(не)любимый препод

Глава 18

— Ты где? — спрашиваю, когда она, наконец, снимает трубку.

— Ой, Саш, прости, — тараторит. — Я забыла предупредить, у Вани тут конспекты появились по инфотейнменту, уникальные просто. От выпускника нашего института, у него щас передача есть своя по кабельному каналу. И мы по ним к экзамену готовимся. Станем умными и популярными.

Слышу уличный шум, и как в трубке завывает ветер.

— Так поразилась уникальностью, что до дома не дошла, на лавочке у подъезда готовишься? — говорю с иронией, но ощущаю сквознячок по коже. Она мне, похоже, врет с чего-то вдруг.

— Я на балкон вышла, чтобы не подслушивали. У нас родители Николь живут. А ты где?

Мне не нравится ее скороговорка. Очевидцы уже затопили ленту постами про ограбление банка. Никого не поймали, а я ждал, что мелькнет моя фамилия. Егор Аверин Винни-Пух, парню светит десяточка. Готов был. Денег Маше дать. Когда она его отмазывать начнет.

И я не наивный молокосос, прям таки Кристины не было на площади, а их троица с конспектами обнимается.

— Я еще в редакции, — говорю. — Кое-что утрясти надо. Давай заеду за тобой через пару часов?

— Саш, я бы рада, но начало девятого. Пока мы закончим, не знаю сколько время натикает.

— У тебя завтра нет пар. Выспишься.

— Да, но я что-то устала.

— Ясно. На флешмоб не ездили?

— Нет, — отвечает после паузы. На заднем фоне кто-то поет песенку из мультика " куда идем мы с Пятачком — большой-большой секрет".

Окончательно убеждаюсь: за дурачка меня держит. И в парке торчит. И дальше будет с дружками в детективов играть.

— Ладно, созвонимся, — отключаюсь.

Закипаю. Лезу за таблетками.

Я почти жизнь новую начал, где Кристина на первом месте. А она действительно ребенок, тусит с такими же детьми и хер кладет на мои фантазии про наше будущее.

Между нами двадцать лет, и в интересах полный антипод. Наверное, я ослеп, когда увидел в ней свою женщину. Разбит был, а она с такой помпой в разум ворвалась, нахальничала, бесила, перед носом вечно маячила, и я слюни распустил. Подвис.

И я не шутил, чувства не разбрасываю, и пути назад ей не дам, сама напросилась.

А за лапшу на моих ушах будет дома сидеть.

Наливаю в кружку чай, рука трясется, лью мимо, и кипяток шпарит разбитые костяшки. Шиплю.

День сегодня по всем фронтам неудачный. Рука бо-бо — Антона стукнул. Мнениями не сошлись. На мой взгляд директор полномочия превышает, а на Антошин взгляд я чисто номинальный владелец, и согласовывать со мной решения, да ну, зачем, право, какая ерунда. Сам моей печатью документы шлепает. Поди и подпись подделывал.

Несу чай в конференц-зал. В редакции никого, только я и Ирина, сидит, зарывшись в отчетность. Если Антон и проворачивал делишки, в документах отразится когда и куда.

— Еще что-то хочешь? — ставлю кружку на столе перед бухгалтером.

— Нет, спасибо, — она подносит чай к губам. — Саш, я надолго застряла. Езжай, завтра утром встретимся, и…

— Я не спешу, — перебиваю. — Работай спокойно, — отхожу к окну.

Скоро грянет ночь, луны еще нет, в небе мрак, меня все заколебало. Из меня так себе рифмоплет, в курсе.

В кармане звонит телефон.

— Да, — принимаю вызов.

— Пап, — на проводе нервничает Егор. — Я влип.

Молчу. Не дождавшись реакции, сын продолжает:

— Мне некому больше позвонить.

Он говорит и говорит. Слушаю его захлебывающийся голос и смотрю на свое размытое отражение в стекле. С каждым словом из сына рвется что-то прежнее, становится похож на того, каким был до нашей ссоры, когда не спорил, не качал права, а видел во мне авторитет, подражал, советовался, в рот заглядывал, и я настолько отвык, что не осознаю, как так случилось, неужели ему нужно было наворотить все это море дерьма и потонуть, чтобы вспомнить, что я всегда на его стороне.

