Не выбирай меня!

32

Неторопливо выходим из палаты.

— Что-то пусто. — Отмечаю я.

— Пока ты приходила в себя, на борт прибыл Высокородный с гаремом. Он отправляется туда же, что и мы. Кстати, там есть и твоя соотечественница. Характер у неё, прямо скажем — не самый приятный.

— Соотечественница?! А её как зовут?! Не Алина, случайно?!

— Алина.

— На Выборе они с мужем так некрасиво себя повели…

— Да и сейчас тоже самое. — Урух поморщился и поплотнее прижал крылья. Что было у него признаком крайнего неодобрения. — Высокородный её просто истязает. Унижает. А она не сдаётся. Прямо бойцовский характер.

— Думаешь, будут проблемы?

— А они уже есть. Командор Лойс.

— Ииии…?! С ним всё хорошо?! Ему нужна помощь?! — Тревога за того, кто так много помогал, оказалась сильнее чувства ревности, всколыхнувшейся в груди.

— Нет. По всему — эта Алина — его пара. И жизнь с Высокородным садистом её многому научила.

— Ну не томи!

— Они приняла его предложение.

— Это как так?! Всё быстро очень. Разве так можно? — Засомневалась я.

— Все были свидетелями выставленного на показ издевательства над самочкой. И она приняла предложение командора Лойса войти в его гарем.

— Странно… Тогда … он её не заметил.

— Ревнуешь?! — Урух заглянул в мои глаза.

— Есть немного. Приятно когда к тебе неравнодушны…

— Ты бы хотела попасть к нему?!

— Нет. На гарем я не согласна.

— А он из тех разумных, что никогда от гарема не откажется. Так?

— Именно так.

Сет-пторх расплылся в улыбке и шкодливо подмигнул:

— Тогда … минус три?!

— Ага!

Взглянув друг на друга, мы рассмеялись.

Стало так легко и просто. И уже не так страшно и безрадостно, как было совсем недавно. Я и не заметила, как Урух стал мне дорог и близок.

А все эти кандидаты … пусть лесом идут! Если в конце концов останусь только с Птицем, сэйб — не в счет, но нисколько расстроена не буду!

Но супруг внезапно оборвал смех и неуловимым движением притянул меня к себе, прикрывая крыльями.

“Да что за напасть?! ” — Расстроилась я, — “Кому мы снова понадобились?!”

— Нэра Эйхард, как и вы, поразительно беспечны. — Голос Идэна неприятно скребанул по нервам, — Даже тот факт, что она Сколобогд, не даёт ей абсолютной гарантии от неприятностей. Которые, как известно, преследуют вашу семью с завидным постоянством.

— Благодарю за заботу, нэр Идэн. — Голосом Уруха можно было смело замораживать вулканическую активность. — Мы разберёмся с этим. Будьте уверены.

— Поразительная самонадеянность. — Никак не угоманивался нехороший потомок чешуйчатых, — Расчитываете справиться в одиночку там, где погибли далеко не дилетанты?

— Почему же — в одиночку?! — От интонаций третьего собеседника, жестко вломившегося в разговор, сердце моё едва не выпрыгнуло из груди. — Всегда найдутся те, кому не безразлична жизнь и безопасность нэры Эйхард.

— Может быть познакомите меня с ними? — Идэн просто сочился ядом.

— Вы прямо сейчас с ним разговариваете.

— О… как романтично! Безродный воспитанник Сиротского Дома собрался-таки побороться за сердце Чёрной вдовы?!

— Да. — Отрезал Хорх.

А Урух обидно хохотнул.

“Урух намеренно провоцирует рептилоида!” — Дошло наконец до меня. Но вторая мысль тут же вытеснила первую, — “Всё ж-таки ОН ко мне неравнодушен!”

Пока выпутывалась из бархатного плена крыльев, Идэна и след простыл.

Зато Хорх никуда не делся. Лениво облокотившись на стену, он со смешинками в глазах, но с совершенно непроницаемым лицом, наблюдал за моим появлением из крылатого “плена”.

