(не)полная семья

Глава 9. Рикошет

Через несколько дней запись была смонтирована, оцифрована и готова к просмотру. Я лично под бокал вина проглядела её, удивляясь, как гадко всё выглядит, когда смотришь со стороны. Что ж, так и должно быть.

Смотря на себя со стороны, я испытала гадливое чувство брезгливости, наверное, что-то подобное, мог бы почувствовать и Макс, если бы увидел это. К счастью, такого никогда не произойдёт.

Он ежедневно звонил мне с разных телефонов, каким-то чудом обходя чёрный список, но я всё так же отклоняла вызовы. Хотя с каждым разом на это требовалось больше усилий, а палец всё дольше зависал на кнопкой отбоя.

И всё же так, вслепую, не видя Макса, было легче быть принципиальной и ничем не выдать того, что в животе и груди камнем сидело тревожное чувство безысходности.

Я одновременно хотела, чтобы Макс пришёл, сгрёб меня в объятия и сказал, что мы всё начнём сначала, и в тоже самое время понимала, что не смогу вот так забыть. Да, когда он соглашался на работу, то не знал меня, но ведь потом познакомился. Сблизился, признался в любви, тая камень за пазухой, повёл в клинику, заставив поверить, что всё это делается ради общего будущего, которое, он уже тогда понимал, невозможно.

И то, чего я боялась и втайне ждала, произошло. На тот момент мы не виделись с Максом уже дней десять, хотя иногда время — странная штука, умеющая превращать декаду в год, безо всякой магии.

И вот однажды, в пасмурный вечер он встретил меня с работы и предложил подвезти до дома. Как раз в тот день, когда я собрала часть личных вещей, которыми успела обрасти в офисе.

— Я на машине, — коротко отрезала я, не смотря Максу в глаза. Говорить в пустоту оказалось легче.

— Вита, хватит от меня прятаться, — мягко произнёс он, и от звука его голоса у меня подкосились ноги. Как бы я ни злилась, ни проклинала тот час, когда мы познакомились, тяга и тоска от этого не уменьшились.

— Нам надо спокойно поговорить, — продолжил он, видя, что я застыла с коробкой в руках, повернувшись спиной и склонив голову.

— Надо, но сейчас я не могу спокойно, прости, — сказала я на одном дыхании и поспешила к машине чуть ли не бегом, только чтобы он не догнал и не заглянул в глаза. Я плакала.

То ли таблетки от нервов так странно действовали на меня, то ли всему виной грызущее чувство тоски по Максу, в последние дни я постоянно рыдала так что не могла остановиться, сдерживаясь только в присутствии дочери. Казалось, жизнь кончена. И неважно, что там будет у Вадима и Катерины дальше.

У меня-то ничего не изменится!

И всё же Макс меня догнал и, остановив, заглянул в лицо.

— Я понимаю, Вита. Тебе нужно время… — начал он, пытаясь вытереть мне слёзы носовым платком, как это делают мамы в детстве, но получалось неуклюже и от того невероятно мило.

— Нужно, — кивнула я. — Но пока я не могу сделать вид, что всё в порядке. И я всё забыла.

Макс взял коробку у меня из рук и поставил на капот машины.

— Ничего, подожду. Больше никакой лжи, — Макс привлёк меня к себе, и некоторое время мы так и стояли, обнявшись.

Сердце вновь забилось ровно, в душе всё успокоилось, но тут же заговорила обида, пересилить которую я пока не могла. Не вязалось в голове, что после пережитого, я могу вот так спокойно и, главное, быстро всё забыть.

Да, Макс не знал меня, когда соглашался на работу, но ведь потом узнал и продолжал притворяться! Любовь с полынным вкусом — совсем не то, что меня устраивало. Не проработаю обиду сейчас, не изолью её до остатка, досуха, она отравит наши отношения. Иногда достаточно одной капли яда, чтобы сделать чистейшую воду непригодной для питья.

