(не) Мой Боно

Глава 79

Ника

Наблюдая за удаляющейся фигурой Боно, я переваривала услышанное.

— Руслан? Мне показалось или сейчас Рома сказал, что ты знал про то, что он жив?

Пытаюсь осмыслить услышанное, молясь про себя, чтобы это было обычной провокацией. Руслан был рядом весь этот год. Как верный друг, надежный защитник. Как моя опора. Я ему беспрекословно верила, хоть и чувствовала, что между ним и Боно есть какой-то конфликт. Но и представить не могла, что Мой Штиль способен на такую подлость. Утаить от меня самое важное — Боно жив. Ведь только Руслан видел вживую, как мне плохо и молчал. Это подло.

Убираю огненный чай на подставку и нервно облизываю губы, наблюдая за поведением своего парня. По тому, как его глаза наполнились испугом, поняла — Боно не сорвал. Он никогда не лжет. Сам говорил, что это его недостаток — говорить только правду, за что многие его недолюбливают.

— Руслан, что происходит? — продолжаю наседать на Котика, который впервые не знает, что сказать. Его непробиваемость сегодня ушла в отпуск и передо мной сидел не хладнокровный мужчина, каким я его привыкла видеть, а обычный человек, на которого напало замешательство. — Ты знал?

— Знал, Пташка, — обреченно отвечает и откидывается в кресле. Усмехнувшись в безумной улыбке, он пялился в потолок, осознавая, что Боно ему отомстил, — знал.

— Ты решил построить отношения со мной на обмане? — мне сложно поверить в то, что все окружающие меня люди, лжецы. Как они могли молчать, зная, как мне плохо? Каждый день я начинала с воспоминаний о том, сколько дней живу без него. Без моего Боно, который уже давно стал частью меня и просто так его выбросить из памяти невозможно. И ни одна душа не сжалилась надо мной, не намекнула, что Рома выжил.

— Я не хотел, чтобы ты страдала, — Руслан пытается оправдаться и уже нахмурено смотрит на меня. Больше всего ему не нравится выяснять отношения, но именно это ему сейчас предстоит. Нам лететь еще два часа и пока мы не договорим, из самолета я его не выпущу.

Пять месяцев назад

Руслан наблюдал за тем, как я разглядываю гуляющих на детской площадке людей с балкона и оперся рядом на парапет. Я не обращала на него внимания, самозабвенно любуясь счастливыми парами, играющими со своими детьми. Мы с Ромой тоже так могли, но только в теории. Катать нашего сына на качелях, обнимать друг друга, как влюбленные подростки и дарить скромные поцелуи в щеку, пока наш ребенок радуется очередной прогулке. А потом уложить его спать и отдаться друг другу за закрытой дверью спальни. Могли бы. Эта омерзительная частица «бы», которая всё решает. Могли бы, но никогда не будем.

— Если бы я только знала, что можно хоть что-то изменить, — мечтательно прошептала, поворачиваясь к Русу, — просто знать, что есть шанс, что он возьмет меня за руку и мы сможем быть вместе…, — с непреодолимой тоской смотрю на мужчину, который о чем-то думает, смотря вниз на счастливые парочки.

— Если я могу что-то сделать, чтобы ты улыбнулась, только скажи, — грустно пробормотал, наконец, повернувшись ко мне.

— Скажи, что Рома жив, — заплакав, прошептала, прижимаясь к нему, в поисках защиты.

Я слышала, как быстро бьется его сердце под теплым свитером, ощущала на своей спине робкие касания. Тогда думала, что он не может найти нужных слов, жалеет, что не способен дать мне то, что нужно. А оказывается, у него было лекарство, которое могло исцелить меня, но молчал. Когда я просила об утешении, он мог мне его дать, но не захотел. А время не лечило, оно лишь неумолимо возвращало меня в реальность, где я должна жить без Боно.

Настоящее время

— А сейчас я не страдаю? — морщусь, встряхиваясь от воспоминаний. — А сейчас мне хорошо, да? Это подло, Руслан. Я подыхала каждый день, убивалась по нему. Если бы ты сказал, я бы…

— Что ты? — зашипев, он разворачивается ко мне, серея на глазах. Он с трудом сдерживается, чтобы не повысить голос, но окружающие люди его стопорят. Лишь сжатая плотно челюсть и дергающийся кадык показывает его состояние. — Ждала его?

Ждала бы, Руслан. Год, два, десять. Ждала. Как верная собака своего хозяина, преданно ожидала столько, сколько нужно. Котик читает в моих глазах безмолвный ответ и его взгляд снова темнеет. Как тогда, возле подъезда.

