Неистинная

Глава шестая. Прогулка

Арчибальд Альго

Ещё в пятницу днём Арчибальд был уверен, что прийти в театр на спектакль Айрин у него не получится. Несмотря на то, что он всё-таки послал ей зачарованный букет, — цветы цветами, но день выдался абсолютно ненормальный. С утра был Совет архимагистров, на котором Арен поразил Арчибальда до глубины души — оказалось, что проект указа, над которым последние несколько дней работал его высочество, изначально был блефом. И не собирался император лишать титулов членов семей заговорщиков! Арчибальд даже злился на себя: и как он мог в это поверить? Знает ведь Арена. Подобного манипулятора ещё поискать надо! Император, как бы ни любил Арчибальда, да и остальных родственников, нимало не смущался, когда хотел использовать кого-нибудь из них. И двоюродного брата эта участь постигала особенно часто. Ещё в среду Арен просил Арчибальда подготовить указ о лишении привилегий аристократов для тех семей, чьи родственники участвовали в заговоре, и его высочество даже успел понервничать, опасаясь, что брата в очередной раз захотят убить после подобной инициативы. Однако…

Да, Арчибальд испытал облегчение, когда понял, что со стороны Арена это был блеф. И настолько грамотный, что ничего не заподозрил даже сам принц, что уж говорить об остальных архимагистрах! Те только пыхтели от возмущения и пучили глаза, не понимая, что император пытается поймать их на крючок страха за будущее. И не безрезультатно…

Будь на месте Арена кто-то другой, Арчибальд, скорее всего, высказал бы ему много всего после подобного использования собственной персоны, пусть и в государственно важных целях. Но высказывать что-либо Арену было бесполезно. Не потому, что он ничего не понимал — как раз он прекрасно всё понимал. Но всегда делал так, как было выгоднее ему и лучше для страны.

Но настоящее «веселье» началось после Совета архимагистров. Они с Ареном только начали обсуждать возможность отмены налогов для нетитулованных охранителей, когда брату на браслет пришёл сигнал тревоги особой важности. Такой сигнал отправлялся охраной только в том случае, если один из членов семьи находился в смертельной опасности. И Арен, приняв вызов от начальника охраны дворца, выяснил, что было совершено покушение на его дочь. Семилетнюю Агату пытались отравить.

Что началось после этого, сложно поддаётся описанию. Дознавательский комитет буквально перевернул вверх дном весь дворец. Всех опрашивали, обыскивали, никуда толком не выпускали… Даже Арчибальд был вынужден сидеть у себя и ждать распоряжений. Он не жаловался, понимая, что это необходимость, но и удовольствия не испытывал. Сама ситуация была на редкость неприятной, и его высочество морщился: во дворце есть предатель, а возможно, и не один. А если судить по тому, как резво Гектор Дайд, начальник дознавательского комитета, принялся опрашивать родственников императора, подозрения у того были вполне конкретные. И обоснованные.

Как бы хорошо Арчибальд ни относился к жене и детям Аарона, он всё же считал, что брат совершил ошибку, оставив их во дворце после случившегося на День Альганны. Да, они не были замешаны в заговоре, но они любили Аарона, и уже по этой причине можно было отправить их подальше от столицы. Однако Арен этого не сделал и теперь пожинал плоды собственного милосердия. Хотя, когда Арчибальд задал Гектору Дайду вопрос о том, знает ли он, кто хотел убить Агату, главный дознаватель кратко ответил:

— Пока нет. Но подозреваемых навалом.

— И я? — усмехнулся Арчибальд и ничуть не удивился, когда Гектор кивнул. Это была его особенность — Дайд всегда подозревал всех, в том числе тех, с кем у него были хорошие отношения. Арчибальд был уверен, что он даже императрицу будет проверять. И это его как раз не удивляло. Зато реакция Арена, сразу и безоговорочно поверившего в невиновность аньян Агаты, которая и подарила эти злосчастные конфеты, удивила до крайности. Да, Арчибальд тоже не подозревал Софию Тали — точнее, считал, что её участие маловероятно, — но Арен отреагировал так, словно был абсолютно уверен в честности девушки. Это было необычно, но Арчибальд промолчал — во-первых, не его дело, а во-вторых, задавать Арену вопросы бессмысленно — тот ответит только в том случае, если будет заинтересован в получении Арчибальдом ответа. И сейчас явно не та ситуация.

Дознавательский комитет отпустил Арчибальда за полчаса до начала спектакля, и после дня, проведённого взаперти в собственных покоях, у его высочества не осталось сомнений — в театр он всё-таки пойдёт. Нужно было развеяться и проветрить задохнувшиеся за сутки мозги. Несколько часов кряду Арчибальд размышлял о случившемся с Агатой — слава Защитнику, девочка выжила, но по счастливой случайности. А значит, дети императора, и не только они, по-прежнему в опасности. Пока Дайд не определит предателя. Это тревожило и заставляло слегка нервничать, поэтому музыкальный спектакль в «Варьете Родерика» пришёлся кстати.

Сюжет был детективный и действительно увлекательный — через пять минут после начала Арчибальд забыл обо всём и погрузился в происходящее на сцене. Удивительно, но постановка вполне могла конкурировать с лучшими спектаклями Императорского театра — хотя, естественно, и костюмы были проще, и сам зал меньше, но в остальном… вполне достойно. Хотя Арчибальд заметил, что актёры порой отвлекались на него, но это было объяснимо — к ним наверняка и аристократы-то почти не заходили, а тут сразу целый Альго с охраной.

