Неистинная

Глава девятая. Его огонь

Айрин Вилиус

Гауф пришёл в театр в понедельник вечером — в тот день, когда у его высочества была тренировка на севере, поэтому не имелось никакого риска столкнуться с ним в зале. Передал мне три флакона с приворотным, сказав, что это на следующие три недели — по одному в семь дней, — и сообщил, что первый я должна буду выпить в субботу. Безумно хотелось взбунтоваться, но… маэстро прав — если уж согласилась, нужно идти до конца, какое бы сильное отвращение ни вызывало происходящее.

Однако кое-что всё-таки следовало уточнить.

— Скажите, Гауф, — обратилась я к дознавателю, временно убрав флаконы с зельем в шкатулку с украшениями для ближайшего спектакля, — а если мне кажется, что действие приворотного стало более слабым? В самом начале в присутствии его высочества я почти не могла думать, а теперь могу. Это… нормально?

Гауф несколько секунд просто смотрел на меня, почти не моргая, словно искал что-то в моём лице, а потом усмехнулся. Не язвительно, а как-то… по-доброму.

— Да, Айрин. Всё в порядке. Ваш организм просто адаптировался к зелью и принял навязываемые чувства за истинные.

— То есть… потом, когда я перестану пить приворотное, всё пройдёт?

— Разумеется.

Это утверждение меня немного успокоило. Значит, ничего необычного не происходит, и то, что я уже не так схожу с ума от присутствия Арчибальда, — это, видимо, сродни тому, как алкоголикам нужно всё больше и больше пить, чтобы почувствовать опьянение. Опьянение первому отделу ни к чему, им нужно просто поддерживать во мне влюблённость в Арчибальда. А она точно есть, несмотря на более спокойные чувства. Но менее яркими они пока не стали, всего лишь перестали сводить меня с ума.

Во вторник его высочество всё же пришёл, и я настолько обрадовалась, что отыграла спектакль на каком-то кураже. Мне хотелось поскорее закончить, удалиться в гримёрную и наконец встретиться с Арчибальдом. Подумать только! Я не видела его всего два дня, а кажется, будто прошла целая вечность.

Что ж, видимо, я радовалась всё же слишком бурно, раз его высочество решил, что может меня поцеловать. И не сказать чтобы я была против… Точнее, одна часть меня точно была «за», но вот вторая…

Это и испугало по-настоящему. Двойственность чувств и желаний, а вовсе не то, что Арчибальд может злоупотребить ситуацией. Я уже давно поняла, что он не такой человек и не станет пользоваться влюблённой девушкой, словно вещью, которую можно потом взять и выбросить. И Арчибальд подтвердил мои мысли, остановившись и пообещав, что не тронет…

Вновь было стыдно. За обман. А ещё, как ни странно, за свой нелепый страх. Я ведь понимала, что принц в любом случае не сделает мне ничего плохого. Наоборот, это я делаю плохое, а он всего лишь ухаживает за понравившейся девушкой, деликатно и осторожно. И у меня нет причин его бояться. Я и не боялась его, а вот себя — да. Того, что потеряюсь во всём этом. Перейду какую-то грань и не смогу больше уважать свою личность после подобного обмана.

Защитница, как же это всё сложно! И не удивительно, что Арчибальд не может разобраться в моих эмоциях, несмотря на свою эмпатию, — я и сама не могу в них разобраться…

.

В среду его высочество не пришёл, но прислал очередной букет, и вновь зачарованный, но немного иначе. Когда я прикоснулась к одному из цветков, на этот раз из букета вылетели не бабочки, а пчёлки и стали кружить над ним, забавно жужжа песню из «Чудовища», которую я исполняла в конце спектакля. Из-за чего у меня возникло подозрение, что Арчибальд сам зачаровывал букет… Или маг, который это делал, смотрел спектакль? Иначе непонятно, как можно подобным образом воспроизвести мелодию. Хотя я, разумеется, не специалист в магии, но всё-таки понимаю, что нельзя воссоздать то, чего не слышал.

Букет, который после окончания спектакля превратился в обычный, я оставила в гримёрной, а сама решила немного нарушить инструкцию маэстро и отправилась домой не в заказанном магмобиле, как обычно, а пешком. И у меня на это были свои причины.

Чуть ранее прошла гроза, а я всегда любила гулять по городу после дождя, наслаждаясь ароматом мокрой земли и набухших почек. Словно сама жизнь говорит с нами после грозы, когда брусчатка под ногами чёрного цвета от влаги и на кончиках веток висят прозрачные капли небесной воды. И все тревоги отступают, бессильные перед вечным спокойствием природы, когда кажется, что даже воздух — и тот стал легче, облегчая заодно и тревогу в сердце.

Как бы я хотела, чтобы ничего из того, что случилось со мной за последние пару недель, вовсе не происходило! И весь ужас был в том, что я одновременно и не хотела этого, не желая жертвовать знакомством с Арчибальдом даже ради собственного спокойствия. Да, я мало что делала по собственной воле, но… несмотря на то, что меня заставили полюбить принца, в одном я была уверена — я хорошо отношусь к нему не потому, что приворожена, а потому что он прекрасный и благородный человек. Человек, чьё особенное отношение и тёплые чувства должны льстить… и льстили бы, если бы не проклятый приворот!

А если бы… по-настоящему?..

Я даже зажмурилась, представив, что нет никакого Гауфа, флаконов с зельем и приказов первого отдела, а мы с его высочеством познакомились сами по себе, и он просто… заинтересовался мной… Нет, глупость. Не мог Арчибальд заинтересоваться такой, как я! Если бы не зелье, он бы меня даже не заметил. Да и я… что было бы со мной без влияния зелья? Думаю, то же самое, что и при попытках поухаживать других мужчин — я зажималась бы и хотела поскорее убежать. При таких условиях Арчибальд не стал бы настаивать на встречах. Даже если бы он каким-то чудом «клюнул» на меня, что я с трудом могла представить. Нет, его высочество обратил внимание на меня только благодаря зелью…

— Айла Вилиус? — раздался неожиданно чей-то голос позади, и я чуть вздрогнула. Но быстро справилась с собой и, обернувшись, уставилась на незнакомую женщину, которая стояла в паре шагов от меня и улыбалась одними уголками губ — светло-серые глаза, напоминающие сталь, оставались при этом холодными.

Впрочем… незнакомую ли? Мне казалось, я уже где-то видела это лицо. Лицо аристократки. С тонкими ниточками чёрных бровей вразлёт — как изящные росчерки пера над глазами цвета льда, — длинный и узкий нос, ярко-алые полные губы. И волосы — такие же кудрявые, как у меня, только не русые, а тёмно-каштановые, насыщенные, почти чёрные.

— Вы узнали меня, Айрин? — улыбка женщины стала чуть шире. — Я пару раз приходила в театр к вашему… маэстро. Вы видели меня тогда мельком.

Теперь я её окончательно вспомнила.

Бернадет Бэриус. Наша ближайшая конкурентка, про которую меня недавно предупреждал Фардин…

Я невольно вся подобралась — правда, только внутренне, внешне никак этого не показывая. Не хотела, чтобы она понимала, насколько меня насторожила эта якобы внезапная встреча. Я не так наивна, чтобы не осознавать — подобных совпадений не бывает. И, значит, за мной следили.

Кто? Люди Бернадет? И зачем я ей понадобилась?..

