Непобежденные

Глава 1

В полутемной комнате, освещаемой лишь несколькими свечами, сидела, низко склонившись, пожилая женщина. Дописав, она потянулась за печатью, скрепила письмо и, откинувшись на высокую спинку стула, задумалась. Ее волосы были полностью седыми, дряблое морщинистое лицо и тяжелые мешки под глазами производили неприятное впечатление, но под белыми бровями и выцветшими ресницами таилась мощь. Теперь эти глаза плохо видели и, как некогда сияли яркими изумрудами, так теперь казались пожухлой зеленью, скрытой в тумане. Но даже так, многие боялись этого взгляда, и не каждый осмеливался смотреть открыто и прямо в глаза этой женщине. Аггуль ко Арджит, старейшине одной из самых благородных семей Балии.

Вздрогнув, словно очнувшись ото сна, Аггуль тяжело вздохнула и накинула теплую балийскую шаль. Старость брала свое и даже Непобежденная может мучиться от холода и ломоты в костях. Упрямо тряхнув головой, отгоняя тяжелые мысли, благородная Аггуль встала из-за стола и, недовольно корчась от резкой боли в суставах, вышла из комнаты.

В глаза ударил яркий свет, но Аггуль была к этому готова и, не морщась, гордо, с высоко поднятой головой, прошла сквозь толпу слуг и просителей, учтиво уступающих ей дорогу. Не обращая внимания на приветственные возгласы ожидавших ее людей, Аггуль неторопливо села в высокое кресло и милостиво кивнула, давая понять, что прием можно начинать.

Боль, владевшая ее измученным телом, никуда не исчезла, но Аггуль ничем не показала, что каждый ее шаг или простое движение руки причиняли нестерпимые муки. То, что она могла позволить себе наедине в своей комнате, было неприемлемо здесь. Честь семьи уронить нельзя. Бороться, во что бы то ни стало. До конца. Да, так она жила и будет жить столько, сколько ей отмерено. Всем этим людям, приехавшим просить кто помощи, кто милости, а кто и благословления в каком-либо деле, нужен глава семьи, нужна сила. И этой силой была Аггуль ко Арджит, Непобежденная.

Спустя несколько часов аудиенция была окончена, и Аггуль приказала слугам проводить гостей. Никто не должен был уехать обиженным. Даже малейшие просьбы учитывались. Старейшина семьи должна быть и судьей, и палачом. Взвешивать все за и против, быть беспристрастной, твердой, милосердной, а когда необходимо — даже жестокой. Да, этому ее не учил наставник. Ее научила жизнь.

На следующий день Аггуль проснулась рано. Еще не встали слуги, не слышно было осторожных шагов челяди у ее двери. Никто не мешал думать. Такие минуты нравились Аггуль, и она стала замечать, что все больше жаждет одиночества. Но такой роскоши старейшина семьи позволить себе не могла. Взглянув на запечатанное ей вчера письмо, Аггуль позвонила в маленький серебряный колокольчик. Через несколько минут вошел прислужник.

— Магур, отправь это письмо моему племяннику, — сказала Аггуль.

Прислужник Магур взял письмо из рук старейшины, почтительно поклонился и вышел так же тихо, без слов, как и вошел.

Аггуль же вновь отдалась раздумьям. За свою долгую жизнь она сделала немало. Несмотря на то, что у нее не было детей и мужа, она смогла подарить семью многим детям, возвеличить уже начинающий угасать род. Она, кто раньше не имела даже имени. Улыбнувшись своим мыслям, Аггуль вспомнила тот момент, когда ей была дарована новая жизнь. Тогда, 70 лет назад, никому неизвестная, брошенная девочка, получила имя Аггуль — Белый Цветок из-за своих серебристых волос. Ей оказали честь, ей дали имя. И она не спасовала. Уже через 10 лет, никто не называл ее просто Белым Цветком. Она по праву носила имя ко Арджит, Непобежденная…

Аггуль снова улыбнулась. Да, она многое сделала, но осталось еще кое-что.

Через несколько часов, готовая в дорогу, Аггуль спустилась вниз. Теперь уже не в силах ехать верхом, Аггуль предпочитала удобные крытые повозки. Возница задорно вскрикнул, стеганул лошадей, и повозка двинулась.

Откинувшись, чтобы не напрягать уставшую спину, Аггуль смотрела на пробегающие мимо нее пейзажи. Здесь ничего не изменилось. В Балии было спокойно, как и много лет назад. Воистину край, не знавший невзгод. Балия принадлежала семье ко Арджит, здесь правили старейшины этого благородного рода. И правили, следует заметить, умело. Чего только стоил тот факт, что страна была раздираема войнами, но в Балии никогда не происходило военных действий, даже мелких стычек. Никто не знал, чем это объяснить. Никто, кроме ко Арджит. Они берегли то, что принадлежало им. И простой люд, и те, у кого не было имени, уважали их. И боялись.

Поля были засеяны, повсюду сновали рабочие: кто-то собирал созревший ранний урожай на полях, кто-то облюбовал цветочные поляны, чтобы приготовить красивые корзинки с яркими цветами к предстоящим праздникам, а кто-то нагружал полные возки фруктами. Люди работали и не думали о войне. Все пеклись о благе родного края, не забывая и о собственных нуждах. После того, как рабочие уходили, наступало время тех, у кого не было имени. Сироты, брошенные, сбежавшие от войны, те, кто не имели права носить имя, ждали своей очереди собрать оставшийся на полях урожай или забытые, недосмотренные рабочими фрукты. С отверженными не разговаривали, считалось, что это не к добру. Тот, у кого нет имени, может забрать удачу, или своим жалким положением навести на доброго человека болезнь или еще чего похуже. Но и не мешали им. Здесь в Балии к ним относились терпимо, не то что в других уголках огромной страны. Может быть, поэтому их было здесь так много.

Аггуль наблюдала все это много лет подряд, но ничего не могла изменить в существующем порядке вещей. Таковы были законы. Единственное, что было старейшине под силу — облегчить ужасное существование безымянных. Аггуль никогда не забывала, откуда она пришла. Не зная своей семьи, она выжила вопреки многому. И испытывала вечную благодарность перед своим наставником, который подобрал ее на улицах Балии. Теперь же ее очередь исполнить свой долг перед теми, кто этого достоин. Она не знала, что тогда увидел в ней наставник, почему выбрал именно ее, чем она заслужила такую благодать. Она не осмеливалась спрашивать, а он так и не сказал.

Аггуль была единственной ученицей главы рода ко Арджит — господина Эрагаля. Она всегда вспоминала наставника с благодарностью и нежностью. Гордый, властный, жестокий с другими, даже с собственными детьми, он был бесконечно добр и терпелив с ней, отверженной, безымянной. Именно таким она его и запомнила, таким хранила в сердце. Именно в память о нем, она решилась на такой поступок. И ни о чем не жалела.

Скоро, уже скоро она прибудет на место. Еще долго старейшина благородного рода смотрела на яркие ковры цветов, как будто вытканные гениальным мастером, на золотистое зарево заката, когда ее уставшие глаза закрылись, и пожилая женщина уснула.

И опять она видела тот же сон… Грязь, разрушенные хибары, босые исцарапанные ноги, отводящие взгляды люди, и голод. Так холодно. И среди этого мрака к ней тянется рука. Голос, говорящий:

— Смотрите, настоящий белый цветок…

Аггуль проснулась, когда повозка мягко остановилась. Женщина потеплее укуталась в шаль, и вышла. Приказав вознице покормить лошадей, она посмотрела на возвышающееся перед ней здание из красного кирпича. Плетущиеся растения окутали трехэтажный дом так, что даже не было видно окон. Осыпавшиеся кое-где стены, трещины, блеклые, давно некрашеные ворота — все это дополняло картину небогатого существования.

Открыв жалобно скрипнувшую калитку, Аггуль поторопилась к парадному входу. Накрапывал дождик, и старейшина вновь с раздражением поймала себя на мысли, что боится за свои старые кости.

Никто не вышел ей навстречу, никто ее не ждал. Так и было задумано. Аггуль никогда не извещала людей, что собирается приехать, не важно, по делам, или просто с визитом. Она хотела видеть жизнь такой, как она есть, без прикрас и подхалимства. Наверное, этим она и отличалась от всей семьи ко Арджит.

Громко постучав в деревянную дверь, Аггуль терпеливо ждала несколько минут, когда ей открыла немолодая уже женщина и спросила:

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Прошу прощения за неожиданный визит. Можно пройти?

Осторожно выглянув, хозяйка дома не увидела никого и ничего, угрожающего ей. Только старуха. Посчитав, что все в порядке, женщина кивнула и открыла дверь, приглашая гостью в дом. Перед Аггуль открылась убогая обстановка: две обшарпанные лестницы вели на второй этаж, полы, вымытые до блеска, не скрывали в углах зияющих дыр, на стенах висели бледные копии известных картин, потолок был покрыт влажными коричневатыми пятнами. Темно, всего лишь одна свеча в руке хозяйки. Осмотрев все это «убранство», Аггуль лишний раз убедилась, что у нее не будет особых проблем.

— Я бы хотела с вами поговорить, госпожа Бахти, — начала Аггуль.

— Вы меня знаете? — удивленно спросила хозяйка дома, — однако, я не имею чести быть с вами знакомой.

— Вы позволите войти? Давайте присядем.

— Да, конечно-конечно, — взволновано проговорила госпожа Бахти. Указав на изъеденный молью диван с округлыми ручками и довольно высокой спинкой, госпожа Бахти присела и сказала:

— Я вас внимательно слушаю.

— Я бы хотела посмотреть на детей. Я довольно состоятельна, но так вышло, что детей у меня никогда не было. Возможно, кто-нибудь из них скрасит мою старость, — Аггуль улыбнулась, видя, как удивленно смотрит на нее хозяйка Бахти, и продолжила: — вы поистине счастливая, госпожа, вы окружены детьми.

Так как хозяйка дома молчала, Аггуль позволила себе предположить:

— Наверное, дети еще не спят. Можно мне взглянуть на них?

— Да-да, конечно, — запинаясь, ответила госпожа Бахти, — но, сначала, я бы хотела узнать ваше имя. Я не могу отдать детей неизвестно кому.

— О чем речь, думаю, вы меня знаете. Я — Аггуль ко Арджит.

По изменившемуся лицу хозяйки Аггуль поняла, что Бахти наслышана о ней, что было совершенно неудивительно. Аггуль правила этими землями больше 50 лет и, хотя в лицо ее мало кто знал, имя вызывало благоговейный трепет.

Наконец, спустя несколько минут, тишина была нарушена и хозяйка Бахти, пробормотала:

— Прошу простить меня, благородная госпожа за неподобающий прием…

— Не стоит, не стоит. Давайте не будем терять время, — перебила ее Аггуль, — я бы хотела взглянуть на детей, — еще раз настойчиво напомнила она.

— Прошу вас, госпожа, — поклонилась Бахти, — я провожу вас.

Женщины поднялись по скрипучим ступенькам на второй этаж и повернули направо.

— Это половина девочек, — пояснила хозяйка Бахти, — сейчас они, наверняка, делают уроки, выполняют задания на завтра. Во всяком случае, я на это надеюсь, — тихо прибавила женщина, но Аггуль ее услышала и ухмыльнулась.

Они вошли в просторную комнату, здесь был старый камин, весело трещащие в нем головешки и угли смешивались с веселым гомоном детей. В комнате было 9 девочек: некоторые сидели за столами и, обставившись книгами, готовились к предстоящим занятиям, двое шили что-то необъятное из маленьких лоскутков ткани, совсем маленькие, лет по 5 рисовали.

И тут Аггуль обратила внимание на стены, они были завешены детскими рисунками. Вот, дом хозяйки Бахти, вот, летний сад, дети, соседская кошка, первая прогулка в лесу. Аггуль всматривалась в эти рисунки, а хозяйка почтительно ждала, не произнося ни слова. Девочки же, забыв о правилах приличия, посматривали на появившуюся старушку в сопровождении их наставницы, тихонько переговаривались, пытаясь угадать, кто же она такая и зачем пожаловала. Сама же Аггуль медленно обходила эту детскую галерею. Внезапно она остановилась перед небольшим неровно отрезанным клочком пожелтевшей бумаги. На нем было изображено небо, довольно примитивно, но создавалось впечатление чего-то живого, как будто юная художница смогла передать реальность, чему не помешали даже дешевые краски. Обернувшись к хозяйке, Аггуль спросила:

— Кто это нарисовал?

Хозяйка, подойдя ближе и щурясь, взглянула на рисунок.

— Похоже, это Айа, она все время рисует небо, звезды и…

— Я бы хотела ее увидеть, если это возможно, — перебила Аггуль, все так же всматриваясь в рисунок.

— Да, да, конечно, — пролепетала хозяйка, и, быстро осмотрев комнату, добавила, — ее здесь нет, если вы не против, я поищу девочку?

Аггуль слегка кивнула и продолжала рассматривать рисунки. Девочки в комнате несколько оживились, увидев, что наставница вышла и смелее посматривали на незнакомую госпожу. Никто, однако, не решился с ней заговорить. Аггуль же изучая рисунки, не забывала наблюдать за детьми. Ее зоркий глаз отметил и склоненную за книгами спину темноволосой девочки, ее уставшие покрасневшие глаза, и исколотые ручки белокурой малышки, сшивающей лоскуток за лоскутком. Остальные дети не так сильно заинтересовали госпожу. Она решила подойти ближе к занимающейся девочке. Невольно Аггуль закрыла собой свечу и, увидев, как девочка поморщилась от того, что ей стало плохо видно, и кто-то помешал ее занятиям, улыбнулась.

— Как тебя зовут?

То как неохотно темноволосая девочка встала, предварительно отметив место в книге, где она закончила читать, слегка недовольно поклонилась, позабавило Аггуль. Еще больше ее удивил ответ.

— Меня зовут Эрра, госпожа.

— Но разве это не мужское имя? — недоуменно спросила Аггуль.

Девочка, изо всех сил стараясь быть вежливой, все же не смогла скрыть раздражение и, просто пожав плечами, промолчала.

— Кто же подарил тебе такое имя? — произнесла Аггуль, с любопытством глядя на опустившую глаза девочку.

В этот момент в комнату вошла хозяйка, она вела за руку девочку лет 8 с покрасневшими и еще влажными руками, не смотря на то, что малышка усердно продолжала вытирать их о свой заштопанный фартучек.

— Госпожа, это Айа. Айа, поклонись госпоже, — пробормотала хозяйка, недовольная недогадливостью своей подопечной.

Девочка довольно неуклюже и смешно поклонилась. На что Аггуль дружелюбно сказала:

— Не стоит, не стоит. Мне очень понравился твой рисунок, Айа. Ты любишь рисовать небо?

Перепуганная и донельзя смущенная девочка нашла в себе силы только для того, чтобы кивнуть. Отчаянная попытка спрятать красные, обветренные руки, не имела успеха, и Аггуль поняла, что девочка стирала.

— Спасибо, здесь я увидела все, что хотела, — произнесла Аггуль и улыбнулась всем девочкам в комнате.

— Хозяйка, это все дети, которые живут у вас?

— Нет, госпожа, есть еще и мальчики. Да и задания по ведению дома распределены между другими воспитанниками. Позвольте вас проводить?

Когда обе женщины вышли, девочки взволнованно начали перешептываться, пытаясь угадать и строя самые невероятные предположения о том, кто была эта госпожа, с которой так почтительно обходилась их наставница. Эрра, нахмурившись, что из-за пустой болтовни отвлеклась от занятия, придвинула поближе свечу, и продолжила читать. В уголке пискнула Хи, уколов в который раз палец. Айа же, постояв какое-то время, пошла обратно в прачечную выполнять порученную ей работу. Руки девочки ныли, на глаза просились слезы. Завтра она уж точно не сможет ничего нарисовать.

Тем временем, женщины проследовали в половину мальчиков. Аггуль пробыла там совсем немного, около 10 минут. Теперь она немного понимала своего наставника, теперь она была уверена в своем выборе. Аггуль попросила хозяйку Бахти поговорить наедине, там, где бы им не помешали. Бахти, немало удивленная и взволнованная, проводила благородную гостью в свою комнату.

— Госпожа, я… — начала ничего не понимающая Бахти.

— Позвольте мне сказать, хозяйка. Я приехала к вам незваной, не учитывая наши обычаи. Прошу меня еще раз простить. Но цель моего визита может оправдать такой мой неприглядный проступок. Я прибыла к вам в надежде выбрать детей, чтобы не только воспитать их достойными тех имен, которые они носят. А… чтобы помочь так же, как когда-то помогли мне. Как видите, я искренна. Я стара, но, как мне кажется, за свою долгую жизнь не сделала главного, не воспитала детей.

Аггуль замолчала, и Бахти не произнесла ни слова. Она понимала, почему глава семьи ко Арджит, благородная, пришла к ней. Все в Балии знали историю Белого Цветка. Бахти понимала, что ей будет легче, если Аггуль заберет какого-нибудь ребенка, но ее многое волновало и, стараясь не обидеть Аггуль, Бахти решилась на вопросы.

— Я бы хотела узнать… если вы хотите забрать ребенка, вы введете его в семью? Дадите свое имя?

— Естественно. Нам не помешала бы новая кровь. Слишком закостенело все, — спокойно ответила Аггуль.

Бахти, не видя признаков раздражения на лице собеседницы, продолжала:

— И вы будете учить этого ребенка тому, что делают ко Арджит?

Аггуль внимательно посмотрела на хозяйку и поняла, что как бы она ни хотела облегчения своего нелегкого труда, как бы ей ни было тяжело, судьба детей ее волнует.

Ласково улыбнувшись, Аггуль кивнула.

— Да, это моя цель.

— Ну, что же. Я узнала все, что хотела, кроме… Кого из детей вы хотели бы взять?

— Эрру, Айу, Хину и того мальчика Энки…

— Ха? — громко воскликнула хозяйка, позабыв о приличиях, — не может быть, вы… вы берете четверых? Сразу? Но…

— Госпожа Бахти, я своего мнения не изменю, свой выбор я сделала, решать вам, — довольно сурово произнесла Аггуль.

— Я не имею права отказать вам, благородная госпожа, — пошла на попятный Бахти, — простите мою несдержанность.

— Не беда. Я бы хотела забрать этих детей сегодня, понимаю, уже близится ночь, но у меня не так много времени. Позовите их, Бахти.

Хозяйка сразу же засуетилась и довольно спешно направилась к детям. Через мгновение Аггуль услышала топот ног. Видимо, хозяйка подгоняла детей. Они вошли в комнату, четверо: Эрра с покрасневшими глазами, видимо даже не собирающаяся спать, Айа, измученная ежедневной работой, маленькая Хи с перевязанными пальчиками и Энки, равнодушный и спокойный, на первый взгляд, юноша. Еще раз осмотрев их и утвердительно кивнув своим мыслям, Аггуль сказала то, что когда-то услышала от наставника:

— Пойдемте со мной, если хотите. Я помогу вам.

Недоверие, непонимание — вот, что увидела Аггуль в глазах детей. Даже малышка Хи, удивленно раскрыв ротик, не знала, что сказать. Хозяйка Бахти не вмешивалась, пусть дети решают сами.

Энки, самый старший, спросил:

— Зачем мы вам? Мы не принадлежим ни к одной семье, и хотя мы носим имена, которые дала нам Бахти, одни из нас — сироты, или еще хуже — живые родители бросили многих из нас. Почему мы нужны кому-то, если не нужны собственным родителям?

Аггуль поняла, что Бахти рассказала им, кем она является и с удовольствием отметила, что мальчик не боится ее, говорит искренне. Она внимательно посмотрела на Энки. В его кажущейся невозмутимости кроется буря страстей, и сейчас он говорит не с ней, он говорит с собой, задавая этот вопрос тысячи раз и каждый раз не находя ответа.

— Я просто хочу помочь, как когда-то помогли мне. Я была в худшем положении, чем вы. У меня не было дома, пусть старого и разрушающегося, не было такой хозяйки как Бахти. Одна… Это страшное слово. Хочу и могу пока что подарить дом таким же, как и я когда-то.

Аггуль замолчала, считая, что все, что нужно было сказать, уже сказано.

Хина, стоявшая позади всех, подошла поближе, и, протянув перевязанную руку к Аггуль, своим тоненьким голоском сказала:

— Я пойду, госпожа.

Аггуль прижала малышку к себе и вопросительно взглянула на остальных: Айа, шмыгая раскрасневшимся носом, согласно кивнула, потом согласилась и Эрра. Переведя взгляд на хмурого Энки, Аггуль видела мрачное согласие, хотя и давшееся ему большим трудом.

Довольная Аггуль обратилась к Бахти:

— Хозяйка, пришлите все необходимые бумаги ко мне домой. А вы, дети, собирайте свои вещи. Я буду вас ждать внизу.

Подтянув шаль, Аггуль встала и медленно пошла к выходу. Сегодня она устала как никогда, но возможно, сделала больше, чем за прошлые годы. Теперь нельзя опускать руки. Все оставшееся время отпущенное Богом, Аггуль хотела посвятить детям.

Сидя в повозке, Аггуль не переставала наблюдать за ними. Такие разные, и внешне, да и по характеру. Но кое-что все-таки их объединяло. Желание жить. Пламенное, ослепляющее. Вот, например, Эрра. Красноватый след от очков на переносице, темные круги под глазами. Она много занимается, больше, чем остальные. Зачем? К чему такое стремление? Ведь по закону ей положена только одна работа — в поле или на ферме. Или в лучшем случае, она может выйти замуж за достойного и зажиточного крестьянина и не гнуть спину от рассвета до заката. Она это знает. И вместо того, чтобы, как и ее глупые подружки обсуждать будущих кавалеров, она учится. Зачем? Зачем… Взгляд Аггуль устремился к сидящей рядом с Эррой Айе. Трудолюбивая, скромная, нежная — вот, что увидела Аггуль. Старейшина ко Арджит часто видела талантливых, одаренных детей, которым все давалось легко, будь то учеба или любое другое искусство. Айе же талант не нужен был, ее трудолюбие и упорство могут преодолеть многое. За бесконечной работой по дому ее глаза не забывают обращаться к небу. Эти картинки поразили Аггуль. Поразила сама Айа. На руках у Айи свернувшись клубочком, сопела Хина. Малышка Хи, такое чистое дитя, совершенно не испорченное. И, наконец, этот мальчик, Энки. Да, воплощенная сила духа, с этим трудно поспорить. И сейчас как старший, он уже ощущает ответственность за них троих. Его невозмутимость и спокойствие напускное. Аггуль легко это разглядела. Мальчик мог обмануть Бахти, но не Аггуль, умевшую читать души. Поддернув свалившуюся шаль, Аггуль закрыла глаза. Ехать предстояло еще несколько часов.

Глава 2

Едва солнечные лучи проникли в окна главного поместья ко Арджит, как проворные слуги, поспешили выполнять свою работу. Однако, в восточное крыло никто не торопился, справедливо рассудив, что хозяйка и гости захотят отдохнуть после долгой поездки. Когда госпожа привезла вчера этих четверых бродяжек, слуги не показали удивления, и, что самое интересное, даже не обсуждали случившееся на кухне. Люди, служившие Аггуль, были не просто хорошо вышколены, они были преданы своей госпоже. В поместье были слуги, знавшие Аггуль маленькой девочкой и те, которые годились ей в правнуки. Но все они верили ей как самим себе. Поэтому в восточном крыле было так тихо.

Аггуль по привычке проснулась рано. У нее было много дел. Впрочем, как и всегда. Позвонив в колокольчик, она терпеливо ждала слугу, который принесет ей парадное платье. Очередной день приемов и прошений. Но теперь Аггуль ждали ее дети. Она припасла много сюрпризов для них, как приятных, так и не очень.

В комнату снова вошел Магур. Он аккуратно внес платье. Ничего лишнего, темно-коричневое, с вышитым на груди символом клана. Пока Аггуль одевалась, Магур принес шкатулку с обязательными украшениями старейшины. Во времена Эрагаля никто не мог подумать, что старейшиной может стать женщина, поэтому украшениями были толстый замысловатый перстень и выбитый серебром меч с длинной вязью надписей. Однако, когда Эрагаль объявил о своем приемнике, и им, к удивлению всех, оказалась девушка, стал вопрос и о выборе украшений. Аггуль тогда было 20. Советники предлагали ей выбрать утонченное кольцо с гербом и небольшой кинжал. Но Белый Цветок семьи ко Арджит решила по-другому. Взяв перстень наставника и меч, Аггуль сказала, что ничего не изменится. И, если у советников есть время, чтобы заниматься выбором украшений, пусть лучше подумают о делах насущных, и разгребут проблемы Балии. Больше вопросов по поводу атрибутов власти не возникало.

Открыв шкатулку с гербом ко Арджит, Аггуль бережно достала кольцо и надела. В комнату вошла прислужница, чтобы уложить волосы Аггуль. С прической вскоре было окончено, и Аггуль, готовая к принятию просителей, вышла из комнаты.

Спустя пару часов, как и всегда, утомительная процедура была завершена. И Аггуль облегченно вздохнув, распустила советников и направилась наверх.

— Магур, дети уже встали? — спросила она, поднимаясь по лестнице.

— Да, госпожа, — ответил как обычно, без лишних слов Магур.

Старейшина подходила к отведенным детям комнатам все ближе и чувствовала легкое волнение.

«Надо же, мое дряхлое сердце еще может биться», — ухмыльнулась про себя Аггуль и уже увереннее вошла, предварительно постучав в комнату Энки. Как она и ожидала, все дети были здесь.

Улыбнувшись и поздоровавшись с ними, Аггуль присела напротив.

— Я уверена, у вас много вопросов. Сейчас я отвечу на все.

Девочки сначала неуверенно, все еще чувствуя гнет и давление детского дома, спрашивали. Все сводилось к одному — почему именно они заслужили право жить в семье. Аггуль пыталась найти слова, но это было трудно, очень. Странно, но с этими детьми говорить было не так легко, как с теми же советниками или просителями, или даже с наследниками Эрагаля.

— С сегодняшнего дня, если вы хотите, вы будете носить имена ко Арджит, как мои дети. Хотя это не слишком скромно в моих-то годах, — улыбнулась Аггуль, — однако официальное наречение будет еще не скоро.

И опять то же недоверие, страх…

«Ах, эти дети еще так прекрасны, еще не научились скрывать свои чувства».

— Но… принадлежность к этому славному семейству обязывает. И, прежде всего, вы должны много учиться, работать над собой. Конечно, я вам помогу.

Не дав детям опомниться, Аггуль продолжила:

— И первый наш урок состоится сегодня, точнее сейчас.

Аггуль привела детей в сад, где росли роскошные цветы разных оттенков. Чего здесь только не было: белоснежный жасмин и малика, желтоватые альбиции, волны роз и тюльпанов. Было видно, что сад создавался с любовью и заботой. Девочки восхищенно осматривали незнакомые растения, даже Эрра остановилась перед розовато-белой лагерстремией. Наконец, Аггуль привела их в затененную беседку, окутанную вьющимися растениями с ароматными нежно-голубыми цветами. Когда дети расселись, Аггуль сказала:

— Посмотрите вокруг. Что вы видите? Дети оглянулись в некоторой растерянности, не зная, с чего начать, но тут Эрра четко и лаконично ответила:

— Я вижу садовника, возделывающего землю, вижу рабочих, чистящих фонтаны.

— Да, верно, Эрра. Вам ведь нравится сад? Я уверена, что так. Даже тебе Энки. Да-да, не смотри на меня так. Вы видите сейчас людей, выполняющих совершенно разную работу. Но, в целом, они создают нечто уникальное. Если не полоть сорняки, прекрасные цветы не будут так благоухать и цвести, если не ухаживать за деревьями, то они не дадут плодов. Семя в окружении колючек и сухой земли не даст всходы. Верно?

Дети просто кивнули. Аггуль говорила общеизвестные истины. Это они знали, но не понимали, к чему она ведет.

— Так и люди, — продолжала старейшина, — если им дать соответствующие условия, то каждый может дать небывалый урожай.

— Вы говорите, что каждый человек талантлив по-своему, абсолютно каждый человек… — задумчиво проговорил Энки.

— Да, ты прав. Именно так, абсолютно каждый. В человеке заложен огромный потенциал. И я постараюсь раскрыть его в вас. Посмотрите на того седого старика, окапывающего деревья? Что вы видите? Уставший, дряхлый, не способный к тяжелой работе в силу своего возраста человек? А вот и нет. Он пришел в этот дом не многим позже меня. Эрагаль, мой наставник, мечтая о большом саде, попросил его посадить здесь деревья, так как место пустовало. Этот старик уже 50 лет ухаживает за садом, за своим творением. Разве здесь не прекрасно? Вы думаете, он учился? — улыбнулась Аггуль, — нет, у него до сих пор нет имени, он отверженный… Обернитесь, внимательно посмотрите в лица окружающих вас людей. В каждом, еще раз повторяю, каждом из нас есть дар.

Аггуль с удивлением наблюдала скептическое настроение своих воспитанников. Они не верили ей. Это ведь невозможно. Она с предвкушением ожидала того момента, когда их недоверие уйдет, когда она сможет открыть завесу истины. А пока… пока им предстоит серьезная учеба.

— Я бы хотела, чтобы вы поразмышляли над этим. С удовольствием послушаю ваши рассуждения, — проговорила ласково Аггуль, — теперь же вернемся к делам более насущным. Тон старейшины стал несколько сухим, и дети немного удивились этой перемене. Перед ними сидела Аггуль ко Арджит, а не та ласковая старушка, объясняющая им основы жизни.

