Не твой наследник

11

Марк

— А ты не знаешь, у нее ни на что нет аллергии? Она ведь не вегетерианка? А пост не держит? — мама суетится на кухне, мельтешит, как белка, в которую целятся из ружья.

— Кто именно? — за последний час она рот закрывала от силы дважды, и я давно утратил нить разговора.

— Ты меня вообще не слушаешь?! Сашенька, конечно!

Сашенька. Сашулечка, еще скажи. Знала бы ты, кого приводит в дом Ян, ты бы не то что с меню не заморачивалась, но и заколотила двери изнутри. Сашенька! Это надо?! Откуда у моей матери это патологическое желание обогревать и нянчить невесток? И как можно настолько плохо разбираться в людях? Сначала Лену утешала и пестовала, как родную дочь. Куда там, лучше, чем родную! Вокруг нас с Яном она в жизни так не квохтала. Теперь вот Сашу. Истеричка и нимфоманка — чудесный набор. Мы с братом постарались на славу.

По-хорошему, я мог бы прямо сейчас рассказать о том, что из себя представляет Саша на самом деле. Но тогда мне пришлось бы упомянуть и тот момент, когда я ее самозабвенно трахал при первой встрече. И весь праведный материнский гнев обрушился бы именно на мою голову: да, я мог не знать, что это девушка Яна, но изменять преподобной Леночке… Чудо еще, что Саша залетела не от меня. Правда, ребенок ли это брата, еще большой жирный вопрос, но если Яна все устраивает, я лезть не собираюсь.

Признаться, узнав о том, что Саша беременна, я мгновенно вспомнил, как вытекала из нее моя сперма. Чего уж греха таить: это был первый раз в моей жизни, когда я забыл о контрацепции. Наверное, поэтому ощущения были такими острыми, и каждая картинка намертво впечаталась в память. Она даже снилась мне несколько раз, и я подскакивал на кровати в холодном поту — и с дубовым стояком. Кажется, насчет Саши мы с моим приятелем слегка разошлись во мнениях. Он напрягался всякий раз при встрече с ней от желания немедленно скользнуть внутрь, я — от желания стереть досадную ошибку из прошлого, не оставив никакого следа.

Я вообще не склонен доверять людям просто так, безо всякого на то основания. Постоянное Ленино вранье моим родителям только усугубило ситуацию. Но в словах Саши я не почувствовал лжи. Странно, ведь был уверен почти наверняка, что ребенок мой. Готов был вытрясти из нее правду. Я люблю Яна, но ни за что бы не подкинул ему своих детей. Во-первых, потому что каждый должен сам расплачиваться за свои грехи, а во-вторых, потому что Ян вряд ли способен воспитать нормального человека. Избалованную и безбашенную копию себя любимого — да. Нормального — нет. И уж если судьба послала бы мне ребенка, неважно от кого, я бы точно не остался в стороне. Вряд ли я когда-нибудь женюсь снова, и, возможно, это был бы мой единственный шанс стать отцом, а потому я бы принимал самое активное участие в жизни своего ребенка и в его воспитании. Ну не понимаю я тех, кто при первом намеке на ответственность валит в кусты, пихает деньги на аборт или старается отделаться алиментами.

Я был готов принять любую правду. Не сказать, чтобы сильно радовался от мысли, что придется постоянно иметь дело с Сашей, но все же не отказался бы от ответственности. Однако готовился я зря. Услышав Сашин ответ, я, к своему удивлению, даже испытал нечто похожее на разочарование. Почему?! Понятия не имею. Любой другой бы радовался на моем месте, а мне отчего-то стало совсем хреново. Что ж, может, Вселенная не хочет, чтобы я размножался. На конкурсе естественного отбора победил Ян. Флаг ему в руки. Заодно остепенится и повзрослеет, если повезет. Мне ведь не нужны лишние проблемы, разве нет? Будь этот ребенок от меня, мне бы точно пришлось расстаться с отелями. А так я уже нанял адвоката, и он убеждает, что наши шансы на победу вполне высоки.

— Как все это неожиданно… И удивительно!.. — мама мечтательно вздыхает.

— Что конкретно? — спрашиваю не потому, что мне действительно интересно, а потому, что она явно ждет от меня какой-то реакции.