— Узнала, айла Бэриус, — ответила я вежливо и обвела глазами улицу. Прохожие были, но они шли мимо, и никто не напоминал мне возможную охрану. Но неужели Бернадет добралась сюда без охраны? — Чем обязана?

— Ох, ничем, — она небрежно махнула рукой в сторону ближайшего магазина — салона шляп. — Я просто заказывала себе новый головной убор на осень. Знаете, как я люблю говорить? «Готовь шапку летом, а шляпку зимой».

Женщина обезоруживающе улыбнулась. Да, актриса из неё так себе… Правда, сама Бернадет не играла на сцене, она была только владелицей театра. Но могла бы хоть чему-то научиться за это время! Тогда бы знала, что, когда источаешь полные радушия улыбки, играть необходимо не только губами, но и всем остальным телом. Руками, ногами… Но в первую очередь — глазами. «Никто не поверит в твою любовь ко мне, если её не будет в твоих глазах», — так говорил маэстро, когда мы с ним репетировали «Чудовище».

— Я как раз выходила из салона, когда увидела вас. А я, между прочим, была на вашей последней премьере! «Тайна» — замечательный спектакль. Извините за каламбур, но — снимаю шляпу. И перед вами, и перед маэстро Родериком. — Она рассмеялась, почти ослепив меня блеском своих белоснежных зубов. Не оставалось никаких сомнений, что Бернадет Бэриус пользуется услугами магического отбеливания — обычными средствами такого не добиться.

— Спасибо, — кивнула я и натянула на губы самую глупую из своих улыбок, а в глаза добавила наивности. — Я очень рада, что вам понравилось, айла Бэриус. Я старалась.

Я специально не сказала «мы с маэстро», чтобы у Бернадет возникло ощущение нашей с ним разобщённости. Если она действительно думает, что я его любовница, причём не по собственной воле, должна обратить внимание.

— Это заметно, — кивнула женщина, и её взгляд на мгновение стал острым, как бритва. — Вас уже и его высочество оценил…

Я сделала вид, что смутилась, — хотя на самом деле и правда стало немного не по себе — и опустила глаза, продолжая глуповато улыбаться. Бернадет вряд ли достаточно осведомлена в вопросе моего интеллекта, но всё же лучше быть осторожнее и не разыгрывать полную дуру.

— Ох, его высочество… — протянула я, вздохнув. — Да, он тоже сказал, что ему понравилось. Это большая честь для меня.

— Я очень сочувствую вам, Айрин, — сказала вдруг Бернадет с такой проникновенностью, что у меня даже зубы свело от желания рассмеяться в голос над подобным уровнем актёрской игры. — Тяжело, наверное, аристократке работать в театре, где среди коллектива нет ни одного титулованного.

Это было правдой. В «Варьете Родерика» единственным представителем аристократии была я. Вот только чисто формальным — сама я себя уже давно не относила к аристократам. Но айла Бэриус, разумеется, не могла этого знать.

— Да, непросто, — поморщилась я, решив попробовать сыграть по правилам этой странной женщины. — Иногда даже более, чем непросто.

— А вы никогда не рассматривали возможность поменять место работы? — поинтересовалась Бернадет и тут же добавила, будто оправдываясь: — Не подумайте ничего, я просто давно удивляюсь, что вас до сих пор не переманили в Императорский театр.

— Мне поступало предложение от руководства Императорского театра перейти к ним в труппу, — кивнула я, не покривив душой — предложение такое и вправду было года два назад. — Но… сами понимаете, я не могу уйти от маэстро.

Бернадет многозначительно кивнула, улыбнулась… и я уже ожидала какой-нибудь комментарий об отсутствии у меня собственной воли в принятии решений, но айла Бэриус пошла другим путём:

— Хотите, я подвезу вас до дома? — спросила она, вновь широко улыбнувшись. — Здесь недалеко стоит мой магмобиль.

Поначалу я хотела отказаться, но потом поняла, что не смогу этого сделать. Мне было слишком интересно, как эта женщина станет вести себя дальше.

— Буду рада, айла Бэриус.

— О, — она махнула рукой, продолжая улыбаться. — Зовите меня просто Бернадет. Зачем же эти церемонии?

Я согласно кивнула и последовала за ней, надеясь, что не совершаю ошибку. Очень хотелось посоветоваться с маэстро… Но придётся сделать это чуть позже.

А пока я приняла решение самостоятельно.

.

К моему удивлению, в дальнейшем айла Бэриус не предпринимала решительных шагов по какому-либо переманиванию меня в свой театр. И сведений не выуживала, и не задавала наводящих вопросов о моей работе у маэстро. Она просто разговаривала, причём болтала почти без умолку, и исключительно о каких-то глупостях, которые меня не волновали. О погоде, моде, о своей недавней поездке в Альтаку, о вчерашней статье Института артефакторики про разработку стационарных пространственных лифтов… Последняя тема ещё вызвала моё любопытство, но всё остальное мне было совершенно не интересно. И сложилось впечатление, что Бернадет просто пытается нащупать точки соприкосновения. Подружиться, втереться в доверие. Вот и перебирает темы, подходящие для разговора. Так или иначе, но уже в конце встречи, когда магмобиль остановился возле моего дома, айла Бэриус неожиданно пригласила меня к себе в гости в воскресенье.

Я действительно не ожидала ничего подобного, поэтому замерла, не зная, что ответить. А Бернадет между тем продолжала говорить, понимающе и мягко улыбаясь — однако эта улыбка казалась мне улыбкой змеи:

— Не смущайтесь, Айрин, приходите. Выпьем чаю, поговорим, сыграем в какую-нибудь настольную игру. Или маэстро Родерик вам запрещает в том числе и это?

Я чуть не зашипела от обиды за Говарда. Защитница! Этот человек спас меня от участи хуже смерти, почему про него вот уже пять лет кряду говорят сплошные гадости?!

Сжала зубы и выровняла дыхание. Нет, если я сейчас вспылю и проясню Бернадет ситуацию, сделаю только хуже. Может, она действительно что-то замышляет против маэстро, как считает Фардин?

— Я постараюсь. По воскресеньям я не играю, только репетирую.

— Я знаю, — слегка самодовольно улыбнулась айла Бэриус. — Поэтому и предложила встретиться. Значит, вы согласны?

— Я постараюсь, — повторила я и немного удивилась, когда Бернадет сказала, что свяжется со мной по браслету в субботу вечером.

— Ну что вы, разумеется у меня есть ваш номер браслета связи, Айрин, — рассмеялась женщина. — У меня в настоящее время работает много бывших сотрудников «Варьете Родерика», один из них поделился. За небольшую плату, конечно.

— Ах, вот оно что…

Выбравшись из магмобиля и дождавшись, когда Бернадет уедет, я подняла голову и посмотрела наверх, на тёмное покрывало неба, покрытое маленькими мерцающими точками звёзд. Впервые в жизни мне было жаль, что завтра четверг, а значит, я смогу рассказать о встрече с нашей ближайшей конкуренткой только в пятницу. И узнать, что по этому поводу думает маэстро, — тоже. Не зря ли я почти согласилась на визит к айле Бэриус домой в воскресенье? Впрочем, ещё можно всё переиграть…

«А ведь Арчибальд, скорее всего, в воскресенье будет уже на севере», — вдруг подумалось мне, и я даже зажмурилась от резкой тревоги в сердце. И кончики пальцев похолодели, словно я прикасалась ими к поверхности льда…

Неужели ему не страшно настолько часто находиться на волосок от собственной смерти? Неужели он не боится однажды просто не вернуться домой? Неужели не дорожит жизнью, возможностью быть рядом с близкими, в безопасности? Почему вновь и вновь переносится к Геенне? Да, кто-то должен это делать! Но ведь Арчибальд — принц, он мог бы выбрать себе другую судьбу, более комфортную. Старшая сестра императора, например, держит в столице несколько салонов по пошиву одежды, хотя как маг она вроде бы не хуже Арчибальда. Но она не рискует, живёт спокойной жизнью. Почему он не может так?..

