Не по сценарию

Глава 3

Влад

Просьба Асии сфотографироваться мягкой рукой стискивает мои яйца. Не без самоиронии думаю о том, что те скоро просто отвалятся за ненадобностью – настолько у нее поставлена хватка. Я даже гипотетически не могу представить ситуации, в которой смогу хоть в чем-то ей отказать. Я, сука, не трахался уже полгода, потому что для наследной принцессы Юсуповых секс до свадьбы – табу, а удовлетворять свои потребности с кем-то другим, как оказалось, стало табу для меня самого. И это осознание в какой-то момент обернулось охренеть какой новостью.

Не спешить? Ладно. Сфотографироваться? Куда улыбаться?

Я бы подумал, что мои яйца уже отвалились, если бы так явно не ощущал их тяжесть.

Стиснув зубы, захожу Асии за спину. Одну руку распластываю на ее подтянутом животе, пальцами другой обхватываю локоть.

Фотографы (их тут несколько) суетятся вокруг, наперебой подсказывая, как нам позировать. Вот только не похоже, что Асии это нужно. Она с детства блистала на красных дорожках вместе с родителями, и, кажется, дар хорошо получаться на фотографиях – такая же ее суперспособность, как и способность мной вертеть.

Ну, просто удивительно одаренная девочка мне досталась.

Взгляд соскальзывает вниз. Как зачарованный, перебрасываю ее волосы через одно плечо, поднимаясь вверх от локтя к ее лебединой шее. Меня ведет. От ее знакомого аромата и самого факта того, что прямо сейчас я могу к ней прикоснуться. В любой другой раз мне, сука, приходится держать дистанцию. А тут она сама развязала мне руки.

Сглатываю. Вверх за моими пальцами устремляются легионы ее мурашек. Желание узнать, где еще они обитают, скручивает низ живота. Я даже в глубоком пубертате не был так зациклен на сексе, как я на нем зациклился в свои, сука, тридцать семь.

Когда я до нее доберусь, она неделю не сможет ходить нормально. Неделю – по меньшей мере.

Не отказывая себе в этой малости, делаю жадный беззастенчивый вдох, вбирая в себя больше ее запаха, больше, больше… Асия дрожит, подтверждая, что ее чувственность полностью оправдывает мои ожидания. И может, даже превосходит их. Тяжело сглатывает и медленно-медленно, будто у нее заржавели шейные позвонки, поворачивается ко мне в полупрофиль.

Ее нежные пухлые губы дрожат. В ней нет ничего искусственного. Но именно такие, как моя девочка, становятся эталонным образцом для кучи телок, обращающихся к пластическим хирургам. Вот только какими бы золотыми не были руки врачей, природа все равно обыгрывает их всухую. Кажется, это называют породой… Оно идет изнутри. И проявляется, кажется, блядь, во всем: в царственной осанке, плавных движениях, гордом развороте плеч, идеальной способности держаться на высоте в любом обществе и поддерживать любую беседу. Это не пришьешь.

Я тупо не могу представить ее скандалящей. Или бестактной. Она – совершенство. И она моя. От носков туфель от Джимми Чу, заканчивая кончиками волос. Ох уж мне эти туфли… Пока я прикидываю, как ее ноги в них будут смотреться у меня на плечах, Асия мягко высвобождается из моих загребущих рук, намекая, видимо, что наша фотосессия подошла к концу. Моргаю. Она смущенно отводит взгляд, утыкаясь в сумочку. Достает телефон и с немного искусственной улыбкой интересуется:

– Опубликую эксклюзив, ты не против?

– И не стыдно тебе отнимать хлеб у писак?

– Ни капельки.

Растягиваю губы в ответной улыбке.

– Жестокая.

– Так ты не против?

– Нет. Меня отметишь?

Асия бросает на меня странный пристальный взгляд.

– Да. Конечно.

– Что тебя удивило в моей просьбе? – беру с подноса пробегающего мимо официанта два бокала. Шампанское здесь подают прекрасное. Впрочем, ждать другого от этой семьи и не приходится.

– Просто не думала, что тебе может этого захотеться.

– Отметки на твоем фото? Почему?

– Потому что ты не публикуешь личную информацию.

– А ты, оказывается, следишь за моей страницей?

Пожалуйста, можно я не буду анализировать тот факт, почему этот факт приводит меня в восторг? Вот просто пожалуйста. Маразм молодеет, конечно, но грешить на него в тридцать семь, как мне кажется, рановато.

Асия пригубляет шампанское и, серьезно на меня глядя, интересуется:

– А ты нет?