— Начиная с сегодняшнего дня, — продолжала Аггуль все тем же деловитым тоном, — вы начинаете свое обучение, наравне с остальными детьми семьи ко Арджит. Но, учитывая большие пробелы в знаниях, вы будете заниматься еще и дополнительными предметами. Также у вас будут индивидуальные преподаватели, исходя из ваших возрастных различий. Однако я бы хотела, чтобы мы беседовали вместе здесь. Постараюсь, чтобы мои уроки не были скучными для вас, — с лукавой улыбкой добавила старейшина, и перед детьми снова возникла мягкая старушка, понимающая их страх, недоверие, желающая стать им родной.

«Но какая из них настоящая?», — подумал Энки.

Аггуль встала со скамьи и, поправив шаль, произнесла:

— Магур, проводит вас и все объяснит. И не забудьте, я жду вас завтра утром, здесь, для очередной беседы.

Дети поспешно встали и неловко засеменили за личным слугой старейшины.

«Они слышали, но не поняли… Пока…».

Аггуль не стала возвращаться в дом, а направилась к старику, вскапывающему в одиночестве грядки. Он не обернулся, даже когда Аггуль подошла вплотную. Тишину нарушал только стук мотыги, да кряхтение старика.

— Тебе надо больше отдыхать, — равнодушным тоном произнесла Аггуль, зная, что эта фраза ничего не значит, и все останется, как и было раньше.

— Госпожа, простите, у меня много работы и нет времени на отдых, — сказал старик, вытирая пот с морщинистого лба.

— Детям понравился твой сад, мой друг, — улыбнулась Аггуль и, увидев прояснившееся лицо старика, поняла, что доставила ему огромную радость.

Положив руку ему на плечо, Аггуль постояла еще немного, глядя на величественный пейзаж, простирающийся за садом. Если бы старику дать волю, он наверняка преобразил бы и горы. Повернувшись, чтобы идти в дом, Аггуль услышала обращенного к ней отверженного.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Детьми играть нельзя, даже такими как они…

— Я знаю, мой друг, знаю…

Глава 3

В огромном классе, с большими распахнутыми настежь окнами, находилось всего двое учеников. Они старательно записывали излагаемое учителем. Сухой голос сорокалетнего историка сопровождался лишь скрипом карандашей.

— Итак, обратимся к теории создания. Первоначально, как вы знаете, существовал лишь хаос. Не было границ, общепринятых правил, законов, чувств, знаний. Ничего и никого. Лишь неясная мешанина.

Тут учитель позволил себе ухмыльнуться, и дети перевели дух, потирая уставшие руки. Учитель, не замечая их жестов, продолжал:

— Повелители хаоса — Боги, только Они могли обращать, преобразовывать многократно материю и создавать нечто новое. Успеваете записывать? — посмотрел поверх очков историк и, услышав утвердительный ответ, сказал: — Боги создали из хаоса небо и землю — основу мироздания, породившую впоследствии воздух, то есть жизнь…

Манера преподавания господина Дориана не была приятной, он заставлял много записывать, много читать, и даже Эрра хваталась за голову от объема работы. Но, тем не менее, детям нравились его занятия. Казалось, этот человек знает все. Что бы они ни спросили: важнейшие даты истории основания империи, или факты биографии правителей, имена их внуков и правнуков, господин Дориан знал ответы. И каждый раз, сверяясь с библиотечными сведениями после уроков, Эрра и Энки не переставали удивляться, и постепенно начинали чувствовать глубокое уважение к уму этого, на первый взгляд, лишенного эмоций человека.

Еще больше они удивились, когда в предложенном им расписании они увидели, что историю им будут преподавать два разных преподавателя. Сразу же после урока у господина Дориана, в класс вошла молодая женщина лет 30. Довольно миловидная, с длинными рыжими волосами, которые она не потрудилась привести в подобающий для учителя вид, и рыжие локоны все время падали ей на лицо от малейших порывов ветра.

Еще никогда дети не видели такого учителя. Ни в доме госпожи Бахти, ни здесь. Госпожа Дина не обращала внимания на даты и строгий план преподавания, как у господина Дориана. Ее мысли касались то времен создания мира, то многочисленных имперских войн, то военных походов, а, частенько, и удивительных усов генералов, глупых указов, огромных трат знати. Она погружала учеников в мир легенд и мифов своей страны. За все занятия Эрра и Энки ни разу не взялись за карандаши. Слушали, раскрыв рты, как будто на их месте были Айа и Хи.

После занятий по истории, таких разных и по-своему увлекательных, дети шли на занятия по фехтованию. Часто Эрра и Энки уходили полностью обессиленные, но довольные своими результатами. Кроме того, они занимались изучением родного языка. Когда им впервые сказали о том, что им придется заново изучать официальный язык и диалекты империи, Эрра насмешливо фыркнула. Что нового они могли узнать о языке, на котором говорили? Но первое же занятие повергло девушку в уныние. А Энки еще раз подумал, что основная задача всех преподавателей и госпожи Аггуль заключается в том, чтобы показать им, что, на самом деле, они не знают ничего. Причем Ничего именно с большой буквы.

Занятия сменялись новыми занятиями, в дополнение к уже имеющимся урокам пришли новые, такие как древние языки, языки иностранные, география, математика. Эрра и Энки стойко переносили все возрастающий объем занятий, понимая, что это необходимо, важно, и, действительно, интересно. Ведь наряду с познанием новых грамматических законов и формул, они знакомились с новыми, совершенно разыми людьми. Их преподаватели были также не похожи как свет и тьма. И у Энки закрадывалось ощущение, что это очередная идея уважаемой старейшины.

Молодой человек готов был многое вытерпеть и перенести. Но однажды его спокойное и хладнокровное состояние было несколько нарушено. После окончания курса одного из предметов, им объявили, что со следующего дня им предстоит обучаться этикету и, в частности, танцам.

— К чему все это? Разве это так важно? — немного покрасневший Энки спрашивал Аггуль.

— Конечно, мой мальчик. Что же здесь удивительного? — терпеливо и немного насмешливо, как показалось Энки, спрашивала в свою очередь Аггуль.

— Я не думаю, что это на самом деле важно, заниматься танцами, — ответил юноша, слегка успокоившись и устыдившись подобного проявления чувств.

— Энки, вы не всегда будете жить в этом доме под моей защитой и опекой. Наступит время, когда вы захотите посмотреть свет, увидеть разных людей благородных и жадных, верных своим идеалам и подлых… И я хочу, чтобы никто из вас не ударил в грязь лицом, чтобы вы всегда были впереди, и знания, которые вы получаете здесь вам несомненно пригодятся. К тому же, — улыбнулась Аггуль, — возможно, ты встретишь прекрасную девушку, которую захочешь пригласить на танец…

— Достаточно, я понял, — довольно громко сказал вновь покрасневший Энки, — хорошо, я буду учиться танцевать. Когда начало занятий?

— Завтра, сразу после обеда. Не опаздывайте. Эрра, это касается и тебя.

Девушка согласно кивнула, и Аггуль, довольная собой, вышла из класса.

— Никогда не думал, что придется заниматься подобной ерундой, — пробурчал Энки.

— Ты не прав, теперь мы принадлежим этой семье и должны… да, именно должны не подвести госпожу Аггуль. Она выбрала нас. Не знаю почему, правда… Но я бы хотела оправдать ее надежды. Подумай, Энки, кем бы мы были, если бы нас не взяла госпожа Бахти? И кем мы можем стать в семье ко Арджит? Не знаю, как ты, но я сделаю все от меня зависящее… Я не хочу снова быть отверженной.

Удивленный Энки внимательно посмотрел на новоявленную сестру. Она редко позволяла себе подобное многословие, и кто бы мог подумать, что читая все свои бесчисленные книги, в ее голове рождаются и такие мысли.

— Не хочешь быть отверженной? Но мы такие и есть! Неужели ты наивно полагаешь, что остальная семья и все благородные примут нас? Не будь похожей на Хи. Ты уже не ребенок…

— Да, Энки, я не ребенок, и я все понимаю, знаю, что будет трудно… Но не сдамся. Если они не примут меня, я заставлю их это сделать. Меня не волнует мнение света.

Голос Эрры пресекся и, стараясь скрыть готовые упасть слезы, девушка закрыла лицо руками.

— Я не хочу, не хочу быть отверженной… — твердила она, и Энки, подойдя к ней, осторожно обнял ее и прошептал:

— Прости меня, я был не прав, не стоило повышать голос. Ты такая умная, намного умнее меня. Вот я ничего не смыслю в математике.

Эрра усмехнулась, и сквозь слезы посмотрела на человека, ставшего ей братом.

— Спасибо, Энки. Я всегда знала, что ты не такой уж и невозмутимый.

Увидев в ответ улыбку, Эрра решительно вытерла слезы.

Глава 4

Просто удивительно, как выматывали разнообразные амбуате, ан деор, препарасьон и другие па, названия которых Энки еще не запомнил. Его не раз посещала мысль, что за время, проведенное в танцевальном классе он мог бы побольше посидеть над математикой и зазубрить некоторые особенно сложные формулы, но ничего изменить не мог. Чувствуя себя полным идиотом, он делал чеканные и слитные шаги, совершал полуповороты с ноги на ногу и так до бесконечности. Впервые он хотел, чтобы урок закончился. Частенько он задумывался, каково приходится Эрре. Их немало поразил тот факт, что танцевать они будут не вместе, и у них будут совершенно разные учителя. Энки почему-то хотел, чтобы она была рядом.

«Как же я привык к ней. Мы вместе сидим на истории. Вместе работаем на математике».

Тут Энки вспомнил, как Эрра нетерпеливо объясняла последнюю тему по математике, как она путано описывала решение теорем, в которых он ничего не смыслил, и как ее злил тот факт, что Энки не может понять таких простых вещей.

Юноша непроизвольно улыбнулся, но, заметив, как госпожа Мохини Аттам смотрит на него, занялся отработкой фраппе.

«Мои ноги не болели так даже после занятий по фехтованию», — удрученно думал молодой человек, выходя, пошатываясь из танцевального класса и держась за ручку двери.

Закрыв дверь и тихо поблагодарив Бога за окончание этого кошмара, Энки услышал смешок. Обернувшись, юноша заметил наблюдавшего за ним высокого молодого человека. У него были светлые волнистые волосы, свисавшие до плеч и яркие зеленые глаза.

«Судя по одежде, один из богатеев. Черт! Он наверняка все слышал», — раздраженно подумал Энки.

Незнакомый молодой человек подошел ближе, и Энки непроизвольно отметил его гордую осанку, уверенность во взгляде, смешанную с веселыми искорками.

«Издевается надо мной!», — еще больше разозлился Энки.

— Здравствуй, меня зовут Амри. А ты, наверное, Энки?

— Здравствуй, да все верно, — ответил юноша, скрывая свое раздражение.

— Как я вижу, госпожа Мохини в своем репертуаре, — улыбнулся Амри, но так дружелюбно и сочувствующе, что Энки решил на время погасить свой гнев.

— Да, я немного устал.

— Да ты еле идешь! Может, помочь? Представив, как его тащит на себе этот избалованный хлыщ (а то, что он аристократ, не вызывало сомнений), Энки ухмыльнулся и опираясь рукой о стену, сказал:

— Благодарю, Амри, но я справлюсь. Не стоит обращать внимания на такие мелочи. Бывало и хуже.

Амри вдруг посерьезнел, посмотрел на Энки, опустил голову и попрощался:

— Еще увидимся!

— Да, наверное…

«Какие странные эти благородные», — подумал Энки, закрывая дверь своей комнаты.

— Хотя теперь я такой же… или нет? — усмехнулся молодой человек своему отражению в зеркале. Чувствуя непомерную усталость, Энки махнув рукой на мысль о теплой ванне, упал на кровать и сразу уснул.

Темная комната без единой свечи, оглушающий шум грозы за окном, резкие раскаты грома, яркая, слепящая молния. Но еще громче крики людей на улице. Точнее нелюдей, отверженных. Толпа хорошо одетых юношей окружила седого мужчину и женщину, настолько истощенную, что та даже не могла стоять на своих ногах. Мужчина, одетый в простые штаны из мешковины и непонятного цвета рубаху, полностью промок. Длинные нечесаные волосы, некогда темные, теперь больше напоминали белую иссохшую траву. У его ног сидела в грязной луже женщина, ее лицо не выражало ничего: ни отчаянной надежды, ни способности сопротивляться сильным мира сего. Полное равнодушие и принятие своей судьбы. Она рождена, чтобы стать лишней, никому не нужной. Но выражение лица мужчины было совершенно иным. Плотно сжатые губы и сведенные брови, его глаза пылали такой яростью, что оставалось удивляться, как эти благородные юнцы могут безбоязненно смотреть на него.

— Эй, ты, отродье, прими свою участь, — закричал один из молодых людей.

— Да! Нам выпала нелегкая задача очистить город от грязи. Падай на колени перед благородным родом, жалкая тварь! — выпалил другой.

Круг все больше и больше сужался. Бедняк пятился, закрывая собой безразлично смотрящую на события, женщину.

Один из юношей в темном костюме, вышитом серебром, выхватил шпагу и неловко размахивая ей, бросился вперед. Однако нанести удар не успел, его левую руку перехватил отверженный и, что было сил, оттолкнул нападавшего, от чего тот не сумев удержаться, рухнул в грязь.

Вопль негодования подстегнул остальных участников самосуда к решительным действиям. Двое схватили женщину, седой мужчина, полностью потеряв над собой контроль и озверев, бросился к ним, ничего не видя перед собой. Не добежав несколько шагов, он рухнул на мостовую.

Алый ручеек крови смешался с дождевыми потоками. Из спины у пожилого человека торчал витой серебряный кинжал. В глазах женщины мелькнул ужас, стена равнодушия рухнула, и дикий вопль потряс улицу. Но никто не вышел, никто не открыл окна. Только гром и молния стали свидетелями второго зверского убийства.

Отряхнув богатые костюмы, молодые люди, довольные собой, пошли в совершенно другую часть города, планируя хорошо отметить прошедшее событие. Их веселые крики и шутки еще слышались на улице, когда из ветхого домика вышел худенький темноволосый мальчик лет пяти. Он видел ужасную рану отца, казалось, что даже его седые волосы стали красными. Но больше всего его поразила мать. Открытые глаза, в которых читался страх, поглощающий, бесконечный, страх перед благородными семьями, перед мальчишками, которым она годилась в матери. Ее взгляд дрогнул, и к мальчику потянулась окровавленная рука…

Закричав, Энки проснулся. Крупная дрожь сотрясала его тело, пот тяжелыми каплями падал со лба. Словно те самые капли дождя…

Пошатываясь, Энки встал с постели и побрел в ванную комнату. Холодная вода еще больше усилила дрожь, но Энки ничего не чувствовал. Он тихо плакал.

Глава 5

Эрра проснулась очень рано. Это уже вошло в привычку. Сначала ее будили слуги, снующие по коридору за дверью, шум садовников за окном, а потом она просто не могла больше спать.

Выглянув в окно, девушка улыбнулась. День обещал быть замечательным. Прохладный ветерок, чистое небо и ласковое не обжигающее солнце.

Быстро умывшись и надев темно-синее платье с вышитыми цветами, Эрра собрав все необходимое к урокам, решила немного прогуляться перед завтраком.

«Интересно, Энки еще спит?», — подумала девушка, закрывая дверь своей спальни. Комната брата находилась неподалеку. И Эрра осторожно, чтобы не разбудить, подошла к его двери и прислушалась.

«Ничего не слышно. Значит, спит».

Эрра спустилась в сад, решив прийти к брату позднее и позвать его на завтрак. В саду она нашла тенистую аллею, увитую плющом и какими-то диковинными цветами, названия которых она еще не знала. В конце аллеи виднелся небольшой фонтан в виде стаи рыбок. Присев на край фонтана, Эрра окунула руку в прохладную воду.

«Здесь так хорошо, спокойно, но, сколько это продлится? Сколько мы будем жить здесь?».

Отмахнувшись от тревожного ощущения, Эрра наблюдала как маленькие ручейки воды, скатываясь по плавникам рыб, падают в фонтан, выложенный изнутри камнем, напоминавшем рыбьи чешуйки.

Посидев еще какое-то время, девушка решила, что пора будить Энки. Вообще-то, он никогда не опаздывал и сам приходил к завтраку, но Эрра подумала, что после вчерашнего разговора, они, возможно, стали как-то ближе.

Постучав в дверь брата, Эрра с некоторым волнением прислушивалась, но из-за двери не доносилось ни звука.

«Странно. Может быть, он уже ушел к завтраку. Или пошел прогуляться, как и я?», — задавалась вопросами Эрра.

Девушка постояла еще несколько минут возле массивной двери, и, пожав плечами, пошла в сторону столовой. Обычно завтракали дети вместе. И сейчас Эрра увидела Айу и Хи, весело болтающих о чем-то своем.

«Эти двое уж точно подружились», — весело подумала Эрра, и хорошее настроение вновь к ней вернулось.

Несмотря на то, что они все жили у госпожи Бахти, назвать их отношения дружескими можно было с большой натяжкой. Вынужденные постоянно сталкиваться на занятиях или в общей комнате, они редко находили темы для разговора, интересные им всем. Было ли дело в возрасте, или в чем-то другом, Эрра не знала. Но теперь, видя, как девочки щебечут, она не смогла сдержать улыбку.

— Доброе утро, Айа, Хи!

— Доброе утро, сестра! — прокричали девочки одновременно и тут же рассмеялись, посмотрев друг на друга.

А Эрра в свою очередь задумалась. Они здесь всего лишь пару месяцев, а эти девочки уже забыли обо всем, что с ними произошло, забыли, кем они были когда-то. Они называли ее сестрой. Еще чуть-чуть и они назовут старейшину матерью. Эрра не могла даже заставить себя мысленно произнести это слово. Хотя она называла Энки братом. Совершенно непроизвольно.

— Эй, Эрра, чем вы сегодня будете заниматься? — спросила Айа, поглощая булочку с фруктами.

— Ну, у нас, как обычно, много занятий, не то, что у некоторых, — ответила Эрра с некоторой долей превосходства. Она знала, что ее младшие сестры занимаются, в основном, рисованием, основами этикета и прочими нетрудными вещами.

— У вас все получается?

— Да, конечно, мы очень стараемся, чтобы не подвести госпожу Аггуль. Вы тоже должны постараться.

— Да, мы знаем, — улыбнулась Айа, — нам здесь нравится, а тебе Эрра?

— Мне? Да, наверное. Здесь хорошо…

— Ну, все мы побежали, уже время, — протараторила Айа, быстро допивая сок и потащив за собой Хи. Не прошло и пару секунд, как они скрылись за дверью.

Эрра тоже встала из-за стола. Чувствуя определенную неловкость от того, что не нужно убирать грязную посуду, отправилась за учебными принадлежностями и книгами, оставленными в комнате. Забрав все необходимое, Эрра снова решилась постучать к Энки. Ответом ей была все та же тишина. Подумав, что Энки уже, наверняка, в классе, Эрра поспешила, чтобы не опоздать на первое на сегодняшний день занятие к госпоже Аггуль.

Как обычно, занятие проходило в саду, и Эрра не уставала поражаться задумкам садовника. Каждый раз она находила что-то новое. Вот и сейчас возле беседки, где госпожа Аггуль должна была провести урок, возвышалась небольшая фигурка юной девушки с поднятыми ввысь руками, словно в молитве. У ног каменного изваяния росли красивые синие цветы.

Эрра оглянулась. Ни госпожи Аггуль, ни Энки нигде не было. Забеспокоившись, что перепутала расписание занятий на сегодня, девушка порылась в сумке, и, обнаружив измятый лист с расписанием уроков, еще раз сверилась. Все оказалось верно.

«Ну что же, подожду немного, и если никто не придет…».

Не успела Эрра подумать, как из-за угла показалась госпожа Аггуль. Ее сопровождал высокий молодой человек. Эрра его не знала, но не сильно удивилась. Несмотря на то, что они уже здесь полгода, девушка до сих пор не знала многих слуг в лицо, не говоря уже о многочисленных просителях, и просто благородных, приходящих с визитом.

— Доброе утро, Эрра, — ласково сказала Аггуль, — где твой брат?

— Доброе утро, госпожа. Я не знаю. Простите…

— Не извиняйся. Позволь мне представить тебе моего племянника. Амрит ко Арджит, это Эрра ко Арджит, моя дочь.

Смутившись от такого представления, Эрра сначала не могла ничего ответить. Она стояла перед тем, в ком действительно текла кровь Непобедимых.

«Он не такой как я».

Амрит подошел ближе и, поклонившись, произнес:

— Здравствуй, сестра.

Внимательное взглянув в открытое лицо этого молодого человека, Эрра не заметила и намека на издевательство или пренебрежение.

«Возможно ли, что он говорит искренне?»

— Простите, я опоздал…

Эрра резко обернулась. За ее спиной стоял Энки. Эрра отметила усталый взгляд брата, темные тени под глазами, раны на губах, как будто он их кусал в порыве бешенства.

— Энки, что с тобой? Ты заболел? — воскликнула Эрра, забыв о стоящих позади старейшине и ее племяннике. Энки ничего не ответил. Но ей и не нужен был ответ. В его опущенной голове, спутанных темных волосах, изможденном внутренней борьбой лице, она видела отражение своего горя, своей боли.

«Это не болезнь… Нет, это прошлое, не желающее отпускать».

— Энки, мальчик мой, ты неважно себя чувствуешь? — с волнением в голосе спросила госпожа Аггуль.

— Все хорошо. Извините за беспокойство.

Энки сел на скамью в беседке напротив госпожи Аггуль.

— Ты уверен? Возможно, тебе стоит отдохнуть? Нагрузка, и, правда, большая.

— Нет, нет. Я в порядке.

— Хорошо. Тогда позволь мне представить тебе моего племянника. Энки, это Амрит.

— Мы уже знакомы, тетя, — сказал Амрит, — мы встретились вчера.

— Что же. Отлично. Надеюсь, вы поладите. Итак, перейдем к занятию. Сегодня мы обсудим…

— Госпожа Аггуль, прошу, простите мою бестактность, — сумбурно проговорил Энки, — у меня к вам серьезное дело. Если вы позволите.

Во взгляде молодого человека было столько мольбы, что даже Аггуль удивилась.

— Хорошо, Энки, ты же знаешь, я всегда готова вас выслушать. Что ты хотел мне сказать?

— Я хотел бы вернуться в дом госпожи Бахти.

Повисла тишина. Пораженная и покрасневшая Эрра, не верящая своим ушам Аггуль и серьезный, помрачневший Амрит. Все они, онемевшие, смотрели на Энки, который всем своим видом излучал непреклонность.

— Мой мальчик, почему? Тебе здесь плохо? — первой нарушила тишину Аггуль.

— Госпожа Аггуль, здесь очень хорошо, и я рад, что Эрра, Айа и Хи будут жить здесь, но я не могу. У меня есть личные причины, о которых я хотел бы умолчать. Я не смогу жить в благородной семье, и лучше уйти сейчас, чем и дальше мучить себя и вас. Прошу, поверьте, это не пустая фраза. Я долго думал об этом.

— Тебе кто-то нагрубил? Я не понимаю, Энки!

— Говорю же, все хорошо! Дело во мне. Это место не станет моим домом, а вы не станете моей семьей! — запальчиво воскликнул Энки. И, смутившись своей несдержанности, добавил, успокаиваясь, — я не могу здесь находиться.

Энки рассчитывал, что подобное отношение к старейшине знаменитого рода оттолкнет Аггуль от него, что она прогонит его на все четыре стороны, но подняв голову, он вынужден был признать, что его уловка не удалась. Аггуль смотрела на него с участием, жалостью, как будто видела причину, из-за которой он принял такое нелегкое решение, как будто понимала его.

«Но это невозможно!».

Тем не менее, когда Аггуль заговорила, Энки показалось, что она прочитала его мысли, что нет ничего, что он мог бы скрыть от нее. Не от госпожи Аггуль, такой милой и доброй, а от старейшины семьи ко Арджит.

— Энки, хорошо, ты сейчас уйдешь, что ты будешь делать дальше? С твоим умом ты собираешься работать фермером? И это в лучшем случае! Будешь собирать овощи, пахать землю. Твои руки огрубеют, а приобретенные знания придут в негодность. И самое главное, неужели ты не хочешь ответить тем, кто причинил тебе боль? Будучи фермером, ты этого не сделаешь.

— Откуда вы…

— Я знаю многое, мальчик… Ты ведь понимаешь, что я была такой же, как и ты. Такой же отверженной, без имени. Эта семья дала мне много. Да, было трудно. Интриги — бич всех благородных семей. Мне завидовали, изводили, унижали. Пока я не показала, чего стою на самом деле. И как ты думаешь, почему именно я стала старейшиной, а не те, в чьих жилах течет так называемая благородная кровь?

Энки смущенно молчал. Он не знал ответа. Ему было очень стыдно. Сначала казалось, что он оскорбляет память родителей пребыванием в этом доме. Как он мог согласиться? Но потом он подумал, что здесь ему помогут, ведь не все богатые злы. Такого не может быть. Видя, что юноша задумался, и его первоначальная решимость поутихла, Аггуль сказала:

— Не торопись с решением. Ты всегда сможешь уйти. Я не могу ничего вернуть. В любом случае, это твой дом. Но я очень прошу остаться здесь, рядом со мной до твоего совершеннолетия. Это моя личная просьба, Энки.

— Я… согласен, госпожа Аггуль. Я подожду до того, как мне исполнится 18 лет, — ответил мрачно юноша, злясь на себя, потому что позволил так легко себя убедить.

«А хотел ли я уйти на самом деле?»

Улыбнувшись и потрепав Энки по волосам, Аггуль прижала его к себе. От неожиданности Энки растерялся и ничего не смог сказать. Аггуль обнимала нежно. В ее старом теле копилась нерастраченная материнская любовь. Энки почувствовал, что его любят. Он здесь нужен. Нужен кому-то. Переведя растерянный взгляд на Эрру, он увидел, как девушка с трудом сдерживает слезы. Повинуясь своим чувствам, Энки приобнял Аггуль. Его рука едва касалась этой женщины, но он ощущал тепло, понимание, которые Аггуль хотела ему подарить. Слова здесь были излишни. Возможно, только сейчас юноша начал понимать, что он нашел близких людей.

Глава 6

В тот день так и не получилось занятия у госпожи Аггуль, и когда Эрра с Энки, смущенно попрощались со старейшиной и ее племянником, и отправились в класс, им объявили, что занятия на сегодня отменяются и у них свободный день. Эрра намекнула, что все это благодаря Энки. Возможно, госпожа Аггуль пожалела его.

— Ты пришел в таком виде, как будто не спал три дня и все из-за занятий по танцам! — поддразнивала девушка брата.

— Кто бы говорил! Посмотри, у тебя темные круги под глазами.

Подначивая друг друга, они не заметили, как к ним подошел Амрит.

— Извините, что вмешиваюсь. Госпожа Аггуль попросила меня передать, что вы можете погулять в городе. Если вы не против, я бы мог вас сопровождать.

Энки еще раз посмотрел на молодого человека.

«Вроде бы он не похож на этих заносчивых выскочек. Хм, но обольщаться не стоит. Все они лицемеры».

Амрит вдруг усмехнулся, и у Энки закралось ощущение, что этот слащавый хлыщ видит его насквозь.

Эрра с удовольствием приняла приглашение пройтись по городу. Ведь они еще не были здесь, а за проведенные полгода в доме госпожи Аггуль так ни разу и не выходили. Хотя сад и сам дом были огромными, все же очень хотелось увидеть что-то новое. Девушка только немного волновалась из-за того, что Хи и Айа не могут пойти с ними, но Амрит утешил ее, сказав, что девочки выходят в город почти каждый день в сопровождении прислуги.

Эрра была неприятно удивлена. Так получилось, что с момента приезда в этот дом она стала проводить больше времени с Энки. Общие уроки, домашние занятия до позднего вечера. И только во время завтрака они могли общаться все вместе. Хотя в доме госпожи Бахти они не были дружны, все же Эрра подумала, что не стоит так уж отдаляться друг от друга. Теперь они родственники. Энки как будто прочитал ее мысли.

— Думаю, нам стоит проводить с Хи и Айей больше времени. Не находишь? Мы совсем забросили их. И наша учеба не оправдание.

— Я как раз думала об этом.

— Вот видишь, я угадываю мысли, — засмеялся Энки.

«Он такой красивый, когда смеется», — подумала девушка, а вслух произнесла:

— Я рада, что ты остался. Без тебя мне было бы грустно, брат.

«Вот я снова сказала это слово. Непроизвольно, но все же…».

— И мне было бы невесело, сестра…

Эрра удивленно обернулась и увидела светящееся радостью лицо Энки. Он сказал ей «сестра». Впервые. Он никого так не называл. Ни Хи, ни Айу. Никого. Улыбнувшись, Эрра взяла его за руку. Он крепко сжал ее руку в ответ. Они вышли из ворот дома ко Арджит и в сопровождении молчаливого и задумчивого Амрита отправились в центр города.

— Балия, как вы знаете, всегда принадлежала нашей семье. Император отдал этот город и прилегающие к нему земли нашему предку в пожизненное владение за особые заслуги. Уж не знаю, какие там были заслуги, но подарок отнюдь не был щедрым.

— Почему, Амрит? — спросила заинтересованная Эрра, когда они втроем проходили мимо многочисленных торговых лавок.

— В то время город был полностью разрушен очередной расточительной войной императора. Здесь были только руины и трупы. Коммуникации отсутствовали. Полный хаос. Так что я склонен думать, что наш предок неплохо насолил императору, — заговорщически подмигнул Амрит.

— Но сейчас здесь очень красиво.

