Неистинная

Глава одиннадцатая. Случайные встречи

Айрин Вилиус

После того как Арчибальд ушёл, я села на пол гримёрной и закрыла лицо руками, испытывая даже не страх, а истинный ужас.

То, что его высочество делал по жизни, вызывало у меня ассоциацию с тем огненным столпом, возникшим в центре Грааги, когда мы с Сит и Рори утром шли в кафе. На него и смотреть-то было жутко, а если представить, что в него необходимо шагнуть, становилось совсем не по себе. И для меня работа Арчибальда была примерно тем же самым. Не просто риском, а каким-то безрассудством… Почти безумием!

Впрочем, эта агония продолжалась недолго. Успокоилась я через несколько минут, как только вспомнила, о чём мы говорили с его высочеством, когда переносились к Геенне. Всё же безрассудство — рисковать собой без необходимости, а в случае с охранителями необходимость была. Другое дело, что я совсем не хотела, чтобы собой рисковал Арчибальд.

И совершенно точно я не хотела этого не из-за приворотного зелья. Оно ни при чём. Зелье не могло дать мне тех тёплых чувств, что я уже испытывала к его высочеству, не могло внушить уважение и восхищение его душевными качествами. Зелье было направлено исключительно на физиологию, на желания плоти. Но кроме примитивного вожделения я чувствовала ещё много всего. И пять минут назад в основе этих чувств лежал страх, который уж точно не имел никакого отношения к зелью.

Почему Арчибальд вспыхнул пламенем? Он ответил «да» на мой вопрос, но я была не уверена, что он сказал правду. Нет, не потому, что его высочество соврал. Мне показалось, что Арчибальд вообще не знает, что всё это значит и как он должен ответить. Он словно попал в подобную ситуацию впервые… Впервые в жизни выпустил из себя огонь во время поцелуя с девушкой.

Хотя, возможно, и не впервые. Вероятно, такое с Арчибальдом уже бывало, но давно — когда у него была невеста. Тогда это вполне объяснимо. Та девушка умерла много лет назад…

Но ведь Арчибальда, в отличие от меня, никто не поил приворотным зельем. Я не знала этого точно, но предполагала, что его высочество всё же не поили, да и вряд ли на Альго действуют подобные зелья. Что-то я такое слышала или читала… когда-то давно. Про то, что членов правящей династии сложно отравить или приворожить — их огненная родовая магия способна сжигать не только чужую плоть, но и заклинания.

И то что Арчибальд вспыхнул огнём… Это и радовало меня, и огорчало. Радовало, потому что приятно нравиться такому человеку. И огорчало, потому что когда-нибудь правда об авантюре первого отдела всплывёт и тогда его высочеству будет неприятно, если не сказать — больно.

Я не хотела причинять ему боль. Абсолютно не хотела. Но что я могла сделать?

Только ждать. Ждать и надеяться, что Арчибальд сможет меня простить.

.

Вечером этого дня, когда я уже собиралась ложиться спать, завибрировал мой браслет связи. Номер мне был неизвестен. Я думала, это Гауф — он часто связывался со мной не через тот номер, который дал мне, а через какие-то другие, — но это оказалась Бернадет Бэриус, о которой я после всех событий сегодняшнего дня умудрилась напрочь забыть.

Она повторила своё приглашение в гости в воскресенье вечером, и я вынужденно согласилась — раз уж меня об этом попросил маэстро… Бернадет явно обрадовалась, сказала, что я ни в коем случае не пожалею, и, попрощавшись, прервала связь.

Поздно — я уже жалела. Мне не нужно было общение с этой женщиной, и, если бы не тревога за Говарда, я бы отказалась. Хотя и не могла понять, как моё согласие на эту встречу может на что-то повлиять, если айла Бэриус желает разорить «Варьете Родерика».

Появилось желание срочно связаться с Гауфом и попросить его… не знаю… что-нибудь предпринять. Но это было глупо: я даже не представляла, что могу ему сказать. Никаких доказательств чего бы то ни было у меня не имелось, одни слухи и домыслы. И нарастающая тревога.

С другой стороны, у маэстро ведь есть знакомые среди дознавателей. Значит, он наверняка обратится к ним, если поймёт, что дело принимает опасный оборот. Но это ещё необходимо вовремя понять! Я вот, живя с Аланом Вилиусом, до последнего не понимала, что мой отец монстр. Я не любила его и опасалась, но не думала, что он способен на такую мерзость, как в тот вечер, когда я сбежала из дома. В том-то и дело, что иногда настоящий характер человека и его истинные намерения открываются в самый последний момент…

Невольно вспомнился Арчибальд и наш разговор про его отношения с императором. До этого момента я ни разу не задумывалась, как так вышло, что Арен убил своего брата. По какой причине он это сделал. Почему именно в тот день на площади, а не раньше и не позже.

