Неистинная

Глава восьмая. Отдушина

Арчибальд Альго

После встречи с Айрин Арчибальд вернулся во дворец очень довольный — он уже давно не был так доволен, как в этот вечер. Его высочество ощущал себя человеком, который долгое время был заперт в затхлом помещении — но теперь в стенах вдруг появилась отдушина и впустила внутрь его тюрьмы свежий весенний воздух…

Чувства, которые Арчибальд начинал испытывать к Айрин, не были похожи ни на его чувства к Брианне, ни тем более к Эн. В случае с Эн он всегда больше руководствовался разумом, чем сердцем, хотя девушка ему и нравилась. Просто Арчибальд видел, что Эн верная и преданная, кроме того она понимала его предназначение и выбор профессии — возможно, потому что сама бы с лёгкостью стала охранителем, если бы у неё было для этого необходимое количество силы. Арчибальд осознавал, что из Эн получится отличная жена для него, самая лучшая соратница, друг и любовница в одном лице. У Эн был только один недостаток — происхождение, но принятый закон о титулах решал эту проблему.

Удивительно, но сегодняшний вечер стал первым за последние пару месяцев, когда Арчибальд совсем не ощущал досаду из-за неудавшегося брака с Эн. Наоборот, он неожиданно для самого себя смог порадоваться за неё, влюблённую в своего избранника с самых юных лет. А до этого как-то не получалось радоваться…

Была ли в том «виновата» Айрин или не была, Арчибальд пока не мог понять. Но факт оставался фактом — от привязанности к Эн он, кажется, всё-таки избавился. Что же касается чувств к Брианне… Его высочество давно пережил смерть невесты, но никого, кто мог бы сравниться с ней для него, пока ещё не встретил. И Айрин не была исключением.

Милая и искренняя девушка, с которой было интересно общаться, чьи эмоции Арчибальду оказались настолько приятны, что он даже в трактире периодически снимал эмпатический щит, дабы насладиться ими. Однако его высочество прекрасно осознавал, да и чувствовал, что Айрин не может разделить с ним понимание его профессии. Нет, она наверняка знает, что быть охранителем важно и нужно, но не способна относиться к этому факту с должным смирением. Скорее всего, потому что у Айрин очень мало дорогих сердцу людей. И быть рядом с тем, кто рискует собой постоянно, почти каждую неделю, для неё станет слишком жестоким испытанием.

Поэтому Арчибальд не рассчитывал на что-то по-настоящему серьёзное. Хотя сердце, пожалуй, хотело бы этого… Но разум протестовал: нет, Айрин не выдержит, зачем её мучить? Лучше держать дистанцию. Да и Арен не обрадуется, если он решит жениться на «пустышке», хоть и аристократке. Впрочем, не факт, что брат будет против. Император в этом плане иногда проявлял поразительную непредсказуемость.

Вспомнив, как они с Айрин сидели в трактире и слушали музыку в исполнении ребят из Корго, Арчибальд невольно улыбнулся. Эта девушка напоминала ему маленькую птичку, очень молодую, почти птенца, и любопытную. Сильно побитую жизнью, с переломанным крылом, но тем не менее сохранившую в себе то, что позволяло ей радоваться каждому новому дню, верить в лучшее и смотреть на мир с искренним восторгом в глазах. Как цветок, сумевший расцвести среди пепла. Арчибальд иногда видел такие — там, на плато возле Геенны, и каждый раз поражался их упрямой воли к жизни. Ведь в том месте не бывает дождей, и воду можно брать только из-под земли, но вряд ли её там много. Однако эти цветы умудрялись даже цвести… Мелкими светло-розовыми или бледно-жёлтыми цветками. Глядя на них, Арчибальд отчего-то всегда вспоминал одну старую историю.

Когда он ещё не был главой охранителей и являлся просто командиром отряда, был среди его ребят один нетитулованный, но талантливый парень, совсем молоденький выпускник университета. За давностью лет Арчибальд уже умудрился забыть его имя, помнил только позывной и широкую белозубую улыбку.

Парень погиб на одном из сложнейших боевых заданий — превратился в пепел, так и оставшись там, на плато. А когда Арчибальд вернулся в штаб, ему сообщили, что жена у Ириса родила мальчика.

Пепельные ирисы — так назывались эти цветы.

Тот мальчик давно вырос и стал охранителем, пошёл по стопам отца. Арчибальд иногда видел его в штабе — и он точно так же, как и его отец когда-то, улыбался принцу широкой белозубой улыбкой.

.

