Ненужная невеста

Глава 14. Ритуал

Доротея Торнхар

Последние две недели Доротея не жила, существовала. Пыталась выжить в том хаосе, который закрутился вокруг нее и не отпускал. Каждый новый день был хуже предыдущего.

Доротея часто видела Оливера и не могла поверить, что он больше не замечает ее, не отвечает ей. Она поставила все на этого мужчину: свою репутацию, отношения с семьей, свое будущее.

После ужина девушка осталась ждать в коридоре, в то время как Элли спокойно обсуждала с королем какую-то сделку, как будто совсем не боялась монарха. В последние дни Доротея избегала Элли, потому что… опасалась ее. Она боялась, что сестра на самом деле отречется от нее, хотя до этого она даже подумать не могла бы, что это возможно. Но сегодняшний ужин только подтвердил, что власти Доротеи в поместье Торнхар пришел конец.

Как только монарх закончил ужинать, Элли покинула столовую, и Доротея знала, что Оливер последует за ней. Она слышала, как маркиз пытался вмешаться в разговор Элли с королем, наверняка он был на взводе и попытается добиться от Элли деталей. Доротея собиралась остановить Оливера и потребовать объяснений, в последнее время он полностью игнорировал младшую Торнхар, доводя ее до отчаяния.

Доротея не была глупой, она знала, что предыдущая пассия Оливера, Эмилия Дарри, бывшая фрейлина королевы, подверглась такому же игнорированию, как только Оливер по-настоящему заинтересовался сестрой своей невесты. Конечно, после королевского бала, где Оливер открывал бал танцем с Доротеей, Торнхарам было запрещено возвращаться в столицу в течение трех лет, но Доротея получала всю информацию от своих лучших подруг — Лизбэт Дарней и Аделины Бриссе, которые оставались в столице и сообщали ей о каждом шаге Оливера.

После того бала Эмилия Дарри много раз пыталась связаться с ним, но маркиз делал вид, что его бывшей спутницы не существует. Бывшая фрейлина королевы была очень похожа на Доротею — высокая, стройная, с длинными прямыми темными волосами. Все девушки, с которыми был замечен будущий герцог, выглядели именно так, включая даже тех танцовщиц в кабаре, у которых Оливер заказывал приватные танцы. Популярность Оливера Тенбрайка среди дам столицы была настолько велика, что они стремились узнать о нем все до мельчайших подробностей.

Годами Доротея требовала от своей служанки выпрямлять ее и без того прямые волосы с помощью горячих щипцов, желая добиться идеальных шелковых прядей. Всю жизнь она сидела на диетах, даже одевалась в одежду, которую предпочитал Оливер. Среди девушек, живущих во дворце, ходили слухи, что у маркиза было сильное чувство собственности. Те, кто знали об этом, одевались в темно-синий, показывая мужчине, что они принадлежат ему.

Почему же теперь Оливер вдруг обратил внимание на Элли, которая никак не вписывалась в его вкус?

Матушка научила Доротею общению с мужчинами когда ей исполнилось восемнадцать. Мама говорила, что женщина должна выглядеть слабой, искать мужской защиты и всячески давать им знать, насколько они важны. Что после свадьбы можно будет показывать себя настоящую, но до свадьбы нужно было произвести особое впечатление, заставить мужчину понять, что он необходим.

Матушка также объяснила ей, что мужчины имеют различные предпочтения — кто-то любил умных женщин, с которыми можно было поговорить, кто-то предпочитал веселых и авантюрных девиц, а кто-то скромных и молчаливых.

Оливер подходил Доротее идеально, и она верила, что также идеально подходит ему. Младшая Торнхар выяснила его любимые книги и прочитала их все, многие еще до того, как их в первый раз официально представили друг другу, чтобы у них были общие темы для разговора. Когда они с сестрой еще были близки, Доротея даже рассказывала дурочке Элли о том, как Оливер выберет ее и сделает своей герцогиней. — К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

В один из своих визитов во дворец Доротея поняла, что это не только глупые мечты, что шанс есть. Оливер был лучшим другом короля, и король разрешил ему самому выбирать свою невесту. Кто-то из слуг услышал разговор Оливера с его другом по гвардии. После, этот слуга поведал о разговоре своей подружке, та рассказала еще одной знакомой, и этой знакомой случайно оказалась личная служанка Лизбэт. А после, Лизбэт рассказала Доротее и Аделине.

Таким образом, Лизбэт, Доротея и Аделина решили, что одна из них обязательно станет герцогиней. Оливер был на самом деле особенным, первый хранитель, которому дали выбор, скорее всего это случилось потому, что он был лучшим другом короля с детства.

Будущий герцог должен был принадлежать Доротее.

Она не знала, кто из ее подружек проболтался, а может это сделали слуги. Но вскоре многие девушки брачного возраста прознали о том, что Оливер может выбирать себе жену. На маркиза началась настоящая охота: каждая из них хотела стать герцогиней, это был настоящий золотой билет для вторых и третьих дочек аристократов.

Когда король объявил, что именно ее сестра — толстая, невысокая, незаметная Элли — станет женой Оливера Тенбрайка, Доротея была в шоке. Она знала, что Элли тоже любила Оливера, но никогда не считала ее соперницей.