Наверное, император, как и я, до конца не хотел верить, что родной человек — родной хотя бы по крови, раз уж всё остальное не получилось, — желает его уничтожить. И настолько сильным было это желание, что оно, по-видимому, продолжало действовать даже после смерти его высочества Аарона. Я не верила, что тот огненный столп, который я сегодня видела, был сотворён без его ведома и непосредственного участия.

Жаль, что Арчибальд торопился и не рассказал мне, что это был за огонь. Хотя я не сомневалась, что завтра прочту обо всём в газете, но… это всё же не совсем то. Да и всей правды они наверняка не напишут.

.

Случившееся в субботу утром возле Императорского музея на следующий день обсуждали не меньше, чем накануне. И не только потому, что «Золотой орёл», да и другие столичные газеты выпустили статьи с объяснением случившегося, но и потому, что сразу после этого — а газеты выходят рано утром — и в столице, и в других городах начались стычки между аристократией и нетитулованными. Самая масштабная драка, как утверждалось, была в магическом университете Грааги, но подробностей пока никто не знал.

В коллективе нашего варьете стычки были невозможны — не с кем было ругаться, не со мной же? Поэтому мои коллеги не ругались, но обсуждали всё горячо и оживлённо. И кто, и зачем, и почему…

Больше всего всех возмущал тот факт, что покушение было организовано не на императора, взрослого мужчину, который способен постоять за себя, а на его семилетнюю дочь Агату. Причём возмущения было столько, что я не сомневалась — если бы в нашем театре работал хоть один аристократ кроме меня, ему бы точно досталось. Может, до драки и не дошло бы, но до ругани — точно.

В газетных статьях достаточно подробно рассказывалось, каким образом было организовано это покушение, и от описаний у меня кровь стыла в жилах. Может, если бы я была магом, мне было бы проще воспринимать подобную информацию, а так… Казалось удивительным и бесчеловечным, что кто-то может настолько ненавидеть императора, что желает зла даже его ребёнку.

Как и сказал тот мужчина возле кафе, возникший возле Императорского музея огонь был портальной ловушкой. Создавалась она при помощи артефактов, заключая «объект», который нужно уничтожить, в четыре огненные стены, и сжигала его. И так как улицу, по которой на магмобиле ехала наследница, несколько раз проверяли на наличие подобных артефактов, они были установлены на соседних улицах. Поэтому при активации ловушки и получилось, что огонь сжёг четыре жилых дома.

В статье утверждалось, что Агата жива, и это вызывало удивление у многих, особенно у магов. Хотя маэстро, будучи самым сильным магом из тех, кто работал в театре, говорил, что такое вполне возможно, если охранник, сопровождавший принцессу, успел сотворить нейтрализующее заклинание.

— Правда, в этом случае возникает вопрос, — объяснял всем Говард, когда мы собрались в зрительном зале, но вместо репетиции вдруг начали обсуждать написанное в газете, — отчего не выжил охранник. Это странно. В любом случае можно сделать однозначный вывод: в прессе содержится только часть правды. История там явно какая-то мутная.

— Думаете, наследница на самом деле не выжила? — серьёзно поинтересовался Дерек, и меня аж передёрнуло.

— В том, что она выжила, я как раз уверен, — возразил маэстро, и я тут же с облегчением вздохнула. Причём не одна я — остальные актёры тоже. И даже техник, который в этот момент ковырялся в оборудовании под потолком. — Вопрос в том, каким образом это случилось. Если бы охранник сплёл нейтрализатор, он бы тоже остался в живых. А раз погибли все, кроме принцессы… Значит, она выжила благодаря кое-чему другому. Или кое-кому…

Мне было очень интересно всё, о чём говорил Говард, но я понимала, что спрашивать Арчибальда вряд ли решусь, да и он, скорее всего, не сможет ответить, если это секретная информация. Рассуждать об этом, правда, было некогда — маэстро на сегодня наметил первую репетицию своего нового спектакля. Того самого, про девушку, которая отправилась на поиски жениха на другой конец мира.

Назывался этот спектакль «Корабль», и большую часть сюжета мы должны были играть на фоне красивейшей декорации в виде разбитого корабля среди песков. Её ещё не сделали, я только видела эскизы, но и они завораживали. Мне нравилась задумка маэстро, настораживал лишь один момент…

Я играла в паре с Дереком. И впервые за всё время его работы в нашем театре он должен был исполнять роль влюблённого в меня мужчины, а я — отвечать на эту любовь. И в этом были определённые сложности. У меня не получалось совсем абстрагироваться от ситуации и погрузиться в роль. Возможно, кому-то это было не видно, но вот маэстро и самому Дереку — очень даже.