— Самое главное спокойно, — возразил молодой человек, — наша земля не участвует в войнах, и даже мелкие стычки нас не касаются. Интересно, как они этого добились? — пробормотал Амрит.

— Тебе разве не говорят? Ведь ты племянник старейшины!

— Ну, дело в том, что я никогда не занимался управлением семьи. И такие тонкости не были мне интересны. Меня всегда влекла математика.

Энки, шедший немного позади, недвусмысленно фыркнул.

— А если ты будешь следующим старейшиной? — продолжала Эрра, — ведь, насколько я знаю, своего приемника выбирает действующий глава семьи, то есть госпожа Аггуль.

Амрит в ответ расхохотался, и Эрра не могла не улыбнуться, уж больно заразительным был смех этого благородного юноши.

— Тетя никогда так не поступит. Я и так ей очень признателен за то, что она сделала для меня. Она мне очень дорога. Ну, да ладно… Более важно то, что она знает мои мысли и понимает, что бы мне подошло. Я бы не смог руководить этой семьей. Вам повезло. Вы не знаете еще наших добрых родственничков. Ну, ничего через месяц первый бал и…

— Бал? — ошарашено спросили Эрра и Энки.

Амрит немало позабавился, заметив, что Энки так и застыл, словно статуя с шарфиком, который он, видимо, решил выбрать для одной из сестер.

— Да, да. Самый настоящий первый бал.

— Мы должны там присутствовать, то есть…

Эрра не знала, что и сказать. Помощи от Энки ожидать не стоит. Тот тоже замер и не шевелится даже. Амрит решил сжалиться над ними и снизошел до объяснений.

— Обычно весной все знатные семьи страны устраивают балы. Первые в году. Отсюда и название. Естественно, вы там будете. Хотя официальная церемония вхождения в семью происходит в день совершеннолетия, но думаю, что в данном случае для вас сделают исключение. Энки 18 только через год, а Эрре еще 16, но, кто знает, что придумает старейшина…

Крайне довольный собой Амрит пошел вперед, расписывая прелести города, конусообразные шпили храмов, высокие добротные дома, широкие мощенные улицы, просторные парки. Однако мысли идущих позади него Эрры и Энки были заняты немного другим. Заметив их задумчивость, Амрит остановился и сказал:

— Вам не о чем беспокоится. Церемониал вы разучите. Я подробно вам все объясню. К тому же, рано или поздно вы столкнетесь с ними. Этого не избежать. Но вы должны помнить, что ничем не хуже, а, возможно, даже и лучше, чем все эти избалованные аристократы.

Эрра изумленно взглянула на него.

— Ты сам разве не такой?

— Я?! Да Боги с тобой! Конечно, нет.

Это было сказано таким серьезным тоном, что Энки не удержался и весело расхохотался. К нему присоединились Эрра и Амрит.

Глава 7

После длительной прогулки по Балии молодые люди немного устали и решили вернуться домой, чтобы передохнуть и подготовиться к завтрашним занятиям, так как Эрра и Энки отчетливо понимали, что подобного приступа доброты у госпожи Аггуль в ближайшее время точно не предвидится. Да и сказанное Амритом добавило пыла и желания побольше узнать, чтобы не ударить в грязь лицом перед важными особами, приглашенными на бал.

Брат и сестра отправились в свои комнаты, а Амрит решил навестить тетю. Когда он вошел в комнату, госпожа Аггуль сидела за столом, разбирая полученные письма. Не взглянув на племянника, Аггуль спросила:

— Как прошла прогулка?

— Все хорошо. Я им рассказал о бале.

— И? Как они восприняли эту новость? — задала вопрос Аггуль, просматривая очередное письмо.

— Испугались, но я обещал помочь. Так что, нет проблем.

— Нет, малыш, проблемы есть, — Аггуль отвлеклась от прочтения письма и повернулась к Амриту, — не мне тебе объяснять, что чтобы они ни сделали на балу, как бы хорошо и благопристойно себя ни вели, их не примут, а будут унижать, шептаться за их спинами, да и в лицо им скажут много приятного. Ты помнишь свою задачу? Подготовить их к балу может и Мохини. Ты же должен внушить им другое. Постоянно будь рядом.

— Не хотите, чтобы они сбежали после бала?

— Да, не хочу, — совершенно серьезно ответила Аггуль, — если бы со мной рядом не было Эрагаля, я бы не думая ни секунды ушла бы после того злосчастного дня, ни минуты бы не задержалась!

— Так почему не хотите помочь им вы сами?

— Амрит, малыш, я и так нарушила много неписанных законов нашей семьи. Эрагаль, твой прадед, обладал огромной властью и давлением на семью. Но, что самое главное, он был аристократом до последней капли крови. То, что позволялось ему, недопустимо для меня. А я хочу еще сама, без давления назначить приемника, понимаешь?

— Да, конечно, понимаю, тетя.

— Ну, вот и хорошо, — смягчилась Аггуль, — как думаешь, они меня простят? Смогут понять, когда узнают правду?

Амрит понял, что сейчас старейшина задала главный вопрос, то, что беспокоило ее больше всего.

— У нас впереди еще много времени. Думаю, при должном подходе они поймут.

— Не успокаивай меня! Скажи, что думаешь на самом деле! — рассердилась Аггуль.

— Вы и сами можете это узнать, тетя, — ответил Амрит.

Аггуль с улыбкой взглянула на обиженного родственника и сказала:

— Возможно, ты мне не поверишь, но я никогда не использовала свою силу на тебе. Это правда, малыш.

— Это большая честь для меня. И… я вам верю, тетя.

— Ну, раз уж мы уладили наш маленький конфликт, может, ты все-таки ответишь на мой вопрос, племянник?

— Я полагаю, основные проблемы будут с Энки. Вряд ли он воспримет все как должное. Эрра будет возмущаться, но ее можно уговорить. У Энки же сильно развито чувство справедливости.

— Ты прочел об этом в его мыслях?

— Извините, да. Не удержался. Тем более, он их и не прячет. Его мысли так кричат, что даже глухой бы услышал.

— Тебе не за что извиняться. Энки, и, правда, много пережил. Остальным тоже пришлось несладко, но они хотя бы не помнят этого ужаса, у него же крепко все въелось в память. Ты видел тот нож? Точнее его рукоятку?

— Трудно было не заметить…

— Тогда ты знаешь, кому он принадлежит. И понимаешь, почему все должно пройти пристойно на балу. Будь с ними всегда рядом, — повторила Аггуль.

— Как прикажете, старейшина!

Поморщившись от такого официального заверения своего любимого родственника, Аггуль, однако заметила лукавые искорки в глазах молодого человека и, улыбнувшись ему в ответ, отпустила.

Оставшись наедине с собой, она снова пыталась просматривать полученные письма. Но мысли ее были далеко от бесконечной цепи просителей и раздраженных членов семьи ко Арджит. Отмахнувшись от пачки писем, как от назойливого насекомого Аггуль в который уже раз, спросила себя, правильно ли она поступила, может быть, стоит все вернуть, пока не поздно, пока еще есть выбор… Но внутренний голос молчал, не было никого, кто бы подсказал и утешил. Это решение ей стоит принять самой. И отвечать будет тоже она…

Глава 8

Аггуль работала допоздна, надеясь завтра провести побольше времени с детьми. Ей нравились их разговоры, трескотня малышек, рассуждения Эрры. Ей было с ними легко, потому что мысли этих ребят не были покрыты чернотой, не изъедены завистью и ненавистью. В такие моменты Аггуль больше всего поражал Энки. Она видела его боль, не могла не ощущать ее, настолько велика она была. Возможно, именно поэтому этот мальчик привлек внимание старейшины там, в доме госпожи Бахти…

Иногда Аггуль удивлялась, почему остальные люди не ощущают мысли так остро. Едва оказавшись в комнате, где юноши готовились к занятиям, Аггуль сама едва не закричала от боли, а он сидел, читая книгу с совершенно невозмутимым видом. Внешне спокоен и рассудителен, но внутри… Боги, что она там увидела. Нищета, голод, поседевший в 30 лет отец, скорее напоминавший семидесятилетнего старика, мать, повредившаяся умом, старшие братья, умершие от голода, необходимость прятаться, сидеть тихо и не шуметь, чтобы не дай Боги не помешать проезжающим благородным. И это лишь малая часть. Аггуль видела его прошлое своими глазами. Мать, отдающая ребенку засохший черный хлеб, который она отобрала у собаки. Мальчик видит ее искусанные руки, запекшуюся кровь, видит и понимает, как достался этот хлеб. Он уже многое понимал, но ничего не мог сделать. Не сделал и в ту ночь. Ужас сковал шестилетнего ребенка. Крики родителей, крики благородных — все тогда смешалось. Но страх был сильнее. Энки не хотел умирать. Хотел жить, даже такой жизнью, жизнью отверженного. Возможно, именно это и спасло ему жизнь. Те люди вряд ли бы пощадили и его.

Тогда, слушая госпожу Бахти, Аггуль смотрела жизнь мальчика, на первый взгляд такого безмятежного. Старейшина видела его сердце, все до мельчайших подробностей. В тот момент, когда он увидел мертвых родителей, в его душе впервые зародилась ненависть. Впервые! Как такое могло быть? Этот ребенок никогда никого не презирал. Даже когда у них не было еды, даже во время болезни матери. Видя горе родителей, хоронивших детей, он и тогда не испытывал ненависть. Боль, одна боль… Но вид мертвых, неподвижных людей, единственных близких Энки, заставил испытать горечь этого чувства.

Аггуль видела, что натура мальчика борется с всепожирающим ощущением, сам по себе Энки очень добрый и понимающий юноша. Но частые кошмары, в которых родители то протягивали к нему руки, то укоризненно смотрели на него, словно обвиняя в трусости не давали ему покоя, не позволяли жить свободным. Аггуль знала, что еще мешает ему. В ту ночь маленький Энки дрожащими маленькими руками вытащил из тела отца кинжал, на рукоятке которого был изображен орел, взмывающий ввысь. Старейшина ко Арджит знала, кому принадлежит этот кинжал. Знала она и то, что Энки согласился войти в ее семью лишь с одной надеждой, пусть затаенной, едва различимой, но все же надеждой мести. И, тем не менее, ненависть, месть не были всепоглощающими. Аггуль сумела разглядеть в его душе самое важное. Энки всегда мечтал о большой семье и уютном доме, хороших друзьях, мечтал, чтобы его дети ночью не вскакивали с криком от ужаса. Заглянув еще глубже, Аггуль не столько увидела, сколько ощутила едва уловимое стремление помогать другим людям, знакомым и незнакомым. Однако эти мысли были спрятаны Энки так глубоко, что возможно разглядеть их могла только старейшина ко Арджит, обладающая древними знаниями.

Устало откинувшись на спинку кресла, Аггуль отложила последнюю изученную бумагу. Спина и руки ныли, старейшина чувствовала усталость, от которой нельзя было избавиться. Аггуль ко Арджит предвидела неминуемый конец. Ее тело не выносило нагрузки и сопротивлялось работе по 16 часов в сутки. Телу хотелось отдыха, но дух не позволял. Возможно, если бы Аггуль взяла передышку, она почувствовала бы облегчение. Но старейшина не могла себе этого позволить. Слишком много ей предстояло сделать.

«Мне нужен всего лишь год. Один год», — думала она.

Стук в дверь отвлек ее, и, крикнув «Войдите!», Аггуль приняла соответствующее положение, чтобы даже слуги не догадались, как ей плохо.

В комнату вошел Магур. Поклонившись, он сказал:

— Извините, что помешал вам.

— Не стоит, Магур. Как дети?

— Госпожа Айа и госпожа Хина уже спят.

— Хорошо. Как их успехи?

— Все учителя хвалят их за трудолюбие. И, позвольте, госпожа, отметить необычайный дар госпожи Айи.

— Ты присматриваешь за ними, Магур, хотя прямого приказа не получал. Я тебе очень благодарна, — сказала Аггуль, — дар Айи я увидела сразу, — продолжала старейшина, — девочка очень талантлива. А как же Хи? Ничего не заметил?

— Пока не могу сказать ничего определенного, госпожа.

— Ну что же, подождем. Им не обязательно всем иметь дар. Я выбрала их не поэтому.

Аггуль тяжело вздохнула, вспоминая свои недавние мысли, и чувство острой вины снова подтачивало ее сердце.

— Как остальные? — спросила Аггуль, стараясь не обращать внимание на ноющую боль в левой руке.

— Госпожа Эрра еще в библиотеке. Естественно, в первой секции.

Аггуль ухмыльнулась в ответ. Она помнила тот момент, когда показывала детям библиотеку. Как и ожидалось, наибольшее впечатление она произвела на Эрру. Девочка бросилась рассматривать корешки книг, постоянно восклицая что-то. И Аггуль потребовалось немало сил, чтобы вытащить Эрру из здания. Аггуль представила лицо Эрры, если бы она узнала, что таких секций в доме ко Арджит на самом деле десять, причем первая самая маленькая.

— А Энки? — задала вопрос Аггуль, уже зная ответ.

— Он в своей комнате. После прогулки он навестил своих младших сестер. По-моему, молодой господин что-то купил им в городе. Затем он ушел в свою комнату и не выходил. Возможно, уже спит…

— Нет, он не спит… — прошептала Аггуль, но внимательный слуга ее услышал. Его эманации Аггуль ощущала лучше всего. Возможно, потому что думала о нем больше, чем о других.

— Хорошо, что они начинают дружить. Не смотря на разницу в возрасте, мне бы хотелось, чтобы они были вместе. Это им пригодится. Узнай, что он им подарил, — Аггуль посмотрела на слугу и тот, поняв, что разговор окончен, поклонился и вышел.

«Надо же, Энки впервые принял деньги…».

Как только дети появились в доме, Аггуль отдала приказ еженедельно выделять им определенную сумму на личные расходы. Так как Айа и Хи часто выходили в город, то сначала сдались они, поначалу удивляясь, зачем им столько денег. Однако их траты рассмешили Аггуль. Вездесущий Магур доложил, что девочки долго стояли возле витрины с платьями, но отдали всю свою недельную долю нищим возле городского храма. И вот теперь Энки…

«Ну, что же, это только первый шаг…».

Глава 9

— Итак, в преддверии первого бала, я бы хотела ввести вас в курс дел, происходящих в нашей семье, — так начала Аггуль очередной урок со своими детьми, — сегодня я расскажу вам о возникновении нашей семьи, причем абсолютно беспристрастно, освещу все минусы и все немногочисленные плюсы.

Все четверо детей сидели напротив пожилой женщины и внимательно слушали ее. И, хотя Айа и Хина не должны были присутствовать на балу в силу их возраста, девочкам также была интересна эта тема, и они старались не мешать старшим.

— Ко Арджит — одна из наиболее влиятельных семей в нашей стране. Арджит значит «непобедимый». Такого титула был удостоен наш предок за особые заслуги перед императорским домом. Так говорят книги и летописи. И это полная чушь, — спокойно сказала Аггуль.

Эрра подняла удивленный взгляд и переглянулась с Энки. Айа и Хина затаили дыхание. Все дети понимали, что сейчас они начинают познавать тайны семьи, и тайны отнюдь не приятные. Благородство может иметь и обратную сторону.

— Считается, что члены императорской семьи — потомки Богов. Они очень сильны, это правда.

— Чем же они сильны? — не удержалась Эрра.

— Об этом вы узнаете, когда достигнете совершеннолетия. К сожалению, сейчас я не могу ничего вам сказать точно, — ответила Аггуль, — всего существует 8 благородных семей. Их основная задача — поддерживать власть императора и всячески помогать его дому, выполнять приказы и поручения. Даже незначительная прихоть воспринимается нами как огромная честь. И такую честь нам однажды оказали, — грустно проговорила старейшина, — юный, некогда, император, властный и жестокий, захотел одну из благородных девушек. Эта девушка была воистину прекрасна, но вместе с красотой в ней сочетались мудрость и скромность. Она не захотела стать очередной наложницей, не поддалась на уговоры и лестные посулы. Стоит отметить, что ее семья полностью ее поддерживала и была готова к последствиям. Император, разгневанный ее отношением, призвал своего ближайшего слугу и приказал унизить, очернить дом, противившийся ему. И слуга выполнил его приказ. Ведь это была большая честь, — горько усмехнулась Аггуль, — слуга долго и тщательно обдумывал свой план и в итоге нашел решение. Медленно, в течение многих месяцев он воплощал его. И, когда семья девушки успокоилась, ошибочно подумав, что угроза миновала, произошел взрыв… За эти месяцы случилось следующее: те, у кого не было своего дома, те, кто по каким-либо причинам остался один, без родственников, преступники, бездомные потеряли право носить имя. Стали отверженными, мусором. За короткий срок были приняты соответствующие указы, и убийство подобных людей стало восприниматься обществом благородных как необходимая мера для поддержания стабильности. Уж слишком много средств тратилось на сирот…

Дети заметили, как нахмурилась Аггуль. Казалось, она постарела на несколько лет. То, что она говорила им, требовало больших усилий.

— И, когда люди свыклись с положением, произошло главное. Семью девушки обвинили в том, что они укрывают безымянных, а саму девушку назвали одной из отверженных, не дочерью главной ветви, а лишь отщепенкой, принятой из щедрости. Доказательства тоже нашли. Точнее, умело создали. В те времена считалось, что отверженные приносят неудачи и болезни, что тоже был подстроено хитрым слугой императора. Потом появились и доказательства нечистоплотности семьи, будто бы те обкрадывали самого императора. Семью несчастной девушки судили открыто, и все судьи, представляющие благородные семьи обвинили их и приговорили к казни глав семьи и ближайших родственников. Сама же семья прекратила существование, так как всех остальных отправили на рудники в горы. Девушка, не смогла перенести этого. Чувство вины, позор, обрушившийся на нее, все это привело к тому, что она покончила с собой…

— Но неужели люди не боролись? Почему они так быстро свыклись с новым порядком вещей? — нарушила возникшую тишину Эрра.

— Дело в том, что люди не могли противостоять мощи благородных семей. Мы всегда были выше остальных. И дело не в крови или богатстве. Благородные семьи обладали и до сих пор обладают тайным знанием, которое передается в семье из поколения в поколение, в день совершеннолетия очередной член семьи узнает то, что должен передать следующему. Простые люди ничего не могли противопоставить этой силе.

— Причем здесь наша семья? — спросил Энки.

Мысленно отметив про себя это слово «наша», Аггуль печально улыбнулась: — Этим слугой быв дел первый ко Арджит. И титул этот пожалован ему именно за это «благородное» деяние.

Поток острых неприязненных чувств всколыхнул Аггуль. Энки, Эрра, Айа, Хи — все они чувствовали негодование, разочарование, грусть…

— Как же так?! — запинаясь, вскричала Эрра, — несправедливо!

— А ты думала, в этой жизни все справедливо, девочка? Очнись! Справедливо, что вы росли без родителей? Справедливо, что пока вас не нашли, вы считались мусором. Несправедливость на каждом шагу. Это и есть жизнь. Жизнь в нашей семье. Я лишь хочу, чтобы вы знали правду. И поняли правильно.

Отметив, что дети успокоились, Аггуль продолжила:

— И еще, возможно, вы не до конца поняли… Своим положением вы обязаны именно семье ко Арджит. Благодаря первому из нас у вас не было ничего. Как и у тысяч отверженных по всей стране. Мы виноваты в создании отверженных. Теперь я жду, хотите ли вы знать больше?

Потрясенные дети замолчали. Они понимали, что Аггуль рассказала лишь незначительную часть.

Грязь.

Отвратительно.

Чистые души детей не могли этого принять. Но старейшина с удовольствием отметила, что они не испытывают ненависти лично к ней. И это было уже хорошо.

— Я хочу знать все, — сказа Энки, — прошу, расскажите нам, мы выдержим.

Тяжело вздохнув Аггуль начала пересказывать им то, что когда-то говорил Эрагаль. Иногда она повторяла его выражения слово в слово, удивляясь, что спустя столько лет еще помнит. Аггуль поведала детям многое из черных страниц благородной семьи.

Рассказывая об очередном предательстве или убийстве, она ощущала их резкие негативные эмоции, их мысли причиняли ей боль, настолько сильны они были. Тем не менее, старейшина не остановилась, так, постепенно, она раскрывала им тайны, однако каждый раз намекая, что в любой момент они могут уйти из этой семьи. Возможно, это была ее последняя попытка снять с себя ответственность.

Дети сидели, не шевелясь, сосредоточившись на словах Аггуль. Айа держала Хи за руку, словно поддерживая. Для них рассказываемое Аггуль было дикостью, чем-то невозможным. Они попали в дом Бахти совсем маленькими, не помнили и не знали ужаса улиц. Да, в этом доме им пришлось много работать, но так как за пределы самого здания и небольшого сада они выходили редко, то не сталкивались, в принципе, с открытой угрозой.

Здесь же, в этом теплом, богатом и уютном доме, таком отличном от дома госпожи Бахти, на них впервые обрушилось осознание того, что есть смерть, боль, страх. Аггуль говорила им, что благородная и известная семья ко Арджит — зло, что они служат злу. Аггуль ощущала недоверие девочек и радовалась, что у них еще есть время, в отличие от старших брата и сестры.

Мысленно обратившись к Эрре, она увидела, что девушка ей верит, абсолютно, без сомнений принимает сказанное ей. Сначала у нее возникла абсурдная мысль свериться с книгами, но тут же Эрра отогнала ее. Вряд ли подобное запечатлено в семейных хрониках.

«Да, Эрра, ты права, история имеет свойство меняться. И чаще всего изменения создаются людьми».

«Энки… Энки, твои мысли так противоречивы, так болезненны».

Он всем сердцем жалел, что оказался здесь. Ему было противно, мальчик даже физически ощущал тошноту. Повествования Аггуль были для него невыносимы. Брезгливость, словно все вокруг и этот прекрасный дом, и замысловатые, казавшиеся невесомыми статуи, удивительные растения, все было из грязи.

«Малыш, как ты прекрасен, если бы ты знал», — так думала Аггуль, потому что помимо увиденных ей чувств, она ощутила и жалость. Этот мальчик, без имени и без прошлого, жалел ее, думал, что она, Аггуль ко Арджит, старуха, несущая непосильный груз ответственности за грязную семью, жалел эту самую семью, неспособную жить достойно, жалел…

Внезапно Аггуль прервала свое повествование, и устало взглянула на детей.

— Нам стоит передохнуть. Сегодня уроков больше не будет. Если хотите, приходите после обеда снова ко мне. Я буду ждать в любом случае. И, — Аггуль взглянула на каждого из них, — пойму, если вы не придете.

Дети молча встали, и отправились в столовую. Они шли, каждый погруженный в свои мысли, не всегда легкие для детских плеч. Аггуль было жаль, что ей пришлось пойти на такое. Но у нее не было выбора. Эти дети нужны ей. Нужны как никогда.

Когда дети покинули сад, старейшина устало откинулась на спинку одной из лавочек. Она смотрела на небо, медленно плывущие облака внушали покой, заставляли забыться… Вдруг резкая боль в сердце охватила Аггуль. Женщина судорожно схватилась за грудь, боль, словно острый кинжал, резала тело. Сердце пылало, находясь в огне. Аггуль чувствовала, что падает, но ничего не могла сделать. Уцепившись за ручку скамьи, Аггуль пыталась удержаться, но, охватившая ее тело мука, разом превратилась в темноту, и Аггуль потеряла сознание.

— Моя госпожа, вы проснулись? Мы так волновались.

Аггуль медленно открыла глаза. Прямо перед ней стоял Магур. С покрасневшими глазами слуга источал неприкрытое волнение и заботу.

— Простите, что я нарушил все правила, госпожа старейшина, но я хотел видеть, что вы проснулись и передать слугам, что с вами все хорошо.

— Дети знают? — спросила Аггуль и не узнала свой голос, который теперь больше соответствовал ее возрасту. Поморщившись, женщина попыталась встать, но голова сразу же закружилась, и она бессильно опустилась на подушки.

— Мы ничего не говорили им, госпожа. Прошу вас, вам нельзя двигаться.

Аггуль с долей раздражения посмотрела на слугу.

— Ничего им не говори. Как все это не вовремя. Это полностью меняет мои планы.

Глава 10

Первый бал неминуемо приближался, и Аггуль все чаще видела признаки растерянности в глазах своих детей. Эрра стала неусидчивой, и, подчас, не понимала элементарные вещи, Энки и вовсе был погружен в себя. Внешне, как обычно, хладнокровный и невозмутимый, внутри весь содрогался от предстоящего испытания. Младшие дети, Хина и Айа, вели себя тише воды, стараясь ничем не нарушить пока еще мирное существование в главной семье ко Арджит.

Детей немало озадачил тот факт, что первый бал и церемония посвящения произойдут в одно и то же время. Энки и Эрра еще не достигли совершеннолетия, но Аггуль этот факт совершенно не тревожил, она приняла решение, сказав, что эти дети станут полноправными членами семьи уже в этом году. Старейшине, как обычно, никто не перечил, но Эрра понимала, что радости новым родственникам это не прибавит.

Вслед за нескончаемой чередой просящих, потянулись повозки с продовольствием, тканями и украшениями, что было первым предвестником наступающего торжества. Вельможи, которых ожидали со дня на день, отправили свои вещи и некоторых слуг вперед, чтобы подготовили покои с максимальным комфортом.

Аггуль неустанно сама встречала вновь прибывших, и сама же распределяла комнаты и покои, уделяя внимание мельчайшим деталям. Госпожа настоятельно попросила, чтобы рядом с ней в такие моменты всегда были Эрра и Энки.

Амрит появлялся время от времени, с тоской осматривал очередные роскошные сундуки с вензелями родовитых родственников и удалялся по своим делам. Аггуль ему не перечила, но ее детям такое не позволялось. Эрра и Энки в эти дни особенно уставали, занятия становились более сложным, а еще добавились дополнительные обязанности, но дети не жаловались. Эрра подозревала, что госпожа Аггуль старается ввести их в курс дела, и, кроме того, позволяет некоторым придворным пораньше познакомиться с новыми членами семьи.

Эрре было ужасно страшно, Энки, хотя этого не показывал ни единым словом или движением, также очень боялся. Дети нервничали и переживали из-за того, что их могут не признать, никогда не причислить к знаменитой семье, но, еще больше их пугала возможность подвести госпожу, оказавшую им огромную услугу, подарившую им шанс стать кем-то большим.

Когда человек пытается отсрочить какое-либо неприятное событие, меньше думать о нем или полагать, что времени всегда будет достаточно, чтобы подготовиться к нему, в такие моменты время обманывает человека и проносится, словно неудержимая молния, словно вспышка, одно мгновение.

И вот, день первого бала настал…

Вереница роскошных гостей казалась бесконечной. Величественные, словно мраморные изваяния, Непобежденные шествовали по дороге к главному дому. Преобладающие цвета среди приглашенных и членов семьи, серебряный и черный, являлись цветами ко Арджит, сегодня же украшали многие туники, платья, рубашки канди и плащи в знак уважения к хозяевам, а также подчеркивая, что все без исключения прибывшие сегодня могут чувствовать себя как дома.

Фермеры, а также кто побогаче: кузнецы, торговцы и ремесленники высыпали на улицы Балии, стараясь занять лучшие места, и громко обсуждали гостей, их золоченые кареты, в которых за тончайшими шелковыми занавесями находились прекрасные аристократки. Такие вольности простого люда допускались только в этом небольшом уголке империи, здесь в Балии, где долгие годы правили ко Арджит. Приглашенные гости, не принадлежащие семье Непобежденных, морщили свои носы и гневно озирали яркую бушующую толпу, выкрикивающую имена прибывающих вельмож. Некоторые же из ко Арджит милостиво озирали своих подданных, дети махали им руками, весело и задорно смеялись.

Словно древний караван, везущий тайные сокровища, поток гостей приближался к дому главной семьи ко Арджит. Представляя собой укрепленный каменный замок, он все же назывался домом, как было определено предками, получившими эту землю. Домом, куда можно возвращаться и домом, который нужно защищать. Массивные, украшенные замысловатой резьбой и рунами, ворота замка сегодня были распахнуты, личная стража госпожи в драпированных черных одеждах с символом клана на груди встречала вновь прибывших, яркие огни освещали парк и площадь перед домом.

Гости спешивались, выходили из карет, поднимались по увитым редкими цветами ступеням в основной зал, где их ожидала с милостивой добродушной улыбкой наследница и старейшина семьи. Аггуль ко Арджит была в черном с серебряными вкраплениями платье простого кроя, в ее серебристых волосах ярко сияла тонкая изящная диадема, на руке было кольцо главы, а за спиной, над верховным местом висел меч, принадлежащий многим предшествующим старейшинам.

— Госпожа старейшина, глава клана ко Арджит, — громко объявил верный Магур, когда все приглашенные были в сборе.

Гости неспешно склонились в поклоне перед своей предводительницей. Аггуль же слегка склонила голову в ответ, как и подобало старейшине.

— Приветствую вас в нашем доме, мои братья и сестры, — произнесла ритуальную фразу Аггуль, и с этого момента, прибывшие из разных кланов на бал являлись на отведенный для этого события срок, членами благородной семьи.

— В этот прекрасный день, продолжала старейшина, — я имею честь представить вам новых детей нашей семьи и провести церемонию посвящения…

Массивные двери закрылись, и все гости замерли в ожидании. Многие из благородных привезли на этот бал своих дорогих чад, нетерпеливо ожидающих официального посвящения, некоторые привезли своих воспитанников, ранее заслуживших право именоваться Непобежденными, но таких людей было мало. Неписанный закон предполагал сохранение чистоты крови в аристократической среде, тем более, в одной из наиболее почитаемых семей в империи.