В понедельник до обеда Арчибальд занимался делами нового закона, поэтому обедал не в ставке, а во дворце, вместе с остальными членами семьи. И неожиданно для самого себя вдруг стал рассказывать содержание недавно просмотренного спектакля с Айрин — того, у которого был детективный сюжет. И поймал себя на мысли, что умудрился соскучиться по девушке, хотя не видел её всего полдня. Да он и не договаривался о встрече с ней на понедельник, предполагая, что до самой ночи проторчит в ставке — на вечер была назначена тренировка для тех отрядов, которые были поставлены на дежурство в выходные, а значит, именно им предстояло сражаться с очередными демонами Геенны. Такие тренировки были обычным делом и могли длиться очень долго, до утра или даже дольше. О комфорте охранителей никто не заботился — Арчибальд полагал: если подчинённый не выдерживает неудобств во время тренировки, на поле боя ему и подавно нечего делать. Хотя послабления всё же были — один раз позволялось отлучиться в туалет. Но есть или спать запрещалось до «выработки ресурса» — так охранители называли возможность конкретного члена команды оставаться на плато возле Геенны. Пока ты жив, цел, у тебя не иссяк магический резерв или остались амулеты — ресурс не выработан. Необходимо было постоянно следить за собственным состоянием и по возможности сообщить о том, что скоро выйдешь из строя, за некоторое время до отбытия, чтобы командир прислал замену. Именно поэтому во время тренировок соблюдалось то же правило — чтобы охранители не теряли навык к адекватной оценке собственного физического состояния.

Арчибальд должен был пойти на тренировку — он всегда на них присутствовал, сам наблюдал за работой отряда. Иногда вместе со своими заместителями, иногда без них, но сам. Из этого правила не было исключений. До сегодняшнего дня, по крайней мере.

Сегодня Арчибальду безответственно хотелось «прогулять» тренировку, чтобы прийти вечером на спектакль к Айрин, а потом проводить её до дома. Накануне он спрашивал, что она будет играть, и заинтересовался постановкой. Вообще его высочество вынужден был признать, что маэстро Родерик, как называли владельца театра его работники, оказался демонски талантливым человеком. Арчибальд не был уверен, что даже в Императорском театре есть настолько же талантливые режиссёры, но судить не брался — специалистом в театральных постановках принц себя не считал. Но ему лично больше нравилось то, что он видел на сцене у Родерика, чем где-то ещё, в том числе в Императорском театре. Возможно, это было связано с самой Айрин — всё-таки Арчибальд не мог не признать, что испытывает к ней сильную симпатию. Но он ведь уже не юнец, чтобы руководствоваться только гормональными всплесками.

Поэтому Арчибальд, конечно, не стал сбегать с тренировки и сразу после обеда отправился в ставку. Только отправил Айрин цветы, вложив в них карточку с напоминанием о том, что придёт завтра.

И погрузился в работу.

.

Тренировка прошла в обычном формате, и во дворец Арчибальд вернулся только утром. В целом он остался доволен, причём даже стажёрами и Леоной — да, по иронии судьбы отряд Гарольда Рова был среди тех, кого Алтериус поставил на дежурство в выходные. Девушка даже умудрилась не отвлекаться на Арчибальда, просто делала своё дело, и в конце тренировки принц её похвалил. О чём, правда, тут же пожалел, поскольку Леона моментально зарделась и горделиво приосанилась, сразу схлопотав подзатыльник от Рова — церемониться с членами отряда он не любил.

— Чтобы все розовые сопли здесь оставила, на плато их с собой не бери! — рявкнул Гарольд, и Арчибальд даже поморщился. Несмотря на то, что старик формально был прав, его высочество не слишком любил подобные методы воспитания по отношению к девушкам. Особенно влюблённым.

— Гарольд, ты помягче, — осадил подчинённого Арчибальд и, наткнувшись на хмурый взгляд охранителя, обратился уже к Леоне: — Но твой командир прав. На плато следует забыть обо всём, кроме поставленной задачи. Цена ошибки может быть слишком велика.

— Да, ваше высочество, — вздохнула девушка, опуская глаза. Что-то в этом жесте насторожило Арчибальда, но он, присмотревшись, так и не понял, что именно, поэтому выбросил из головы Леону и её поведение.

Пробуждение Геенны было всё ближе, и его высочество уже мог поклясться, что оно придётся на ночь с субботы на воскресенье, однако вряд ли будет масштабным. Перед большими прорывами ощущения у Арчибальда были совсем иными и начинала накатывать бессонница. Но пока он спал спокойно и, выспавшись за несколько часов, быстро пообедал в собственном кабинете, затем встретился со своим законником Робертом Гройденом, обсудил работу над указом, про который император планировал говорить на Совете архимагистров в пятницу, и освободился незадолго до начала спектакля. Едва не опоздал — пришлось не на магмобиле отправляться в театр, а переноситься сразу в холл вместе с охраной.