Я напрягалась. Едва уловимо, но напрягалась рядом с Ллойсом. И ещё неприятнее становилось оттого, что Дерек это замечал и… нет, не игнорировал. Он иронизировал! И от наших совместных сцен создавалось ощущение чего угодно, только не любви.

В итоге маэстро не выдержал и выгнал из зала всех, кроме нас. Я сразу сжалась, предчувствуя, что Говард собирается ругаться, и сложила руки на груди, пытаясь защититься хотя бы этой позой, но маэстро начал не с меня.

— Дерек, — почти прорычал Родерик, как только дверь за последним актёром закрылась — даже техника и того выставили из зала, — если ты продолжишь в том же духе, я буду вынужден отстранить тебя от роли.

Не ожидая подобного, я покосилась на Ллойса. Второй режиссёр стоял в метре от меня, и лицо у него действительно было виноватое.

— Простите, маэстро…

— Мне твои извинения не нужны, сам понимаешь. Либо ты нормально работаешь, либо отдыхаешь. Выбирай.

— Работаю, конечно, — быстро сказал Дерек, и Говард кивнул:

— Хорошо. Но я всё равно тебя отстраняю, правда, временно. Пока я заменю тебя в этой роли — через пару недель, когда Айрин привыкнет, вернёшься в строй.

— Но Говард! — Ллойс побагровел. — Айрин к вам и так уже привыкла, а вот ко мне…

— Она не привыкла к роли, — перебил Дерека маэстро, покачав головой. Лицо у него было жёстким, а глаза холодными — так бывало всегда, когда с ним было бесполезно спорить. — Когда свыкнется, выучит всё, отработает, тогда ей будет легче привыкнуть ещё и к тебе. А сейчас ты её смущаешь своими ухмылками.

— Да не буду я больше!

— Верю. Но всё же так будет лучше. И для Айрин, и для спектакля. Всё, Дерек, садись на моё место, ты сегодня будешь режиссёром. А я — актёром.

Ллойсу ничего не оставалось, как подчиниться, пусть он и выглядел крайне недовольным этим фактом. Зато потом, после того, как в зал вернулись остальные наши коллеги и репетиция возобновилась, дело пошло гораздо веселее.

.

Ближе к вечеру, когда я уже собиралась уходить из гримёрной, чтобы отправляться в гости к Бернадет Бэриус, в дверь тихо постучали, а затем, как только я выкрикнула своё «можно», через порог шагнул маэстро.

— Я помню, что ты сегодня встречаешься с Бернадет, — сказал Говард негромко, прикрыв за собой дверь. — Но хотел поговорить не о ней.

— О сегодняшней репетиции? — я понимающе улыбнулась, вновь садясь на стул. Маэстро приблизился ко мне и опустился передо мной на корточки, заглядывая в глаза.

— О ней. Айрин… Я, конечно, отругал только Дерека — он заслуживал выволочки, — но ты тоже в той ситуации не молодец. Помнишь, чему я тебя учил?

— Помню. Все проблемы нужно оставлять за сценой. Есть только роль. Но это сложно, когда…

— Дерек влюблён в тебя, — перебил меня Говард, и я поперхнулась продолжением своей речи. Я хотела сказать: «когда над тобой смеются», но к тому, что произнёс маэстро, это утверждение совсем не подходило. — Что ты смотришь с таким удивлением? Да, влюблён. И очень сильно. Его насмешки — это в первую очередь его уязвимость перед тобой. Ты же не считаешь, что одной тебе бывает больно и неприятно? Ллойсу неприятно, что ты шарахаешься от него. Он вкладывает в свою игру частичку собственной души, для Дерека эта роль особенная. А ты… ты как будто хлещешь его кнутом. Он перед тобой обнажился, а ты взяла хворостину и…

— Маэстро! — Кажется, я начала задыхаться. — Но я ведь… Вы же понимаете, я…

— Понимаю, — кивнул Говард. — Но я понимаю не только тебя, Дерека тоже. Он хороший парень. Вы в сегодняшней ситуации оба повели себя непрофессионально, поэтому я и решил дать вам две недели, чтобы вы смогли разобраться и подумать. С Дереком я уже говорил, теперь говорю с тобой. Айрин, девочка. Тебя никто не заставляет принимать любовь Ллойса, но хотя бы не шарахаться от него, словно он тяжело болен, тебе нужно научиться. Просто для того, чтобы его не обижать, Дерек не заслуживает такого отношения. Он не виноват в том, что влюбился. Так же, как и ты не виновата в том, что родилась не магом и твой отец сделал из этого факта огромную проблему. Понимаешь?

Я кивнула.

Было стыдно. И перед Дереком, и перед маэстро, который вновь отчитывал меня, словно маленькую и глупую девчонку.