И как мне выдержать его отсутствие в столице, если уже сейчас, за несколько дней до пробуждения Геенны, меня трясёт, как лист на пронизывающем ветру?..

.

На следующий день мы с Рори и старушкой Сит ходили в цирк, на утреннее выступление специально для детей до десяти лет. Сестра была в восторге и тормошила меня то по поводу цирковой программы, фонтанируя впечатлениями от происходящего на арене — представление было в основном с участием дрессированных животных, — то пыталась выяснить, правда ли, что я встречаюсь с его высочеством Арчибальдом. Я поначалу перепугалась, что слухи достигли грандиозных масштабов и добрались даже до ушей Авроры, но сестра пояснила:

— Я слышала, как папа жаловался об этом какой-то женщине по браслету связи. Проекция была скрыта, поэтому я не знаю, кто это был, поняла только, что тётенька. Он опасается, что это поможет тебе выиграть дело. А тётенька, наверное, так не думает. Я не слышала её слов, но, судя по ответам папы, она убеждала его, что ты ничего не значишь для принца.

Я едва удержала кривую улыбку. Уж не знаю, с кем по браслету говорил айл Вилиус, но я отлично понимала, что и его собеседница, и он сам кидаются из одной крайности в другую. Какие-то «средние» варианты им в голову не приходят — либо я что-то значу для Арчибальда и он поможет мне выиграть дело, либо не значу, а следовательно — не поможет. Им не приходило в голову, что принц может просто не захотеть вмешиваться в мои дела. Тем более что знакомы мы всего неделю.

Однако и правда любопытно, с кем разговаривал Алан Вилиус? Была ли это его любовница? А может, Бернадет Бэриус? Нет, абсурд. Это уже сюжет для какой-то детективной истории. Владелица театра-конкурента связывается с отцом героини, чтобы спланировать совместную операцию по…

Дальше фантазия забуксовала. Может, маэстро что-то и смог бы придумать, а я вот затруднялась с ответом. Бернадет должно быть наплевать, каким будет результат моей тяжбы с отцом, — она нацелена только на то, чтобы поднять с колен свой театр и сделать его более успешным, чем «Варьете Родерика». Каким образом это можно осуществить? Самый радикальный — убить хозяина, но он же и самый рискованный. Можно перекупить собственность конкурента — но в случае с маэстро это неосуществимо. Можно переманить ведущих актёров и других специалистов — что Бернадет периодически и пыталась сделать, и иногда вполне успешно. Она была готова платить больше, чем Родерик.

Последним вариантом, который приходил мне в голову, был какой-то скандал по отношению к нашему варьете. Если в театре случится что-то неприятное, публика перестанет ходить на спектакли. Пару лет назад нечто подобное произошло с одним кукольным театром, когда с потолка упала люстра и покалечила несколько зрителей. Владельцам пришлось менять помещение, реорганизовываться и придумывать новое название, вкладываться в рекламу… Но слухи всё равно ходили, и в итоге театр закрылся. И вот этот вариант со скандалом казался мне более вероятным, чем самый радикальный, с убийством… Тут даже можно обойтись без криминала.

Кстати! А что, если слухи о нашей связи с маэстро изначально на это и были направлены? Мол, вот какой Говард Родерик нехороший, принуждает к порочной связи аристократку, у которой нет возможности отказать. Возможно, тот, кто распускал эти слухи, рассчитывал, что они будут отпугивать зрителей, но здорово просчитался — публику подобные разговоры не смущали. Может, если бы маэстро был менее талантлив, такие слухи сыграли бы свою негативную роль, но Говард — настолько замечательный режиссёр, актёр и сценарист, что все сплетни о нём не имеют большого значения для зрителей. Более того, я несколько раз и сама слышала сальные шуточки на тему нашей предполагаемой связи… Очень-очень сальные и пошлые, меня прямо передёргивало от них. Главный смысл подобных рассуждений состоял в том, что талант мне Родерик, по-видимому, передал «половым путём». Несусветная гадость. И придумывают же люди такое!

В любом случае, я не представляла, зачем Бернадет Бэриус разговаривать с моим отцом — скорее всего, это всё-таки была не она, а обычная любовница, с которой Алан Вилиус делился своими проблемами. Будет ли отец что-либо предпринимать из-за слухов о моей связи с Арчибальдом — интересный вопрос. Следующее заседание суда у нас через неделю, в пятницу… Наверное, тогда и узнаю.

.

После посещения цирка мы с Рори и Сит зашли в кафе и пообедали, затем сестра и няня отправились домой, а я — по определённому адресу, который ещё утром пришёл мне по браслету связи от Арчибальда. Он написал название улицы и дом и сказал, что прибудет туда примерно к пяти часам вечера. У меня ещё было лишнее время, поэтому я немного погуляла по набережной, а незадолго до встречи зашла в книжную лавку, чтобы успокоить разбушевавшееся перед свиданием с принцем сердце.

Я всегда любила книги. Они скрашивали моё безрадостное существование ещё в детстве — у меня ведь не было никаких развлечений, кроме чтения. К другим детям меня не возили по той простой причине, что никто не захочет играть с «пустышкой», да и родители не желали лишний раз демонстрировать меня окружающим. С нетитулованными отец и мама не общались. Дети слуг не жили с нами в одном доме, поэтому я находилась в окружении одних только взрослых. И книг. Именно они стали моими лучшими друзьями — других-то не имелось. Я зачитывалась всем, что было в доме. Слава Защитнице, библиотека у Вилиусов огромная — мой дед по линии отца был библиофилом и коллекционировал книги, в том числе детские, с красивыми иллюстрациями.

Я проводила в домашней библиотеке целые дни. Выбирала себе книгу, садилась на широкий подоконник и читала. Всё подряд — на что падал взгляд. Когда меня начали учить, приходилось много времени уделять учебникам, отложив в сторону любимые истории о путешествиях, но я не мучилась от этого. Я любила читать в том числе и учебники.

А книги о путешествиях… Я где-то прочла мысль, что человек часто стремится к тому, что ему по какой-то причине недоступно. Меня почти не выпускали из дома, я постоянно сидела в четырёх стенах, поэтому неудивительно, что я грезила о путешествиях. И эта новая пьеса маэстро… О девушке, которая отправилась на край света, чтобы отыскать своего возлюбленного, отзывалась во мне чем-то близким и родным, до глубины души понятным. Несмотря на то, что я пока не знала, что такое любовь… Или уже знала?

Насколько похоже то, что я испытываю к его высочеству, на истинную любовь? Я не была уверена, но мне казалось, что очень похоже.

