Не верь

Глава первая

Теплые лучи утреннего весеннего солнца припекали рыжую головку Леночки Смугловой. Но ученица 9 «а» класса только получала от этого удовольствие. Она приподняла лицо вверх и прищурилась, прикрыв длинными, чуть подкрашенными ресницами огромные светло-зеленые глаза. Небольшой курносый носик сморщился, подтянув к себе нежные, какими они бывают только в юности, чуть припухшие щеки, украшенные веснушками. Леночка постояла так какое-то время, словно получала заряд бодрости на весь день, потом встряхнула длинными, пышными, рыжими волосами, по которым пробежали огненные лучики, и зашагала широким шагом, размахивая школьным портфелем. В настроении, в походке, да и во всем облике девушки сквозили энергия, бодрость, читалось хорошее настроение. И действительно, чувствовала она себя превосходно, хотя особых причин для этого, казалось бы, и не было. На настроение пятнадцатилетней особы действовали и весеннее солнышко, и журчание ручейков, и чистое голубое небо, и бессознательное ощущение, что она сама принадлежит всему прекрасному и необъятному, что окружает нас каждый день, но чего мы в суете мирских забот просто-напросто не замечаем, вернее даже будет сказать — разучились замечать.

— Смуглова! — окликнул ее одноклассник — Павел Воронежев. Леночка замедлила шаг, но не обернулась. Она знала, что щеки у нее покраснели, и не желала показывать своего смущения. Воронежев нравился ей, но за ним бегали сразу несколько девчонок, а у рыжей школьницы, как она сама считала, шансы сводились к нулю. Он догнал ее и тронул за рукав легкой весенней курточки.

— Ты что, оглохла?

— Доброе утро, Паша, — ответила она, не отрывая взора от мокрого асфальта. Но тот сам заглянул снизу в ее лицо и засмеялся.

— Что это ты покраснела? — Павел сознавал, что пользуется популярностью среди девчонок, и частенько над ними подтрунивал.

— Отстань. — Она резко выпрямила голову и побежала.

— Подожди, дуреха, — припустил за ней юноша, — давай портфель понесу.

Он легко настиг Смуглову и взялся за ручку ее портфеля. Пальцы коснулись ее руки, по телу девочки пробежала дрожь, и она невольно разжала кисть. Они шли рядом и молчали. Подходя к школе, Леночка почувствовала косые, завистливые взгляды подружек. Школьница высоко вскинула подбородок, выпрямила спину, в походке появилась важность, в движениях тела — сознание собственной значимости. Смуглова еле заметным кивком головы отвечала на приветствия подруг и уже не обращала внимания на румянец на щеках. Заметил перемену в спутнице и Воронежев. Он прекрасно понимал причину и решил подыграть ей. Когда они проходили мимо Сергеевой, самой большой любительницы школьных сплетен, он, пряча улыбку, громко спросил:

— Леночка, что ты делаешь сегодня вечером?

— У меня он свободен, — поспешно откликнулась собеседница, ничего не подозревая. Валя Сергеева с любопытством на них уставилась.

— Может, в кино вместе сходим на последний сеанс?

— С удовольствием, — не раздумывая, согласилась счастливая собеседница. «Вот ведь как бывает, — подумала она. — Еще каких-то четверть часа назад Паша казался мне недосягаемым, а теперь сам открыто ухаживает за мной». Сердечко ее трепетало, готовое выскочить из груди в любую секунду. Минуту назад Воронежев ей просто нравился, как многим девчонкам из старших классов, а теперь ей казалось, что она его обожает, даже захотелось, чтобы он при всех коснулся губами ее щеки. Вот так и зарождается в наивной юности первая любовь.

— Тогда я за тобой зайду в восемь вечера, — сказал Павел и толкнул входную дверь коленом, пропуская Лену вперед. Он улыбнулся, не сомневаясь, что найдутся еще желающие посмотреть фильм в кинотеатре «Союз».

На перемене Смуглову ухватила за рукав и отозвала в сторонку Оля Платонова, жгучая брюнетка с уже сформировавшейся фигурой взрослой женщины. Именно такие нравились Павлу. Ее темно-карие глаза внимательно изучали веснушчатое лицо рыжей девочки.