— Говард… Вы думаете, у Ллойса это всё серьёзно?.. — уточнила я то, что тревожило меня сильнее всего.

— Более чем, — хмыкнул маэстро, и я нервно передёрнула плечами. — Но это не твоя проблема, а его. Твоя проблема — научиться не напрягаться из-за его чувств и позволить ему проявлять их хотя бы на сцене.

— А они не усугубятся, если…

— Айрин, про любовь нельзя так говорить. «Усугубится». Ты что? Любовь — это прекрасное чувство.

— Но… Ладно, хорошо. Тогда скажу иначе. Не станет ли влюблённость Дерека сильнее из-за исполнения роли капитана?

— Всё возможно, — подтвердил Говард мои опасения. — Но иногда для того, чтобы выздороветь, необходимо переболеть.

.

Бернадет Бэриус, естественно, жила в самом центре Грааги, а именно на Дворцовой набережной. На этой улице с домами, выходящими окнами на реку, жильё было самым дорогим в столице. Хотя жить там, насколько я знала, было не слишком комфортно — постоянный ветер доставлял множество неудобств. Зато престижно.

Дом айлы Бэриус представлял собой небольшой двухэтажный особняк из светло-бежевого камня, с зелёной крышей и такой же зелёной входной дверью, к которой вела узкая металлическая лестница с перилами, увитыми каким-то растением из тех, что не теряют товарного вида даже в холодное время года. Я поднялась по этой лестнице и позвонила в звонок.

За дверью раздались мелодичные переливы, напоминающие птичье пение, а затем створка распахнулась и передо мной появился один из слуг — пожилой мужчина во фраке, очень худой и высокий, с невозмутимым лицом. Не маг.

— Добрый вечер, айла Вилиус, — сказал он слегка скрипучим голосом и склонил голову. — Проходите, хозяйка вас ждёт.

Я шагнула внутрь, сразу оказавшись в светлом и очень уютном фойе. Да, следовало признать: у Бернадет — или у её предков — есть вкус.

Круглая комната, облицованная сверкающим мрамором разных оттенков бежевого, салатового и нежно-розового, венчалась балконом с высокими перилами из какого-то тёмного металла. На втором этаже явно располагался зимний сад — снизу из фойе я видела множество растений в больших кадках. Туда вела широкая лестница, тоже каменная, но устланная ковром с причудливым орнаментом из переплетённых цветов и листьев. Сам ковёр тоже был зелёным, и от этого возникало ощущение, что Бернадет — любитель подобных оттенков. Но мне тоже нравилось, тут я не могла придраться. Нежно и совсем не вычурно. В доме моих родителей была абсолютно другая обстановка — кричащая о достатке, пафосная. Здесь достаток тоже чувствовался, но не выпячивался, как наивысшее достижение. И никаких дурацких скульптур и расписных ваз, как в особняке отца. Он почему-то обожал подобное, а я — ненавидела.

— Здравствуйте, Айрин, — раздался голос Бернадет откуда-то сбоку, когда я передавала слуге свою верхнюю одежду, чтобы он повесил её в шкаф. Я оглянулась и заметила, что хозяйка дома выходит из двери, которая находится сбоку справа. Напротив была ещё одна такая же дверь — по-видимому, они вели в разные части дома. — Очень рада вас видеть.

— Я вас тоже, — ответила я вежливо и постаралась улыбнуться, хотя изнутри меня грызло беспокойство. — Здесь безумно красиво, могу сделать комплимент вашему вкусу.

— О, спасибо! — Обрадовалась айла Бэриус вполне искренне. — Но это не совсем мой вкус, а вкус моего отца, храни Защитник его душу. Он умер несколько лет назад, выдающийся был человек.

— Соболезную.

Бернадет кивнула и продолжила, обводя руками фойе, будто желала его обнять:

— Знаете, чем он занимался, Айрин? Он был архитектором. И создавал проекты домов для аристократии. Спроектировал в том числе и этот особняк.

Я немного удивилась — понимала, что подобную профессию мужчина, да ещё и аристократ, мог выбрать, только если…

— Да, он был слабым магом, — хмыкнула Бернадет и слегка бесцеремонно подхватила меня под руку. — Даже слабее меня. Но вполне успешно устроился в жизни и не переживал из-за малого количества магоктав в своём энергетическом контуре. Он многому меня научил… Кстати, Айрин, вы ужинали?

— Нет.

— Замечательно. Значит, сейчас мы с вами поужинаем…

.

Айла Бэриус привела меня в соседнюю комнату, оказавшуюся большой столовой с длинным деревянным столом, укрытым кружевной скатертью — на этот раз не зелёной, а белоснежно-белой — и заставленным какими-то блюдами. Я к ним не присматривалась, как и к окружающей обстановке, по одной простой причине — из-за стола, как только мы с Бернадет вошли, поднялся Дерек Ллойс.