А я, как представила себя… красная, взлохмаченная, на плече ощетиненая Фиса, на макушке — Ося. Прямо сразу захотелось снова спрятаться в спасительный плен. Но остатки гордости помешали. подняв подбородок, выпрямляю спину и окидываю провокатора холодным взглядом. (Ну это я так считала).

— Милосердных Звёзд, Верн Хорх. Спасибо что помогли избавиться от неприятного разумного.

— Пока что не за что благодарить, нэра Эйхард. — Смешинки в глазах искрились всё сильнее. — Но в моём понимании — избавить вас от такого назойливого жениха, значит ликвидировать его. Чем я, с огромным удовольствием и займусь!

— Вы с ума сошли?! — Я испугалась и разозлилась одновременно. — Вас же казнят!

— Что такое казнь, по сравнению с тем, что вы будете избавлены от весьма неприятного типа?!

— Вы сейчас издеваетесь, да?! — Психанула я. Вот скажите мне, почему в присутствии этого … редиски, я то психую, то млею?!

— Нет. И никогда не посмею!

— Тогда что за обещания насчет рептилоида?

— Он опасен. — Хорх подался ко мне и его глаза заледенели. — Он мутный, подозрительный. И мне не нравится то, что он за вами следит.

— Вааля, Хорх прав. Идэн может быть опасен для тебя. И я прошу тебя, не ссорится с Верном, а принять его предложение о помощи. — Самым разумным в нашей семье, как всегда был сет-пторх.

— Хорошо. — Я уже успела взять себя в руки. Гонором жив не будешь. — Мы принимаем вашу помощь. Простите за резкость. На самом деле, я вам благодарна за охрану и вообще …

Повернулась к Уруху и уточнила:

— Напомни мне — куда мы шли?

— Вредничаешь?! — Супруг откровенно веселился, — Это хорошо. Значит Сколобогд тебе не навредил.

— А он-то тут при чём?

— При том, что энтомологичекие модификанты убивают чувства и эмоции. — Наставительно подняв палец, начал Урух противно-нудным голосом.

— Да ну тебя… — Настроение снова поднялось. Но меня так и тянуло “куснуть” штурмовика. И удерживало меня от колкостей в адрес Хорха только то, что судя по всему, тот был бы не против.

— Мы в нашу каюту шли. И поесть бы не мешало. Хорх, вы составите нам компанию?

— Как скажет нэра. Не хотел бы портить ей аппетит.

“Гад. Убью! Когда-нибудь.” — Выругалась я, но вслух произнесла:

— Нет. Аппетит вы мне не сумеете испортить. даже если будете очень сильно стараться. — И внимательно смотрю на реакцию Хорха. Хоть так и хочется добавить: “Получил?!”

Ну и чего я добилась?

Сет-пторх просто ухохатывается. Верн сдержанно улыбается.

— Вааля, поконкретнее. Разрешаешь Хорху разделить с нами трапезу? — Продолжает сводничать Урух.

— Разрешаю. Раз уж ты так этого хочешь! — У бедного супруга аж дар речи пропал от изумлённого возмущения. А вот не надо всяких там нерешительных защищать!

— Мне всё равно, что хочет ваш супруг. Главное — это то, что есть возможность быть рядом с вами. — Брякает штурмовик под одобрительный взгляд Уруха. Ну хоть так …. и то дело!

А то — “ни бэ, ни мэ, ни ку-ка-реку! Нет, дружочек. Хоть это и некрасиво, но я тебя ещё посадирую! За нерешительность! Я не злая. Просто у меня память хорошая! И я помню, как ты меня игнорил, когда меня к политическому замужеству склоняли!”

— Главное для вас — быть рядом со мной, говорите?! — Простодушный штурмовик уивердительно кивнул. — Аааа… а где вы были, когда меня замуж везли?! Что-то я вас рядом в столь сложный период моей жизна не видела.

И сама испугалась.

Потому что Хорх стал былым, как мел.

— Вааля, я думаю, на то были весьма веские причины. — Влез доморощенный крылатый правозищитник. — Верн, я прав?!

