(не) Признанная фениксом (СИ)

Глава 15

― Что это? Где мы? ― вырвалось само собой, когда вместо городской стены перед нами вырос большой каменный храм, обнесённый деревянным частоколом.

Кстати, почему такое грубое ограждение? Неужели нельзя было как-то поизящнее огородить этот помпезный ансамбль из нескольких зданий? Одно из которых высотой в три этажа с множеством витражных окон, горящих на солнце, словно искры, стремящиеся к главному пламени ― куполу, полыхающему огнём. Остальные строения — простые одноэтажные особнячки, построенные из того же материала, и с такими же окнами, но кровля их покрыта обычной красной черепицей, объединялись они с основным зданием узкими крытыми переходами.

Да, местные зодчие — те ещё затейники! Те храмы, что я видела раньше, и рядом с этим не стоят. Даже главное столичное святилище в сравнении с этим шедевром архитектуры теперь мне кажется скромным и неоригинальным, что ли. Внутри я, правда, не была: ноги как-то не шли, даже ради интереса.

― Храм огня при Ламоре, ― как ни в чём не бывало, ответил муж.

― А почему мы не в самом Ламоре? Туда же шли.

― Таков был договор: мы въедем в город не только порознь, но и в разное время.

― А раньше сказать нельзя было?

― Нельзя. Видишь ли, за эти дни я хорошо понял, узнай вы с Арой это сразу, вас не разделить, ― феникс даже ухмыльнулся, говоря это.

Я посмотрела на мирэ, не зная, что сейчас больше всего хочу: устроить ему незабываемую взбучку или же похвалить за проницательность. А ведь действительно, узнай мы это сразу, убедить нас поехать порознь было бы гораздо сложнее. Я не говорю, что невозможно, но точно нелегко. Правда, последнее время Ара стала подозрительно сговорчива, а главное, не задаёт миллион наводящих вопросов, прежде чем что — то сделать, и всё же здесь, уверена, она бы повозмущалась.

― Ладно, допустим… ― всё — таки решила согласиться, что в какой — то мере он прав, ― Тогда зачем мы здесь?

― Ну, во — первых, по — нашему с тобой договору, мы проходим «Путь огня» — это один из храмов, в котором мы должны побывать, ― напомнил мне феникс истинное назначение этого путешествия, хотя я о нём и не забывала. ― Во-вторых, мы появимся в Ламоре только утром и до этого времени нам необходимо где — то отсидеться. В — третьих, здесь безопасно.

Мужчина твёрдым шагом двинулся вперёд, контролируя при этом, не отстаю ли я, постоянно оборачиваясь.

Я не отставала, но и уверенности в моём шаге такой, как у Орма, не было. Всё — таки последний храм Огня в, котором я была, должен был стать моим склепом, остался неприятный осадчик.

― Нас ждут? ― тихо спросила, заметив, как фигура в тёмном балахоне с капюшоном на голове вышла нам навстречу из неприметной калитки, замаскированной под основную ограду.

― Да

― Ну, наконец — то, ― можно сказать, с облегчением выдохнул, судя по хрипловатому голосу и сгорбленной фигуре, немолодой мужчина, быстро приблизившийся к нам. ― Я уже думал, что с вами, что — то случилось.

Беспокойство встретившего нас немного подкупило, но я всё равно настороженно наблюдала за всеми его движениями. Мало ли что можно скрыть под этими тряпками, что бесформенно висели на нём?

Вон, лжеубитые тоже выглядели очень даже безобидно в своей простой одежде ремесленников и мертвецки валяющиеся на дороге, а через секунду ― нож у моего горла да мечи, на мирэ выставленные.

― Можно сказать и так, ― намекнул на наше приключение Орм, и, отпустив лошадей, неожиданно тепло поприветствовал мужчину, приобняв его.

Тот в ответ сделал то же самое, покряхтев при этом совсем уж по — старчески.

― Ри, познакомься это Морин ― смотритель этого храма, Мор, а это Ри ― девушка, о которой я тебе говорил, ― как только приветственные объятья разомкнулись, представил нас мирэ.

― Светлого дня, Морин!

― И Вам светлейшего дня! Ну, идёмте, нечего здесь долго стоять, внутри всё расскажите.

Подойдя к нужному бревну, мужчина или старик, из — за капюшона было непонятно, открыл перед нами проход.

Орм лёгким кивком показал, что ждёт, когда я пройду и, как только я чуть вышла вперёд, шагнул следом за мной, не забыв при этом про лошадей.

― Ну вот и славно, ― прокряхтел смотритель, закрывая калитку и делая её вновь незаметной. ― Карл, уведи лошадей, накорми и напои! ― тут же отдал распоряжение кому — то, чуть повысив голос.

Выскочивший из — за ветхого сарая, стоящего неподалёку, худощавый мальчишка вихрем обежал нашу троицу, с интересом оглядывая мирэ и меня, затем, перехватив поводья у Орма, молча увёл наших лошадок в неизвестном направлении.

