Неадекватная няня

Глава 2

Дмитрий

Загородный дом Матвея. Некоторое время до происшествия…

– Ребята, давайте поднимем бокалы, выпьем за Кирилла с Катей, чтоб их совместная жизнь прекрасно сложилась! За вас, молодёжь! За вашу любовь! За то, что внука моего как родного приняли! Спасибо вам огромное!

Матвей сиял от счастья, словно новенькая серебряная монета. Иногда я удивлялся, как в таком жёстком железном монстре сочетались разные качества характера. Как умело он ими манипулировал и проявлял в том или ином кругу людей. Среди родных и друзей становился чутким и отзывчивым, сбрасывая за пределами дома стальные доспехи.

– Матвеюшка, ты-то когда свою семью создашь? До юбилея недолго осталось, пора бы деток своих нянчить, а ты сразу к внуку перескочил!

Моя мать любила младшего брата и не упускала возможности напомнить ему о долге мужчины. Из трёх обязательных пунктов последний остался не выполнен. Наследником родственник так и не спешил обзавестись.

– Нина, вот только не надо сейчас об этом. Где ж я такую, как Катя или Ника найду? – улыбаясь, подмигнул сидящим напротив девчонкам и перевёл взгляд на Беса и мужа Вероники. – Ребята, вы меня простите, но я без грязных помыслов, честное слово. Девчонки достойные! Мне такие не попадались. Блин, завидую белой завистью!

– Меньше бы с матерью сравнивал, уже давно был бы женат! – необдуманно упрекнула Сталкера, а сам мысленно попытался разобраться с тем, что и мне после Алины почему-то девки стали нужны лишь для снятия излишнего напряжения. Было время, когда я увлёкся Катей, но наступать на те же грабли не решился, и сейчас был несказанно этому рад. Хоть бы у этих двоих бесят всё прекрасно сложилось. Да что греха таить, я даже немного им завидовал, как и Матвей.

– Дим, ты на себя посмотри! Чёртов Казанова! О ребёнке только спустя два года узнал.

Матвей обернулся в сторону фруктового сада, где прячась между деревьями, мальчишки с Робом и Лютым играли в войнушку новыми электромеханическими пистолетами на батарейках.

– Пусть так. Зато он у меня есть, а жениться я всегда успею, было бы на ком. Но тебе это не грозит, Матвей. Расслабься. Нахрена ты им пушки купил? Машинок, что ли, недостаточно?

– Ой, да брось! Пусть мужиками растут. Илья пример с деда будет брать.

После ледяных водных процедур Кощей энергично жевал огурец, закусывая им двести граммов водки, выпитой залпом для согрева тела и успокоения души.

– Я тут трезво поразмыслил: нафига Сталкеру баба нужна? – на полном серьёзе озвучил неоспоримый факт. – Он же на работе женат!

– Ага. И ты это как раз по пьяни решил, после того, как поразмыслил, – Матвей хохотнул и подсунул поближе к Кощею баночку со жгучей горчицей. – Куда уж тебе трезво мыслить после стакана «Царской»? Валерий, ты закусывай давай, лук с хреном жри. Дайте ему пучок петрушки и вон тот жирный шашлычок. Этому бессмертному Архимеду после бочки с ледяной водой грелку бы под зад, чтобы иголку с яйцами отогреть, не то Анне Борисовне век внуков не видать, пока он осмысливает очередное открытие века!

– Сталкер, не гони! Я вообще трезвый, как паровоз! Ик… Но бля! Если ты мне нальёшь ещё хоть один стакан, я точно буду знать, как управлять страной! Ик…

Мать с девчонками рассмеялись. Семейных праздников было много, но чтобы таких запоминающихся – можно на пальцах сосчитать.

– Да ладно вам, ребята, вы лучше закусывайте, в противном случае на речку к вечеру точно не попадёте.

Под конец обеда мне не терпелось пообщаться с ребёнком. Глядя на счастливые детские лица во время игры, я даже сам захотел вспомнить детство и поиграть в войнушку с обычной палкой в руках, которая в далёком прошлом заменяла современный игрушечный автомат.

– Я сейчас вернусь. Хочу с Ильёй пообщаться. В конце концов, он должен ко мне привыкнуть, да и время для этого подходящее. Я намерен подобрать хорошую гувернантку для сына. Будет лучше для всех нас, если мальчик переедет в мой дом.

– Разве няни недостаточно? – Катя добродушно улыбнулась и достала из коробки «Киндер». – Держи! Он любит собирать игрушки, те, что внутри яйца. У него небольшая коллекция динозавров. Удачи, Дима!

