(не) мама для наследника

Пролог о катастрофе и сладком грехе

– Кирсанова? – босс явно очень удивлен, пожалуй, не меньше меня. А еще, он очень недоволен. Хотя недоволен – мягко сказано: просто пышет злобой, как настоящий дракон.

Он делает жест, приглашая меня присесть на один из стульев. Покорно прохожу к столу и осторожно опускаю попу на стул напротив шефа. В академии нас учили основам физиогномики, но в его случае и без этой науки все понятно: удивление, обескураженность, недоверие, подозрение и всепоглощающая злость.

Да, непростой нам папа достался, мысленно говорю своему маленькому, и неосознанно кладу ладонь на совсем ещё плоский живот. Демидов внимательно следит за мной и, увидев мой жест, мгновенно вспыхивает жуткой яростью. Тёмно-синие глаза мечут молнии.

И мне остаётся лишь втянуть голову в плечи и ждать вердикт. А в том, что приговор будет суровым – сомнений нет. Ярослав явно считает меня предательницей. А предателей он не прощает.

Ох, нужно было лучше себя отставить перед доктором. Что ж уж теперь! И вообще... Нужно не быть неудачницей, Рита! Что же ты беды притягиваешь?

… Всё началось с того, что я сегодня утром решила сделать тест на беременность.

Одна ночь, вернее даже, один случайный незащищённый секс – и вот я держу результат в своих руках! Нет, не результат, а настоящую катастрофу!

Обрадовать нового начальника незапланированным отцовством это – гарантированный способ потерять работу! А еще теперь разбились вдребезги планы заработать денег маме на лечение в элитной клинике ЭКО.

Когда мамин доктор озвучил мне сумму, которая нужна на операцию, я схватилась за голову. Таких денег у меня нет и никогда не будет. Мама – мой единственный близкий человек. Она у меня сирота, детдомовская. Отец погиб, когда мама ещё носила меня. Он был спасателем. Других спас – вытащил из горящего дома, а самого привалило балкой. Мама всю жизнь работала на износ, поднимая меня. Замуж так и не вышла – слишком любила отца. Вся её жизнь была работа-работа-работа, ради того, чтобы у меня было всё, не хуже, чем у других. И вот теперь такое отношение к себе дало знать. И кроме меня – позаботиться о ней некому. Но где я могу взять такие деньги?

Отчаяние толкает человека на необдуманные поступки. Не скажу, что мой был совсем уж необдуманный. Я взвесила все «за» и «против», когда решила стать суррогатной матерью. Даже к хирургической дефлорации была готова.

Подписала договор с очень солидной клиникой. Долго выбирала лечебное учреждение. Чтобы непременно было самое лучшее. В клинике уважали клиентов и хранили полную конфиденциальность. Я получила аванс и сразу же перевела первую часть за мамину операцию.

А буквально через три дня на мою электронную почту пришло сообщение, что меня приглашают на собеседование. Было бы глупо отказываться от хорошо оплачиваемой работы. Тем более, место предлагали не в затрапезном офисе, а в крупном частном охранном предприятии, чьи бойцы берегут крупнейшие объекты нашего города. Найти хорошее место работы юристу без опыта, вчерашней выпускнице, нереально, а тут такая удача! Так думала я в первый день сбираясь на работу. Но, увы, на этом моё везение закончилось – меня сразу же приметил здешний босс. А не заметить его самого просто невозможно! Потому что Ярослав Олегович Демидов обладает внешностью самого сладкого греха, на него пялятся с восхищением женщины любого возраста!

А потом… случилось то, что случилось. И вот теперь я пожинаю плоды воистину необдуманного поступка – держу в руках тест с двумя полосками.

Чёрт!

Теперь придётся идти в клинику и расторгать договор. И проблема даже не в том, что, скорее всего придётся вернуть аванс, который давно потрачен. Стыдно смотреть в глаза персоналу, мямлить, извиняться, признаваться в случайном сексе чужим людям!

