Ненавижу магов

Часть 11. Невеста упыря, огонь и отравление.

Часть 11. Невеста упыря, огонь и отравление.

Пенелопа

Зелье вскипело, в этот раз получилось золотым, но слишком густым. Что же я сделала не так? Может, слишком много добавила слез девственницы? Повертела в руках небольшой флакончик, мало осталось, на новую попытку не хватит. Помню, этого ингредиента хватало всегда, сама ревела в три ручья, но теперь мои слезы бесполезны. Странно то, что с момента той ночи я сама на себя перестала походить. В моей душе буквально клокотал такой гнев, что я почти каждого готова разорвать. Возможно, это моя реакция на пережитый стресс, но я все чаще стала перегибать палку и вести себя не так, как раньше.

Когда я вернулась к себе в комнату, Вероника сидела на моей кровати и безучастно смотрела в пол, ее лицо лишено каких-либо эмоций. Клара куда-то ушла, у нее есть дурацкая привычка делать все назло. Попросила ее присмотреть, так нет, куда там! Подавила злость и собралась, чтобы привести в чувства подругу.

– Ника! – позвала, но та не отреагировала.

Опустилась перед ней на колени, взяла ее руки в свои. Чтобы немного ее успокоить, рассказала о том, что сделала с ее обидчиками, с нашими обидчиками. Когда, довольно улыбаясь, я закончила, девушка вырвалась из моих рук и вдруг, поколебавшись какое-то мгновение, залепила мне пощечину. Я даже села от неожиданности, пораженная таким поворотом.

– Да как ты могла?! – закричала обычно робкая девушка.

Посмотрела на меня так, как будто это я ее под зельем насиловала! Злость бурей встрепенулась в груди, и я сделала то, что не ожидала от себя – дала сдачи. Вот только от моей пощечины она слетела на пол и испуганно ойкнула. Я поднялась на ноги и посмотрела на нее сверху вниз.

– Да что с тобой такое? – Вероника держалась за красную щеку и смотрела на меня с испугом.

– Со мной что такое?! А с тобой что? Какого чёрта ты так себя ведешь?! Я тебя защитила, а ты меня бьешь?

Откуда-то потянуло дымом, так что я невольно зажала нос. Что горит? Развернулась по сторонам, все еще ощущая адскую злость.

– Пепа, у тебя рука горит, – пискнула Вероника, и я сразу же посмотрела на руки.

Руки, и правда, горели, однако я не ощущала никакой боли. Края свитера дымились, и от едкого запаха щемило нос. Огонь необычный, синего цвета, и почему-то я совсем не испугалась первые мгновения, пока смотрела не него. Потом, когда до меня дошло, где я раньше видела такой странный огонь, принялась скакать на месте, пытаясь затушить. Мне бы вода лучше помогла, но в комнате у меня ее не наблюдалось, а бежать в душевую почти через весь коридор и привлекать к себе внимание, тоже не вариант. Хорошо хоть огонь отчего-то сам погас, почти сразу. Свитер дымится, я его скинула, так же, как и корсет. После этого стало тяжело дышать, так что я нехотя сначала присела, а потом прилегла.

– Это что было? – спросила Вероника через какое-то время, я уже успела забыть о ней.

– Неудавшийся эксперимент, – соврала, не моргнув глазом.

Даже немного обрадовалась, когда начали чесаться руки. Магия, наверное, какая была. Хотя, что как не магия – синий не обжигающий огонь. Так, подумаю об этом потом. Повернулась набок и уже без злости посмотрела на подругу.

– Тебе не кажется, что тебе надо объясниться? – сменила тему.

Вот лучше бы я не спрашивала, потому что рассказ Вероники меня весьма впечатлил. Девушка говорила долго, рассказывала много лишнего, но я не перебивала, понимая, что ей банально нужно выговориться. Из всего сказанного я почерпнула лишь факты.

Вероника, старшая из двух дочерей обедневшего помещика. Когда-то ее род был очень знатен и богат, но все потерял из-за пристрастия отца к азартным играм. Девушка поведала жуткую историю, о том, как ее, ныне покойная мать, будучи не в силах справиться со своим мужем, пошла на хитрость, чтобы спасти своих дочек – выдать их замуж сразу после рождения. В наше время это кажется дикостью и пережитками прошлого, но у мамы девушки, очевидно, не было выбора. После этого Вероника ненадолго замолчала, будто сомневаясь: стоит ли продолжать? Но, решившись, поведала страшную и отвратительную тайну: ее мать боялась, что девочек он проиграет в карты так же, как и ее.

– Почему она просто не ушла от него после этого? – спросила я тогда не в силах сдержаться.