Увидев нашего второго режиссёра, я едва не споткнулась от неожиданности. Да и он, судя по его слегка замороженному выражению лица, не ожидал этой встречи.

— Ох, простите, — хохотнула Бернадет, видимо поняв, что её гости пребывают в замешательстве. — Я совсем забыла предупредить вас обоих! Айрин, видите ли, я ещё пригласила на сегодняшний ужин Дерека. До последнего думала, что он откажется, но он меня обрадовал, как и вы. Надеюсь, вы не возражаете?

Конечно, я возражала, но говорить об этом было неприлично. Пришлось уверить Бернадет, что всё в порядке. Ллойс тоже глубокомысленно покивал на мои слова, при этом стараясь не смотреть на меня, будто я была ему неприятна.

Мы сели за стол, и только тут я наконец огляделась.

Столовая оказалась не менее красивой, чем фойе, — с большим количеством окон, между которыми висели различные картины — натюрморты и пейзажи. А напротив, возле глухой стены, стояли этажерки с цветущими растениями. Они обвивали стеблями металлическую конструкцию этажерки так, что её толком не было видно, и создавали впечатление живой изгороди.

— У вас большой дом, Бернадет, — говорил Дерек, пока я оглядывалась. Голос его звучал мягко, почти медово. — Особенно столовая… рассчитана на немаленькую семью. А вы живёте здесь одна?

— Дом построил мой отец, как я и говорила, — ответила айла Бэриус, с интересом рассматривая Ллойса. Она явно считала его весьма привлекательным мужчиной и не собиралась этого скрывать. — Он рассчитывал на большую семью, женившись на моей матери. Но она родила только меня — осложнения после родов не позволили ей забеременеть ещё хотя бы раз. Поэтому мечта моего отца осталась лишь мечтой. А я… Что ж, можно сказать, что я слишком свободолюбива. Мне нравится быть хозяйкой в этом доме и распоряжаться своей жизнью так, как хочется, а не по чьему-нибудь указу. Поэтому я так и не вышла замуж.

— А как же дети? — вырвалось у меня недоуменное. — Вы не желаете детей?

Мне это казалось удивительным. Я-то, наоборот, всегда мечтала о нормальной семье, которой была лишена. И добровольно отказываться от детей ради амбиций… Нет, мне такое было непонятно.

— Вы же знаете наши аристократические заморочки, Айрин, — хмыкнула Бернадет, улыбнувшись. — Ребёнку нужно обязательно давать фамилию отца для передачи родовой магии, а я не хочу выходить замуж. Поэтому… пока подожду. Может, чуть позже, если мне вдруг станет одиноко. Пока мне всё нравится. Я много работаю в театре, устраиваю дружеские посиделки в доме. Кстати, сегодняшний вечер у нас получается камерным, но бывают и более многочисленные. Приглашаю вас заранее, буду рада видеть. Дерек, что скажете?

— С радостью, — вежливо ответил Ллойс, и я, покосившись на него, постаралась понять, говорит ли он правду. Но нет, ничего из этой затеи не вышло. Всё-таки Дерек — хороший актёр.

— А вы, Айрин? Надеюсь, ваши отношения с Говардом Родериком не станут помехой для того, чтобы прийти ко мне в гости?

Я сделала вид, что задумалась.

— Нет… Наверное, нет. Ну, по крайней мере, пока он мне ничего такого не запрещал, а там посмотрим.

— Вы всегда слушаетесь маэстро Родерика? — лукаво улыбнулась Бернадет, и я нарочито смутилась.

— Почти всегда. Вы же понимаете, я ему очень обязана…

— Понимаю, — кивнула айла Бэриус, и я уже ожидала новый провокационный вопрос, когда женщина воскликнула: — Мы с вами что-то заболтались, а ужин ждёт! — И хлопнула в ладоши.

Мы с Дереком при этом синхронно уставились на руки Бернадет, не понимая, зачем она хлопает. Не рассчитывает же она, что её услышат слуги?

— Здесь есть артефакт, который передаёт хлопок в ладоши как сигнал на кухню, — пояснила хозяйка дома. — Мне это нравится больше, чем колокольчики. Наверное, так проявляется моя любовь к театру.

И действительно — через полминуты в столовую вошли двое слуг — мужчины в таких же фраках, как тот, что открыл мне дверь, и с постно-нейтральными лицами. Мне показалось это удивительным: всё-таки одно дело дворецкий или управляющий, и совсем другое — работники кухни или подавальщики. Ими чаще являются женщины.

