Недостойный сын

13. Канганова печать

Сильный удар по почкам! Пытаюсь, ошалевший от внезапной боли, вскочить с кровати, но тут же на меня наваливаются и, заломив руки, заковывают в наручники. Не успеваю выговорить ни слова, как во рту оказывается кляп, а на голове мешок. Тащат куда-то… Кто? Рассмотреть спросонья не успел. Толчок в спину. Судя по цоканью копыт, теперь в карете.

Всё! Доигрался, Санька! Не поверил в моё вчерашнее чистосердечное раскаяние безопасник, и теперь везут, чтобы уложить в заранее заготовленную могилку.

Страшно и обидно! Эх, а как всё складно начиналось…

Останавливаемся. Очередной неприятный удар, видимо, для привития хорошего поведения, и потом долгий извилистый путь. Посадили на стул, крепко зафиксировав на нём широким ремнём. Снимают мешок, выдёргивают кляп.

Жадно глотая воздух и щурясь от света, рассматриваю людей в комнате. Канган Звейницилл и ри Соггерт. Жреца не видно…

— Где она?! — орёт правитель с багровым от ярости лицом.

— Кто? — хрипло спрашиваю у него.

— Не кто, а что! — недовольно отвечает за босса Соггерт Мельвириус. — Личная печать кангана… Официальная Личная Печать! И не говори, что ты непричастен к её исчезновению! Чуть больше часа назад пропала и она, и специальные чернила к ней!

— Час назад я спал у себя в камере и думать не думал просыпаться! — начинаю потихоньку закипать. — Лучшей кандидатуры не нашлось в Гратилии?!

— Хорошо… — уже почти спокойным голосом продолжил безопасник. — Сейчас услышишь наши доводы, прежде чем расскажешь всё сам… Под пытками или добровольно — тут уж решать тебе!

Официальная Личная Печать… Несколько лет лучшие ювелиры Свободного Вертунга создавали её. Повторить подобное невозможно, а если ещё добавить к ней чернила с особо секретным составом, то любой оттиск будет уникален. Подпись кангана подделать можно — художников везде хватает, но Печать…

И надо же такому случиться, что когда самый знаменитый вор столицы вдруг сделал попытку добиться снисхождения своей участи, она пропадает! Совпадение? Бывает! Но ты уже влезал в чужие, хорошо охраняемые сокровищницы! Тюрьма? При твоих талантах и связях с Бесцветными Тенями она теперь не кажется такой надёжной.

Ликк… Верни по-хорошему. Обещаем сохранить тебе жизнь. Ты же сам понимаешь, что случится, если Официальная Личная Печать попадёт не в те руки. Фальшивые договоры с врагами, не менее фальшивые планы нападения на союзников, оформленные задним числом… Такой смрад поднимется, что задохнётся весь Вертунг! Справимся со временем, конечно, но какой удар по репутации страны и какие убытки понесём в торговых и политических делах!

— Да не брал я! Честное слово, не брал! — потеряв последние остатки выдержки, закричал я.

Было от чего нервничать! Пропал практически «ядерный чемоданчик» этого времени, и дело пытаются повесить на меня. Ту хоть отбрыкивайся, хоть нет — закопают! Причём не просто так, а по кусочкам! Ладно смерть — уже раз было, но пытки… Не хочу!

— Может, из ваших, кто умыкнул?! Охрана или…

— Нет! — жёстко перебил меня ри Соггерт. — Кабинет с толстенной решёткой на окне, вход охраняют два независимых друг от друга поста и любой выходящий слуга обыскивается. Кроме кангана, никто не имеет право войти без разрешения. Так что никто не смог бы! И остаётся лишь одно…

— Так и я не смог бы! Выбраться из тюрьмы, потом незаметно проникнуть вначале во дворец, после этого попасть в кабинет с печатью, выкрасть её, выйти, тайком вернуться в тюрьму и лечь спать, дожидаясь ваших людей… Не слишком ли длинная, путаная цепочка? Ещё и по времени уложиться должен, чтобы не хватились пропавшего узника! Среди своих ищите! Что-то должны были упустить! Или…

Неожиданно вспомнился случай из прошлой жизни на Земле. Был тогда ещё совсем зелёным следователем и помогал в расследовании дела о краже драгоценных камней, которые, оказывается, и не крал никто, а только собирался.

— Кабинет весь обыскали? — спросил я у кангана Звеницилла. — Не могли сами Печать куда-нибудь в задумчивости сунуть и забыть?

— Не держи меня за идиота, — тихо прорычал он. — Все углы облазили, всё просмотрели — нет её! К тому же чернила почти никогда из футляра не вынимаю и деть пузырёк с ними «в задумчивости» сложно. Кража!

— Извините. Но есть у меня возможность самому осмотреть место преступления? Намётанным глазом опытного вора, так сказать?

— Соггерт? — вопросительно посмотрел канган на Советника Безопасности.

— Почему бы и нет? — пожав плечами, ответил тот. — Сбежать не получится — ребята хорошие охранять его будут, и если есть хоть маленький шансик, что Ликкарт не виновен, то от его услуг не стоит отказываться.

