Ненавижу тебя

Глава 1

Сиенна

Было что-то такое в наблюдении заката из окна моей спальни, что заставляло меня чувствовать надежду. Возможно, потому, что день заканчивался, и казалось, что завтра все может измениться к лучшему.

Новое начало.

Может быть, завтра воспоминания будут стерты, а боль уйдет. И однажды я проснусь утром и не буду скучать по нему и чувствовать себя так, будто меня поглотил ад и теперь я живу в заднице дьявола.

Боже, кого я обманываю? Прошло несколько недель с тех пор, как я проснулась и обнаружила, что его нет. Все его следы исчезли, как будто кто-то нажал кнопку «удалить», чтобы стереть существование Ноя. Словно его никогда здесь не было и не было нашего времени, проведенного вместе. Если бы не воспоминания, которые продолжали мучить меня, я бы, наверное, задумалась, что возможно это было просто сном.

Но это был не сон. Для сна боль была чертовски реальной. А я была достаточно глупа, чтобы представить, что однажды утром я проснусь, и все будет хорошо.

Может быть, однажды я смогу встать с постели с улыбкой на лице. Но это точно не сегодня.

Я отвернулась от окна и села на край кровати, свесив ноги. Все изменилось, когда я поцеловала его в ту первую ночь. До сих пор помню, как изменился мир, когда его губы впервые прикоснулись к моим. Ной целовал меня так, будто я принадлежала ему, словно он контролировал каждый мой вдох. Это было грубо. Это было идеально. Я совсем не так представляла себе поцелуй с незнакомцем. От моих губ по всему телу до самых пальцев ног распространялся ток, а в груди была искра, которая в любой момент могла взорваться.

Я закрыла глаза, вспоминая каждую секунду той ночи. Как открыла входную дверь и посмотрела в голубые глаза незнакомца, от которых у меня перехватило дыхание. Это был первый раз, когда я видела, как голубые радужки горят огнем.

— Это резиденция Уитлоков?

Я взглянула на его застегнутую рубашку и повседневные шорты-карго, прежде чем заметила позади него грузовик. Двое парней тягали пивные бочонки из кузова.

— Вы, должно быть, ищете Сайласа. — Я положила руку на бедро и почувствовала легкое разочарование на своем лице. — Пивные бочонки стоят на заднем дворике.

— О, я не…

— Сиенна!

Позади меня раздался голос Окли. Что-то взорвалось в моей голове, спровоцировав глупость и заставляя меня сделать что-то неожиданное. Я схватила голубоглазого незнакомца за рубашку, притянула его к себе, и, приподнявшись на носочки, припала к его губам. Я не могла точно сказать, что послужило причиной. Было ли это пиво, которое я только что выпила, или это был адреналин, вызванный побегом от Окли, но ощущение теплых губ этого мужчины на моих не просто вызвало вспышку тепла в моем животе. Это зажгло чертов огонь, который пронесся через все мое тело в течение одного удара сердца.

Мы увлеклись моментом, и наш поцелуй стал еще глубже. Две сильные руки обхватили меня за талию и притянули к себе. Он погрузил свой язык в мой рот. Перечная мята и бурбон дразнили мои вкусовые рецепторы, заставляя меня желать большего. Наши языки танцевали. Его язык исследовал каждый уголок моего рта, а мой подчинялся ритму нашего поцелуя. Это было чертовски безумно. Мы целовались так, будто делали это уже тысячу раз. Наш поцелуй был наполнен химией, которая потрескивала вокруг нас. Мягкость его губ уносила меня от реальности и держала в плену.

Я выдохнула и открыла глаза, жалея, что нет способа стереть все воспоминания о нем. Если бы я только знала тогда то, что знаю сейчас, то никогда бы не открыла эту дверь. В тот момент все изменилось. Это было начало конца для нас.

Для меня.

Я сильнее уперлась ногами в ковер, позволяя пальцам погрузиться в него. Мне хотелось стащить плед с кровати. Я хотела бы обернуть его вокруг себя, как одеяло, и позволить кровати унести меня куда-то далеко от болезненных мыслей, которые не давали мне спать по ночам. В то место, где у меня больше не было бы горечи и сожаления. Туда, где я забуду о нем и не буду жить так, будто мое разбитое сердце — это инвалидность, которая никогда не позволит мне нормально жить.

— Я начинаю думать, что папа прав.

Я оглянулась через плечо на Спенсера, стоящего в дверях со скрещенными руками и выражением жалости на лице.