— Вот поэтому я тебе ничего и не сказал, — злобно выплевывает, — не хотел чтобы ты жила в ожидании, пока он на очередном задании, рискует собой, чтобы получить пулю в висок, — Руслан осекся на последней фразе и резко замолчал. Понял, что сболтнул лишнее.

— Что ты сказал? На задании? — внутри что-то екнуло, подобно легкому разряду тока. — Рома на задании?

По тому, как Руслан закрыл лицо ладонями, я поняла — не послышалось.

— Отвечай, мерзкий кот! — толкаю его в плечо, и видя, что он снова закрывается от меня, в порыве выливаю ему прямо в лицо горячий чай. Испугавшись собственного поступка, зажимаю рот ладонью, пока Руслан пребывает в шоке и жмурится от кипятка.

Часть жидкости разлетелась по салону, запачкав пол и соседние кресла. Мы привлекли внимание.

— Дура, ты его сварить решила?! — какая-то тетка подлетела к Котику, предлагая ему салфетки, бурча под нос, какая пошла молодежь и куда катится мир. Она суетливо пыталась вытереть Руслану лицо, то и дело бросая на меня косые взгляды. Я молча наблюдала за происходящим, думая, что мне будет за опрометчивый поступок.

Руслан отмахнулся от добродетельной помощницы, буркнув ей слова благодарности и начал нервно вытирать остатки чая с куртки. Но быстро бросил эту затею, швыряя скомканные салфетки на подставку и снова повернулся ко мне.

— Ник… — он положил ладонь мне на колено, но быстро убрал, когда я взбрыкнула, отстраняясь от него.

— Говори, Котик. Или я за себя не отвечаю. На каком задании? — рычу, стреляя в него уничтожающим взглядом. Еще секунда и выцарапаю ему глаза, хоть и знаю, что скрутит все мои поползновения в его сторону одним движением.

— Рома работает со мной в одном отделе. Он под прикрытием, — тихо сказал мужчина, громко выдыхая, смотря в пол.

— Под прикрытием? То есть, он не преступник? Отвечай! — снова толкаю его в плечо, закусывая нижнюю губу. Уровень адреналина в моей крови зашкаливает и тело начинает потряхивать.

— Ника, — он взял меня за ладонь. У него тоже дрожали руки. Он боялся моей реакции. Руслан не идиот и понимает, что с каждым словом отталкивает меня от себя и пропасть между нами становится беспросветной.

— Не трогай меня, обманщик! Ты это специально сделал. С покойником проще тягаться, да? Других девушек нет? У тебя же Олеся была! — перехожу высокие ноты, с отчаянием пытаясь ударить его, но Руслан перехватывает мои руки, пытаясь меня угомонить. Ловко сгребает в охапку, зажимая в стальной хватке, пока я пищу в попытках вырваться. Несколько раз умудрилась укусить его за руку, но мужчина не отреагировал. Рукоятка пистолета, которая пряталась под курткой больно впечаталась мне в ребра и только боль заставила меня угомониться и замереть.

Затравленно смотрю на Руслана, внимательно изучая черты его лица. Как я могла в этом человеке видеть штиль? Как называла его своей каютой умиротворения, если в этих холодных, жестоких глазах, нет ни грамма человечности. Он приручал меня. Окружал заботой, вниманием, лаской и каждый, день боялся, что я узнаю правду. Притворялся добрым котом, хотя сам по натуре злобный хищник, который привык решать вопрос силой. Сейчас он снова намеренно сжимал меня в клетке своих рук сильнее, показывая, кто лидер в нашей схватке. Женщина должна молчать и подчиняться. Он так привык.

Сейчас мне не было страшно. Я знала, что где-то рядом Рома и Руслан меня не тронет. Плюс вокруг полный самолет пассажиров, мы и так привлекли внимание. Кто-то начал просить вызвать охрану.

— Отпусти меня, — холодно произношу, — назови хоть одну причину, почему я не должна тебя сейчас убить? Придумай хоть одно достойное оправдание своему поступку.

— Оправдание? — он отпустил меня и усмехнулся, закапываясь в пальцами в своих волосах. — Оправдание?

Я молча наблюдала за ним, ожидая, что он мне ответит. Руслан повернулся в мою сторону, затравленно смотря темно-синими глазами с расширенными зрачками.

— Ты меня, не помнишь? Ты серьезно, меня не узнала, Пташка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что? — глаза Руслана вспыхнули безумным блеском. — Не узнала? — он нервно облизнул губы и снова откинулся на спинку кресла, усмехаясь. Потирая подбородок и смотря перед собой, продолжил, — я надеялся, что ты вспомнишь меня. Всякий раз, глядя на тебя ждал, когда у тебя что-то екнет внутри, но нет… В твоей груди есть место только Боно!