И Айрин… Не зря она привлекла внимание Арчибальда ещё накануне. Она просто блистала, причём во всём — и в игре, и в том, как танцевала, легко и плавно, словно это не доставляло ей никаких усилий, а уж её голос и вовсе пробирал до дрожи. Во время вчерашнего разговора Арчибальд подумал, что она должна брать очень высокие ноты — так в итоге и оказалось. Айрин забиралась на такие верхи, что даже не верилось в её человеческое происхождение и отсутствие магии. Однако Арчибальд ясно видел, что амулетов девушка не носит, если не считать небольшого защитного.

Голос Айрин звенел, как колокольчик, переливался, словно вода в весеннем ручейке, и разливался, будто полноводное море, заполняя собой пространство. Его хотелось слушать бесконечно, он завораживал. И настолько, что Арчибальд даже забеспокоился — а не занята ли эта прекрасная девушка кем-то другим? Да, она «пустышка», но в театре аристократы и не работают, а принятый недавно закон о титулах позволяет не только держать Айрин в любовницах, но и жениться на ней. Более того, с точки зрения некоторых нетитулованных — охотников за титулом, — брак с Айрин Вилиус может считаться выгодным. Титул-то к мужу перейдёт, даже несмотря на отсутствие у девушки обычной магии. Кровная есть — значит, перейдёт. Лакомый кусочек…

Решив попросить у службы безопасности досье на Айрин, Арчибальд ненадолго зашёл к ней, чтобы поздороваться и выразить своё восхищение, а затем пригласить девушку на прогулку. Её эмоции, так же, как и накануне, были полны и трепетной страсти, и страха. Они одновременно и обжигали, и охлаждали, создавая настолько неповторимый сладко-пряный контраст, что Арчибальд едва удержался от поцелуя.

Но всё-таки удержался. Потому что понимал: в таком случае страх усилится. А надо, чтобы наоборот…

.

Дознавательский комитет поразительно быстро справился с досье на Айрин Вилиус, и Арчибальд смог ознакомиться с ним уже в субботу утром, даже до завтрака. И от содержимого этого досье у него в буквальном смысле глаза полезли на лоб.

В день встречи он нисколько не удивился, выяснив, что Айрин живёт не в отдельном доме, как обычно бывало у аристократов, а в квартире. Такое было вполне возможно, особенно если девушка сирота. Но сиротой Айрин не была…

Значит, Алан Вилиус, сотрудник судебного комитета, законник… Специалист по архивному делу. Раньше, до судебной тяжбы с дочерью, айл Вилиус носил почётное звание «старший специалист», но потом его понизили в должности и урезали допуск. Что ж, учитывая тяжесть провинности — наказание более чем справедливое, и это не считая штрафа и лишения родительских прав. Не был бы аристократом — наверняка вылетел бы со службы в два счёта, а то и сел в тюрьму на пару лет. К титулованным законы были куда менее строгими, и этот момент Арен и Арчибальд планировали начать прорабатывать уже сейчас. Титул титулом, но всё-таки не должны аристократов и нетитулованных судить по разным законам за одни и те же преступления.

Вот и Алан Вилиус легко отделался. Почему-то Арчибальд не сомневался, что он действительно бил Айрин, что дело не было сфабриковано, не являлось подставой. Иначе откуда у девушки этот сковывающий её чувства страх? Удивительно, как она при его наличии вообще умудрилась влюбиться… Ещё и когда Арчибальд был под иллюзорным амулетом. Хотя молодым девушкам — а Айрин всё-таки была очень молоденькой, всего двадцать два года, — свойственно влюбляться с первого взгляда. Тем более в своих спасителей.

Да, как это он умудрился забыть?.. Ведь среди охранителей у Арчибальда тоже была такая вот влюблённая с первого взгляда девушка. Но, в отличие от чувств Айрин, чувства той девушки его скорее раздражали. Может, потому что в них не было страха? Арчибальд затруднялся с ответом, но то, что Леона не вызывала у него желания обнять или поцеловать её, — это точно. Хотя, в отличие от Айрин, которой в голову не пришло бы навязываться, Леона крутилась в поле зрения его высочества каждый раз, когда они пересекались в ставке или при штабе. И это раздражало.

Судя по досье, отношений у Айрин не было. Упоминались слухи, которые ходили по отношению к ней и директору театра, но информатор, собиравший для Арчибальда сведения о девушке, особо подчеркнул, что эти слухи вряд ли являются правдивыми. Всё-таки Айрин почти пять лет жила не в отдельной квартире, а в доме Говарда Родерика, в котором обитала и его жена. Всякие, конечно, бывают люди, но ранее главный режиссёр и владелец театра не был замечен в извращениях, более того, его однокурсник Брайон Валлиус характеризовал Говарда как примерного семьянина и человека порядочного. Значит, слухи почти наверняка распускались завистниками…

Далее шла информация о нынешней тяжбе Айрин с отцом, и Арчибальд вспомнил, как накануне она упоминала, что утром встречается с сестрой. Уникальный всё-таки случай… Судиться с собственным отцом за право на опеку. И если бы не выигранное дело о побоях, никто не стал бы слушать претензии Айрин. Однако Алан Вилиус, как это часто бывает, вырыл яму, в которую сам и угодил. Его лишили родительских прав за доказанный факт побоев — значит, Айрин имела полное право усомниться в благонадёжности айла Вилиуса как родителя для её сестры. И, возможно, дело бы закрыли быстрее, если бы этот странный мужчина не врал постоянно суду, пытаясь очернить дочь. То зарабатывает она недостаточно, то жилья своего нет, а последний «аргумент» и вовсе не выдерживал никакой критики — развратница она, видите ли. Подумать только! У Айрин явно фобия, страх перед близостью с мужчиной, а её отец как будто этого не понимает. Ясное дело, он не эмпат, но мозги-то у него должны быть?

