности момента.

— Именем Кагара, да, начнется последнее испытание!