Ненавижу тебя, сводный брат!

Глава 2

Одна я вполне справляюсь, в основном провожу половину дня в университете, потом еду домой, гуляю, изучаю район, магазины. Еду покупаю совсем понемногу, мне хватает иногда просто сэндвича. Иногда забываю поесть.

Надо будет к приезду Софьи закупиться и приготовить что-нибудь домашнее. Подружка любит похомячить.

— Кто? — звонок в дверь заставляет испуганно вздрогнуть.

— Доставка для Михалиной, — произносит молодой человек.

Я совсем забыла о мамином сообщении. Перепугалась уже, сама не знаю чего. Вот ведь дурища.

Открываю дверь, забираю несколько ярких пакетов.

Итак, что же за подарки?

Платье, еще одно платье, хм, это вряд ли платье… красная комбинация, неприлично короткая, с кружевами. Точно, еще халат к ней. Зачем мне такое? Трусики, очень изящный кремовый комплект. Похоже, мама скучала в аэропорту и наткнулась на бутик белья.

Решаю отложить примерку на завтра и заняться рефератом.

— Привет, детка.

— Привет. Как там Париж?

— Прекрасен. Восхитителен. Разве может быть иначе? Тем более с любимым мужчиной.

— Наверное, не может, — невольно улыбаюсь.

— Как тебе мои подарки, крошка?

— Замечательные.

— Ну конечно. Я тебя знаю, Ульяна. Ты хотя бы их примерила?

— Прости. Вчера так много задали… — терпеть не могу врать, но теперь мама обидится, что еще хуже.

— Я так и думала. Уль, я же от души, так старалась, — обиженно сопит в трубку. — Пожалуйста, примерь. И вышли мне фото. Красный комплект, ок? Халатик, комбинация… и тапочки к ним, я тоже прислала.

Черт, тапки я даже не заметила. Достаю их из пакета. Красивые, с пушистыми красными помпончиками. Ох, мама. Ну к чему мне это все?

— Жду фото.

— Мам, вот зачем оно тебе? Ты знаешь, я терпеть не могу фотографироваться. И вообще, это компромат, знаешь ли!

— Просто хочу полюбоваться своим изысканным вкусом. Разумеется, потом его удалю. Никому не собираюсь показывать, что за странные предположения, Ульяна?

Клятвенно обещаю матери, что сделаю как она просит, когда вернусь с лекций. Сегодня занятий немного и в два часа дня я уже дома. Принимаю душ, сушу волосы. Надеваю сначала белье. Помимо кремового комплекта, еще один — черный. Очень откровенный, трусики — одно название.

Вот зачем эти вещи мне?

Мама периодически сетует, что мне не передалась ее чувственность. Я равнодушна к одежде, к белью. Люблю спортивный стиль. У меня еще не было отношений, я даже не целовалась еще ни разу.

Сможет ли развратное белье разбудить меня?

Вряд ли…

Надеваю комбинацию, кручусь перед зеркалом. Слегка влажные волосы рассыпаны по плечам и спине.

Разглядываю себя. Мне никогда не нравилась собственная внешность. Русые волосы, бледная кожа. Худоба. В школе я была выше всех в классе, ужасно боялась, что вырасту баскетбольного роста. Этим я в отца, по словам мамы. Ну, естественно, в кого еще — мама среднего роста, очень женственная. У меня же скорее спортивная фигура. С детства я занималась гимнастикой, танцами. Мне это очень нравилось. Жаль, что забросила в последние годы, хотя в художественной гимнастике были успехи.

Я не люблю краситься, точнее, выходит у меня так себе. Еще раздражают губы, слишком пухлые, частый предмет для неприличных шуток. Разве что глаза и правда красивые — большие, светло-серые. Густые ресницы.

Так, я что-то становлюсь слишком одержимой внешностью. Подобные девчонки, обожающие разглядывать себя, обсуждать каждую деталь собственной внешности, рабыни инстаграма, меня всегда раздражали.

Глупые мысли отвлекает шум. Замираю и прислушиваюсь. Поворот ключа в замочной скважине?

Не может быть, показалось. Если мама и Фарид в Париже, а я вот только с ними по видеосвязи болтала, у них все прекрасно, пьют кофе на набережной Сены… Тогда кто?

Единственное — Фарид оставил мне телефон своего водителя. Сказал, что могу обращаться по любому вопросу. Если понадобится отвезти, если что-то случится.

Но мне и в голову не могло прийти, что Махмуду выдали комплект ключей. Хотя, логично. Наверное… Может еще один сюрприз, как с бельем?