Так, кто там ведёт эту тяжбу… Судья Воган Ашериус. Что ж, теперь ясно, отчего Айрин сразу не послали, — старик был редкостной принципиальности. В этом были и плюсы, и минусы. Даже если Арчибальд к нему наведается, убедить решить дело по-быстрому в пользу Айрин точно не сможет.

Но наведаться всё-таки стоит. Из Арчибальда может получиться неплохой свидетель… И для Айрин это станет большим козырем. Да и вдруг она после такого лишится хотя бы части своего страха?..

.

Быстро позавтракав, Арчибальд решил перенестись в управление, а затем в ставку на севере, проверить, как идут дела. Хотя до пробуждения Геенны было ещё не меньше недели, и в такие дни его высочество вполне мог не присутствовать на работе, однако у него не получалось отдыхать больше пары-тройки дней. Тянуло узнать подробности подготовки к следующему прибытию демонов.

В отличие от прочих комитетов — Центральное управление охранителей, главой которого был Арчибальд, формально тоже относили к комитетам, — у охранителей не было в столице большого представительства. Только управление, или «офис» — так охранители называли здание в столице, которое числилось за их ведомством. Все совещания чаще всего проводились на севере, в ставке, а дом в столице использовался в основном как архив для документов. Из «боевых» действующих охранителей туда часто наведывались только Арчибальд и двое его заместителей — по регламенту в конце каждого дня кому-то из них нужно было сдавать в архив отчёт о происшествиях на севере и о том, чем занималось ведомство в этот период. Какие инструктажи проводило, кто из охранителей тренировался, а кто находился на «маяке» — всё это строго документировалось. Самые сложные и подробные отчёты составлялись, разумеется, в те дни, когда из Геенны выползали демоны — в дальнейшем их классифицировали и заносили в специальный каталог, который изучался будущими охранителями во время учёбы в университете. В настоящее время этот каталог насчитывал уже двенадцать томов с описанием нескольких тысяч видов демонов и указанием способов их уничтожения. И к практическим занятиям допускались только те студенты, у которых содержащиеся в каталоге знания отлетали от зубов, даже если посреди ночи разбудить.

В управлении ожидаемо оказалось практически пусто — в наличии был только секретарь, дежурные охранители и отдел по работе со студентами. Перед дверью этого отдела толпилась целая группа учащихся в форме Высшего магического университета Грааги — судя по растерянным лицам и вытаращенным глазам, ребята попали в управление впервые. Семь мальчишек и три девчонки, стандартное распределение. Девушки значительно реже предпочитали эту профессию. И кстати, титулованный среди молодёжи оказался только один… Да, мельчает аристократия, мельчает, не хочет жизнью рисковать.

— Д-д-доброе утро, — пробасил один из мальчишек слегка дрожащим голосом и приосанился. За ним повторили и остальные. Видимо, лидер. — В-в-ваше высочество, мы тут… регистрируемся…

Арчибальд кратко кивнул — значит, третьекурсники. Именно в течение третьего курса обучения в университете следовало выбрать специальность, затем зарегистрироваться и в самом учебном заведении, и здесь, в управлении. У охранителей было много особенностей в обучении, главной из которых была постоянная потеря личного состава. К сожалению, некоторые из зарегистрировавшихся — обычно процентов тридцать — отваливались ещё до завершения обучения, перепугавшись практических занятий, осознав, что переоценили свои силы и смелость. Среди охранителей к этому относились нормально, гораздо лучше, чем к тем, кто в дальнейшем бежал с поля боя, подставляя товарищей.

— Ваше высочество, а это правда, что вы чувствуете, когда проснётся Геенна? — поинтересовалась одна из девушек, маленькая и рыженькая, но, судя по лицу и горящим глазам, бойкая. Да и резерв у неё был под девяносто магоктав, неслабо. Если не струсит, далеко пойдёт.

Арчибальд вновь кивнул. Он по натуре не был многословным человеком, к тому же охранительские привычки давно перешли и в обычную жизнь. Когда на счету каждое мгновение и некогда разводить «политесы», краткость приказов — залог успеха всего отряда.

Пробуждение Геенны ощущал не только он — все Альго так или иначе чувствовали это, но они с Ареном ярче всего. Арен — как император, а Арчибальд — как человек, который был тесно связан с Геенной и видел её чаще многих.

— А когда следующий раз?..

— Через неделю, — ответил его высочество спокойно и заметил, как ребята многозначительно переглянулись. Задумали что-то? Или так просто? Уточнять он не стал — это было не в правилах Арчибальда. Если задумали — их проблемы. Третьекурсники, взрослые уже, пора бы отвечать за свои поступки. А если не можешь, то среди охранителей тебе нечего делать.

— А можно нам?.. — произнесла рыженькая с придыханием, покраснела, очевидно смутившись собственной просьбы, но потом тряхнула головой и продолжила: — Можно нам посмотреть? Мы слышали, что во время пробуждения Геенны учащихся водят в ставку…

— Начиная с пятого курса, — подтвердил Арчибальд и слегка усмехнулся, заметив, как лицо рыженькой разочарованно вытянулось. — Прошу меня извинить…

Он хотел пройти мимо студентов, чтобы добраться наконец до собственного кабинета, но не тут-то было — ребята так просто не сдавались. Они хором, вторя друг другу, поинтересовались, что можно сделать, чтобы попасть в ставку уже сейчас, и Арчибальду понадобилось время и несколько коротких безапелляционных приказов, дабы пройти мимо студентов.