– У нее не осталось родственников, нам бы пришлось жить на улице, а моей сестре Каре тогда и года не было. К тому же брак был не простой, магически подпитанный, – девушка поджала губы и больше не захотела об этом говорить.

Своего отца она ненавидела и презирала, что было вполне понятно. Как и в принципе то, что она винила его в смерти своей матери. Маму Вероника потеряла, когда ей было восемь, а сестренке шесть. Как именно она умерла, подруга не говорила. Сказала, что после ее смерти они с сестрой прожили с отцом год, и что это было самое ужасное время в ее жизни. Потом отец решил, что с него хватит и буквально выбросил их на улицу.

– Так мама выдала вас замуж или нет? – спросила, ибо девушка скривилась, наверняка переживая заново неприятные моменты.

– Выдала, однако, нашим мужьям мы с сестрой оказались не нужны. Каждый из них влиятельный и богатый, и мне только приходится гадать, каким образом мама нашла их и уговорила взять нас в жены, – она нервно теребила подол платья.

– И что, им на вас наплевать было совсем? – нахмурилась.

Это что еще за мужики такие? Женились на детях, так еще и бросили их на произвол судьбы.

– Нет, конечно, нет. В первый же вечер мы попали в передрягу, с детьми не церемонятся на улице. Магический договор, который мама заставила их подписать при женитьбе, начал действовать, тогда мы с сестрой впервые увидели своих мужей. Но они, посоветовавшись, отправили нас в пансионат в провинции, – она поежилась, как будто ей это не понравилось.

Недолго же они на улице побыли, предприимчивая у них матушка, все предугадала. Вот только Веронике больше восемнадцати, а значит, брак уже должен быть подтвержден физически.

– Он не захотел меня. Сказал, что будет мне платить деньги до конца моей жизни и купит дом подальше от столицы, но реальной женой я ему никогда не буду, – Вероника расплакалась после этих слов, чем меня удивила.

Это что получается, она влюбилась в своего мужа? Несмотря на то, что он ее сбагрил в пансионат и видеть не хочет? Магически подкрепленные браки не расторгают, это просто невозможно, потому в наше время мало кто на них решается.

Может, она в него влюбилась от безысходности? Из-за отсутствия альтернативы любить кого-то другого? Да нет, так не бывает – глупости какие! Вот если бы меня мамка так замуж выдала, я бы ни за что не полюбила такого мужа, зачем он мне такой корыстный сдался? Лучше жить где-то подальше от него в хорошем доме. Ну, пускай вариант выйти замуж за любимого невозможен, но ведь любовника завести можно, и деток от него. Если, конечно, пункт о благочестии не оговаривался заранее. О своих мыслях я поведала девушке, но та лишь глазами захлопала, об этом она и не думала.

– А кто вообще твой муж? И причем тут упырь наш?

– Так профессор Захаров и есть мой муж. И не называй его упырем, пожалуйста, – надув губки, обиделась она, и я невольно нервно хихикнула.

Как-то мне было не смешно, получается, я ее мужу мстила за ночь с ней? А как здесь замешана Лафей и ее «подарки», что-то я не поняла.

– Стесняюсь спросить, а что ты тогда в его номере ночью делала и почему была такая невменяемая? – задала вопрос поконкретнее, радуясь, что я не очень подробно распространялась в своём рассказе обо всех мучениях ее, как оказалось, мужа.

– Я вчера впервые сильно напилась, не знала, что алкоголь на меня так действует. Понимаешь, я сразу после пансионата пошла в училище, чтобы больше времени с ним проводить. Но он этого не оценил, все время был так строг со мной. Учеба подходит к концу, и я даже не знаю, смогу ли видеться с ним потом. Я знала, что у него номер в отеле был, и пошла к нему, выяснять отношения.

– То есть Лафей тебя ничем не спаивала, и ты сама к нему пошла? – уточнила на всякий случай.

– Нет, а тебя она чем-то опоила? – глаза у нее в этот момент стали добрыми и сочувствующими, но что-то не позволило мне довериться этой девушке.

– Ты вела себя так странно, так еще этот разговор Лафей о подарке профессору. Вот я и решила, что она тебя опоила, – она мне не особо поверила, но расспрашивать дальше не стала, так что я решила сменить тему от греха подальше. – Так почему вы оба были слегка не одеты? У тебя получилось подтвердить брак?

– Нет, – она помрачнела, я думала, что на этом откровения кончились, но она продолжила. – Он сразу понял, что я пьяна, затащил меня в ванную и чуть не утопил, заставляя протрезветь. Потом, не знаю, что на меня нашло, я полезла целоваться к нему, а он опять меня отверг. Сказал, что не хочет, чтобы я была рядом, и сделает все возможное, чтобы меня никто не взял на работу в столице. Только бы я перед глазами его не маячила.