— Я клянусь, не знаю, кто весной тебя в подворотне пас, — вываливает в отчаянии под конец. — Это не я. Но ты подумал на меня, что я ради кучи металлолома, ради мотоцикла… Ты бы сам простил такое?

Тереблю бороду. Тучу раз представлял себя на его месте, как мой отец обвиняет меня в попытке его убить, и будь я в возрасте Егора — наверное, у меня так же не стало бы отца, когда другие лажают, и так по-жесткому, великодушным быть сложно, этому учишься годами.

— Вряд ли простил бы, — говорю правду, откашлявшись.

— Вот и я не мог. Я ни при чем, это честно. И я бы не стал тебя щас просить. Но все на измене и трясутся, что они в ментовку стукнут. Ты говорил Кристине, что я Винни-Пух?

— Не говорил.

Кристина. Ясно, почему малыш чушь про супер-пупер конспект плетет. Они сами боятся, меня в том числе.

— Они трубки не берут. Даже Ванька. Подозревают меня походу. Пап, что мне делать?

Из телефона паника и обреченность по капле капают и разъедают дыру в моем недоверии — он меня не подставлял, уверен, и с меня валятся булыжники. Его косяки — моя вина и моя забота, что бы он теперь ни наворотил, он мой ребенок, и словно разбивший соседское окно непослушный пятилетний пацан, бежит домой каяться, чтобы папа утряс беду. "Пап, что мне делать?" — развнозачно "давай замнем", и я включаюсь рефлекторно.

Оборачиваюсь.

Ирина погрязла в мире цифр, шелестит файлами, на столе стынет чай.

— У меня в ауди трекер-прослушка стоит, — понизив голос, говорю Егору. — Как противоугонка. В прикуривателе. А машина у Кристины. Раз они еще на площади, значит скоро в тачку сядут. Послушаю и перенаберу тебе. В панику не впадай, понял? Я разберусь.

Сбрасываю. Роюсь в телефонной книге. Звоню на симку, установленную в маячке.

Тихо. Гуляют пока.

На кухне варю себе кофе. Снова звоню. И врываюсь в середину разговора:

— …собрания по вторникам и пятницам, до пятницы мы деньги не заберем, кабинет закрыт, — рассуждает Хромов.

— До пятницы решим, как заявить на них, — говорит Попкова. — Телефон бэушку купить и симкарту левую, и анонимный звонок сделать, так думаю. Мы же прямо не скажем — господа полицейские, вот они, вот деньги, доставайте наручники. А то начнут нас трепать, мы и сессию завалим, и вообще, пока идут разбирательства спятим. И надо как-то узнать, что с ослом. Если он все таки копыта того самое… тогда все откладывается. Нам для начала адвокат нужен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Может, мне у Саши напрямую спросить? — слышу голос Кристины и невольно дыхание задерживаю. — Вдруг Егор ни при чем. А так бы он нам помог.

— Кристин, это не лучшая ситуация, чтобы ему свои проблемы подсовывать и проверять, решит он их или пошлет тебя, — Попкова выдает нервный смешок. — Ты вспомни, как Аверин на парах звереет, чуть что не так. Он на вид классный, конечно, но мы же его сыну угроза. А мамаша у Егора, истеричка ненормальная. Такая ведь в приступе и машиной переедет.

— И как понять, Егор медведь или нет, когда мы с ним не разговариваем?

— В гости к нему напросимся, — предлагает Хромов. — Поищем улики.

— Чтобы нас там убили? — спорит Попкова.

— Возьмем с собой нож.

— Сами слышите, что несете? Черт, куда ты прешь, дебил, — Кристина бибикает кому-то, матерится сквозь зубы. — Все, ждем пятницы, забираем сумку, подкидываем в клуб и наводим полицию. Кого арестуют, тот и медведь, сообщники сдадут Пуха все равно.

— Ух, Крис, злишься? Переживаешь, что препод твой нас как лохов разводит? Знал и молчал?

— Если сам не замолчишь, Вань, пешком дальше пойдешь, — предупреждает Кристина. Включив радио, обрывает разговор.

Размешиваю пенку в кофе. Делаю глоток.

Круть. "Вполне Вероятно Моя Будущая Супруга" прикидывает, как закрыть в тюрьму моего сына, с которым мы едва помирились. Неахтец ситуация, деликатно говоря.