— Это тебя Воронежев пригласил в кино? — Голос звучал резко и требовательно. Но Лена выдержала взгляд и смело, даже с вызовом ответила:

— Меня. — Она не собиралась уступать, понимая, что дальнейшие отношения с понравившимся юношей зависят от ее же твердости.

— Держись от него подальше, — с угрожающей интонацией произнесла собеседница.

— Это еще почему?

— Потому что это мой парень.

— Вокруг него таких, как ты, полшколы увивается. — Смуглова чуть ли не первый раз в жизни чувствовала себя столь уверенно. — Если он твой, почему же тогда других в кино приглашает?

— Не твое дело, может, мы повздорили. Я предупредила. Если увижу тебя рядом с ним или мне кто-нибудь об этом скажет…

— И что тогда? — прервала ее Лена.

— Не поздоровится, — закончила брюнетка. Лена только пренебрежительно фыркнула, отвернулась и зашагала прочь, спиной ощущая недоброжелательный взгляд.

Леночка не помнила, чтобы она когда-нибудь уделяла столько времени своей внешности. Но сегодня перемерила все имеющиеся у нее наряды и долго крутилась у зеркала, пока не остановила свой выбор на зеленом, под цвет глаз платье. Она сделала завивку, подкрасила тушью брови и ресницы, ярко-красная губная помада матери дополнила макияж. Затем припудрила веснушки, еще раз оценивающе посмотрела на себя в зеркало и увидела незнакомую, но довольно симпатичную молодую особу. На сборы Смуглова потратила несколько часов, боялась даже, что не успеет к приходу Воронежева. Но стрелки показывали восемь часов пятнадцать минут, а его не было. Леночка волновалась, она то и дело выглядывала в окно в надежде увидеть Павла. В конце концов не выдержала и сама позвонила однокласснику. Отец Павла ответил, что тот ушел в кино с девочкой.

— С какой девочкой? — вырвалось у Смугловой.

— Извини, но он мальчик самостоятельный и не докладывает нам о таких вещах, — буркнул его отец и повесил трубку. Девочка опустилась на стул, сложила руки и зажала их коленями, не замечая, что за ней наблюдает мать. Отец бросил их, когда Леночке не исполнилось и пяти лет, куда-то уехал, и больше о нем не слышали. Даже родному отцу, Лениному дедушке, не подавал вестей. С тех пор у нее не было более близкого человека, чем мать. Правда, любила девочка и деда, но виделась с ним редко.

Смуглова-старшая почти бесшумно приблизилась к дочери и нежно погладила ее пушистые, длинные волосы.

— Передумала идти в кино? — осторожно поинтересовалась она.

— Он ушел с другой, — всхлипнула девочка и подняла на мать покрасневшие глаза.

— Может, вы плохо договорились и он ждет тебя у входа в кинотеатр?

— Он сказал, что зайдет за мной.

— Ох уж эта мужская память. Если бы ты, девочка, знала, какая она у них короткая. Он тебя приглашал?

— Приглашал, — подтвердила Леночка и шмыгнула носом.

— И отец его сказал, что он ушел в кино с девочкой. Не могу утверждать на сто процентов, но вполне вероятно, что ты и есть та самая девочка, с которой Паша ушел в кинотеатр.

— Но я же здесь, — не поняла дочка.

— В том-то и дело, — многозначительно произнесла Вера Сергеевна. — А он давно тебя у входа дожидается. — Лицо девочки посветлело на глазах.

— Мы ведь и правда толком не договорились, — вскочила Лена. — Он так неожиданно пригласил, я просто кивнула, и все.

Мать напутствовала ее еще какими-то словами, но дочка уже не слушала. Она сломя голову сбежала по лестнице и быстрым шагом, часто переходящим в бег, удалялась от дома. У «Союза» Смуглова действительно увидела Воронежева. Он то и дело смотрел на часы и озирался по сторонам, поэтому несложно было догадаться, что он кого-то ждет.

«Какая же я дура», — подумала Леночка, уверенная, что именно ее он и дожидается. Она расстегнула молнию на куртке, оправила складки на платье, встряхнула рыжими волосами, разбросав их по плечам, и элегантной походкой, по крайней мере, она старалась придать ей данное качество, направилась к однокласснику.

— Извини, немного задержалась, — с улыбкой произнесла она, привлекая его внимание.