Доротея никогда не включала сестру в свой круг общения. На балах младшая Торнхар всегда была окружена толпой друзей и поклонников, а во время посещений столицы Доротея проводила все свое свободное время в театрах, музеях и ресторациях с подругами. Элли не раз просила взять ее с собой, но Доротея всегда отвечала, что для сестры просто не было места.

На самом деле, Доротея не хотела брать Элли с собой, потому что та часто становилась предметом обсуждения среди ее друзей. Подруги любили высмеивать неуклюжие попытки Элли выглядеть красиво и общаться с мужчинами. Иногда они даже жалели ее, такую неловкую и некрасивую, обсуждая, какие диеты могли бы ей помочь, и задаваясь вопросом, как вообще можно довести себя до такого состояния. Единственной ее ценностью было то, что она была хранительницей.

Поэтому, когда Лизбэт сообщила ей о решении короля касательно Элли и Оливера, Доротея не сразу смогла осознать эту информацию. Она сидела, оглушенная, пока Лизбэт пыталась донести до нее суть: королю надоело ожидание, и он сам принял решение за Оливера. Конечно же, маркиз не выбрал бы Элли самостоятельно — скорее всего, как и большинство мужчин, он даже не знал о ее существовании.

Доротея, Аделина и Лизбэт провели вместе весь оставшийся день, выстраивая дальнейшую стратегию. Девушки были уверены, что влияние Оливера на короля настолько значительно, что он сможет убедить его отменить помолвку. Значит, шанс еще есть.

Более того, младшая Торнхар поняла, что у нее есть преимущество: Оливер будет постоянно навещать свою невесту и не сможет не заметить Доротею, которая полностью соответствовала его вкусам.

Так и случилось — в первый же визит Доротея привлекла его внимание, одетая в цвета его рода. Элли стояла рядом с ней, но Доротея выделялась за счет своего роста. По протоколу она должна была стоять за сестрой, но как только гости вошли в дом, Доротея вышла вперед, на уровень с Элли.

— Оливер, — Доротея вынырнула из своих воспоминаний и перехватила маркиза, который следовал за Элли. — Нужно поговорить.

Она держала его за рукав, и будущий герцог не мог просто игнорировать ее.

— Мне кажется, мы уже все обсудили, — ответил Оливер своим низким, сводящим ее с ума голосом. Девушка не знала, почему так получалось, но каждый раз, когда он начинал говорить, что-то отдавало вибрацией в ее груди. Зачем боги дали мужчине такой голос в дополнение к уже невероятной внешности?

— Нет, не все. Поговори со мной, и может, я подумаю над тем, чтобы подписать тот контракт, который ты дал мне. — Доротея не знала, как еще уговорить мужчину; он отказывался общаться с ней без повода.

Вздохнув, Оливер последовал в большой зал, где они могли поговорить, не нарушая приличий. Маркиз бросил на Доротею равнодушный, усталый взгляд, который так отличался от тех взглядов, что он бросал на девушку только три года назад.

Доротея Торнхар

Когда Оливер появился в качестве жениха в их городском доме в первый раз, он, конечно, старался следовать правилам и завел вежливый разговор с Элли. Но Доротея знала те взгляды, которые он бросал на нее, она часто ловила их во дворце и на балах.

Это был взгляд мужчины, которому нравилось то, что он видел.

Младшей Торнхар было несложно устроить дополнительные встречи с Оливером во время его визитов. Достаточно было лишь намекнуть Элли, и та была готова пойти на что угодно ради счастья Доротеи. Еще в детстве Доротея научилась манипулировать сестрой, будь то вина за разбитую ценную вазу, купленную отцом за баснословную сумму, или испорченное платье матери, которое Доротея решила примерить, не заметив свечу поблизости.

Вот и тогда, Доротее достаточно было сказать, что у нее болит сердце и только присутствие Оливера помогает ей справиться с болью, как глаза Элли тут же наполнялись сочувствием, она даже спрашивала, что еще может сделать. Младшая Торнхар также испытывала ревность к Элли, не желая, чтобы маркиз тратил время на сестру. Доротея опасалась, что Оливер может увидеть в Элли то, что она сама не замечала, но замечал их брат Алек. По какой-то причине он считал, что Элли была бы идеальной женой для любого мужчины.

Но обычного присутствия рядом с женихом сестры и дружеского общения было недостаточно. Да, они наслаждались флиртом друг с другом, но Оливер был слишком правильным, и несмотря на то, что Доротея открыла ему свои чувства, мужчина не был готов отменить помолвку с Элли, следуя воле короля.

Значит, Доротея должна была действовать более напористо, более прямо. Мама всегда говорила, что мужчины не понимают намеков.

Доротея отдала Оливеру свою невинность. Она очень долго готовилась к тому дню, Аделина выяснила, что Оливер постоянно ходил в кабаре на новое шоу, и Доротея заказала себе тот же наряд, что был у главной солистки. Она верила, что после такого Оливер, как достойный и благородный джентльмен, как честный человек, не будет иметь другого выхода, кроме как жениться на ней. Ведь король дал ему возможность самому выбирать жену, они были близкими друзьями, все что он должен был сделать — это разорвать помолвку и выбрать ее, Доротею, своей женой.

Утром того дня Доротея впервые получила от Оливера родовые украшения Тенбрайк. В тот момент девушка поняла, что именно она будет герцогиней, ведь эти украшения полагались невесте Оливера. Она представляла, как изменится ее статус, как она возвысится над такими же, как она и ее подруги, как титулованные леди примут ее в свой круг.