Их винить глупо, Егор их подставил, да и это, в общем, правильно, шайка нарушили закон. Но для меня правильно другое.

Пью кофе, параллельно делюсь с Егором: сумку с деньгами они спрятали, и почему-то не могут ее забрать до пятницы. Есть время найти ее раньше, тогда с одним видео они ничего не докажут, улик-то не будет. Успеем.

Возвращаюсь к Ирине и сажусь за документацию. Еще и Антон мутит воду, к утру находим несколько прекрасивых левых счетов. По идее Ирина недосмотрела, бухгалтерия на ней. Я прощаю, меня же простили сегодня, мои личные прощенные сутки, блудный сын вернулся, Страшный Суд грянул, аминь.

Заезжаю домой в душ и переодеться.

В институте принимаю экзамен.

Одним ухом слушаю болтовню в ауди, троица едет на поиски бомжа, чтобы на него симкарту оформить. Конспираторы решают дыхнуть гелия, когда в пятницу в полицию будут звонить, гляньте, какие стратеги.

Одним глазом листаю дубль гис, ищу клад. Догадываюсь быстро. На площади ДК, в нем два этажа. На втором кабинет, в кабинете секрет. Собрание анонимных наркоманов, два раза в неделю, с восьми до девяти вечера, было вчера и будет в пятницу. Кощей Бессмертный, ты в пролете со своим яйцом, концом, уткой, и всеми чародеями, ребята расстарались от души, сумку точно там где-то засунули.

Надо просто вскрыть кабинет и забрать. Хоть после экзамена сразу, уже стемнеет.

После экзамена звонят инвесторы.

Отмазаться от встречи нет возможности, меня дурит мой якобы друг директор, а я хочу снова вести бизнес напрямую и не хочу терять издательство, и для этого пять часов трачу на дорогу в другой город на переговоры.

До ночи торчим в ресторане. Кажется, заметно со стороны, что во мне уже нет агрессии, я не бросаюсь с кулаками, и не шарюсь по другим спонсорам, и учитывая, что мы превосходно ладили раньше, все идет по маслу гладко.

На утро созваниваюсь с Егором. Он тревожный, сообщники писиются от страха, и требуют срочных дествий. Заверяю, что выезжаю, но застреваю еще на сутки. Мужики ждут продолжения банкета:

— Сань, отлично вчера посидели, никаких "я поехал", давай в сауну.

Посылать людей сразу, как только вы руки пожали, нерентабельно.

Нефильтрованное пиво, немецкие колбаски на гриле, люксовая водка, копченое сало. Финская парная, бамбуковые веники, гидромассаж, оплачиваемый секс.

Да, проститутки.

Я не при делах.

Кристина словно чует, звонит в момент, когда дама с четверочкой, не стестенной лифчиком, трется об мое плечо, активно нахваливает мои татуировки и настойчиво убеждает, что всё оплачено, она мастерица и жаждет отработать.

Сообщаю ей, что от малыша пахнет карамельками, а от нее колбасой, и ухожу в комнату с телефоном.

— Ты второй день не звонишь, — без предисловий начинает Кристина. — Что случилось?

— Работы много было, — беру с тумбочки бутылку и делаю глоток. — Как у тебя, все нормально?

— Я скучаю. Можно к тебе приехать?

— Я в другом городе, командировка небольшая, — слушаю ее разочарованный вздох, и понимаю, что тоже очень соскучился. Хотел купить эти вонючие палочки, которые для запаха жгут, и вкусный лубрикант, шоколадки-сердечки, глинтвейн, вибростимулятор для клитора, пушистые наручники, короче, все, что девочкам нравится, и четыре оргазма сначала организовать, а потом уже с членом подключиться, чтобы не считала меня единоличником, но мои романтические помыслы нарушились, и вот она далеко, а я зря об этом сейчас думать начал, ибо под полотенцем растет неводовольство.

В комнату стучат, и сразу дверь открывается. Не успеваю шикнуть, дама с четверочкой с порога тупит:

— Александр, я приняла душ и почистила зубы, колбасой больше не пахнет. Начнем?

— Вышла отсюда, — делаю жест рукой.

— То есть нет?

— Ты глухая? — вскакиваю с кровати.

Она шмыгает в коридор, от удара двери трещит косяк.

— Александр, — возмущается в трубке Кристина. — Что там у вас за колбасное производство с почасовой оплатой?