— Наконец-то, — обернулся Воронежев на девичий голос тоже с улыбкой, которая сначала застыла, а потом и вовсе стерлась с лица. — Ты? — В его голосе слышалось явное изумление.

— Думал уже, что не приду? — по-своему оценила его реакцию девушка.

— Но… забыл тебя предупредить…

Чувствовалось, что он испытывает некоторую неловкость. Задорный смех одноклассницы ввел его в еще больший конфуз, к тому же она взяла его под руку и спросила:

— Так и будем стоять?

— Пашка! — окликнула его Оля Платонова, которую он ждал на самом деле. Он отстранился от Лены и направился к ней. Лена подумала, что Платонова вновь решила вмешаться в их отношения. Но по поведению Павла вскоре догадалась, что лишняя здесь скорее она, Лена.

— Ты же меня пригласил в кино, — настигнув парочку, бросила она ему в лицо.

— Видишь ли, Оленька тоже не видела этот фильм, а у меня только два билета.

Юноша уходил от назревавшего конфликта, понимая, что сам спровоцировал эту ситуацию.

— Но пригласил ты меня, а не ее, — повторила Лена.

— Это была шутка. Я сказал это для Сергеевой. Всем в школе известно, какая она сплетница.

— Шутка? А ты подумал, как эта шутка отразится на мне? — с горечью спросила Смуглова.

— Что ты перед ней вообще оправдываешься? — вмешалась Оля. — У человека отсутствует чувство юмора.

Лена поняла, что она мстит за разговор на перемене в школе, и уколола ее в свою очередь:

— То же самое мне казалось недавно в отношении тебя.

— Нам пора. — Оля потащила Воронежева за руку.

— Минутку, — остановила их Лена, — забыла отблагодарить за удачную шутку.

Она размахнулась и отпустила Паше звонкую пощечину. При этом ее щеки вспыхнули ярче, чем щека одноклассника. И Смуглова, не оборачиваясь, пошла прочь, испытывая облегчение, но еще не сознавая, что оно временное.

Павел сначала оторопел, но тут же столь смелый выпад вызвал у него интерес. Он еще раньше обратил внимание на то, как преобразилась одноклассница, но тогда его мысли были заняты другим. В тот момент, когда загорелась щека, он почему-то уже осознанно отметил, что Смуглова по-настоящему красива и ничем не уступает лучшим девчонкам в школе. К тому же она непохожа на других, а именно это является одним из самых ценных качеств женской половины.

— Лена, — попытался он ее остановить. Платонова крепче вцепилась в его руку. Но юноша бесцеремонно вырвался и бросился вдогонку за одноклассницей. Естественно, Леночка слышала его голос и топот ног, но не реагировала. Он настиг ее, забежал вперед и положил руки ей на плечи. Они стояли и смотрели друг другу в глаза.

— Прошу, не бей больше, — перехватил он руку одноклассницы, не отводя взора от изумрудных глаз, изумляясь, что только теперь заметил, какого они цвета. — Прости, я очень виноват перед тобой.

— Тебя ждет подруга, — напомнила Смуглова и первой отвела глаза в сторону. — У вас билеты на последний сеанс, — закончила она уже совсем тихо. Агрессивности, как ни бывало, а в душе боролись противоречивые чувства. Несложно было догадаться, какое одерживало верх.

— Я пойду в кино только с тобой, — твердо заявил Паша. Оля Платонова наблюдала за ними в некотором отдалении, она все видела, но слов не слышала.

— Нет, я не пойду.

— Можно тебя проводить?

— А как же Платонова? — спросила Лена, не задумываясь, что та-то уж не упустила бы случая избавиться от соперницы.

— Один билет я отдам ей, а свой порву, — предложил выход Паша.

— Ну, я даже не знаю, что ответить, — колебалась Лена. На самом деле ей очень хотелось, чтобы Воронежев проводил ее, но сказать об этом открыто она не решалась. Нужно отдать ему должное, он сумел уловить ее настроение.

— Я мигом. — Он метнулся к Оле, сунул ей два билета и грозно процедил сквозь зубы: — Только попробуй увязаться за нами.

— Паша, но… — Она умолкла, понимая, что тому просто-напросто не до нее. Оля смотрела парочке вслед, по щекам катились крупные слезинки, но уступать она не собиралась.

