Не та...

Глава 16.

Проснулась. Светло. За окном опять снег, губа болит неимоверно, поднялась на кровати, подушка вся в крови, на кресле пиджак Влада-дома, сердце учащенно забилось от радости, приехал! Ради меня. С усилием воли встала с кровати, и пошла в ванну, немного отпрянула от зеркала, увидев свое отражение. Ну, что сказать красавица – губы опухли, под глазами сине-зеленые синяки, слава богу, ударил нападавший не сильно, отека не наблюдалось. Я немного посидела на краюшке ванны приводя мысли в порядок и пошла на поиски Влада.

Шла по наитию к кабинету, знала, что он там. Открыв дверь, увидела, что он не один. Князев стоял, опершись руками на стол, что-то строго говоря, Теме. Увидел меня, поднял взгляд, и медленно закрыл глаза, сжимая веки, как будто его чем то укололи. Руки напряглись и вены на запястьях стали темнеть.

– Вот это блять по твоему нормально!!! – заорал он на Артема, показывая рукой на меня.

Я ни разу не слышала, как он орет, мне стало страшновато, и я застыла, не зная уйти мне или остаться.

Стукнул по столу так, что дверь около меня затряслась.

– Иди пока я тебя не урыл здесь прямо, – уже спокойно сказал он. Артём тут же поднялся, и не смотря на меня вышел за дверь.

Я не знала, что мне делать и все так же стояла на одном месте.

Влад вышел из-за стола, подошел ко мне, долго рассматривал меня, а потом опять закрыл глаза, и пальцами потер переносицу.

– Полетишь в Париж, на три месяца, – сказал он, все также тря переносицу.

Меня как будто водой ледяной окатили. Серьезно? Не обнял, не пожалел, а сразу слить меня хочет.

– Не поеду, – хрипло ответила.

– Поедешь, не обсуждается, – открыл он глаза, и тут же отвел от меня взгляд, развернувшись к столу.

– Влад, я не поеду, ясно! Ни в Париж, ни в Америку, никуда. Ты меня теперь по каждому поводу отправлять будешь за границу.

– Агата ты, наверное, не понимаешь, тут уже на личное покусились, наступает тяжелое время и мне, ну никак не хочется переживать за твою безопасность.

Ну что сказать аргумент весомый, но мне-то от этого не легче.

– Ты сам сказал, что будет нелегко, а сейчас прячешь меня! Кто тебе сказал, что там я буду в безопасности? Захотят тебя достать и там это сделают, а здесь я с тобой и ты сможешь меня защитить.

– Ага, защитил уже. Все, Агата, сегодня вечером улетаешь, мне некогда, иди.

Ощущение как будто ты отработанный материал, который надо сдать в утиль и на тебя даже смотреть не хотят, отмахиваются.

– Да пошел ты Князев! – разворачиваясь на пятках, выскочила за дверь.

Не поеду и точка! Обида била по глазам налившимися слезами и ком в горле готов был взорваться. Взлетев на второй этаж, вытащила свою спортивную сумку и начала скидывать вещи, затем пришло осознание, что дома полно вещей и мигом переоделась, снимая вещи Влада. Спустилась вниз, надела кроссовки и схватив ключи от машины со столика, помчалась прочь. Подбежав к дверям лифта, истерично нажимала кнопку вызова, моля, чтоб он приехал быстрее.

– Домой зашла, – раздалось за моей спиной.

Я стояла не реагировав, он взял меня за руку и потянул к себе, я вырвалась и пошла к лестнице, но он тут же схватил меня и перевалив через плечо, понес по направлению к квартире. Я не брыкалась, заведомо зная, что проиграю. Закрыл дверь, поставил меня на пол, с минуту пикировались взглядами, и я не выдержав со всего размаху ударила его по лицу, со злостью, за его безразличие и отстранённость. Он не был возмущён – он охренел, приложил ладонь к челюсти и слегка погладил её.

– Что смотреть не можешь, да!? Стыдно тебе? Я тебя обрадовать хочу, я знала, на что шла, когда оставалась с тобой, думаешь, мне никто не рассказал кто такой Влад Князев? Ты думаешь, я дурочка такая, глазками хлопаю, и думаю, что ты бизнесмен?! Знаешь, я похлеще получала, а разбитая губа и синяки под глазами это ерунда для меня. И если ты думаешь, что ты исправишь это, – обвила рукой свои губы, – отправив меня в Париж, то ты глубоко заблуждаешься. Ты же не глупый мальчик все понимаешь, – вернула ему его слова, на что он усмехнулся.

– Я не виню тебя, даже в мыслях не было, – уже тише на тон проговорила.

Он притянул меня к себе, и обвел пальцами мои губы, которые начали кровоточить.

– Прости меня Алмазик, я невменяемый сейчас, хочу все крушить, на самое ценное замахнулись, – от этих слов тепло разлилось по грудной клетке, и я заулыбалась, – летел сюда двести, увидел тебя, как ты спишь, беззащитная, губки кровят и меня переклинило.

Прижались лбами.

– Думаю, что я делаю? Девчонке порчу жизнь…

– Я не смогу без тебя, – перебила я его, – я люблю тебя…не отсылай меня, пожалуйста.

Он замер на полминуты, смотрел в глаза, пытаясь увидеть не знаю что, а потом начал целовать мои щеки мокрые от слез, шею, волосы, легко поднял на руки, и понес на диван.

Усадил меня, а сам встал на колени, стянул джинсы и раздвинул мои ноги, начал поглаживать промежность через трусики, нажимая все сильнее на бугорок, я застонала от удовольствия и предвкушения, таким способом он меня ещё не ласкал, а я знала, что он будет делать, чувствовала. Приподнял попу горячей ладонью и стянул трусики, закидывая себе за плечо. Принялся целовать внутреннюю поверхность бедра и гладя меня своими бесстыдными руками, доводил до истомы.

– Влааад, – моля произнесла его имя, как просьбу.

Он расправил рукой мои складки в стороны и подул на клитор, я подняла бедра вверх, непроизвольно.

– Чшш, маленькая моя, – успокоил он меня.

Опустился ниже и его горячее дыхание обдало пульсирующую точку, лизнул заветный холмик и промычал:

– Сладенькая моя девочка.

И начал действие: мягкими движениями он бил своим языком по холмику, иногда причмокивая и засасывая его, а затем в ход пошли пальцы, тут я уже не выдержала и начала стонать. Он водил пальцем по входу влагалища в такт своему языку, который бил меня по клитору.

– Течёшь, Алмазик, ну, что полетать хочешь? – усмехнулся он порочной усмешкой.

Вставил мне два пальца до основания, двигая ими в быстром ритме, не забывая постукивать языком по пульсирующей точки. И я действительно полетела...меня разорвало на части и бёдра опять поднялись вверх, но он сдержал меня, не переставая двигать пальцами во мне, продлевая удовольствие, а я стонала от блаженства и эйфории.

Мы лежали на диване, Влад водил пальцами по моим позвонкам вдоль спины. Это был самый душевный момент за наши отношения, мы были близки не телами-душами.