Она представляла, как мастер церемоний будет объявлять ее герцогиней Тенбрайк, когда девушка будет входить в зал в самых дорогих одеждах темно-синих цветов. Доротея и Оливер, рука об руку. Самая красивая пара королевства. Настоящая любовь, которая не подвластна законам, не подвластна королю. Каждый в Валледе будет знать их историю любви.

Доротея не знала, почему Оливер не разорвал помолвку сразу же после того визита. Каждый день она читала «Вестник Валледа» и ждала объявления, где сообщалось бы, что помолвка с ее сестрой закончилась, но этого не происходило. Оливер также не отвечал на ее письма. Она даже думала, что с маркизом что-то случилось, но Аделина и Лизбэт подтвердили, что он проживал свои дни во дворце так же, как и до этого.

Так почему же он не разорвал помолвку?

Доротея не решилась спросить его через полгода после прошлого визита. В первую очередь ей нужно было вернуть внимание маркиза, и ей это удалось… через постель. Казалось, ничто другое не интересовало Оливера, он больше не хотел общаться с ней о своих интересах, но как только младшая Торнхар разделась, мужчина не смог отказать ей.

После того визита их переписка возобновилась, как и надежда Доротеи стать герцогиней. Девушка была уверена, что это ее будущее. Те полгода она жила только этой мыслью, этими мечтами. Все вокруг казалось ей недостойным ее статуса. Доротея должна была находиться в дорогом интерьере столичного дома Тенбрайков, а может и вовсе постоянно проживать во дворце в роскошных покоях герцогини Тенбрайк. Вместо этого ее окружала все та же затхлая действительность — фамильное поместье, вдалеке от столицы, отсутствие балов и невозможность постоянно быть со своим любимым.

Ответ на вопрос о том, почему Тенбрайк не разорвал помолвку, она получила во время его следующего визита, когда он снова приехал навестить семью своей невесты.

Невесты, которой по-прежнему была Элли.

Когда Доротея напрямую спросила его, Оливер ответил, что как хранитель, он обязан жениться на хранительнице… Эллии Торнхар. Но Доротея знала, что это было не так: король предоставил ему право выбора, ему одному, из всех. Лизбэт, ставшая фрейлиной вдовствующей королевы, сама слышала, как один из гвардейцев жаловался на то, что у Оливера был выбор. Она также знала, что он обсуждал различных девушек со своими друзьями, и что у Элли была кличка «овца» среди них. Все это Лизбэт рассказывала Доротее, пока ее слуги шныряли по всем уголкам дворца. Когда Доротея впервые назвала Элли «овцой» в присутствии Оливера, он удивился, а затем спросил, откуда она знает это прозвище. Значит, слова Лизбэт были правдой.

К сожалению, это означало только одно. Что Оливер сам не хотел жениться на Доротее, так как она не была хранительницей, считал младшую Торнхар недостаточно ценной. Но Доротея не собиралась так просто сдаваться, не тогда, когда она уже все отдала ради этой цели.

Если Доротея забеременеет, у Оливера не будет другого выбора, кроме как жениться на ней.

Применить этот план в реальности оказалось намного труднее, чем Доротея думала. Оливер терял интерес, она отказывалась признаваться в этом самой себе, но это было заметно. Наверное, это началось давно, после того как будущий герцог перестал обсуждать с ней свои дни, своих знакомых, свои интересы, и все их «отношения» свелись к постели. Доротея даже ревновала его к Элли, с которой Оливер должен был общаться на другие темы. Почему не она, Доротея, была невестой? Почему не она родилась хранительницей?

В конечном итоге всё закончилось катастрофой: Доротея не забеременела, Оливер так и не сделал ей предложения, её похитили, их род потерял свой источник, а весь мир узнал о том, что она стала любовницей. Сам Оливер, казалось, полностью утратил к ней интерес и видел лишь Элли. Он даже принёс Доротее контракт, согласно которому род Тенбрайк обязывался найти для младшей Торнхар достойного супруга при условии, что она переедет к супругу, не сможет приближаться к Оливеру, и сохранит молчание об их прошлых отношениях. Доротея не могла поверить, что она, одна из главных красавиц королевства, благородная девушка с сильным даром, получила контракт.

Прошедшие скандалы также привели к тому, что ее друзья отвернулись от нее. Доротея писала Лизбэт и Аделине, и даже другим своим знакомым, с кем не была так близка, но никто не отвечал на ее письма… если, конечно, эти письма не перехватывали дознаватели, которые контролировали их поместье какое-то время.

— О чем вы хотели поговорить, миледи Торнхар? — наконец прервал ее размышления Оливер.

Мужчина не садился на один из диванов, которые стояли напротив друг друга в углу зала, и продолжал стоять, намекая на то, что разговор будет недолгим. Доротея же аккуратно присела на самый край дивана, сохраняя идеальную осанку и смотря на Оливера снизу вверх. Она знала, что он любил такое, любил, когда женщина смотрела на него снизу вверх, сохраняя зрительный контакт, особенно если она была на коленях. Любил чувство обладания.

— Почему ты перестал называть меня по имени? Как ты можешь быть таким жестоким и просто делать вид, будто этих лет между нами не было? — Доротея правда хотела знать ответ на этот вопрос.