Я отстранилась и посмотрела Максу в глаза, шмыгнула носом и произнесла:

— Я была с Вадимом. Понимаешь? После того, как всё открылось. Один раз, — зачем-то в конце добавила я, будто оправдываясь.

— Зачем? — Тон его голоса поменялся с нейтрального на холодный, да и взгляд стал ледяным. Макс отошёл на шаг и посмотрел на меня так, будто только сейчас разглядел.

— Хотела отомстить, — прошептала я со вздохом, опустив голову. Сейчас мне было больно самой, но других слов не находила. Чужие эмоции надо прожить, а говорить о них словами бессмысленно.

Отпусти меня боль тогда, возможно, я бы не стала пороть горячку, но сделанного не воротишь, а дальше строить отношения на лжи и каждый раз бояться, что Любимины сообщат Максу правду, не хотелось. Да и довести начатое до конца было делом чести.

— Ты хотела быть с ним. Вот и всё. Всегда хотела. Была в моих объятиях и представляла его, — произнёс, наконец, Макс, и, не сказав больше ни слова, повернулся и зашагал прочь.

Я не стала его догонять и оправдываться. Не стала. пусть думает, как ему легче.

Понимала: когда больно, надо это пережить самую острую фазу самому.

Я далеко не ангел, и никогда его не корчила, Макс сам толкнул меня на измену, и теперь я доведу начатое до конца. Пусть Катерине будет так же больно как и мне. А там… Гори всё синим пламенем.

А Макс либо поймёт и простит, либо у нас не было и шанса на нормальные здоровые отношения. Неужели он думал, что я сделаю вид, что рассказанное им не стоит внимания и уже на следующий день, как обычно, брошусь на шею и буду слушать заверения в любви?!

Я положила коробку в багажнике и набрала номер Катерины. Выяснить его не составило труда, покопавшись в контактах телефона Вадима, пока тот был в ванной. Код на сенсорном телефоне подглядела заранее.

— Да, — голос бывшей соперницы был наигранно-весёлым. Что ж, добро пожаловать в реальный мир!

— Это я, Виталина. Помнишь такую? — хмыкнула я в трубку и, не дав девушке ответить, продолжила: — Конечно же, помнишь. Ты ведь хотела, чтобы я выносила твоего ребёнка. Так вот сегодня хочу с тобой встретиться. Сейчас. Всё узнаешь при встрече. Советую придти.

Прощаться, в данном случае, невыносимая пошлость и лицемерие, поэтому я просто сбросила звонок. В том, что Катерина придёт, не сомневалась ни на йоту. Они с мужем всё ещё надеялись получить у меня согласие.

Что ж, получат. Конечно, не согласие, но точно получат. Каждый по заслугам, в том числе и я.

Колебаний, стоит ли показывать Катерине запись, я не испытывала, как и угрызений совести. Никто не жалел меня. Никто не заставлял Вадима заводить любовницу. И меня никто не заставлял ложиться под него. Я хотела этого мужчину и приняла правила игры. Честно приняла, без угроз, шантажа и надежд на совместное будущее.

Потом наш триумвират распался, и это было к лучшему, хотя и больно. Но то, что Катерина и Вадим задумали после, не лезло ни в какие ворота!

Расскажи я о предстоящем разговоре с женой бывшего своей маме, она бы непременно завела разговор о карме, но я в такие вещи верила. Всё зависит от людей. Совсем не от высшей силы на небесах, которой управляет справедливое божество. Возможно, даже если оно там и есть, у него свои, божественные представления о справедливости. И они очень различаются с людскими.

Рассуждая на такие странные для меня темы, я чуть не прошла мимо условленного кафе. Опомнившись, вошла в стеклянные двери и сразу заметила её. На какой миг, мне показалось, что время покатилось вспять, и я снова вернулась в тот день, когда впервые встретилась с Катериной вживую.