Все это проносится в голове, и я иду в сторону коридора, забыв о своем внешнем виде, думая только о том, что надо встретить человека приветливо, не показывая, как меня раздражает подобное вторжение. Ну и побыстрее от него отделаться.

Но на пороге совсем не Махмуд! Застываю, увидев в дверном проеме высокую мужскую фигуру. Причем мужчина чувствует себя как дома, сразу скидывает куртку, швыряет комплект ключей на комод…

Поворачивается в мою сторону… и тоже замирает!

Черные джинсы, черная футболка, в ворот которой заправлены темные очки. Бугрящиеся узлы мышц — руки бодибилдера. Мощный, огромный качок в моей гостиной?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вор домушник? Наемный киллер?

Воображение шпарит на полную!

— Ну и кто ты, блядь, такая?? — рычит незнакомец, пронзая меня взглядом, в котором столько презрения, что я буквально съеживаюсь.

— Что? — меня колотит от его взгляда, никак не могу осознать, что это происходит в реальности, все слишком похоже на дурной сон! — Что вы здесь делаете? Я вызову полицию!

Ничего более умного мне не приходит в голову. Хотя, большая глупость угрожать огромному качку, который вряд ли допустит, чтобы я кому-то позвонила.

Не отвечая, мужчина обводит меня взглядом с ног до головы. Вспыхиваю, понимая, что выгляжу слишком развратно и не дай Бог спровоцирую этим бандита! Вот ведь идиотское совпадение, вовремя белье примерила! Все мама, со своим желанием сделать меня более женственной и раскрепощенной! Вот уж спасибо!

Одергиваю себя. Мама не виновата, она же не знала, что так получится. Никто не знал. Надо сосредоточиться на своем спасении. Прикидываю, успею ли добежать до ванной…

— Ты, блядь, что делаешь в квартире моего отца? — протягивает мужчина, и меня покачивает. Чувство такое, что сейчас потолок на голову обрушится.

— Фарид… ваш отец? — спрашиваю ослабевшим голосом, чувствуя при этом толику облегчения. Это не бандит, не вор домушник, всего лишь отпрыск маминого жениха! Значит… все в порядке?

Вот только судя по тому как смотрит на меня эта глыба мускулов, ни фига подобного!

— Вот значит, как. Блядь, не думал, что он снова… — обрывает фразу. От очередного брошенного на меня взгляда по спине ползет липкий противный озноб. — И давно ты здесь… обитаешь?

— Нет… пару недель. Это важно? — бормочу себе под нос. Черт, надо ему объяснить, что мама и Фарид… что у них все серьезно. Но от того как пристально меня разглядывает этот детина, как презрительно, надменно ведет себя, я окончательно теряюсь. Мечтаю оказаться далеко-далеко отсюда. Вот уж знакомство! Совсем недавно я чуть ли не предъявляла Фариду, что он не желает знакомить нас со своими детьми… Сейчас выражение «бойтесь своих желаний» долбит по голове с такой силой, что явно останется сотрясение мозга. И, пожалуй, это самый невинный финал данной встречи.

— Блядь, тебе лет сколько? — делает несколько шагов, приближаясь. Я испуганно пячусь назад.

— Вы можете разговаривать без мата? Я сейчас переоденусь, и все вам объясню, — пытаюсь говорить разумно.

— Ты мне еще указывать будешь, блядь?

Показное спокойствие мужчины сменяется яростью так быстро, что я не успеваю среагировать. Он в мгновение оказывается рядом, хватает за волосы, сгребая их в кулак.

— Ты сейчас соберешь свои тряпки и свалишь, поняла? У тебя пять минут.

— Отпусти, урод! Что ты себе позволяешь? Я никуда не уйду! — отталкиваю его. Ужасно больно тянет за волосы, на глазах выступают слезы. Размахиваюсь и бью его по лицу, совершенно не соображая, что делаю. В ответ сын Фарида выпускает из кулака мои волосы, но отвешивает мне такую же пощечину. Я лечу на пол.

— Ты больной урод! Твой отец разрешил нам здесь жить! Позвони ему сам, спроси! — выкрикиваю, рыдая. Ужасно обидно, что этот здоровенный детина так ведет себя. Ненависть разгорается внутри ядовитым пламенем. — Мне некуда идти! Я никого не знаю в этом городе! — с трудом поднимаюсь на ноги.

— Мне на это насрать. Ты свалишь, поняла, сука?