Он заработал жевалками, продолжая смотреть перед собой. Перекачивая внутри всё, что накопилось, изливал душу. Возможно, впервые.

— Я всегда буду запасным, — выдавил с горечью, — буду тенью твоего Боно, который отравил тебя своей любовью. Ник, — он тяжело вздохнул, — сложно, когда любишь и безответно, — Руслан так и не повернулся ко мне, устремив взгляд в спинку кресла перед собой.

— Тяжело, когда учишься верить, но и там тебя обманули, — тихо говорю.

— Я люблю тебя, Ник. — он посмотрел на меня с щенячьей верностью. Знает, что его сейчас выбросят, но всё равно смотрит так, будто я та самая, единственная и больше ничего не существует, — ты понимаешь меня? И я сразу сказал Боно, что не скажу тебе. Он знал всё изначально, я не скрывал.

— Это ничего не меняет, Руслан, — шепчу ему в ответ, — это ничего не меняет. Ты меня обманул.

— Перед сделкой и тем днем я предлагал ему отказаться и уехать с тобой и ребенком. Он отказался. Он выбрал службу. Предпочел работу, Ник, отказался от шанса быть с тобой, — Руслан пытался оправдаться, но каждое его слово было в пустоту. Мне неинтересны их отношения с Ромой, речь о нас. О наших чувствах. Точнее, о моих, где я чувствовала себя обманутой.

— А ты бы отказался, да? — по моим щекам уже стекают слезы. От обиды, озлобленности. Я совсем запуталась и не понимаю, что происходит.

— Отказался. Ради той, кого люблю — да, — протянул ко мне руку, чтобы нежно провести по волосам. Любуясь, как завороженный. Будто в последний раз меня видит.

— Почему я должна тебя узнать? — я вспомнила начало разговора.

— Прошлым летом я и Дэн шли по проспекту, — он отстранился, устремив взгляд сквозь меня. Глаза наполнились пустотой и долей задумчивости как обычно бывает у человека, который углубляется в воспоминания, — мы тогда должны были встретиться с Боно и оговорить детали. Дэн отошёл. А я решил прогуляться, как вдруг увидел девчонку невысокого роста, которая металась по бульвару кого-то ища. Я помню, ты ругнулась «черт», тебя что-то разозлило и врезалась в меня, — он замолчал, наблюдая за моей реакцией.

— Мы знакомы? — прошептала я, вспоминая тот случай на проспекте.

— Ты назвала меня по имени. Что угодно? — Руслан горько усмехнулся, обдумывая следующие слова. Ему было сложно. Больно обнажаться, зная, что тебе после твоих откровений дадут пинок под зад. Но останавливаться он не собирался, — а потом ты попросила поцеловать тебя.

Он мечтательно откинулся на кресло, прокручивая в голове тот момент, заставляя и меня вернуться в прошлый август. Я помнила свою пьяную игру в "поцелуй незнакомца" и сам поцелуй еще долго не могла из памяти выбить. Это самое яркое ощущение, среди расплывчатых осколков событий того дня. Помню, как тот мужчина целовал меня. Взахлеб, до мурашек. Выбивая кислород из легких. Губы того незнакомца вызвали во мне непреодолимое желание найти их обладателя. Даже будучи с Боно мне хотелось знать, с кем меня свела в тот день судьба. И вот, узнала.

Рефлекторно касаюсь губ, вспоминая тот поцелуй. Руслан заметил мою реакцию.

— А я так весь год. Тебя вижу и тот поцелуй на губах. Будь он неладен, — он взял в руки пустую чашку, из которой я его ошпарила кипятком и начал вертеть ее в руках, — ты меня не просто ранила в тот день. Ты меня убила, Пташка.

Чувства — странный инструмент, на котором можно играть. Умело или нет, будет зависеть от мастера. И я прошлась, сама того не понимая, как неумелый гитарист по хлипким струнам, ломая их своими корявыми пальцами. Жестоко, сама того не осознавая.

Я не знала, откуда это тянется. Даже не догадывалась, что натворила. Я же не знала, что он уже давно мной поглощен. Но теперь понятно мое чувство дежавю при каждом поцелуе. Не показалось. Всё это уже было.