Она замолчала и как-то сгорбилась вся, стала выглядеть намного старше, чем есть на самом деле. Вот значит, что ее ввело в такое состояние. Ну, наш упырь на такие слова вполне способен, как и лишить ее возможности найти работу по специальности в столице. Что-то мне подсказывает, что я с ним немного переборщила, ибо такое пятно на репутации он не смоет. С другой же стороны, откуда мне было знать, что на самом деле дела обстояли по-другому? Если сопоставить все факты, получается, Лафей видела, как я стою под кабинетом Захарова, пока Клара ворует нужные ингредиенты, подумала, что я в него влюблена. Возможно, она решила, как она выразилась «подтолкнуть к действиям». На самом деле она банально хотела подсунуть меня профессору, как взятку за диплом, думая, что я, как влюбленная в него, не буду потом жаловаться.

– Пепа, а после первого раза реально забеременеть? – огорошила эта тихоня вдруг, так что вздрогнула.

– Что? – хриплым голосом переспросила. Ой, чувствую я, как спина сильнее заболела.

– Я просто подумала, когда была пьяна, что, переспав с ним, смогу забеременеть. Даже жалела, что в зельях желания совсем не разбираюсь, – она грустно опустила руки, пока я приходила в себя.

Почему я об этом не подумала? Почему я совсем не подумала о том, что могу забеременеть? Из-за этого зелья и тупой Лафей, вся жизнь пойдет коту под хвост! Не то чтобы я не хотела детей, хотела, очень хотела! Но от мужа, а не позоря всю свою семью! Мысль возникла, что надо выпить зелье прерывания беременности на всякий пожарный. Сжала свои пальцы, пытаясь не показывать, как сильно нервничаю.

– Ты таким способом решила привязать его к себе? – спросила, чтобы отвлечь, чтобы она не заметила, как сильно я переживаю.

– Нет, нет! Что ты?! Я представила, как хорошо было бы иметь его частичку сначала под сердцем, а потом воспитывать маленькую копию того, кого люблю, – она радостно улыбнулась, а я невольно скривилась.

Хочу ли я того же? Однозначно – да, однако, в моем случае это явно будет не частичка того, кого люблю. Скорее всего, это будет напоминание о жестокой шутке и собственной роковой ошибке. Мне не хочется превратиться в свою мать и после рождения ребенка смотреть на него как на собственную ошибку. Не хочу, чтобы мой ребенок, знал, что такое, когда тебя ненавидит самый родной человек. Опустила руку на живот и невольно прикусила губу. Имею ли я право решать, жить ему или нет?

– Зачем ты так поступила, зачем прокляла его? – спросила Вероника, и я почему-то сразу подумала о ребенке и почувствовала огромную вину за еще не осуществленное решение проблемы.

До меня не сразу дошло, что это она об упыре нашем говорит.

– Я думала, что мщу за тебя.

– Но это не так! Ты даже не спросила меня, что было на самом деле!

– Так ты не разговаривала и смотрела в одну точку! Вот я и решила, что случилось самое страшное! Я же не знала… – мне не нравится перед ней оправдываться, ибо я почти уверена, что мстила в основном за себя.

– Что мне теперь делать? – кажется, она сейчас расплачется, вот только этого не хватало.

– Что, что? Поезжай в больницу, представляйся женой профессора, любой маг это подтвердит, и выхаживай своего мужа. Должен же он тебе хоть за что-то быть благодарен!

– Точно! Это же мой шанс наладить с ним отношения! Я побегу тогда, переоденусь и сразу к нему! Пока, Пепа, и спасибо! – она просияла так, что муки совести меня будут грызть еще долго.

Убежала, закрыв за собой дверь и оставив меня одну. Может, зря я Веронике сказала, что это ей поможет. На самом деле появление у профессора не только любовницы, но и жены из числа студентов похоронит его карьеру. Но все же из-за того, что статус Вероники откроется, отделаться от нее он уже не сможет. И я совсем не уверена, что профессор сможет простить такое несвоевременное появление жены на публике. Лафей и Захаров попытаются мне отомстить, лично я бы попыталась. Надеюсь, они проведут в больнице несколько месяцев. За это время практика закончится, и вместе с дипломом я уеду из этого города.

Чем больше я думаю над ситуацией, в которую попала, тем больше нахожу в ней нестыковок. Самый большой вопрос вызывает зелье, которым меня опоили. Слишком искусное и явно очень дорогое. Зачем Лафей было покупать такое зелье? Неужели лишь для того, чтобы подложить меня в постель Захарова? Она не могла создать его самостоятельно, слишком сложное даже для меня. Я уже два дня пытаюсь воссоздать цвет, структуру и эффект этого снадобья, но у меня пока ничего не получается сделать.