– Спасибо, Катюша. Можно и няню. Лишь бы сыну нравилась и профессионально исполняла свою работу!

– Я помогу с подбором кандидатуры. Завтра заполню анкету на сайте. И ещё: не забывай, что Илюшка всего лишь ребёнок. Попытайся его понять. Не стоит давить на детскую психику. Раз уж так вышло – наберись терпения, Дима.

Поднявшись из-за стола, я направился в сторону сада, обдумывая слова Катерины, но вдруг какая-то внутренняя сила потянула меня в деревянную беседку. Зашёл в неё, присев на лавку достал из кармана мобильный и набрал хорошо знакомый номер. Какого чёрта я ворвался в прошлое, так и не смог понять. Всё произошло спонтанно, на каких-то внутренних инстинктах. Где-то на подсознательном уровне я понимал, что задвинув куда подальше в задницу своё высокомерие, поступаю правильно, хотя бы ради сына. Мне нужно с ним сродниться, достичь взаимопонимания, и она – единственный козырь, который на данный момент я могу использовать.

Илья настолько привязался к моему другу, что меня до дрожи пробирала скрытая зависть, временами даже злость. После неудачной утренней попытки общения с мальчиком накрыла дикая ревность. Я молча отступил, ушёл подальше, потому что хотелось орать и крушить все вокруг. Чёртовы бабы со своими заморочками! Зачем настолько усложнять жизнь себе и другим?

– Доброй ночи, Аля… Так и будешь молчать?..

После шумного выдоха и небольшой затянувшейся паузы она всё-таки ответила, царапнув сердце до боли знакомым тембром голоса, который уже давно отпечатался в моей памяти. Спустя столько времени он всё ещё затрагивал во мне самые чувствительные струны души, волновал, пробираясь под кожу, будил забытые чувства, напоминая нашу первую встречу. Всё происходило так давно, что казалось нереальным.

Это мой третий звонок Алине после окончательного разрыва, если не учитывать недавнее столкновение в салоне у Роба, которое закончилось ничем. Мы разошлись в разные стороны, каждый по своим делам. Не друзья и не враги, две одинокие души, которые не сольются в одно целое. Вряд ли… Единственное настоящее, светлое, яркое, что осталось между нами на данный момент, связывая нас невидимой нитью – наш сын Илья.

– Воронцов? Почему ты звонишь? – удивлённо спросила усталым, раздражённым голосом. – Кажется, мы совсем недавно виделись, или я ошибаюсь?

Не зря говорят – бизнес делает из женщины стерву, вытачивает каменную, холодную статую, превращая живое сердце в железную, бездушную машину для перекачки крови.

– Да Бог его знает, Алина, – попытался как можно твёрже произносить каждое слово. – Может, потому звоню, что хочу узнать больше о нашем с тобой общем ребёнке. Что он любит? Чего не может терпеть? На что у него аллергия и… Аля, какого хрена ты вообще его скрывала?! Считаешь меня настолько законченным придурком, не имеющим права знать о существовании родного сына? А как же Илья? Он не заслуживал отца? Судя по тому, как мальчик привязался к Кириллу за несколько дней, у него вовсе не было мужской поддержки! Или я всё-таки ошибаюсь?

Между нами воцарилась долгая, мучительная пауза. Я злился. До колик в печёнках хотелось орать на неё за то, что во имя мести прятала сына от меня, удрала в свою чёртову Америку после того, как дала понять, что Кирилл всего лишь «громоотвод» в не сложившихся отношениях. Злился за те чувства, которые я в течении трёх лет зарывал глубоко в себе, подавляя безразличием. Но глядя на нашего мальчика, я окончательно запутался и уже не мог решить, какая смесь во мне сейчас бурлит и чего же мне хочется от этой грёбаной жизни.

– Твою ж мать, Аля! Ты меня настолько сильно ненавидишь, что вбила в голову двухлетнему ребёнку гнусную ложь, лишь бы не открывать правду нам обоим? Ты совсем рехнулась, девочка? Зачем? На что ты надеялась?

– Бестужев… – обречённо выдавила, почти простонав, – сволочь! Чёртова мужская солидарность!!! Я не подпускала и близко мужчин к сыну, Дмитрий! Потому что нет ни одного достойного, который смог бы полюбить Илью как родного! И ты не исключение! Ты чётко обозначил свою позицию, ясно дав понять, что думаешь по поводу моего интересного положения! И пусть в тот раз я ошиблась, и беременность была ложной, но когда впервые почувствовала его движения под сердцем, поняла, что не позволю ни одному человеку разрушить нашу связь! Не смей привязывать к себе Илью! Иначе я убью тебя, Воронцов! Собственными руками! Слышишь?