— Что наш Янчик женится… Знаешь, мне всегда казалось, что он не интересуется девочками. Ну, тебя-то я сто раз застукивала с подружками, находила в твоей комнате забытые лифчики…

— Мам!

— Да ладно, я ж тебя не ругала. Конечно, мне сильно досталось, когда директриса… Как там ее звали? Елена Алексеевна?

— Александровна.

— Да, вот она. Когда она вызвала меня за то, что вы с ребятами подглядывали в женскую раздевалку. Я думала, если уж за тебя, такого послушного мальчика, мне прилетало, то с Яном просто никакого покоя не будет. Но нет, ничего… Какое-то время мне даже казалось, что он из этих… Ну, ты понял.

— Мам, не говори ерунды! — зря я сегодня не остался в отеле. Дома окопалась Лена, я надеялся, что хоть у родителей отдохну…

— А что такого? — разводит руками мать. — Все люди разные. Разумеется, я бы его любила любым. Но, видимо, ошиблась. Просто он все это время был слишком скрытным. Надо же… Думала, если уж от кого и дождусь внуков, то от тебя. А ты мало того, что не стал заводить детей, так еще и развод затеял. Один сын создает семью, второй ее рушит…

— Тебе не надоело причитать по этому поводу? — встаю из-за стола. — Хоть бы раз ради разнообразия встала на мою сторону! Лена собирается отобрать у меня отели, оставить без штанов, а ты все еще ее защищаешь?!

— А на что ты рассчитывал? — мама хмурится. — Поиграл — и бросил? Надоела одна — нашел другую? И что, ей теперь сказать спасибо, собрать чемоданы и уехать к отцу? Конечно, она расстроена! Конечно, она будет мстить!

— Я строил эти отели без нее. И не понимаю, каким боком они вообще к ней относятся.

— Если бы не Ленин папа, ты бы их уже давно потерял. Иногда мне кажется, что ты только из-за этого на ней женился…

— Даже если и так! — срывается с языка, хотя я до последнего не хотел обсуждать это с мамой. — Я уже давно со всеми долгами рассчитался. С лихвой!

— Ты сам не понимаешь, что говоришь… — мама упрямо мотает головой, будто вытряхивая мои слова из ушей.

— Нет, отлично понимаю! У нас с Леной никогда не было нормальной семьи. Все, что она тут перед тобой разыгрывает — цирк чистейшей воды. Но давай, продолжай жалеть ее! Она же такая вся разнесчастная! Или что, теперь переключишься на Сашу? Ее сделаешь главной семейной святыней? Потому что ей хватило ума для начала забеременеть — чтобы уж наверняка?

— Я тебя не так воспитывала, Марк! Извинись сейчас же!

— Да пошли вы все… — не выдержав, выхожу из кухни, хлопнув дверью.

На это я точно не подписывался. Надо было свалить, как Ян, в другой город, и видеться с мамой только на Новый год и всякие семейные юбилеи. Собираюсь немедленно сесть за руль и вернуться в «Рапсодию», но не успеваю даже дойти до машины, как мне навстречу выкатывает такси.

— Ян! — раздается за спиной восторженный мамин голос. — Роберт, они приехали! — мать подбегает ко мне: — Даже не вздумай сейчас уехать! Это неприлично!

Конечно, о приличиях должен думать именно я! Вместо того, чтобы заниматься своими делами, расшаркиваться тут перед новой маминой любимицей. Мечта, а не выходные!

Собираюсь выдать максимально вежливую формулировку, почему я оставаться тут не намерен, но в этот самый момент дверь такси открывается, из машины чуть ли не кубарем вываливается Саша и пулей несется мимо меня в дом. Н-да, это чересчур даже для женщины с сомнительными моральными принципами.

— Ну, и что ты там говорила о приличиях? — ехидно интересуюсь у матери, но она уже не слушает меня. Еще бы: сам Ян, блудный сын, заявился, наконец, в родительский дом.

— Извини, мам, — вытаскивает из багажника сумки. — У нее жуткий токсикоз.

— Бедная девочка! Она найдет туалет?

— В последние дни она их ищет лучше любого навигатора. Мы, конечно, запаслись пакетами в дорогу, но я просил ее потерпеть до дома.

