Не небом едины

Глава 43

Пока Калинин наступал на меня и пыхтел недовольно, играя желваками, чему я напрасно не придал значения, в рядах моих оккупантов началось заметное оживление. Юрий Георгиевич о чём-то шептался с Марьей Тимофеевной, при этом поглядывая на меня заговорщически.

— Больше двух говорят вслух, — пошутил я, за что сразу же поплатился.

— Почему тебе названивает какая-то психиатр? — разгневанно хором спросила парочка, спевшаяся меж собой. — Ты опасен для общества?

— Не какая-то, а какой-то психиатр. — пробурчал я. — И, уважаемые, у меня назрел тот же вопрос, что и у вас. Не замечал как-то за собой проблем с психикой, хотя после ваших нападок мне, пожалуй, стоит пройти психиатрическое освидетельствование. — хохотнул я и не успел открыть сообщение от Лейлы с информацией о некоей Изольде Гурьяновой, как получил кулаком в правый глаза, скорчившись от боли и выругавшись нецензурно.

— Степан, ты что? — всхлипнула Элина, молчавшая довольно долго.

А мне и к гадалке с ведуньями ходить не надо было, да на луну любоваться, чтобы догадаться, что жена Липатова беременна совершенно не от Липатова. Я ошибся в том, что заподозрил Элину в симулировании беременности. Но такого поворота событий никак не ожидал. И уж точно я не ожидал того, что мой близкий друг, совладелец, верный и дипломатичный партнёр по бизнесу набросится на меня однажды с кулаками да на ровном месте. Я и не сразу сообразил, что произошло. Как там говорится, мудрым пользуйся девизом, будь готов к любым сюрпризам. Сюрприз Калинина удался на славу и на мою больную голову.

— Ты с ней спишь? — Степан с размаху скинул со стола золотистый дизайнерский торшер, который Алёна заказала когда-то за баснословные деньги. В кабинете снова раздался грохот и оглушающий звон. Я с трудом разлепил подбитый правый глаз и посмотрел не зажившим до конца левым на тысячи осколков разбитых кристаллов торшера, что разлетелись по и без того пострадавшей узорчатой плитке.

— Калинин, ёшки-матрёшки, ты рехнулся? Вы, сговариваясь, решили разнести мой офис?

— Наш, Платонов, — Степан врезал мне снова по лицу, разбив губу, — наш офис. Я тебя спрашиваю, ты спал с моей женой? Что у вас за секретики-семицветики с ней? Отвечай, сукин сын! — замахнулся он на меня и оскалился.

— Степан, — Элина подскочила с кресла и сжалась пополам, побледнев, — не надо, прошу. Ты же совсем другой.

— Липатова, что с тобой? — искренне запереживал я и решительно отпихнул от себя зама, приближаясь к Элине. — Где болит? Скорую вызвать?

— Не надо, — остановила она меня, переводя дыхание, — пока рано. Спазмы иногда случаются. Удивительно, что с такой нервной беременностью я не родила раньше срока.

— Почему нервной? — удивился я и сплюнул кровь, что текла из разбитой губы. — Вы вон с Леонидом Марту выгнали, квартиру себе забрали. О несметных богатствах ваших я тоже наслышан. Хорошо устроились, товарищи Липатовы. Чего тебе нервничать? Нервничать вам надо лишь в одном случае.

— В каком случае? — спросила Элина.

— В случае, если Марте не оказали своевременную помощь, — скорбно сообщил и наткнулся на оторопелый взгляд папы Юры.

Удары Калинина отрезвили меня до конца. И до меня вдруг дошло, что пока мы с Ильинским думали, разрабатывали стратегии, гадали, какие у Липатова были мотивы похитить Марту, с ней могло случиться непоправимое. Я носился со своим дурацким сном, не осознавая до конца, в какой любимая беде. Я почему-то был уверен, что Марту должны были спасти. Но я ни разу не задался вопросом, а кто же должен был спасти мою Золушку, и куда пьяный и агрессивный Леопольд мог увести её. От безутешных мыслей внутри что-то надорвалось, болело и тело, и душа, а разум разрывало на части, на фрагменты того, как Алёна напала на Марту, как Леонид врезал мне, на руках утащил любимую прочь от меня. А я ждал, чего-то ждал, как последний болван, и на что-то наивно надеялся, на какое-то чудо спасения Ильинской и воссоединения с ней. Из губы сильно полилась кровь, не по-дизайнерски заливая месиво узорчатой дизайнерской плитки, и меня позабавила идиотская мысль, что это Она прокляла свой бывший кабинет, поэтому всё так случилось, и мне досталось по полной программе.

— Возьми, — тётя Маша смочила в виски платок и протянула мне.

— Ты думаешь? — страдальчески проронил папа Юра.

— Я ничего не думаю, — похлопал ободряюще старика по плечу, — но нам надо быть сильными и готовыми ко всему.

Я благодарно кивнул ведунье и приложил к губе платок, стиснул зубы, до того остро боль резанула тело.

— Бедная Марта! — вскрикнул я. — Элин, ты у меня спрашиваешь, где твой муж? А ты в курсе, что он украл Марту, истекающую кровью.

— Как кровью? — опешила она.

— А так, дорогуша, — процедил я Липатовой на ухо, и ей платье упала капля крови.

Элина посмотрела на кровавое маленькое пятно и истошно завизжала, из-за чего я еле услышал звонок с незнакомого номера на свой мобильный.

— Да? — гаркнул в трубку, пытаясь перекричать шумиху, что возобновилась в кабинете.

— Здравствуй, Платон, — заголосил пьяный женский голос, — это Изи.

— Какая Лиза? — не понял я и обрубил незнакомку. — Женщина, мне не до вас. Вы не вовремя.

И тут я явно услышал пение Марты, помотал головой, отгоняя наваждение. Но голос на заднем фоне однозначно принадлежал Ильинской, пьяный и родной голос любимой Золушки.

Мой маленький принц —

Мой книжный герой,

В мир сказочный твой я дорогу искала.

Мой маленький принц,

Секрет мне открой,

Чтоб счастье своё я познала.

Мой маленький принц,

Ты в сказке живёшь,

Подвластны тебе неземные желанья.

Мой маленький принц,

Меня ты поймёшь,

Поверить поможешь в мечтанья.

Пение внезапно прервалось, и в трубке послышались женские крики.

— Липатов, нет, не смей, — верещала незнакомка.

— Не трогай Изольду, — заорала умоляюще Марта.

И связь прервалась, оставляя меня с бьющимся сердцем под звук гудков в трубке телефона.