Ловя на себе удивлённо-любопытные взгляды, Арчибальд кивал с каменным лицом, внутренне усмехаясь и предполагая, что популярность варьете здорово повысится после его посещений. И ничуть не удивился, когда один из охранников вполголоса сказал:

— Ваше высочество, я на месяц вперёд вам места забронировал. А то такой ажиотаж, что, если мы сейчас не купим, потом просто не пробьёмся.

— Ажиотаж? — чуть улыбнулся Арчибальд, и охранник хмыкнул.

— А как вы хотели? Тут не только спектакль, ещё и на вас приходят посмотреть.

Если бы только посмотреть… Его высочество даже немного устал, отбиваясь во время антракта от желающих познакомиться поближе. В конце концов просто дал приказ охране никого не подпускать и наслаждался привычным одиночеством в толпе, рассматривая магпортреты на стенах в коридоре театра.

Была на них и Айрин. Конечно, куда же без примы? Её на снимках было много, и в разных ролях. А ещё они были разных лет, и Арчибальд невольно подмечал, как изменилась девушка за это время. На самом раннем магпортрете лицо Айрин ещё не потеряло подростковую угловатость и смотрелось настолько юным, что его высочество невольно ощутил себя чересчур древним для неё. Маги его силы живут гораздо дольше обычных людей, но с учётом того, что Арчибальд был охранителем и регулярно рисковал жизнью, вряд ли ему удастся выйти на рекорд. Сильные и активные охранители редко даже до ста лет доживали — если только уходили в отставку, чего Арчибальд делать пока не собирался.

На одном из магпортретов Айрин была изображена в объятиях Говарда Родерика, при этом они смотрели друг на друга настолько влюблёнными взглядами, чуть приоткрыв рты, словно в преддверии поцелуя, что у его высочества даже мурашки по коже побежали. Удивительно, но он никогда не задумывался о подобном, когда приходил в Императорский театр… Наверное, потому что к тамошним актрисам не испытывал того же, что к Айрин. А эта девушка… да, задела за живое. И Арчибальд всё равно не мог до конца осознать, как можно подобным образом смотреть на мужчину, не испытывая к нему романтических чувств. На сцене от Айрин и её наставника буквально искрило, это чувствовалось даже на магпортретах, но она уверяла, что это всё остаётся только там. Значит, ненастоящее? Неистинное? Но выглядит как вполне искренние чувства. И даже если снять эмпатический щит… Да, без плотских желаний, но страсть вполне может проявляться и позже, а не на сцене, под светом софитов.

«А ведь я ревную», — усмехнулся Арчибальд, отходя от магпортрета, в последний раз мазанув по нему взглядом. Его высочество знал, что ревнив, он ревновал даже Брианну, которая не давала повода, и Эн, несмотря на то, что она никогда не была его женщиной, — не зря ведь охрану нанял, чтобы следили за её кругом общения и докладывали об ухажёрах. Если бы они у Эн были, Арчибальд, наверное, совсем сошёл бы с ума. Вот как сейчас по отношению к Айрин и Родерику. Умом же понимал, что не может между ними быть ничего кроме сильной привязанности, причём платонической, да и доверял характеристике Брайона Валлиуса — главврач Императорского госпиталя редко ошибался в людях. Но не ревновать не получалось. Хотя во время нынешнего спектакля стало чуть легче — потому что Айрин и маэстро в нём играли не возлюбленных, а отца и дочь, и смотрелось это не менее гармонично. Для Арчибальда — даже более, поскольку видеть поцелуи Айрин с другими мужчинами, пусть даже на сцене, он не желал. Несмотря на то, что сам её ещё не целовал. А может, и вопреки этому…

Спектакль в этот вечер был комедией, и настолько забавной, что зал то и дело взрывался от хохота, и Арчибальд смеялся вместе со всеми. Айрин играла откровенную дурочку крестьянку, влюблённую в аристократа и пытающуюся ему понравиться всяческими странными способами; Родерик как отец пытался её вразумить, а два соседа почти безуспешно боролись за сердце главной героини, постоянно попадая в нелепые ситуации. Финал оказался неожиданным — аристократ, решив, что влюблённая в него дурочка пригодится в хозяйстве, попытался увезти её с собой в город, но соседи и отец отбили беглянку. Которая, как оказалось, вовсе не хотела уезжать, но её никто не слушал — запихнули в сундук и понесли…

— Я передумала! — заявила героиня Айрин в конце спектакля. — Не хочу больше любить аристократа! Нельзя любить того, кто тебя за человека не считает! Я, может, и дура, но гордая! Поэтому… выйду замуж за Томаса!