Моя собственная лаборатория служила убежищем от неприятных мыслей многие годы, здесь время есть только для работы. Лаборатория располагалась в подвале главного здания училища, в помещении, где раньше хранилась старая мебель. Это исключительно моё место, чтобы получить его, мне пришлось заключить довольно невыгодное для меня соглашение. Директриса спихивала на меня все заказы от государственных структур, не выделяя при этом денег на покупку ингредиентов и выплачивая сущие копейки за огромные объемы продукции. Можно подумать, что предложение невыгодное, но для меня оно таким не оказалось. Не знаю почему, но еще никто до меня не додумался перевести зельеварение в промышленные масштабы. В моей лаборатории стояло четыре казана размером с меня, в которых почти круглосуточно варились разные зелья. Стояла нестерпимая жара, а запахи многочисленных ингредиентов давали на выходе такую вонь, что профессора обходили этот этаж стороной. Соответственно никто и не замечал, что помимо госзаказов и частных от знати, я варю еще зелья и порошки, которые не совсем законны. Часть из них я продавала через магазин настоек, в котором подрабатываю в свободное время, часть через черный рынок так, чтобы никто ни догадался о том, кто сделал это зелье. О том, как люди потом распорядятся ими, я предпочитала не думать. Не знаю, виноват тот, кто создал орудие убийства или тот, кто его применил. Но мне лично казалось, что кузнец изготовивший нож, не будет виноват, если его ножом кто-то убьет. Это утрированное мнение, совсем неправильное. Мне часто поступали заказы на такие яды, которые никто не сможет вычислить. Несколько я даже сделала, однако так и не смогла продать, оставила на крайний случай. Но и многие мои остальные разработки не сказать, что невинные. Чего стоит порошок, усыпляющий всех, кто его вдохнет, находясь на довольно большом расстоянии. Его я не продавала не потому, что на него нет спроса, или потому что боялась, что им воспользуются с плохой целью. Просто если о нем пойдут слухи, проблем будет много, военный потенциал его безмерный, а значит, плохие люди пойдут на многое, чтобы его заполучить, да еще и узнать секреты его приготовления. Здесь сразу становится понятно, что со мной никто церемониться не будет, хотя бы потому, что защитить меня некому.

– Ну, Пепа! Ну, прости меня! – проныла из-за двери Клара, и я в который раз за день разозлилась. Похоже, пора пить успокоительное.

Порошок, который нельзя никому продавать и показывать, она использовала полностью непонятно где и непонятно на ком! Ей этого было мало, она и остальные редкие зелья, и порошки с собой захватила. Но главное другое, она взяла один-единственный пузырек зелья подчинения, а готовила я его несколько месяцев и собиралась использовать для очень важного дела. Но теперь ничего нет, и я даже не знаю, куда она все это дела!

– Пошла вон! – закричала, выливая очередную порцию, которая не удалась.

– Ну, Пеп, чего ты дуешься? – послышалось за дверью.

– Оставь меня, а то яды у меня остались! – злость снова клокотала во мне, и правая рука запылала синим огнем. Да что это такое? Опять!

Чертыхаясь, засунула ее в воду. За пару дней это уже шестой раз. Стоит мне разозлиться, и руки начинают пылать этим чертовым огнем, вновь напоминая мне о той ночи. Почему так происходит, я догадывалась, но не была уверена. После разговора с Вероникой, я залезла в библиотеку и там, спустя несколько часов, нашла старый фолиант «Огонь истинных магов». Сначала я ее не заметила, но потом разозлилась, что ничего не могу найти и чуть не спалила библиотеку. Случайно коснулась этой книги, но она не сгорела, наоборот, сама по себе из пыльной и почти гнилой развалюхи превратилась в практически новый томик. Огонь я погасила с трудом и начала читать эту увлекательную книгу. Увлекательную, потому что магическую литературу мне дома читать не разрешали, мол, у меня нет дара, а потом мне и самой не очень хотелось ее читать. Эту же я читала сама, не обращая внимания на то, как сильно зудят руки. Все дело в том, что в ней описывалось десять древних магических родов, обладающих разными цветами огня. Синий, кстати, там тоже был, главу про этот род я перечитала десять раз подряд. Информации там было немного, а фамилия рода – Скот вызвала желание назвать моего обидчика скотиной. Дальше в описании были особенности, которыми обладает каждый из родов. Некоторые из них впечатляли: возможность поднимать мертвое как у графов зеленого огня или мгновенно сменить облик как в графов крестного. У синих тоже была своя особенность недурной магический талант в любом направлении школ магии. Пролистав страницы, остановилась на довольно интересной главе, посвященной деторождению.