Но идти придется. Я подписала договор и теперь надо как-то решить этот вопрос, ведь это – юридическая ответственность! Мне ли не знать о юридической ответственности…

Делать нечего, собираюсь и иду в клинику позориться и отменять договор, но сначала, его нужно еще раз перечитать. Я его, конечно, внимательно изучила перед подписанием. Но теперь мне нужно найти те пункты, которые относятся к несоблюдении сторонами данного договора.

Своей машины у меня нет, все свободные деньги уходят на лечение мамы. Ничего, и без машины люди живут. До клиники привычно добираюсь на общественном транспорте. В клинике нервозность только усиливается. Приёма приходится ждать прилично. А когда я всё-таки прохожу в кабинет и робко, сбивчиво объясняю суть своего появления здесь, моя куратор бросает на меня недовольный взгляд:

– А знаете что, – произносит она, с каким-то зловещим злорадством, – сейчас в клинике наш клиент, который уже ждал вашу процедуру и рассчитывал на вас. Вот с ним и договаривайтесь о претензиях сторон! Пройдите в кабинет четырнадцать, я распоряжусь, чтобы вам не мешали.

Я теряю дар речи. Встречаться с мужчиной, которого я, по сути, подвела, как-то не очень хочется. Даже не представляю, что скажу ему.

– Но как же анонимность? – несмело лепечу я, чтобы хоть что-то возразить. Но кто бы меня слушал! Врач уже повернулась ко мне спиной, очевидно демонстрируя, что разговор закончен.

Вспоминаю, что я вообще-то человек, личность, индивидуальность, красивая и образованная! И с гордо поднятой головой следую в указанный кабинет.

Захожу в простенькую дверь с цифрой четырнадцать на табличке и ловлю дежа вю. В кабинете однообразная офисная обстановка, за письменным столом сидит мой босс с новой работы. Тот самый, которому не повезло стать случайным отцом моего малыша.

И вот теперь он сверлит меня злым взглядом и барабанит пальцами по столу. И я, как дура, залипаю на эти пальцы. Я слишком хорошо помню, какие мелодии они играли на моём теле.

Ярослав Олегович начинает обманчиво-ласково:

– Поймала, значит, в угол загнала, да Маргарита Дмитриевна?

Его глаза сужаются, на скулах играют желваки, а руки сжаты в кулаки. Странное ощущение, будто он собрался со мной драться.

Выпрямляюсь на своем стуле и распрямляю плечи. Чему нас учили в академии? Нельзя показывать страх, он – первый шаг к проигрышу! Вздергиваю подбородок. Я ни в чем не виновата, никого не загоняла и вообще, это он меня соблазнил! Достаточно взглянуть на этого мужчину и сразу становится ясно, что у меня не было ни единого шанса устоять!

Однако бравировать долго не получается – меня пронзает острой болью внизу живота, сгибаюсь, кусаю губы, чтобы не застонать.

– Что такое? Снова игры? – без малейшего сочувствия произносит мужчина. Однако поднимается, подходит ко мне, берёт за локоть и тянет вверх.

С трудом распрямляюсь, вскидываю на него затуманенный болью взгляд, шепчу одними губами:

– Это правда.

И, наверное, что-то в моём лице его убеждает в искренности моих слов. Сильные пальцы сжимаются на моём локте.

– Идём, – говорит он.

– К-куда? – слабо возражаю я, но уже семеню за ним.

– Станешь на учёт в лучшем перинатальном центре. А потом поедем ко мне домой.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Чтобы ты нормально, без нервов и эксцессов смогла выносить и родить моего наследника.

– Только – выносить и родить? – с ужасом переспрашиваю я.

– Да, – резко отвечает он. – Для тебя ничего не меняется. Родишь – я заберу ребёнка. Ты получишь ту сумму, которая указана в договоре. Ничего не меняется, Рита. Ты по-прежнему – суррогатная мать.