Ч-черт. Нет. Я все-таки бизнесмен. На такие глупости у меня просто нет времени. И слава богу, конечно, иначе это было бы совсем уж клиникой.

– Предпочитаю личный контакт, – замечаю ровно, позволяя ей самой решать, какой смысл я закладываю в эти слова. Судя по порозовевшим щекам, мой посыл Асия понимает правильно.

– Наверное, нам лучше вернуться за стол.

Покорно провожаю невесту к столику, потому как остальные гости уже и впрямь расселись, а ведущий мероприятия взялся за микрофон. Я не любитель подобных сборищ, ведь когда я только начинал свой путь, ни один из здесь присутствующих снобов не подал бы мне руки. Я этого не забыл даже теперь, когда все изменилось. Кто-то скажет, что мной управляют комплексы маленького человека. Но в моем примитивном мире это по старинке зовется хорошей памятью. Хорошая память – отличная штука, знаете ли... Она не дает потерять форму. Понимание того, что тебя выпрут из круга избранных, стоит только чуть оступиться, держит в тонусе. Да и вообще в нашем деле от земли отрываться – себе дороже. Пример моего будущего тестя служит лишним тому доказательством. Почивая на лаврах, Юсупов до того выпал из реальности, что перестал чувствовать нерв времени – непозволительная роскошь для любого художника. Если бы кто-то поинтересовался моим мнением, я бы сказал, что его последняя картина провалилась потому, что она опоздала лет на пятнадцать.

Юсупов стал ужасно зубодробильно неактуальным. Не смог поспеть за стремительно меняющейся действительностью. Забронзовел и сам не понял, когда его стали вытеснять молодые и дерзкие. Те, кому современные технологии позволили во всеуслышание заявить о себе без блата, семейных связей и финансирования от минкульта. Просто сняв свое кино на гребаный айфон…

Но мы об этом, естественно, никому не скажем.

В промежутках между тостами занимаюсь тем, что перепощиваю у себя сториз Асии. С довольством отмечаю, что она выбрала, пожалуй, самую интимную фотографию. На которой я выгляжу… да, в общем, тем, кем и являюсь – влюбленным в эту девочку по самое не хочу идиотом. Да и похер. Моих еще не отпавших яиц пока хватает, чтобы принять этот удивительный факт как данность.

Асия тоже то и дело бросает взгляд на телефон. Тот бесконечно булькает пушами, и что-то в ее лице наводит на мысли, что никакой радости увиденное ей не приносит.

– Как вчерашние съемки? Погода у вас тут была адовой.

– Точно, – кивает, переворачивая айфон вниз экраном.

– Замерзла? – хмурюсь. Как-то я упустил, что погода может подложить нам такую свинью, и только в разгар съемок обратил внимание на пугающие цифры в виджете. Отменять что-то было уже поздно.

– Угу. Это было… – Асия замолкает, подбирая слова подипломатичней, – изматывающе.

– Ты отлично справилась.

– Правда? – радуется. – Ты видел?

– Угу. На сколько ты похудела ради роли?

– На пять килограммов.

За ебучих два месяца. Этот факт меня немного взрывает. Ладно. Не немного. Но искушение сделать из Асии домохозяйку становится просто, блин, нестерпимым. Впрочем, чем я тогда буду лучше ее отца, сделавшего то же самое? Я знал о карьерных амбициях Асии, когда все завертелось. И я костьми лягу, чтобы ей в этом помочь. Потому что ее именитый папаша, из-за страха подвергнуться критике, похоже, не готов и пальцем пошевелить ради собственной дочери. Я же класть с прибором хотел на всю эту хрень. Моя женщина получит все, что только захочет. А если кому-то это не нравится, то он смело может сунуть свое ценное мнение в задницу. Где ему самое место. Как-то так, да.

– Женщины в начале прошлого века имели немного другую конституцию. В этом моменте папе очень важна достоверность.

– Женщины в начале прошлого века через одну болели чахоткой. Учитывая коллективный иммунитет к туберкулезу, я бы сказал, что задача, которую твой папа поставил перед актерами, абсолютно непосильна.

В какой-то момент мне начинает казаться, что Асия бросится на защиту отца, но потом замечаю, что ее губы поджимаются, чтобы скрыть улыбку.

– Папа немного маньяк в том, что касается работы. Это правда.

– Я уже понял.

– Это и делает его мастером.

Я бы поспорил.

– И все же я решил, что с тебя достаточно. Двенадцать дублей в минус двадцать! Он сам пробовал, каково это?