Я снова опустила взгляд на свои ноги, пока играла пальцами с ворсом ковра.

— Я хочу спросить, в чем прав наш дорогой папочка, но не уверена, что мне есть до этого дело.

— Сиенна, прошло уже несколько недель…

— Восемь недель, три дня и, — я взглянула на будильник, — два часа, если быть точной.

Матрас прогнулся, когда Спенсер сел рядом со мной. Аромат его пряного одеколона вторгся в мое пространство.

— Тебе нужно разобраться с этим. Вернуть свою жизнь.

— Я знаю.

— Прятаться здесь, в своей комнате не поможет тебе пережить то, что этот мудак сделал с тобой.

Я пошевелилась, подтягивая ноги под себя.

— Я знаю об этом.

— Знаешь?

— Да, Спенсер, знаю, — огрызнулась я и уставилась на него. — А тебе не приходило в голову, что, может быть, я не прячусь? Что, может быть, я здесь, в своей комнате стараюсь собрать все воедино, но каждый раз с треском проваливаюсь?

Глаза моего брата смягчились, когда он положил свою ладонь поверх моей руки, слегка сжав ее.

— Ты не должна делать это в одиночку.

— Да, это так. Я сама ввязалась в эту историю, влюбившись в человека, которого едва знала, и теперь пожинаю плоды этого.

— Ты слишком строга к себе.

Я вытащила свою руку из-под его и вытерла ладонь о колено.

— Каждую ночь, когда засыпаю, я молюсь о том, чтобы проснуться на следующее утро и чудесным образом забыть его. Но когда открываю глаза и смотрю на часы, мне кажется, что время приближает меня все ближе и ближе к тому моменту, когда я буду вынуждена признать, что больше никогда его не увижу. Никогда не услышу его голос и не почувствую его объятий. Никогда больше не смогу поцеловать его или почувствовать вкус его слов на своих губах.

Я тяжело сглотнула.

— И это отстойно, потому что знаю, что забыть о нем, — это лучшее для меня сейчас. Но я не хочу забывать. — Тихая слеза скатилась по изгибу моей щеки, оставляя холодную дорожку влаги. — Я и не подозревала, что любовь может причинять такую боль.

Я посмотрела на своего брата.

— Я каждый раз надеюсь, что станет лучше, но становится только хуже. Это разъедает меня, и я понятия не имею, как это остановить, Спенсер. А что, если это никогда не прекратится? Как я смогу… — задохнулась я, в горле пересохло, а в груди стало тяжело.

— Господи, Сиенна. — Спенсер обнял меня за плечи и притянул к себе. Его попытка утешить меня будто открыла шлюзы для слез.

Я уткнулась лицом ему в грудь, желая, чтобы я не была такой слабой. Желая, чтобы могла просто пережить это и двигаться дальше по жизни.

— Ты сильнее, чем ты думаешь, — мягко произнес Спенсер, поглаживая мои волосы. — Разбитое сердце всегда восстанавливается. Просто у некоторых это занимает немного больше времени, чем у других.

— Какого черта вы тут делаете?

Мы со Спенсером подняли головы, когда вошел Сайлас. Его волосы были растрепаны, джинсы висели низко на бедрах, пока он натягивал рубашку через голову.

— Этому ублюдку лучше надеяться, что я не увижу его лицо на улице.

Я провела пальцами по своим непокорным кудрям и фыркнула.

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом. Ной не из тех, кто крутится поблизости.

— Хорошо. — Сайлас занял место на диване у моего окна, положив локти на колени. — Значит, он не такой тупой, как я думал.

Несмотря на то что Сайлас и Спенсер были близнецами, они отличались друг от друга, как день и ночь. Спенсер изо всех сил старался поддержать меня сочувственными и ободряющими словами, в то время как Сайлас выпускал свой гнев на Ноя с гребаных крыш.

— Он не заслуживает твоих слез, Сиенна, — сказал Сайлас, потирая ладони. — Он не заслуживает того, чтобы ты сидела в своей комнате и скучала по нему.

Я подтянула ноги к груди.

— И все же, я здесь. Сижу в своей комнате и скучаю по нему.

— А этот ублюдок, наверное, живет своей жизнью, как ни в чем не бывало. Господи… — пробормотал Сайлас.

Это было больно. Меня очень сильно задело, когда Сайлас так сказал. Мне никогда не приходило в голову, что Ной может быть где-то там, заниматься своими делами, как будто Сиенна Уитлок — это просто набор букв. Имя, которое он едва помнит. От одной этой мысли мне захотелось блевать.