Невольно вспомнился он сам. Точнее, они с Брианной на третьем курсе университета. Защитник, как давно это было… Сейчас даже не верилось, что это всё ему не приснилось.

Они с Брианной точно так же просили взять их в ставку тогдашнего главу охранителей — архимагистра Артуро Арманиуса. Человека, из-за служебной ошибки которого погибла Бри. На первом же боевом задании… Демонски талантливая, увлечённая охранительством, верная и преданная Брианна, на тот момент уже носившая кольцо Арчибальда. Пожениться они хотели после окончания постдипломной практики. Но не сложилось.

Что он вообще делал после окончания практики? Арчибальд уже и не помнил. Пару лет после гибели Брианны словно стёрлись из памяти, вспыхивая в сознании короткими эпизодами борьбы с демонами и отчаянного риска для жизни. И хоть бы ранило раз! Но нет, его высочество оставался цел и невредим.

Эта рыженькая девчонка напомнила Арчибальду Брианну своей восторженной фанатичностью. Но пускать их группу в ставку он всё равно не станет — нет смысла, да и все посещения давно расписаны на год вперёд.

Добравшись наконец до своего кабинета, Арчибальд быстро изучил отчёт за прошедшие сутки, а затем отправился на север.

.

Геенна, огромная огненная стена, простиралась на севере на многие километры, и по иронии судьбы находилась она в основном на территории Альганны. Остальным странам колоссально повезло. Но Арчибальд считал, что в существовании Геенны были определённые плюсы, хотя бы в том что, в отличие от соседей, которые постоянно конфликтовали из-за территорий, на Альганну никто нападать не решался. Никому были не нужны вечные проблемы с распространением демонов. Кроме того, самые сильные маги рождались именно здесь, в других странах с магией было гораздо хуже. А уж родовой и вовсе не было, что всегда казалось Арчибальду, да и не только ему, на редкость странным фактом.

Ставка находилась на севере — в центральной точке протяжения Геенны, поблизости от населённого пункта, который назывался Миртом. Это был небольшой посёлок на несколько десятков домов — но на севере вообще не было принято строить обширные города поблизости от Геенны, там, куда могли добраться слишком активные демоны, что порой действительно случалось. Нечасто, но случалось, если щиты не выдерживали и сами демоны оказывались какого-то незнакомого вида — нужно было время на то, чтобы понять, как и с помощью какого заклинания их убить. Охранители пробовали пользоваться и не магией, а обычным оружием, но эффект чаще всего был противоположным и от огнестрельного поражения демоны расползались как перебродившее тесто.

Ставка располагалась за лесом, который отделял посёлок от пустоши Геенны. Сама огненная стена уходила в небо за несколько километров от края леса, и пространство перед ней состояло из песка и пепла серо-розового оттенка — у Арчибальда он всегда ассоциировался с пеплом, смешанным с кровью.

Построить пространственный лифт в ставку или хотя бы рядом с ней было возможно, но требовало определённого уровня мастерства, поэтому многие охранители предпочитали переноситься в Мирт, а оттуда уже пешком идти через лес по давно проложенной дороге — не желали рисковать. Арчибальд к ним не относился, поэтому перенёсся сразу в холл первого этажа, который выполнял у них функцию зала для переносов. Тут же рядом находился и временный госпиталь для раненых, и комнаты для отдыха, с туалетом и ванной, и столовая — в общем, самое необходимое. Рабочие кабинеты, аудитории для студентов и главный координационный центр, по-простому штаб, — всё было наверху, на втором и третьем этажах.

Само здание ставки напоминало Арчибальду перевёрнутое ведро — более широкий низ и зауженный верх, но не настолько узкий, как у пирамиды. На первом этаже окон не было, а вот на втором и третьем стены частично были стеклянные, открывая зловещий вид на вечно полыхающую Геенну — и это обычно сильно впечатляло новобранцев. Арчибальд ни на что давно не реагировал — привык. Хотя пару лет назад он думал изменить конфигурацию штаба, сделав его сплошным — всё-таки окна, пусть и усиленные, были слабым местом для возможной обороны от демонов, — но в итоге махнул рукой. Этому зданию было уже несколько сотен лет, и для многих охранителей оно являлось символом их работы. Пусть нелепым — всё же «ведро» со сплошным первым этажом и стеклянной верхушкой выглядело странно, — но символом.

В ставке было немноголюдно, если не считать прибывших на практические занятия студентов, но на них Арчибальд не обратил внимания. Поднялся на третий этаж в главный штаб, где тут же столкнулся со своим заместителем Бастианом Алтериусом, который был сегодня дежурным по ставке командующим.

— Приветствую, — сказал Алтериус, пожав Арчибальду руку и скупо улыбнувшись. — На «маяках» не было зафиксировано превышение частоты сигнала за последние часы. Хотя ты это наверняка и сам понимаешь.

Его высочество кивнул и быстро огляделся, рассматривая присутствующих.

Когда Геенна спала, в ставке на постоянной основе находился только один отряд охранителей — восемь человек — не считая командующего. На случай непредвиденных ситуаций, естественно. Учитывая количество отрядов, дежурство выпадало раз в несколько месяцев, но Арчибальд, наведываясь в штаб чуть ли не каждый день, был знаком практически со всеми участниками отрядов. Да он и сам чаще всего формировал их после выбывания очередного охранителя. Не всегда фатального, разумеется, — бывали и ранения, и отпуска. И строго следил за тем, чтобы на один отряд приходилось не более одного стажёра. Не всегда это было возможно, но Арчибальд всё же старался от этого правила не отступать — иначе отряд резко терял в коэффициенте эффективности.