Часто зрелые люди смотрят на подростков и рассуждают с высоты прожитых лет: какие они безжалостные с такого юного возраста. И в этих суждениях есть немалая доля истины. Но мало кто способен вспомнить себя в эти годы и осознать, что вспышка первой любви — самая яркая, мощная по накалу страстей и хрупкая, ранимая в душевной глубине. Именно подростки по статистике чаще всего заканчивают жизнь самоубийством из-за неразделенной любви. Какой уж тут компромисс, какая жалость к сопернику, если себя не жалеют.

Паша с Леной бродили по улицам города до трех часов ночи. Сначала беседа не клеилась, оба смущались, но постепенно они расслабились и болтали, перебивая друг друга. Они прошли полгорода и вышли к набережной Урала. Темная, еще мутная после недавнего ледохода, но величественно-спокойная гладь воды завораживала. Леночка невольно поежилась.

— Замерзла?

Воронежев решительно снял с себя пальто и накинул на плечи одноклассницы поверх ее куртки. Она одарила его благодарным взглядом и прижала голову к его груди.

— Вот так посмотришь на воды Урала и начинаешь понимать, какие мы, людишки, мелкие и незначительные перед силой природы, — высказала она свои ощущения.

— Это ночью река грозная, а днем она веселая и вполне привлекательная, только немного высокомерная. Ведь вода, которую несет течением в Каспийское море, уже преодолела тысячи километров до встречи с нами, наверняка в ней есть капельки от самых истоков Урала.

— Да, есть чем гордиться. — Юноше показалось, что сверстница произнесла эту фразу с завистью. — А я дальше, чем за двести километров, не выезжала. А море только на картинках да по телевизору видела.

— У нас еще все впереди, — заверил ее собеседник.

— Правда? — спросила Смуглова с такой интонацией, словно это только от Паши и зависело. Она приподняла подбородок и заглянула в его темные глаза. Они показались девочке такими же глубокими, как воды Урала.

— Правда, — пообещал юноша. Уголки его губ раздвинулись в еле заметную улыбку. Приятно чувствовать себя настоящим мужчиной. Неожиданно он обхватил голову Леночки и притянул к себе. Пальцы его утонули в мягких и пушистых волосах, а горячее дыхание обожгло губы. Оба зажмурились и неумело, но долго целовались. И каждому казалось, что более близкого человека на свете у них уже никогда не будет.

Домой Лену Воронежев проводил лишь под утро. Вера Сергеевна не спала и намеревалась устроить дочери настоящую взбучку, но жизнерадостное, нежное и наивное выражение ее лица изменило настрой матери.

— Я оказалась права? — спросила она с улыбкой.

— Еще как права, мамочка.

Сбросив сапоги, Леночка помчалась в комнату и закружилась, что-то напевая себе под нос.

— Ненормальная, — беззлобно сказала женщина, покачав головой. — Сколько серий вы просмотрели?

— Я не помню, — и девичий смех заполнил комнату. «Пусть все знают о моем счастье», — промелькнула мысль в юной головке. Ей казалось, что ее слышат не только мать и соседи, но и весь город, вся страна. Да что страна? Вся вселенная! Во всем ее облике было что-то неповторимо трогательное. Именно в таком состоянии хорошие и любящие родители стараются удерживать своих детей как можно дольше, ибо потом это уйдет безвозвратно. Но так устроен мир, и мы благодарны ему за сохранение равновесия. Утрачивая чистую, непорочную энергию юности, мы получаем ее заряд от детей и внуков…

Смуглова и Воронежев проводили вместе все свободное время. Хорошо, что в девятом классе не сдают выпускных экзаменов, потому что пылкая любовь не способствовала успеваемости в школе. Платонова несколько раз пыталась привлечь внимание Паши, но тот упорно не замечал ее неравнодушных взглядов. Больше, чем переброситься с ним несколькими короткими репликами, ей не удавалось.

Первый месяц каникул выдался на редкость жарким, и влюбленные проводили все дни на общегородском пляже.

— Окунемся еще разок? — предложил юноша. Леночка перевернулась на спину и, прикрывая глаза от солнца ладошкой, посмотрела не без гордости на высокую, широкоплечую фигуру Паши. Его темные волосы выгорели, но зато тело покрылось бронзовым загаром. Он протянул ей руку.