В книжной лавке было тепло и сухо — на улице как раз начинал накрапывать мелкий дождик, — а ещё чудесно пахло бумагой и переплётами. Я обожала этот запах больше аромата шоколада — моей любимой сладости. И ходила между стеллажей, рассматривая корешки книг и скользя по ним пальцами, выбирая книгу, которую захотелось бы изучить подробнее…

В итоге я настолько провалилась в это незатейливое занятие, что вспомнила о времени лишь благодаря продавцу, который подошёл и вежливо поинтересовался, не нужна ли помощь с выбором. Я помотала головой, схватила понравившийся томик с рассказами известного путешественника из Корго по имени Рахман Туз, оплатила покупку и, завернув книгу в специальную непромокаемую плёнку, положила её в бумажный пакет, выскочила из лавки и побежала в сторону улицы, на которой Арчибальд назначил встречу.

.

Я почти не опоздала — пришла позже на две минуты, но магмобиль его высочества, точнее неприметная машина первого отдела, чёрная и слегка запылённая, уже стоял рядом с тем зданием, адрес которого написал Арчибальд. Я мельком взглянула на вывеску — и застыла от удивления, только сейчас осознав, куда принц меня позвал.

Я слышала об этом месте. Ресторан «Иллюзия». Чтобы попасть туда, нужно было выложить кучу денег, а ещё — бронировать время для посещения чуть ли не за месяц до события. Ходили в «Иллюзию» в основном аристократы, ну или очень богатые нетитулованные — охранители или артефакторы. По крайней мере, так утверждала статья, которая как-то раз попалась мне в «Золотом орле».

Особенностью этого ресторана было то, что зал, в котором обедали посетители, оформлялся с помощью иллюзий. Причём иллюзии эти заказывал сам гость ресторана. Хочешь — обедаешь на берегу моря, хочешь — на балконе императорского дворца. «Локации» предлагались администрацией ресторана, но была возможность заказать и что-то уникальное. Подозреваю, что за сумму, в несколько раз большую, чем за стандартные иллюзии, продуманные заранее.

Да, Арчибальд знает толк в ухаживаниях за девушками… Сама я никогда в жизни не попала бы в это заведение. Но дело не только в деньгах и возможностях. Иллюзии ресторана были индивидуальными. То есть мне не грозит столкнуться здесь с кем-то из аристократии и ловить на себе насмешливые взгляды. И это прекрасно!

Арчибальд выбрался из магмобиля, улыбаясь мне, — в своём обычном виде, без иллюзорных амулетов, — и я улыбнулась в ответ, непроизвольно делая несколько шагов вперёд.

Не представляю, как так получилось, но неожиданно для самой себя, дойдя до Арчибальда, я приподнялась и звонко чмокнула его в щёку. После этого, правда, тут же смутилась собственного поступка и попыталась отойти, однако его высочество не дал, осторожно, но тем не менее жёстко и решительно прижав меня к себе, и с улыбкой сказал:

— Здравствуй, Айрин, — а потом коснулся моей щеки губами, легко и мимолётно, отвечая на моё приветствие тем же.

Сердце зашлось. И эйфория в этот момент меня захватила такая, что я даже зажмурилась, наслаждаясь ею. Показалось, будто мы не на улице стоим, под светло-голубым вечерним апрельским небом, окружённые прохожими разного пола и возраста, а парим среди звёзд, прижавшись друг к другу.

— Айрин, — шепнул Арчибальд мне на ухо, и его горячее дыхание почти обожгло кожу, — открой глаза. Нас ждут.

Я послушалась и, разомкнув веки, увидела прямо перед собой глаза его высочества. И какими же прекрасными они мне показались! Светло-карие, ласковые и тёплые. Они улыбались мне — так же, как и его губы.

— Ждут? — выдохнула я, совершенно не осознавая, о чём говорит Арчибальд.

— Ждут, — подтвердил он и, выпустив меня из объятий, взял за руку и повёл в сторону ресторана. Точно! «Иллюзия»!

Наваждение слегка схлынуло, как только я вновь вспомнила, куда мы идём. А ещё я неожиданно заметила взгляд одной девушки, застывшей рядом со входом в ресторан и с изумлением наблюдающей за мной и Арчибальдом. Она была аристократкой, в богатой одежде и с крупными серьгами в ушах. У нас это было не очень модно, зато в Альтаке — да. Может, она недавно оттуда вернулась? Так или иначе, но смотрела эта девушка на меня с такой завистью, что мне невольно стало не по себе.

Мы уже почти прошли мимо, когда девушка воскликнула:

— Ваше высочество! — и попыталась сказать что-то ещё, но Арчибальд качнул головой, открывая входную дверь:

— Простите, айла, мы спешим. — И подтолкнул меня ладонью, коснувшись спины — чтобы быстрее проходила внутрь, — оставляя позади возмущённую аристократку. А когда дверь закрылась, отрезая нас от неё, негромко и спокойно произнёс: — Дело не в тебе, Айрин.

— Что? — Я поначалу не поняла, о чём он. Тем более что в этот момент оглядывалась, будто ожидала увидеть иллюзии и чудеса с порога. Но ничего подобного — обычный холл с кожаными диванами, растениями в кадках и стойкой управляющего. А за стойкой — четыре двери из гладкого тёмного дерева. Наверное, отдельные залы ресторана?

— Дело не в тебе, — повторил Арчибальд. — А в них. В тех, кто смотрит на тебя с неприязнью, презрением или завистью. Это отражение их мировоззрения и мыслей. Я бы сказал, что это даже отражение их души. Не думай о них, не обращай внимания. Будь выше.

— Я стараюсь, — ответила я, немного смутившись, когда наконец осознала, о чём говорит принц. — Но это сложно. Возможно, я в чём-то даже согласна с их презрением, у меня ведь всё-таки нет магии.

— В этом нет твоей вины. А в том, чтобы родиться с энергетическим контуром, нет никакой заслуги. Заруби это себе на носу, — улыбнулся Арчибальд и действительно шутливо щёлкнул меня по носу. Но прежде, чем я успела ответить, наш разговор прервали — навстречу принцу из-за стойки вышел немолодой мужчина-аристократ, абсолютно седой, с длинным носом и тёмно-карими, почти чёрными глазами.

— Ваше высочество! — Он слегка поклонился, бросив на меня краткий взгляд. Не презрительный — всего лишь любопытный. — Рад вас видеть.

— Взаимно, Бартоломью. Всё готово?

— Да, — кивнул мужчина. — Крайняя справа дверь, можете проходить. Только возьмите меню, пожалуйста. Как только определитесь с заказом, позвоните в колокольчик, я пришлю официанта.

— Я помню. — Арчибальд взял меня за руку, а другой рукой подхватил поданные управляющим меню. — Пойдём, Айрин.

.

Несколько минут после того, как мы с его высочеством вошли внутрь зала ресторана, я толком не могла говорить — настолько была под впечатлением. И впервые в жизни остро пожалела, что у меня нет магии. Как бы я хотела научиться создавать нечто подобное!

Мы оказались в цветущем вишнёвом саду. Деревья, усыпанные белыми и нежно-розовыми цветками, молодая зелёная трава под ногами, светло-голубое небо и приятный лёгкий ветерок. Даже не верилось, что это всё не настоящее…

— Снимай верхнюю одежду, Айрин, — сказал Арчибальд, глядя на меня с доброй улыбкой. — И оставляй свой пакет из книжного магазина. Вот, смотри, здесь есть две вешалки.