Старейшина отметила много новых лиц, среди которых, очевидно, были соглядатаи и просто лояльные императорской фамилии, желающие вживую наблюдать церемонию и своевременно доложить о произошедшем своим хозяевам. Сама же церемония, несомненно, являясь великолепным праздником и ярким зрелищем, не менялась на протяжении многих столетий. Однако, тот факт, что на данном посвящении будут введены в семью почти отверженные, дети бедняков, которым повезло получить хотя бы одно имя, вызывал неприкрытое раздражение и удивление, но, тем не менее, власть старейшины в данной семье была неприкосновенной и абсолютной, и никто пока не осмеливался воспротивиться этому решению.

Дождавшись пока слуги установят массивные старинные шкатулки и флаконы с тулси на приготовленном заранее постаменте, Аггуль развернула древний фолиант и начала свою речь:

— За тьмой приходит свет, даруя жизнь каждому существу, пусть же свет вечно озаряет этих детей. За болью приходят радость и блаженство, пусть же они не покидают и не ослабляют наших детей. За злобой приходит прощение, пусть же оно станет великой силой и не обойдет наших детей. За смертью приходит воскрешение, пусть же помнят наши дети, что все содеянное вернется им стократно…

Осторожно открыв последнюю страницу фолианта, Аггуль продолжила:

— Пусть выйдет первый, просящий имени!

Из толпы гостей вышел темноволосый юноша, застенчиво теребящий свою рубашку.

— Ранее ты был…

— Асим, сын Ашоки, — с явной дрожью в голосе ответил молодой человек.

— Отныне, ты — Асим ко Арджит. Благословляю тебя, — промолвила Аггуль и, окунув палец во флакон с тулси, провела священным маслом по лбу нареченного именем. Мягко улыбнувшись ему, старейшина кивнула, и мальчик понял, что обряд закончен и ему нужно отойти в сторону.

— Пусть выйдет второй, просящий имени!

Очередной мальчик подходит к старейшине, но этот не боится, а если и дрожит, то от предвкушения того, что произойдет, смело смотрит в глаза, и нетерпение отражается в его мыслях. Не позволив себе даже иронично улыбнуться, Аггуль, уже зная ответ, произносит вновь:

— Ранее ты был…

— Джоти, сын Васанта! — почти выкрикивает мальчик.

Не удержавшись, Аггуль улыбнулась и торжественно сказала:

— Отныне ты — Джоти ко Арджит. Освящай всех своим светом!

Мальчик, дождавшись помазания, торжественно поклонился и отошел в сторону к уже успокоившемуся Асиму.

— Пусть выйдет третий, просящий имени.

Магур, стоящий рядом с Энки, осторожно подтолкнул его. Они заранее обсудили с Аггуль, что ее дети не будут посвящены в семью первыми, дабы и более того не нагнетать атмосферу, и не оскорбить присутствующих влиятельных членов семьи, которые, наверняка, были бы возмущены, если бы какие-то воспитанники с неизвестным происхождением, получили имя раньше их собственных чистокровных отпрысков.

Вздрогнув, Энки вышел вперед, словно на ватных ногах. Он ощущал всем своим существом, как эти влиятельные, богатые и довольные своей устроенной благополучной жизнью аристократы смотрели на него и отнюдь не с любопытством. Он буквально чувствовал кожей, как злость обволакивает его тело. Возможно, это было просто перенапряжение последних дней или излишняя мнительность, но Энки казалось, что он даже слышит их возмущенный ропот.

Кто он такой?

Как он осмелился?!

Тряхнув головой, отгоняя непрошенные мысли, Энки подумал, что не позволит другим смеяться над собой, поэтому юноша спокойно и уверенно подошел к ожидавшей его Аггуль.

— Ранее ты был… — как и дважды до этого начала старейшина.

— Энки, воспитанник старейшины Аггуль ко Арджит.

Отчетливо слышимая волна возмущения прокатилась по прибывшим гостям, все поняли, что значил такой ответ. Юноша назвал лишь свое имя, но не имя отца, или хотя бы матери, он назвал имя своего покровителя и наставника. Перед благородными и состоятельными людьми стоял ребенок отверженных, тех, кто не имеет права на имя.

Аггуль с грустью посмотрела на Энки, сейчас она ничем не могла ему помочь. Если бы старейшина отвлеклась, позволила бы себе лишнее, церемония была бы признана недействительной, что, без сомнения, порадовало бы многих собравшихся.

— Отныне ты — Энки ко Арджит. Защищай свою семью!

Аггуль окунула палец во флакон с тулси и нежно провела по лбу своего сына.

Энки поклонился старейшине и прошел к стоящим поблизости двум мальчикам.

«Что ж, все прошло не так плохо, как я предполагала», — подумала Аггуль.

Внезапно гости зашумели, и Аггуль краем глаза увидела бледного Магура, отдающего приказания младшим слугам.

Опустив глаза и сосредоточившись, Аггуль постаралась понять, услышать, что же произошло, но еще больше задерживать церемонию она не могла, промедление было бы подобно катастрофе. Рассудив, что уж если Магур не идет к ней и не прерывает посвящение, то и ей волноваться не стоит. Она обязательно разберется с этим после, сейчас же самое главное — Эрра.

— Пусть выйдет четвертый, просящий имени! — громче, чем раньше произнесла старейшина. Толпа сразу же перестала шептаться и приковала все свое внимание на выходящую девушку.

Эрра постаралась на славу, и Аггуль, в который раз, поразилась незамутненной и неиспорченной красоте этой девушки. Ее длинные темные волосы были распущены и роскошными отливающими синевой волнами ложились на хрупкие плечи, довольно простое, но изящное серебристое платье с черными лозами подчеркивало фигуру Эрры, делая ее похожей на статуэтку из драгоценного оникса.

— Ранее ты была…

— Эрра, дочь… произнесла девочка и судорожно сглотнула, — дочь… Нияти, верховной жрицы империи…

Аггуль увидела, как Эрра, сжавшись, хотела стать меньше, чтобы не слышать громкого гула переговаривающихся гостей. Такого в семье ко Арджит еще не было. Аггуль видела и слышала всех. Одни осуждали старейшину, таких было большинство, многие ее ненавидели, их было поменьше, что, несомненно, радовало, но были и такие, кто ее просто-напросто не понимал.

Бывшая верховная жрица Нияти — предательница империи, осуждена и приговорена к смерти. И вот теперь ее дитя — законная дочь Непобежденных? Ропот становился все громче.

Вздохнув, Аггуль, не стараясь перекричать возникший шум, спокойно произнесла:

— Отныне ты — Эрра ко Арджит. Служи своей семье!

Эрра поклонилась и, не поднимая глаз, стала рядом с Энки.

Теперь Аггуль видела неприкрытое волнение гостей и переполох среди прислуги. А затем старейшина отчетливо ощутила запах дыма, но церемония была не закончена, а Аггуль не собиралась сдаваться так легко.

Глава 11

Четверо детей, четверо вновь посвященных, следовали за старейшиной, держащей в руке факел. Огонь слегка подрагивал, позволяя длинным искаженным теням пугать идущих по темному каменному коридору. Казалось, этому ходу нет конца. Вокруг были лишь камни, необработанные шершавые стены больно царапали руки или плечи, когда дети ненароком задевали их. Разглядеть в этой тьме ничего было нельзя, лишь огонь в руках старейшины вел их, и Эрра про себя молилась, чтобы этот огонь не погас.

Самое удивительное, что в этом проходе не было никаких ответвлений, то есть ничего похожего на лабиринт, но куда вела их Аггуль, все же оставалось загадкой. Дети заранее знали, что спрашивать старейшину нельзя, она им не ответит, так как церемония еще не была завершена. То, что происходило в главном зале, отнюдь не было самым важным действом. Там, в присутствии почетных гостей и членов семьи, их нарекли именами, но, что даст им это имя, что позволит им быть наравне с могущественной семьей?

Эрра задумалась, пытаясь предположить, куда же они направляются. Ей так хотелось поговорить с Энки, но и этого делать было нельзя. Неизвестность ее ужасно пугала.

«Осталось потерпеть чуть-чуть», — успокаивала себя Эрра.

Внезапно огонь факела замер и, едва видимая в тусклом свете Аггуль, повернулась к детям.

— Войдите и узнайте, ступите и познайте…

Не без труда открыв тяжелую дубовую дверь, Аггуль пропустила детей внутрь. Открывшаяся им комната также была темной, всего лишь три факела в углублениях стен не давали полной картины и не освещали пространство в достаточной мере. Единственное, что сразу бросилось в глаза — это очерченный на каменном полу круг с символами, рунами и непонятными рисунками. Казалось, что он был вырезан в полу, но приглядевшись, Эрра заметила тонкую серебристую вязь драгоценной краски. Эрра привыкла работать и учиться в доме госпожи Бахти лишь вечером или еще чаще по ночам с одной свечой, поэтому она, зная некоторые руны, вспоминала их значение, но многие символы были непонятны ей или же почти истерты из-за древности данного рисунка.

Дети замерли, ожидая слов старейшины, но Аггуль стояла к ним спиной и что-то произносила полушепотом. Эрра пыталась прислушаться, но ничего не вышло. Оставалось только ждать, и вскоре их ожидание было вознаграждено.

Аггуль медленно повернулась к ним, наклонилась и сняла украшенные речным жемчугом туфли, затем указала рукой на уже замеченный ими круг с символами. Дети, переглянувшись, также сняли обувь, но оставались на том же самом месте.

Старейшина все также не произносила ни слова, молча смотрела на них, а ее рука показывала на круг. Эрра вздрогнула, когда Энки вышел вперед с намерением наступить на это странное изображение. Аггуль отошла в сторону, не мешая ему пройти и Энки, слегка помедлив, заступил за серебристую линию.

В тот момент, когда юноша наступил на символ, руна засветилась и Эрра отчетливо ее увидела. Это была руна , обозначающая «путь» или «начало пути». Энки замер, боясь пошевелиться, он видел отливающую серебристым светом руну и не знал, как ему поступить дальше.

Стиснув кулаки, он осторожно сделал еще один шаг. Руна вновь засветилась, и Эрра, стоявшая ближе всех к кругу, заметила ее первой. Это была — «факел». Эрра знала, что Энки, как и она, читает эти руны и знает их, но она видела, что он пока еще не понимает происходящего.

Юноша сделал еще один шаг и стоящие вне круга замерли, пытаясь рассмотреть следующую руну. Их взгляду открылась , обозначающая «дар».

Энки остановился, и Эрра, прикусив губу от волнения, следила за каждым его движением. Теперь он должен решить, куда ему идти. Присмотревшись и больше привыкнув к темноте, девочка поняла, что круг состоит из многих внутренних окружностей, просто серебристые линии, образующие их были почти не видны. В таком виде он напоминал ей детскую игру, змейку, в которую она когда-то так любила играть с Айей и Хи. Подумав, что если переложить правила той игры к этому, отнюдь не развлекательному действию, то все же появляется определенный смысл. Сейчас Энки находится в пути. О чем свидетельствовала первая руна, его путь не темен, так как у него есть факел. И, в конце концов, цель пути — это дар. Но какой дар, и что это значит, Эрра не понимала. От мыслей ее отвлек Энки, шагнувший вперед.

На этот раз, как Эрра не присматривалась, она не смогла разглядеть засветившийся символ, но Энки, смотрящий вниз, должен запомнить его. Девочка думала, что Энки теперь должен будет вернуться назад, но он медленно, слегка пошатываясь, шел вперед. И серебристые руны, освещали пройденный им путь.

Эрра заметила, что Энки идет с еще большим трудом. Вот, он поднял руку, словно, закрываясь от чего-то. Но, тем не менее, он продолжал медленно двигаться вперед. Сначала, она думала, что круг небольшой, но теперь он казался ей бесконечным. Она видела, что ее брату плохо, больно, видела капли пота, скатывающиеся по его лбу, видела его стиснутые зубы.

«Почему он не остановится? Хватит! Прекратите это!»

Эрра хотела побежать к нему, помочь ему, но Аггуль, словно угадав ее мысли, стала спиной, закрыв собой и круг, и Энки.

Эрра зажмурилась, не желая видеть, как мучается Энки. Она ничем не может ему помочь. Напомнив себе, что вмешиваться в церемонию нельзя, Эрра решилась открыть глаза. И тут она увидела, что Энки стоит на другом конце комнаты, лишь один шаг отделает его от круга.

«Шагни! Просто шагни вперед!», — просила про себя девочка.

Энки шагнул, и тут же ноги его подкосились, и он обессиленный рухнул за линией круга.

«Нет! Только не это!», — успела подумать Эрра.

Краем глаза она увидела, что стоящий рядом с ней молодой человек собирается идти следующим. Она не могла этого позволить. И такое спокойное, даже безразличное лицо Аггуль выводило ее из себя. Почти оттолкнув стоящего напротив круга темноволосого мальчика, она стала вперед. Сейчас Эрру не волновали ни регламент церемонии, ни правила, нарушаемые ей. Она пройдет по этому чертовому кругу, чего бы ей это не стоило. Потому что там Энки, который лежал у стены и не двигался.

«Не думала, что будет так больно просто смотреть на него…»

Эрра опустила глаза, светящаяся дорожка рун никуда не исчезла, только какие-то небольшие пятна покрывали ее.

«Что это такое?», — приглядывалась Эрра.

«Это же… кровь! Не может быть! Кровь Энки!».

Эта мысль вихрем пронеслась в ее голове.

«Вот почему он там такой обессиленный, он отдал свою кровь, чтобы пройти по этому кругу».

Эрра решительно наступила на первый попавшийся символ круга. Сейчас, на самом деле, ее очень мало волновал обряд. Не отрывая взгляда от неподвижной фигуры брата, она медленно шла, не замечая, как загораются символы под ее ногами. Краем сознания она уловила резкую боль в ступнях и опустила глаза.

Сейчас она стояла на каком-то изображении, то ли птица, то ли женская фигура. Было плохо видно, факел стал больше чадить, чем освещать. Наклонившись, Эрра попыталась рассмотреть изображение. И, правда, птица с женским лицом. Девочка уже видела такое изображение в какой-то книге, здесь в доме госпожи Аггуль, но не могла вспомнить в какой именно. Мысли начинали путаться. Напомнив себе, что ей нужно идти к брату. Эрра не глядя, наступила на следующий символ, потом на еще один. Руны и рисунки мелькали перед ее глазами.

«Когда же закончится этот круг?!»

Силы медленно оставляли ее, голова начала кружиться, а глаза как будто накрыли дымчатой пеленой. Едва различая, куда она идет, Эрра наступила на последний символ и вышла из круга.

Девушка хотела прислониться к стене, но рука соскользнула, и Эрра упала прямо на холодный каменный пол.

«Где-то рядом Энки», — вспомнила она, но не было сил даже пошевелиться. И перед тем, как закрыть глаза, Эрра увидела изображение, на которое она наступила в последнюю очередь. Покрытый кровью рисунок, тем не менее, был узнаваем.

«Альгиз…», — было последней ее мыслью.

Аггуль невозмутимо смотрела на двух своих детей. Испытание для них было закончено и не важно, что они брели по кругу как слепые котята, она запомнила все их знаки и теперь сможет открыть их настоящую силу, помочь им открыть себя. Оглянувшись, Аггуль увидела страх в глазах оставшихся детей. Кивнув им, она указала на круг.

Джоти решительно вышел вперед. Осторожно наступив на первую линию круга, он ничем не показал, что ему больно. Старейшина наблюдала и запоминала его символы, видела, как он слабеет, как подкашиваются его ноги, а кровь мальчика питала и заставляла оживать все новые и новые знаки. Вот, Джоти достиг края круга. На какой-то миг Аггуль испугалась, что он не сможет пройти его до конца, но мальчик перешагнул последнюю серебристую линию, и обессилено рухнул рядом с Эррой. Символы круга возмущенно сверкнули, требуя еще крови. И кровь была.

Аггуль посмотрела на последнего ребенка. Асим стоял не двигаясь. Страх сковал его тело, не позволяя даже пошевелиться. Мелко дрожа, Асим не решался ничего сказать. Ему, как никому другому, были известны правила обряда, и сейчас перед ним стоял выбор: пройти в круг и узнать, на что он действительно способен или опозорить семью и остаться бесполезным ее отростком, никому не нужным и презираемым.

Аггуль видела его мысли.

«Что скажет мой отец? Он убьет меня! Просто убьет! Как же страшно… Что мне делать? Я боюсь…».

Асим заплакал от обиды, страха, презрения к себе и своей трусости, но сдвинуться с места так и не мог.

Аггуль спокойно смотрела на него, ничем не выражая своих эмоций. Она от всего сердца жалела своего родственника, этот мальчик не был виноват, что его воспитывали как будущего воина, и ему вдвойне не повезло родиться первым в семье Ашоки, известного своим властолюбием и необоснованной жестокостью. С болью, Аггуль подумала, как иначе можно было использовать таланты этого мальчика, из него мог выйти прекрасный ученый и советник старейшины, ему не обязательно было мучить себя многочисленными тренировками, изнурять свое тело и разум.

Старейшина знала, что ждет этого мальчика в случае неудачи. Отец без сомнений отречется от него. Слабаки были у того не в чести. Она могла бы оставить его у себя, помочь ему, но Аггуль знала, что рана, полученная сегодня, не затянется никогда.

Асим вздрогнул, и резко посмотрел на Аггуль, но старейшина, словно безмолвная статуя, все так же молча и невозмутимо стояла рядом с кругом. Судорожно сглотнув, Асим постарался понять, что это только что было, что он почувствовал.

Мальчик закрыл глаза, и образ сразу же возник перед его глазами: женщина с темно русыми волнистыми волосами ласково улыбалась ему и манила за собой.

Асим улыбнулся в ответ, и, пересилив себя, пошел следом за женщиной. Она ласково улыбнулась и запела. Асим мог поклясться, что она пела! Ему не хотелось открывать глаза, не хотелось, чтобы видение исчезло. Мелодия колыбельной подняла целый ворох воспоминаний, мальчик ощущал как реальные прикосновения женской руки, которая утирала ему слезы. Этот жест, такой мягкий и такой забытый, вызвал новые слезы, но на этот раз мальчик плакал от радости.

Аггуль удовлетворенно посмотрела, как Асим перешел последнюю линию и, как и остальные, упал изможденный. Он что-то бормотал, лицо его расплылось в счастливой улыбке. Аггуль же, хмыкнув, взмахнула рукой и напитавшиеся силой руны погасли. В комнате стало почти темно, старейшина же ощутила смертельную усталость. Но она не могла позволить себе отдыхать, оставалось еще одно дело.

Глава 12

Главный зал дома ко Арджит представлял собой поразительное зрелище. Непосвященный наблюдатель не обнаружил бы здесь редких картин и драгоценных изваяний тонкой работы, затейливой лепнины или переливающихся тканей. Наоборот, все здесь было предельно просто, но, вместе с тем, величественно. Высокий неф, словно в древнем храме, устремлялся ввысь и, казалось, не имел завершения. Стены отливали гладким с едва заметными прожилками темным мрамором.

Наиболее заметным в этом, на первый взгляд, аскетичном зале было высокое место, то, где восседала буквально несколько минут назад старейшина. Это место приковывало любопытные и жадные взгляды, многие хотели бы занять его, но честь передачи власти в этой семье принадлежала действующей старейшине, и по закону никто не имел права оспаривать ее выбор. Аггуль еще не приняла решения по поводу своего приемника, хотя была уже немолода и старость медленно, но верно подтачивала ее силы. Советники старейшины не раз намекали, что пора бы и назначить наследника, постепенно готовить его и вводить в курс дела, но старейшина оставалась непреклонной. Время шло, а приемника не было, и члены благородной семьи терялись в догадках и недоумевали. Теперь же, когда старейшина ввела в семью двух отверженных, в умах знати затаилось сомнение: а не собирается ли старейшина продолжить традицию Эрагаля и назначить (к стыду, и позору семьи) наследником еще одного бездомного и безымянного, такого же, как она сама. Об этом старались не говорить вслух, но мысль, словно червь, подтачивала, разрушала укоренившиеся семейные устои древнего клана.

Сейчас в зале, где проходил бал, было довольно шумно: нервничающие родители Асима и Джоти безуспешно старались сделать равнодушный вид (не прошедших церемонию до конца не было давно, но чем Боги не шутят), остальные же развлекались как могли. Слуги Аггуль проворно сновали между небольшими группами гостей, предлагая легкие закуски и вина, приправленные специями, беспокойные дети нарушали строгий этикет и, сбившись в стайки, весело бегали за колоннами зала, совершенно не заботясь о сердитых взглядах родителей.

В шумном зале особенно выделялся один человек, гораздо выше остальных, он обладал поистине мощным телосложением. Подобно сказочным великанам древних сказаний, он был широк в плечах, а его темные волосы были в легком беспорядке и волнами ниспадали на плечи. Он разговаривал с небольшой группой людей, одетых, как и он в черное с серебристым. Голоса их звучали приглушенно, хотя атмосфера зала способствовала более открытому разговору, тем не менее, эти люди говорили негромко и неуверенно. Иногда они посматривали по сторонам, словно опасаясь, но не окружающих их гостей, а мелькавших время от времени слуг старейшины.

— Уважаемый Ашока, как вам нравится сегодняшнее представление? — не скрывая ехидства, спросил седоватый мужчина.

— Подобный позор я имел несчастье наблюдать однажды, но не думал, что он повторится…

— Да уж, в свое время все семьи переживают упадок. Вот взять хотя бы, семью ко Воанергес. Припоминаете такую? Вроде бы одна из восьми, но былого влияния нет и в помине.

В ответ, великан только хмыкнул.

— Думаете, нас можно сравнивать с этими так называемыми сыновьями грома? Только пышное имя, за ним же ничего. Никаких заслуг и званий.

— Я бы не была в этом так уверена, — вступила в разговор темноволосая женщина. Лениво облокотившись на мраморную колонну, она находилась в полутени и равнодушно осматривала собравшихся гостей.

— Говорят, что занимая столь незначительное положение, они оказывают неоценимые услуги новому императору, — продолжила она.

— А еще говорят, что рыбы ходят по суше! — раздраженно ответил седой мужчина.

— Вам бы успокоиться, уважаемый Дрихус, с возрастом сердце не такое сильное, — почти нежно промолвила женщина.

— Да как ты смеешь, Аелла?!

— Немедленно успокойтесь! — Ашока обвел гневным взглядом спорящих, — разве мы здесь для этого? Нас и так мало…

— Ты ошибаешься, Ашока, — перебила его Аелла, — нас очень много, просто не все пока осмеливаются.

— И не осмелятся, — вновь подал голос старик, — разве что поживиться на готовеньком…

Ашока недовольно поморщился, ему было противно находиться в обществе этих недалеких людей. Аелла обладала большими связями, лишь поэтому он терпел ее рядом, этот же старик Дрихус раньше заведовал казной семьи, поэтому знал много интересного. Их объединяло одно — они, чистокровные ко Арджит, поклонялись отверженной.

— Приветствую вас, уважаемые!

Все трое недоуменно оглянулись, увлекшись спором, они не сразу заметили, когда к ним подошел светловолосый молодой человек. Он выглядел как святой с древних фресок, украшающих храмы Балии. Его волнистые волосы были немного ниже плеч, а зеленовато-голубые глаза словно лучились.

«Как незаметно он подошел», — подумал Ашока, вслух же сказал:

— Боюсь, мы не имеем чести быть знакомы, уважаемый…

Последнее слово, помимо воли, Ашока произнес с вопросительной интонацией. Сейчас в Балии довольно трудно было разобрать, кто благородной крови, а кто очередной проходимец, или, еще хуже, отверженный. Незнакомец же, как будто не заметив ничего странного, учтиво произнес:

— Меня зовут Хадад ко Воанергес.

«Помяни черта!», — с раздражением подумал Ашока.

— Большая честь для нас. Я — Ашока ко Арджит, это мой близкий родич Дрихус ко Арджит, а это госпожа Аелла ко Арджит.

Аелла вышла из тени колонны и плавно подошла к молодому человеку.

— Так-так, сам сын грома здесь. Честь быть представленной вам.

В ее речи определенно слышался сарказм, но Хадад словно не замечал неприкрытого пренебрежения. В ответ он вежливо поклонился и благодушно улыбнулся. Ашоку этот мальчик начал раздражать. Он не понимал, почему он подошел именно к ним, великан старался не думать о том, что Хадад мог услышать.

— Я всегда мечтал увидеть дом ко Арджит, о нем ходят легенды, — как ни в чем не бывало продолжил Хадад, — еще я хотел бы познакомиться со старейшиной, великая женщина как говорят…

— Вне сомнений, вы правы, молодой человек, — прокряхтел Дрихус, — я думаю, вы знаете историю Белого Цветка?

— Да, конечно. Думаю, не найдется в империи человека, который бы ее не знал. И все же мне интересно, как такая женщина смогла достичь подобного величия.

— Что вы подразумеваете под словом «такая», уважаемый? — мелодично спросила Аелла, покручивая локон волос.

— Ну как же, Аггуль была той, кого мы называем отверженными, у нее не было имени и если бы не достопочтимый старейшина Эрагаль, такой бы она и осталась. Разве не так?

В тоне юноши не было непочтения или презрения, он говорил об общеизвестном факте, поэтому данный вопрос не мог оскорбить присутствующих, но Аелла в который раз убедилась, что с семьей ко Воанергес не все так просто. Из всех присутствующих этот мальчик выбрал именно их.

— Мы глубоко уважаем нашу предводительницу, — ответила с улыбкой Аелла, — несмотря на ее происхождение, в нашей семье это не так важно. Ценятся лишь заслуги.

— Весьма благородно, — ответил Хадад.

Слегка покраснев, юноша спросил:

— Прошу вас оказать мне честь и познакомить со старейшиной. Я здесь почти никого не знаю, а те, кого я знаю, так же, как и я, не знакомы лично с семьей Непобежденных.

«Как же тонко и искусно ты играешь, мальчик, но меня не проведешь», — подумала Аелла.

— Не волнуйтесь, я смогу представить вас старейшине, но, боюсь, что не сегодня.

Заметив недоуменный взгляд сына грома, Аелла продолжила:

— Я не в курсе, как обряд посвящения проводится в вашей семье, но в семье Непобежденных это тяжелая церемония, требующая соблюдения мельчайших деталей. Поэтому я полагаю, старейшина будет довольно занята. Сегодня. Но завтра, во время общего завтрака, я думаю, это будет вполне возможно.

Аелла подмигнула юноше, и тот застенчиво улыбнулся.

— Прошу прощения, что отвлек вас. Благодарю за оказанную услугу.

Поклонившись, Хадад отошел в сторону, а Аелла недовольно оглядела мужчин.

— Надеюсь, теперь вы понимаете, что я имела в виду?

Аггуль медленно шла по коридору, пот тонкими струйками стекал с ее лба, а убранные ранее волосы разметались, и теперь она была меньше всего похожа на старейшину могучего клана. Придерживаясь сморщеной рукой за шершавые холодные стены, она, казалось, не чувствовала острых камней, которые впивались ей в ладонь. Когда в конце коридора она увидела Магура, то по его удивленному взгляду поняла, что выглядит совсем неважно.

— Ну что, настоящая старуха? — слабо поинтересовалась Аггуль.

— Госпожа, нет, я этого не говорил. Позвольте вам помочь, прошу…

Магур выглядел взволнованным, и Аггуль особенно не сопротивляясь, оперлась на протянутую им руку.

— Отведи меня сначала в мою комнату, мне нужно принять ванну, освежиться, затем, — Аггуль немного откашлялась, — затем, почисти мое платье. Не хочу, чтобы знали, в каком я состоянии, что мне нужна была передышка.

— Как прикажете, госпожа.

— Амрит с детьми?

— Да, госпожа, как только обряд был закончен и вы ушли из комнаты круга, ваш племянник со слугами забрал детей.

— Хорошо, — устало ответила Аггуль.

— Я осмелюсь спросить, моя госпожа?

— Ну же, не бойся, спрашивай, — нетерпеливо ответила Аггуль.

— Господин Амрит зашел с черного хода, это значит, — Магур невольно облизнул губы, и Аггуль явственно ощутила его сильное волнение.

— Да, это значит, что все они прошли круг, — слабо сказала Аггуль и облокотилась еще сильнее на верного слугу, — ты волновался за кого-то конкретного? — спросила она, когда они, словно размытые тени, поднимались по лестнице.

— Да, госпожа, вы как всегда правы, я волновался за господина Энки. Вы же знаете, Эрра, так или иначе, прошла бы, учитывая ее происхождение…

— Он прошел самым первым, — с оттенком гордости промолвила старейшина, — и ему же было труднее всех.

Наконец они достигли комнаты Аггуль, и женщина, обернувшись к Магуру, напомнила, чтобы он принес немного вина. В комнате было свежо, предусмотрительные слуги открыли несколько окон, и теперь прозрачные занавеси трепетали в вечернем воздухе, подобно крыльям бабочек.

Устало повалившись на кровать, Аггуль сразу и не услышала, как вошли две служанки, тихо и проворно приготовившие ванную. Заставив себя подняться, Аггуль позволила им снять с себя платье и украшения, нетвердой походкой направилась к ванне. Остро пахнущая лимоном и сандалом, вода приятно успокаивала и холодила разгоряченную кожу.

Спустя пол часа Аггуль уже надевала заново почищенное платье, а служанка вновь причесывала ей волосы, стараясь уложить их так же, как и до церемонии. Выпив вино со специями, Аггуль надела кольцо старейшины и уже более уверенно вышла из комнаты. Она вернулась по тайному ходу к комнате круга и теперь выходила оттуда, как будто и не было этой слабости.

