Недостойный сын

26. Два лика Ликка

Вернувшись домой, не успел я выйти из кареты, как тут же был вызван к Литарии.

— Как поездка к кангану? — не поздоровавшись, поинтересовалась она.

— А никак! Даже не видел его, в отличие от Ирисии! — довольно ответил я. — Посидели, поговорили…

— Поговорили? Просто поговорили? — не поверила она. — После того как ты… Ликк с ней поступил, надеялась, что прибьёт.

— «Добрая» Вы, ридганда! Да девушка, при виде меня, дорогую посуду от радости ломать начала! Ещё и с ласками приставала! Приятно, конечно, такое внимание, но говорить после них больно.

— Говорить? — удивилась Литария, но потом и сама разулыбалась, — Понятно! По морде заехала! Сколько раз?

— Не единожды. Вам бы понравилась эта картина.

— Уверена, что да. Ну а теперь давай без шуток, Ликкарт… Как прошла встреча?

— Сложно, но терпимо. Ненависть и обида у Ирисии ко мне сильная, только лучше так, чем холодное равнодушие. Работать во благо Вертунга будем вместе, изображая пылких влюблённых, и любое внешнее проявление эмоций на пользу пойдёт. Холодной «ледышке» не поверит никто.

— Тойбрел Звейницилл совсем на глаза не показывался или…

— Совсем.

— Понятно. Значит, решил натаскать девчонку в делах, частично отдав ей руководство операцией. Присмер и Соггерт, конечно, контролировать неопытную будут, но её слово главное.

— Это хорошо или плохо? — стерев улыбку с лица, спросил я.

— Не знаю. Канган на тебя сильно зол и может из-за любой ерунды сорваться, поэтому его отсутствие во благо, а вот дочь… Тут сложнее. Образ Ирисии для всего Свободного Вертунга — прекрасная, добрая эканганда, олицетворяющая всё лучшее, но насколько он соответствует истине, могут сказать лишь Жанир с безопасником. Личная жизнь Ирисии никогда не выставлялась напоказ даже среди высшей аристократии и родственничков. Только эти двое по-настоящему вхожи в семью правителя. Осторожнее с ней! Кровь Звейнициллов, как любит повторять канган, действительно сильна! И если в дочери наберётся хотя бы полстакана её, то готовься к сюрпризам. Особо не перечь и постарайся без выкрутасов обойтись.

— Уже… — ничуть не раскаявшись, виновато опустил я голову.

— Не поняла…

— Признался ей в любви.

— Ты — идиот?! — вскочила Литария, стукнув ладонью себя по лбу. — Мало прошлых проблем?!

— Да — идиот, нет — проблем всё равно не избежать. Я действительно очень люблю Ирисию! Хотя это и странно звучит, но…

— Так значит слухи не врут! — раздался от двери голосок сестры. — Вы с ней полны чувств!

— Дочь! — поморщилась ридганда. — Тебя не учили стучаться, прежде чем войти?

— Но ведь Ликк же здесь? Не думала, что секретничаете без меня… — надулась Сарния. — Тем более о таком!

— Не думать — это у вас с братцем семейное. Сама б не рожала, решила, что оба не от меня, и нагулял вас отец с дурой портовой! Теперь и не знаю, как поступить стоит после такого его признания Ирисии…

— Так он ещё и отважился ей признаться?! — счастливо взвизгнула сеструха. — Братик! Ты просто настоящий герой! И правильно сделал! Бери цветы, купи нечто редкое и восхитительное в подарок, проберись тайком во дворец — ты же можешь! — и, склонив голову, стоя на коленях, прочитай эканганде романтические стихи, раскрывающие глубину твоих чувств!

— Знаешь… — внимательно посмотрела на дочь Литария. — Вот насчёт «склонив голову» это очень хорошая идея. Самая удобная поза, чтобы палач с первого раза попал топором по шее. Ликкарт! Тебе стоит прислушаться к Сарнии. Я же со своей стороны обеспечу шикарные похороны и обещаю даже слезу пустить. Веночек там от всего рода, музыку повеселее и надпись на склепе большими буквами: «Спасибо, сестра, что надоумила!»

— Мам! Ну что ты такое опять говоришь! — возмутилась девушка.