– Конечно. Он же был на площадке.

– В термобелье и комбинезоне, в котором можно было смело отправляться покорять Северный полюс?

– У актрис нелегкая доля, – ведет плечиком Асия. – Ты еще можешь передумать, – бросает на меня косой взгляд из-под длинных изогнутых ресниц.

– Насчет чего? – туплю я, как дурак, подвисая.

– Насчет нашего брака.

Меня не может не насторожить напряжение, которое я вижу на дне ее обалденных глаз с чуть поднятыми к вискам уголками. Но я списываю его на то, что Асия действительно опасается, как бы я не забрал назад свое предложение.

Вложив в ответный взгляд всю уверенность, что во мне есть, тихо замечаю:

– Нет, Асия. Я не передумаю.

Потому что я не найду более достойной женщины на роль моей жены, даже если загляну в гости к каждой. Она – мой пропуск в тот мир, куда я бы не мог попасть, даже имей миллиарды под подушкой. Она – это статус. Она – это класс. Она – завершающий штрих к той жизни, картину которой я написал у себя в голове. Как шикарный дом, как редкие тачки в моем гараже, как подлинник Уорхола, украшающий одну из стен в моем офисе. Гребаный эксклюзив.

В ответ на мои слова Асия молча прикладывается к бокалу. Похоже, кто-то сегодня решил пойти вразнос. Улыбаюсь. Даже интересно, какое влияние на нее окажет алкоголь. Раскрепостит хоть немного? Или заставит еще сильнее зажаться? Учитывая, что алкашка – сильнейший депрессант, я бы скорее поставил на последнее.

Утыкается в телефон. Мрачнеет. Отхлебывает еще, но бокал пуст. Жестом подзываю официанта, позволяя ей даже напиться. Если так хочется.

– Может, потанцуем? – вскакивает на ноги, роняя на пол разложенную на коленях салфетку. Не без интереса наблюдаю за совершенно несвойственной ей суетой.

– Можем и потанцевать, – соглашаюсь, вставая.

На танцполе уже кружатся несколько пар. Чтобы не выглядеть идиотом в обществе, я как-то взял пару уроков вальса, и если это не повод продемонстрировать свои умения, то я даже не знаю, что им является. Становлюсь в классическую позицию, беру ее руки в свои. Мы даже делаем один тур по залу, прежде чем Асия высвобождает свои ладони, чтобы, сократив пионерское расстояние между нами, прижаться своей охренительной грудью к моей, закинув руки на шею.

А что, так можно было?

Хмыкнув про себя, опускаю одну ладонь ей на поясницу, а другой накрываю лопатки. Асия тихонько вздыхает.

Да, детка, согласен. Так намного лучше. Прижимаясь друг к другу, топчемся по кругу, как пара малолеток на школьной дискотеке. И это охренеть как хорошо. Вот просто невъебически.

Руку, что расположена выше, смещаю к Асе на шею. Осторожно массирую позвонки, ловя поплывший расфокусированный взгляд. А потом она тихо стонет. И во мне этот стон отзывается разрядом дефибриллятора. Я сейчас просто сдохну, если не отвлекусь. Потрогав языком клык, не своим голосом уточняю:

– Ты уже в курсе, что у тебя завтра выходной?

– М-м-м… Ага. Тебе это не по душе? – закусывает розовую губу.

– Учитывая, что это я перекроил твой график? – иронично приподнимаю бровь.

– Ты? – глаза Асии в шоке округляются. – П-прости. Я думала, это папа.

Да понятно, что она думала. Но я, кажется, уже упоминал, что старый хер и пальцем не пошевелит ради дочери. Мне пришлось выдержать настоящую войну, продавливая свое решение. Что, кстати, странно. Ведь в случае чего убытки лягут на мои плечи. Впрочем, не в этот раз. Я грамотно перестроил графики съемок. Но даже если бы мне некуда было подвинуться, я бы мог себе позволить тупо дать своей женщине отдохнуть. Бизнес бизнесом, но, как пел классик, «есть вещи на порядок выше».

– Неважно. Уже придумала, чем займешься?

– Н-нет.

– Есть несколько идей, – хмыкаю, хотя лично у меня этот гребаный день расписан по секундам.

– М-м-м. Давай завтра созвонимся? Я пока даже не понимаю, в котором часу проснусь.

Асия, пожалуй, единственная женщина, которая может себе позволить ответить на мое предложение так. И факт – я это схаваю.

– Без проблем. Позвони, когда будет время.