Почему Оливер не понимал, насколько это жестоко? Всего несколько недель назад он принадлежал ей, она могла трогать его, Оливер называл девушку по имени своим сводящим с ума голосом. Доротея помнила его руки, обнимающие ее обнаженное тело, его страстные движения, пошлые слова, поцелуи, то, насколько идеально они подходили друг другу. А сейчас маркиз вел себя так, будто они чужие. Это простое действие полностью уничтожило самооценку Доротеи, ей казалось, что она более не такая красивая, что она постарела, что она не такая интересная, что больше никто на нее не посмотрит.

— Я не хочу давать вам ложных надежд, миледи Торнхар. Между нами все закончено, но контракт, который я вам предложил, по-прежнему может быть приведен в силу. Только скажите.

Оливер был вежливым, далеким и таким безумно привлекательным, с его низким голосом, идеальной фигурой, темными шелковистыми волосами и крупными ладонями. Он никогда не повышал голос, никогда не срывался, никогда не действовал на эмоциях, ей казалось, что у него всегда был контроль… а ведь мама говорила, что мужчина теряет интерес, как только понимает, что контролирует все встречи, как только получает… все.

— Объясни, Оливер… Ты ведь человек чести? Почему после всего, что ты сделал со мной, ты не женишься на мне? Ты забрал мою невинность, все знают, что это был ты. До того как я стала твоей, я могла рассчитывать на удачное замужество, жизнь в столице, даже титул. Разве ты не должен вернуть мне мое честное имя перед людьми? — план с беременностью провалился, и Доротея хотела знать правду, даже если ей будет больно.

Доротея была в ужаснейшем положении, ей нужно было сделать выбор и оценить свои варианты. Она отрицала происходящее очень долго, но после разговора Оливера с Элли, при котором она увидела совсем другого Тенбрайка, нежного и страстного, злящегося, эмоционального, она поняла, что тот план, который она вынашивала последние три года, давным давно дал трещину.

Доротея Торнхар

Оливер не хотел женится на ней, Доротее. Это она поняла уже давно, но думала, что причина была связана с тем, что Оливер считал ее недостаточно ценной. В связи с этим Доротея разработала сложную стратегию, чтобы удержать Тенбрайка: она манипулировала его чувством вины, использовала сексуальное влечение, намекала, что если бы она была хранительницей, то идеально подошла ему как жена. Доротея думала, что ее беременность поможет маркизу сделать последний шаг.

Но разговор Оливера с Элли вызвал слишком много вопросов.

— Я готов помочь вам с организацией брака на достойном человеке, если вы подпишите контракт. Я не могу жениться на вас, так как я являюсь хранителем, и я не могу выбирать свою невесту.

— Но ведь это не так! — прошипела Доротея. — Король дал тебе выбор, тебе единственному. Ты мог выбирать невесту, значит, ты можешь отказаться от этой помолвки и выбрать любую другую девушку.

Оливер уставился на нее в удивлении. В первый раз она сказала ему, что знает о том, что он мог выбирать невесту. До последнего давала маркизу шанс самому прийти к этой мысли, самому выбрать Доротею.

— Откуда ты знаешь об этом? — от удивления он снова перешел на «ты». — И я не мог выбрать любую девушку, только хранительницу. Король предоставил мне список девушек, и я мог выбрать одну из них.

— Что? — Доротея потеряла дар речи, она почувствовала, что ее бросило в пот, в голове звенела пустота. — Какой список?

— Список будущих хранительниц брачного возраста, — спокойно ответил Оливер, который быстро вернул самообладание. — Я действительно мог выбрать себе жену, но только из этого списка.

Как такое могло произойти?

Не может быть.

Этого не могло быть.

Герцогиня Доротея Тенбрайк существовала только в ее воображении.

Она потратила годы своей жизни на это.

Ее репутация уничтожена.

В комнате повисла тишина, но она была оглушающей. Доротея начала смеяться, очень-очень тихо, смехом, полным боли и горечи.

Все эти годы она работала ради цели, которая не была возможна.

— Что с вами? — спросил Оливер, и она заметила, что он вновь перешел на «вы».

Доротея не ответила, думая о том, что она отдала свою девственность и репутацию за мечту, которая никогда не была осуществима. Отдала это человеку, который никогда не собирался относиться к ней серьезно. А ведь сейчас она могла быть замужем и жить в столице.

Лизбэт ошиблась, убедив их в том, что Оливер мог выбрать любую из них. Теперь Доротея осознавала, насколько они заблуждались все это время. Девушки выстраивали сложные стратегии, тщательно подбирали одежду, погружались в книги, которые нравились Оливеру, и даже изучали стиль одежды девушек из кабаре.

Они считали себя настоящими хищницами, охотницами. Верили, что одна из них станет герцогиней.

Младшая Торнхар отдала все ради этой цели. Ее мелко трясло от осознания того, что она настолько погрязла в своей цели, что не видела происходящего вокруг. Не видела, что с каждым действием ее положение становится намного хуже. Что она сама разрушает свое будущее мечтами об Оливере.

Доротея хотела разозлиться на Лизбэт, но подумала, что та давным-давно даже отказалась от ухаживаний какого-то графа, потому что была также одержима Оливером. А ведь граф был бы для нее отличным вариантом. Значит, они были в этом вместе.

Закончив смеяться, Доротея впервые посмотрела на Оливера по-другому.

Нужно было забыть о нем. Нужно начать заботиться о себе.