— А говорю я про очень «романтическое» завершение всей этой дребедени. Потом, как злая мамаша, отдам тебя замуж за дряхлого, но очень богатого старика, и ты, девочка, будешь сидеть, заточённая в высокой башне, ожидая принца-избавителя, что без памяти влюблён, хоть никогда и не видел ранее. Верь мне! Дождёшься! Обязательно! Правда, годикам так к семидесяти и не совсем принца, а старческое слабоумие, которое от твоего нынешнего будет отличаться лишь возрастом. Финал! Все счастливы! Ликкарт? Добавить ничего не хочешь к этой замечательной истории?

— Только то, что обещаю, сестрёнка, приходить тебе в образе печального призрака. Подвывая вздыхать на луны и пускать слезу не хуже маминой, держа собственную голову в руках.

— Грубые вы! — гневно воскликнула Сарния и выбежала из комнаты.

Литария встала, закрыла дверь на ключ.

— Со вздохами красиво получилось. Хвалю! — рассмеялась она. — Теперь будет знать, как врываться без предупреждения! Но… Проблемы это не отменяет. Ты что наделал, мерзавец? Не слишком ли любвеобилен стал, заимев не своё тело? Вначале род Ладомолиусов, а теперь сама эканганда Свободного Вертунга? Объясни, если сможешь.

— Постараюсь. С семьёй всё просто — это сразу во мне было, а вот с Ирисией Ликк… Я ведь правильно понимаю, что теперь для Вас есть два человека — Ликк и Ликкарт?

Литария молча кивнула, подтверждая мои догадки.

— Так вот… Ликку она нравилась, правда, власть и он сам себе нравились намного больше. Извините…

— Ничего. Уже привыкаю.

— В моей памяти слишком много личных сцен, связанных с ней. Сначала они вызывали естественное мужское желание, но потом, уже моя душа стала прикипать к Ирисии… Со всеми её недостатками и достоинствами. И получилось, что, даже не будучи знаком лично с экангандой, влюбился. Именно Ликкарт, а не Ликк! Глупо? Даже спорить не стану, но отступать не намерен.

— Ты подставляешь всех Ладомолиусов под гнев кангана!

— Не совсем. Для этого и признался его дочери при первой же возможности, чтобы она привыкла к этой мысли. Дальше будет легче найти общий язык. А Тойбрел Звейницилл… Да не тронет меня, пока буду нужен, а после, надеюсь, уже немного остынет и смирится. Тем более, что намереваюсь преподать себя с лучшей стороны, завоевав его доверие. Ри Соггерт при последнем разговоре спросил, на кого я работаю. Ответил, не кривя душой, что на благо Вертунга. Только и сам теперь являюсь его частью, значит, своё благо тоже забывать не стоит.

— Ты какой же авантюрист, как и мой Ликк… — вздохнула Литария.

— В той, прошлой жизни, я был другим. Предпочитал продумывать и просчитывать. Родители, друзья — всё было и от чистого сердца… Но семьи собственной не создал, так как не понимал, к чему подобное может привести — страшила неопределённость, внутренняя неуверенность, что не унесу подобную ношу, и могу сломать чью-то судьбу. Теперь же, тело и воспоминания Ликка, а также собственная смерть, никому не нужным, одиноким человеком, повлияли на осознание жизни. За счастье нужно бороться, не ожидая, пока оно само придёт, подпихнув себя под бок лентяя.

— Интересная теория, Ликкарт. Сарния бы оценила. Честно говоря, я бы тоже, но риски… Пойми, беспокоюсь о семье.

— Вас это никак не заденет — обещаю. Кстати, насчёт рисков… — сделав небольшую паузу, продолжил я. — После моей встречи с экангандой, уверен, что должны очень скоро появиться Тени для разговора. Лучше бы они нашли меня вне поместья, чтобы исключить даже малейшую случайность пострадать Вам или Сарнии. Что там насчёт дома в столице?

— Он твой при условии, что будешь держать в курсе всех событий и хотя бы раз в пару дней наведываться для отчёта. Терять тебя из виду не намерена.

— Хорошо. Вас тоже всегда будут рад видеть в гостях. Если, конечно, желание возникнет.

— Не возникнет, но жди в любой момент и не расслабляйся! Когда уедешь?

— Сегодня же. С Сарнией прощаться не хочу, а то полезут ненужные вопросы. Сделаете это за меня? Типа долг позвал и всё такое?