— К черту все это дерьмо! — Сайлас хлопнул ладонями по коленям, прежде чем встать. — Я думаю, тебе пора взглянуть миру в лицо, сестренка. Ты не сможешь двигаться вперед, если не будешь ставить одну ногу впереди другой.

— О, Боже, — заскулила я, зная, что Сайлас вот-вот изложит какой-нибудь идиотский план, чтобы помочь мне забыть Ноя.

— Одевайся.

Я нахмурилась.

— Зачем?

— Мы идем гулять.

— Что? Куда?

— Спенсер, разве ты не говорил, что у твоего друга сегодня какая-то вечеринка?

— У Эндрю? — Спенсер приподнял бровь.

— Да, у него. Это же вечеринка по случаю его дня рождения, верно?

Я покачала головой.

— Сайлас, я действительно не чувствую…

— Сиенна!

Сайлас схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

— Если ты не будешь готова через час, я вытащу твою задницу из комнаты прямо на вечеринку в этой уродливой рубашке. И я даже не говорю о том беспорядке, который ты называешь волосами. — Он выпрямился. — Когда ты в последний раз пользовалась расческой?

— Я не помню.

— Думаю, что никогда. — Он взял щетку для волос с моего комода и бросил ее на кровать. — У тебя есть один час.

Спенсер хихикнул рядом со мной, когда Сайлас вышел.

— Ты же знаешь, что он не шутит, верно?

— Господи, — пробормотала я, проводя ладонями по лицу. — Вечеринка по случаю дня рождения — это последнее, для чего у меня есть настроение.

Спенсер поднялся на ноги и протянул руку, помогая мне встать.

— Я знаю, что сейчас это не кажется реальным, но придет время, когда ты даже не вспомнишь, почему ты так скучала по этому мудаку. — Он поцеловал меня в лоб. — Не успеешь оглянуться, как Ной станет для тебя лишь далеким воспоминанием о том, что ты когда-то была влюблена. Я обещаю.

Я улыбнулась брату и смотрела ему вслед, когда он уходил. Я не знала, что ненавидела больше — то, что Спенсер считал Ноя не более чем увлечением, или мысль о том, что время постепенно заберет то, что Ной значил для меня.

Как только дверь захлопнулась, я потащилась в ванную. Одна мысль о том, чтобы выйти на улицу, выматывала меня. Мысль о том, что придется встречаться с людьми, участвовать в обыденных разговорах и притворяться, что моя жизнь идеальна, заставляла мой желудок сжиматься. Но это был единственный способ избавить меня от приставаний Сайласа. По крайней мере, на ближайшие несколько дней.

Просторная ванная комната с белым мраморным полом, хромированными приборами и стенами с зеркалами сверкала полированным блеском. Мягкий свет касался хрустальных ручек, посылая танцующие радуги по гладким белым шкафам. Это была роскошная ванная комната, о которой большинство женщин только мечтают. Раньше я считала ее идеальной, именно такой, какая нужна девушке. Но теперь все это казалось чрезмерным и ненужным. Бессмысленным.

Я ставила одну ногу перед другой, пока мой желудок сильно сжимался. Глаза жгло, а сердце напряженно билось, пытаясь вырваться из груди. Оно стучало в моих ушах, и я прижимала руки к вискам, пытаясь успокоить его резкий темп, делая при этом неглубокие вдохи.

У меня дрожала рука, когда я брала тест. Потом запрокинула голову, глядя в потолок, потому что мне было слишком страшно смотреть вниз. Правда заключалась в том, что я уже знала, что он покажет.

Я уже знала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Как это может быть после того, что у нас с Ноем было? И неважно, насколько это было мимолетно. Его запах, его поцелуй, его прикосновение, его голос — я была зависима от всего этого. Ной поглотил меня целиком, и мне становилось все труднее дышать, когда его не было рядом. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, я была чертовски близка к тому, чтобы сгореть дотла. Когда Ной целовал меня, его губы становились моим притяжением, а его тело, прижатое к моему, было моим кокаином. Я испытывала такой гребаный кайф, когда он был внутри меня, брал меня, трахал меня до экстаза, что весь мир вокруг меня исчезал. Ничто другое не имело значения, когда я была с ним. Никогда еще моя жизнь не была так близка к идеалу, как в те моменты, когда мы были вместе.

Наконец, когда я посмотрела вниз, моя судьба была решена и обозначена двумя крошечными розовыми полосками.

Я беременна.