В отсутствие активности Геенны дежурные охранители частенько развлекались наличием на практике студентов и даже проводили тренировочные бои. Вот и сейчас из восьми человек здесь находилось только трое — командир отряда архимагистр Гарольд Ров, один из старейших охранителей, стажёр, чьё имя Арчибальд ещё не успел запомнить, и та самая Леона — девушка, давно и основательно влюблённая в его высочество. Она уже не была стажёром, но старожилом пока не считалась, проработав в составе охранителей всего три с половиной года. Причём в отряде Рова числилась едва ли второй месяц — перешла из другого после гибели одного из ребят Гарольда. Тот не возражал — Леона всё-таки была талантливой, хотя, на взгляд Арчибальда, излишне шумной и легко поддающейся панике.

— Что со щитовыми амулетами? — поинтересовался принц, вновь поворачиваясь к Бастиану. — Институт артефакторики хоть что-нибудь прислал?

При прошлом пробуждении Геенны, которое выдалось мощным и длительным, щитовые амулеты сгорели у трёх отрядов охранителей. Подобные амулеты выдавались в двух экземплярах на каждого члена отряда и зачастую спасали жизнь, но, чем сложнее и сильнее были демоны, тем быстрее выходили из строя. А с учётом того, что у Института артефакторики в последнее время были огромные проблемы с кадрами, не факт, что получится пополнить запасы к следующей активности огненной стены.

— Треть, Арчи, — вздохнул Алтериус и поморщился. — Сказали, работают на пределе возможностей, но амулеты в изготовлении непростые. В общем, два отряда у нас до сих пор не доукомплектованы. Я их на всякий случай в боевое дежурство на выходные не ставил, хоть с амулетами Институт обещал до следующей пятницы управиться. Суббота, воскресенье? Как ты чувствуешь?

Бастиан интересовался точным временем пробуждения Геенны, которое становилось Арчибальду тем яснее, чем ближе оно было.

— Пока не уверен, но точно не первая половина дня субботы. Скорее, ночь. И…

Договорить про то, что вряд ли зона активации будет протяжённой, Арчибальд не успел — позади него раздалось взволнованно-дрожащее:

— Ваше высочество!..

Леона. Она подходила к Арчибальду всегда, каждый раз, говоря с придыханием и глядя щенячье-влюблёнными глазами. Он всё надеялся, что это когда-нибудь закончится, — в конце концов, с того дня, когда Арчибальд спас Леону от демона, прошло уже три года, — но пока его надежды не сбывались.

Он обернулся и кратко кивнул, вопросительно глядя на девушку. Уточняющих вопросов задавать не стал — знал, что Леона обойдётся и без уточнений, вывалив на него кучу волнующей её информации.

— Сегодня в управлении регистрировалась как охранитель моя сестра Лейла! Вы из управления сюда переносились? Не видели её? — затараторила Леона, и Арчибальда тут же осенило.

Неужели та рыженькая? Что-то общее у девчонок есть — обе мелкие и субтильные, только у Леоны волосы разноцветные — часть совсем светлые, почти седые, а часть золотистые. Очень интересное сочетание, необычное. Хотя прямолинейный Гарольд абсолютно неромантично называл Леону пегой, и она на него за это даже немного обижалась.

— Я не знаю. Какие-то студенты были, но, кто из них твоя сестра, я…

— Ой, она рыжая! — перебила Арчибальда Леона, широко улыбнувшись. — Ярко-ярко рыжая! В маму нашу пошла, а я…

Дальше его высочество уже не слушал, привычно отсекая от себя ненужную информацию. Но невольно вспомнил аньян детей Арена — София Тали тоже была рыженькой. Правда, гораздо старше и, на его вкус, намного симпатичнее сестры Леоны.

— Прошу прощения, — сказал Арчибальд, когда Леона наконец замолчала, чтобы перевести дух, — я не договорил с Бастианом. — Он невозмутимо отвернулся от обескураженной девушки и поинтересовался у своего усмехающегося заместителя: — А по новым боевым амулетам какие в итоге результаты утренних испытаний? Какой коэффициент поражения движущейся цели?

Позади громко расхохотался Гарольд Ров.

— Да-а-а, Леонка, — пошутил он и, судя по звуку, хлопнул девчонку по плечу, — самодисциплина у тебя явно хромает!

— И субординация, — ехидно продолжил кто-то, но дальше Арчибальд уже не слушал, поскольку Алтериус начал отвечать на его вопрос, а это было гораздо интереснее бытовых разборок в отряде Рова.

.

Арчибальд пробыл в ставке почти до самого спектакля, даже обедал в местной столовой в сопровождении Бастиана. Готовили там более чем сносно, а его высочество, несмотря на высокое происхождение, никогда не стремился к роскошествам. И был вполне способен есть то же самое, что и рядовые охранители, и спать в тех же комнатах для отдыха, и мыться в тех же ванных. У него действительно не было в ставке ничего личного, даже отдельного кабинета. В управлении был, хотя Арчибальд считал эту комнату общей с заместителями, — а в ставке не было. А зачем? Все насущные вопросы решались в штабе, а держать отдельный кабинет только для того, чтобы там спать, — глупые капризы. А капризные среди охранителей долго не живут.