Но как было это сделать? Совсем недавно она верила, что будет женой лучшего мужчины в королевстве. Как принять реальность, в которой она не только не будет герцогиней, но и вовсе потеряет всю ценность на брачном рынке?

— Я слышала твой разговор с Элли в той гостиной. Ты удерживал ее силой, там, не давал уйти. Ты сказал, что в будущем разведешься со своей женой-хранительницей и сделаешь ее маркизой. Тебе не кажется, что ты должен это мне, после того как взял мою девственность? После того как уничтожил мою репутацию? — Ей уже было безразлично, как она выглядит перед Оливером, маркиз по-прежнему привлекал ее, но девушка уже отдала ему все, что могла, не получив взамен ничего, кроме разбитого сердца и уничтоженной репутации.

Она была главной жертвой этой ситуации.

— Миледи… — Оливер смотрел на нее холодно и немного удивленно, все такой же далекий. — Вам не кажется, что не я один участвовал в этом? Разве я хоть раз заставил вас? Попросил вас о чем-то? Я не снимаю вины с себя за происходящее, но вы были равным участником и также несете ответственность.

— Но ты не можешь отрицать, что я плачу куда большую цену! Наш род почти уничтожен, отец мертв, Алек все равно что мертв, от Торнхар скоро ничего не останется, а я не смогу сама найти себе мужа в такой ситуации. Ты же получишь какой-нибудь штраф и может даже будешь отлучен от двора на какое-то время, но в целом это не скажется на тебе! — Доротея сама не заметила, что начала повышать голос, ее по-прежнему трясло от осознания происходящего, от того что все было зря.

— Если вы слышали наш разговор, то вы знаете, что я готов позаботиться о баронстве и об Элли до тех пор, пока я не женюсь на ней, а после ей не о чем будет волноваться. Она должна всего лишь сказать «да» — неожиданно Оливер улыбнулся, но в его улыбке было что-то темное.

— Элли ничего не дала тебе, я же отдала все в этой жизни. Почему бы тебе не позаботиться о Торнхар через заботу обо мне, почему бы не жениться на мне, не сделать меня маркизой, после того как ты разведешься со своей хранительницей?

Оливер долго молчал, о чем-то думая. Доротея не знала, что творится у него на уме. Девушка хотела подойти к нему, коснуться его груди и плеч, иметь возможность влиять на него. Но они были в большом зале, через который время от времени проходили люди. Маркиз даже не смотрел на младшую Торнхар.

— Я не женюсь на вас, Миледи Торнхар, — наконец просто ответил он. — Вы по-прежнему можете подписать контракт, и род Тенбрайк найдет вам достойного мужа.

— Почему? Почему, Оливер? Просто ответь? — Доротея не понимала, как человек может просто так отрицать, как он разрушил ее жизнь и не давать ничего взамен. Он ведь мог все исправить. Даже сейчас, он мог, пусть и не так, как она предполагала.

— Миледи… я не считаю, что вы подходите на роль жены, — уклончиво ответил он.

— Что это значит?! — девушка заметила, что люди, проходящие мимо, начали обращать на них внимание.

— Вам не понравится мой ответ, миледи.

Доротея в ответ вновь еле тихо засмеялась, на этот раз очень грустно. Догадывалась о чем Оливер говорит. Она отдала ему все, а он даже не считает, что она подходит на роль жены. Считает ее легкодоступной. Хотя они участвовали в этом вместе, но себя, маркиз, очевидно, считает подходящим мужем. Как жестока ее судьба, как несправедлива к ней. Доротея сама не заметила, что начала плакать, пока смеялась. У нее начиналась истерика.

— Я позову вашу служанку. Всего доброго, миледи, — после короткой паузы, во время которой Оливер не знал, что делать, он поспешил скрыться, оставив Доротею одну с ее болью.

У девушки оставалось очень мало вариантов. Принять контракт Оливера или же принять Элли, доказывать ей свою преданность. Принять лидерство той, которую она всегда считала ниже себя.

К ней подошла ее горничная, но Доротея не могла перестать плакать сквозь смех, не могла поверить, что она так глупо предала саму себя, свое будущее.

В ней жила последняя маленькая мечта.

Последняя надежда на то, что она сохранит контроль над своей жизнью.

Мечта, которая вряд ли будет правдой.

Мечта, что она сможет разбудить источник Торнхар.

Оливер сразу же начнет сожалеть о том, что он сказал ей. Люди вокруг будут считать ее особенной и сразу же забудут про этот скандал. Она станет самой завидной невестой.

Боги, если в этом мире есть справедливость…

Доротея Торнхар

На Доротее был широкий плащ с капюшоном, полностью скрывавший ее лицо. Снаружи поместья собралось огромное количество репортеров. Казалось, все в Валледе сошли с ума: каждый человек хотел знать малейшие детали происходящего в Торнхар, и репортеры с радостью старались предоставить это. Их история включала в себя все: «злую» сестру-соблазнительницу, которой была Доротея, красавца жениха, потерянный источник, чудесное спасение, невинную жертву и даже «справедливого» короля. Идеальное сочетание для сплетников.

Доротея спешила к каретам, стараясь оставаться в тени и избегать внимания.

Поднявшись в карету с помощью слуги, она стала ожидать, когда Элли и мама присоединятся к ней. Матушка быстро следовала за Доротеей, постаревшая за эти дни.