Дальнейшие события для меня сливаются в один сплошной кошмар. Меня снова хватают за волосы и тащат к входной двери. А потом… выкидывают на лестничную площадку. Дверь захлопывается.

Замираю в шоке. Не могу поверить, что со мной случилось такое! Без телефона, без денег… на мне даже обуви нет! Тапки с помпонами слетели, когда подонок ударил меня и я упала…

На мне фактически нижнее белье…

Утирая слезы, приваливаюсь к стене возле квартиры. Что мне остается? Постучаться к соседям, просить телефон… или хотя-бы вызвать полицию. Этот парень явно невменяем! Хотя, такую глыбу парнем точно не назовешь. Я не интересовалась какого возраста дети Фарида. Сейчас жалею об одном — что не попросила показать медкарты его отпрысков. Потому что этот — явно невменяем!

Щелкает замок, дверь квартиры, из которой меня так грубо выкинули, открывается. Псих выходит на лестницу с огромным мусорным пакетом. Поворачивает голову, видит меня…

— Ты еще здесь? — помимо этих слов добавляет длинную нецензурную фразу на другом языке, но смысл понятен.

— Куда я пойду в таком виде? — интересуюсь с горечью.

— Куда подальше.

— Я здесь живу! Кто ты такой, чтобы сметь так со мной обращаться?! — выкрикиваю с яростью.

— Тварь продажная, — парень хватает меня за предплечье и тянет к лифту. Я отчаянно сопротивляюсь, но разве возможно с таким справиться?

Меня вталкивают в лифт, мусорный мешок, высотой мне чуть выше талии, кидает рядом. В тесном пространстве, так близко к психу, чувствую, что не могу дышать. Мечтаю исчезнуть, испариться. Как я могла оказаться в такой жуткой ситуации?

Подонок вытаскивает меня из лифта, я спотыкаюсь, перебираю босыми ногами едва поспевая за ним. Он волочет меня ровно как мусорный мешок в соседней руке. Совершенно бесцеремонно.

— Ты совсем больной? Дай мне одеться! Я уйду, ладно! Но мне надо собрать вещи!

— Все твои тряпки здесь, сука. Похоже у вас давно, много всякой херни успел тебе накупить.

— Мне нужен телефон…

Неожиданно останавливается и прижимает меня к стене, возле двери подъезда.

— Слушай внимательно, сука, — до боли стискивает мой подбородок. — Если ты еще хоть раз позвонишь ему…

Перед глазами все плывет, он так сильно прижимает меня своим телом, что едва могу дышать. Ненавижу этого урода! Лучше бы мы никогда не видели этого Фарида, у которого совершенно больные на всю голову родственники! Это же настоящий маньяк! Придушит и даже не заметит! Абсолютный псих!

— Отпусти… — шепчу полузадушенно.

— Ненавижу таких как ты. Готовы свою молодость старику отдать, за побрякушки, за красивые тряпки. Убожество!

— Ты не понимаешь…

— Это, мать твою, точно! Никогда не мог понять. Слушай внимательно. Больше предупреждать не буду. Ты уедешь, не будешь отвечать на его звонки. Даже если умолять будет. Поняла? Иначе…

— Что? Ну? Что ты сделаешь?

— Тебе не понравится.

Большой палец психа вдруг скользит с подбородка к моим губам. Надавливает больно.

— Красивая сука… Сладкая мордашка. Я бы и сам не отказался выебать такую. Только брезгую после отца.

Мне кажется в этот момент я становлюсь с ног до головы красной. Меня бросает в жар от взгляда, которым псих проходится по мне. Палец давит на губы все сильнее. Проталкивается в мой рот.

Отшатываюсь, больно бьюсь затылком о дверной косяк. Замахиваюсь машинально, не отдавая себе отчета. Еще ни разу в своей жизни я не испытывала такую ненависть!

Урод уклоняется и сам отвешивает мне пощечину!

Прижимаю ладонь к лицу. Во рту привкус крови, кажется он мне губу разбил. По щекам текут слезы. Меня выталкивают на улицу. Солнце заливает красивый, огороженный забором двор.

— Запомни, сам я такими как ты брезгую, но если вернешься, у меня есть куча друзей. Которым нравятся шлюхи. Узнаю, что вернулась — по кругу пущу. Поняла?

Сказав это, снова хватает за руку, стискивает так что вскрикиваю. Подонок тащит меня к кованым воротам, выталкивает в калитку, захлопывает ее, перед этим швырнув следом за мной мусорный мешок.