Глава 13

Старейшина приближалась к выходу в главный зал, ее руки мелко подрагивали, и она остановилась, прижавшись к небольшому столику у стены.

«Еще немного», — твердила себе она.

Посмотрев в настенное зеркало, Аггуль все же осталась довольна своим внешним видом, немного бледности совсем не помешает, учитывая особенности церемонии.

Магур осторожно подошел к Аггуль.

— Все готово, моя госпожа. Гости ожидают.

Кивнув верному слуге, Аггуль слегка поправила диадему и уже более уверенным шагом направилась к двери. Слуги распахнули массивные створки дверей, и перед приглашенными появилась старейшина семьи. Она шагала спокойно, уверенно держа себя. Так же неторопливо она подошла к верховному месту и, повернувшись к гостям, произнесла:

— Сегодня счастливый день для нашей семьи, потому что сегодня мы чествуем новых родственников. Все четверо прошло финальный этап церемонии! Так давайте же отпразднуем это знаменательное событие!

Ашока непроизвольно вздохнул от облегчения, он до конца сомневался, что Асим пройдет церемонию, слишком уж нежным был его старший сын, а после смерти матери стал еще и чрезмерно печальным. Отогнав грустные мысли, Ашока гордо расправил плечи. Теперь у него есть повод для гордости, его наследник смело прошел церемонию выбора силы. В этот момент он даже был готов простить Аггуль, простить отверженную, сидящую сейчас на верховном месте его семьи и улыбающуюся им. Но только в этот счастливый миг, завтра все начнется сначала.

Амрит, закрыв глаза, сидел в просторной комнате и вспоминал свое собственное посвящение. Казалось, оно было давным-давно, но на самом деле всего лишь два года назад. Тогда в 17 лет он узнал многое и понял, что детство закончилось. Но уже в то время он видел насквозь своих родственников и, что хуже всего, своих родителей. Поэтому он большую часть времени проводил у своей тети, которая даже не являлась ему родственницей по крови. Тем не менее, здесь он чувствовал себя спокойно, не надо было волноваться, что услышишь что-либо, не касающееся твоих ушей, что произнесешь что-то неприличное или неподобающее. Этикет благородных внушал ему отвращение, но еще больше он презирал лицемерие, которого насмотрелся достаточно.

Аггуль часто говорила ему, что он напоминает ей Эрагаля, но Амрит не верил этому. Эрагаль был легендой даже в семье Непобежденных, он не боялся никого и смело говорил с самим императором. Даже его дар заставлял трепетать многих более опытных и знатных аристократов. Но Амрит был не таким, ему не нравилась политика, хотя, время от времени, он выполнял определенные поручения Аггуль, но делал это скорее из вежливости и благодарности.

В тот день, его сблизило со старейшиной еще одно — общий дар. Такое встречается редко, но все же. Он помнил, как Аггуль рассказывала ему значение рун, объясняла, что теперь он может и какой властью обладает. Она сама взялась учить его, так как носителей подобного дара в семье Непобежденных больше не было. Говорили, что в императорской семье есть такие люди, но проверить это не представлялось возможным. Аггуль научила его многому и он никогда не жалел, что остался здесь.

Навещая родителей больше из приличия, Амрит большую часть времени проводил с Аггуль или в загородном доме ко Арджит. Там он тренировался и продолжал учиться уже самостоятельно, совершенствуя и шлифуя свои навыки. Теперь это предстоит им.

Амрит посмотрел на кровати. Четверо уже не детей беспокойно спали. Когда они проснутся, им предстоит узнать многое, что навсегда изменит их.

«Справятся ли они или попадут под влияние своих семей?», спрашивал себя Амрит.

Он не знал ответа, оставалось лишь ждать.

«Мне приснился ужасный сон…»

Энки с трудом открывал глаза, такое ощущение, что он проспал несколько дней. Внезапно волнение охватило его, и он резко открыл глаза. Напротив него сидел Амрит. Увидев, что Энки проснулся, Амрит сразу же подошел к нему. Коснувшись рукой его лба, он сказал:

— Жар спал, как ты себя чувствуешь, Энки?

— Что произошло? Я себя так странно чувствую…

Амрит отвел глаза.

— Я не имею права тебе что-то говорить, это должна сделать старейшина, не волнуйся, самое главное, что с вами все в порядке.

— С нами? Ах, да…

Энки сел на кровати, потирая глаза. Ему было трудно видеть четко, как будто на глазах была белесая пленка. Потом он увидел еще 3 кровати рядом со своей. На одной из них была Эрра. Она тяжело дышала, а ее красивые темные волосы были влажными от пота. С трудом оторвав от нее взгляд, Энки огляделся. У стены напротив стояли рядом еще две кровати. Там были парни, которых он смутно помнил. Он слышал, как Аггуль произносила их имена во время церемонии, но теперь не мог их вспомнить.

— С Эррой все в порядке?

— Да, все хорошо, она скоро проснется, — тихо проговорил Амрит.

— Что все это было? Я никогда такого не ощущал.

Амрит с жалостью посмотрел на Энки.

— Потерпи еще немного, совсем скоро тебе все расскажут, и если тебе вдруг понадобится помощь или совет, не стесняйся.

Амрит так заразительно улыбнулся, что Энки тоже не сдержался и ухмыльнулся.

— Помогаешь мне, отверженному?

— Тебе придется забыть это слово, Энки. Разве ты еще не понял? Теперь ты — ко Арджит и, кто знает, что ждет тебя в будущем. Может, ты станешь тайным советником, а там и до старейшины…

— Помолчи, Амрит, — устало произнес Энки. Но на его лице уже не было того запуганного выражения, как буквально несколько минут назад.

— Я должен распорядиться о еде, и дать знать старейшине, что ты проснулся. Скоро вернусь. А ты не должен выходить из комнаты. Хорошо?

Энки вместо ответа только кивнул. Голова казалось тяжелой. Даже если бы у него были силы, он никуда бы и не вышел. Ему нужно дождаться, пока проснется Эрра. Вместе они смогут понять, что же все-таки произошло. Стараясь отогнать неприятные мысли, навеянные сомнениями и страхами, Энки откинулся на край кровати и закрыл лицо руками.

Он не сразу понял, что в комнату кто-то вошел. Мысли путались, а воспоминания о той церемонии не желали уходить. Энки открыл лицо. Перед ним стояла Аггуль. Позади был Амрит, и они оба с беспокойством осматривали его. Энки хотел что-то сказать, но услышал какой-то шум, он посмотрел на кровать Эрры. Она пошевелила рукой. Энки резко подскочил с кровати и тут же чуть не упал. Чудом удержавшись, он, шатаясь, подошел к девушке. Она просыпалась. Молодой человек взял ее руку.

— Эрра, просыпайся, это я — Энки.

Наконец, девушка открыла глаза, но поначалу она не узнала его, затем в ее взгляде появилось осмысленное выражение.

— Энки, слава Богу, с тобой все хорошо.

— Да, все в порядке.

Энки облегченно выдохнул. Ему было все еще тяжело стоять, и он присел на край кровати.

Спустя несколько минут стали просыпаться и другие ребята. Джоти нервно ворочался, прежде чем открыть глаза, а Асим проснулся довольно быстро, как будто ничего и не произошло.

Старейшина и Амрит все это время терпеливо ждали. Дождавшись пока все приведут себя в порядок, Аггуль произнесла:

— Приветствую вас. С сегодняшнего дня вы — полноправные члены этой семьи. У вас появилось много преимуществ перед всеми остальными, но, поверьте мне, обязательств еще больше. Вы получили имена, но не только.

Аггуль заметила, как переглянулись дети.

— Надеюсь, вы помните круг.

— Такое трудно забыть, — помимо воли прошептал Энки.

— Да, ты прав, мой мальчик, такое забыть невозможно. Сегодня я расскажу вам, что это значит. Но прежде, вы должны плотно поесть и переодеться. Сейчас с вами останутся слуги и Амрит, он окажет вам любую помощь. Когда вы будете готовы, я буду ждать вас в своей комнате.

Аггуль кивнула им и неторопливо вышла. Амрит кликнул слуг, и невзрачные люди в темных платьях внесли в комнату стопки одежды и полотенца. Одна из служанок осторожно увела Эрру в ванную. Девушка была еще очень слаба.

Энки также хотел бы освежиться, поэтому он позвал слугу и попросил отвести его в ванную комнату тоже. Тот просто кивнул и предложил ему руку. Подумав, как он будет выглядеть, если слуга будет тащить его на себе, Энки почувствовал стыд. Довольно резко он махнул головой и попытался встать самостоятельно. Голова сразу же взорвался острой болью, а ноги отказывались передвигаться.

Амрит засмеялся, видя, что происходит. Энки недовольно обернулся, но этот парень смеялся так заразительно, что Энки невольно улыбнулся и сам.

— Ты знаешь, на тебя нельзя обижаться.

— Этим и пользуюсь.

Амрит ухмыльнулся и подошел к Энки.

— Я сам отведу его, не волнуйся.

Племянник старейшины кивнул слуге, и тот быстро отошел.

— Мою руку, надеюсь, ты примешь, и не волнуйся, что тебя кто-то увидит в таком беспомощном состоянии. Сейчас 4 утра, все наши гости еще спят.

Энки видел, что Амрит потешается над ним, но он также ощущал его готовность помочь и, что самое главное, искренность.

«Возможно, не все богачи такие ужасные, как я представлял», уже не первый раз подумал Энки, когда Амрит аккуратно перекинул его руку через свое плечо.

Глава 14

Освежающая ванна и отдых привели всех в чувство, и теперь четверо новоявленных ко Арджит сидели перед старейшиной. Вдалеке они слышали шум голосов: их родители, родственники, знакомые присутствовали на общем завтраке, обменивались новостями и просто сплетничали в непринужденной обстановке. Кроме Аггуль в комнате был еще и Амрит. Он стоял за креслом старейшины. Сама же старейшина сегодня была в простом платье, как обычно, черном, мягкая серая пелерина укутывала ее плечи и, хотя, на улице было довольно тепло, женщина, то и дело ежилась, от незримого для других холода.

— Я знаю, что вы очень долго ждали этого момента, не волнуйтесь, скоро я вам все объясню.

Аггуль поплотнее подоткнула шаль и спокойно посмотрела им в глаза.

— Но, чтобы вы действительно поняли, нам придется немного окунуться в историю. Итак, как вы уже знаете, есть 8 благородных семей, наиболее влиятельных в империи. Это, во-первых, ко Агнехрон, их называют Хранители огня, и они считаются самыми приближенными к императорской семье. Следующие по значимости — ко Ведагор. Говорят, они обладают огромными и неисчерпаемыми знаниями. Далее, ко Динэй, они хранители закона и твердо следят за его исполнением. Только представители этого семейства занимают места в судах, и их решение может быть оспорено лишь императором. После законников идем мы. Нашу историю вы в общих чертах знаете. Следующая по значимости семья — ко Бранд, это клан могучих воинов, смелых и храбрых. После них идут ко Идверд, они заботятся о финансах нашей империи. Все банки и монетные дома принадлежат им. Затем, ко Гиваргис, пренебрежительно их называют крестьянами, но это далеко не так. Они отвечают за пополнение складов империи, и если бы не они, многим из нас пришлось бы голодать. И, наконец, последние — ко Воанергес, Дети грома. Ранее это была самая влиятельная семья, их таланты превосходили все виденные ранее, и не всегда наследники императорской фамилии могли выйти победителями в схватке с ними. К сожалению, мы знаем о них совсем мало, а если быть честной, то почти ничего. Естественно, такое деление семей совершенно условно, но…

— Но? — спросила Эрра, не удержавшись.

Аггуль прищурилась и ласково произнесла:

— Но все хотят быть поближе к солнцу, и борются за место повыше.

— То есть за место первой семьи, приближенной к императору?

— Да, Эрра, ты права.

— Госпожа старейшина, позвольте задать вопрос?

— Да, Джоти, спрашивай!

— Каждая семья специализируется в какой-то определенной области, как я понял.

Дождавшись кивка Аггуль, юноша продолжал:

— А мы? Мы носим имя Непобежденных. Я всегда думал, что мы — защита нашей империи, самые сильные воины…

— И ты прав, Джоти, — мягко сказала Аггуль, — так было и так есть, из-за этого мы не очень ладим с семьей ко Бранд, но, как мне думается, это все в прошлом, и от вас, в частности, зависит, как все повернется.

Дети непонимающе переглянулись, и Аггуль вздохнула.

— Как же вы не понимаете? Хотя вы не одни такие. Мой наставник, Эрагаль (в голосе Аггуль ощущалась глубокая нежность) всегда говорил мне: Не позволяй получить другим абсолютную власть, ни в чем, слышишь, будь они крестьяне или воины, знахари или ремесленники, не давай им всего, в этом наша погибель… И я не намерена этого делать. Эрагаль начал великое дело, я его продолжила, теперь ваша очередь. Мы всегда славились прекрасной военной школой, наши воины ни разу не терпели поражений, а как же остальное? Почему мы берем деньги в другой семье? Почему нам приходится верить в богов других кланов? А? Почему я вас спрашиваю?

— Так повелось… Это традиция, — неуверенно сказал Асим.

— Асим, эта традиция, как ты говоришь, должна прекратиться, во всяком случае, в моей семье. Я никому не позволю навязывать нам свое мнение.

Дети потрясенно молчали. То, что говорила им Аггуль, нарушало все устои. Она собиралась перевернуть все с ног на голову.

— Я ничего от вас не требую и даже ничего не прошу, если вы захотите, вы продолжите мое дело, если же нет — вас никто не станет обвинять, но мы немного отклонились от сути дела. Я была предельно честна с вами и поведала о своих планах. Теперь же вернемся к вашему посвящению, а сказанное мной ранее просто обдумайте.

Дети неуверенно кивнули в ответ, и Аггуль продолжила:

— В главном зале вас нарекли именами, и теперь, я вас уверяю, это имя от вас никуда не денется, вне зависимости от ваших поступков. Но в подземелье, там был проведен совсем другой ритуал. Каждый из вас ступил на путь магического круга.

— Магического? То есть волшебного? — выпалила Эрра.

— Да, именно так, так называли его наши предки, слово «магия» тогда объясняло все необычные особенности людей. Но дело не в названии. Ваша кровь, а когда вы наступали — знаки забирали ее, была ключом. Вы думаете, что шли произвольно выбирая?

— Ну да, — неуверенно ответил Джоти.

— А вот и нет.

— Нет? Госпожа, я не очень хорошо помню, что тогда происходило, но я не…

— Поверьте мне на слово, вы, не осознавая того сами, выбирали свои знаки. Точнее, древняя Сила показывала их вам. Знаки, на которые вы наступали, обозначали мощь, скрытую в вас, как и в каждом человеке империи.

— Что вы такое говорите? Какая еще сила? — спросил Энки.

— Вы разве забыли наши уроки в саду и то, что я вам говорила? Я ведь объясняла вам, что у каждого человека есть нечто особенное, что отличает его от других, каждый уникален.

— Даже отверженный?

— Даже такой все равно человек, — не моргнув, ответила Аггуль.

— Но почему я впервые об этом слышу? — громко спросил Энки, — это не может быть правдой, иначе все бы знали.

— Я объясню, — как можно более увереннее произнесла старейшина, — только в восьми благородных семьях сохранился секрет пробуждения внутренних сил, и, что самое главное, только старейшина знает его.

— Вы знаете и молчите?

Амрит вышел из-за спины старейшины, скрестив руки на груди.

— Успокойся, Энки! Ты не понимаешь, выслушай старейшину, а потом решай. Хочешь — уходи со своим новым именем, если тебя что-то не устраивает!

Энки изумленно посмотрел на этого парня с таким заразительным смехом и добрыми понимающими глазами. Теперь вид Амрита был суров, он как будто стал выше и грозно смотрел на того, кто пытался оскорбить старейшину его семьи.

— Тихо, — мягко произнесла Аггуль, — Энки, прошу, выслушай меня до конца, а потом решай сам.

Юноша, раскрасневшийся от гнева, резко сел.

— Только старейшина знает секрет приготовления особого настоя, который способствует открытию сил, спящих в каждом человеке, и секрет этот передается устно от старейшины к старейшине, поэтому каждого старейшину берегут и уважают. Если со мной что-то случится, наша семья навсегда потеряет ключ к процветанию. Таков закон. А теперь вернемся к твоему вопросу, Энки. Что произойдет, если я открою тайну? Вся наша семья будет уничтожена.

— Уничтожена? И кем же?

— Императором.

В комнате повисла тишина.

— Я не понимаю, почему…

— Энки, — с долей раздражения сказала Аггуль, — да пойми же, не в интересах благородных делиться силами, ну скажи, зачем им это?

Энки в ответ пристыжено молчал, краска еще не сошла с его лица, и весь его вид выражал внутреннюю борьбу.

— Но это же несправедливо, — слабо сказал он.

— Да, ты прав…

— Госпожа старейшина, а какие силы у нас?

Все обернулись к Асиму, юноша, не ожидавший такой реакции, сильно покраснел.

«И из него Ашока хочет сделать воина», — подумала Аггуль.

— Я скажу это, если вы согласитесь выпить настой. Сейчас вы должны подумать. Перед вами выбор: с именем ко Арджит вы можете заниматься любимыми делами, изучать науки или воинское искусство, ничего необычного, размеренная и спокойная жизнь или вы пьете настой, и ваши силы пробуждаются, ваша жизнь больше не будет спокойной, вам придется бороться с самими собой, постоянно…

— Госпожа, а ваша сила? Какая она?

Аггуль обернулась к Амриту и улыбнулась.

— Моя способность — одна из наиболее мощных, как и положено старейшине, но я не могу вам о ней рассказать, это секрет.

— Но мы никогда не видели в вас чего-то необычного, — упрямо твердила Эрра, — вы же обычный человек!

— Я рада, что создается такое впечатление, — хитро ответила Аггуль.

— Итак, вернемся к моему вопросу. Кто из вас согласен выпить настой?

Эрра неуверенно посмотрела на Энки, он сидел неподвижно, стиснув руки. Девушка дотронулась ладонью до его руки и он, резко вздрогнув, посмотрел на нее. Спустя секунду, она почувствовала, как он расслабился и, мягко улыбнувшись, ответил на ее жест. Эрра не знала, что ждет их впереди, но, если рядом будет Энки, то ей ничего не страшно.

— Я согласен!

Эти слова прозвучали подобно грому в мертвой тишине комнаты. Все посмотрели на Энки, и Эрра, больше не сомневаясь, также сказала, что согласна. После них согласились Джоти и Асим.

— Ну что же, теперь пути назад нет.

Аггуль медленно встала, опираясь на руку Амрита. Неторопливо она подошла к незаметной медной шкатулке, стоящей в дальнем углу комнаты. Приложив к ней кольцо старейшины, Аггуль открыла шкатулку и достала 4 маленьких флакончика с мутноватой жидкостью. Эрра заметила, что больше флаконов там нет. Значит, старейшина даже не сомневалась в их ответе.

— Этот настой был приготовлен вчера после вашего посвящения, и он действует только сутки, так что поторопитесь, скоро его действие закончится и это будет просто ароматизированная вода.

Энки встал, но руку Эрры не отпустил. Так, вдвоем, они подошли к старейшине. Аггуль протянула руку с флаконом, и юноша взял его дрожащими пальцами. Эрра чувствовала его напряжение, она подошла ближе к нему, так что ощущала запах его кожи, а его темные волосы, почти такие же как у нее, щекотали щеку.

Энки немного расслабился и открыл флакон. Мутноватая жидкость, ничего особенного. Стиснув руку Эрры до боли, он резко выпил содержимое флакона. Все дети в тревоге замерли. Аггуль же, ухмыльнулась:

— Надеюсь, ты не надеялся, что у тебя сейчас вырастут крылья? Эффект ты увидишь немного позже.

Энки увидел смеющиеся глаза Амрита и покраснел от злости. Но Эрра была рядом, и ее тепло успокаивало. Она, не отпуская руки своего брата, смело взяла флакон и выпила его содержимое.

Затем Аггуль подозвала мальчиков, и Асим с Джоти не спеша подошли к ней. Они выпили настой и с опаской посмотрели на старейшину.

— Теперь вам нужно плотно перекусить и отдохнуть. Я жду вас у себя после обеда. Амрит вас позовет.

Не дав возможности сказать что-то еще, Амрит буквально вытолкал их из комнаты старейшины и отвел обратно в то помещение, где они проснулись. Кровати были заправлены свежим, пахнущим фиалками бельем, а стол посреди комнаты был сервирован на четыре персоны с обилием разнообразных блюд. Служанка, стоящая у двери, молча поклонилась им.

— Как же я проголодался!

Джоти первый уселся за стол, и, не обращая внимания на остальных, начал жевать. Пример оказался заразительным, и вскоре все четверо были за столом.

— Ты не сядешь с нами, Амрит? — спросила Эрра.

— Нет, я присоединюсь к вам через пару часов.

Кивнув им, Амрит плотно закрыл за собой дверь, и дети набросились на еду. Сейчас им не хотелось ничего обсуждать, все было таким новым и непонятным. Что ждет их впереди? Какие силы откроет этот настой? На эти вопросы они ответят позже.

Глава 15

Амрит, не торопясь, шел по коридору, ему хотелось хотя бы немного отдохнуть, он не спал больше суток, но старейшина сама попросила его помочь в посвящении, и он счел своим долгом оказать любую посильную поддержку, и, естественно, не собирался жаловаться. Юноша слышал голоса вдалеке: гости и члены семьи не собирались расходиться, и общий завтрак наверняка плавно перетечет в обед. Они собирались все вместе довольно редко, и в такие моменты действительно походили на семью. Но Амрит не обманывался и понимал, что настоящей семьей этот клан никогда не был.

— Амрит!

Молодой человек резко обернулся, но поначалу никого не увидел, у него даже промелькнула мысль о галлюцинациях, что было бы совсем не удивительно.

— Я здесь! Ты ведь Амрит, правильно?

Юноша опустил глаза. За узорчатой колонной стояла, наполовину спрятавшись, маленькая девочка.

— Ты угадала, Айа, я Амрит. Чего ты хочешь?

Девочка покраснела, но собравшись с мыслями, произнесла:

— Мы… я очень волнуюсь за Эрру и Энки. Я их так давно не видела! Где они? Мы не можем их найти!

Последние слова девочка почти прокричала, и ее тоненький голосок отдавался эхом в длинном полупустом коридоре.

— Не волнуйся, Айа, и передай своей сестре, чтобы не волновалась тоже.

— Почему нам нельзя их видеть? Они чем-то провинились перед госпожой?

Амрит улыбнулся и подошел к малютке. Было видно, что она боялась, но тоже вышла из-за прятавшей ее колонны и приблизилась к Амриту. Он положил руку ей на голову и слегка взъерошил ее светлые волнистые волосы. Девочка смотрела на него снизу вверх, и у нее на глазах наворачивались слезы. Юноше ничего не оставалось, как стать рядом с ней на колени и осторожно обнять, слегка касаясь ребенка. Она показалась ему очень хрупкой. В этом мире, в этой семье все люди очень сильны и морально, и физически. Да и сам Амрит привык видеть именно таких людей рядом с собой. Только здесь у Аггуль он узнал, как раним человек, как он бывает слаб…

— Не плачь, с ними, правда, все хорошо. Вчера была особая церемония, твоих брата и сестру посвящали в семью. Теперь они носят имена ко Арджит.

— А почему нам нельзя было посмотреть?

Амрит не хотел говорить ей всю правду, а дело было в том, что старейшина так и не рассказала своим родственникам, что взяла 4 детей. Об этом знали лишь немногие.

— Вы еще очень маленькие для такой ответственной церемонии, — только и произнес Амрит.

— Но мы бы не подвели старейшину, правда-правда!

Амрит не мог не улыбнуться.

— Я тебе верю, но, чтобы госпожа Аггуль не рассердилась, тебе сейчас нужно вернуться к своей сестре. Ты ведь не сказала служанке, что уходишь? Это неправильно.

Малышка залилась ярким румянцем.

— Я подождала, пока она уснет и…

— Убежала, — закончил за нее Амрит.

Девочка молча кивнула, а юноша, вздохнув, спокойно сказал:

— Пожалуй, я сам провожу тебя до комнаты. Ты позволишь?

Амрит поднялся и протянул руку девочке, та крепко ухватилась и пошла рядом с ним.

Голоса гостей вдали теперь казались чем-то неправильным и лишним в этом доме. Без них было спокойнее. Амрит ощущал полное доверие со стороны девочки, она уже думала о своих рисунках, ее маленькое сердечко больше не стучало от волнения за брата и сестру. С долей удивления Амрит увидел, как Айа мысленно рисует свою новую семью, и теперь рядом с Аггуль, Эррой, Энки и Хи, он отчетливо видел и себя. Он вновь почувствовал по-настоящему, что не одинок.

— Эй, Энки! Ты здорово прошел этот непонятный круг, причем самый первый из нас.

Джоти болтал без умолку, причем, он умудрялся и жевать, и говорить так, что его все понимали.

— Ничего особенного на самом деле, — тихо ответил Энки.

— Ничего особенного? Да ты что? Слушайте, а что вы чувствовали, когда шли по этим знакам? У меня в голове был настоящий бардак, все воспоминания крутились, крутились, я даже вспомнил себя в 3 года. Представляете?

— У меня было нечто похожее, — пробормотал Энки.

Эрра с беспокойством посмотрела на брата. Он снова стал самим собой, таким же невозмутимым, а те вспышки гнева при разговоре с Аггуль казались простой случайностью, недоразумением.

— А, ты, Эрра, что ты видела? Ты пошла сразу за Энки и еще так оттолкнула меня…

Энки резко обернулся к девушке.

— Ты пошла сразу за мной? Почему ты не сказала?

— Ну, а что в этом удивительного? Просто хотела убедиться, что ты еще живой.

Эрра хотела, чтобы ее голос звучал как можно более спокойно, но перед глазами вновь встала та картина: Энки, лежащий на полу, а она не может, не в силах, дотянуться до него…

Энки все также внимательно смотрел на девушку, от чего та слегка покраснела.

— Кстати, Эрра, там, на церемонии, ты назвала имя своей матери, если я не ошибаюсь. Вы, конечно, не обижайтесь, но я думал, что вы оба из отверженных, а тут…

В этот раз Эрра была рада вмешательству Джоти.

— Да, ты прав. Моя мать была верховной жрицей и служила императору.

— Это огромная честь, я знаю, у жрецов не очень хорошая репутация, но они довольно могущественны и приближены к императорскому дому. Почему же ты оказалась здесь, среди отверженных?

— Все очень просто, — печально улыбнулась Эрра. — Моя мать умерла, точнее, ее казнили.

— Почему?! Как же так?

Асим стукнул локтем сидящего рядом Джоти, но тот был настолько искренне возмущен, что Эрра невольно почувствовала к нему симпатию.

— Не стоит так волноваться, я уже свыклась с этой мыслью, и меня не гложет месть. Может, потому что я совсем не помню мать. Правда, в круге… — девушка немного замялась, будто хотела что-то сказать, но тут же передумала, — к тому же, меня отдали в дом госпожи Бахти, когда мне было 5 лет, даже не знаю, почему именно туда, но…

— Что но?

— Но мне оставили имя, которое подарила мне мать, и я всегда знала, кто моя мать, и что она из себя представляет. Однако, не совсем то, что надо. Правда?

— Правда, — согласился Джоти, — в моей семье все не так. Знаете, нас считают странными среди ко Арджит, это мне мама рассказала.

Мальчик разоткровенничался, он много говорил, но его речь не утомляла. Даже Энки изредка улыбался, и только стеснительный Асим почти все время молчал.

Дети плотно поели, и их потянуло в сон. Джоти и Асим, позевывая, направились к своим кроватям, Эрра тоже хотела встать, но Энки перехватил ее руку.

— Спасибо.

— За что?

— Ты пошла за мной тогда…

— Не за что.

«Я бы сделала это снова…».

Амрит устало открыл дверь своей комнаты. Он только что проводил девочку и сдал ее в руки причитающей няни. Сейчас единственное, чего он желал — просто уснуть. И как раз это он и собирался сделать. Расстегнув измятую рубашку, он просто упал на кровать и с удовольствием вдохнул свежий запах хрустящих простыней. Губы невольно растянулись в улыбке.

Раздался стук в дверь, и Амрит резко подскочил. Нахлынувшее раздражение исчезло, стоило ему подумать, что, возможно, старейшина отправила за ним слугу. Поэтому юноша поспешил открыть дверь.

На пороге стояла высокая светловолосая женщина, миндалевидные зеленые глаза внимательно изучали Амрита, стоящего перед ней.

— Как я вижу, старейшина тебя совсем не бережет. Какое безобразие! И что это за унылая комната?

Женщина довольно резко оттолкнула молодого человека, и бесцеремонно вошла в комнату.

— Надо же, как будто мы какие-то крестьяне. Стол, стул, кровать — и больше ничего и не нужно. Моя комната такая же! Может, ты не угодил старейшине?

Сердитые глаза женщины переметнулись к тихо стоящему Амриту.

— Ну что ты молчишь? Неужели ты не рад меня видеть?

— Здравствуй, мама.

— Здравствуй, мама?! И все? Ах, ты, наглый щенок! Тебя не было дома полгода! Да что ты о себе возомнил?

— Я уже совершеннолетний, и имею право находиться там, где хочу.

— Да что ты такое говоришь? А как же долг, мой дорогой? Разве ты не должен заботиться о своих родителях? Мы уже не молоды.