— Легко! — улыбнулась уголками рта Литария. — Герой ушёл сражаться с драконом! Но ты бы с ней поговорил серьёзно. Сарния тебе с детства в рот смотрит. Даже сегодня возмутилась не так от моих слов, как твоим ехидством про призрака. Пойми…

Женщина налила себе в бокал лёгкого вина и, слегка пригубив, поведала интересную историю:

— Мой брат Браир был в юности очень похож на неё — романтический идеалист, видевший лишь красоту жизни и в упор не хотевший замечать неприглядных её сторон. Несчастная любовь и ещё одно предательство близкого ему человека сломали неокрепшую психику. В результате появился циничный мерта Хирга Двуликого. Боюсь, что дочка может пойти по его стопам, столкнувшись жестокими реалиями. Повторять путь моего братца ей не стоит. Пусть уж лучше мы откроем Сарнии глаза, чем какой-нибудь подлец завлечёт в свои сети.

— Уже разговариваю. Может, и Венцима привлечь? Ренгафар должен уметь «строить» подчинённых.

— Умеет… Только не Сарнию! Любимица-дочка с шеи не слезает у папаши! Да он сам её ни за что с неё не снимет! Поверь, ещё возмущаться будет, что «маленькую девочку, которой ещё рано», испортили! Я же научилась делать выводы из собственных горьких ошибок… До встречи, Ликкарт! — резко свернула разговор мать.

Проснувшись утром, Литария лежала и вспоминала вчерашний день. Точнее, даже не сам день, а самозванца. Почему-то в последнее время только о нём и думала. Не об ушедшем сыне, а именно об этом странном человеке, сочетающем в себе рассудительность, переходящую местами в мудрость, и глупые, отчаянные поступки, вроде признания эканганде в любви. Ликкарт стал настоящим наваждением, от которого хотелось избавить мозг…

Думала, что хотела избавиться, но вчера, глядя на уезжающую с ним карету, вдруг стало грустно и пусто. Почему? Неужели материнское сердце так реагирует на тело родного сына или есть ещё на что-то? Непонятно…

Также тревожила Сарния. Уж она со своим прошлым отношением к брату обязана была почувствовать подмену, но, кажется, теперь ещё больше восхищается им. Вроде Ликкарт должен повлиять на неё благотворно, но где гарантия, что не переманит на свою сторону и не настроит против семьи? Пусть и заявлял неоднократно, что я ему мать, а Венцим отец, только пока это одни слова, а на деле… Ликк тоже много всего говорил, а потом предал страну и свой род…

— Доброе утро, ридганда! — ворвалась в комнату служанка с перепуганным лицом, прервав внутренний диалог хозяйки. — В ворота въехала карета Звейнициллов!

— Что?! — вскочила та. — Почему пропустили без моего согласия?!

— Извините, но как?!

— Ах да… — недовольно скривилась Литария, поняв свой ляп. — Такому гостю разрешения не требуется… Быстро будить ридганду Сарнию, если ещё спит, и приводить нас с ней в порядок! Кангану Звейнициллу предложить завтрак, выставив всё самое лучшее к нему!

Уже через минуту дом напоминал разворошённый муравейник: метались слуги, повара и девушки-горничные с охапкой красивых платьев. Обе ридганды были приведены в подобающий вид в кратчайшие сроки.

Остановившись у двери в столовую, Литария посмотрела на слегка взбудораженную дочь, ещё не пришедшую в себя от такого раннего для неё пробуждения, потом громко выдохнула, внутренне собралась и, нацепив на лицо самую радушную улыбку из своего арсенала, вошла в помещение.

— Рада приветствовать Вас, Ваше Сияющее Величие, в родовом гнезде Ладомооо… — начала она, быстро осекшись.

Было от чего! Вместо Тойбрела Звейницилла за столом в расслабленной позе с чашкой кофе в руке сидел не он, а его дочь!

— Извините, Ваше Повелительство, я думала, что…

— Ничего! — благожелательно улыбнулась Ирисия. — Наши с отцом кареты одинаковы, и не Вы первая, кто попадается на подобное. Это я должна просить у Вас прощения, что явилась «без стука», но сегодня, выехав на прогулку, вдруг поняла, что никогда не была в гостях у Ладомолиусов. Будем считать моё появление неофициальным визитом скучающей девчонки!

— Добро пожаловать, эка Ирисия! — радостно ответила Литария, чувствуя, как по спине пробежало целое стадо мурашек. — Более достойной и прекрасной гостьи этот дом не видел!

Солнечная гостиная, уставленная свежими цветами, бодрящая свежесть утра, три грациозные, прекрасные женщины, мило улыбающиеся друг другу и… звенящий от эмоционального напряжения воздух. Игра началась!