Вздрогнула всем телом, залезла рукой в карман брюк, там сжала бутылочку с зельем. Это зелье должно лишить меня ребенка, но я пока не готова его выпить. Возможно, потому что не уверена в том, что он существует. В книге было сказано, что мать наследника мужского пола может временно пользоваться силой огня, даже если брак между ней и отцом ребенка не осуществлен. Жена же получает эту силу сразу же после подтверждения брака. Такое впечатление, что этот огонь сродни венерической болезни, гадость-то какая! Правда, смущало меня то, что огонь в случае беременности появляется лишь на втором триместре, а не на следующий день! Эта нестыковка меня сбила с толку, в нерешительности я могла только ждать того, что произойдет дальше. Правда терпения мне всегда не хватало, и из-за этого я занимала себя работой, порой жертвуя своим сном.

В дверь снова постучали, и я сорвалась, подбежала, распахнула ее и застыла.

– Руднева, вот где ты! Все работаешь, как я посмотрю, – на пороге стояла директриса, она окинула меня нехорошим взглядом и с холодной улыбкой пошла к казанам.

– Что это у тебя? – спросила она, смотря, как закипает желтое зелье малого лечения.

– Зелье лечения, – не поверю, что она не знает, что это за зелье.

– Хорошо, хорошо, – закивала женщина, посмотрела на второй котел, где кипела «Малая отрава» и повернулась ко мне.

– Вы что-то хотели? – вежливо улыбаюсь, хотя на самом деле мне этого не хочется.

– Да, тут заказ пришел. Срочный. На зелье потенции, ты уж постарайся, поняла? – женщина подошла ко мне и посмотрела снисходительно.

– У меня нет времени, на этот заказ. Поручите его кому-то другому, или сделайте сами! – ответила почему-то. Меня одолевала усталость, смысла работать сегодня полдня над таким зельем я не видела.

– Милочка, меня не интересует, есть у тебя время или нет. Сделай! А то доступ к лаборатории, закрою, или вообще лишу диплома. И кому ты будешь нужна, без заветной корочки? – она хитро улыбнулась, что весьма меня разозлило. – И вообще, этот заказ должна была делать Лафей. Но поскольку она оказалась в больнице, сделаешь ты. Поняла?

Последний вопрос она задала для проформы, потому как ответа не хотела слышать. Женщина ушла, оставив меня. Именно это помогло мне, ибо из-за моего гнева, руки опять загорелись. Хорошо хоть я додумалась надеть летнюю рубашку без рукавов, а то так всю свою одежду бы испортила. Порылась в шкафах, нашла успокаивающую настойку и выпила ее залпом. Надо ей зелье для потенции, сделаю! Вот только вместо стояка оно поможет какому-то богатенькому старику обделаться.

***

Мне снился сон, очень неприятный сон. Сначала все было хорошо, мне было тепло и комфортно. Я лежала на мягкой кровати, голова на сильной мужской груди. Та самая комната, тот самый мужчина.

Слышала, как спокойно бьется его сердце под ухом, какое ровное у него дыхание. Одна его рука обнимала меня за талию, вторая удерживала руку у себя на груди. Мне не казалось это неправильным, наоборот было что-то очень притягательное в том, чтобы быть рядом с ним. По крайней мере до того момента, как я вспомнила о его Миле и чёртовом зелье. Злость овладела мной, и синий огонь охватил все вокруг кровати. Языки пламени съедали тяжелые шторы, уничтожали царивший полумрак. Свет начал падать на кровать, а человек, даривший мне тепло и комфорт, просыпаться.

Меня охватил ужас, я боялась того, что он проснется, но уже было поздно. Свет озарил комнату, веки мага дернулись, глаза открылись, и мою руку больно сжали.

«Он не простит, он не поймет!» – бились в голове судорожные мысли, и страх мой приобрел ужасную форму.

Синие языки пламени перекинулись на кровать, а потом окружили мужчину. Он не кричал от боли, когда его кожа покрывалась пузырями, лопалась и чернела, но он все равно держал меня за руку. Огонь охватил нас обоих, а я все пыталась вырвать свою руку, но не могла. Мужчина умирал, сгорал заживо и все смотрел на меня, не мигая, с упреком, с ненавистью, как на чудовище. В конце, когда волосы сжег огонь, лицо его утратило нормальные черты, он зловеще улыбнулся и обнял меня. Наверное, надеялся, что так заставит гореть и меня, а может, снова видел во мне свою Милу. Он выдохнул в последний раз, и в нос ударил резкий запах горелого.