Алтериус с самого утра, ещё когда докладывал Арчибальду о результатах испытаний, выглядел задумчивым, то и дело словно уходя в себя и собственные мысли. На всегда собранного Бастиана, который умел принимать решения за долю секунды, благодаря чему и стал заместителем Арчибальда, он сегодня был не слишком похож. Не в правилах его высочества было лезть в душу коллегам, но Тиана он всё же считал другом, поэтому поинтересовался за обедом:

— У тебя что-то случилось? Ты как будто в облаках витаешь.

У Алтериуса нервно дёрнулась щека. А потом он усмехнулся и потёр ладонью лоб — так, как делал это лишь в минуты особенной растерянности.

— Вы с Ареном не представляете, что совершили, приняв этот закон… — прошептал Бастиан, на мгновение прикрыв глаза, а когда вновь открыл, Арчибальд заметил в них столько застарелой боли, что ему даже стало немного неловко. Словно он не слушает сейчас друга, сидя в столовой ставки охранителей, а подглядывает за ним же в туалете. — Вы даже не представляете…

— Почему ты так решил? Представляем. Я, как ты помнишь, хотел жениться на нетитулованной.

— Да, я помню, Арчи. Но посмотри правде в глаза — даже если бы ты не женился на своей Эн…

— Я и не женился. И она не моя. И не была, и не будет.

— Хорошо, — кивнул Алтериус. — Так вот, ты мог бы быть вместе с ней и просто так, без свадьбы. Я никогда не поверю, что у тебя не получилось бы соблазнить её. Подожди! — почти воскликнул Бастиан, заметив, как Арчибальд зло сузил глаза. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Да и видел я её пару раз, когда приходил к тебе в госпиталь три года назад. Она слишком честная для подобных отношений, а ты слишком благороден для того, чтобы их предлагать. Я понимаю. Я говорю о другом. В молодости и я был сильно влюблён… нет, не влюблён — я любил одну девушку и мечтал жениться на ней. Она даже магом не была, обычный человек, крестьянка, хоть и образованная. Однако мой отец, который был, как ты помнишь, главным дознавателем до Гектора Дайда, просто уничтожил бы и её саму, и её семью, если бы я стал настаивать на своём. Мне пришлось уйти из её жизни.

— Она жива? — уточнил Арчибальд. Алтериус был немного старше его самого, а значит, этой девушке должно быть уже больше шестидесяти лет. Для не-мага — приличный возраст.

— Жива. Пока ещё да. И моя жена… она знает о ней, всегда знала. Предлагает развестись, чтобы я мог вернуться. Понимаешь, о чём я говорил, когда упоминал, что вы с Ареном не представляете, что совершили? Вы подарили нам возможность осуществить давнюю мечту. Причём в моём случае настолько давнюю, что я не уверен…

Арчибальд понимающе улыбнулся и с иронией протянул:

— На поле боя зачастую проще, да?

— Да, — кивнул Тиан, отразив его улыбку. — Особенно если командуешь операцией ты, а не я. Так можно меньше думать.

Его высочество фыркнул, решив не озвучивать мысль, которая вертелась у него в голове с того момента, как Алтериус сказал про мечту.

Осуществлением чужой мечты занимался в большей степени император, и ему это настолько дорого давалось, что в последнее время Арчибальд даже стал сомневаться — а стоило ли оно того? Особенно после пятничного покушения на Агату.

Но за Бастиана он тем не менее был рад.*

(*История Алтериуса описана в книге «Осенние цветы».)

.

В театре сегодня был аншлаг, как и накануне. Причём, насколько Арчибальд мог судить по мельком услышанным разговорам окружающих, спектакль, на который он пришёл, был одним из самых популярных, несмотря на то, что премьера состоялась два года назад.

Романтичная история о маге, превращённом в жуткое чудовище и спасённом только силой любви прекрасной девушки, заиграла для Арчибальда иными красками, когда он осознал, что в главной роли выступает сам владелец театра. И… да, если бы он не прочитал досье дознавательского комитета, то, возможно, и поверил бы в слухи насчёт Айрин и Говарда Родерика. Уж очень правдоподобно они играли. Девушка смотрела на Родерика с откровенным обожанием и такой трепетностью, что Арчибальд даже немного приревновал. Особенно когда снял эмпатический щит и моментально обнаружил, что это никакая не игра — Айрин на самом деле так относилась к хозяину театра. Да и Родерик не отставал, источая нежность и гордость по отношению к ней, правда, в эмоциях обоих не было и намёка на чувственность. Словно они были не чужими друг другу людьми, а отцом и дочерью.

Осознав это, Арчибальд немного успокоился и смог всё-таки насладиться спектаклем, особенно песнями. Родерик и Айрин несколько раз пели дуэтом, и их голоса так чудесно сочетались, а сами они при этом испытывали такой сильный восторг от совместной работы, что у его высочества невольно повышалось настроение и возникала улыбка на лице. Которая, правда, погасла, когда спектакль закончился, и Родерик, и без костюма чудовища не слишком красивый, однако очень харизматичный мужчина, подхватил Айрин на руки и, закружив её по сцене, поцеловал под свист и хохот публики. Судя по реакции и актёров, и зрителей, это была какая-то традиция, но Арчибальду всё равно стало не по себе. Он, как человек абсолютно другой профессии и, соответственно, совсем иного склада характера, не очень понимал подобного лёгкого отношения к поцелуям. Как будто они совершенно ничего не значили.

Овации и поклоны длились несколько минут, во время которых актёров, особенно Айрин и Говарда, задарили цветами, а потом занавес наконец начал закрываться. И перед тем, как ткань скрыла сцену из виду, Родерик посмотрел на его высочество — впервые за всё действие.