― Да не бойтесь, здесь Вам ничего не угрожает, ― видимо, заметив мою настороженность, попытался успокоить меня старик, как я для себя решила, всё так же пряча своё лицо под капюшоном.

Отвечать на это ничего не стала, только молча кивнула, якобы соглашаясь. Сама же ещё раз пробежалась взглядом по небольшому дворику с деревянными постройками непонятного для меня пока предназначения. Отметила, что этот двор отделён от храма ещё одним забором, и идём мы сейчас к нему.

Калитка на этот раз была не секретной, а очень даже явной.

Следующий двор был намного больше по площади и гораздо симпатичнее: зелёная трава аккуратно подстрижена, выложенные камнем узкие тропинки, бегущие к храму как ручейки с разных сторон, скамейки вдоль этих дорожек. На одной из них сидели две девочки лет восьми в серых одинаковых платьицах и о чём — то перешёптывались.

Увидев нас, они быстро встали и, склонив головки, убежали в храм.

― Маленькие проказницы, опять обед прогуливают, ― совсем по — доброму проворчал наш провожатый, погрозив при этом девчонкам вслед пальцем. — Вот что с ними делать?

― Кормить вкуснее, ― улыбнувшись, кинул в ответ Орм.

― Так им же сладости подавай, а где я их столько возьму, ― всё с той же мягкостью в голосе продолжил ворчать мужчина. ― Избаловал ты их, мирэ.

― Что?

― Это что ещё за новости?

Мои глаза удивлённо расширились, а рот приоткрылся в немом вопросе. Задавала я его почему — то не мужу, а темноте под капюшоном, резко развернувшись в сторону смотрителя.

― У меня здесь небольшой приют для сироток, ― понял меня без слов мужчина и начал пояснять. ― Орм же, когда приезжает сюда, всегда гостинцы привозит. Всё сразу я, конечно, не отдаю: много им будет, помаленьку выдаю. Так они то ужин пропустят, то обед: думают, пожалею, угощенье вне очереди дам. Построже бы с ними надо, да не могу. С ними и так судьба была жестока.

Я молча перевела взгляд на мужа. Его ледяной, нет, точнее, каменный вид совсем не состыковывался у меня с человеком, сочувствующим сироткам. Вот с размахиванием мечом и разносом недоброжелателей, как он делал это совсем недавно ― да. Но совсем не с детками, бегающими вокруг этой глыбы мускул. Хотя и видела сейчас перед собой обратное, вернее, слышала.

Орм мои недоумевающие взгляды игнорировал: шёл, глядя строго вперёд, внимательно слушая старичка.

― Благо людей добрых на свете немало, и многим деткам получается найти новый дом, ― продолжал свой рассказ мужчина. ― Но есть и такие, кто остаётся здесь, и этот храм становится для них домом до тех пор, пока они не выберут свой путь. Я вот решил, что мой путь здесь начался, здесь и должен закончиться.

― Вы тоже сирота?

― Был когда — то, но благодаря этому месту теперь у меня огромная семья, которая становится всё больше, ― говоря это, смотритель явно улыбался, и мне очень захотелось увидеть, как он это делает.

― Есть новенькие? ― тут же поинтересовался Орм.

― Есть… ― уже совсем невесело прозвучало в ответ, ― девочка пяти лет, привезли совсем недавно из пригорода Ламора, её семья погибла в пожаре. Родственники не решились её взять к себе, потому что подозревают, что она с ведьмовским даром.

― А ты что думаешь? ― мирэ остановился перед самым входом и взглянул на смотрителя.

Я сделала то же самое: остановилась около мужа и стала смотреть на Морина, который теперь стоял напротив нас.

― Думаю, что так и есть ― ведьмочка она и довольно сильная, как бы ни проклятийница! Наставницу ей надо искать, Орм, и как можно скорее, иначе пропадёт малышка.

Судя по тому, как Морин обеспокоенно тараторил, он искренне переживал о судьбе девочки.

О наставниках Ара как — то говорила, правда, вскользь, и я мало что запомнила. Кажется, это должна быть ведьма, схожая по дару, и в её обязанности входит научить юную ведьмочку правильно обращаться с её активной стороной дара, не вредя при этом людям без веской на то причины, будь то проклятье или обычный заговор.

Таких, как Ара, называют проклятийницами не потому, что они умеют кидать проклятья: это может любая ведьма, но затратит она при этом немало сил. Настоящая же проклятийница может любое слово сделать проклятьем, не теряя при этом силы вообще.

― Сколько у нас времени? ― с максимальной серьёзностью спросил Орм.

― Не знаю, но думаю, немного.

― А почему вы так беспокоитесь о ней: что может случиться? ― видя тревогу мужчин, запереживала и я.

― Проклятийницу не так легко найти, ― начал пояснять Морин, проводя круг в воздухе. Так он сделал несколько раз, а затем протянул руку вперёд. Орм тут же протянул ему свою. Я же сразу не поняла, что того же хотят и от меня, замешкалась, переводя взгляд то на одного мужчину, то на другого, всё в ожидании, когда Морин продолжит объяснять проблему. Но смотритель молчал.