Она рычала в трубку, будто раненая самка, у которой отняли детёныша. В ней я слышал озлобленную львицу, готовую наброситься и разодрать горло любому неугодному существу. Страдающая и одновременно сильная женщина.

– Аля, у тебя кто-то есть? Или… – произнёс неожиданно для себя. Какого чёрта мне это нужно?

– Дима, мне не до секса от слова «совсем»! Не до развлечений, понимаешь? Я пытаюсь разгрести то дерьмо, которое за последний год, благодаря хитрожопым «друзьям», заполнило мою жизнь до краёв. Зачем ты спрашиваешь о личном? Я думала, мы с тобой окончательно расставили все точки над «и». Не стоит ворошить прошлое. Разбитую чашку не склеить до идеального состояния… Если тебя волнует моя сексуальная жизнь, я расскажу в ярких подробностях, не приукрашивая ложью. После родов у меня не было мужчин. Беременность протекала с частыми угрозами для жизни ребёнка. Роды были сложными. Год физического и духовного восстановления. Я с трудом находила время воспитывать сына. Большая часть жизни в Нью-Йорке ушла на чёртов бизнес. Мне проще быть для всех последней шлюхой, чтобы никто не лез в душу и не указывал, как мне жить, даже Маринка! Я устала быть сильной. Делать вид, что мне на всё и на всех плевать! Устала всем улыбаться! Сложно строить маленькую «империю», не раздвигая ноги, но я до сих пор находила возможность хитрить и пользоваться слабостями мужской половины общества, не прибегая к интимным отношениям. Я ненавижу от кого-то зависеть! Единственный любимый мужчина в моей жизни – это мой сын! Всё, что я имею – добивалась упорным трудом для него. Я хочу поговорить с ним. Как он? Где Илья?

– Отлично. Правда, благодаря тебе, он тянется больше к Бесу, а это меня очень огорчает. Алина… Может, бросишь всё к чертям собачьим? Давай попробуем начать сначала ради Ильи?

– Дима, я не смогу… Всё настолько сложно… Не хочу ради сына, а ради нас с тобой больше нет смысла. Я не люблю тебя. Чувства остыли. Я и сама не помню, в какой момент это произошло. Прости…

– Так и будешь злиться из-за моей ошибки, Аля?

– Жаль, что только сейчас, глядя на ребёнка, ты понял, как сильно был неправ. Я рада, что не позволила тебе решать нашу судьбу. Я хочу поговорить с сыном.

– Что ты намерена делать? Вернёшься в Россию?

– С чего ты взял? Нет, конечно. Я вернусь за мальчиком в августе. Осталось уладить кое-какие формальности с документами. Мы переедем в Испанию, ближе к морю и солнцу. Для него так будет лучше.

– Хм… Вряд ли тебе удастся осуществить эти грандиозные планы… Но ты можешь помечтать. Я позову сына. Он скучает по тебе. И да. Тут такое дело, Алина… Матвей слишком привязался к мальчику. Тебе придётся сдвинуть с дороги скалу, иначе не видать вам Испании как своих ушей, милая.

– Это шантаж?!

– Решай сама. У тебя ещё есть время, чтобы определиться. Дай мне минуту, я позову Илюшку к телефону…

Вспотевший Роб развалился на траве, с трудом переводя дыхание, и постанывал, держась за сердце. Маленькие сорванцы довели двух матёрых мужиков до стадии «почти врезалидубаря». Полицейский, обученный для работы в «горячих точках», выживший в жестокой схватке с мелкой мафиозной группировкой, сумел доползти на четвереньках к затравленному боевому товарищу, лежавшему недалеко под широкими кронами яблони, и тут же свалился плашмя.

– Дети когда-нибудь устают? Носятся как в попу ужаленные. Чувствую себя загнанным мустангом, – Дэн скорчил уставшую физиономию и, кряхтя, повернулся к Робу, с трудом переводя дыхание. – Если бы не развёлся с женой, хрен бы избавился от сорока лишних килограммов и одышки! В итоге меня хватило бы на роль Колобка.

– А всё потому, что не успел обзавестись детьми! Дивизия особого назначения, мать их! С таким каждодневным марафоном хрен накопишь подкожный жир! – в шутку возмутился Игорь, прищуривая глаза от солнечных зайчиков, пробивающихся сквозь листву.

– Ну что, «супергерои», свинтить от захвата не удалось? Навоевались с покемонами? – постебался я над товарищами, наблюдая за довольным запыхавшимся сыном. Раскрасневшийся от игр Илья шёл в нашу сторону, волоча за собой пистолет, в то время как его союзник Ромка помчался к столу перекусить сладостями и попить водички.