На этой радужной ноте я и проснулась, чтобы заметить, что один котел уже пуст и просто выкипел. Выключила плитку, поморщилась от запаха. Все мышцы ужасно болели. Вчера допоздна тестировала новое зелье, лишающее магических способностей. Как я не додумалась создать что-то подобное раньше? Вот бы тогда сестрицы у меня наплакались, без магии они не способны даже посуду за собой помыть, попросту не умеют этого делать! Почувствовала собственное злорадство и тяжело вздохнула. Села обратно за свой стол, достала бутылочку успокоительного, в последнее время лишь благодаря ему мне удаётся избавиться от чрезмерной жестокости. Никогда раньше не было такого, чтобы я вела себя настолько плохо и не чувствовала за это вины. Как в глаза Нике теперь смотреть, ведь мне и правда, показалось отличной идеей отправить ее к своему мужу. Вот только вряд ли это наладит их отношения и сделает подругу счастливой. Можно сказать, я разрушила ее счастье, но не чувствовала по этому поводу ни-че-го. Во что же такое ужасное я начала превращаться? Достала пять бутылочек зелья антимагии, спрятала их в свою сумку. Того, что я выпила вчера, должно хватить еще до вечера.

– Попа! – крик я услышала раньше, чем дверь с грохотом открылась, – ты что натворила, маленькая негодница?!

Лицо директрисы вытянулось, выглядела она ужасно злой и напуганной. К тому же прибежала она не одна, а со своим скопом акул. Три остальные язвы были в таком же состоянии. Мне захотелось проверить все свои зелья, может, я напутала чего и что-то взорвала?

– О чем вы?

– Ой, не прикидывайся! Зелье! Что ты подложила в зелье, маленькая дрянь?! – директриса попыталась схватить меня через стол, но я вовремя увернулась.

– Я не понимаю, о чем вы, объяснитесь. Какое зелье? – мое показное спокойствие совсем не выдавало во мне жертву собственного настроения. Все-таки я кое-что подмешала в то зелье потенции.

– Заказ, который я дала тебе вчера! Признайся, что ты сделала?! – директриса взмахнула рукой, и я чисто инстинктивно отшатнулась.

– Не понимаю, о чем вы? Обычное зелье, я же вам вчера его отдала, – делать невинное непонимающее лицо становится все тяжелей.

– Да? Ты хоть представляешь, какие у нас теперь проблемы?! Кто-то из дворца отравился этим зельем! – завыла Маргарита Павловна, женщины начали меня окружать, так что я чисто инстинктивно вцепилась в сумку с зельями.

– Из дворца? Отравился? – мой испуг был настоящим, откуда мне было знать для кого это зелье?

– Да, из дворца! Ты хоть понимаешь, что теперь будет? И это совсем не шутки, дорогуша, пострадал кто-то из королевской семьи! Ни один врач не может вылечить последствия твоего зелья! Ты что туда намешала?

Кто-то из королевской семьи? Что-то мне нехорошо, так его еще и вылечить не могут? Дела мои плохи, очень плохи.

– А зельевар пострадавшего осматривал? – попыталась вспомнить, какие ингредиенты подмешала и поняла, что явно переборщила.

– Нет, – растерянно заявила директриса, и стало понятно, что никто об этом даже не подумал.

– Ты хоть представляешь, что с нами теперь будет? Нас вызвали во дворец! – испуганно пищала Маргарита Павловна, помощница директрисы.

– Так чего вы стоите, нужно спешить во дворец! Если пострадавший страдает отравлением уже сутки, уже это может его убить, – пробурчала и, растолкав женщин, направилась на выход из комнаты.

Убить не убьет, но вот здоровье подорвет и заставит страдать. Вина начала грызть меня изнутри, вдруг я причинила боль совсем незнакомому человеку? Вдруг он не заслуживает этого, есть ведь и хорошие люди в этом мире, возможно даже из королевской семьи? Что со мной такое творится, не понимаю!

Мы ехали всей делегацией в машине директрисы, теперь я понимала, куда уходили деньги, что она воровала из фондов училища. Машина очень престижной марки, «Фея» не «Гонщик», конечно, но тоже ничего. Такие обычно были у аристократов и знати. Сама Лидия Ивановна Сава не относилась ни к первым, ни ко вторым, но думаю, считала себя одной из них, благодаря нечестно заработанным деньгам. Хотя, что мне об этом говорить, у самой меня так же имелся тайный счет в банке, с деньгами, которые я заработала не совсем законно, да и банк тот не сказать что обычный. К дворцу мы подъехали быстро, директриса плохо водила или просто волновалась.