Жена Вадима сидела у окна, отвернувшись от немногочисленных посетителей в зале. За все годы она не сменила причёску и утончённо-элегантный стиль в одежде. И так же, как много лет назад, бывшая соперница вертела в тонких пальцах сигарету, не решаясь закурить. Наверное, представляла, как мы встретимся спустя годы.

И всё же отличия были. На этот раз Катерина больше не выглядела уверенной в себе победительницей. Ссутулившись, она помешивала кофе в чашке, даже не глядя на неё, будто заведённая кукла, которую никто не решился остановить. На какой-то миг, мне стало её невыносимо жаль, и я уже решила, что зря поддалась глупому желанию отомстить.

Бежать сейчас было глупо, тем более Катерина резко повернулась и уставилась на меня таким тяжёлым взглядом, что я не выдержала и опустила глаза.

— Добрый вечер! — произнесла я некстати, мысленно обругав себя. Какой, на хрен, добрый!

Заняв место напротив, посмотрела на бывшую соперницу. То ли это игра света тени, то ли неудачный макияж и эти «смоки айс», которые идут далеко не всем, но Катерина имела осунувшийся вид, и никакая тоналка не могла скрыть мешки под глазами.

— Что ты хотела обсудить? — грубо прервала моё молчание жена Вадима и достала зажигалку из сумочки, стоявшей на столе.

— Что я не стану суррогатной матерью. Вообще никогда и никому. Что у вас было в голове, когда вы решили, что это вообще возможно? — начала я мягко, желая на этом и остановиться, но незаметно для себя завелась.

— Я удвою сумму, — губы Катерины презрительно изогнулись и, не глядя на меня, она выпустила дым в сторону, всем видом показывая, что для таких как я, дело лишь в цене.

— Не пойдёт, — поджав губы, я покачала головой и хотела уже уйти, но замешкалась, чтобы задать вопрос, волновавший больше всего остального. — Вадим решил общаться с Алисой только поэтому? Чтобы заставить меня согласиться?

Я не настолько наивна, чтобы ожидать, что Катерина скажет правду, но надеялась угадать истину по глазам.

Бывшая соперница только хмыкнула и, прищурившись, склонила голову набок. Что ж, я так и думала. Этот чёртов Вадим решил подобраться ко мне через Алису.

— Почему я?

— Потому что это справедливо. Ты влезла в нашу семью и попила мне много крови, — поджав губы, ответила Катерина. Сейчас она походила на строгую учительницу прошлых веков, когда воспитанниц пансионата били палкой по пальцам за любую провинность.

— Не я одна побывала в вашей постели, не сомневайся! Всего доброго! — бросила я и встала, собираясь навсегда закрыть эту страницу. Стало так гадко и омерзительно, что захотелось блевануть.

— Всё равно приползёшь, — усмехнулась Катерина, стряхивая пепел в прозрачную пепельницу. И посмотрела на меня со скользкой улыбкой уверенной в себе мадам. Мол, никуда не денешься, дорогая. — Деньги закончатся, захочешь есть и кормить дочь. Кстати, она совсем не похожа на Вадима. Ты уверенна, что зачала её от него?

— Да пошла ты, — медленно процедила я сквозь зубы и внезапно решилась. Эта женщина не стоила того, чтобы её жалеть. Она была наполнена ядом как чёрная мамба и совсем не желала понять, что её муж сам не святой. Проблема не в коварных соблазнительницах, а в том, что Вадиму нравится иметь нескольких женщин. Он из тех, кто получает от такого кайф.

Я села на место и, не сводя с Катерины глаз, достала из сумочки флешку.

— Посмотри на досуге, если будет интерес, — на этот раз улыбка приклеилась к моим губам, хотя это и давалось с трудом. Аж мышцы лица сводило! — Там Вадим и я. Совсем недавно, как сама понимаешь. Он не верен тебе и не собирался быть примерным семьянином, даже ели бы я согласилась с вашим заманчивым предложением. Он бы продолжал ходить и потрахивать меня, когда я вынашивала бы вашего ребёнка.