Взгляд мужчины оказался неожиданно острым и предостерегающим, и настолько, что Арчибальд моментально осознал: владелец театра не так прост, каким хочет казаться.

.

В гримёрную его высочество отправился минут через пятнадцать, дав Айрин немного времени, чтобы переодеться. Хотя никаких особенных костюмов в этом спектакле у неё не было — обычные светлые платья и цветочные венки поверх распущенных кудрявых волос, как символ чистоты и нежности. Ей даже играть ничего не нужно было — она и сама была такой, светлой и беззлобной девушкой. И несмотря на то, что Арчибальд ещё очень мало знал Айрин, он был уверен, что не ошибается.

Когда его высочество зашёл в гримёрную, девушка моментально отвернулась от трюмо, перед которым сидела, и Арчибальда окатило целой волной ярких противоречивых эмоций. Страх… нет, его было мало. Преобладало волнение, а ещё нетерпение, и отчего-то неловкость. Но и радость в этом удивительном эмоциональном коктейле тоже была.

— Здравствуй, — сказал Арчибальд, улыбнувшись, и пошёл вперёд, на Айрин. Она испуганно вскочила со стула, едва не повалив его, и страх в её эмоциях усилился. Но его высочество решил не останавливаться и, дойдя до девушки, поцеловал ей руку.

И замер, потому что ладонь Айрин совершенно чудесно пахла. Нет, не духами, а земляничным детским мылом, которым часто пользовались Агата и Александр, дети императора. Арчибальд очень любил этот запах, потому что он ассоциировался у него с домом, спокойствием и безопасностью, с семьёй и счастьем. И Айрин, вольно или невольно, в эту секунду показалась ему очень близкой, своей… Словно уже была частью того, что Арчибальд называл домом.

— Добрый вечер, — прошептала Айрин, и её ладонь в его руке чуть дрогнула.

— Я сегодня не прислал тебе цветы, — произнёс Арчибальд, продолжая улыбаться, и выпрямился. Посмотрел на девушку и почти утонул в глубокой синеве её ласково-смятенных глаз. Им вторили чувства Айрин, от которых внутри у принца всё замирало в предвкушении. — Был на севере, не успел. Но…

Арчибальд не договорил, запнувшись от неожиданности, поскольку страх у девушки внезапно взметнулся вверх, будто огонь, раздуваемый ветром.

— Геенна? — выдохнула Айрин, непроизвольно стиснув руку его высочества. — Она?..

— Нет, — кратко мотнул головой Арчибальд. — Ещё примерно неделя. Просто в ставке всегда есть дела, так или иначе. Вы ведь тоже не только при зрителях играете, верно? Так и охранители. Если мы не будем тренироваться и улучшать свои возможности, быстро растеряем собственную эффективность.

— Понимаю, — кивнула Айрин. Страх утихал, но тревога в её чувствах оставалась. — Значит, через неделю ты…

— Отправлюсь на север, да.

Она молчала, глядя на Арчибальда слегка расширившимися от волнения глазами. И он, ласково улыбнувшись её беспокойству, легко сжал ладонь девушки и поинтересовался:

— Ты готова отправиться на прогулку?

— Да, конечно. А ты… будешь под иллюзорным амулетом или...?

— А как ты хочешь, Айрин?

Она смутилась, и неуверенность в эмоциях стала преобладающей.

— Не знаю. Мне… нравится смотреть на тебя настоящего, — призналась девушка негромко, чуть порозовев щеками. — Но… если по требованиям безопасности лучше иллюзорный амулет, тогда…

— Знаешь, — невольно усмехнулся Арчибальд, — если я всё это озвучу Арену, возможно, он действительно решит перестраховаться и запретит мне появляться в городе под собственной внешностью. Но, пока этого запрета нет, я в полной мере воспользуюсь его отсутствием.

Айрин засмеялась, качая головой в притворной укоризне:

— Безответственно, ваше высочество…

Своей руки из ладони Арчибальда она так и не отняла.

.

Вечер был тёплым и тихим, почти безветренным, поэтому Арчибальд решил действительно просто прогуляться по городу и выбрал для этого Дворцовую набережную. Ему всегда нравилось здесь весной, когда река, уже не скованная льдом, начинала своё движение и в воздухе появлялся неповторимый запах талой воды и новой жизни. Этот аромат настолько контрастировал с тем, который чаще всего ощущал Арчибальд, находясь на плато поблизости от Геенны в момент прихода демонов, что невольно в противовес ассоциировался у его высочества с неизбежным течением жизни. С фатальностью, безразличной к тому, что люди вокруг рождаются и умирают. И, нет, в этом не было ничего плохого, наоборот — неспешное весеннее пробуждение реки заставляло верить и надеяться на то, что смерти, абсолютной и окончательной, действительно не существует. И будущее Арчибальда тоже когда-нибудь настанет… и окажется счастливым.

Лёгкий прохладный ветер пощекотал ресницы, и его высочество поднял голову, перестав наконец изучать тёмную водяную гладь под мостом, на котором стояли они с Айрин. Этот мост соединял Дворцовую набережную с районом Новой Грааги, находившемся на другом берегу реки, и в народе назывался Свадебным — за то, что сюда часто приезжали женихи с невестами, чтобы погулять по нему и повязать на перила ленту из причёски новобрачной, как символ счастья в будущей жизни. Раз в несколько недель эти ленточки снимал представитель хозяйственного комитета, чтобы в дальнейшем утилизировать, поэтому Арчибальд считал подобную традицию откровенно дурацкой.

