Нежизнь

Замурованный

– Спокойной ночи малыши, – нежно шепнул отец своим детям. Выключил настольную лампу, положил книжку на полку, вышел и прикрыл дверь.

Молодая жена уже лежала в постели и читала книгу. «Я счастлив, моя семья самое дорогое что у меня есть», – подумал муж. Запрыгнул в кровать и влез под одеяло. Он начал нежить свою жену, он целовал ее в шею, обнимал.

– Ну же дорогой прекрати, – смеясь говорила жена, ей было щекотно. Она отложила книгу и начались ласки.

После всех объятий и телодвижений, наступил покой и мягкая ночь. «Завтра после работы, обязательно куплю что-нибудь своим домашним, я люблю их» – мыслил муж. Он наконец-то обрел их, обрел семью, и жизнь его теперь радует. Жизнь иногда все же преподносит нежданные обстоятельства, которые меняют её.

С доброй надеждой, с твердой уверенностью в завтрашний день уснул муж.

Сон о море, сон о прекрасном отдыхе на море, что может быть лучше? Чайки, волны, яхта идет, солнце светит. Весь мир в этой спокойности. Внезапно у кормы всплывает огромный кит и опрокидывает яхту, жестокое падение в бездну морскую и явное ощущение этого падения вырывает из сна.

Проснулся муж, сон был с изюминкой. Открыты глаза, но ничего не видно, непроглядная темнота, нехватка воздуха. В темноте напрягая что есть мочи свои глаза он пытался уловить какой-то контур, какую-то деталь, но ничего не выходило. В темноте обнаружилось, что в полный рост ему не разгуляться, и так в полусогнутом состоянии он обшарил помещение, оно было небольшое всего лишь в метр-полтора длинной и в метр высотой, он был в холодной каменной коробке неизвестно, где. В общем коробка была небольшая, вряд ли в ней можно было комфортно разместиться, еще и в одних лишь трусах и майке.

Его легкие, доселе имевшие полную свободу по поглощению воздуха, испытали явный дискомфорт, ему было тяжело дышать крупицами воздуха, которые проникали сквозь мелкие дырочки сверху коробки. Он ощутил эти легкие потоки после определения размеров своего ложа. Жадно присосался он в туже минуту к потолку, он был рад что мог хотя бы чуток вдыхать свежего воздуха.

Еще раз определил параметры своего места, но более четко. Если в первый раз он определил размеры, то сейчас обнаружил, что бетонные стены толщиной в десяток, а возможно и десятки сантиметров. Бился об эти стены, стучал кулаками недолго, кулаки ушиб в кровь, его плечи болели от этих жалких попыток вырваться из плена.

После проделанных попыток он поддался панике и очень громко выл, молил о помощи, ничего не происходило, только тишина. Слышны ему в темноте удары его сердца.

Прижавшись к стене своей камеры, он думал: «почему же я тут оказался, я лишь жил и наслаждался жизнью, я не сделал ничего плохого, моя семья как же они без меня? Мир несправедлив! Боже за что ты так со мной жесток!?»

Ужасно, он потерял свою семью, свой лучик счастья в один миг, в одну ночь.

Ничего не понятно было этому человеку, как он из теплой кровати попал и распластался на холодном камне? Ужас пришел к нему, он уже не надеялся увидеть семью.

Перебирал различные варианты причин этого заточения. «Это все из-за того, что я тогда не смог помочь человеку вылезти из машины, но ведь я был так далеко и меня обуял шок, что я мог сделать, я и сам то пострадал не меньше ведь я вылетел из машины в момент столкновения и лежал на асфальте», –вспоминал мужчина.

Пока его терзали духовные волнения, проявились жестокие физические потребности. Голод. Жажда. Сначала он подумывал о голодной смерти, ведь он все равно не увидится со своими родными. Да еще и безнадежность своего положения его смутила, ведь он не нашел не единого намека на выход из узилища. Но его привязанность к своей семье взяла свое, они его ищут, надеются на удачный исход, переживают.

Единственный способ попробовать выбраться это выжить.

Жизнь – это один большой вызов, брошенный человеку, и она продолжает бросать множество мелких вызовов, в которых заключен один общий вопрос: «Ты сможешь?» И он решился, решился терпеть все неудобства ради того, что его жизнь принадлежит не только ему, она еще принадлежит его семье. Невозможно описать горечь утраты по близкому своему. Он выживет, он сможет победить в игре жизни.

Нужда мочеиспускания донимала его еще с обнаружения своего безнадежного положения, он её просто не замечал, он не хотел замечать её. Теперь, когда он решился идти до конца с верой в то, что он сможет выбраться, человек обуздал две своих потребности.

Моча ему не очень понравилась, но все же лучше, чем ничего. Куда труднее ему было решить проблему с голодом. Не знал, что и поделать. Мелькнула мысль, очень отчаянная и мерзкая по отношению к социуму, к порядочным людям. Мысль о том, что он еще может утолить свой голод своими экскрементами. Внутри все съежилось у него, его передернуло, правильно ведь это так противно. Жизнь в коробке с его экскрементами и мочевыделениями? Воротит от таких примитивов, от такой человеческой деградации.

Выживание есть выживание, ему ничего не оставалось делать кроме этих отчаянных методов по утолению своих нужд.