Вешалки действительно были. Висели на одном из деревьев рядом с тем местом, где мы вошли. Никакой двери я, кстати, не заметила — то есть мы зашли через неё, но она, по-видимому, была скрыта заклинанием, чтобы не портить впечатление от окружающего мира.

— Дверь ищешь? — правильно истолковал мой взгляд принц, повесив нашу одежду и мой пакет с книгой. — Она появится, когда мы захотим выйти и попросим об этом управляющего. Пока же её не видно. Пойдём, там дальше должно быть накрыто.

— Стол? — уточнила я, не представляя, как должен выглядеть столик ресторана в подобных декорациях. — Или…

— Нет, не стол. Увидишь.

Да, это был не стол. Прямо на траве оказалось расстелено яркое лоскутное покрывало, на котором по центру уже лежали приборы и даже стояла корзиночка с тёплым хлебом.

— Пикник, — я улыбнулась. — Никогда не была на пикниках.

— Серьёзно? — Арчибальд так удивился, будто я сообщила ему, что никогда не пробовала хлеб или шоколадные конфеты.

— Конечно. У меня ведь не было друзей в детстве. А потом я сбежала из дома, стала жить у маэстро, много работала. В кафе и ресторанах я бывала, а вот на пикниках не доводилось.

— Но у тебя ведь есть сестра, Айрин. Она не просила устроить ей пикник?

Я даже замерла от неожиданности. Рори…

— Нет, она не просила… — пробормотала я обескураженно. — Даже странно почему… Я ведь исполнила бы её просьбу…

— Предположу, что она просто не хочет тебя беспокоить, понимая, как тебе тяжело. Садись, Айрин.

Я послушно опустилась на покрывало. Думала, что будет прохладно, но нет — оно оказалось тёплым. Явно зачаровано так, чтобы не замёрзнуть, сидя на полу. Это ведь всё-таки пол, а вовсе не трава… Хотя и на траве было бы не жарко.

Арчибальд дал мне меню, и несколько минут я листала его, не представляя, что выбрать — разнообразие было огромное. И предусмотрительно никаких цен.

— А мы в детстве часто устраивали пикники, — сказал Арчибальд, отложив в сторону свою папку — видимо, сделал выбор. — В императорском парке и под охраной, разумеется, но устраивали. Я, Анна и… Аарон. Мы были с ним примерно одного возраста, только я учился в университете на курс младше. Из-за того, что дар у меня проснулся позже.

Я замерла, глядя в одну точку.

Ни разу до этого момента я не думала о правящей семье под таким углом. Арчибальд однажды сказал об императоре, что тот самый родной для него человек. Но ведь Арен младше, насколько я помнила, лет на пятнадцать. И сейчас, когда Арчибальд неожиданно заговорил о своей семье сам, я вдруг осознала, что в детстве он должен был дружить не с будущим императором, а с его старшим братом.

— Вы… были близки? — спросила я осторожно, поднимая голову, и посмотрела на его высочество. Арчибальд сидел с абсолютно прямой спиной, но смотрел не на меня, а куда-то мимо и словно в себя самого.

— В детстве — да, — кивнул он. — Достаточно близки, играли вместе, много общались, как сверстники. Я всегда чуть больше любил Анну, потому что Аарон казался мне… Хм, ну, говоря простыми словами, тогда я называл его жадиной. Ему было сложно, даже почти невыносимо проигрывать, он не желал делиться игрушками. При этом сердиться на Аарона было сложно — он всё переворачивал, превращая в шутку. Он вообще с детства был очень обаятельным, фонтанировал энергией. И непомерными амбициями. Во что это в итоге вылилось, ты знаешь.

Я кивнула. В голосе Арчибальда, несмотря на то, что говорил его высочество спокойно, ощущалась боль. Но это было объяснимо.

Мне казалось, что я даже понимаю, что принц чувствует… И я решила это озвучить.

— Я тебя понимаю. Ну, или мне кажется, что понимаю. Я тоже очень любила своих родных, и маму, и папу. Но потом… разочаровалась, если можно так выразиться. И это было больно.

— Да, — просто кивнул его высочество, наконец посмотрев на меня, и едва уловимо, но ободряюще улыбнулся. — Ты права. Однако в твоём случае не было никого, кому было бы хуже, чем тебе. В моём же Арен пострадал гораздо сильнее. И до сих пор страдает.

— А как так получилось, что вы подружились? С такой разницей в возрасте…

— Если тебе интересно, я расскажу. Но давай сначала закажем наш ужин. А то я, честно говоря, уже готов сжевать это покрывало. Ты выбрала?

Я кивнула, и Арчибальд, подняв лежавший рядом с хлебной корзинкой колокольчик, позвонил в него.

.

Мы по-настоящему вернулись к этому разговору, только когда официант принёс все наши тарелки с едой — до этого разговаривали о другом. Сначала я рассказывала о своём увлечении книгами, особенно историями о путешествиях, а затем Арчибальд объяснял мне принцип построения иллюзий, на которых держался ресторан, и это было настолько интересно, что я едва не забыла, о чём ещё мы хотели поговорить.

Но его высочество заговорил сам, как только налил себе вина в пузатый бокал. Я, как и в прошлый раз, не стала пить алкоголь и заказала себе свежевыжатый сок из лесных ягод. Никогда не пробовала ничего подобного, было интересно. И не прогадала — вкус был потрясающий, очень насыщенный и свежий.

— Арен родился, когда я заканчивал школу и собирался поступать в университет. — Арчибальд улыбнулся, вновь глядя куда-то мимо меня и словно внутрь себя. — Соответственно, я почти не заметил это событие. Сдавал экзамены, потом погрузился в студенчество… Разумеется, я знал, что у меня родился двоюродный брат, и даже много раз видел его, но толком не обращал на него внимания. Помню только, что Арен всегда был очень серьёзным — даже в глубоком детстве, когда ещё лежал в коляске.

Во время учёбы в университете я мало появлялся во дворце — по сути, приходил только спать, всё остальное время проводил в стенах учебного заведения или в городе, общаясь с однокурсниками. Арена я почти не видел. Тогда же я стал гораздо меньше общаться с Аароном и Анной, несмотря на то что мы учились в одном университете, просто на разных курсах и специальностях. Аарон выбрал государственную безопасность, Анна — бытовую магию. Наши интересы разошлись. Спустя примерно шесть лет — я тогда был стажёром — погибла моя невеста. Возможно, ты слышала эту историю, Айрин?

Я покачала головой, испытывая необъяснимую неловкость.

Невеста… У Арчибальда была невеста. Да, очень давно. Но всё же…

— Что ж, это было давно, поэтому не удивительно, — кивнул его высочество и продолжил: — После гибели Брианны я нырнул в охранительство, как в омут. Во дворец я практически не переносился. А потом скоропостижно скончался мой отец — главный судья Альганны. И я был вынужден приехать на церемонию прощания. Арену тогда было около восьми лет, и я как сейчас помню собственное удивление, когда я его увидел. — Арчибальд улыбнулся, и я заметила, что его глаза потеплели. — Я-то думал, что он до сих пор лежит в коляске, а тут вдруг — такой большой мальчишка. Серьёзный, вдумчивый. А ещё… — Его высочество хмыкнул. — Демонски талантливый. Ему было восемь, но он уже тогда обращался с нашими родовыми заклинаниями лучше, чем мы с Аароном и Анной.

Я подняла брови, не понимая, шутит Арчибальд или говорит серьёзно. Между Ареном и остальными почти пятнадцать лет разницы… Разве мог он в восемь лет уметь больше, чем Арчибальд в двадцать три?