— Я больше люблю, когда мне прислуживают мужчины, — пояснила Бернадет, как только слуги поставили перед нами полные тарелки и удалились. — На них приятнее смотреть.

Дерек фыркнул, с аппетитом принимаясь за еду, и я через мгновение последовала его примеру.

.

Больше в этот вечер Бернадет, на удивление, ничего не спрашивала о маэстро. Она вела неспешную беседу ни о чём, переключаясь между нами с Ллойсом, и была очень любезна. Даже в итоге сказала, что закажет магмобиль, чтобы он отвёз нас обоих по домам.

Я же, отвечая на вопросы айлы Бэриус, размышляла о том, что здесь делает Дерек. Его тоже попросил прийти сюда Говард или он сам решил? Может, наш второй режиссёр мечтает перейти в «Театр Бернадет»? Хотя это казалось мне глупым — всё-таки маэстро переманил Ллойса из Императорского театра, где ему платили куда более серьёзные деньги, чем могла позволить себе айла Бэриус. Говард заинтересовал Дерека не финансами, а творческими возможностями, и мне было сложно представить, что Бернадет в этом плане может переплюнуть маэстро. Нет, нереально. Комфортные финансовые условия — да, но…

Впрочем… Дерек, насколько я знала, совсем не вхож в аристократические круги. А вдруг он мечтает стать аристократом? Жениться на самой Бернадет или найти себе ещё кого-нибудь среди титулованных. Может, поэтому он и на меня внимание обратил, что ко мне титул прилагается. Хм…

Я не знала, насколько истинно это утверждение. По сути, его можно было счесть правдоподобным, если бы не одно «но», и весьма существенное. Я знала, что Говард доверяет Дереку и считает его хорошим парнем, а за последние пять лет жизни я убедилась, что маэстро не ошибается в людях. Он умел выбирать друзей и соратников. И раз выбрал Ллойса — значит, у него были на это причины. Да и наш сегодняшний разговор лишний раз доказывал, что Говард относится к Дереку положительно, ценит его и уважает.

Но… что если маэстро всё-таки ошибается?

Я прочитала в своей жизни не так уж и много детективов и тем не менее легко могла представить сюжет, по которому второй режиссёр мечтает сместить первого, чтобы самому рулить театром. И если Бернадет пообещала Ллойсу нечто подобное… Это большое искушение. И я не верю, что Дереку не хочется карьерного роста, который на данный момент невозможен — рядом с маэстро Ллойс достиг потолка, выше второго режиссёра в театре нет звания. Только главный режиссёр, которым является Говард.

Что ж, всё складывается. Талантливый нетитулованный маг мечтает о карьере и титуле, и Бернадет предлагает ему и то, и другое. Взамен на помощь по «устранению» Родерика… Нет, не физическому — в возможность убийства я не верила, Бернадет не похожа на сумасшедшую, как и Ллойс. А вот устроить театру такие проблемы, чтобы Говард сам ушёл и вынужден был продать варьете… Такой вариант более вероятен. Даже, я бы сказала, логичен. По крайней мере, с точки зрения айлы Бэриус — она наверняка рассуждает подобным образом, желая переманить Ллойса на свою сторону. В таком случае зачем им я?

И тут меня осенило.

А если Дерек действительно влюблён? И рассчитывает, что Бернадет ему поможет «уговорить» меня на отношения? Если представить, что Говард внезапно отходит от дел и перестаёт мне помогать… Да, мне нужен будет новый «покровитель» для борьбы за опеку над Рори, а Ллойс ведь в курсе моих судов. И в таком случае я бы действительно покорилась воле Бернадет и Дерека — чтобы не потерять свою Рори. Если бы не авантюра первого отдела, разумеется. Но они-то об этом не знают.

Всё это звучало отвратительно, но, на мой взгляд, логично, поэтому я решила, что нужно обязательно обсудить всё с маэстро.

.

Домой я отправилась через пару часов на одном магмобиле с Ллойсом. Очень хотелось отказаться, но, как это сделать, если хочешь быть вежливой, я не знала, поэтому пришлось с любезной улыбкой согласиться.

Поблагодарив хозяйку дома за ужин, который действительно был очень вкусным, мы с Дереком забрались в салон машины и через пару минут уже выезжали с набережной по направлению к Новой Грааге, где у нас обоих была квартира. Причём Ллойс, как выяснилось, жил не так уж и далеко от меня и собирался прогуляться до своего дома после того, как мы приедем к моему.

— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил Дерек неожиданно через пару минут, когда я почти смирилась с тишиной, повисшей между нами.

— Ты о чём? — насторожилась я, и не зря.

— О Бернадет. И о том, что она пригласила нас обоих, при этом ничего не сказала ни мне, ни тебе. Зачем я не понимаю.