Элли шла за мамой, и Доротея опять почувствовала это чувство… неуверенности, страха. Она совсем не узнавала новую Элли. Наследница Торнхар шла с высоко поднятой головой, одетая в обыкновенное траурное платье, без всякого плаща. Волосы густой кудрявой копной рассыпались вокруг ее плеч, простая прическа почти не сдерживала их.

Сестра привлекала всеобщее внимание, шла не слишком быстро и не слишком медленно, на лице Элли было спокойное вежливое выражение. Репортеры пытались что-то ей кричать, спрашивали различные вопросы, включая те, что касались Оливера и Доротеи, но она не обращала на это внимания, общаясь с одним из аристократов, прибывших на ритуал. Мужчина был рад общаться с сестрой но явно чувствовал себя слегка неуверенно, постоянно засматриваясь на Элли.

Вряд ли кто-то сейчас назвал бы ее сестру дурнушкой или тенью Доротеи. Элли все еще была очень худой, но ее рыжеватые волосы светились на солнце, как будто они были в огне, а глаза казались невероятными. У сестры всегда были голубые глаза, но до этого Доротея не замечала, чтобы они настолько привлекали внимание, возможно, потому что те были частично скрыты объемными щеками. После возвращения из пустоши глаза Элли невозможно было не заметить: они были самого насыщенного ненормального синего цвета, который Доротея видела. Она замечала, что мужчины, да и женщины тоже, оборачиваются несколько раз, чтобы взглянуть на сестру, сомневаясь в том, что такой цвет существует.

Наконец, поднявшись в карету, Элли села с идеально прямой спиной, хотя даже в таком состоянии сестра была ниже всех остальных членов семьи. Доротея не понимала ее поведения: сегодняшний день будет концом для их рода, их финансов. Их жизнь никогда не будет прежней.

— Тебя совсем не волнует, что произойдет сегодня? Мы потеряем Торнхар! — не выдержала Доротея. Ей очень хотелось сказать куда больше; она привыкла постоянно срываться на Элли без всяких последствий, но больше не могла себе позволить этого.

— Мы не потеряем Торнхар, Доротея. Даже если наше баронство станет вассальным, оно все еще будет существовать, — вежливо, но твердо ответила Элли и начала смотреть в окно, всячески демонстрируя что она не заинтересована в общении с Доротеей.

Когда карета приблизилась к храму, там также было большое количество репортеров — они знали, что сегодня, скорее всего, у них будут новые громкие новости о самом скандальном семействе Валледа.

Доротея знала, что за сегодняшний день Элли уже дважды посещала храм: сначала приехала со жрецами, затем с дополнительным персоналом, слугами и медиками. Все присутствующие сейчас прибыли сюда непосредственно для участия в ритуале.

Главный зал храма был хорошо освещен и полон народу, стулья были расставлены рядами вдоль стен. Несмотря на светильники, установленные каждые полтора метра, они не смогли перебить глубокий красный цвет спящего источника на алтаре.

Пространство вокруг алтаря оставалось свободным, хотя стулья для короля и его людей были размещены с противоположной стороны от основной массы прибывших. Граф Адриан Лойт, которого Доротея ненавидела до дрожи, стоял справа от короля. Пять жрецов расположились неподалеку от алтаря, готовые поделиться своей кровью, если источник отзовется. Ритуальный кинжал лежал на алтаре рядом с источником, ожидая своего часа.

Мастер церемоний также был здесь, готовый называть имена присутствующих, которые будут подходить к алтарю и пытаться разбудить источник.

Когда все уселись и шум в храме стих, мастер церемоний произнес вступительное слово:

— Дамы и господа, на протяжении многих поколений род Торнхар поддерживал источник этой земли, защищая нас от нашествия великой пустоши. В связи с непредвиденными обстоятельствами эта связь была нарушена. Сегодня источник может пробудиться благодаря кому-то из вас. Прошу вас подойти к этому ритуалу с максимальной серьезностью. Если нам удастся вернуть источник Торнхар, в эту землю вернется надежда и благоденствие.

На лицах окружающих не было ни надежды, ни веры в благоденствие. Одни наблюдали с любопытством, другие же казались равнодушными. Отдельные люди явно явно боялись крови.

Мастер церемоний посмотрел на короля, и тот в ответ кивнул.

— Приступим!

— Виконт Джулиан Аслайл! — громко объявил мастер церемоний.

Низкий полный мужчина поднялся со своего стула и направился к алтарю. Его лицо, озаренное красным светом источника, отражало волнение. В храме царила звенящая тишина, словно все затаили дыхание в ожидании чуда. Подходя к алтарю, мужчина встретился взглядом с главным жрецом, который сделал к нему три шага.

Жрец твердо схватил руку мужчины и аккуратно сделал надрез на его ладони. Изначально Доротея не могла разглядеть кровь из-за густого красного света, наполнявшего комнату. Однако вскоре она заметила что капли медленно стекали на сферический источник, скапливаясь в лужицу в углублении под ним.

Зал замер в ожидании, виконт Аслайл все так же держал свою руку над источником, но ничего не происходило.

Только теперь Доротея заметила, что главный жрец внимательно следил за песочными часами, поставленными на край алтаря. Он не отпускал руку виконта, пока последние зерна песка не осыпались на дно часов.

Ничего не изменилось. Виконт Аслайл подошел к медику, который тут же приступил к обработке его руки. Кровь, которая еще секунду назад скапливалась у источника, постепенно исчезала, стекая в землю через специальное отверстие в алтаре, а кровь на самом источнике совсем не сохранилась. Как будто ничего и не было.