— Ах ты, сука! — прошипела она и судорожно вздохнула, вцепившись в край стола. Губы подрагивали, по лицу пробегала нервная судорога. Но уже через пару мгновений Катерина пришла в себя и с едва заметными слезами на глазах начала проклинать. Со стороны казалось, что мы просто беседуем излишне эмоционально.

Змеиное шипение и проклятия всегда удавалось жене Вадима лучше всего остального.

Но в любой момент бывшая соперница могла потерять над собой контроль и выплеснуть стакан с водой мне в лицо. Мы всё сказали друг другу, оставалось только слушать глупые предсказания обманутой мадам:

— Однажды тебе будет так же больно, как и мне сейчас, тупая шлюха! Закон бумеранга никто не отменял.

— Не будет, — уверенно сказала я, почувствовав облегчение, что всё наконец закончилось. — Нет никакого бумеранга. Есть причина и следствие наших поступков. У волка и овцы разное понятие о справедливости.

Я встала, а она осталась сидеть, всё так же зажав в руке флешку, будто это была самая большая драгоценность в мире.

— Только попробуйте приблизиться к моей дочери или ко мне! Я заявлю на вас. Пусть это ничего не изменит, но жизнь попорчу, не сомневайся! — выплеснула я гнев, чувствуя что сейчас сорвусь и зарыдаю.

Не из жалости, от напряжения и истощения.

Чуть не сбив с ног официанта, спешащего к нам с подносом, на котором стояли две чашки капучино, я выбежала из дверей на свежий воздух. И еле успела скрыться в ближайших кустах. Меня вывернуло на траву и трясло так сильно, как не бывало при гриппе и высокой температуре.

Всё было кончено. Оставалось надеяться и молиться, если бы я могла это делать, что Вадим и его жена больше не посмеют появиться в моей жизни. И жизни Алисы.

Следующие несколько дней я приходила в себя и снова перестала спать по ночам.

Макс больше не звонил, и я старалась не думать о любимом каждую свободную минуту, приняв его выбор. Конечно, я нанесла ему рану, признавшись в том, что переспала с Вадимом, пусть и ради мести. Я была готова нести боль от разлуки и от так по-живому разорванных отношений с Максом, пока она не истает и не превратится в зарубцевавшуюся рану.

В том, что у нас ничего не выйдет, я не сомневалась. Начали не с того, не тем и заканчиваем.

И всё же история получила продолжение. Не знаю, может, проклятия Катерины достигли цели, или всему виной беспечность и страсть, кружащая голову, как хмельное вино, но у меня случилась задержка. Обнаружила я её уже на пятый день.

Такое бывало и раньше, цикл у меня всегда был пляшущим, но даже с учетом сего нерадостного факта, задержка была на лицо.

Тесты на беременность, которые я купила в аптеке, не давали чёткого ответа, пугая призрачными полосками. Каждый из них я разглядывала чуть ли не в лупу и то видела вторую полоску, то нет.

Проведя очередную бессонную ночь, рано утром, закинув Алису в садик, я побежала сдавать анализ крови. Тот самый, что безошибочно говорит: да или всё-таки нет. Результат обещали скинуть на почту вечером. Осталось самое сложное: спокойно до него дожить.

Истекали мои последние дни на работе, поэтому я была почти предоставлена сама себе. И мыслям, бредущим, как грустный пони, по кругу. Что делать, если я беременна? После секса с Вадимом я приняла таблетку, поэтому, скорее всего, ребёнок не от него. Будучи в отношениях с Максом, я старалась вовремя принимать противозачаточные, но иногда по рассеянности забывала выпить таблетку-другую.

Будто ответ небес на немой вопрос, позвонил Макс. Я долго смотрела на экран телефона, колеблясь, стоит ли брать трубку. Потому что если возьму, обязательно проговорюсь. А ведь, возможно, и нет ничего…

Решив досчитать до пяти, а потом, если телефон не успокоится, ответить, я принялась медленно загибать пальцы. Вот он, мизинец, а телефон всё ещё звонил, и я решилась не противиться судьбе. Тем более до боли под рёбрами хотелось услышать родной голос!