Дворец поражал своей красотой, еще на втором курсе мы с группой были здесь на экскурсии. Огромные толстые оборонительные стены из белого камня на входе, а за ним роскошный сад с широкой подъездной дорогой для официальных делегаций. Мы же поехали сразу к изнанке дворца, к зданиям не видным с фасадов. Весь дворец кишел подземными ходами, соединяющими все здания и постройки, а также тайными проходами. Дворцу было больше трехсот лет, это все что я успела запомнить из экскурсии. Просто у Клары случился рецидив, и мне приходилось буквально оттаскивать ее от очередной позолоченной ручки двери. Ее любовь к блестящим вещам иногда приобретает маниакальные очертания, так что я почти верю в то, что у нее ужасная форма клептомании. Возле входа для прислуги нас уже ждал мужчина в темно-коричневой форме, комиссар. Он коротко, без приветствия приказал следовать за ним, и нам не оставалось ничего иного.

Во дворце все коридоры мне показались одинаковыми, серые стены со скромным убранством. Даже не скажешь, что дворец. Я оглядывалась по сторонам, пытаясь запомнить дорогу обратно, но сама не заметила, как отстала и, скорее всего, свернула не туда. Попыталась вернуться, но лишь еще больше заплутала. Стучать в двери я боялась, да и что я должна спросить у прохожих? Куда ведут тех, кто отравил кого-то из королевской семьи? Мне вообще-то пожить еще хочется, только бы в этот раз все обошлось.

Спустя полчаса блуждания по коридорам, я поняла, что это место слишком безлюдное, и начала паниковать. В этот момент из ближайшей двери вышел молодой парень. Выглядел он неважно, высокий, худой как щепка. Лицо бледное, за живот держится, одет в какую-то белую рубашку и светлые потрепанные брюки. Да и волосы светлые, он весь такой белый и безжизненный, что на привидение похож.

– Эй, мальчик! С тобой все хорошо? – спросила слегка обеспокоенно. Паренек, смотревший до этого в пол, поднял на меня удивленные глаза и остановился. – Я спрашиваю с тобой все в порядке? Выглядишь очень неважно.

Парень не ответил, как-то странно осмотрел меня с головы до ног, и, кажется, слегка разозлился. Наверное, ему тяжело так вот стоять, вон как шатает из стороны в сторону. Мне не осталось ничего другого, как подхватить бедного мальчишку под руку.

– Ты что делаешь? – обиделся он, пытаясь вырваться, но я не дала ему и шанса. Пока не посадила его на большой горшок с каким-то деревом, не отпустила.

– Ты что делаешь? Кто такая? – завопил парень, практически отбиваясь от меня.

– Ну, тебе же плохо, я могу помочь, что в этом такого? – попыталась осмотреть его глаза, но он отмахнулся от меня.

– Ты в своем уме? – разозлился он и поднялся на ноги. Надо же, настолько выше меня.

– Чего ты такой худой? Что вас во дворце не кормят совсем? – протянула руку, чтобы пощупать лимфоузлы на шее, но он от меня отпрыгнул, как от какой-то заразы.

– Кто тебя подослал? Это что шутка такая? – парень сделал несколько шагов и чуть не упал, кажется, у него адски болит живот. Он согнулся пополам и ломанулся в ту же комнату, из которой вышел. Оглянулась туда, это же туалет. Похоже у него отравление, причем очень сильное. Чтобы убедиться, пришлось схватить парня за голову и всё-таки рассмотреть глаза, если он стал жертвой зелья, капилляры в белках должны полопаться. И правда, полопались, я отравила этого парня? Да ему всего-то лет шестнадцать на вид, зачем ему это зелье? Посмотрела на его одежду еще раз, не похоже, что он член королевской семьи. Кто он, если выпил моё зелье? Может дегустатор? Вдруг он проверяет на себе все, что ест и пьёт кто-то из королевской семьи. Получается, я отравила не одного человека, а двух?

– Мне очень жаль, – комок сдавил горло, почему я решилась на такую глупость, никак не пойму. Из-за меня пострадал совсем еще ребенок, как я так вообще могла поступить?! – Прости меня.

Слова сами вырвались из моего рта, а руками я уже шарила в своей сумке, доставая зелье, которое может его вылечить. Оно застряло под подкладкой, так что я отвлеклась, пока доставала его. Когда же достала, то с удивлением заметила, что парень сжимает направленный на меня кинжал.

– Кто тебя подослал? – спрашивает он сквозь зубы, но как бы он не старался меня напугать, у него это не получилось.

Его бледное лицо не вселяло ужаса и страха, кроме страха за его жизнь. При его комплекции странно, что он не умер от зелья. От этой мысли что-то больно кольнуло, а вдруг тот второй, что выпил его с плохим здоровьем? Холодок прошел по спине, я почувствовала себя убийцей, самой настоящей убийцей, как сегодня во сне.