— Да. То есть нет! — Неожиданно взбеленился штурмовик. Аж чешуйки на висках проявились.

— Так да, или нет?! — Я тоже могу быть невыносимо упрямой.

— Причины были. Веские. Но тут вы правы, я мог просто пойти напролом.

— Нет. Вы не могли так сделать. — Снова влез Урух. — Первое — вас могли бы судить и наказать, вплоть до казни. А второе и главное — вас предупредили, что этим вы можете навредить Ваале. Я прав?! Хорх?!

— Да.

— И кто это вам сказал? — Я не заметила, как подошла вплотную к Хорху и вцепилась в него. — Ну же! Немедленно отвечайте!

— Зачем вам это знать?!

— Чтобы плюнуть в глаза тому гаду, кто это сказал!

— Вы не можете на него плюнуть. Вас накажут. — Хорх держался настоящим партизаном.

— И пусть накажут. Зато впреть никто не посмеет влезать в мои отношения!

— Вы считаете, что у нас с вами были отношения? — Заинтересованно наклонил набок голову Верн.

И даже не вздрогнул, когда я отбила ладошку об его лицо.

— Больно?! — Штурмовик опустился на колени и, поймав меня за талию, притянул к себе. Шелковый язык прошелся по отбитой ладошке. — Так … полегче?!

— Нет. Так ещё хуже! — Мрачно отрезала я. — Отпустите меня. За пощёчину — простите. Сами виноваты.

— Накажите меня… — Спокойно предложил Хорх, — Раз я так сильно провинился. Хоть честно говоря, не знаю в чём?

— Вы оба — невозможны! — Урух укоризненно смотрел на нас, — Хорх, ваш вопрос о том, были ли отношения между вами с Ваалей, звучит как издевательство. Как насмешка. Любая женщина отреагировала бы так же, если не хуже. Вы прямо сейчас должны ответить — было ли с вашей стороны желание развить взаимную симпатию и начать отношения?!

— Но… — Штурмовик растерялся, — Моё мнение не имеет никакого веса. Кто я?! Никто.

— Поверьте, для Ваали ваше мнение и инициатива — очень важны.

Хорх пытливо взглянул мне в глаза:

— Это правда, нэра? Вы не будете оскорблены тем, что такой как я посмеет мечтать о шансе на отношения? Вообще о том, что они возможны?!

— Мне будет приятно.

— Простите что снова вмешиваюсь, но давайте отношения выяснять в каюте. А сейчас очень хочется кушать. — Обломал весь “романтИк” крылатый чревоугодник. — Хорх, берите на руки Ваалю и идём в столовую.

На удивление послушный штурмовик, легко поднял меня на ручки и потопал вслед за довольным сет-пторхом.

Коридоры становились всё многолюднее.

— Первый, тебя можно поздравить?! — Нам на встречу высыпало несколько крепких парней. — Ты всё же решил прислушаться к совету старого друга?!

— Иди ты… — Незлобно ругнулся Хорх.

— А что вы ему советловали?! — Тут же влезла я.

— Убью… — Пообещал Вент, но его никто не слушал.

— Я сказал этому растяпе, что он вам нравится. И нельзя уклоняться от объяснения. Тем более что у него от вас конкретно голову снесло! Ему же блокатор вкололи. Вы не знали?! Другой бы под действием такой дозы биоником стал. А Первый всё равно к вам рвался.

— Что за блокатор?! — нахмурился Урух.

— Это такая забавная сыворотка. — Второй обрадовавшись собеседнику, продолжил объяснения. — Чем-то напоминает по действию модификант. Обычно одной четверти дозы достаточно чтобы парень превратился в спокойного бионика. Без чувств, без эмоций. А Первому вкатили три дозы. И он всё равно живчиком… Я боюсь сейчас даже произнести — ЧТО это значит.

— Это значит — нэра Эйхард его Атея! — В резко наступившей тишине, слова Уруха прозвучали очень громко. — И никто не вправе вставать между ними.