– Ворон, я бы сейчас курнул чего-нибудь и объявил второй раунд Кощею! Бессмертного легче в бочку со льдом запихать, нежели гонять наперегонки с этими двумя сперматозоидами! Баста! Больше дела иметь с мелюзгой не хочу.

– Русские десантники не сдаются! Бежать с поля боя – позор! Правда, Илья? – подмигнул довольному ребёнку, присев рядом с ним на корточки.

Решительный детский голосок тут же привёл меня в ступор:

– Дэн, вставай, я буду тебя блать штулмом! Дядя Лоб, дай налучники! Я повяжу этого хмыля! Хватит лежать молдой в пол! Луки за спину! Кому сказал?! Вставай!

– Ох ты ж чёрт! Вы чем тут занимались? Перестрелкой? – я ошарашенно уставился на сына.

– Волон! Ты ни фига не понимаешь! – мальчик махнул рукой и увлечённо продолжил: – Знаешь, как лаботает омон? Охленеть! Это очень клутыелебята!

– Догадываюсь, сынок. Наверное, страшное зрелище?! – выразительно произнёс вслух, подавляя в себе дикий ржач от того, что и Лютому пришлось пару раз понюхать свежескошенный газон Матвея. Ведь не зря морда красная. Всё-таки справедливость восторжествовала!

Роб, будто прочитав мои мысли, прыснул и зашёлся истерическим смехом. Качаясь по траве и ухохатываясь, добавил сквозь слёзы:

– Если он ещё слово скажет, у меня пупок развяжется!

– Не лажвяжется! Тепель твоя очеледь налушать полядок! Давай, вставай! – мелкий пнул ножкой в голень фотографа.

– Неее! Я пас, Илюшка! Бобик сдох!

– Эхх… – сын разочарованно выдохнул и плюхнулся попой на землю рядом со мной. – Слабаки! Мне так жалко. Что-то воздухом не пахнет. Волон, когда на лечку купаться пойдём? Я хочу посмотлеть на голую лусалку. Ты мне её поймаешь на челвячок?

Поперхнувшись, Игорь с Дэном быстро переглянулись между собой, нервно хохотнули и покосились на меня, внимательно изучая мою реакцию. Вот же черти! Опять соседку Матвея вспоминали. Да ещё и при детях. Эта деваха частенько голышом в речке засиживалась, принимая солнечные ванны. Солнцеедка, чтоб её!

– Какую русалку, Илюха?

– Дэн сказал Лобу, что там, на длугом белегу, одна лусалка живёт в лечке. Я хочу её поймать. Волон, слови мне лусалку на челвячок. Пожалуйста! Хочу посмотлеть на её хвостик! А зубы стлашные у неё есть? Только не лазлешай Дэну её жалить! Если такой голодный, пусть жлёт сашлык из балана!

– Ихи-хи-хии! – Робинзон снова зашёлся от хохота. – Всё! Мой мозг сломан окончательно! Дэн! Ты же не изверг? Жарить рыбку не станешь? На червячка поймаешь, загадаешь желание – и отпустишь в речку к водяному, фиг с ней. Ихи-хи-хи-хи…

– Вы случайно не перегрелись на солнышке, обормоты? Илюш, там кроме соседского кита с тюленем и кикиморы болотной больше никого нет. И те настолько страшные, что лучше на них не смотреть. Зачем тебе кошмары во сне?

– Если полковника поднапрячь, можно устроить «Маски-шоу» для пацанов! – прохрипел Лютый, перебираясь в тенёк под ствол яблони.

– Вы уже устроили шоу, клоуны! Осталось организовать детям зоопарк!

– А леший с водяным и челепаха тлотила там будут?

– Вот чего не знаю, того не скажу, сынок. Илюшка, а с мамой хочешь поговорить?

– Хочу! – радостно вскрикнул он и встал на ноги, вцепившись мёртвой хваткой в моё предплечье.

В глазах ребёнка загорелись искры счастья, и я вдруг понял: если бы Алина была хреновой матерью, вряд ли наш сын выдавал такую восторженную реакцию. Он даже задрожал в нетерпеливом ожидании голоса мамы. Я замер на пару секунд, изучая его лицо, но как только нижняя губа ребёнка дрогнула, тут же очнулся и протянул телефон, включив громкую связь. Илья вцепился маленькими ручонками в мобильный, а я поднялся во весь рост, вдыхая на полную грудь удушливую жару – меня пробрало до дрожи во всём теле. Несмотря на большое расстояние, их крепкая связь не угасала, и я ощутил укол где-то глубоко в сердце, потому что тоже хотел окунуться в любовь сына, чистую, искреннюю, бескорыстную и безоглядную…

– Маа-ам? – взволнованно произнёс Илья и тотчас улыбнулся, услышав родной голос, продемонстрировав очаровательные ямочки на пухлых щёчках. Точь-в-точь как на моих детских фотографиях.