— Что-то не хочется. Искупайся один, а я полежу, — отказалась Смуглова. От жары она разомлела, и по телу разлилась непреодолимая лень.

— А у меня уже нет сил выносить такую духоту.

Обжигая о накалившийся песок подошвы ног, он побежал к реке и с разбега вошел в воду, обдав брызгами зазевавшуюся пожилую пару. Женщина вскрикнула, а мужчина лишь снисходительно произнес:

— Молодежь…

В воде людей было не меньше, чем загорающих на песке. Воронежев задел под водой чье-то плечо, а проплыв еще несколько метров, ушибся уже своим плечом о чьи-то колени. Сообразив, что подводное плавание в таких условиях, кроме травм, ничего принести не может, вынырнул и к своему великому удивлению столкнулся нос к носу с Платоновой. На лице Оли тоже отразилось изумление, но если бы он присмотрелся к ней внимательно, то заметил бы, что оно напускное. Оля давно наблюдала за Пашей и ловила возможность переговорить с ним без свидетелей.

— Вот так встреча! — воскликнула она. — Такие люди и без сопровождения?

— Охрана греется на солнышке, — принял он ее шутливый тон.

— А на тот берег Урала переплыть слабо?

— Почему это слабо? — попался он на удочку.

— Тогда догоняй.

Взмахнув ногами перед его лицом, она усердно заработала руками. Павел плавал неплохо, но догнал Платонову лишь за несколько метров до противоположного берега, а обогнать так и не успел.

— Боевая ничья, — предложила она и упала лицом вниз, с удовольствием обнимая теплый песок. На этой стороне народу практически не было, мало кто решался на длительный заплыв. Паша подогнул усталые ноги и сел рядом. На противоположном берегу люди казались совсем крошечными.

— Зря мы с тобой эти гонки затеяли, нет желания повторять обратный путь.

— Можно по суше вернуться, — предложила собеседница. — До автодорожного моста не более двадцати минут ходьбы. Идти по дорожке в тени деревьев — одно удовольствие.

Этот берег был усеян тополями и соснами. Воронежев бросил еще один унылый взгляд туда, где осталась Лена, и засомневался, что у него хватит сил добраться к ней коротким путем. Он молча поднялся, запрыгнул на крутой, но невысокий обрывчик, одной рукой ухватился за ветку дерева, а вторую протянул Платоновой.

— Цепляйся.

Та улыбнулась и схватилась за его руку. Пока ее план сбоев не давал. В дальнейшем к ним должны были привязаться двое парней, с которыми Оля договорилась инсценировать скандал, и она в экстремальной ситуации должна была оказаться на высоте. Школьница где-то вычитала, что острота ощущений вызывает взрыв эмоций, и надеялась, что они будут положительными и направленными в ее сторону.

Они шагали по довольно широкой лесной тропинке, ступая по мягкому ковру притоптанной травы. Спутница осторожно взяла Пашу под руку.

— Как далеко зашли у вас отношения со Смугловой, — притворилась она несведущей, — до сих пор любовь крутите?

Платонова старалась придать интонации оттенок безразличия, но у нее это получалось неважно, и скорее всего из-за того, что она предвидела развитие ближайших событий.

— Хорошие у нас отношения, лучше не бывают. — Юноша высвободил руку. — Сдается, что ты специально затащила меня на этот берег.

— Вот тебе раз! — наигранно всплеснула руками собеседница. — Я что, тебя силой тащила?

— Ладно, — буркнул Воронежев и ускорил шаг. В этом месте тропинка петляла, и на одном из виражей он чуть не столкнулся с двумя парнями лет двадцати-двадцати двух.

— Куда несешься? — проявил недовольство первый и толкнул Пашу в грудь.

— Приношу свои извинения, — вежливо отозвался подросток, уступая дорогу. Среди ровесников он не слыл трусом, но посчитал, что ввязываться в потасовку со старшими, более крепкими, к тому же из-за пустяка, не имеет смысла.