В этом весь Ян. Что бы ни творилось с окружающими, главное, чтобы это не задело его тонкую творческую натуру. На долю секунды мне становится даже жаль Сашу. И это чувство только усиливается, когда она, наконец, появляется на пороге. На сколько она похудела? Килограммов на пять, не меньше. Щеки втянулись, под глазами пролегли темные круги, ключицы выпирают так, что о них, кажется, можно порезаться. Так это и есть знаменитый токсикоз? Или ребенок Яна пошел весь в отца и тянет из своей матери все жилы.

— Извините, пожалуйста, — слабо улыбается Саша. Изменился даже ее голос, стал каким-то глухим и вялым. — Укачало.

— Можешь ничего не объяснять, меня с Марком так же крутило, — мама приобнимает девушку за плечо. — До сих пор мотает мне нервы, — тяжелый взгляд в мою сторону. — Пойдем, отведу тебя в комнату, приляжешь.

Они исчезают в прихожей, а Ян, расплатившись с таксистом, подходит ко мне с довольной улыбкой. Брату всегда нравилось, когда мне прилетало от родителей. Детский сад, честное слово.

— Сбежать собрался? — с хитрым прищуром интересуется он. — Давай, я прикрою.

— Знаю я, как ты прикрываешь. Небось, сразу побежишь к маме с криком «а Марк уехал!».

— Да ладно, мне уже не восемь лет.

— Да? А так сразу и не скажешь.

— Хорош, я ж прикалываюсь! — Ян хлопает меня по плечу, и улыбка сползает с его лица. — Что, все так плохо?

— Ты о чем?

— О тебе! Ты в зеркало-то себя видел? У Франкенштейна физиономия поприятней.

— У чудовища Франкенштейна, — машинально поправляю я. — Сам Франкенштейн — это доктор…

— Боже, какой ты зануда! — Ян проводит пятерней по лицу. — Неудивительно, что Лена этого не выдержала.

Интересно, если ему сейчас врезать, сколько часов без передышки сможет орать мама?

— Ладно, извини, — моментально сдувается Ян, почувствовав, что попал на больную мозоль. Он всегда так делал: как только ему светило наказание, строил виноватые глазки и с улыбкой сообщал, что уже попросил прощения. — Мама говорит, Лена хочет отсудить у тебя отели. Но у вас же брачный контракт вроде был. Разве ты этого не предусмотрел?

— Вам с Сашей я советую подыскать другой контракт, — вздыхаю, чувствуя, что все-таки придется ступить на тонкий лед неприятной темы. — Адвокат Лены вменяет мне супружескую измену.

Внимательно наблюдаю за реакцией Яна: откуда мне знать, может, Саша ему во всем созналась, и он из своей паскудной натуры не ко мне пошел разбираться напрямую, а наябедничал моей жене. Но Ян кажется довольно искренне удивленным.

— Ты?! И измена? И как ей такое в голову пришло! — Ян неодобрительно цокает. — Ты ведь не изменял, да? Тебя ж должны канонизировать при жизни!

Не пойму, издевается он, потому что знает правду, или просто стебется, как обычно.

— Изменял. Но уже после того, как сказал Лене, что развожусь с ней.

— Н-да… — озадаченно тянет Ян. — Но ты хоть позаботился о безопасности?

— Ты про контрацепцию?

— Я про доказательства, дурак! Если Лена не сможет этого доказать, то никто в ее домыслы не поверит. Разве нет? Скрытые камеры, болтливые свидетели… — Ян вдруг скептически хмыкает. — Такое ощущение, что мы с тобой убийство обсуждаем, а не твои похождения.

— Это не…

— А хотя знаешь? — он задумчиво смотрит на меня, склонив голову набок. — Во всем свои плюсы. Может, тебе взять — и просто помириться с Леной? Если ты, конечно, не собираешься уйти к своей новой пассии. Ты ведь не влюбился в нее, нет?

— Боже упаси! Одноразовая история.

— Вот и славненько, — Ян как-то странно усмехается. — Значит, тебе будет проще убедить Лену и судью, что ничего не было, — и он, снова хлопнув меня по плечу, уходит в дом.