— Я говорю о родовых заклинаниях, — пояснил его высочество, правильно истолковав мои эмоции. — Хотя Арена тогда и классической магии уже учили. Но родовые заклинания — это несколько иное. И он создавал, а главное, развеивал их виртуозно уже тогда. Да… ещё в то время стало понятно, что Арен на порядок сильнее всех нас как маг. Хотя по магоктавам он равен Аарону и Анне, но количество силы и мастерство — вещи разные. Впрочем, я отвлёкся… Арен подошёл ко мне после церемонии прощания, но не для того, чтобы выразить соболезнования. Он поинтересовался, могу ли я научить его чему-нибудь из арсенала охранителей. Мечтал им стать, когда вырастет.

Мне оставалось только ещё сильнее удивляться. Мечтал стать охранителем? Как можно мечтать добровольно рисковать жизнью? Достаточно было посмотреть статистику ранений и смертей среди охранителей, чтобы навсегда потерять желание этим заниматься.

Но, наверное, люди, подобные Арчибальду и Арену, рассуждают как-то иначе. Так, как мне никогда не понять и не постичь.

Но можно хотя бы постараться…

— И ты стал его учить?

— Нет, — Арчибальд даже засмеялся, — в восемь лет рановато. Но я начал переноситься во дворец, до этого всё время пропадал в ставке — там ведь и столовая есть, и комнаты отдыха, при желании и жить можно. Вот я и жил. А тут… Чем-то Арен меня зацепил тогда. Стало интересно, на что он способен, и я начал наведываться во дворец как минимум раз в неделю, чтобы пообщаться с ним. Рассказывал о демонах, смотрел, каким воодушевлением у него горят глаза… И постепенно словно пробуждался от долгого сна. Ощутил вкус к жизни. Даже иногда приводил Арена вместе с собой в ставку, чтобы он смотрел, как там всё устроено… Мечтал, как мы будем вместе сражаться, плечом к плечу. Но в один отнюдь не прекрасный день эти мечты оказались разрушены. Венец выбрал Арена.

— Да, я помню тот день. Я тогда ещё жила с отцом. Кажется, даже мама тогда была жива… Все очень удивлялись, что императором стал не Аарон.

— Я не удивлялся, — покачал головой Арчибальд, и его глаза вновь заволокло пеленой воспоминаний. — Точнее, я был удивлён только первую минуту. Но потом… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — Арен сильнейший. Это было заметно сразу, но многие продолжали продвигать дурацкую теорию, что Аарон и Анна старше, а значит, Венец выберет кого-то из них. Ну или Алвара — это наш троюродный брат, — он тоже силён как маг, сильнее меня в том числе. Просто по причине возраста Арена. Я точно не знаю, как работает наш родовой артефакт, но ему, по-видимому, безразличен возраст императора. Он учитывает что-то совсем иное.

Мы некоторое время молчали — Арчибальд задумчиво пил вино, а я доедала заказанное блюдо. Оно удивительным образом совсем не остывало, хотя я долго его ковыряла. Скорее всего, тоже магия…

— Объясни мне, — попросила я, отставив в сторону пустую тарелку. — Как это возможно… мечтать быть охранителем? Я не понимаю, как можно мечтать о риске для жизни…

— Я лучше покажу тебе, — вдруг сказал Арчибальд, поднимаясь с покрывала и протягивая мне руку.

— Покажешь?..

— Да, покажу. Не бойся.

— Я не боюсь, — возразила я, хватаясь за поданную ладонь, и его высочество улыбнулся, тепло глядя на меня:

— Немножко всё же боишься. Не нужно. Пойдём, переноситься здесь можно только из холла ресторана.

— Переноситься?

— Да, — кивнул Арчибальд, но больше ничего не сказал, а я решила не переспрашивать, опасаясь, что испугаюсь ещё сильнее.

Потому что уже чувствовала, что именно он собирается мне показать…

.

Когда мы с его высочеством переносились, я зажмурилась. Он сам попросил меня это сделать, но я бы и так не открывала глаз — слишком уж очевидным мне казалось то, куда именно мы переносимся.

Я ожидала жара или хотя бы повышенной температуры вокруг, но ничего подобного не было. Чуть теплее, чем в столице, — но не более чем на пару градусов. Удивительно, ведь Геенна — огромная стена из огня, от неё должен идти жар, разве нет?

— Можешь открывать глаза, Айрин, — шепнул Арчибальд мне на ухо, и я замерла в смятении. Да, я не протестовала, когда его высочество решил перенести меня сюда, потому что было любопытно, но это не значит, что я не испытывала страха. Я видела Геенну лишь на иллюстрациях, и каждый раз меня била лёгкая дрожь. А магпортретов с ней вовсе не существовало — отчего-то аппараты не могли её запечатлеть. — Открывай, не бойся. Ничего страшного не случится.

Я послушно приподняла веки — но передо мной было только лицо Арчибальда. Он улыбался, глядя на меня с иронией, как на забавного котёнка, у которого от страха шерсть встала дыбом.

Я заглянула принцу через плечо, но ничего толком не увидела, кроме деревьев, в основном хвойных. Единственное, что настораживало, — земля под ними. Травы было мало, а сама земля больше походила на пепел. Серая, слегка потрескавшаяся, будто от недостатка воды.

А потом я обратила внимание на запах… И по позвоночнику побежали липкие и противные мурашки.

Этот запах… Я хорошо помнила похожий. В день похорон мамы я ощущала его в зале прощания. Сразу после церемонии, когда лежащее в гробу тело вместе с цветами закрывается досками, а затем за пару секунд всё сжигается, оставляя на столе только пепел. Он почти тут же при помощи магии сметается в подготовленную урну, но вот эти несколько мгновений, когда он ещё не достиг сосуда и остаётся на столе, очень чувствуется его запах. Сладковато-горький, душный, слегка тошнотворный… От него першит в горле и сдавливает грудь, перекрывая дыхание.

Вот только в зале прощания это длится совсем недолго, а здесь, скорее всего, так пахнет постоянно. Потому что…

— Это запах смерти, — шепнула я, вновь посмотрев на Арчибальда. Он уже не улыбался. — Она именно так пахнет…

— Верно, Айрин. И эта земля, на самом деле, действительно отчасти пепел. На плато осталось множество моих товарищей. И в основном они стали пеплом.

— Тогда я тем более не понимаю, как можно мечтать о таком.

Только в эту секунду я обратила внимание на то, что отражалось в зрачках Арчибальда. И невольно сглотнула: появилось ощущение, будто его глаза объяты пламенем… Пламенем, которое, по-видимому, находится за моей спиной.

— Обернись.

Я глубоко вздохнула, набираясь смелости, и сделала то, о чём попросил меня Арчибальд, — развернулась в его объятиях. Тут же охнула, едва не осев на землю, но его высочество подхватил меня, сжав ладонями талию, и я опёрлась о его грудь спиной, глядя на то, что разверзлось прямо у меня перед глазами.

Геенна. Огромная огненная стена, у которой не было видно ни конца ни края. Она уходила далеко в небо, просто теряясь в облаках и подсвечивая их зловеще-алым светом. Она расползалась влево и вправо, и как я ни старалась — не смогла понять, где же она всё-таки заканчивается. А там, где Геенна начиналась — у самой земли, — будто бы вовсе не было поверхности… Казалось, что этот огонь бьёт не изнутри почвы, а из какого-то разлома в ней, но, возможно, это была иллюзия. Всё-таки мы с Арчибальдом стояли не так уж и близко, хотя точное расстояние я определить не могла.