— Смотреть надо, — вмешался второй и занес руку для удара. Воронежев догадался, что дипломатия исчерпала себя в самом начале, эти двое предпочитают силовой метод воздействия. Он увернулся, отскочил в сторону, заметив увесистую корягу, поднял. Противники медленно надвигались на него. Один тоже вооружился палкой, а в руке второго блеснуло выкидное лезвие. По задуманному сценарию пришло время вмешаться Платоновой. Она должна была закричать, кинуться на одного из хулиганов и сделать вид, что царапает ему лицо. Тот, в свою очередь, должен был отскочить, выронив нож. После произнесенного напарником слова «ненормальная» они должны были махнуть на них рукой и удалиться. Казалось бы, все проще простого. Но строить планы — одно дело, а осуществлять их — совсем иное, даже если они немудреные.

— А-а-а, — заголосила Оля, — не трогайте его! — и бросилась на помощь объекту своего обожания. Но тут-то и произошла неожиданность, которая сделала ситуацию неуправляемой.

— Не вмешивайся, — властно произнес Павел, преградив ей дорогу. Он-то ничего не знал и надеялся только на свои силы. Помогло ему и то, что нападавшие дальнейших инструкций не имели и застыли в угрожающих, но нелепых позах, чем не замедлил воспользоваться обороняющийся. Он с силой ударил одного палкой по руке, и нож выпал. Второй понял, что дело принимает серьезный оборот, и, если не принять мер, то достанется и ему. «Лучшая защита — это нападение» — решил он и опустил свою палку на спину Воронежева. Тот упал, но, превозмогая боль, скрипнул зубами и ухватился за рукоятку ножа. Воронежев вскочил, вооруженный корягой и ножом, его искаженное лицо не сулило пощады. Теперь им действительно владели эмоции, но совершенно не те, которые рассчитывала вызвать Платонова.

Конечно, двое молодых, но уже взрослых людей без труда справились бы с совсем еще юным соперником и без оружия, но Оля настояла на применении ножа в виде устрашения. Да и сейчас еще парни могли предотвратить кровопролитие, но растерялись. Паша же использовал корягу для отвлекающего маневра, взмахнув ею. Хулиган машинально откинул свою палку в ту же сторону и, как говорят боксеры, раскрылся. Воронежев же полоснул лезвием по его груди, разорвав рубашку и прочертив острием по коже.

— Ах ты, гад! — пришел в себя второй и ухватился за вооруженную руку. Паша нож не выпустил, а ударил его палкой по голове. Больше уже никто себя не контролировал, и схватка завязалась нешуточная. Более сильные соперники свалили его на землю, но он умудрился вогнать кончик лезвия в плечо второго. В конце концов нож у него отняли и полоснули им по лицу. Верхняя губа раздвоилась, а через всю щеку зиял свежий и глубокий порез, кровь залила глаза.

— Прекратите! — кричала Платонова, но ее никто не слушал. Она даже дернула одного из парней за ворот рубашки, чтобы они оставили юношу в покое, но только усугубила обстановку. Паша изловчился и приложился пяткой к переносице соперника. Удар оказался настолько болезненным, что тот рассвирепел. Он кулаком отбросил заступницу к дереву, где та, присев, сжалась в комок и что-то шепотом причитала. Затем крикнул напарнику:

— Держи его крепче, — и острое лезвие легко вошло в живот.

— Что ты наделал? — выпустил жертву перепуганный напарник. Но его друг и сам уже смотрел с ужасом на дело своих рук. Пашина рука сжимала рукоятку ножа, а широко раскрытые глаза, казалось, запоминали убийц. Он чувствовал, что жизнь покидает его.

— Уходим, — предложил первый, прижимая снятую рубашку к порезанной груди. Второй обратился к Платоновой:

— Запомни, это твоя идея. Заложишь, за собой потащим, — и изгиб лесной тропинки скрыл их из поля зрения.

Оля почему-то ползком добралась к юноше и положила его голову к себе на колени, перепачкавшись кровью. Паша почувствовал, что щеку пощипывает, и догадался, что еще жив. Он с трудом разомкнул отяжелевшие веки и прошептал ослабевшими губами:

— «Скорую». Может, им и удастся меня спасти.

Оля, скорее всего, даже не услышала, а угадала его просьбу.

— Что это я тут сижу? Ты полежи, миленький, я скоро. — Она осторожно и бережно переложила голову раненого на траву. — Только не умирай, очень тебя прошу.

В босые ноги впивались колючие ветки, но она бежала, пока не выскочила на автотрассу…

Паша и сам уже не мог утверждать с точностью: приснились ли ему люди с носилками и в белых халатах или он их видел наяву.