— Не хотела брать трубку? — вместо приветствия спросил Макс грубо, но тут же сменил тон на более выдержанный: — Я мешаю?

— Нет, — ответила я, не опасаясь, что меня подслушает Лиза. Какая разница, если через четыре дня я даже не увижу бывших коллег. С какими-то я успела сдружиться, а некоторые, вроде Бориса, вызывали лишь омерзение. Как там говорят: всё что ни делается….

— Если ты будешь мне грубить, повешу трубку, — предупредила я, глубоко вздохнув. Меньше всего мне хотелось выполнить угрозу, но терпеть хамство от мужчины я не собиралась. Даже если ещё любила его, своего последнего бывшего.

— Не буду, — ответил он, и мне показалось, в его тоне проскользнула та нежность, которая согревала меня холодным апрелем в зале для чайной церемонии. — Я не знаю, зачем звоню. Вроде бы должен тебя забыть, а никак не забывается.

Я почувствовала, как по щеке скатилась слеза, а потом ещё одна. Глупо, что я сижу на работе, не зная, чем себя занять, считаю минуты до вечера и бегаю в туалет, проверяя не пошли ли месячные. И плачу, услышав голос того, кто может быть является отцом моего будущего ребёнка. Но ведь существует вероятность, что совсем не является.

От одной этой мысли захотелось спрятаться под стол и тихо, глотая слёзы, в одиночестве грызть чёрствый сухарик и сетовать на судьбу.

Вместо я этого я выдохнула в трубку:

— У меня задержка.

— Поздравляю вас обоих. Наконец, у вас будет полная семья, — после продолжительной паузы сухо ответил Макс, и снова на том конце трубки повисла тягостная тишина. Ну хоть не бросил трубку!

— Не будет. Я сказала тебе не для того, чтобы к чему-то обязать. Просто хочу, чтобы ты знал. Он твой. А ребёнка всё равно не будет, — всхлипнула я и нажала отбой. Так мне стало жалко, что и разозлиться на дурацкую тираду не получалась.

Ну какого чёрта я начала истерить посреди рабочего дня! Дура и только!

— Что случилось? — вертя в руках карандаш, заглянула в мою кабинку Лиза. В её глазах читался жадный интерес. Наверное, она надеялась услышать подробности.

— Маме сериал пересказываю, — брякнула я, следя как вытянулось лицо коллеги. — Ты тоже смотришь? «Грёзы любви» называется.

Я виртуозно врала, для правдоподобности сказав название реального сериала, рекламу которого видела по телеку.

— Я думала, ты с мужчиной разговариваешь, — протянула Лиза, одарив меня взглядом, в котором сквозило недоумение, смешанное с подозрением. Следы слёз на моём лице быстро скрыть не получилось.

— Да не это не я, а главная, чтоб её, героиня, — замахала я на Огуречникову. — Представляешь, залетела и не знает толком от кого из двух. А мама центральный диалог пропустила, вот и приходится пересказывать. Ну ты что, сама не смотришь, что ли?

— Не знала, что ты такая любительница сериалов, — хмыкнула Лиза, растратив весь интерес.

Наверное, сейчас наберёт в поиске название сериала и поймёт, что я её обманула. Зато больше не полезет с расспросами.

А Максу я сказала правду: второго ребёнка мне сейчас не потянуть. Новую работу я пока не нашла, мужа тоже. Остаётся надеяться, что мне не придётся делать тяжёлый выбор и идти на аборт. Судя по тому, сколько я лечилась до первой беременности, эта может стать последней.

Макс не перезвонил. Я поглядывала на телефон, ожидая не знаю чего. Сообщения какого-нибудь.

Как назло, рабочий день тянулся нескончаемо долго. Коллеги старались меня избегать, опасаясь, вероятно, заразиться вирусом невезучести, и это было мне на руку. Маме, кстати, я совсем не собиралась ничего говорить. Зачем выслушивать, что я дура, если и сама понимала!