— Место, куда мы с тобой перенеслись, — самая крайняя точка для построения пространственного лифта, — шепнул Арчибальд мне на ухо. — Дальше заклинания слишком сбоят, рискованно. Геенна действует вообще на всю магию, кроме родовой, поэтому демонов приходится подпускать поближе. Если бы мы научились стабилизировать заклинания, всё было бы намного проще.

— Арчи, — шепнула я в ответ, даже не заметив, как назвала его, — я всё равно не понимаю…

— Ты сама сказала, что здесь пахнет смертью. Это не совсем так, Айрин. Не только пахнет. Геенна — это сама смерть. Пока она остаётся здесь, на плато, но в любой момент может шагнуть и дальше. И если мы не будем защищать мир от неё, смертью станет всё вокруг. Понимаешь? Я знаю, это сложно. Но так бывает. Кто-то предпочитает прятаться от опасности, другие же выходят ей навстречу, чтобы защитить остальных. Не будь нас, не станет мира и жизни, всё превратится в смерть.

Пока Арчибальд говорил, я дрожала. И от его слов, спокойных и размеренных, выверенных и точных, но горячих и страстных… И от вида Геенны, такой яркой, что у меня даже начали слезиться и болеть глаза… И которую было невозможно не бояться.

Как можно не бояться смерти?

Кажется, я спросила это вслух…

— Кто тебе сказал, что я не боюсь? Боюсь. Все боятся. Тот, кто говорит, что не боится, — лжёт. Но страх по-разному действует на людей. Одни начинают пятиться, другие бегут вперёд. Одни теряются, другие собирают все силы и принимают правильные решения. Дело не в страхе, а в том, как он проявляется. Он может проявляться трусостью и безволием, а может — смелостью и отвагой.

— Страх проявляется смелостью… — прошептала я, кажется, не в силах моргать. Я просто прикипела взглядом к Геенне. — Какая странная мысль…

Арчибальд внезапно развернул меня лицом к себе и, чуть нахмурясь, провёл ладонью по мокрой щеке.

— Я слегка переборщил. Для первого раза ты слишком долго смотрела на Геенну. Потом привыкаешь, но всё равно постоянно глядеть на неё нельзя. Закрой глаза, я построю лифт и перенесу тебя в Граагу.

Я кивнула и зажмурилась. Придерживая меня за талию, Арчибальд строил лифт, а я думала…

Нет, не могу сказать, что этим вечером я действительно поняла, как можно хотеть стать охранителем. Но… кажется, я начинала понимать, как можно им просто быть. С желанием, без желания — неважно. Просто быть…

.

В пятницу Арчибальд не пришёл на спектакль. Он написал мне ближе к вечеру, что будет занят, и пожелал удачи. Я немного расстроилась, что так получилось, но всё же смогла собраться и хорошо отыграть спектакль. Даже маэстро не заметил, что я немного подавлена, — значит, справилась.

Хотя Говард, возможно, просто думал о другом — утром я озадачила его рассказом о внезапной встрече с Бернадет Бэриус.

— Мне показалось странным, что она так и не предложила мне перебраться в её театр, вместо этого пригласила в гости… — посетовала я, и маэстро усмехнулся, покачав головой:

— Ничего странного, Айрин. Бернадет — умная тётка, она отлично понимает, что ты сразу отказала бы, даже если бы хотела перейти к ней. Но, хочешь ты уйти от меня или нет, она не знает точно, не разобралась ещё. С одной стороны, Бернадет не склонна доверять слухам, а с другой… любой человек всегда судит по себе. И с её точки зрения всё логично — я встретил тебя в момент твоей наивысшей уязвимости. Я помог тебе, при этом отплатить мне чем-либо кроме своего тела ты на тот момент не могла.

Я даже смутилась, услышав подобное утверждение. Маэстро говорил об этом с доброй иронией, но мне всё равно было не по себе. Потому что я в то время тоже так рассуждала.

— Извините, Говард, — почти прошептала я, испытывая желание залезть под стол — так стыдно было. — Но я тогда тоже думала подобным образом…

— Я понимаю, — кивнул наставник, ничуть не обидевшись. — Но ты и не могла иначе. В тебе не было доверия к людям, ты была не в курсе, что добрые дела — они на то и добрые, что совершаются просто так, без оглядки на выгоду. Но ты разобралась, потому что в своей основе ты, Айрин, хороший человек. И способна на бескорыстные поступки. Далеко не все люди способны. Бернадет, по-видимому, не способна, поэтому она рассматривает тот вариант, где ты — моя любовница. Ей только нужно понять, добровольная или принудительная. Вот что, Айрин… Сходи к ней в воскресенье.

— Сходить? Точно?

— Точно. И постарайся намёками дать ей понять, что ты со мной не по своей воле, а потому что у тебя нет выхода.

— А почему именно так? Почему не сказать ей правду?

— Потому что правда — это козырь. Правда даёт возможность организовать верную тактику. В нашем случае, учитывая тот факт, что я не понимаю планов Бернадет, лучше использовать ложь.

— Хорошо, — согласилась я со вздохом. Мысль о том, что придётся намеренно наговаривать на Говарда, причиняла мне почти физическую боль. Но, раз маэстро попросил, я сыграю свою роль.

Почти сразу после этого разговора написал Арчибальд, и я резко расстроилась, позабыв почти обо всём. Кроме того, я помнила, что он говорил про Геенну, которая проснётся в выходные, а завтра уже суббота… Может, я и не успею увидеть его высочество до того, как он отбудет на север?

При мысли об этом сжимало грудь и начинали болеть глаза. Хотелось расплакаться, как маленькой девочке, у которой отняли вкусную конфету. Единственное, что удерживало меня от слёз, — это надежда, что завтра мы с Арчибальдом всё-таки встретимся.

Однако на следующий день с самого утра случилось такое, что я начала серьёзно сомневаться в этом.

.

Около десяти утра я встречалась с Рори — мы хотели вместе позавтракать, потом немного погулять, и ближе к часу дня я собиралась в театр на репетицию. Однако нашим планам не суждено было сбыться.

Мы с сестрой и её аньян как раз подходили к кафе возле центрального парка, когда раздался какой-то странный гул. Он шёл словно из-под земли и становился всё громче и громче, пока не вырвался на волю, превратившись в такой резкий по пронзительности звук, что мы — да и не только, все, кто был рядом, — плюхнулись на землю, обнявшись от испуга.

Прямо перед нами, точнее где-то за центральным парком, в небо ударил столп огня. Почти как Геенна, но этот столп, в отличие от неё, имел границы. Он словно окружал определённое место в паре улиц от нас, сжигая его дотла…

— Защитница, что это? — прохрипела Сит, прижимая ладонь к груди. Она так побледнела, что я всерьёз начала опасаться за сердце старушки. — Никогда в жизни ничего подобного не видела…

— Очень похоже на портальную ловушку, — сказал мужчина, который сел на землю недалеко от нас и теперь в таком же шоке смотрел на огненный столп, уходящий в небо. — Только усиленную кровью Альго. Мне кажется, я даже ощущаю эманации силы правящей династии…

Теперь я поняла, что показалось мне знакомым с самого начала, как только я посмотрела на этот странный огонь. Энергия от него шла почти такая же, как от Арчибальда. Она знакомо горячила кровь… Правда, в отличие от силы его высочества, эманации этой «портальной ловушки» — что бы ни значило подобное словосочетание — не грели, а обжигали нутро.

