Найду тебя по звёздам

Глава 44. Заир

Не отрываясь, смотрю на заснеженный город за стеклом небоскрёба. Не обращал никогда внимания, но сейчас заметил интересную деталь: город темнеет снизу вверх. Сначала сумрак разливается, как чернила, по асфальту, затопляя собой улицы. Потом карабкается по серым стенам домов всё выше, выше. Внизу уже ночь, светят фонари, в домах зажигают лампы, а тут, на верхотуре, небо всё ещё играет с последними лучами заходящего солнца. Почему я заметил только теперь то, что было всегда перед глазами?

Зотов входит без стука. Отрываюсь от созерцания московского вечера, поворачиваюсь к нему.

— Ну, что?

— Вот. Слушай сам.

Аркадий кладёт на стол телефон, включает запись. Слушаю. Ничему не удивляюсь. Собственно, это только подтвердило мои догадки. Подхожу к столу, задумчиво стучу подушечками пальцев по полированной столешнице.

— Что в Стамбуле?

— Не очень. У Нисар опять кризис. Женщины не отходят от неё.

Я думаю несколько минут. Беру телефон, набираю знакомого врача.

— Здравствуйте, Глеб Иванович. Тураев беспокоит.

— Добрый вечер, Заир Самирович.

— У меня к Вам вопрос имеется. Есть ли у Вас на примете хороший специалист-нарколог, практикующий в Турции? Очень надо.

— Хмм… Дайте время. Я перезвоню.

— Спасибо. Буду ждать.

Отключаюсь. Смотрю на Аркадия.

— Она здесь?

— Да. Ждёт в приёмной.

— Позови.

Марина входит в кабинет. Тёмно-синее пальто, светлые волосы подняты в высокую причёску, на красивом лице замаскированное любопытство. Холодна. Сдержана. Да, после возвращения в Москву наши отношения претерпели существенные изменения, хотя это не мешает ей продолжать грезить о свадьбе: я видел её фотографии в инстаграм, где она примеряет белые платья одно за другим. И комментарии к ним, которые не имеют ничего общего с правдой, тоже читал. Интересно, зачем она это делает?

— Что за срочность, Заир? Мы же должны были встретиться в ресторане только через два часа.

— Сядь.

Удивлённая моим тоном, Марина усаживается в кресло напротив письменного стола.

Включаю запись. Сам возвращаюсь к окну, где в отражении толстого стекла, как в зеркале наблюдаю за реакцией женщины.

«— Здравствуй, Марррина…»

Она как ужаленная подскакивает с кресла и кидается к столу.

— Сядь!! — рявкаю я. Марина падает назад, и вся словно сжимается, а запись безжалостно продолжает разоблачать её гнилую сущность.

.

— Какого чёрта, Стих? Я велела тебе не звонить мне!

— Вот что, лапуля. Велеть будешь любовничку своему, а меня слушать: приведёшь мне девчонку, поняла?

— С ума сошёл?! Как я это сделаю?

— Похер, как. Но бабки мне платишь либо ты, либо Тураев. Выбирай.

— Ты знаешь, что у меня нет таких денег.

— Зато у тебя есть вариант номер два. Думай, лапуля, думай. И быстрее шевели своей аппетитной попкой, иначе Заир узнает, какими методами ты добываешь себе титул миссис Тураева-дубль-два.

— Подонок!

— Ты не оригинальна. И, кстати, пора бы уже пополнить счёт. Дурь для Нисар недёшево обходится, а я поиздержался тут немного.

— Хорошо. Я что-нибудь придумаю. Только не звони мне больше.

— Дашь мне знать через свой блог, где и когда. Поняла?

— Да.

— Умница, Марррина…»

.

Запись заканчивается.

— Заир, я…

— Слушай меня, — прерываю свою уже бывшую любовницу. — Я не буду мстить. С одним условием: когда я обернусь, вместо тебя я хочу увидеть здесь пустое кресло. И ни дай Бог попадёшься мне на глаза ещё хоть раз, даже случайно, тогда пеняй на себя. А теперь: пошла!

Слышу, как шелестит её пальто. Потом торопливый стук каблуков, и хлопок дверью. Не оборачиваясь, откидываю створку узкой форточки, впуская внутрь студёный воздух, который тут же, без остатка, съедает запах духов Марины. Всё. Пусто. Как небывало.

Звонок прерывает мои невесёлые мысли. Смотрю на имя абонента, отвечаю.

— Слушаю, Глеб Иванович.

— Нашёл я тут одного. Не турок, правда, грек. Леонид Димитракопулос. Статья недавно у него вышла, очень, очень качественная. Практика в Текирдаге, но мобилен, насколько мне известно.

— Пришлите мне его координаты, пожалуйста.

— Хорошо. Это для Нисар?

— Да.

— Как она?

— Сложно. Но я работаю над этим.

— Что ж. Удачи.

Мы прощаемся.

Зотов снова входит без стука.

— Марина ушла.

— Марина? Не знаю такой. Смотри, надо одного доктора внедрить в клинику к Нисар. Черкасов сейчас данные пришлёт. Подумай.

— Понял.