Воспоминания домашнего очага, семейного времяпрепровождения, чувство любви к ним, воодушевляли бедолагу. Пусть он самый жалкий человек на земле, но его воля несокрушима. Он верит, что наступит тот день, когда он придет домой и скажет с достоинством: «я вернулся!».

Первые пробы своего «добра» дались ему очень неприятно, его тут же вырвало.

Силой воли он пересиливал всё отвращение и даже слизывал свою блевотину, всё ради них.

Прошло дней десять его заточения. Весь отвратительный образ жизни для него уже стал обычным и нисколько не противным. Вот на, что готов настоящий любящий человек ради своей семьи.

Он сравнивал себя с великомучениками всех религий.

Казалось, все будет в порядке, и он дотерпит до конца, но дни все уходят и уходят, мысль о том, что никто не спасет его. Не только эта мысль, еще и проблема с голодом вернулась, он все реже испражнялся и объем фекалий уменьшился. Ладно хоть с утолением жажды не было никаких заминок, и он боролся за жизнь дальше, воля возможно вот, что поддерживало в нем жизнь.

Он вывел себя из депрессии, он убеждает себя каждый день, что сможет дотянуть до конца, одни и те же фразы он повторяет про себя: «смирись, ты должен выжить, ты живешь ради них и для них, тебя испытывают, тебе брошен вызов, воля твоя крепка иди до конца».

Каждый день идет борьба с депрессией. Прошел уже месяц, и он теперь полностью свыкся с темнотой, как будто света не существовало в жизни у него, глаза моргали по старой привычке, так он в своем темном быту зрение не использует. Осязание явно вывелось на новый уровень. Телу исхудавшего существа была теперь свойственна низкая температура, так как было почти голым все время в этих холодных стенах. Тишина оглушила мужчину, его слуховой аппарат нарушен, из-за того, что не было слышно не единого звука во время своего заточения.

Дни идут в бесконечную даль, внутри коробки человек начинает сдавать уже свои позиции, не так как несколько дней назад, теперь депрессия берет свое и атакует с удвоенной силой. Дух слабеет, человек уже почти сломлен…

Вибрация и оглушительный удар прошлись по каменной коробке, слух снова заработал и в тот же миг снова был выведен из строя.

Сотрудники МЧС вскрыли саркофаг, и предстало зрелище хуже которого никто из них не видел. Зловонный смрад вырвался наружу, внутри камня сидел человек явно деградирующий, исхудавший, воняющий мочой и своими экскрементами. Можно ли было назвать то существо человеком? «Зря мы вскрыли этот бетонный куб» – пронеслась дикая, бесчеловечная мысль в головах двух МЧСников, но это их работа, спасать людей.

По анонимной наводке сотрудникам доложили о погребенном в бетоне заживо человеке. Спасатели двинулись по вызову на заброшенную лыжную базу, она находилась в нескольких километров от города и была совсем в запустении. Там, на первой лыжной трассе был этот бетонный куб. Тот, кого они спасли был в заточении несколько месяцев и понятно почему вызвал явное отвращение у людей.

Доставили в пункт медицинской помощи там выявили дисфункцию работы пищеварительного тракта, кожную сыпь, повреждение ушных перепонок, повреждение зрительного аппарата. Спасенный не мог говорить первые часы своего спасения. Речь вернулась, с этим не было проблем так как вечный монолог велся каждый день. Слух постепенно должен восстановиться, он как бы уже слышит, но не так как раньше. Запах мерзкий исходил от человека, зубы все были черны, его только помыли, но почему-то запах не смылся.

Сотрудники МЧС сообщили жене о нахождении её мужа, она должна вскоре прийти на опознание.

Пришла жена и отвели её в его палату. В горле у жены появился комок, её вот-вот вырвет прямо в палате. На койке лежал не её муж или она его узнала, но решила не принимать такого обратно. Потому что исхудавший, вонючий дегенерат не был тем прежним мужем, вот какой вывод сделала она. Ей выплачивают пенсию по утере кормильца, так что она переживет, так что лучше пенсия чем такой «кормилец», так будет пока не найдет себе нового мужа.

– Это не мой муж, – первое что сказала она.

– Дорогая, что ты говоришь, это ведь я, Роберт, – молвил выживший. – Я люблю тебя Вика, я вскоре вернусь к вам, к нашим детям!

Нет, это не её муж, ей мерзок это жалкое подобие человека.

– Я не знаю вас мужчина, не пытайтесь приблизиться ко мне в будущем, вы опасны для общества вообще. – Жестоко говорила Виктория. – Не знаю откуда вы узнали о моих детях и мое имя, советую держаться подальше или с вами будет разбираться полиция!

– У этого человека не все в порядке с головой, – обратилась она к МЧСникам. – Выведите меня отсюда.

Все знали, и считали, что у такого «человека» не все в порядке с головой.

Посетители молча удалились из палаты. Роберт заплакал, он не мог поверить, что его жена так легко от него откажется, она же узнала его, но не приняла. Он не увидит её и детей никогда, вся его борьба была бессмысленна изначально, нет смысла дальше жить. Его палата находилась на пятом этаже, он подобрался к окну, на нем стояла решетка. Он был настолько худ, что смог пролезть через форточку и проскользнуть между прутьями. Разбился на смерть отчаянный человек, некогда с несокрушимой волей и непреодолимой тягой к жизни, он размозжил голову о холодную, бетонную отмостку дома.

Смерть была мгновенна. Никто не будет плакать, никто не будет сожалеть о нем, его не было в этой жизни вообще.