Если бы я мог тогда ощутить хоть каплю этого восторга и счастья, никогда бы не совершил печальной ошибки. Чем больше на него смотрел, тем сильнее привязывался душой. Прекрасный мальчик, добрый, смышлёный, похож на солнечный лучик, пробивающийся сквозь тучи в пасмурный день. Пусть Алинка шипит, сколько влезет, но я твёрдо решил принимать прямое участие в жизни своего сына. Пришло время исправлять ошибки и становиться достойным отцом.

– Здравствуй, мой сладкий!

– Когда ты плиедешь? Я соскучился!

– Скоро, любимый! Очень-очень скоро приеду! Тётя Марина за тобой присматривает?

– Нет. За мной Лыжая плисматливает и папа Килилл. Катя холошая. Лубит меня. Лугает только папу, когда мы непослушные. А деда сказал, что Волон мой папа! У меня что, два папы, мам?

– Малыш…

Алина замолчала, натягивая паузой мои нервы до предела. Неужели начнёт снова сопротивляться, да ещё и при сыне? Парни с мрачными лицами застыли в ожидании. Я сунул свободную руку в карман брюк, чтобы Илья не заметил моего напряжения, и судорожно, до хруста, сжал её в кулак.

– Они оба тебя очень любят, малыш, а поскольку делить тебя нельзя, то пусть будет два папы. Кирилл – крёстный, а Дима…

– Мам? Чего молчишь?

Вот умеют женщины довести до кипения!

– Дима – твой родной отец, Илья. У вас родимые пятнышка одинаковые есть. Помнишь? Те, что особенные?

– Ага! Мам, а я хочу жить с Килом! У него Лыжая есть. Я не хочу жить с няней.

– Малыш, давай ты будешь послушным мальчиком до моего возвращения, а когда я вернусь, разрешу немного попроказничать. Хорошо?

– Холошо!

– Целую тебя, родной! Дай папе трубку.

– А он тебя слышит. Делжи, Волон, а я к деду! Челвячка поищу для лусалкидлии-и-инного! Ща как найду, пойдём лыбку ловить с Мотей! Ма! Я тебя лублю!

Сын молнией сиганул к Матвею, бросив телефон на траву. Парни закрыли ладонями рты для конспирации. Илья одной интонацией мог довести до умопомрачительного хохота.

– Идите нахрен! – прошептал я, прикрывая микрофон телефона рукой. – Валите, дайте мне спокойно договорить.

Лютый с Робинзоном без всяких обид направились к столу, по пути обсуждая «рецепт приготовления жареной рыбы».

– Дима?!

– Алина… – с трудом подавил смех. – Спасибо тебе.

– С чего вдруг?

– За сына… Он замечательный, о большем я и мечтать не мог.

– Ты и не мечтал. Если его обидит какая-нибудь русалка, я тебе оторву яйца с червячком, Воронцов!

– Я знаю, ты сможешь… – произнёс довольно. – Спокойной ночи, Ветрова!

Наконец-то лёд между нами начал таять, тронулся и медленно пополз вниз, унося вслед за собой остатки недосказанности. Аля больше не пилила за прошлые грехи и не пыталась во время разговора настроить сына против меня. Видимо, смирилась, позволив воцариться временному перемирию.

– Дим? – Кирилл подошёл сзади и негромко окликнул как раз в тот момент, когда я отключил связь и уставился в потухший экран.

– Что? – автоматически ответил после временного замешательства.

– Серов звонил. Тачка пришла из Германии. Завтра можешь забрать. Хочешь, с тобой в столицу смотаюсь?

– Не стоит, Кир. Отвезёшь в аэропорт. Лучше за сыном присмотри, не то он из-за этих двух повелителей «овец» вступит в организацию по защите дикой природы!

– Ты русалку имеешь в виду? Он все уши Кате прожужжал. Матвей заставил Дэна с Игорем жрать шашлыки и закусывать зеленью. Рыба сегодня в меню не предусмотрена. Как сказал полковник: «Секс всегда под рукой и нечего мечтать о сказочной любви». Позволишь ей увезти сына?

– Если не передумает, подключу Матвея. Даже не хочу об этом думать, Бес. Только не сегодня… не сейчас…