Опять снег пошёл. Какая долгая зима. Без неё. Без тепла её рук, без сияния её глаз. Но я дождусь. Дождусь весны и солнца. Дождусь её.

..

— Ну, что? — вопросительно смотрю на Зотова, который только что закончил разговор со своим осведомителем в Стамбуле.

— Дела пошли на лад.

Сдержанно улыбаюсь.

— Возвращаться не думает?

— Пока нет. Но додавим, Заир, додавим. Никуда она не денется. У неё договор на квартиру заканчивается, так что по любому ей в Москву надо.

Киваю.

— Подождём…

..

Открываю своим ключом квартиру. Захожу. Женщина из клининговой компании убралась здесь недавно, постелила на кровать бельё, что я сам купил. Шёлк. Вот уж русалка удивится! Усмехаюсь, представив себе её лицо.

Беру стакан, наливаю воду из-под крана, поливаю кактус. То есть фикус. «Фикус Бенджамина», читаю на полустёртой этикетке. Линара даже не пересадила цветок из магазинного кашпо, «хозяка», тоже мне.

Смотрю в окно. Зима опять вьюжит. Но скоро, скоро…

..

Звонок.

— Привет, Заирчик. Это я.

— Да, Ирина Витольдовна. Есть новости?

— Есть! Линка звонила, в пятницу прилетает. Просила еды купить.

Собственно, я уже знаю, что Линара возвращается. Но всё равно, сердце снова и снова подпрыгивает от радости, как на батуте. Готов расцеловать всех: Ирину, Зотова, Колю, уборщицу в офисе… Всех!

— Спасибо, Ирина Витольдовна за оперативность. Насчёт продуктов не беспокойтесь, я сам всё устрою. С меня два билета на «Лебединое», как и обещал. Пришлю сегодня же с курьером.

— Ой, спасибо, Заирчик! Ты мой зайка, повезло же Линке…

Не дослушав, отключаюсь. Мы с Витольдовной прямо подружками стали. Эта запитая, потрёпанная путана, просто тащится от балета, могла бы часами о нём говорить, если бы я периодически не прерывал её, переводя разговор на Линару. Из этих разговоров я много чего подчерпнул.

Например, что у Линары до меня было всего два парня. Причём первый был девственником, как и она сама. И в один прекрасный новогодний вечер они просто договорились по-дружески лишить себя такого затяжного «счастья». Со вторым Линара встречалась почти год. Студент-медик. Уехал потом куда-то на север, когда закончил учёбу.

— И что, больше никого не было? — с потаённым страхом и надеждой спрашиваю я.

— Не-а. Я предлагала познакомить её с кем-нибудь — о, у меня такие экземпляры водились, закачаешься! Не, правда! Но Линка только отмахивалась. Жила, как монашка, и это с её-то данными! — вздыхает сердобольная соседка, стрясая пепел в блюдце, потому, как пепельницы в квартире Линары, где мы с Ириной иногда коротали уютные зимние вечера за чашкой чая, так и не нашлось.

..

Она прилетела в один из мартовских ненастных дней. Погода была просто препаршивой. Я переживал, что рейс отменят, или ещё что. Но, слава Богу, наши славные пилоты справились на ура.

Долго ждал выхода пассажиров. Наконец увидел Её. Вот она. Моя русалка. До боли родная. До скрежета в зубах желанная. Любимая. Янтарная моя девочка. И снова дежавю — ни подойти, ни обнять, ни прижать к груди. Стою в стороне, смотрю издалека, страдаю. И улыбаюсь одновременно от переполняющего меня счастья. Держись, Тураев. Сейчас ты должен всё сделать правильно.

Линара проходит мимо меня, катя за собой небольшой чемоданчик. В какой-то тонюсенькой курточке, в сапогах, скорее демисезонных, чем зимних, в вязанной шапке с помпоном, шея замотана в шарф. А на улице минус, ветер, снег…

Шубу куплю. Норковую. Заверну в неё, что б только нос один торчал. И сапоги на меху до колен. Впрочем, можно и так, всё равно на руках носить буду всю оставшуюся. Лыблюсь как идиот, от своих мыслей, следом иду, взглядом её между лопаток сверлю, пока она в такси садится.

Едим долго, часто стоим в пробках. Я точно за их машиной, никого между нами не пропускаю. На помпон от её шапки всю дорогу любуюсь. Наконец, подъезжаем к дому. Наблюдаю, как выходит перед своим подъездом. Устала моя русалка. Вымоталась. Волоком тащит чемодан, а тот бултыхается по намерзшей наледи из стороны в сторону. Того и гляди сам свалится и хозяйку за собой потянет. Линара протискивает его кое-как в подъезд, и дверь за ней захлопывается.

На улице ещё день, но пасмурно. Да и во дворе старых хрущовок всегда сумрачно, поэтому жду, когда она зажжёт лампу в комнате. Морщу лоб, вглядываясь в верхние этажи через лобовое стекло. Ага, вот. Уютный жёлтый свет полился из окна. Штора колыхнулась за Бенджамином. Ну, всё. Русалка моя дома.

Утыкаюсь лбом в руль, закрываю глаза и выдыхаю. Ещё одна ночь, и всё. Дождался ты, Тураев. Дождался.