— А кто тебе сказал, что я тебя замуж возьму?! — возмутился актёр, играющий одного из влюблённых соседей. — После того, как ты в сундуке этого индюка проехалась! Мало ли, что вы с ним там делали?!

В зале хохотали до икоты, особенно когда второй поклонник тоже отказался жениться на героине, и Айрин, ревя и причитая, какая она бедная-несчастная и никто её не любит, ушла в дом.

— Эх вы! — махнул на поклонников рукой отец героини, и парни, переглянувшись, признались:

— Да мы просто проучить её хотим! Сейчас поплачет, подумает, а потом мы опять будем за ней ухаживать! Пусть по-честному выбирает между нами, а не так, сгоряча!

— Ой, нужна вам эта дурная! — весело выкрикнула какая-то женщина из зала. Немыслимое дело для Императорского театра, но здесь подобное периодически случалось. — Возьмите лучше меня!

Зрители расхохотались, но актёры, видимо привыкшие к подобным выкрутасам, даже не улыбнулись и не вздрогнули. Быстро закончили спектакль и вышли на поклон.

На этот раз Родерик не кружил Айрин по сцене и не целовал, всё было прилично. Хотя Арчибальд заметил, что зал сильнее всего реагировал, усиливая аплодисменты, именно когда вперёд, держась за руки, выходили Айрин и маэстро. Кланялись, отходили — и аплодисменты чуть стихали…

В общем, ревность Арчибальда продолжала разгораться, несмотря на понимание того, что она абсолютно беспочвенна.

.

Его высочество, как и раньше, отправился в гримёрную Айрин спустя пятнадцать минут, выждав немного времени, чтобы девушка привела себя в порядок. И, войдя в помещение, улыбнулся, прикрыв глаза от удовольствия — на него, снявшего эмпатический щит, моментально хлынула волна трепещущей от волнения радости.

«Когда кто-то радовался моему появлению настолько же сильно?» — попытался вспомнить Арчибальд, но не смог. Он не сомневался, что и Арен, и племянники, и Анна, двоюродная сестра, и прочие родственники тоже ликуют, когда Арчибальд возвращается с севера, но Альго не ощущали эмоций членов своего рода, поэтому сравнить было не с чем. А от посторонних Арчибальд ни разу не ощущал ничего подобного… Если только от Брианны, но это было уже слишком давно. А вот Эн так не радовалась, хотя и теплела. Да и сейчас его высочество всё же не после Геенны… Что же будет происходить с эмоциями Айрин, когда он отправится на север?

— Спасибо за букет, — тихо сказала девушка, глядя на Арчибальда с таким ласковым восторгом, что он еле удержал себя от желания немедленно подойти ближе и заняться наконец чем-то более интересным, чем просто разговоры. — Очень красивый. Но я, как ты понимаешь, не представляю, что он означает.

— Сочетание белых роз и розовых пионов — «я думаю о тебе», — произнёс Арчибальд чуть хрипло и, кашлянув, продолжил, шагнув ближе и взяв Айрин за руку. — И это правда. Я много думаю о тебе, Айрин.

Он коснулся губами нежной и тёплой кисти руки и замер от удовольствия, услышав тихий и прерывистый вздох. Выпрямился, вглядываясь в лицо Айрин, слегка розовое от волнения, в глаза, полные чувств, и уже подался вперёд, желая наконец попробовать призывно приоткрытые влажные губы…

… Но Арчибальда вдруг хлестнуло ужасом такой силы, что он застыл, так и не осуществив задуманное.

Примерно так он себя ощущал каждый раз во время тренировок по борьбе с ледяными демонами. Его будто бы сразу и целиком бросили в прорубь, для верности ещё и треснув холодной лопатой по голове так, что мозги зазвенели.

— Что же это?.. — пробормотал Арчибальд, не в силах разобраться в какофонии чужих эмоций. Абсолютная путаница… А сверху лёд, будто яркую и тёплую аппликацию порвали на лоскутки и засыпали снежным крошевом, чтобы и цвет приглушить, и температуру понизить. — Почему ты меня боишься?..

Айрин схватилась за его ладонь, то ли желая вырваться, то ли наоборот…

И в глазах её, как и в эмоциях, теперь преобладало отчаяние.