— Леди Труди фон Бернетт! — объявил мастер церемоний, приглашая следующую участницу.

Прошло около двух часов, и большая часть людей уже попыталась разбудить источник. В теории на каждого человека должно уходить не более пяти минут, но реальность оказалась другой. Некоторые женщины буквально падали в обморок при виде крови, другие пугались давать руку жрецу. В такие моменты королю буквально приходилось приказывать этим участникам выполнять свою часть ритуала.

Источник не реагировал на то огромное количество крови, которое на него проливали всевозможные родственники рода Торнхар.

Тем не менее, каждый раз, когда кровь нового участника касалась источника, зал на мгновение замирал в ожидании, хотя все понимали, что вероятность чуда ничтожна.

Доротея замечала, что число людей, не прошедших через ритуал, сокращается, и скоро наступит их очередь.

Матушка, сидящая рядом с ней, выглядела разбитой и потерянной, но Доротея не собиралась ее утешать — она сама потеряла куда больше. Кроме того, младшая Торнхар злилась на то, что мама бросила ее, сразу же переключив внимание на Элли, как только репутация Доротеи оказалась запятнана.

Элли же сидела следом за мамой с таким же непроницаемым лицом, как и всегда в последние дни, время от времени ободряюще улыбаясь женщинам, которые были слишком взволнованы. Как же Доротею раздражало спокойствие Элли. Сестра не реагировала даже на острые, пронизывающие взгляды короля, которые тот время от времени бросал на Элли.

Как будто она совсем не волновалась.

Доротея Торнхар

Доротея знала, что будет первой из них двоих, и сейчас все больше волновалась, но также надеялась. Она понимала, что шансов, что она разбудит источник, почти нет. Что это просто очередная фантазия, которой она жила.

Но если бы она смогла… Король сразу же простил бы ей ее грехи. Доротея представила, как вытянулось бы лицо монарха, а она сама бы взглянула на него победно. Мама перестала бы наконец уделять все свое внимание Элли. Оливер немедленно женился бы на ней, и ему пришлось бы относиться к ней с уважением.

А после… они бы вернулись в столицу. Подруги и враги Доротеи увидели бы ее, будущую герцогиню, входящую через большие двери вместе с Оливером, и это немедленно возвысило бы девушку во дворе.

Вынырнув из своих фантазий, Доротея покачала головой. Один раз она уже позволила себе верить в сказку, и все закончилось ужасно.

— Леди Доротея Торнхар! — объявил мастер церемоний. Сердце девушки, казалось, пропустило удар, и она встала, выпрямившись, и стала двигаться к алтарю на негнущихся ногах.

Вот и все, остались только Доротея и Элли. Матушка не имеет и капли крови Торнхар, поэтому она не будет участвовать в ритуале. После этого их жизнь окончательно изменится. Можно забыть о балах, украшениях и заморских фруктах.

Подойдя вплотную к алтарю, Доротея протянула свою руку главному жрецу — она не боялась крови. Когда кинжал резко надрезал ее ладонь, девушка тихо зашипела от боли сквозь зубы, но ничего не произнесла.

Первые капли ее крови упали на гладкий бок ярко красного источника.

Доротея подняла голову и натолкнулась на взгляд короля Валледа, Феликса Второго. Молодой мужчина холодно следил за тем, как капли ее крови стекали на источник, также как и с другими участниками ритуала до этого. Доротея боялась этого мужчины, ему, казалось, были чужды человеческие чувства.

Время измерялось ударами ее взволнованного сердца.

Удар…

Еще один…

Песчинки песка почти полностью исчезли из верхней части песочных часов.

— Пожалуйста, — одними губами прошептала Доротея их семейному источнику.

Но чуда не произошло.

Как только песочные часы отмерили полторы минуты, жрец сразу же закрыл ее ладонь, чтобы остановить дальнейшую кровопотерю, и показал ей на медика, который уже был наготове.

Доротея, опустив голову, прошла к указанному человеку. Мужчина быстро обработал ее рану, после чего Доротея вернулась на свое место рядом с мамой. Матушка еле заметно плакала, прощаясь с источником, прощаясь с той жизнью, которую они знали.

— Вот и все. Это конец, — сказала Доротея, также стараясь сдержать слезы. Будущее выглядело мрачным и страшным.

Внезапно Элли повернула к ним голову, ее ненормальные синие глаза, казалось, прожигали насквозь. В них светилась решимость.

— Это только начало, — жестко ответила сестра, а после вернула свой взгляд на источник.

— Леди Эллия Торнхар! — кромко объявил мастер церемоний.

Элли поднялась и прошла к алтарю. Несмотря на то что сестра старалась выглядеть спокойной, Доротея видела, что Элли слегка волновалась.

Когда руку Элли надрезали, выражение лица короля изменилось, впервые за все время он слегка наклонился вперёд, впиваясь глазами в лицо Элли, вместо того чтобы смотреть на источник, как он делал до этого. Отношение короля к Элли в очень отличалось от его отношения к другим — по какой-то причине он был особенно строг к ее сестре, каждый раз, когда Элли появлялась в его пространстве, он буквально не отрывал от нее взгляда.

Жрец в последний раз перевернул песочные часы, держа руку Элли над источником.

Последние полторы минуты.

Как только эти минуты истекут, источник официально будет считаться мертвым, и начнется массовая эвакуация из земель Торнхар.