— Наверное, хотела посмотреть, как мы друг с другом общаемся, если нас не предупредить о встрече. А… Говард знает, что ты...?

Мне было интересно, как ответит Дерек. Ведь если маэстро не знает, то Ллойс же должен понимать, что я тому обязательно расскажу. И лгать сейчас не имело смысла — я всё равно выясню правду.

— Знает, разумеется, — кивнул Дерек, ничуть не смутившись моим вопросом. А вот я смутилась его ответом, поскольку он не слишком вписывался в мою теорию о заговоре Ллойса с Бернадет Бэриус. — Я вообще не собирался идти, но Говард меня попросил.

И тут я кашлянула, потому что это значило: маэстро знал, что мы с Дереком сегодня встретимся у Бернадет. Знал, но мне не сказал!

Я покосилась на Ллойса. У того был нарочито невозмутимый вид, но на щеке, которую я наблюдала сбоку, отчего-то алело небольшое пятно, будто от смущения. Или это аллергия на раков, которых он ел у айлы Бэриус на ужин?

— Маэстро тебя попросил… — эхом повторила я, и Дерек кивнул.

— Да. Говард считает, что она планирует как-то навредить нашему театру, но как он не знает. Он даже обращался к своим знакомым дознавателям, но те только руками разводят — нет состава преступления и причины для какой-либо слежки, одни домыслы и опасения. Но не зря ведь она так в доверие пытается втереться. К Фардину тоже приставала…

— О, ты и об этом знаешь?

— Разумеется. Бернадет так или иначе обращалась уже ко всем, кто имеет для варьете значение. Даже к нашему главному световику. Он, конечно, в гости к ней не пошёл, ты же знаешь его нелюбовь к аристократам, но послушал, как он выразился, «песню». Сказал, что красиво поёт, обещает золотые горы и прочие блага.

— В этом как раз нет ничего особенного, она и раньше обещала. Просто не лично, а через свой отдел кадров.

— Вот это и настораживает, — пробормотал Дерек, откидываясь на спинку сиденья с закрытыми глазами. — Как будто ей нечего делать, только сотрудников варьете к себе переманивать. И ладно бы ещё она просто предложения всем делала, но ведь ни мне, ни тебе ничего не предлагалось. Бернадет словно пытается с нами подружиться. Меня это очень удивляет.

Я не стала говорить, что это удивительно только в том случае, если Дерек с ней не в сговоре. В таком случае айла Бэриус, вероятно, рассчитывает на нашу с Ллойсом добровольную помощь в деле «свержения» маэстро с трона театрального короля. Прощупывает возможные ходы, продумывает план…

— И то, что Бернадет пригласила нас с тобой в гости, но не сообщила об этом… — продолжал между тем Дерек. — Значит, опасалась отказа. А ещё, возможно, хотела проверить какой-нибудь слух.

— Какой? — не сразу сообразила я и замерла, когда Ллойс ответил:

— Вокруг тебя их ходит много, Айрин. И один из них — тот, в котором ты встречаешься не только с маэстро, но и со мной.

— Такого я ещё не слышала… — пробурчала я еле слышно, мысленно проклиная Райзу с её фантазией. Наверняка ведь она это всё придумала!

— Ты не слышала, но слышали мы с Говардом. Получается, Бернадет хочет разобраться в хитросплетениях твоих отношений с мужчинами. Айрин… у тебя нет ощущения, что в этом может быть замешан твой отец?

Я закусила губу и резко выдохнула:

— Звучит почти бредово, но… он способен на всё.

Дерек понимающе кивнул:

— Да, я тоже так думаю. Значит, ждём её — или их — следующий ход. Он наверняка последует, и скоро.

.

С понедельника стычки между аристократией и нетитулованными начали набирать катастрофические обороты. Если накануне народ лишь раскачивался, набираясь сил и возмущения, то с началом рабочей недели грянул гром. Драка была даже в Институте артефакторики. И, несмотря на усилия безопасников и дознавателей, конца и края этому видно не было. Нас беспорядки касались в меньшей степени, но тем не менее всё это было неприятно и отражалось на количестве зрителей — около трети сдали билеты на вечерний спектакль, предпочтя остаться дома и не шляться по улицам.

— Нужно вмешательство императора, — бурчал маэстро, когда я заглянула к нему перед началом представления. — Иначе на самом деле гражданская война может начаться. Ты слышала, Айрин? Родственники погибших в субботу собирают единомышленников, чтобы разобраться с аристократами. На Дворцовой набережной даже все магазины закрылись, рестораны тоже сейчас не работают. Арчибальд на своём севере много интересного пропускает.

Я нервно улыбнулась. Да, каюсь, в газетах я смотрела в первую очередь не информацию о стычках между аристократией и нетитулованными, а статьи о нынешней активации Геенны. Все были заняты другим, и про охранителей писали мало. Ничтожно мало.