— Как прошла твоя встреча с сестрой? — поинтересовался его высочество, повернувшись к Айрин. Она тоже стояла на мосту, задумавшись, но смотрела не на воду, а на небо. Её кудрявые волосы чуть колыхались на ветру, мягко ложась на плечи, и Арчибальд замер на несколько секунд, любуясь изящными локонами и почти идеальными чертами лица. Неидеальным на лице Айрин можно было назвать только носик с чуть вздёрнутым кончиком, и то с натяжкой — на взгляд Арчибальда, этот кончик придавал девушке даже какую-то особенную трогательность.

— Хорошо, — улыбнулась Айрин, и её глаза радостно сверкнули. — Мы с Рори очень дружны, хотя я её намного старше. Ей всего семь лет.

— Моей племяннице Агате тоже семь, — кивнул Арчибальд, невольно вспомнив вчерашнее покушение. Он пока был не в курсе, как продвигается расследование Дайда, но справедливо полагал, что, если бы хоть кого-то арестовали, он бы уже услышал об этом. Значит, пока нет. — Если захочешь и Арен будет не против, можем их потом познакомить. Агате полезно пообщаться со сверстниками.

Эмоции Айрин похолодели, наполнившись испугом.

— Познакомить?..

— Да, — усмехнулся Арчибальд, решив больше ничего не говорить. Потом сама дозреет, постепенно. — Кстати, скажи айлу Родерику, чтобы попробовал сделать из «Чудовища» вариант спектакля для детей. Я думаю, получится очень удачно. И в целом мне кажется, что, если вы расширите тематику спектаклей и начнёте делать детские постановки, это пойдёт театру на пользу.

— Говард уже думал об этом, — вздохнула Айрин, и её эмоции потеплели от нежности, но направлена она была не на Арчибальда, отчего принца кольнуло ревностью, словно иглой. — Однако он никак не может решиться, говорит, что спектакли для детей — это особый уровень ответственности. Да и в столице хватает театров для детей.

— Театров для взрослых тоже немало, — возразил Арчибальд и, не выдержав, всё же поинтересовался: — А какие у тебя отношения с Родериком?

Айрин смущённо улыбнулась, но его высочество ощутил в эмоциях неловкость или даже стыд.

— До тебя дошли слухи, да?

— Нет, хотя можно выразиться и так. Видишь ли, поскольку я всё-таки не совсем обычный человек, прежде чем с кем-то сближаться, я обязан давать дознавательскому комитету определённое задание. И упоминание об этих слухах отражалось в отчёте первого отдела.

Неловкость усилилась.

— Ну… тогда ты всё знаешь…

— Не всё. Я знаю интерпретацию комитета, но хочу услышать твою версию. Тем более что сегодняшний спектакль, особенно его финал…

— Защитница, — простонала Айрин и, засмеявшись, на мгновение закрыла лицо руками. Она всё ещё чувствовала неловкость, но при этом ей было и смешно, будто он сказал какую-то нелепость. — Ты воспринимаешь это как настоящую жизнь, да? Но это сцена, Арчибальд! Мы играем роль, и, когда мы находимся на сцене, в том числе выходим на поклон, это никак не соотносится с реальностью. В прошлом спектакле я играла возлюбленную детектива, а актёр, который его играет, мне вообще не нравится! Как и я ему. Но это никак не связано со спектаклем и не должно отражаться на сцене. Если отражается — значит, ты плохой актёр. Меня научил этому Говард. Поначалу я, конечно, тоже была как обычный человек, не актриса, и слишком близко к сердцу принимала свою роль. И поцелуи в том числе. Понимаешь, о чём я? То, что ты видел сегодня, остаётся только на сцене, и больше нигде. Реальность совсем другая!

— Да? — Арчибальд поднял брови, изо всех сил стараясь держать лицо. Горячность Айрин, её желание объяснить свою позицию почти умиляли. И на самом деле он всё понял почти сразу, но слишком уж хороша была Айрин в своём порыве. — И какова же эта реальность?

— Маэстро спас меня, — ответила девушка почти жёстко и сразу же смутилась подобного тона. Заговорила мягче, но тем не менее чётко и даже немного резко: — Это должно быть отражено в отчёте. Он спас меня, научил всему, поселил в собственном доме. Я не могу относиться к нему иначе, чем с огромной благодарностью. И… наверное, я люблю его. Не так, как любят… мужчину, скорее как…

Она запнулась, побледнев, и Арчибальда замутило, поскольку эмоции Айрин внезапно потемнели от неприязни. Хотя… нет, это была скорее ненависть. Абсолютная, ничем не оттенённая ненависть.

— Как отца?

Айрин кивнула, сглотнув.

— Да. Поэтому… в слухах, которые до тебя дошли, мало правдивого. Я не любовница Говарда Родерика. Я его ученица, возможно, приёмная дочь…

— Я понял. А обо мне он знает?

— Знает…

Ненависть отступила, и ей на смену вновь пришла неловкость. И сильная.

Видимо, Родерик от наличия Арчибальда в жизни Айрин не в восторге.

— Он против?

— Не то чтобы против… Но и не за, — вздохнула девушка, погрустнев, и Арчибальд, поняв, что на первом же свидании умудрился огорчить Айрин, решил свернуть не слишком приятный разговор.

— Пойдём, — сказал его высочество, потянув собеседницу за руку в сторону Дворцовой набережной. — Здесь недалеко есть отличная пекарня. Согреемся, а потом я отведу тебя домой.