И во рту горчило, словно я наелась пепла с плато Геенны…

Через минуту, не дольше, огонь осел вниз настолько резко, что это показалось жутким — словно он наконец достиг цели: сжёг то, что нужно, поэтому и исчез. Мы с Рори в шоке переглянулись, и я медленно произнесла, глядя на серое от испуга лицо сестры:

— Идите с Сит домой. Встретимся с тобой завтра. А я сейчас в театр.

— Может, тебе тоже пойти домой? — выдохнула Рори, вцепившись мне в руку с такой силой, что я едва не завыла от боли. — Дома, наверное, безопаснее…

— Демона с два там безопаснее! — выкрикнул вдруг кто-то неподалёку от нас. — Мне только что написал друг, он живёт рядом с Императорским музеем. Этот огонь сжёг четыре жилых дома!!

Раздались охи, вздохи, причитания и проклятья. Все вокруг обсуждали произошедшее, ничего толком не зная и не понимая, а я…

Я могла думать только об Арчибальде. Не было ли его там, в том огне?.. Мне нужно было срочно связаться с ним, но делать это на глазах у Рори и других незнакомых людей я не хотела.

— Опять покушение на императора! — произнесла одна из женщин, потрясая кулаком в сторону того места, где ещё недавно поднимался высоко в небо костёр из пламени. — Проделки аристократии! Когда же они угомонятся!

— И не говорите, — пробурчал мужчина, который объяснял нам про портальную ловушку. — Но четыре жилых дома — это перебор даже для них. Это уже не только на императора покушение получается. Всю страну готовы взорвать, лишь бы привилегий не лишиться.

Началась возмущённая ругань в адрес аристократии — причём ругающиеся, кажется, абсолютно не замечали, что мы с Рори не относимся к нетитулованным, — и я поспешила скорее встать с земли, отряхнула пальто сестры, помогла оправиться Сит, а затем потащила обеих к выходу из парка.

Ещё через пятнадцать минут я уже почти бежала в сторону варьете, на ходу пытаясь связаться с Арчибальдом, но он поначалу не отвечал. В конце концов написал, что занят, и я вздохнула с облегчением — жив…

И сразу устыдилась. Он-то жив, но… четыре жилых дома!..

.

В театре всё гудело и никто не работал. И актёры, и прочие служащие только и делали, что обсуждали новости, которые уже дошли до всех без исключения. Причём говорили разное, сходились только на двух моментах — что было покушение на кого-то из императорской семьи и что пострадали не только Альго, но и другие люди. И если раньше попытки аристократии завернуть принятие закона о титулах вызывали лишь раздражение, то теперь оно переросло в ненависть.

Удивительно, но меня при этом никто не обвинял и не смотрел косо. Как будто все забыли, что я вроде как тоже отношусь к титулованным… А может, и правда забыли? Ведь, кроме фамилии и родового дара, во мне от аристократии ничего больше и не имелось.

Репетиция в результате не состоялась. Точнее, она была, но все были настолько растерянными, что маэстро решил отменить спектакль. Тем более что об этом пришла директива от комитета культуры — по возможности не проводить этим вечером массовые мероприятия. Мы — я имею в виду актёров — даже вздохнули с облегчением. Не знаю насчёт других, а я не представляла, как откатывать спектакль, пребывая в подобном взвинченном состоянии. Сосредоточиться получалось с трудом, текст постоянно вылетал из головы, и с ритма я сбивалась, танцуя откровенно отвратительно.

Мы уже собирались расходиться, когда в репетиционный зал неожиданно шагнул Арчибальд в сопровождении двоих охранников. И я, посмотрев на него, сразу поняла, что он демонски раздражён. И охранники, кстати, тоже не светились от счастья…

— Добрый вечер, — глухо произнёс его высочество, обведя взглядом зал. Все застыли на своих местах, некоторые даже в смешных позах, замерев буквально в движении. — Айрин, у тебя найдётся пять минут?

— Да-да, конечно, — засуетилась я и вместо того, чтобы сойти со сцены по-человечески, по лестнице, прилично и как полагается, спрыгнула с неё с диким грохотом, едва не сломав каблук. И почти побежала к принцу, наплевав на то, как подобная экспрессия выглядит со стороны.

Арчибальд взял меня за руку и повёл прочь из зала, игнорируя абсолютное молчание, воцарившееся за нашими спинами. Мы дошли до моей гримёрной и шагнули внутрь, оставляя охранников за дверью, а затем…

А затем его высочество взял моё лицо в ладони и прошептал, касаясь губ тёплым дыханием:

— Я перенесусь на север через час, Айрин. Геенна проснётся завтра ближе к утру, и я должен быть в ставке.

— А сколько… — Я сглотнула, испытав острый приступ страха за его жизнь. — Сколько времени тебя не будет?

— Я не знаю. Геенна активна всегда по-разному.

— Но ты же… чувствуешь, наверное?

— Нет, — качнул головой Арчибальд, — я ощущаю время пробуждения. И силу прорыва. В этот раз он не будет сильным, но это не значит, что вырвавшиеся демоны окажутся неопасными.

— Я… — У меня перехватило дыхание от волнения и отчаяния, и глаза заслезились. — Арчи, я…

Я даже не поняла, как так получилось. Но точно знаю, что это сделала я, а не его высочество.

Я приподнялась на цыпочки и, изо всех сил обняв Арчибальда, прижалась к его губам в неловком поцелуе.

Но неловким он был только первую секунду, пока инициатива исходила от меня. Через мгновение принц, едва слышно простонав что-то, сильнее притиснул меня к себе, сжав ладонями затылок, и перехватил инициативу, мягко, но настойчиво лаская губы.

Меня никогда и никто так не целовал… Казалось, что я горю от ощущений настолько, что сама скоро превращусь в пепел. Горела каждая клеточка, каждый изгиб тела изнывал от желания прикосновений, одежда мешала, и хотелось большего. Мысли путались, сознание затуманивалось, и всё, что я могла, — это прерывисто дышать и, всхлипывая, выгибаться в руках Арчибальда, подставляя под его поцелуи губы, щёки, шею…

… А потом его высочество вдруг вспыхнул пламенем, и я вздрогнула от неожиданности, едва не осев на пол. Арчибальд не дал мне свалиться, крепче сжав в объятиях, и сам застыл, будто подобное было для него чем-то удивительным…

— Ты… — Я кашлянула, смутившись. — Вспыхиваешь, когда…

Я ни за что не смогла бы сейчас произнести: «когда испытываешь желание по отношению к девушке», поэтому промолчала.

— Да, — ответил Арчибальд как-то невпопад и озадаченно посмотрел на меня. — Айрин… Мне пора.

— Конечно, — я кивнула, сразу расстроившись. — Иди. Я понимаю.

Он несколько секунд просто смотрел на меня, словно не мог насмотреться и не желал уходить, а потом, проведя ладонью по моей щеке, негромко сказал:

— Я рад, что ты больше не боишься, Айрин.

И вышел из гримёрной, оставив меня в полной растерянности от всего случившегося.

И в удивлении от того факта, что я действительно больше не боялась.