Затишье было и на другом фронте. Катерина и Вадим как в прорубь канули, что не не могло не радовать меня лично. А с Алисой я поговорю сама. Пусть исчезновение Вадима станет для неё самой большой потерей в жизни! И пусть впредь ей попадаются только те мужчины, которые любят, а не хотят использовать беззащитную женщину в своих интересах! Да мне бы такой мужчина не помешал.

Уже вечером перед уходом с работы в очередной раз проверив почту, я обнаружила письмо из лаборатории.

Максим

Последние дни я проводил на работе, пытаясь спасти то, что ещё было можно, но вскоре стало понятно: мои усилия обречены на провал. Вадим Любимин постарался очернить меня перед своим дядей, и на снисходительное отношение кредитора к моему долгу рассчитывать не приходится.

Потребовалось закрыть пару резервных счетов, которые я держал на случай форс-мажора, но вскоре стало очевидно, что это не спасёт от банкротства. Фирму у меня добровольно-принудительно отжали, но это была фигня, малая кровь. Банкрот в бизнесе, я не стал банкротом по жизни, что гораздо важнее.

На первое время неких сбережений хватит, чтобы продержаться, а уже через месяц я мог рассчитывать на милость обозлённого покровителя.

— Стоило ли оказаться в жопе ради бабы не первой свежести? — спросил он меня, но я уверенно ответил:

— Да, она того стоила. И гораздо большего.

— Что ж, приятно видеть, что ты не унываешь, — хмыкнул он и добавил напоследок:

— Вадик всегда был скользким, но сам, понимаешь, он сын моей сестры. А с тобой позже потолкуем, есть тут у меня одна идейка совместного проекта. Как раз по твоей части. И клиенты будут, дай только время.

Я пожал протянутую руку и возблагодарил судьбу, что в который раз повернулась ко мне улыбчивым лицом.

Итак, надо подождать, а пока перебьюсь старыми заказами, подкинутыми от приятелей — бывших конкурентов.

Работа оказалась, как мы её называем, полевой и состояла в том. что я составил компанию даме, желавшей представить меня, как жениха, на свадьбе подружки.

Давно я подобным не занимался и теперь откровенно скучал, глядя на всю суету, творившуюся вокруг.

Вита не шла у меня из головы, как и наш последний разговор. Не было ничего удивительного, что она залетела, но вот, что ребёнок мой, я не верил. И это приводило в бешенство. Не случись её траха с Любиминым, всё можно было бы поправить.

Или нельзя? Может, не случись залёта, она и вовсе не стала бы со мной разговаривать? И ухватилась за меня, как за последнюю надежду обрести хоть какое-то подобие полной семьи?

Хотелось напиться и всё забыть, стереть из памяти всех их: Любиминых и Виту, махнуть рукой и позволить им разбираться самим. Как они хотят и любят. Но я знал, что не позволю этим мразям, Вадиму и его коварной жёнушке, приближаться к моей женщине даже на расстояние взгляда.

Не знаю пока, что мы с ней сделаем после и сможем ли найти выход, не оставляющий пожара в душе у обоих, но пока это неважно. Решать проблемы надо по мере их поступления.

— Дорогой, ты не проводишь меня в дамскую комнату? — руки клиентки обвили шею, а губы, пахнущие виски, легонько коснулись уха. На мгновение представилось, что сейчас эта огнедышащая, нетвёрдо стоящая на ногах, драконица спалит меня дотла.

По её сальному взгляду было заметно, что именно это она и собиралась сделать.

— Без проблем, — улыбнулся я и мягко освободился из удушающего захвата.

Клиентка. за которой я должен присматривать, была пьяна именно в той степени, когда даме чуть за тридцать хочется развлечений, от которых кровь сильнее стучит в висках и хочется побыть «плохой девочкой».