– Вот, держи, это зелье должно тебя вылечить. Мне очень жаль, что ты пострадал из-за меня, – протягиваю бутылочку, но парень на нее не реагирует, в отличие от моих слов.

– Что ты сказала? Так ты из зельеваров?! – последние слова он почти прохрипел, потому как его снова начало сгибать от боли.

Кинжал мне не казался уж такой страшной штукой, так что я, несмотря на его протесты, снова подхватила парня под руки.

– Да не бойся ты, я не сделаю тебе ничего плохого, честно, – он попытался снова угрожать мне кинжалом, который, кстати, непонятно откуда достал, но я не обратила на него внимания. Посадила обратно на горшок и немного ощупала живот, он очень большими глазами следил за моими действиями. Кинжал так и не отпустил, но поднять оружие для угрозы, похоже, не мог.

– Бедненький, опасная у тебя работа. Слишком большой риск отравиться, да? – достала из сумки помимо зелья еще и мазь от боли. Кому-то из королевской семьи я бы ее не отдала, она изготовлена по моему личному секретному рецепту. Но парень казался таким жалким и несчастным, да и был простым подростком, что я просто не могла смотреть на его боль.

– Что? – он растерянно смотрел на меня, пока я закатывала его рубашку и наносила мазь на живот.

– Что ты делаешь? – он спросил это таким писклявым голоском, что я сразу почувствовала себя неловко. Парень молоденький же, невинный, а я тут ему живот натираю без стыда и совести. Кашлянула и отступила на шаг, оставив мазь на его колене.

– Эта мазь снимает боль, нанеси на живот, и почти сразу колики пройдут, – пробормотала, а потом протянула ему пузырек с зельем, – только сначала выпей это зелье.

– Не буду.

– Почему?

– А вдруг ты его тоже отравила?

– Не отравила!

– Чем докажешь?! – и голос такой у него неприятный, прямо лечить расхотелось. С другой стороны, что с него взять, подросток еще!

Хватаю пузырь и открываю его, но вместо того, чтобы показательно отпить, засовываю пузырек ему в рот. Он кашляет, пытается меня оттолкнуть, но я особо не мешаю ему. Главное, что он успел глотнуть немного зелья.

– Что это за гадость? – парнишка кашляет, пытается выплюнуть, но уже слишком поздно.

– Зелье, которое тебя вылечит!

– Я не это спрашиваю, почему оно такое гадкое?!

– Потому что это настоящее зелье, которое поставит тебя на ноги, а не та ерунда, что предлагают целители!

– Ерунда? Какая еще ерунда? Это вообще можно пить?! Что ты там намешала?!

– Мочу гнома, яичники домового, фекалии кикиморы болотной и козявки единорога, – я говорила это уверенно и безобидно, но парень поверил. По его синему лицу стало понятно, что его теперь тошнит. Хотя на самом деле я врала, реакция мне понравилась.

– Да я тебя… – он попытался мне угрожать, но я не услышала.

– РУДНЕВА! – где-то вдалеке закричала директор, и я обернулась на ее голос.

– Извини, мне уже пора бежать. Живот намажь, хорошо? – помахала ему рукой на прощание и побежала к остальным женщинам.

– Ты где была, негодница? – зашипела на меня женщина.

– Заблудилась, простите.

– Поскорее, нашим делом заинтересовался сам советник короля, дела плохи! – прошептала в свою очередь ее помощница. Женщины были напуганы, что вполне понятно. Про советника ходили такие слухи, что его представляли чуть ли не демоном во плоти, говорят, король – всего лишь его марионетка.

– Сам советник? – тихо переспросила, чувствуя, как внутри все дрожит. Женщины в сопровождении комиссара привели в небольшую гостиную с двумя диванами и небольшим кофейным столиком. Там нас уже ждал мужчина в компании нескольких комиссаров и стражников дворца.

– Ну что, нашлась ваша пропажа? – иронично спросил он, оборачиваясь, и я, кажется, перестала дышать. Мою грудь сдавили невидимые тиски, когда он повернулся к нам лицом. Я не могла не узнать его голос, не вспомнить его лицо, которое целовала. По телу прошли мурашки, что он делает здесь, он нашел меня? И что теперь будет?

– Господин советник, извините нас. Пенелопа такая непутевая, заблудилась в этих огромных коридорах, – директриса пыталась льстить, но это у нее не получалось.

– Ваша студентка так часто теряется, – эти слова прозвучали с насмешкой, а прикованный ко мне внимательный взгляд не оставлял сомнений, что советник отнюдь не склонен шутить.

От этого взгляда мне плохо, руки трясутся, я сжимаю лямку сумки так, что рука болит. Подождите, подождите-ка… Я переспала с советником короля? Он узнал меня? Понял, что это была я?