Я беспокоилась за Арчибальда. Знала, что, если бы с его высочеством случилось хоть что-то, об этом была бы в курсе уже вся страна, но всё равно тревожилась, понимая, что ему сейчас сложно. Гораздо сложнее, чем любому из нас, кроме, возможно, императора.

Много раз я порывалась написать Арчибальду, но останавливала себя. Вряд ли там, на севере, у него будет время на ответ. Да и отвлекаться просто на то, чтобы прочитать моё послание, — это может быть смертельно опасным.

И я ждала. Ждала, когда Геенна наконец успокоится и я смогу увидеть его высочество. И не только увидеть…

— Говард, я хотела поговорить с вами… насчёт Дерека и Бернадет, — вздохнула я, присаживаясь на стул перед столом в кабинете маэстро. — Дерек сказал мне вчера, что вы в курсе, куда он пошёл…

— Конечно в курсе, — хмыкнул наставник. Его взгляд, направленный на меня, стал ироничным. — Он хотел соскочить, охальник. Уговаривать пришлось, убеждать, что отстраняться от этой женщины сейчас — не лучшая идея. Я не понимаю, что она задумала, и дознаватели мне здесь пока не помощники, зато можете помочь вы с Дереком.

— А если Ллойс с ней в сговоре? — осторожно поинтересовалась я, и маэстро улыбнулся — по-доброму так, но слегка снисходительно.

— Ох, Айрин… — он покачал головой. — Ты настолько боишься влюблённости Дерека, что готова объявить его злодеем. Подумай сама. Что он приобретёт, если свяжется с Бернадет?

— Станет главным режиссёром.

— Номинально — да. Но по сути он превратится в её раба. Это у меня тут свобода, делай, что хочется, а с Бернадет так не получится, в первую очередь потому, что она аристократка. Она единоличница, не зря же не вышла замуж, зато любовников меняет чаще, чем шляпки. Думаешь, взрослому состоявшемуся мужчине хочется становиться подкаблучником? Дереку важно дышать, творить, не оглядываясь на интриги и предрассудки.

— А если он хочет жениться на ней и стать аристократом? — Я всё ещё упорствовала. Но мне и правда казалась очень логичной моя идея.

— Его не интересует титул, Айрин. Если бы у Дерека была такая цель, ему проще было бы вернуться в Императорский театр, для этого не обязательно сговариваться с Бернадет.

— Но зачем тогда она вообще с ним связалась?

— Потому что она всего этого не знает, — усмехнулся маэстро. — И, как многие аристократы, думает, что титул для нас является пределом мечтаний. Возможно, она собирается предложить Ллойсу фиктивный брак взамен на работу в её театре и на помощь в уничтожении меня как конкурента. Но для этого ей, конечно, нужно сначала хорошенько изучить Дерека и обаять его. А ты там как запасной вариант, она ведь слухи о его влюблённости тоже слышала.

Я вздохнула, понимая, что маэстро не убедить — он даже мысли о том, что Ллойс может оказаться предателем, не допускает. Ну ладно…

— А мой отец? Как думаете, он может быть замешан в интригах Бернадет?

— Вполне, — кивнул Говард. — Он у тебя своеобразный. Но если это так, то нам подобное только на руку.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что двое пауков в одной банке не уживаются.

.

Следующие несколько дней я провела в ожидании Арчибальда. Репетировала, в том числе и новый спектакль, участвовала в постановках, гуляла по городу с Рори, читала газеты… и ждала.

Стычки между аристократией и нетитулованными почти прекратились после вмешательства в этот процесс императора, и многие вздохнули с облегчением, но не я. Я продолжала изучать газеты, выискивая информацию о Геенне почти с маниакальным упорством, и тщательно её изучала. Так я узнала, что демоны «заблокированы» (что это значит, в статье не пояснялось), но до конца ещё не уничтожены.

Время подходило к пятнице, и у меня на полдень было назначено очередное судебное разбирательство с отцом по опеке над Рори. Я нервничала, как всегда бывало перед визитом в судебный комитет, но в то же время мне было интересно, чем на этот раз всё кончится, учитывая «справку о невинности» от главврача Императорского госпиталя. Что судья скажет отцу, примет ли какое-нибудь судьбоносное решение?..

Накануне я надеялась, что Арчибальд успеет вернуться до суда, но, проснувшись утром в пятницу, осознала, что надежды были напрасными. Хотя ещё вчера по столице пошёл слух, что с демонами покончено. Но то ли Арчибальд был занят, то ли ещё что-то… Так или иначе, но в судебный комитет я отправилась, ничего о нём не зная.

И, конечно, абсолютно не ожидала, что встречу его там.