Она чем-то напоминала Виту. Светлыми волосами до плеч или беззащитным взглядом оленёнка, напуганного светом фар на дороге, но мне захотелось обнять девушку и встряхнуть, чтобы скорее пришла в себя и не делала глупостей.

Вмажь я немного, плюнул бы и трахнул, хотя раньше за подобное сам увольнял сотрудников. А теперь перед глазами стояла Вита. Я представлял, как она откидывается перед бывшим на подушки и томно закрывает глаза, с полуоткрытых губ срывается стон, и она вся подаётся навстречу, забыв обо всём. Обо мне, например.

И в этот миг мне хочется всё крушить и съездить по морде и ему, и ей. Да, я никогда не был ангелом и позволял себе забыться на стороне, но почему-то даже свои редкие трахи с секретаршей не считал за полноценную измену.

Я не вкладывал в неё душу, нас не связывали дети или прошлая любовь. Нас ничто не связывало, кроме дивана в моём кабинете, на который, время от времени, очень редко, кстати, она опиралась коленями и локтями.

— Пойдём, — прошептала белокурая распутная нимфа, перехватывая моё запястье и увлекая в кабинку. — Я хочу тебя…

Туалетная комната была пуста, а за дверью туалета грохотала музыка. Наверное, Света, как звали клиентку, рассчитывала, что нас не услышат. а если даже услышат, никто не сделает замечания. Насмотрелась комедий с вот таким поворотом сюжета, и хочет ощутить себя роковой женщиной…

— Прости, но нет, — твёрдо ответил я и вышел прочь, услышав в спину обвинения во всех мужских грехах, меньшими из которых были «козёл» и «импотент».

Хрен с этой Светой, умоется и остынет! Возникло желание немедленно всё бросить и поехать к Вите, чтобы увидеть и сказать, как я злюсь на неё. Но я сразу отмёл этот вариант: сначала работа, потом всё остальное. Подводить того, кто мне дал эту подработку, я не собирался. К тому же остыть не мешает и мне.

И всё же я позвонил Вите. Вышел из кафе и направился в ближайшие кусты, так, чтобы никто не слышал. Хотя, какого чёрта, если меня и её здесь никто не знает, разве что ради легенды клиентки.

— Я приеду в понедельник. В десять. Нам надо поговорить, — сухо начал я, зная, что Вита больше не работает и будет дома одна.

— Не у меня дома, — ответила она после небольшой паузы. И пусть голос звучал отстраненно, словно ничего между нами не было и быть не могло, всё же она не бросила трубку и не отказалась от встречи.

— Приезжай ко мне. Давай я за тобой заеду, — предлагал я варианты, чувствуя в душе ликование. Согласилась. Слушает. Никуда не денется.

И я не денусь. Это я тоже понял, будто молнией ударило по темени. Конечно, не денусь и защищу, но вот ребёнок. Тот, который ещё не родился….

— Хорошо, — бесцветным голосом ответила Вита и прошептала: — До встречи.

— До встречи, — в горле появился ком, и я снова разозлился на себя, что стою как болван и, развесив уши, боюсь дышать от осознания того, что меня не отталкивают.

Глупо.

Я торопливо и излишне холодно попрощался, опасаясь, что сейчас наговорю глупостей. Проговорюсь, что скучал, что всё равно не отпущу, что вместе мы всё преодолеем и простим друг друга.

Нет, так не годится. Надо сначала всё прояснить.

Застыв с трубкой в руке, я отчётливо осознал, что готов на многое ради той, кого люблю. На то, чтобы принять и попытаться полюбить её дочь от Вадима, со временем забыть о её мести и тому, к чему это привело. Но я не готов к другому ребёнку от Любимина.

Просто не хочу оказаться четвёртым лишним. И Вите придётся мне доказать, что ребёнок, которого она носит, мой.

Я готов ко всем обвинениям в слабодушии, готов взять на себя вину за всё случившееся, но сначала посмотрю Вите в глаза и узнаю правду, какой бы горькой она не была.