Амрит проклял про себя возникшее чувство вины. Его почти не было дома, да и домом он не считал то место давным-давно. Там было шумно, каждый день приходили гости, знакомые, то ли друзья, то ли враги. Они шныряли по богатым залам, завидуя и плетя интриги, откровенно льстя хозяевам дома. Его мать упивалась лестью, однако, будучи умной женщиной, не давала себя обмануть. Его же отец, уставший бороться, постепенно оказался под каблуком у своей благоверной и соглашался со всеми ее решениями, чтобы лишний раз не спорить и не устраивать скандалы.

Сначала Амрит терпел это подобие семьи, затем стал тихо ненавидеть, особенно когда проявился его дар. Свое посвящение он прошел в 17 лет, немного раньше положенного срока и лишь потому, что проснулся его талант. Когда его мать узнала об этом, то решила использовать такую возможность на полную, и целыми днями Амрит бродил среди приглашенных в их дом и слушал, слушал…

Отмахнувшись от неприятных воспоминаний, юноша уверенно посмотрел на мать.

— Зачем ты пришла? Что тебе на самом деле нужно?

— Ну-ну как неласково. И ты ведь знаешь прекрасно, что мне нужно. Когда Аггуль объявит о приемнике? Что она думает по этому поводу?

— Ты же знаешь, я не читаю ее мысли…

— И плохо!

Амрит поморщился, голова начала болеть и неудивительно: ему ужасно хотелось спать.

— Я надеялась, что это будешь ты, ведь ты — ее любимчик. Ты проводишь здесь почти все время, а домой наезжаешь как какой-то гость. И что же я узнаю: эта нищенка привела в наш дом еще двоих отверженных! И теперь добрая традиция продолжится, и мы будем поклоняться отверженным.

Несмотря на оскорбления, Амрит не смог не улыбнуться. Если бы его мать знала, что сейчас в этом доме еще две девочки из отверженных живут с ней под одной крышей и ждут своей очереди на посвящение, как бы она злилась тогда?

— Над чем ты смеешься? Прекрати!

Амрит отвернулся, чтобы не видеть перекошенное от ярости лицо матери.

Она что-то говорила, кричала и угрожала, но юноша почти не слышал. Он знал, чего она хочет больше, чем кто-либо. Она хотела власти, хотела править в этом доме, хотела стать старейшиной. Чего она требовала от него? Она хотела сделать его таким же. Своим подобием.

Амрит почувствовал тошноту и головокружение.

«Ах, да, я ведь и не ел сегодня».

— Прости меня, мама, я не могу тебе помочь.

Он посмотрел на нее устало, и ее глаза такие же, как и у него, с таким же разрезом и таким же оттенком цвета, пылали яростью.

— Не можешь или не хочешь?

— Не хочу, да и не могу тоже.

Ему стало еще хуже, по голове словно били чугунным молотком, но еще больше дерзить матери он не смел. Какой бы она ни была, она подарила ему жизнь.

— Ну, что же, так тому и быть.

Амрит удивленно посмотрел на мать, он не мог поверить, что она сдалась и, наконец, успокоилась.

— Я не могу заставить тебя делать то, что ты не хочешь, но, мой дорогой сын, ты должен знать, что ты не один с таким даром.

Амрит хотел что-то сказать, но женщина быстро встала и вышла из комнаты. Усталость брала свое, и юноша снова упал на кровать. На этот раз ему никто не помешал.

Амрит резко открыл глаза. Окна были закрыты плотными занавесями, но солнечный свет все же проникал через маленькие полоски в ткани.

«Сколько же я проспал?»

Голова все так же раскалывалась, и что-то важное надо было вспомнить, но что? Юноша пока что не мог нормально соображать.

«Какой стыд!»

Амрит дотянулся до колокольчика и позвонил. Через пару минут в комнату вошел Магур. Это несколько удивило юношу. Магур, в основном, прислуживал старейшине, и довольно редко приходил к другим жителям дома.

— Что угодно, господин?

— Как там госпожа старейшина, Магур? Почему ты не у нее?

— Госпожа только что проводила всех гостей и изволит отдыхать. Попросила ее не беспокоить.

— Что? Как так проводила? Ведь они были должны уехать завтра?

— Господин, вы проспали чуть больше суток. Последние гости уже уехали.

От сказанного Амрит невольно похолодел. Ему показалось, что он спал несколько часов.

— Почему ты не разбудил меня? Я должен был быть рядом со старейшиной!

— А я и пытался, — все так же невозмутимо сказал Магур.

— Пытался? И я не проснулся? Да что ты такое говоришь?!

— Да-да, а потом я решился сообщить госпоже, и она сразу же пришла к вам, господин. Госпожа Аггуль была здесь, посмотрела на вас, и сказала мне, что вы проснетесь на следующий день. Вот так.

Амрит, не веря собственным ушам, смотрел на слугу.

«Я ничего не понимаю и мало что помню. Какой позор! Что же со мной случилось?»

— Госпожа старейшина не просила мне что-нибудь передать?

— Нет, она сказала, чтобы все отдыхали.

Амрит сел на кровать, обхватив голову руками. Голос его немного охрип, он попытался немного успокоиться.

— Магур, пожалуйста, приготовь мне ванну и попроси принести что-нибудь поесть.

— Как прикажете, господин.

— И еще, как там посвященные?

Амрит все так же сидел, закрыв лицо руками, и не мог видеть выражение лица слуги.

— Господин Энки и госпожа Эрра сейчас в саду. Они гуляют. Господин Джоти сейчас в оружейной, и он остается на обучение здесь. Его родители согласились со старейшиной, когда она им это предложила. Господин Асим уехал вместе с отцом.

— Тетя не предлагала ему остаться?

— Предлагала.

— Все понятно. Благодарю тебя, Магур.

Слуга тихо закрыл за собой дверь, а Амрит еще долго сидел на кровати, пытаясь вспомнить, уловить ту самую ускользающую мысль…

Глава 16

— Ты чувствуешь что-нибудь необычное? — спросила Эрра.

Она давно хотела задать этот мучавший ее вопрос. С того момента как они выпили настой, приготовленный госпожой Аггуль, прошло уже два дня, но девушка не заметила в себе особых перемен.

— Нет, я ничего не чувствую, — просто ответил Энки.

Эрра почувствовала неладное, уж слишком спокоен был молодой человек, а его голос был отстранен.

— Дай-ка угадаю! Ты не веришь госпоже Аггуль, думаешь, что раз ты был отверженным, то и никакого дара и тебя быть не может!

Энки удивленно обернулся. Эрра была не на шутку зла.

— Как ты можешь говорить так откровенно?

— А почему нет? Тем более, что ты не прав.

— Думаешь?

— Уверена. Вот смотри, я тоже ничего не ощущаю. Что тебе вчера говорил Джоти? Помнишь?

— Да, — нехотя признал Энки, — он тоже ничего не чувствует пока.

— Вот именно, нам надо набраться терпения. Госпожа Аггуль дала нам время отдохнуть и уже завтра мы начнем обучаться использовать наши силы.

— Если такие имеются…

— Да брось ты эти сомнения, надо быть уверенней! Посмотри, какие цветы…

Аггуль стояла у окна, широкие полосы света освещали комнату старейшины. Женщина смотрела на гуляющих в саду детей. Ей хотелось, чтобы они были с ней как можно дольше. Она привыкла к ним, и только тогда, когда они появились в ее доме, она поняла, чего была лишена. Стук в дверь прервал ее размышления.

— Входи, Амри, мой дорогой.

Молодой человек аккуратно открыл дверь и неловко заглянул в комнату. Аггуль видела, что его терзает чувство вины. Улыбнувшись, старейшина пригласила его сесть.

— Что случилось, мой мальчик?

— Вы еще спрашиваете, тетя? Прошу меня простить, я вас очень подвел.

— Это не так, ты ни в чем не виноват.

— Что вы имеете в виду? Я проспал два дня, а вы были одна с гостями, вам никто не помогал! А ведь я обещал. Мне так стыдно…

— О, Боги! Амри, прекрати, пожалуйста, не стоит так убиваться. Ведь тебя навещала мать, не так ли?

— Мать? Мм, что-то не припомню… В голове полная мешанина.

— Точно тебе говорю, ты ведь знаешь, что старейшина в курсе всех талантов своих подчиненных, а уж дар твоей матери мне знаком и подавно.

— Не может быть! Членам семьи запрещено применять свой дар на других ко Арджит!

— Но ведь такое бывало и раньше, Амри?

«О, Боги! Она знает!»

Амрит резко отвернулся от старейшины. Ему никогда не было еще так стыдно. Сейчас, он уже взрослый мужчина, чувствовал себя провинившимся ребенком. И как он мог сомневаться, что всезнающая старейшина пропустит такое преступление?

Он слышал, как Аггуль встала со своего кресла и тихо подошла к нему. Женщина мягко коснулась его плеча.

— Амри, ты же знаешь, что я не считаю правильным читать людей. А тебя и подавно. Но ты еще так молод и не всегда можешь контролировать себя, твои мысли просто кричат, и узнать их не составляет особого труда.

Старейшина говорила мягко, не упрекая, а просто объясняя неразумному ребенку обыкновенные истины. Юноша слабо кивнул, но не мог заставить себя посмотреть Аггуль в глаза.

— Не волнуйся, я в курсе того, что тебя заставляли делать. Меня это совершенно не волнует.

— Как вы узнали? — глухо, не узнавая своего собственного голоса, спросил Амрит.

— Повторю еще раз — твои мысли сами говорят, не позволяй им этого.

— Мне очень стыдно, госпожа, что вы знаете об этом, но сейчас меня больше всего волнует другое. Я должен что-то вам рассказать, но что, не помню!

— Не думаю, что это так важно на самом деле, но давай сыграем в игру твоей матери. Я помогу тебе вспомнить, что она тебе говорила, но ты знаешь, что нужно сделать. Ты должен пустить меня в свой разум. А там я могу увидеть не только ваш разговор, но и, возможно, отрывки из твоего детства, твоих личных воспоминаний, всего, что ты хотел бы скрыть…

— Я согласен, госпожа, пожалуйста.

Аггуль печально посмотрела на молодого человека.

— Не надо быть настолько верным мне, Амри…

Женщина подошла ближе и нежно коснулась своими руками его головы. Амрит был выше Аггуль, так что ей пришлось поднять руки. Она гладила его светлые волосы, а он в этот момент так остро чувствовал нежность, которой был лишен в детстве. Глаза его закрывались, и Амрит почувствовал, что находится будто в густом тумане. Сероватая дымка плыла вокруг него, и изредка в ней мелькали какие-то изображения.

— Амрит ко Арджит! Подчиняйся своей матери! Слушай только ее! Ты меня понял?

— Да, мама…

— Отец! Пожалуйста, помоги мне. Я не хочу больше этого делать! Прошу, скажи ей!

— Я уезжаю, мама…

— Ты никуда не уедешь, ты останешься здесь и будешь делать то, что должно… Ты должен… Должен…

— Я не могу заставить тебя делать то, что ты не хочешь, но, мой дорогой сын, ты должен знать, что ты не один с таким даром.

Амрит резко открыл глаза. Теперь он вспомнил. Но этот факт ведь многое меняет. Его мать заполучила человека с таким же даром и, наверняка, использует его в своих целях. К тому же, это грозит опасностью старейшине. Амрит обернулся к Аггуль. Та спокойно сидела в кресле.

— Ну что вспомнил?

— Да, вы ведь видели? Кто же еще? Я думал, что никого с таким же даром, кроме нас с вами нет.

— И ты был прав, в нашей семье таких больше нет.

— Но, как же…

— Это лишь значит, что твоя мать нашла кого-то в другой семье, только и всего…

Аггуль так безмятежно раскладывала стопки бумаг на своем столе, что Амрит не выдержал.

— Почему вы так спокойны? Прежде всего, опасность грозит вам!

— Мне? Я, конечно, стара, но не так уж и беззащитна, как ты думаешь. И сбавь тон, будь любезен.

Амрит устыдился своего поведения, и добавил уже более спокойным тоном:

— Я просто очень волнуюсь.

— Я знаю, малыш. Иди сюда и послушай.

Юноша послушно подошел к Аггуль.

— Наш с тобой дар уникален, потому что дает огромную власть над людьми. С его помощью можно потерять голову от власти, а можно обрести мудрость, пытаясь контролировать его. Я хочу, чтобы ты вплотную занялся своим обучением, оно еще далеко не закончено. Ты читаешь людей, но и я могу прочитать тебя, причем очень легко! А ты можешь прочесть меня?

— Я никогда не пробовал, — испуганно ответил Амрит.

— Вот и плохо!

— Что? Я не понимаю…

«Скоро поймешь, мой мальчик, и надеюсь, простишь меня».

— Я хочу, чтобы ты поехал за город. Помнишь тот маленький домик у реки, где мы отдыхали прошлой зимой?

Амрит не подал вида, что расстроен из-за отъезда. Ему не хотелось покидать свою тетю, здесь ему было очень хорошо и спокойно. Стараясь не показывать своего разочарования, юноша ответил:

— Да, конечно, помню. Что мне нужно будет сделать там?

— Там ты будешь продолжать свое обучение. Не волнуйся, это ненадолго, всего лишь пара месяцев. Затем я сама лично проверю твои успехи.

— Как прикажете, госпожа.

— Я вижу, что идея тебе не нравится, но ничего не попишешь! Я не хочу, чтобы ты был игрушкой в руках твоей матери! А теперь иди ко мне.

Аггуль нежно обняла подошедшего к ней юношу.

— Не волнуйся, мой мальчик, все будет хорошо, и время пролетит незаметно.

Когда Амрит вышел из комнаты, Аггуль вздохнула и снова взялась за кипу бумаг, но печальные глаза племянника еще долго были у нее в памяти.

Глава 17

Несмотря на весеннее время, было довольно жарко. Люди с облегчением вздыхали, когда наступал вечер, и прохлада окутывала измученные тела. Лето обещало быть засушливым, и крестьяне заранее начинали рыть канавы для сбора воды в полях, чтобы хоть как-то сохранить урожай. Тяжелая работа была вечным уделом этих людей, но в других уголках империи было еще хуже.

Аггуль объезжала поля, сидя в небольшой повозке с крытым верхом. Становилось душно, но крестьяне не уходили с полей. Работа кипела.

— Магур, ты записываешь?

— Да, госпожа.

Слуга сидел напротив старейшины и аккуратно записывал сказанное Аггуль.

— И еще одно — я бы хотела, чтобы крестьянам доставляли бесплатно воду на поля. Отметь это.

Магур записал и этот пункт.

— Ну что же, я увидела достаточно. Возвращаемся домой.

Повозка развернулась, и лошади быстро поскакали по направлению к главному дому ко Арджит. Ритмичный стук копыт убаюкивал Аггуль. Она медленно закрыла глаза и сразу же уснула.

Аггуль резко проснулась, когда повозка остановилась. Старейшина чувствовала себя разбитой.

«Это все жара», — подумала она.

Женщина неторопливо поднималась в свою комнату. Слуги уже все приготовили, и старейшину ждал отменный обед. Аггуль попросила, чтобы ее дети и Джоти сегодня обедали с ней, и стол был накрыт на 6 персон. Наскоро переодевшись, Аггуль стала ждать детей. Вот, она услышала торопливые легкие шаги. Наверняка, это Айа и Хи. Теперь, более размеренные шаги. Это ее старшие дети.

Слуга открыл дверь, предварительно постучав, и дети шумной стайкой, вошли в ее комнату. Сегодня покои старейшины были ярко освещены, и столь любимый ей полумрак сменился солнечным светом, беспрепятственно проникающим сквозь открытые окна.

— Я рада вас видеть, мои дорогие, — ласково сказал Аггуль, и пригласила детей к столу, — Джоти, ты, наверняка, не знаком с моими младшими детьми. Это Айа, а это Хи.

— Госпожа старейшина, благодарю вас, но мы познакомились, когда шли к вам.

— Очень хорошо.

— Жалко, что Асим не остался, я был уверен, что он не уедет, просто мама говорила, что обычно посвященные остаются на какое-то время в главном доме, чтобы узнать свои силы, разве не так?

— Да, Джоти, ты прав, обычно это так, но родители Асима приняли другое решение, и мне ничего не оставалось, как отпустить мальчика. Не волнуйтесь, Асим пройдет достойное обучение, я ввела его родителей в курс дела, так что не о чем переживать.

Джоти тяжело вздохнул.

— Не стесняйтесь, угощайтесь!

Дети не заставили себя упрашивать и принялись за еду. Аггуль между тем продолжила:

— Сегодня вы начнете свое обучение. Теперь оно не будет таким как раньше. Основные дисциплины вы уже в какой-то мере изучили, но если вы захотите, скажем, совершенствовать свои знания никто вам мешать в этом не будет, даже наоборот. Однако, я должна ввести вас в курс дела относительно ваших необычных способностей.

Аггуль заметила, как замерли дети.

— Наверняка, вы ожидали, что ваши силы проснутся, но ничего не произошло. Хочу вас успокоить, некоторые из нас ждали пробуждения сил больше года, тем не менее, они проявились, — невозмутимо говорила Аггуль.

— Больше года? Это довольно странно, потому что действие того настоя, что вы нам давали, пройдет наверняка.

— Настой нацелен на активизацию ваших нервных окончаний, ваш разум становится более активным и мозговая деятельность усиливается многократно. Вы поймете это, когда начнете заниматься. Но, кроме того, в настое есть секретный компонент, а он не исчезает так легко.

Дети в ответ промолчали, а Энки нахмурился. Аггуль четко видела его сомнения, юноша так и не поверил ей до конца, он считал, что никаких сил у него нет и в помине. Но ему так хотелось надеяться.

«Все мы хотим стать чем-то большим», — подумала Аггуль, — «но не всем достает мужества принять это».

— Учителя у вас будут разные, за исключением боевых дисциплин.

— Нас будут учить драться? — в голосе Джоти послышалась надежда.

— Куда же без этого, это нужное и, без сомнения, необходимое сейчас знание, хотя лично мне никогда не нравилось.

Дети и Аггуль доедали обед в полном молчании. Старейшина сообщила им важные новости, и Эрра чувствовала волнение и покалывание в сердце, как всегда в ожидании чего-то непонятного и нового. Энки сидел спокойно, слегка хмурясь, и его присутствие успокаивало девушку.

«Так тепло и спокойно, когда он рядом, так уютно…».

Эрра на секунду закрыла глаза, и в темноте тут же промелькнули вспышки. Рядом с ней, на месте Энки полыхало самое настоящее пламя, напротив, на месте Аггуль, — спокойный, белоснежный сгусток, яркие желто-алые костры на местах сестер и багряное пламя на месте Джоти. Девушка резко открыла глаза и вздрогнула. Пот стекал по ее лбу, а руки нервно дрожали.

— Что такое, Эрра?

Девушка недоверчиво посмотрела в глаза Энки. Он волновался и взял ее за руки. Ее дрожь передалась и ему. Она видела того же Энки, его темные глаза и волосы, которые уже довольно сильно отросли, изогнутые брови и маленькую родинку в уголке глаза. Не осознавая того, что делает, Эрра провела рукой по щеке брата. Нет, теперь она видела его по-другому: над темными волосами юноши клубилось пламя, ярче, чем у Джоти и насыщеннее по цвету. Эрра никогда не видела такого оттенка и не могла объяснить, что это за цвет. Пламя было беспорядочным, суетящимся и неспокойным. Но таким прекрасным…

— Ну что же, Эрра, поздравляю, — голос Аггуль заставил девушку вздрогнуть, она опустила руку, и сияние пропало.

— Госпожа, что это было?

— Твои силы стали просыпаться.

— Я видела… вокруг Энки и у вас тоже…

— Да. Ты видела незримую оболочку каждого человека. Это один из твоих талантов, дорогая.

— Это было так красиво, госпожа Аггуль.

Эрра снова повернулась к Энки.

— Твой цвет я даже описать не смогла бы. Так красиво!

Энки покраснел и внимательно посмотрел на девушку.

— Сейчас больше не видишь?

— Нет, все пропало.

— Не волнуйся, — сказала Аггуль, — скоро ты научишься контролировать свои силы, и сможешь вызывать их, когда захочешь.

— Правда?

Аггуль в ответ только кивнула.

Энки опустил голову, и Эрра вновь ощутила нечто странное.

«Он расстроен, его догадки усиливаются, он боится, что не найдет свою силу».

Эрра положила голову на плечо Энки. Такую вольность она еще себе не позволяла, да еще в присутствии всех остальных. Но он не оттолкнул ее и ничего не сказал, только крепче стиснул ее руку. Но иногда молчание лечит больше, чем слова. Та горечь, которую Эрра так явно ощутила в нем поначалу, уходила, растворялась, и, наконец, совсем исчезла. Девушка закрыла глаза. Она чувствовала себя неимоверно усталой, как будто весь день занималась без передышки.

«Мне просто хочется немного поспать».

Еще сильнее прижавшись к Энки, Эрра провалилась в глубокий сон.

— Не буди ее, — кто-то раздраженно прошептал.

— Но госпожа Аггуль сказала ее разбудить, скоро начнутся занятия, — оправдывался второй голос.

Эрра медленно открыла глаза. У ее кровати спорили Энки и Джоти.

— Эй, вы, успокойтесь, я уже проснулась.

Эрра медленно поднялась с кровати. В глазах Энки и Джоти она увидела волнение и ободряюще им улыбнулась.

— Что-то я немного расклеилась, перед госпожой Аггуль так неудобно, заснула за обедом.

— Ну да, — весело сказал Джоти, — уцепилась в Энки, так и не смогли оторвать тебя от него.

Энки шикнул на парня и подошел к Эрре.

— Ты, правда, чувствуешь себя лучше?

— Да, спасибо тебе, Энки, и прости, что так вцепилась в тебя.

Юноша улыбнулся и обнял ее. Эрра почувствовала, как размеренно бьется его сердце, ей сразу стало намного легче.

— Мм, я не хотел бы вам мешать и все такое, — подал голос Джоти, — но нас ждут на занятиях.

Эрра неохотно отошла от Энки. То же разочарование отразилось в глазах юноши. Бегло посмотрев в зеркало, Эрра пригладила волосы и пошла за мальчиками. Тот страх перед непонятным будущим немного отступил. Ей было интересно, что ждет их впереди, ее и Энки.

Глава 18

Тихие и проворные слуги принесли свертки с одеждой, и Эрра вместе со служанкой отошла в отдельную комнату, чтобы переодеться. Девушка аккуратно развернула сверток и взяла первую попавшуюся вещь.

— Это чуридар камиз, госпожа Эрра.

— Я не видела еще такой одежды. Они такие узкие…

— Зато хорошо тянутся и удобны в носке, как раз то, что надо для ваших занятий.

— Спасибо, — Эрра улыбнулась девушке и спросила, одеваясь, — как тебя зовут?

— У меня нет имени, госпожа Эрра.

Эрра вздрогнула от того, каким голосом служанка произнесла это.

— Прости, что спрашиваю, но я думала, что в доме госпожи Аггуль все не так…

— Вы правы, — как ни в чем не бывало, ответила служанка, — но мы сами так хотим, проще не иметь имени, чем имея его, бросать тень на тех, кого любишь.

Эрра задумалась над словами служанки, пока та повязывала длинный шарф-дупатту поверх свободной рубашки, доходящей почти до колен девушки.

— Ну вот, с одеждой все, теперь ваши волосы, госпожа.

— А что с ними?

— Я их заплету, чтобы не мешали вам двигаться.

— Хорошо.

Эрра села на скамью, а служанка, тем временем, ловко перебирая пальцами, стягивала длинные волосы в подобие косы. Крепко стянув их шнурком, она принесла Эрре зеркало, и девушка удивленно взглянула на свое новое отражение. И ей понравилось то, что она увидела. Даже вид стал немного воинственным.

Усмехнувшись своему отражению, девушка обернулась к служанке, стоящей позади и ожидающей дальнейших приказов.

— Спасибо тебе, без тебя бы я не справилась.

— Госпожа, мой долг служить вам. Теперь пройдемте за мной.

Эрра вошла в комнату, где все остальные как раз тоже закончили одеваться и теперь возбужденно болтали.

«Мальчишки. Им бы только подраться», — подумала Эрра, и оказалась права. Джоти и Энки обсуждали предстоящие занятия и были настолько увлечены, что не заметили, как вошла девушка. Эрра заметила, что их форма несколько отличалась: такие же темные рубашки, как и у нее, но без шарфов, и вместо чуридара, мальчики надели свободные шаровары такого же темного цвета.

Прежде чем Эрра успела что-то сказать, в комнату постучали и только затем вошли двое молодых людей, одетых точь-в-точь как Энки и Джоти.

«Уж слишком молоды, и они будут нас учить?», — с недоумением подумала Эрра. Она представляла себе будущего наставника несколько иначе. Этот должен был быть мужчина средних лет, высокий, обладающий недюжинной силой, возможно, с легкой сединой или, на худой конец, благообразный старец, знающий все секреты боевых искусств, но не двое ее одногодок. Эрра почувствовала себя неуверенно, и поняла, что Энки и Джоти разделяют ее чувства.

— Приветствуем вас, господа. Позвольте представиться, я — мастер Эвр, и это мастер Бирн.

«Надо же, они носят титулы мастеров, такое дается не за красивые глаза».

Заметив, что пауза затянулась, Эрра подошла к наставникам и, слегка склонив голову в знаке почтения, произнесла:

— Приветствуем вас. Меня зовут Эрра, а это мой брат Энки и Джоти, принявший вместе с нами посвящение.

Наставники почтительно склонили головы, и Эрре пришлось слегка ударить локтем Энки, чтобы тот сделал то же самое.

После знакомства Эвр и Бирн отвели их в большой зал, и Эрра в который раз поразилась архитектуре дома ко Арджит. Снаружи он выглядел большим, но внутри он был просто громадным. Проведя столько времени в этом доме, Эрра даже не догадывалась об этом месте. Зал представлял собой обширную площадку для тренировок, на боковых стеллажах было развешено разнообразное оружие, и девушка сразу заметила, как загорелись глаза Энки и Джоти. С потолка свисали канаты, а когда Эрра подняла голову, то увидела наверху многочисленные канатные дорожки.

— Итак, здесь мы будем тренироваться 4 раза в неделю. Скоро к нам присоединиться еще один мастер, для вас госпожа. А теперь прошу вас сесть на эти коврики.

Эра оглянулась и увидела три небольших коврика позади. Эвр сел напротив детей, подобрал под себя ноги, показывая тем самым пример. Эрре так сидеть не понравилось, и было совершенно неудобно, но она промолчала.

— Для начала я покажу вам как дышать. Дыхание — основа всего, основа жизни, и когда заканчивается дыхание, подходит к концу и жизнь.

Дальше Эвр объяснял им упражнения на дыхание, и дети старались повторить все в точности. Эрра удивилась, что парни не возмущаются, а делают все, что им говорят. Она думала, что такие упражнения вряд ли порадуют Энки.

Спустя полчаса, Эвр встал с коврика и повел их к канатам. С непривычки ноги затекли, и Эрра поняла, что чувствует усталость. Стараясь этого не показывать, она активно взбиралась по канату. Высоты она никогда не боялась, но слабые руки мешали ей. Она видела, что Энки и Джоти уже добрались до самого верха, и теперь спускаются, она же едва преодолела половину каната. Девушка стала потихоньку спускаться, руки ужасно болели, и Эрра чувствовала стыд, что не смогла пройти до конца такое легкое упражнение.

Когда она коснулась ногами пола, то чуть не упала.

— Повторите упражнение, госпожа.

Эрра резко обернулась. За ее спиной стоял мастер Эвр и спокойно смотрел на нее. В его глазах не было ни осуждения, ни презрения.

— Мастер Эвр, я не могу, не получается, — начала оправдываться Эрра.

— Пока вы не выполните это упражнение, мы не перейдем к следующему. Говоря мы, я имею в виду господина Энки и господина Джоти.

Эрра резко покраснела. Из-за нее не будут продолжаться упражнения, а она, сгорая от стыда, будет ползти по этому канату. Девушка заметила, что Энки очень рассержен, она видела, как он идет к мастеру, но, прежде чем юноша успел что-то сказать, Эрра произнесла:

— Простите мою слабость, мастер. Сейчас я попытаюсь еще.

Эвр только кивнул, а Энки растерянно посмотрел на Эрру.

Девушка не спеша подошла к канату, руки дрожали, то ли от усталости, то ли от злости.

«Ну, ничего, я ему покажу!»

Вытерев потные ладони о штаны, Эрра сильно схватила канат и заставила себя подняться. Сделав еще несколько неуклюжих движений вверх, девушка, обхватив канат ногами, плотно прижалась к нему и немного перевела дух. Затем осторожно, стараясь не причинять лишнюю боль рукам, она полезла выше. Пот градом стекал по спине и по вискам, попадая в глаза. Руки стали скользкими, но Эрра продолжала ползти.

«Нельзя смотреть вниз. Нельзя!»

В очередной раз, перехватив канат рукой, Эрра почувствовала, что что-то ей мешает. Девушка посмотрела вверх и увидела потолок на расстоянии вытянутой руки. Она справилась! Волна облегчения покатилась по телу, и Эрра, не понимая, что делает, разжала руки.

Крик Энки был последним, что она помнила.

Аггуль было неспокойно, сердце сегодня было особенно непокорно воле своей госпожи. Ноющая боль, начавшаяся слева в груди, перешла на левую руку, полностью захватив ее в свои тиски. Старейшине было не привыкать терпеть боль, и в этот раз, она лишь раздраженно сжимала кисть левой руки, продолжая писать правой.

Устало откинувшись на высокую спинку кресла, Аггуль закрыла глаза. Боль мешала думать, а ясный ум сейчас был так необходим. Нехотя старейшина позвонила в колокольчик, и вездесущий Магур спустя минуту появился в ее комнате.