Руслан, тем временем продолжил:

— А потом я увидел тебя в баре и понял, что ты Боно тоже вскружила голову. Боевая пташка. Маленькая, хрупкая и такая сильная. Боишься, но прешь напролом. Когда вытаскивал тебя от Хмурого и подумать не мог, что ты можешь моей быть. Лишь мечтал. Но ты была пропитана Боно. Я чувствовал на тебе его запах, хоть между вами сотни километров. Я не лез к тебе, просто был рядом, потому что понимал, что он вернется. Знал, что Боно пойдет за тобой хоть на край света. Но потом ты сама попросила тебя поцеловать. Ник, я не железный, — он исподлобья наградил меня взглядом, пропитанным болью, вызывая мурашки по телу. Я сама спровоцировала его. Приручила. Пыталась спасти себя, топила его, обрекая на безответную любовь.

— Прости, — это всё, что я могу ему сейчас сказать, — я не знала. Не хотела, чтобы так получилось.

— Прости…, — протянул и склонился ко мне, пьяно смотря на губы. Словно хочет поцеловать их, но не решается, — смысл мне от твоего прости, Пташка? Ты меня ненавидишь, считаешь виновником всех бед. А я сделал так, как должен. Я не мог сказать, что он жив, не будучи уверенным, что Рома вернется. Его в любой момент могли убить. И что бы с тобой было?

Он задумчиво склонил голову, не отрывая глаз от моих губ и осмелился провести по ним подушечками пальцев. Я боялась пошевелиться и старалась экономить дыхание. Неизвестно, что сейчас ему придет в голову.

— Ты всё равно с ним не будешь. Он уже выбрал свою дорогу, — Руслан резко отстранился от меня и вновь ухмыльнулся, — ты можешь идти, Люцифер. Потом сама придешь ко мне за помощью.

Я вздрогнула от такого обращения. Так меня звал только Рома. И Русу на проспекте я умудрилась представиться Люцифером. А он запомнил. Он помнил всё, но столько времени молчал.

— Прости, Руслан. Но я не твой Люцифер, — неуверенно отвечаю и пристегиваюсь ремнем, потому что объявили о посадке, — ты и сам знаешь, что вместе мы быть не можем. Это будет нечестно, по отношению ко всем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он ни слова больше не сказал и не стал задерживать меня, когда я поторопилась к выходу. Лишь когда отошла на пару шагов бросил мне в спину:

— Ник, — я послушно замерла, не оборачиваясь, — запомни: если выберешь Боно, будь готова потерять всё, что тебе дорого. Об этом ли ты мечтала?

Вдыхая пропитанный озоном Питерский воздух, я сбегала из аэропорта. Чтобы никто не нашел, не догнал. Остановилась только на парковке, где стояло такси, в попытках отдышаться. Оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что за мной никто не гонится, достала телефон, набирая номер Анны Сергеевны.

С трудом дождалась, когда женщина возьмет трубку. Мне казалось, что после того, что я устроила у Волкова, ребенка больше не увижу. Назар не раз намекал, что может наказать разлукой с сыном, а это было для меня самой страшной потерей. Я была готова отказаться от всего, но только лишь бы Игорь был рядом.

— Анна Сергеевна, здравствуйте, — начала я, — я вернулась в город, сейчас приеду за Игорем.

— Никочка, привет. Как хорошо, что ты приехала, — обрадовалась мать Руслана, — ты прямо сейчас хочешь забрать мальчишку?

— Да, сейчас приеду.

— Ник, может, давай завтра? Я его сама отведу в садик, а ты уже заберешь? — замялась Анна Сергеевна.

— Это еще почему? — напрягаюсь, чуя неладное.

— Мы просто загородом, на даче. Не хотелось бы мотаться в город. Тут свежий воздух, Игорек с Бэтменом дурачится, как всегда. До завтра потерпишь? — в ее голосе звучала надежда, но я была непоколебима.

— Я прямо сейчас приеду и заберу сына, — сбрасываю вызов и осматриваюсь по сторонам.

Теперь нужно найти автобусную остановку и добраться до дачи. Хоть и живу в Санкт-Петербурге год, маршруты общественного транспорта для меня все еще являются неизведанным лабиринтом. Изучая возможные варианты поездки, я то и дело оглядывалась по сторонам, боясь, что Руслан будет меня преследовать, но его не было видно. Боно на своем пути я тоже не встретила, что было подозрительно. Словно он с парашютом покинул крылатую птицу и испарился бесследно.

Определившись с номером нужного мне автобуса, я поторопились к остановке, когда услышала позади шум покрышек и остановилась. Автомобиль тоже замер. Догадываюсь, кто замер, подобно хищнику позади меня и улыбаюсь. Он так просто не отстанет. Оборачиваюсь, замечая желтый «Опель» и поджимаю губы. Кто бы сомневался.