— Кристин, это не у меня, — двигаю защелку на двери. — Партнеры отдыхают, я просто пиво пью.

— На переговорах? Шикарно, — саркастично оценивает. — А офис где находится, в бане?

— В сауне, — мрачно поправляю.

— Серьезно, Саш? — громко хмыкает. — Ты не перетрудись, а то сплошная работа, а развлекаться когда?

— Кристина, — морщусь. — Я по-твоему за пятьсот километров уехал в кедровой бочке поплескаться? Это для дела.

— Ну раз т-а-ак, — тянет. Меняет голос, томно спрашивает. — Александр, я в нижнем белье, прислать фоточку, пока платье не надела?

— Куда собралась? — смотрю на часы. — Девять вечера так-то.

— С Николь на корпоратив, — мстительно выплевывает. — Антон Геннадьевич послал. Там, конечно, море шампанского и парней-моделей, но это для дела, вы-то меня понимаете.

Молчим. Готов забить на алкопромилле и гнать к ней. Или взять такси и гнать к ней. Велосипед, вертолет, самокат, ковер-самолет, и да.

Таблетки в брюках, а брюки в раздевалке.

— Саш? — зовет. Я не отвечаю, она зовет еще раз. Говорит примирительно. — Там уныло на самом деле, особенно после наших вечеринок в клубе, у них креатив на нуле совсем, по шаблону шпарят. Ты ревнуешь?

— Да.

— И я да.

Опять молчим, но у паузы тоже есть интонация, и я мог бы и дальше слушать ее дыхание, если бы не помехи, там где-то на фоне бубнит мама Николь, и у женщины на редкость противный фальцет.

— Блин, достала, — бурчит Кристина. — Ты когда приедешь?

— Завтра.

— Я буду ждать.

Она не говорит, что завтра собирается бабосики мне в клуб подкинуть, а я не говорю, что сделать это ей не дам. Какой-то анормальный статус-кво. Но была бы она одна, а ведь с ней еще Попкова и Хромов, предлагать им за молчание те же деньги нет смысла — идейные студенты, помешанные на профессии, поэтому и лучшие на курсе.

Тусуемся в сауне до утра, немножко спим, сердечно прощаемся, выезжаю в час дня.

По телефону вкруговую убеждаю Егора, что мы все успеем, он не верит — ведь сумку мы не нашли. Про дом культуры я не сказал, он полезет сам и вдруг попадется. Доводит меня до каления, и тут только замечаю, что это не меня штормит, а машину. Торможу, любуюсь проколотым колесом.

Феерично.

В город приезжаю не в шесть, как планировал, а почти в девять.

Вот теперь пора врубать панику, я опоздал.

Прослушиваю ауди, троица направляется за деньгами в ДК, а я только перед постом и вывеской приветствием "Добро пожаловать".

— Егор, — говорю в трубку. — Будь в клубе. Хромов какой-то там грим нацепил, деньги оставит на полторашке за цветами. Остальных не вмешивай, сразу забирай сумку и иди на парковку. Там встретимся.

— Они же будут думать, что сумка там, и в полицию позвонят все равно. И клуб засветят. Сначала полиция меня подозревает, а дальше анонимный звонок, что банда в твоем клубе? Рядом с банком, где на днях налет был?

Добавляю скорость и матерюсь. Супер, донаходили бомбы, довзрывали миры.

Хотя

стоп.

Бомба.

Раз клуб засветится, так его можно сразу не фонариком, а прожектором херануть. Отвлечь внимание от одного скандала другим покрупнее.

Фейк-ньюз на практике.

Пишу сообщение Егору, чтобы взял у охранника-Тигры телефон позвонить и шарик гелиевый захватил.

Заезжаю на парковку и слушаю спектакль в ауди. Мультяшный голос говорит:

— Полиция? В клубе "Want you" на Комсомольской площади скрывается банда Винни-Пуха. Доказательства спрятаны на площадке между первым и вторым этажом, за горшками с драценами. Поторопитесь.

Из тамбура вываливается взмыленный Егор, на плече сумка спортивная.

— Молодец. Садись. Разблокирован? — тяну руку за дарами. Набираю номер, вдыхаю гелий. Дожидаюсь ответа диспетчера. — Полиция? Мы пошутили. В клубе "Want you" на Комсомольской площади заложена бомба. А вот это не шутка.