— Что прикажете, госпожа?

— Магур, позови мне целителя.

Острый взгляд слуги обратился к Аггуль, подмечая все, что она хотела бы скрыть. Но больше всего его поразило то, как Аггуль сжимала левую руку. Ей было так больно, что она не могла скрыть этого. Магур быстро поклонился и вышел. Он очень торопился. Старейшина редко звала целителей, такие случаи можно было сосчитать по пальцам. Магур почувствовал неясное волнение. Ускорив шаг, он нашел посыльного и, написав записку, отправил того за целителем. Облегченно вздохнув, Магур принялся ждать.

Целитель, пожилой мужчина с седой бородой, прибыл очень быстро. Коротко кивнув поджидающему Магуру, он, словно зная дом как свой собственный, спешно поднялся по лестнице. Магур следовал за ним.

Мужчины остановились перед комнатой старейшины. Магур осторожно постучал, прежде чем войти. Аггуль все так же сидела за столом, но что-то в ее позе сразу насторожило верного слугу. Он услышал, как сдавленно ахнул лекарь за его спиной и сразу же подбежал к женщине.

Почти лежа на высокой спинке кресла, Аггуль слабо дышала, ее лицо стало ужасно бледным. Целитель подошел к старейшине, взял ее запястье и начал прислушиваться. Затем резко поставил свой чемоданчик на стол и не теряя ни секунды, схватил склянку с синеватой жидкостью. Пока Магур осторожно держал голову женщины, целитель очень медленно вливал снадобье.

Дыхание старейшины стало выравниваться буквально на глазах, прежний цвет лица вернулся к ней. Но Аггуль не приходила в себя.

— Магур, нам нужно перенести ее на кровать.

Бережно слуга и целитель положили старейшину на стоявшую в дальнем углу кровать. Магур снял туфли Аггуль и укрыл ее легким одеялом.

— Я оставлю это снадобье, давайте ей каждый час по одной ложке. Мне нужно вернуться и взять кое-что из своих запасов. Не отходите от нее ни на шаг!

Магур кивнул и целитель спешно вышел. Слуга же осторожно присел на краешек кровати старейшины, словно боясь испачкать ее своим присутствием, и нежно взял женщину за руку.

Глава 19

Эрра резко открыла глаза. Последним, что она помнила, была комната для упражнений. Она пыталась залезть по канату вверх, но не справилась и упала.

«Упала?»

Высота в зале была довольно приличной, но девушка не чувствовала каких-то особых повреждений, кроме тех, которые она получила во время урока. Рассеченные руки и мозоли — ничто по сравнению с падением с четырехметровой высоты. Еще раз внимательно себя осмотрев, Эрра не нашла ничего странного. Она подвигала ногами и руками. Все было нормально, значит, позвоночник не пострадал.

«Что же произошло?»

Дверь тихо заскрипела, и в комнату, смущаясь, заглянул Энки.

— Прости, я думал, ты еще спишь. Вот принес тебе бульон.

— Не извиняйся, я только что проснулась. Спасибо большое.

Девушка взяла в руки горячую миску с бульоном, на секунду прикоснувшись к руке Энки. Кожа ответила жаром на это мимолетное касание, но девушка не обратила на это внимания. Ее мысли были поглощены другим.

— Энки, что случилось на тренировке?

Юноша слегка вздрогнул и присел на край ее кровати.

— Ты поднялась по канату почти до самого потолка, ты справилась, я знаю, это было для тебя очень трудно, а потом… потом ты сорвалась. Черт, я так испугался, я не боялся так даже тогда, когда…

— Я упала, Энки? — перебила его Эрра, — упала с такой высоты?

— Нет, я тебя поймал.

— Ты? Как?

— Понятия не имею.

В его глазах читалось искреннее недоумение, но Эрра поверила ему сразу же.

— Опиши, как все произошло, — попросила девушка и отхлебнула немного бульона.

— Я довольно плохо помню. Меня охватило чувство паники, я кричал, а потом ты остановилась прямо в воздухе! Понимаешь! Не долетела до земли какие-то жалкие крохи!

Эрра знала, что это значит для Энки. В отличие от нее и Джоти он происходил из бедной семьи отверженных и до конца сомневался, что подобные способности у него когда-нибудь появятся.

— Но, Энки, прости, что спрашиваю, — девушка немного замялась, — ты уверен, что это был именно ты? Там ведь были мастера… Ну и Джоти тоже.

К удивлению Эрры, юноша ничуть не обиделся.

— Я спрашивал у них, и они в один голос утверждают, что не они. К тому же, мастера не владеют силами. Только Джоти. Но он говорит, что даже не успел толком подумать.

— Прости, что спросила о таком, я не сомневаюсь в твоих силах, но… Просто… Спасибо тебе, Энки! Ты — молодец!

— Не стоит, Эрра. Больше так не делай!

— Хорошо, обещаю! — усмехнулась девушка. Теперь, когда страх ушел, накатило облегчение и не хотелось думать о чем-то плохом.

Девушка допила бульон, и усталость вновь навалилась на нее с новой силой.

— Пожалуй, я пойду, Эрра. Тебе лучше еще немного поспать. На сегодня никаких занятий не ожидается. Отдыхай.

Энки крепко сжал руку Эрры, и она, улыбнувшись, ответила на его прикосновение.

Амрит устало лежал на полу. Он не помнил, как оказался здесь. Выматывающие тренировки занимали почти весь день, и, хотя он не работал физически, все же уставал просто неимоверно. Работа по контролю мыслей, умению их прятать, скрывать, а иногда и заменять, давалась очень нелегко. Отчасти этому виной было его прошлое. Он не хотел читать мысли других, но чтобы научиться использовать свою силу должным образом, он обязан был это делать. Он станет хозяином своей силы. Эта мысль немного приободрила его.

Встав с пола, Амрит умылся и немного перекусил. Затем он переоделся и почувствовал себя намного лучше. Теперь он был готов к встрече со своим наставником. Наставник… Он заставил о многом задуматься. Чего стоил тот факт, что Амрит ни разу не смог прочитать его мысли, или даже увидеть хотя бы намек на выражение эмоций. Казалось, перед ним не человек, а какое-то непонятное создание. И еще этот балахон, скрывающий и лицо, и тело.

«И где старейшина берет таких людей? Непонятно…»

Тяжело вздохнув, молодой человек провел рукой по спутанным волосам. Ему хотелось вернуться, это чувство стало таким острым, но он не мог так поступить. Амрит не сомневался, что может уехать в любой момент. Его не остановит никто. Ни Аггуль, ни этот странный наставник. Но он просто не мог, он обещал. И мысль, что дома его ждут, грела.

«Как же хочется увидеть их успехи. Наверняка, уже разбрасываются молниями…»

Усмехнувшись своим мыслям, Амрит накинул куртку и вышел во двор.

Его ждали. Тот же серый мешковатый балахон, огромный капюшон, скрывающий лицо и неизвестный человек, ставший наставником Амрита.

Молодой человек неторопливо подошел и присел напротив немного сгорбленной фигуры наставника.

«Наверное, он уже не молод, раз так сидит. Все же, поза выдает его. Скорее всего, это мужчина, причем довольно пожилой».

Каждый раз Амрит пытался угадать, кто перед ним, стараясь подмечать самые мельчайшие детали, но, как и всегда, его мысли прервал голос наставника.

— Ты ошибаешься в одном, но прав в другом.

Амрит уже привык к мысленному общению, но сегодня непроизвольно вздрогнул. Теперь он прекрасно понимал чувства других людей, когда он сам копался в их мыслях, и от этого ему стало еще более противно.

— Очень хорошо, Амрит. Ты мыслишь верно.

Юноша не стал ничего отвечать и лишь кивнул. Он знал, что будет дальше. Наставник будет выискивать и поднимать из глубин памяти ужасные или прекрасные воспоминания, но всегда именно такие, о которых Амрит предпочел бы не рассказывать.

Почти сразу видение окутало его сознание.

Стройная светловолосая женщина стоит у полуоткрытого окна, ее взгляд обращен на что-то вдали, на что-то, чего Амрит не видит, как ни силится, становясь на цыпочки, но он еще слишком мал. Мать обращается к нему, говорит что-то ласковое и нежно гладит по голове. Ребенок, проснувшийся в Амрите, ловит каждое ее движение, такое прекрасное и элегантное. Кажется, что Аелла — само божество, спустившееся к людям. Ей нужно поклоняться и исполнять любое желание. Ребенок берет руку своей матери и проводит по ней щекой. В комнату входит отец, и радость переполняет сердце Амрита. В комнате как будто стало теплее. Темные густые волосы щекочут детскую кожу, когда отец крепко обнимает свое чадо. Радость словно лепестки цветка распускается, и создается впечатление, что сердце не может вместить столько счастья и в то же время удивительного покоя. Амрит смотрит на родителей, и видит в их глазах любовь к нему, еще маленькому, но похожему на них обоих, в нем они угадывают свои черты и надеются найти продолжение своих мечтаний. Теперь родители смотрят друг на друга, и иная любовь видится ребенку — обжигающее пламя страсти, которое невозможно потушить годам, преданность друг другу…

Видение разбивается на осколки, и теперь Амрит видит иную картину.

Та же комната, тот же полумрак, лишь небольшой лучик пробивается через плотно закрытый занавес. Мужчина с уставшим и потухшим взглядом смотрит в одну точку. Его волос уже коснулось время, и седая нить видна даже чаще, чем каштановые пряди. Перед ним нетерпеливо прохаживается женщина. Все такая же прекрасная и недоступная. Время не властно над божеством.

— Прошу, пойми, этот дар меняет все! Кто бы мог подумать! Перед нами откроются все двери! Как давно мы мечтали об этом…

— Ты мечтала об этом, в моих мыслях было иное, Аелла…

— Твои мысли пусты, — раздраженно отвечает женщина, и на миг ее прекрасное лицо искажает гримаса брезгливости, — мы будем управлять кланом и вернем ему былое величие! Я уже вижу это!

— Успокойся, разве решение уже принято? Как ты можешь говорить с такой уверенностью? Да и наш сын не марионетка, я не намерен вмешиваться в его дела.

Женщина останавливается и подходит вплотную к мужчине.

— Тогда ты мне не нужен.

Очередное видение рассыпается подобно стеклу, и Амрит медленно открывает глаза.

— Ты ведь знаешь, что изменило твою семью, что превратило ее в руины?

— Да, я знаю, наставник.

— Поделись своими мыслями.

— Этой причиной был я. Когда во мне открылись способности, и все поняли, что я чтец, все изменилось. Мать, поглощенная мечтами о власти, почти сошла с ума. Отец, лишь чтобы не разбивать подобие семьи, остался, но стал бледной копией себя прежнего. Всему виной я, и моя никому ненужная сила видеть людей, читать их мысли…

— Ты не прав, Амрит. Всему виной зависть и тьма, поселившаяся в сердце твоей матери. Она виновата, но отнюдь не ты.

— Да что ты понимаешь? Как ты можешь такое говорить?!

Амрит резко остановился, он еще никогда не чувствовал такой злобы, он полностью потерял контроль над собой.

— Тебе не понять, ты ничего не знаешь, — сказал юноша, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Думаешь? Тогда я покажу тебе кое-что еще.

— Что…

Как обычно, Амрит не успел закончить свою мысль, видение вновь охватило его сознание, и он провалился в него, словно в омут.

— Госпожа Аелла, теперь наши действия стоит прекратить, хотя бы временно.

— Почему же?

— Вы еще спрашиваете? Старейшина укрепила свою власть. Теперь даже недовольные замолкли. Мощь семьи не угасла, скорее наоборот…

— Как вы можете такое говорить, советник? О какой мощи мы говорим, если нами правит отверженная? Кто она такая? Чем заслужила такую честь? Я должна была…

— Госпожа Аелла! Решение старейшины не оспаривается! Это закон, и нарушать его я не намерен. К тому же, ваш дар несколько иной, и вы это прекрасно знаете. Лишь такие люди, как Эрагаль, а теперь и Аггуль способны возглавить клан. Только этот дар…

— Кто так решил, скажите? Хотите вы или нет, я не смирюсь. Никогда…

— Сейчас вы носите ребенка, вам следует быть аккуратнее, ваша жизнь налаживается, прекрасный супруг. Чего вы еще хотите?

— Я хочу того же, чего и вы. Но вы быстро сдались. Скажите, чем она вас подкупила, господин?

— Я не намерен больше продолжать этот спор.

Собеседник Аеллы резко встал и направился к выходу.

— Советник, прошу, подождите.

Тон Аеллы изменился, она говорила спокойно, и нежный бархат ее слов обволакивал, заставляя верить ей. Советник повернулся к женщине.

— Прошу меня простить, я слишком эмоциональна. Сказывается мое положение.

Аелла застенчиво улыбнулась, словно извиняясь.

— Давайте пожмем друг другу руки, советник, и забудем этот спор. Я лишь хочу, чтобы мой ребенок вырос в сплоченной семье. А это дело… Ну что же, то, что начали наши отцы может оказаться не столь важным. Какая на самом деле разница, кто является старейшиной?

Советник недоверчиво взглянул на Аеллу. Перед ним стояла молодая женщина, слегка поддерживающая живот. Тяжело вздохнув, советник сделал шаг ей навстречу. Сомнение исчезло с его лица. Да и как можно было не верить такому созданию? Разве она виновата в том, что поручил ей в свое время собственный отец?

С чистым сердцем советник пожал ей руку и, поклонившись, удалился. Аелла стояла у окна и провожала долгим взглядом карету своего собеседника. Внезапно карета остановилась, и лошади испуганно заржали. Кучер быстро соскочил с козел и открыл дверцу. Аелла видела, как кучер что-то кричал и поддерживал грузную фигуру советника. Видела, как слуга пытался помочь, но все было тщетно. Советник был мертв, а лицо Аеллы осветила радостная улыбка.

Амрит резко открыл глаза.

— Что все это значит?

Фигура в балахоне неподвижно сидела напротив него.

— Разве ты не понял? Твоя мать еще не знала о твоей силе, еще не произвела тебя на свет, а злоба уже точила ее сердце. Она убила того человека, советника.

Эта фраза словно нож ударила в сердце Амрита. Он чувствовал, что задыхается.

— Как ты можешь говорить это с такой уверенностью? Да откуда тебе вообще известно, что произошло тогда?

— Таков мой дар, — просто ответил наставник, — я видел твою мать, и пока мы разговаривали, я смог узнать ее мысли и воспоминания.

— Да кто же ты такой?

— Я — всего лишь твой учитель…

Глава 20

Занятия сменялись одно за другим, и Эрра ощущала лишь, как быстро летит время. Иногда, совершенно измученная, она возвращалась в свою комнату и буквально падала на кровать, просыпаясь все в тех же пропахших потом вещах. Тренировки все более усложнялись, и теперь девушка удивлялась, как она не могла раньше просто подняться по канату. Теперь это упражнение было всего лишь разминкой. Эрра радовалась своим успехам. Она уже очень многое могла. Хотя, конечно, и Энки, и Джоти опережали ее за счет выносливости и силы. Но Эрра не собиралась отчаиваться. Физические упражнения приносили своеобразное облегчение, не позволяя думать о чем-то другом. А беспокоиться было о чем. Они не видели старейшину уже больше двух недель. Сначала они думали, что Аггуль в отъезде, она не появлялась на общих обедах и завтраках, но Магур заверил, что старейшина дома, просто накопилось много работы.

Однако спустя еще несколько дней Аггуль так и не появилась. Дети начали беспокоиться, особенно младшие. Девочки дежурили у двери старейшины, пока вездесущий Магур не выпроводил их оттуда. В конце концов, слуге пришлось им сказать, что старейшине нездоровится, но лучше им об этом не болтать. Дети очень беспокоились, но их занятия и тренировки не стали меньше. Наоборот, казалось, что все их наставники принялись за них с особенным рвением.

Кроме того, как и обещал мастер Эвр, совместные занятия с Энки и Джоти вскоре закончились. Теперь у Эрры был собственный наставник по боевым искусствам. Точнее, наставница. Еще одна безымянная женщина, каких в доме ко Арджит было довольно много. Эрра чувствовала неловкость каждый раз, когда обращалась к ней. «Наставница» звучало как-то неправильно. В такие моменты девушка лишний раз понимала, какую власть имеет обычное имя.

Ее тренировки разительно отличались от того, что делали Энки и Джоти. Эвр и Бирн пытались направить их силу в нужное русло, отточить ее. Эрра же проводила много времени, пытаясь выработать бесшумность походки, ловкость, изящество движений.

Сейчас она не так часто видела Энки, и уж совсем редко Айу и Хи. Казалось, что они, воспитанники старейшины, выбрали свой круг, но даже в таком случае, они общались больше и понимали друг друга лучше, чем в доме Бахти. Иногда Эрра поражалась тому факту, что живя там, в детском доме, они совсем не знали друг друга, да и не изъявляли желания знать. Что же изменилось здесь?

— Доброе утро! — Эрра поздоровалась со всеми.

Общие завтраки — единственное время, когда они встречались вместе, все четверо.

— Доброе утро, Эрра! — одновременно выпалили девочки.

— Доброе утро! Хорошо сегодня выглядишь!

Эрра почувствовала, как сердце забилось чаще. Энки так нежно смотрел на нее, что девушка почувствовала легкое головокружение.

— Благодарю, Энки.

Эрра присела напротив юноши, рядом с Хи. Место во главе стола опять пустовало. Девушка слегка нахмурилась. Эта таинственная болезнь старейшины ее очень смущала. Да, Аггуль уже не девочка, и в таком возрасте недомогания не редкость, но зачем из этого делать тайну?

— О чем задумалась?

Эрра слегка улыбнулась.

— Я беспокоюсь о старейшине. Мне как-то не по себе.

Айа и Хи тоже слегка нахмурились и прислушались к разговору старших.

— Мы хотели узнать, хотели навестить ее, но Магур нас не пустил!

— Да, я знаю, Айа, не переживай.

— Мне кажется, что госпожа сама не хочет, чтобы мы видели ее в подобном состоянии, — сказал Энки.

Эрра мысленно с ним согласилась. Такая сильная женщина, как Аггуль, вряд ли будет с радостью наблюдать, как они желают ей скорейшего выздоровления.

Но две недели!

— У меня есть план, — прошептала Эрра совсем тихо так, чтобы слуга, стоящий у двери ничего не расслышал.

— Какой же?

Дети заинтересованно наклонились к ней.

— Мы могли бы заглянуть в ее комнату, если бы кто-то отвлек слуг. Просто заглянуть.

Айа и Хи взволнованно переглянулись, и Айа, кивнув, сказала:

— Мы сможем отвлечь слуг. А вы с Энки проберетесь в ее комнату.

Эрра ощутила сильное волнение, но усилием воли подавила первые его признаки. Она знала, что за подобный поступок их по головке не погладят, но не могла поступить иначе. Девушка просто кивнула и спокойно принялась за еду. Мысли, словно шестеренки отлаженного механизма, мелькали в ее голове.

— Мы сделаем это сегодня же, — невозмутимо сказала девушка и, подняв глаза, увидела, что все полны решимости, — после утренних занятий.

Амрит не мог двигаться, все его тело подчинялось намерениям наставника, который заставлял его смотреть видение за видением. Юноша чувствовал, что его воля слабеет, он не хотел бороться, да и зачем? Ему никогда не одолеть своего соперника, который теперь внушал лишь страх. Этот человек обладал поистине сильным даром. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы увидеть прошлое и затем использовать его в своих целях. Зачем обладать недюжинной силой или ловкостью рук, когда можно поработить человека одним лишь воспоминанием?

Наставник с методичной извращенностью чередовал приятные воспоминания и те, которые Амрит никогда бы не поднял из глубин своей памяти. Радость и боль сменялись гордостью и унижением. Казалось, прошла вечность, но утренние занятия еще не подошли к концу.

— Ты слишком слаб, — наконец-то проговорил наставник, и Амрит обессилено упал на землю, — отдыхай, после обеда продолжим.

Заставив себя подняться, Амрит вернулся в свою комнату и, не раздеваясь, рухнул на кровать.

«Когда же это закончится?»

Дом немного успокоился: слуги разошлись по своим делам, стараясь не попадаться на глаза хозяевам, дети закончили свои тренировки, и наставники покинули главный корпус дома. В это время можно было пройтись по длинным коридорам и не встретить ни единой души, но Эрра не обманывалась, она знала, о них не забыли, и Магур всегда присматривает за ними. Возможно, не только он.

— Так, слушайте, вы должны отвлечь Магура. Это самое главное.

— Да, мы знаем, Эрра, — устало произнесла Айа. Хи только серьезно кивнула.

Девочки собирались выйти в город, купить кое-что для старейшины, и план был совершенно прост. Кто еще знает, чего хочет Аггуль, если не Магур, который проводит с ней большую часть времени.

— Все, мы пошли.

— Удачи вам, — нескладным хором произнесли Эрра и Энки.

— Джоти не будете говорить?

— Нет, Айа, но ты не волнуйся, не надо впутывать кого-либо еще.

Девочка вздохнула, и крепко сжав руку Хи, открыла тяжелую дубовую дверь и вышла в коридор.

Эрра и Энки переглянулись.

— Надеюсь, у них все получится…

Девочки направились сразу же к помещениям для слуг. Они предполагали, что Магур, скорее всего, должен находиться там. В это время он обычно отдает указания остальным слугам касательно дел на вечер. И они не ошиблись. Стоило им войти в довольно просторную залу, как они увидели, что Магур стоит перед тремя девушками, скорее всего, личными служанками и парой молодых людей, по виду напоминающих конюхов. Девочки тихо постояли, решив подождать завершения разговора. Да и зачем было вмешиваться, ведь Эрра и Энки уже должны были идти в сторону комнаты Аггуль.

Наконец, Магур кивком отпустил слуг и, обернувшись, несколько удивился, когда увидел двух девочек. Айа и Хи решили одеться просто. Обычные шерстяные платья ниже колена были очень практичными и теплыми. Девочки заплели друг другу косы, как это делают крестьянские дети. Решив все же побродить по городу, они надели и удобные ботинки, а не расписные туфельки, несколько пар которых как раз и стояло у девочек в комнатах.

Магур также заметил простой наряд детей, но ничего не сказал и подошел к девочкам. Как и положено, слуга низко поклонился, причем сделал это с почтением, ничуть не принижая достоинства стоящих перед ним детей, как, впрочем, и всегда. Айа сразу ощутила укол совести — и этого человека им предстояло обмануть.

— Магур, мы хотели бы выйти в город.

Слуга спокойно кивнул.

— Как прикажете, сейчас же позову двух слуг, чтобы сопровождать вас.

Айа благодарно улыбнулась.

— Но это еще не все, понимаешь, Магур, мы бы хотели купить кое-что для госпожи старейшины…

Айа немного запнулась, почувствовав всю нелепость ситуации. Они получали карманные деньги от Аггуль и собирались на ее же деньги что-нибудь ей купить.

— Пойми, мы не хотели бы покупать что-то ненужное. Посоветуй, пожалуйста!

Магур слегка растерялся. Айа могла бы поклясться, что личный слуга старейшины даже покраснел.

— Честно говоря, я даже не знаю… Простите, госпожа, я не в курсе вкусов госпожи Аггуль.

— Не может такого быть! Мы так на тебя рассчитывали, Магур!

Девочки выглядели разочарованными, особенно Хи. Она редко разговаривала с кем-то, кроме Айи, но сейчас ее глаза были красноречивее слов.

— Ну, мне кажется, я мог бы все-таки вам помочь, — выдавил Магур.

Девочки моментально оживились.

— Только мне придется пойти с вами, показать вам место, просто так его не найти, — как бы извиняясь произнес слуга.

Айа даже рассчитывать не могла на такую удачу.

— Магур, это было бы просто отлично! Пожалуйста, пойдем с нами.

Слуга задумался, и Айа понимала причину. Сейчас, когда старейшина в таком положении, может ли он покинуть дом. С другой стороны, дом полон верных слуг, на которых он без сомнений может рассчитывать. Но все же…

— Ну, пожалуйста, Магур, — тихо произнесла Хи.

Слуга, казалось, потерял дар речи. Возможно, впервые девочка обратилась непосредственно к нему. Этот факт развеял все оставшиеся сомнения. В конце концов, цель все же благая.

— Я укажу вам дорогу, провожу до лавки и вернусь, с вами останутся двое слуг.

— Большое спасибо, Магур!

Слуга лишь пожал плечами и направился к выходу.

Эрра и Энки неторопливо шли по извилистому коридору, делая вид, что они просто гуляют по дому. Благо, причин для подобной прогулки было много. Чего только стоили прекрасные картины в тяжелых рамах или, казавшиеся невесомыми, мраморные и хрустальные статуи.

Эрра давно заметила, что дом стал преображаться. Она не знала, почему, но очевидное отрицать не могла. Когда они только здесь появились, многие их комнаты, учебные классы были простыми, добротными, прочными, качественными, но лишенными того подчас неуловимого уюта, изящества. Теперь же, все менялось…

Юноша и девушка остановились у двери старейшины. Им повезло, они не встретили ни единой души. Эрра крепко сжала руку Энки. Сейчас ей было ужасно страшно, они собирались войти в комнату старейшины клана не просто без стука, но без позволения. Их ждало неминуемое наказание, возможно, даже изгнание из клана. Но Эрра постаралась отогнать эту мысль.

Девушка осторожно взялась за ручку, та легко поддалась, и дверь распахнулась. Опасливо оглянувшись, Эрра шагнула вперед и потянула за собой Энки. Комната, как обычно, была в легком полумраке. И, хотя на улице солнце было в своем зените, здесь, казалось, обитал поздний вечер.

Девушка не сразу привыкла к темноте, она лихорадочно осматривала комнату и, вот, ее взгляд остановился на массивной кровати. На ней лежала Аггуль. Эрре понадобилось все ее хладнокровие, чтобы не вздрогнуть. Старейшина была ужасно бледна, тонкая морщинистая рука свисала с кровати, рождая не совсем приятные ассоциации. Лицо женщины, казалось, постарело лет на 10, седые волосы разметались по подушкам, а на лбу проступали капельки пота.

Эрра судорожно сглотнула, не решаясь идти вперед. Она почувствовала, что Энки взял ее за руку и медленно повел за собой. Ближе к Аггуль. Эрра боялась, что сейчас она подойдет совсем близко и поймет, что старейшина больше не дышит, что она мертва, и эта мысль, подобно отраве, охватила все тело девушки. Но Энки немного подтолкнул ее, и Эрра постаралась не думать о плохом.

Юноша и девушка неловко остановились у кровати больной, не решаясь произнести ни слова. Да и к чему слова? Аггуль, казалось, ничего не слышит, лишь тихий хрип доносился до ребят.

Эрра аккуратно присела на край массивной кровати, по сравнению с которой фигурка старейшины была совсем миниатюрной. Девушка нежно провела рукой по седым прядям старейшины, и в этом жесте отразилось столько тепла.

— Госпожа Аггуль, — прошептала Эрра, — нам так жаль, мы все хотели бы вам помочь…

— Эрра…

— Энки, посмотри в каком она состоянии, а мы ничего не знали. Разве мы никто в этом доме?

— Успокойся, Эрра…

— Не могу, Энки! Я не могу на это просто смотреть!

Девушка не заметила, как повысила голос. Осознав свою дерзость, она резко обернулась. Аггуль открыла глаза и устало смотрела на потревоживших ее отдых детей.

— Что вы здесь делаете?

Эрра не сразу узнала голос старейшины, у девушки даже возникла мысль, что кто-то из слуг спросил ее. Но этот старческий, дребезжащий голос принадлежал именно Аггуль. В ее тоне сквозило недовольство, и девушка резко ощутила стыд и чувство вины.

— Прошу простите нас, госпожа, за неповиновение, — произнес Энки. Он опустил глаза и выглядел действительно пристыженным, хотя Аггуль не произнесла ни слова обвинения в их адрес.

— Мы просто хотели узнать, как вы себя на самом деле чувствуете, нам никто ничего не говорил, и мы решили проверить, — оправдывался Энки.

— Мы? — спросила Аггуль, и Эрра снова вздрогнула от непривычного ей голоса.

— Мы… Это я и Эрра.

Энки благоразумно решил не вмешивать младших в это дело. Пусть попадет только им.

Старейшина в ответ только хмыкнула, а Энки покраснел, догадавшись, что солгать не получилось.

Молчание несколько затянулось. И Эрра решила произнести еще пару слов в свое оправдание.

— Не стоит, девочка, я все понимаю. Ничего не говори.

— Но я ведь ничего и не сказала! — пораженно ответила девушка.

— И не надо говорить, я вижу ваши мысли так же явно, как читаю в книге. Это дар старейшины клана. Чтение мыслей и… — женщина закашлялась, и Эрра поспешно подала ей стакан с водой. Однако Аггуль не смогла его взять, настолько руки ее были слабы, и девушке пришлось напоить ее самой.

— Да-да, чтение мыслей. Как теперь вы ко мне относитесь?

Эрра переглянулась с Энки.

Что это меняло? В любом другом случае, возможно, Эрра бы возмутилась. Это неправильно! У каждого есть свои тайны и мысли, которые человек хотел бы сохранить от чужого глаза. Но, видя Аггуль в таком состоянии, у Эрры даже не возникло мысли ее обвинять.

Старейшина невесело усмехнулась.

— Спасибо и на этом…

Женщина немного помолчала, затем, все же решившись, сказала:

— Мне очень плохо. За мою долгую жизнь я не чувствовала еще такого холода. Он сковал все мое тело… Но это неважно… Теперь, когда я приняла решение. Это не важно.

— Решение?