Снова мешок, кляп и трясущаяся по булыжной мостовой карета. Вот и кабинет правителя.

Дорогая мебель, диван шикарный кожаный, книжные шкафы вдоль стен. Очень так уютно! Но больше всего меня привлёк портрет, висящий на стене как раз напротив письменного стола. Красивая девушка с золотыми волосами стоит на берегу моря, глядя мне прямо в самую душу яркими, выразительными изумрудными глазами. Сердце бешено заколотилось! Ирисия!

— Ищи! — приказал Звейницилл. — Ты здесь не для того, чтобы на мою дочь пялиться! Хватит! «Насмотрелся» уже так, что прирезать хочется!

С трудом оторвавшись от картины, ещё раз обвёл взглядом комнату. С чего начнём? Книги! Их здесь много и легко поставить среди них полую пустышку для краденного. Шанс, что случайно возьмут такую, очень маленький. Часовое изучение библиотеки ничего не дало. Жаль!

Тяжёлые портьеры отпадают — тонковаты, чтобы как мешок использовать для внушительной по габаритам Печати, а вот мягкая мебель подойдёт! Пять минут и любимый диван кангана превратился в распоротое чудовище. Опять пусто! К тому же взгляд Тойбрела Звейницилла, и до этого момента не отличающийся вселенской любовью, теперь стал совсем тяжёлым.

Непрозрачная посуда. Шанс, что туда спрячут, маленький, но всякое бывает… Так и есть — дураков не нашлось. Больше, вроде и некуда. Если только в полу под паркетом тайник. Простучали и его, и стены.

А вот теперь и сам не знаю, куда ещё можно краденное спрятать! Всё обшарили — толку ноль! Но не покидает ощущение, что не досмотрел, упустил что-то из виду.

— Дерьмо ты, а не вор! — вынес вердикт канган, глядя на мою растерянность. — Если, конечно, не представление тут перед нами разыгрываешь, ища лазейку для побега.

Точно! Дерьмо! Почему я об этом не подумал раньше?!

— Ваше Сияющее Величие, — начал я как можно интеллигентнее. — А с туалетом у Вас здесь как? Неужто всякий раз далеко бегаете, от забот отвлекаясь?

— Нормально! Как у всех! — хмыкнул он, дёрнув на стене рычажок с птичьей головой.

Тут же щёлкнул механизм, и открылась небольшая хорошо замаскированная дверца.

Внимательно изучил «думательную комнату», очень напоминающую мою в тюрьме. В золотом рукомойнике пусто. А больше и прятать негде, если только не в самом местном «унитазе».

— Скажите, а куда отходы деваются?

— В подземную реку, — пояснил ри Соггарт. — Она достаточно быстрая, чтобы не застаивалось всё на месте. Будто бы сам, Ликк, не знаешь, как работает канализация столицы.

— Знаю, но забыл. Я ж говорил — память ещё не совсем восстановилась.

Значит, продолжил я размышлять, Печать могли скинуть в дыру туалетную, привязав к ней буёк, а сообщники по нему легко выловят «посылочку» из воды. Нет! Может зацепиться по дороге, да и чернила штука ненадёжная — разобьются в стеклянном пузырьке. Можно, конечно, их укутать как следует, но риск всё равно есть.

Наклоняюсь и, к изумлению обоих знатных вертунгцев, засовываю руку в дырку. Осторожно шарю там… Есть! Тонкая верёвочка! Хватаю и вытаскиваю на свет божий непромокаемый кожаный мешочек, привязанный к ней. Тяжёленький!

— Разворачивай… — сиплым от волнения голосом приказывает канган, ослабляя тугой ворот своей рубахи. — Только руки помой сначала!

Сказано — сделано. Повозиться с завязкой пришлось немного, но вот и она поддалась.

— Печать! — хором выдыхаем мы втроём.

— Что дальше? — немного придя в себя от радости, спрашивает правитель.

Ри Соггерт молча переадресовывает этот вопрос мне, внимательно наблюдая за моей мимикой. Что-то там просчитывает у себя в голове безопасник. Надо особо не выпячиваться, но и совсем дураком не выставляться.

— Я б обратно повесил и путь вещицы проследил. Кто-то должен же за ней прийти? И на скупщика краденого выйти можно, и заодно понять схему, по которой из кабинета правителя умыкнуть что-то реально. Кто, кроме Вас, бывает в этой комнате в одиночестве, Ваше Сияющее Величие?

— Никого! Если и заходят, то вместе со мной.

— Уборщики… — тихо произнёс ри Соггерт. — Раз в день приходит уборщик, а туалет через день моется — я узнавал. Сегодня как раз должны… Так спрятать Печать, а потом вынести её могут только они. К ним все привыкли и, думаю, что обыскивают не так серьёзно, как остальных. Тем более, лезть в вонючие тряпки из туалета не самое приятное занятие. Их двое — допрошены, но подозрений не вызвали. Если в прошлую уборку был один, то сегодня будет другой. Оба причастны или… Посмотрим! Но Печать лучше убрать — подсунем похожую. Уверен, что никто мешок развязывать не станет.