Мама рядом с Доротеей плакала уже не скрываясь, вытирая уголки глаз шелковым платком. В это время Элли наблюдала за источником, с каждой секундой она выглядела все более взволнованной. Когда в верхней чаше песочных часов оставалось всего несколько крупинок, на ее губах появилась неловкая и взволнованная улыбка, а в глазах — страх.

Но прежде чем последняя крупинка упала в нижнюю чашу, храм содрогнулся.

Низкий, очень громкий гул наполнил помещение, вызывая странную реакцию в теле. Доротея почти физически ощущала, как звуковые волны проходят сквозь нее, сквозь каждого из присутствующих. Девушка уловила взволнованный шепот собравшихся, прежде чем насыщенный красный свет погас на мгновение, а затем вновь вспыхнул — это повторилось несколько раз, пока красный свет не начал мигать с возрастающей частотой.

В зале раздались громкие вопросы, несколько женщин издали вздохи удивления, одна даже вскрикнула. Паника нарастала, поскольку люди никогда ранее не сталкивались с подобным.

— Тишина! — громкий низкий рык короля.

Зал сразу же погрузился в тишину, Доротея сжалась на своем стуле от этого голоса, продолжая наблюдать за происходящим огромными глазами. Внезапно красный свет, наполняющий комнату, мигнув в последний раз, погас, и сменился на ярко синий, вызвав ещё несколько испуганных вздохов.

На губах Элли играла широкая счастливая улыбка, источник под ее рукой вместо насыщенно красного стал кристально прозрачным.

Прежде чем начать медленно наполняться голубым светом.

— Не может быть, — охнула рядом с Доротеей мама.

Источник продолжал наполняться светом, приобретая все более насыщенный синий цвет. Доротея отчетливо помнила нежно-голубой оттенок их источника, эта стадия была давно пройдена.

— Жрецы! — крикнул король, и мужчины спешно подошли к Элли, готовясь резать свои ладони, с целью усилить источник крупицами силы в своей крови.

— Не нужно! — внезапно ответил главный жрец, не сводя изумленного взгляда с источника Торнхар. Он рукой остановил подошедших к нему помощников — мы уже прошли предыдущую стадию.

В глазах окружающих медленно начинало зажигаться осознание.

— Он вернулся… источник, он жив, — нарушила тишину мама, сидя рядом с Доротеей. Матушка начала плакать еще громче.

— Источник вернулся, — воскликнул кто-то, в зале вновь послышались голоса и вздохи.

— Вы уверены?

— Не может быть! — громко вскрикнул другой человек.

— Тишина! — повторный рык короля вернул тишину, даже мама рядом с Доротеей затихла.

Источник все это время продолжал темнеть, пока Элли делилась с ним кровью, освещая зал глубоким синим светом.

В какой-то момент свет снаружи пропал. Источник, круглый и блестящий, теперь был насыщенного темно-синего цвета, как самый глубокий океан. Доротея никогда не видела, чтобы источник был такого цвета.

— Источник полностью заполнен, Ваше Величество, — отчитался главный жрец. Он все также держал руку Элли, которая потеряла уже очень много крови.

Тишина.

Доротея сидела на своем месте, девушку трясло от осознания.

Торнхар не только не исчезнет, он вернется к своим изначальным границам.

Наверное, нужно радоваться тому, что произошло, но она не могла.

Репутация их рода восстановится. Но не репутация Доротеи.

Элли станет одной из самых завидных невест королевства, за ней начнется настоящая охота. Оливер, ее Оливер, теперь ни за что не откажется от сестры. Не после того, как готов был принять Элли даже без источника.

Сегодня произошло чудо, событие, казавшееся невероятным, триумф их рода. А также триумф Элли, которая, казалось, сделала невозможное.

Вместо счастья в сердце младшей Торнхар клубилась черная, густая зависть и непроходимая боль. Она даже не могла радоваться за свой род, хотя и понимала, насколько это лучше для их земли, их людей. Девушка не двигалась, оглушенная тем, что только что произошло, и что это означает.

Осмотрелась вокруг.

Герцог Эдмун Тенбрайк стоял, вцепившись в воротник своей рубашки, будто ему не хватало воздуха. В его глазах горело изумление и осознание, в какой-то момент взгляд сменился на цепкий прищур в сторону Элли.

Мама все так же плакала от счастья, неловко улыбаясь.

На лицах аристократии, прибывшей на ритуал, читалось огромное количество эмоций — от изумления и радости до зависти.

Графиня Лоумис стояла пораженная, и время от времени трясла головой в неверии. Для нее сегодня все тоже изменится.

Король не сводил взгляда с лица Элли, он не смотрел ни на кого другого, даже тогда, когда приказывал присутствующим молчать. По какой то причине он не выглядел удивленным.

— Валледцы! Сегодня мы не потеряем ни клочка плодородной земли! Впервые за многие сотни лет, мы забираем у пустоши то, что принадлежит нашим людям! — обратился он к присутствующим.

Кто-то из впечатлительных гостей захлопал, другие подхватили, радостный гомон установился в зале, хотя большинство все еще пытались осознать происходящее.

В это время Элли, кровь которой никто не остановил, начала шататься от кровопотери, перед тем как упасть в обморок. Худое тело сестры не успело коснуться пола, Элли была подхвачена графом Лойтом, который появился, казалось, из ниоткуда.