Неожиданно мать!

Сорок пятая. Обидчивые люди

Целью поездки являлась панельная многоэтажка. С парковками все было плохо, а подъезды почему-то нумеровались задом наперед.

— Они никогда не хотели переехать?

— Они хотят дом за городом, — улыбнулась Мотя. — Ну что? Мальчика с собой берем или тут оставим?

— Да, не стоит шокировать людей так сразу. Мам, пап, это Рома — мой муж. А это Сережа — мой сын. Ему четыре месяца.

Сережа резко открыл глаза, будто только притворялся спящим и грозно нахмурился.

— Ой, какой обидчивый, да мы пошутили, — фыркнула Мотя, скорчила рожу и злобное лицо смягчилось. Появилась широченная улыбка, и даже показались два многострадальных ранних зуба.

— Ну что? Ни пуха… — Рома вышел из машины и стал доставать переноску с Серегой, пока Мотя собиралась с силами.

Она неприлично долго затянула со знакомством, но не так-то просто признаться в такой тайне, даже если ты распоследняя болтушка! Маме она сказала, что «приедет не одна» и мама решила, что с женихом. Ха! Жених… Ну как бы… Мотя уже два месяца, как носила фамилию Ленская. Очень неловко, но увы.

— Они меня пришибут.

— Расскажи мне о них, быстро!

— Ну… папа — патриот. Мама… язва.

— Мамы бывают язвами?

— Блин, может не пойдем?

— Почему?

— Нам там не понравится!

— Понравится.

— Нет.

— Да.

— Тебя обидят.

— Ничего страшного.

— Может, лучше в кафе пообедаем, пока не поздно?

— Нет. Идем знакомиться.

— Ну почему?

— Потому что мы это уже сто раз обсуждали!

Мотя зажмурилась, перевела дух и достала ключи от квартиры.

Панелька была самой обыкновенной, дряхлой и очень провинциальной. Вот прямо со всеми радостями жизни, вроде окрашеных покрышек в полисадничке и вонючим подъездом, где кто-то опять жег пенопласт.

— Что это?..

— Мальчишки балуются, — перебила Мотя и быстро пошла к древнему лифту.

Он скрипуче открыл дверь, и потом так же скрипуче ее закрыл, так и не впустив пассажиров.

— Сломан! — гаркнул голос старушки, которую нигде не было видно.

Мотя же повернулась к двери одного из тамбуров и ответила:

— Спасибо, Ольга Романовна.

— Могла бы и спасибо сказать! — снова гаркнул «голос из небытия».

— Ну… пошли пешком.

— Нужно срочно покупать твоим родителям дом! Готов поучаствовать! Куплю их квартиру за любые деньги, которых хватит на коттедж.

— Ага… конечно. И что ты там сделаешь? Притон откроешь?

— Хорошая мысль, — хохотнул Роман готовясь к худшему.

Он не знал, чего ждать от новых родственников. Он вообще слабо представлял, какие они — люди воспитавшие Мотю. Его самого растили в большом красивом доме, отправляли на все подряд кружки и строго спрашивали: «как успехи?». Мотя же рассказывала, что никогда даже не показывала дневник, что на кружки ходила «по желанию» и часто желания менялись, и что, в целом, детство считает счастливейшим из возможных.

Все это никак не срасталось с этой многоэтажкой, от которой веяло тоской и безысходностью. Они поднялись на седьмой этаж с языками на плечах.

Мотя толкнула рассохшуюся дверь тамбура, а потом остановилась перед квартирной. И замерла с рукой над кнопкой звонка.

— Ну?..

— Если испугаешься — беги!

Но на звонок Мотя так и не нажала. Дверь распахнулась, в тамбур вылетел мужчина в пальто и с криком:

— Школота с «ласточки» диски снимает!

Кинулся к лифту.

— Не работает! — еле успела подсказать Мотя, мужчина кивнул и сменил траекторию движения.

— Ласточка?..

— Его «Нива»…

— Может помочь?

— Не стоит, он с этой школотой «в отношениях». Они уже лет десять, как не школьники. Старая история.

— Ну здрасьте!

И в дверях показалось она!

Неожиданно, но мать Моти! Очень молодая, с длинными рыжими волосами, в черном вечернем платье в пол, с макияжем. Она не смотрелась неуместно, скорее просто впечатляюще.

И комната была ей под стать. В широком коридоре всюду висели какие-то рамки, фотографии на прищепках, выставка шляп и странных очков.

В квартире пахло духами и курицей, которая видимо была на ужин. А еще следом за женщиной выполз круглоголовый младенец, который при виде гостей громко завизжал от восторга.

— А ты чего выполз? — женщина подобрала с пола младенца, а потом уставилась на того, что лежал в автолюльке. — Это что?

— Мам, — Мотя перевела дух.

— Что? Ты украла ребенка и принесла его мне? — холодно поинтересовалась женщина.

Младенец на ее руках извивался, пытаясь вырваться. А еще упорно тянулся к длинным сверкающим сережкам мамы.

— Ну, в общем, да. Только не тебе, а себе. А так да…

— Что «да»?

— Украла.

Женщина-мать захохотала. Она делала это долго, звонко и от души. Младенец на ее руках вздрогнул, а потом тоже звонко захохотал. Через какое-то время младенец испугался и начал плакать, а следом за ним плакать начала и сама женщина.

— Ма… — Мотя сделала к ней шаг, но та покачала головой и отступила.

— Секунду… подожди…

Она стала часто дышать, попутно успокаивая рыдающего навзрыд младенца.

— Блин… секунду…

И она ушла, а Мотя, Рома и Сережа остались в коридоре.

— Это нормально? — спросил Рома.

— Абсолютно. Сейчас папа спасет «ласточку» и все пойдет по второму кругу.

— Я и не думал, что…

— А я говорила!

Послышались шаги и в коридоре снова появилась мама.

— А это кто? — она ткнула пальцем в Рому.

— Мой… муж.

— Ха… ха…

И снова смех, переходящий в слезы.

— Я с ума сошла! — воскликнула женщина-мать и опять скрылась.

— Ладно… пошли, — Мотя стала разуваться и наклонилась к Сереге, который с интересом смотрел по сторонам.

Они всей троицей даже дошли до кухни, когда входная дверь открылась и на пороге показался папа.

Долговязый, в очках, с гладко выбритым лицом и с очень густыми темными волосами, он казался совершенно классическим ботаником, непонятно как появившимся в жизни шикарной рыжеволосой женщины.

— Я вот не понимаю… — произнес он. — Я прошел мимо… и мне на секунду показалось, что вы вошли с ребенком. Но мой младший ребенок дома. Кого вы принесли?

— А Матрена ребенка украла! — заявила, как ни в чем не бывало, мама, выглянувшая в коридор из спальни, а потом захлопнула за собой дверь, и повисла звенящая тишина.

Было слышно, как нервно сглотнул Рома, как тяжко вздохнул Серега и как медленно начала седеть Мотя.

— Ну вы… — хотел ругнуться, но не нашел слова папа.

— Согласна! — это мама опять выглянула и опять захлопнула дверь.

— Я… мы…

— Наказана! — строго заявил папа, видимо, не найдя что еще заявить.

Ткнул в Мотю пальцем, пошарил по карманам, достал сигареты и потопал в сторону балкона.

— Я с тобой! — вылетела из комнаты мама, вручила Роме своего младенца, хмуро зыркнула на Мотю и присоединилась к папе.

— Они тебя наказали?..

— Они… немного обидчивые.