― Ри, протяни руку, ― почему — то прошептал мирэ, хотя до этого говорил в полный голос.

Осторожно протянула свою руку смотрителю. Тот, перехватив наши с мужем запястья, тут же положив ладонь Орма на мою и, связав их неизвестно откуда взявшейся золотистой нитью, повёл нас вперёд в сам храм.

До этого мне не приходилось бывать в действующем храме Огня. Но даже находясь в незнакомом для меня помещении, я узнавала его. Именно таким, я уверена, когда — то был тот храм, в который меня выдернули из моего мира и где мы с Ормом стали супругами. И пусть я пробыла там недолго и большую часть времени корчилась от боли, всё же в памяти отложилась каждая деталь, которую я смогла тогда разглядеть среди тех руин. Точно в таком порядке располагались колонны, теряющиеся в своде купола, но там они были разбиты на куски, и я видела лишь их основания. Именно такая плитка лежала на том полу. Вон тот завиток я узнала в одном из осколков. А стены украшали такие же яркие фрески, изображающие житие магических птиц. А главное, в центре стоял он ― алтарь. Единственное, эта Каменюка сейчас не светилась.

Не сбавляя шага, так и не говоря ни слова, Морин подвёл нас к главной реликвии этого зала, которая так и не подавала признаков жизни.

Возможно, они не все имеют способность светиться?

Но стоило смотрителю положить наши ладони на прохладную, шершавую поверхность серого камня, как все вопросы тут же рассеялись ― алтарь «включился».

Так, и что это значит?

Надеюсь, мы не женимся во второй раз? Хотя тогда было всё иначе.

Да и про алтари речи в договоре не шло. Я думала, что просто личиком не своим по свечу и на том разойдёмся, а не это вот всё.

― Этому миру нечего бояться, ― явно довольный происходящем, вдохновенно произнёс Морин, оставляя наши с Ормом руки покоиться на алтаре, и, повернувшись к нам спиной, поднял руки вверх и пошёл вглубь зала, словно хотел сообщить это кому — то ещё.

Знал бы он, насколько прав, уверена, довольство слышалось бы не только в его голосе, тут и капюшон слетел бы от радости.

К сожалению, радости с ним я разделить не могла, так как меня стало чуть потряхивать, даже не знаю больше от чего: то ли от того, что мою ладонь чуть сжимал феникс, не сводя при этом своих огненных глаз с моего лица, то ли от исходящего теперь от камня тепла, который, как мне показалось, даже пульсировал.

― Готова? ― опять прошептал мирэ, подозрительно мягко.

― К чему? ― нахмурившись, начала вертеть головой, ожидая нового подвоха.

― К этому.

Произнеся последнюю фразу Орм, шагнул вперёд и, обхватив свободной рукой мою шею, неожиданно наклонился и накрыл мои губы своими.

На секунду я замерла, а затем… ответила на поцелуй.

Пепел меня опали, я отвечала на поцелуй мужа!

Надо было бы стукнуть его или залепить пощёчину, но вместо этого я чуть прикусила его нижнюю губу, а он коснулся кончиком своего языка моей верхней губы. Тело словно пробило миллионом разрядов тока, убивая весь здравый смысл.

Поцелуй становился смелее и глубже. Орм теперь прижимал меня к себе с такой силой, что я грудью чувствовала его бешеное сердцебиение. Я же растворялась в этом моменте ― в этом мужчине, позабыв обо всём и желая большего: не только этого поцелуя, а всего этого феникса.

― И пусть исцеляющий огонь всегда будет с Фьерой, ― послышалось где — то совсем далеко уже нараспев.

― Да будет так, ― выдохнул муж, жестоко разрывая поцелуй и возвращая меня в реальность, где мне совсем не стоит находиться в объятьях этого мирэ и тем более с ним целоваться.

Резко дёрнувшись, я сделала шаг назад, но феникс не позволил выдернуть мне свою руку из — под его, и я остановилась. Щёки начали предательски пульсировать, выставляя напоказ моё смущение. Да меня так не пробрало, даже когда я почувствовала его «желание» в ночь покушения.

― Этого не было в договоре, ― недовольно буркнула чуть слышно, стараясь не смотреть на мужа.

— Это часть обряда, ― также тихо услышала в ответ.

― Какого ещё обряда, об обрядах тоже речи не шло? А Кэролайн что об этом думает, или твоей невесте всё равно, кого ты будешь целовать в её отсутствие? ― включила режим нападения, убедившись, правда, перед этим, что Морин стоит достаточно далеко, чтобы не услышать моей претензии. Это мне было неизвестно, что происходит во время Пути огня, она — то должна была знать. Как она могла на это пойти? Да знай я о таком…

― Главное, что мне не всё равно, кого я целую, ― ухмыльнулся феникс, так и не позволяя мне оторвать мою ладонь от Каменюки, сияющего теперь словно лампочка.

Мор тем временем повернулся к нам и начал приближаться.

― Она ― твоя невеста, ты должен уважать её чувства, ― процедила злобно, но почти беззвучно.

― А ты ― моя жена и твои чувства для меня гораздо важнее!