Обратно из дворца я ехал с помпой… Точнее, с праздничным мешком на голове и вкусно обслюнявленным кляпом в зубах. Не били — уже радость! Вопреки ожиданиям привезли не в тюрьму, а в то самое помещение, где допрашивали. Руки, правда, развязали и — о чудо! — поставили столик с закусками.

Несколько часов в одиночестве и томительном ожидании. Есть не хочется, но от волнения жую постоянно, запивая почти настоящим виноградным соком. Сейчас бы «рюмашку дерябнуть», но в этом заведении меню не предусмотрено.

Входят присмер, канган и безопасник. Садятся, долго смотрят на меня. Потом ри Соггерт торжественно говорит:

— Ридган Ликкарт Ладомолиус! Все обвинения в похищении Официальной Личной Печати кангана с Вас сняты. Признаётесь невиновным. Согласно воле кангана, Его Сияющего Величия Тойбрела Звейницилла, за проявленную находчивость и неоценимую помощь в деле, Вам даётся милостивое прощение прошлых преступлений и свобода!

— Да, — подтвердил Звейницилл. — Падла ты ещё та, Ликкарт, но тут сказать нечего — молодец. Печать практически из задницы Хирга вытащил… ну и из моей немножко, если вспомнить, куда её спрятали. Веры к тебе у меня мало, да и Ирисию никогда не прощу, но живи. Спас практически Вертунг от грязи…

— Спасибо! Постараюсь больше не дать Вам повода усомниться во мне! — благодарно склонил я голову. — Кто хоть Печать спёр? Бесцветные Тени? И почему сразу не вынесли?

— Не знаем, Ликк… Может и Бесцветные, а может, из недружественных конкурентов кто, — сокрушённо сказал безопасник. — Дождались уборщика. Пришёл вчерашний — у другого сердце прихватило и встать не может. Отравили, скорее всего, — франга разбираются. Вынес он, как ты и предсказывал, мешочек в грязных туалетных тряпках. Проследили до одного заброшенного, полусгнившего домика во Внешнем городе. Думали взять обоих, а там только два трупа. В подвале тайный ход нашли — по нему убийца и скрылся, мешок с подделкой прихватив. Профессионально сработано с их стороны, чего не скажешь о нашей.

— Жаль. Хотя впопыхах всегда что-то не так идёт. И ещё… На кого после выхода из тюрьмы буду работать?

— На всех! — ответил канган. — Присмер Жанир тебя опекает — уже все уши утомил своими причитаниями, что не стоит тебя казнить. Соггерт Мельвириус составляет планы с твоим участием и контролирует их. Ну а я… А на меня весь Свободный Вертунг работает! Даже ты!

— Понял. И ещё одно «ещё»… Если уж против серьёзной организации меня использовать будете, то не стоит давать помилование… Точнее, одному не стоит! Насторожатся, заинтересуются, неладное заподозрят и «копать начнут». Тут лучше толпой идти. Можете в честь праздника ближайшего несколько десятков заключённых помиловать?

— Можно и так! — согласился канган. — Соггерт! Через полторы рундины шестнадцатая годовщина моего правления. Подготовь списки счастливчиков из тех, кто не душегубцы и не изменники страны. Много не надо — человек тридцать. Жанир! С тебя речь со всеми божественными обоснованиями такого щедрого поступка. Ну а ты, Ликкарт… Да сиди пока! Будут мысли — знаешь, кому сказать. Надеюсь увидеть тебя нескоро.

…В тюрьме меня дожидался Патлок Болтун.

— Ну как, Ваш Милсердие? — спросил он, как только я переступил порог своих апартаментов. — С пользой прогулялись? А то тут Его Безгрешие нервничало, места себе не находило.

— Нормально. Воздухом подышать не довелось, зато из других дырок всякого нанюхался.

— Эт хорошо, что со с разных мест запахи воспринимаете! Вот, помню, был в порту грузчик Гантиц. Борга неумытый, а чуть ли не знатным фарандом себя мнил — видать, в детстве матушка сильно его головой уронила! И весь такой манерный, и там ему зазорно, а с тем ему невместно… Особенно на запахи всякие кривился, считая, что его нос мясистый только цветы нюхать должен. Пришло как-то в порт два судна: одно с серным камнем, а другое непонятно с чем, но с виду приличное. Послали Гантица серные камни разгружать, а они сами знаете, как пахнут — словно туалет плошадной на жаре. Ну этот дурень скандал и затеял — не буду и всё! Плюнул смотрящий за пристанью и отправил Гантица, стал быть, другой кораблик разгружать — чистенький который. Всё! Надышался в трюмах и слёг на следующий день! Оказывается, алхимикуны свои отравы доставили тадысь! Вот оно как! Иной раз не на запахи смотреть надо, а на то, что их делает. Тогда, ри Ликкарт, и проживёте дольше, и дурнем, как Гантиц, выглядеть не будете!

— Верно, Болтун, — согласился я. — Смотреть надо обязательно… Очень внимательно смотреть и… во все дырки!