— Садись, Люцифер, — Боно выходит из авто и облокачивается на дверь, смотря на меня с привычной для него наглой ухмылочкой и прищуром. Как всегда, этот человек уверен в своем превосходстве и неотразимости. Наверняка он слышал, как мы ругались с Русланом и теперь считает, что победил.

— Я на автобусе, — буркаю и разворачиваюсь, чтобы упрямо продолжить путь к остановке.

— Мне сейчас тебя силой брать? Прямо среди бела дня? — летит мне в спину смешок.

Торможу и медленно разворачиваюсь, оценивающе смотря на этого говнюка. Щемится. Довольный. Сумел до меня достучаться. Не сам, так через Руслана. Я бы сейчас подошла к нему и всадила коленом в область паха, чтобы немного пострадал, но это слишком глупо. Месть — то блюдо, которое нужно подавать холодным. Волкову я ему еще не простила.

— Мне далеко, Ром, — сообщаю заранее, хотя знаю, что он не откажется от своей затем.

— Тем более, садись, — кивает мне на машину и подмигивает, а я решила согласиться. На общественном транспорте мне минимум, три часа ехать, а на авто уложимся за час. Я жутко соскучилась по сыну за эти два дня. Не хотелось терять ни минуты.

— Откуда машина? — кошусь на неместные номера, замирая перед капотом.

— Я приехал к Питер два дня назад, когда ты свалила. Пришлось с пересадками лететь за тобой, — пояснил Боно и собрался сесть в машину, поняв, что я согласна.

— Ром, — окликаю его, — ты понимаешь, что так нельзя?

— Как, так?

— Как ты. Сначала с Волковой, теперь ко мне пришел, — внутри меня снова начала заводиться истерическая ревность. Пытаюсь ее заглушить, но она уже прорывала дамбу, не давая адекватности нацепить на нее кандалы.

— Люцифер, — Рома приближается, а меня штормит, когда ощущаю его запах, — какая разница, с кем я был этот год? Мне вообще сказали, что ты замуж вышла. Я должен был целибат принять по-твоему? Это, между прочим, вредно для мужского организма, — он облокотился на желтый капот, устало смотря на мое обиженное лицо. — Одно слово, и я весь твой.

Я начинаю кусать губы, обдумывая, как правильнее поступить. Не брошусь к тебе в объятия. Не покажу, что сдалась. Так просто не прогнусь под твои чары. Видимо, я слишком долго молчу, уставившись на свои кроссовки, потому что Боно взрывается.

— Люцифер, мать твою! — шикнул он на меня. — Я что тут, как мальчишка перед тобой буду прыгать? Тебе такой шанс привалил, согласиться, а ты ломаешься. Сейчас в машину погружу и будет по-моему. Вариантов нет.

— Хорошо, — гордо задираю нос, надменно на него смотря, — подвези меня, но обратно я сама. Понял? Просто довезёшь до ворот и уедешь. Договорились?

Под его ликующим взглядом прохожу к пассажирской двери и останавливаюсь напротив нее, уточняя:

— Рома, просто ты меня подвозишь, больше ничего. Чисто такси.

— Сама дверь тогда откроешь, раз чисто такси, — соглашается и ждет, пока я сяду в машину, сученыш.

Я успеваю расположиться на переднем сидении, когда рядом тормозит «Пежо».

— Ника, — Руслан опускает зеркало, — не пожалей. Я предупредил тебя.

Я ничего не отвечаю, косясь краем глаза на Боно. Тот провожает задумчиво авто Руслана, но никак не комментирует его слова. Рома тоже скрытный человек. Он слишком часто делает вид, будто не замечает каких-то мелочей, но на самом деле, всё слышит и запоминает. Он очень внимателен и чую, насчет Руслана думает про себя.

Они коллеги. Я поставила на своего Мефистофеля клеймо убийцы и пыталась его посадить, а оказалось, что он сам служит в органах. И как я не разглядела в нем блюстителя порядка?

Наблюдаю за тем, как Боно выруливает на Пулковское шоссе и не могу отказать себе в удовольствии — любоваться им. Как завороженная смотрю на его руки с проступающей сетью вен, которые уверенно лежат на рулевом колесе, за серьезным лицом, внимательно сканирующим обстановку. Какой же ты всё-таки красивый, сукин сын, Боно. Но от тебя мне нужно сегодня избавиться. Я не готова пока что показывать тебе Игоря. Не хочу, чтобы ты так резко врывался в мою маленькую семью и увидел мою слабость. Не сегодня.