— Я… не тебя… Я… всех…

— Неправда, — Арчибальд качнул головой и всё-таки поставил эмпатический щит на время. Нужно было сосредоточиться, а смятенные эмоции Айрин мешали думать. — Ты не боишься актёров, с которыми играешь на сцене. Хотя они тоже и за руку тебя берут, и поцеловать могут.

— Это сцена, я ведь говорила…

— Дело не только в сцене. Я предполагаю, что боишься ты именно меня. Считаешь, я могу воспользоваться твоим уязвимым положением?

Она неуверенно кусала губы, то отводя взгляд, то вновь изучая лицо Арчибальда. И, казалось, не знала, как ответить.

— Ты… обиделся?

— Нет, — усмехнулся его высочество. — С моей стороны это было бы глупо. Послушай, Айрин… Я обещаю, что больше не попытаюсь сблизиться с тобой. Если хочешь, дам магическую клятву.

— Нет-нет, я верю! Но…

— Только по твоей воле, — перебив девушку, повторил Арчибальд своё прошлое послание, отправленное при помощи букета. — И по твоей инициативе. А теперь, когда мы всё выяснили… Поужинаешь со мной?

Айрин несколько секунд молчала, и Арчибальд всё же осторожно снял щит, желая прислушаться к её эмоциям.

Страха больше не было, но было что-то, похожее на благодарность. А ещё отчего-то стыд или нечто близкое к нему — когда жалеешь о сделанном, но не можешь никак его исправить.

— Поужинаю, — кивнула Айрин и улыбнулась. — Только давай сегодня я выберу, куда мы пойдём?

— Ты? — хмыкнул Арчибальд и поднял брови. — Не знал, что ты разбираешься в злачных местечках…

— Оно не злачное! — мотнула головой девушка и засмеялась. — А очень даже приличное. Правда, открыто только до полуночи. Но мы успеем.

— Хорошо. Тогда веди.

.

Айрин привела Арчибальда в кафе возле Центрального парка, где был очень милый и почти детский интерьер — в шкафчиках вдоль стен стояли книги и различные куклы, причём с табличками, что это за кукла и кто её сделал. По желанию такую куклу можно было приобрести, как и картины, что висели на стенах. Кафе называлось «Салон» и, как понял Арчибальд, принадлежало нескольким предприимчивым художникам, которые решили зарабатывать не только на кормлении посетителей, но и продажей им своих и чужих работ.

— Ты что-нибудь здесь покупала? — поинтересовался Арчибальд, разглядывая ближайшую куклу. Фарфоровую, на шарнирах, в костюме балерины и с печальным лицом. — Куклу или картину?..

— По правде говоря, да, — кивнула Айрин, светло улыбнувшись, будто вспомнила что-то приятное. — На самом деле, с этого и началась моя любовь к «Салону». Меня сюда привёл маэстро перед первой встречей с Рори после разлуки. Ну, после того, как я сбежала из дома, — Айрин на мгновение опустила глаза. — Я тогда не виделась с сестрой пару месяцев и перед встречей очень волновалась. Говард сказал, что нужно купить Рори подарок, и притащил меня сюда. Он знает кого-то из владельцев кафе. Я тогда купила куклу, но не фарфоровую, а тряпичную, чтобы сестра не разбила. Темноволосую, с двумя косичками, в костюме лисички. Очень красивая кукла, особенно глаза — они аккуратно вышиты блестящими нитками, как живые, хотя всё сделано без магии. Рори эта кукла так понравилась, что она до сих пор с ней спит. Назвала Амандой — так нашу маму звали…

Сидя за одним столиком с Айрин, разговаривая обо всём, что приходило в голову, Арчибальд вновь поймал себя на ощущении ворвавшегося в его жизнь через отдушину свежего воздуха. Даже захотелось продлить встречу до самого утра — но, к сожалению, им обоим нужно было на работу.

— Я не знаю, приду ли завтра, — сказал Арчибальд перед тем, как проститься с Айрин возле дома девушки. — Очень хочу посмотреть очередной спектакль с твоим участием, но не уверен, что получится. Однако в четверг у тебя выходной… Ты будешь встречаться с сестрой?

— Конечно, — подтвердила Айрин с робкой, но понимающей улыбкой. Она ждала приглашения на свидание, Арчибальд и видел, и чувствовал это.

И не стал её разочаровывать.

— А со мной?

— С радостью, — выдохнула Айрин и, поколебавшись пару секунд, сделала решительный шаг вперёд и на мгновение коснулась губами щеки Арчибальда.