— Да, решение. Амрит… Он будет вас защищать. Он станет достойным…

— Госпожа Аггуль! Энки зови на помощь, быстрее!

Аггуль словно потеряла остатки сил, ее голова ослабла и упала на подушки, лоб покрылся испариной, и даже простое произнесение слов было непомерным усилием для нее.

Энки сразу же выбежал из комнаты и понесся вниз, к комнатам слуг. Теперь ему не нужно было прятаться, он бежал изо все сил, пока не натолкнулся прямо у входной двери на мужчину.

— Хвала богам! Вы целитель?

— Так и есть, молодой человек. Что-то случилось?

— Да, старейшине хуже, пожалуйста, быстрее!

Немолодой уже целитель довольно быстро поднялся по лестнице к комнате Аггуль. Распахнув дверь, мужчина остановился лишь на миг. Приблизившись к постели больной, он довольно грубо оттолкнул сидевшую рядом Эрру и начал нащупывать пульс. Постепенно морщины на его недовольном лице разгладились, и мужчина облегченно вздохнул.

— Где же все слуги?

Энки и Эрра смущенно переглянулись.

— Мы очень хотели увидеть госпожу старейшину.

— Можете не продолжать! Марш отсюда! И позовите мне Магура!

Эрра и Энки поспешно вышли из спальни старейшины.

— Боги! Мы так виноваты, Энки. Это ужасно. Госпожа Аггуль… Она совсем слаба…

— Зато мы узнали правду, это самое главное. И я не думаю, что наш приход как-то повлиял на состояние госпожи старейшины.

Широкая морщина прорезала лоб Энки. Эрра еще не видела его в таком состоянии. Хотя, безусловно, понимала его. Вопросы так и теснились у нее в голове. Но самым главным был вопрос об их будущем. Эрра стеснялась признаться самой себе, что намного больше ее волнует, что произойдет с ними, если со старейшиной что-то произойдет. Придется ли им уходить туда, откуда они пришли? Но ведь они теперь носят имена Непобежденных. Разве их можно выгнать?

— Боги! О чем я только думаю?! — в сердцах воскликнула Эрра.

Она с Энки спускалась к комнатам слуг, надеясь, что Магур уже вернулся. Если же нет, то им придется идти его искать. Возвращаться к целителю совсем не хотелось.

— Я понимаю, о чем твои мысли, — произнес, не оборачиваясь Энки. — Я тоже волнуюсь, что будет с нами, с госпожой Аггуль. Я немного привык к ней, и так благодарен…

— Энки…

В комнате слуг Магура не было, и Эрра испытала острое разочарование и чувство вины. Девушка уже собиралась выйти из дома и искать Магура на улице, как тот внезапно вошел в комнату. Только взглянув на лица детей, он понял, что что-то случилось, однако не позволил и толики поспешности или неуважение.

— Господин Энки, госпожа Эрра, осмелюсь спросить, что привело вас в комнату для слуг?

— Мы искали тебя, Магур.

Слуга вопросительно посмотрел на Энки, слегка приподняв бровь.

— Что-то случилось, не так ли?

— Госпожа Аггуль, — при этих словах, произнесенных юношей, слуга резко побледнел.

— Что с ней? — довольно громко воскликнул Магур.

— Мы зашли в ее комнату, это была моя идея, — сказал Энки и твердо посмотрел в лицо взволнованному слуге. Видя, что Магур не перебивает его, Энки продолжил:

— Мы хотели знать ее истинное состояние, разве мы не ее воспитанники? Госпожа очнулась и что-то говорила, мы не совсем поняли. Ей стало хуже…

— Как она сейчас себя чувствует? — коротко спросил Магур.

— Целитель у нее, сказал нам быстро позвать вас, Магур. Мы просим прощения, мы не хотели.

Магур жестом остановил юношу.

— Подождите меня здесь, никуда не уходите.

Не дожидаясь ответа, слуга вышел из комнаты.

Минуты текли неспешно, каждый раз словно замедляя ход.

«Наверное, так всегда, когда чего-то ждешь, и не важно, плохого или хорошего», — подумала Эрра.

Энки стоял у окна, выходящего на задний двор. По напряженной позе Эрра без труда поняла, что он сильно взволнован. Энки обычно старался скрыть свои эмоции и становился подобным камню. Лишь в этом доме Эрра увидела его переживания.

Магур вернулся, и Эрра нетерпеливо повернулась к нему.

— На данный момент все хорошо, хвала Богам.

Молодые люди облегченно вздохнули.

— Однако, целитель отчитал меня за небрежение к безопасности. Я совершенно с ним согласен. Вы обманули меня. И что хуже того, впутали детей. Как я понимаю, Айа и Хи тоже в этом участвовали.

Эрра хотела возразить, но передумала. Девушка поняла, что слуга ей не поверит. Жгучий стыд полностью охватил ее.

— Простите нас, Магур! Мы действительно виноваты, — сказал Энки, — тем не менее, мы не чужие в этом доме и имеем право знать.

Эрра удивилась, с каким достоинством говорил Энки, она чувствовала его искреннее сожаление, но вместе с тем он казался таким благородным. Разве можно было его в чем-нибудь обвинять после таких слов?

— Боги! Вы правы, конечно же, вы правы.

Магур неловко сел на видавший виды стул и устало посмотрел на своих господ.

— Моя задача — защищать госпожу Аггуль всеми своими силами, и я не намерен так легко сдаваться.

— Защищать? Магур, мы не совсем понимаем, — Эрра с недоумением оглянулась на Энки, — мы всего лишь хотели узнать о состоянии здоровья госпожи, и мы увидели, что оно плачевное.

— Верно, — Магур лишь коротко кивнул, — совсем недавно я подмечал, что госпоже нездоровится, но она, как всегда, не желала никого волновать. Я полагал, что ее болезнь — следствие переутомления.

— Разве это не так?

— Нет. Целитель провел первый осмотр и частично подтвердил мою мысль. Несомненно, госпожа Аггуль устала, она слишком много на себя взяла. Церемония и все эти гости. Но, — слуга устало опустил голову, — целитель сказал, что ощущает внешнее воздействие, как будто толчок к болезни. Это сделали с ней во время церемонии.

— Сделали?! Я не могу поверить, Магур! Там же были только ко Арджит.

— Не только, госпожа Эрра, но это не важно. На самом деле, именно для ко Арджит госпожа как бельмо в глазу. Ни один другой клан никогда не жаловался, она всегда поддерживала дружеские отношения со всеми. Но Непобежденные… Они всегда ненавидели ее.

Эрра ощутила, как холодок пробежал по ее коже. Отчаянная невероятная мысль вертелась в голове.

— Кто же это, Магур?

— У нас есть одна догадка. На данный момент, только один человек в клане обладает такой силой.

— Кто это?

— Аелла ко Арджит.

Глава 21

Амрит еще никогда не чувствовал такой усталости и такого равнодушия. Ему казалось, что он борется с недвижимой горой. Не было ни сил, ни желания. Стоило ему хоть немного сосредоточиться, собрать те крохи самоконтроля, которые у него еще остались, как наставник «показывал» ему видения за видением, сбивающие своей непоследовательностью и неприкрытостью.

«Как с ним бороться?»

Юноша закрыл глаза. В последнее время он много спал, хотя не всегда понимал разницу между сном и явью.

Амри…

Молодой человек резко подскочил.

«Голос? Я слышал свое имя? Неужели опять наставник…»

Сердце Амрита бешено колотилось, голос прозвучал очень четко и явно, но сейчас в таком состоянии юноша ни в чем не был уверен.

Амри, мальчик мой…

— Кто ты? — молодой человек нервно осмотрелся.

Ты знаешь… Разве не узнаешь мой голос?

— Не может быть! Тетя!

— Ну вот, узнал… Мне сейчас не очень хорошо, так что не перебивай меня, малыш. Мне нужно сказать тебе нечто очень важное. Запоминай сейчас, ты все поймешь, и никому не говори. Понял?

— Да, я все понял, тетя.

Корень ньягродха, лепесток конрай, стебель куши, стебель дурги, вода из подземного источника и капля твоей крови. Повтори Амрит!

Молодой человек повторил.

— Теперь слушай дальше. Все свои силы я отдаю, чтобы этот рецепт впечатался в твой разум накрепко, и чтобы никто не смог его прочесть в твоих мыслях. Не бойся, будешь знать лишь ты один. Но помни, не доверяй эти слова никому. Скажешь их любимому человеку и потеряешь его навсегда… Никому не говори…

— Тетя! Подожди, что это значит?

Амрит напряженно ждал ответа. Тишина в комнате стала почти оглушающей. Юноша, сгорбившись, сидел на краю кровати и вслух размышлял.

— Ньягродха, вроде мировое дерево… Мм, ничего не помню о его свойствах! Что там дальше. Конрай, невзрачная трава, растущая в саду ко Арджит. Дальше! Куша и дурга… Тоже обычные травы… Ничего не понимаю. Какой рецепт? Что за…

Боги!

Амрит резко поднял голову, сердце громко стучало. Внезапная догадка озарила ум юноши и не хотела отпускать.

— Боги! Только не это! Прошу, прошу…

Схватив обеими руками голову, Амрит взвыл от горя и разочарования.

— Тетя, не бросай меня, не оставляй! Я не смогу, я не такой сильный как ты! Прошу, прошу…

Амрит аккуратно и плотно закрыл за собой дверь своей комнаты. Он знал, где сейчас находится наставник и уверенно шел к нему. Удивительно, но чувство слабости покинуло его. Как будто не было ни утомительных тренировок, ни назойливого присутствия наставника в его мыслях. В этот момент Амрит ощущал поразительное чувство спокойствия, уверенности и непогрешимости своего выбора.

Наставник, как обычно, был на своем месте. Нельзя было понять, занят он чем-либо или нет. Большой капюшон закрывал его лицо, а свободный плащ скрывал тело.

Ты сегодня рано, Амрит. Что случилось?

Амрит недовольно поморщился, когда голос наставника прозвучал в его голове.

— Наставник, я хочу покинуть вас. С моей тетей что-то случилось, я должен отбыть в Балию как можно скорее.

Даже так? Интересно… Но я не отпущу тебя, Амрит. Наше обучение не окончено.

— Я и не собирался спрашивать вашего разрешения, наставник, я просто сообщаю вам о своем решении, — твердо ответил Амрит.

Тогда докажи, что можешь уйти.

— Доказать? Я не собираюсь ничего доказывать!

Амрит развернулся спиной к наставнику, чувствуя, как воцарившееся в его душе хладнокровие и решимость капля за каплей покидают его. Не успев сделать несколько шагов, Амрит всем своим существом понял, что его ожидает новое видение наставника. Его ноги подкосились, и юноша рухнул на колени, голова вскипела от нахлынувших образов, и видение вновь охватило его.

Темная комната, такая знакомая. Амрит знал здесь все вещи, каждый уголок. Комната старейшины. Как всегда, шторы закрыты. Когда Аггуль отдыхала, она любила полумрак, он навевал спокойствие.

Внимание юноши привлекает массивная кровать. Он подходит ближе, почему-то стараясь не шуметь. То, что он видит, заставляет его кричать, но крика не слышно. Аггуль, словно неживая, лежит на кровати. Властное некогда лицо утратило решимость и волю. Сейчас Амрит видит обычную старуху, сведшую от боли челюсти. Но куда больнее стало самому Амриту. Стиснув кулаки, он запрокинул голову наверх.

Видение медленно гасло, оставляя горькое послевкусие и тупую печаль.

— Наставник, вы знали? Давно это происходит?

Какое-то время…

Другого ответа Амрит и не ждал.

— Это можно остановить?

Амрит, ты можешь замедлить увядание цветка, но время есть время. От него не убежать.

— Я должен быть там! Отпустите меня! — Амрит с мольбой посмотрел на учителя.

Мгновения словно превратились в бесконечность, пока наставник думал.

— Хорошо, но я поеду с тобой, Амрит.

Юноша вздрогнул от неожиданности. Голос звучал не в его голове как обычно. Наставник сам заговорил с ним. Но еще больше Амрит удивился, когда его собеседник снял свой балахон и посмотрел на Амрита своими юными зеленовато-голубыми глазами.

— Аелла ко Арджит? — спросил недоуменно Энки.

— Да, — устало ответил Магур и присел на стоявший рядом простой стул, — скорее всего, она. Мы всего лишь слуги, но подчас видим многое.

— Что мы можем сделать, Магур?

Слуга ненадолго задумался.

— Полагаю, вам можно разрешить быть рядом со старейшиной…

Энки и Эрра радостно переглянулись.

— Однако, вы не должны беспокоить ее. Сейчас она в очень шатком состоянии, да и возраст… Боюсь, мы ничего не сможем сделать…

Эрра поразилась, сколько отчаяния плескалось во взгляде Магура.

«Конечно, здешние слуги любят ее, да и как можно ее не любить…»

— И еще, — Магур собрался и произнес довольно строго, — думаю, для госпожи старейшины самым главным лекарством была бы ваша добросовестная учеба. Ни в коем случае не прекращайте свою работу и не сдавайтесь. В этом ваше спасение.

— Что ты такое говоришь…

— Мы все поняли, Магур, — Энки торопливо перебил Эрру и добавил, — пожалуйста, зови нас в любом случае и еще раз извини, мы не хотели неприятностей.

Слуга в ответ только слабо кивнул.

Следующий день прошел в хлопотах. С утра Эрра и Энки, как обычно, занимались. Причем Джоти был поражен их рвением. После теоретических занятий, они вместе наскоро пообедали, затем, переодевшись, отправились на тренировки. Мастер Эвр довольно кивал головой, обещая усложнение текущей программы упражнений.

Эрра нетерпеливо поглядывала на Энки и на массивные темные часы, висящие на стене. Время не желало сдвигаться с мертвой точки, и девушке казалось, что стрелки перемещаются только благодаря ее мысленным усилиям.

Однако, когда маленькая стрелка достигла цифры 4, Эрра вздрогнула от неожиданности и вопросительно посмотрела на мастера Эвра.

— Идите уже! Итак, часы насквозь взглядом прожгли.

Эрра благодарно кивнула.

— И еще, госпожа Эрра, — впервые за занятие подал голос мастер Бирн, — позаботьтесь о госпоже Аггуль.

Эрра тихо зашла в комнату старейшины. Ей никто не мешал, но незримое присутствие слуг ощущалось всей кожей. Видимо, Магур больше не желал совершения ошибок. В комнате было относительно прохладно. Сквозь открытое окно проходил ветерок, раздувая тяжелые темные шторы. Состояние старейшины не изменилось, но спокойнее никому не стало. Неизвестность давила тяжким грузом, заставляя ерзать по ночам от бессонницы.

Девушка тихо подошла к постели Аггуль. Казалось, старейшина похудела еще больше. Сейчас она напоминала лишь бледную тень былой себя. Заострившееся лицо сделало ее облик совсем уж неприглядным. Властные глаза были закрыты, и никто бы не испытал страха или уважения перед такой госпожой старейшиной.

Эрра отогнала нерадостные мысли. Затем она сменила компресс Аггуль и ласково погладила старейшину по голове.

— Мы очень ждем вашего выздоровления, госпожа старейшина. Не волнуйтесь ни о чем. Мы присматриваем за домом. Сегодня приходил поверенный. Магур встретил его и принимал вместе с Энки. Поверенный рассказывал о состояниях дел. И, как сказал Энки, все хорошо и не требует срочного вмешательства.

Эрра продолжала тихо рассказывать о произошедшем сегодня. Она не знала, слышит ли ее Аггуль или нет, но ей казалось правильным, что эта сильная женщина не будет одна. Сегодня Эрра сама вызвалась посидеть с Аггуль, в то время как Энки отправился выполнять накопившееся домашнее задание. Кроме того, Энки взял на себя большую ответственность в недавнее время и стал отвечать за дом старейшины. Конечно, ему во многом помогал Магур, но юноша и сам старался оказаться полезным. Как ни странно, такое положение вещей всем обитателям дома показалось нормальным. И номинально Энки стал главой дома на время болезни старейшины.

— Сегодня мы получили письмо, госпожа старейшина. Возвращается Амрит.

Эрра продолжала говорить и тихо помешивала лекарство, оставленное целителем.

— Это же хорошая новость, госпожа, — ласково улыбнулась девушка и осторожно приподняла голову Аггуль, а затем маленькой ложечкой начала вливать в рот лекарство.

Затем Эрра решила еще немного посидеть рядом. Благо, с собой было несколько учебников, и девушка, удобно устроившись в кресле напротив кровати, принялась читать.

Глава 22

— Итак, сколько же нам ждать? Вы заверяли, уважаемая госпожа, что новая сила может преодолеть известную нам преграду.

Этот осторожный и язвительный старик всегда нервировал Аеллу. Так и теперь, вместо того, чтобы сделать хоть что-то существенное самому, он требует у них отчета, как будто является главным. Хотя, стоит отметить, Аелла и сама была удивлена. Все должно было пройти быстрее, и, самое главное, естественно. Разве бы удивился кто-нибудь, узнав, что пожилая женщина скончалась от сердечного приступа в ее-то годы? Так нет. Этого не произошло. Информация из главного дома семьи была довольна скудна. Эти чертовы верные слуги! Но одно Аелла знала: Аггуль серьезно больна. Но все же цель была иной.

— Что же вы молчите, госпожа?

— Что я могу сказать вам, уважаемый? — на лице Аеллы появилось довольно наивное выражение, — кто же знал, что так получится? Видимо, старейшина и, правда, сильна духом, но сути это не меняет. Сила была задействована, а значит и результат скоро будет виден.

— Не старайтесь выглядеть глупее, чем вы есть, Аелла! Ваша, так называемая, детская наивность меня не обманет. Я в курсе ваших махинаций, так что давайте по существу. Любой целитель (а то, что он уже побывал в доме старейшины — свершившийся факт) обнаружит магическое вмешательство! Причем, несомненно, ментального плана, так как физическая магия не нанесет старейшине никакого вреда. А теперь, уважаемая, — в голосе мужчины послышалась явная издевка, — давайте, вспомним, сколько в вашем клане ментальных магов. Ну же, посчитайте!

Аелла подавила наступающее раздражение и вежливо улыбнулась говорящему.

— Боюсь, вы правы. Мой человек не справился с поставленной задачей, и я готова взять ответственность на себя.

— Не говорите глупостей! Найдите кого-нибудь, придумайте историю и отдайте его с потрохами! Да хотя бы, этого вашего таинственного человека. Ведь именно он не смог организовать все быстро.

Последнее слово мужчина просто выплюнул и вопросительно взглянул на Аеллу. Та, в свою очередь, не могла тягаться со своим собеседником, поэтому виновато опустила глаза и грустно произнесла:

— Как скажете, уважаемый!

Мужчина удовлетворенно кивнул и, наконец, соизволил обратить внимание на остальную аудиторию.

— Что же, если это дело решено, перейдем к следующему.

— Господин Дрихус, вы установили связь с управляющим клана?

— Да, уважаемый, однако, тот сделал вид, что не понимает, о чем идет речь и отказался помочь нам.

Аелла заметила, как мужчина закатил глаза.

— Вот чего не отнимешь у старейшины, так это умение подбирать людей. Вы же, уважаемый Дрихус, работаете плохо. Нужно найти рычаги давления. Ну, что вы как дети малые! Наверняка, у управляющего есть красавица жена, пара малышей или бабушка за городом. Найдите их, а дальше вы сами знаете, как поступить. Почему я рассказываю вам прописные истины? У нас остается в запасе пара дней, и, если мы хотим хоть что-то выжать из этой ситуации, то давайте сделаем это!

— Господин Ашока, хотя бы вы порадуйте меня новостями.

Крупный мужчина медленно поднялся со своего места, и Аелла заметила нотку превосходства во взгляде своего союзника.

— Три военные школы взяты под наш полный контроль. Помимо того, что мы внедрили своих людей в руководство, нам также удалось немного подчистить план обучения и ужесточить требования для людей сомнительной репутации.

— Хм, ну что же, хоть что-то хорошее. Примите мои поздравления, господин Ашока.

Мужчина в ответ с достоинством кивнул и занял свое место.

— Не мне вам говорить, что это наш последний шанс. Однако, при всех ваших неудачах, самое существенное нам все же удалось.

— Что же это, уважаемый? — вежливо спросила Аелла.

— Старейшина Аггуль не назначила преемника, и должность старейшины остается открытой. Это нам на руку. После ее кончины начнется паника, и мы сможем привести наш конечный план в действие.

— Позвольте, уважаемый, — перебил Дрихус, — а как же рецепт настоя, который все мы принимали в свое время? Что же нам теперь делать без него?

— Об этом не волнуйтесь, господа. Другие семьи откроют нам свои секреты, если мы уберем эту женщину с дороги.

— Но это секреты других семей, они могут и не… — засомневалась Аелла.

Мужчина быстро взглянул на Аеллу, и та так и не договорила последние слова, сжавшись от страха. Мужчина лишь усмехнулся в ответ. Этим жалким заговорщикам не нужно знать истинной его цели.

Сегодня Энки был довольно задумчивым, и довольно часто Эрра ловила его отсутствующий взгляд. Подобное поведение на занятиях было недопустимым, и юноша уже заработал пару предупреждений. Удивительно, Энки пользовался определенным уважением среди прислуги дома, но во время занятий никто не делал ему поблажек, которых молодой человек и не просил.

После очередного урока Эрра не выдержала и спросила:

— Что с тобой сегодня? Ты сам не свой, Энки.

Юноша в ответ немного растерянно моргнул, словно прогоняя надоедливые мысли.

— Мы получили неприятные новости, Эрра. Кажется, враги старейшины не дремлют. Да еще Амрита нет на месте, даже посоветоваться не с кем.

— Посоветуйся со мной.

Энки удивленно взглянул на девушку.

— Ну, я имею в виду, что ты ничего не теряешь, а я, возможно, смогу что-нибудь и предложить.

Немного подумав, юноша кивнул и начал рассказывать. Оказывается, в последнее время управляющий делами клана получал недвусмысленные предложения, подразумевающие уведомление какой-то третьей стороны о делах ко Арджит. За ценные сведения и помощь предлагались баснословные суммы, которых хватило бы не только на безбедное существование для самого управляющего, но и для многих поколений его потомков. Однако, сам управляющий не был по природе корыстным человеком, скорее слишком увлеченным своей работой и ценящим доброе имя семьи, поэтому на поступившие предложения он ответил категоричным отказом. Вся суть заключалась в том, что теперь он опасается за свою семью, а она у него немаленькая.

— Понимаешь, Эрра, я думаю, у него есть все основания бояться.

— Вне всяких сомнений, Энки. Расскажи о семье управляющего.

— Мм, он упоминал себя и жену естественно, три взрослых дочери и вроде бы сын 7 лет.

— Так-так, мне кажется, мы можем забрать их к себе.

— Что? К себе?

— Все довольно просто, — Эрра слегка развела руками, — сам посуди, у нас есть наставники и слуги, но совсем нет друзей одного с нами возраста, да и Айа с Хи тоже постоянно вдвоем. Пусть эти девушки учатся с нами, заодно помогут нам пообвыкнуть. А мальчик может заниматься с тобой и Джоти. Затем, при удачном стечении обстоятельств им можно будет найти применение в семье. И, — Эрра сделала ударение на слове, — нам пора подыскивать себе людей, верных нам самим и семье. Разве не подойдут для этого дети человека, отказавшегося от огромной взятки?

Энки радостно кивнул в ответ.

— Я предложу эту идею Магуру и посоветуюсь с Джоти.

— С Джоти?

— Да, я уверен в нем, ты не против?

— Нисколько.

Глава 23

Таких грязных и неприятных таверн Амрит еще никогда не встречал. Тем более для него было дикостью видеть подобное в Балии, где, казалось, был порядок во всем. Но вот он сидит за давненько немытым столом и держит в руках кружку какого-то пойла. Принюхавшись к напитку, юноша брезгливо сморщился, и поставил его обратно на стол. После этого Амриту очень захотелось вытереть руки.

Дым от курящих людей полностью поглотил таверну, порождая таинственный полумрак, среди которого нельзя было разобрать даже своего соседа, что уж говорить о тех темных углах, на которые невольно косился Амрит.

— Скажи мне еще раз, почему я нахожусь в таком месте?

Собеседник Амрита слегка пожал плечами и, как ни в чем не бывало, выпил свой напиток. И хотя лицо было скрыто капюшоном плаща, Амрит мог поклясться, что этот человек даже не поморщился. Свои наблюдения молодой человек старался держать при себе, потому что его бывший наставник (а это именно он сидел с ним за одним столом в этом злачном месте) с легкостью читал его мысли, хотя, по идее, не должен был.

— Игнорируешь меня? Ну и ладно…

— Нет, не игнорирую. Что тебя не устраивает?

— Ты прекрасно знаешь, Хадад. Это место… Я не должен быть здесь.

Собеседник Амрита тяжело вздохнул.

— Нет, как раз здесь ты быть должен, Амрит. Здесь тебя никто не найдет.

— Да уж, наверное, но зачем мне прятаться? Я должен быть с тетей.

— Боюсь, ты уже не сможешь ей помочь, Амрит…

— Не говори ерунду!

Разговор был прерван появившейся служанкой. Амрит слегка покосился на женщину, стоявшую перед ним и не смог сдержать дрожи. Уродливое лицо не могли скрыть ни темный платок, ни опутывающая женщину, теплая, но видавшая виды, накидка.

— Чего изволите? — женщина произнесла это таким тоном, словно требовала кошелек на большой дороге.

— Ээ…

— Две порции баранины с луком и поживее! — гаркнул не своим голосом Хадад.

Женщина развернулась и ушла, а Амрит вновь поразился своему собеседнику и его манере меняться и приспосабливаться. В любом месте он сойдет за своего. Такое умение было удивительным. Лишь прирожденная смекалка.

— Не думай обо мне слишком много, Амрит.

Юноша резко вздрогнул и даже слегка покраснел.

— Когда ты перестанешь читать мои мысли?

— Тогда, когда ты научишься их прятать.

На это Амриту сказать было нечего, и он отвернулся.

Следующая неделя промелькнула словно один день. Еще никогда раньше Эрра не была так морально и физически измучена. Многочисленные занятия сменяли другие не менее утомительные занятия, причем все наставники будто сговорились и решили устроить своим подопечным «сладкую» жизнь. Теперь Эрра с улыбкой вспоминала тот момент, когда она не смогла подняться по канату. Сейчас же после тяжелых физических нагрузок она приползала в свою комнату и около часа просто лежала не шевелясь. Болела буквально каждая частичка тела. Но девушка не жаловалась. Это знание было необходимым, как и те теоретические навыки, которые они получали.

Прошло не так много времени, а они с Энки уже знали историю создания империи, всю истории Балии, усовершенствовали свой родной язык и довольно бегло говорили на нескольких иностранных. Придет время, и Эрра не посрамит своего нового имени, никто не сможет унизить ее или Энки. К тому же, учиться ей нравилось всегда. Наверное, это в крови.

Эрра слегка поморщилась от возникших воспоминаний. О матери не хотелось думать совсем. Сейчас тем для размышления хватало. За неделю ситуация немного прояснилась, и Эрра определила ее для себя как попытку смены власти. Состояние здоровья старейшины не улучшилось ни на йоту. Женщина почти не просыпалась, и сон ее был какой-то беспокойный. Эрра постоянно в свободные минуты сидела рядом с Аггуль и видела, как та ворочается и стонет. Это зрелище было мучительным и, конечно же, не вселяло оптимизма.

Каждый день приходил целитель, но диагноз оставался прежним: состояние Аггуль вызвано магическими причинами, причем поработал явно неслабый ментат, что тоже было довольно странно, так как в клане ко Арджит ментальные маги были редкостью. Об этом говорил тот факт, что старейшина клана сама сильный ментальный маг. Причем, как поведали Эрре наставники, подобных магов в семье трое, одним из которых является старейшина. Кто двое других? Из многочисленных намеков прислуги и наставников, догадаться было несложно. Аелла ко Арджит имела довольно посредственные способности в совокупности с довольно честолюбивыми планами, оправдывая их самым тесным родством с предыдущим старейшиной. Среди живущих ко Арджит эта женщина была ему ближе всех по крови. Логично, что ее не устраивало текущее положение дел.

Эрра слегка передернула плечами. Это были лишь подозрения, причем бездоказательные. Ухудшал положение тот факт, что Аелла была матерью Амрита, а представить этого парня предателем у Эрры почему-то не получалось.

Пока что все складывалось против них. Положение приемных детей старейшины было шатким. Девушка прекрасно отдавала себе отчет в предстоящих событиях. При неудачном стечении обстоятельств (о чем Эрра старалась не думать) самым плохим был неопределенный статус Айи и Хи. Они не прошли церемонию и ни на что претендовать не могли. И это в лучшем случае. В худшем… Кто мог поручиться за их жизни?

Однако, сейчас Эрру волновал больше другой вопрос. Их способности. За исключением кратковременных проявлений силы, ничего не происходило. Эрра нервничала, Джоти злился, а Энки тихо сходил с ума. Они старались не говорить об этом, но незримое препятствие в виде отсутствия магических способностей реяло перед ними.

Казалось, наставники все понимают и нередко рассказывают им, что сила появляется только в тот момент, когда действительно нужна, и приручить ее крайне сложно. Но эти слова не утешают, и сейчас особенно не хватает разговоров с госпожой Аггуль. Она бы посоветовала, она ведь все знает…

Иногда Эрре представлялось, что вместе со старейшиной заснули и их силы, а в то, что они есть, девушка даже не сомневалась. Ведь она видела своими глазами ауры окружающих ее, а Энки смог спасти ее от падения.

Но как их пробудить?

Эрра вновь тяжело вздохнула.

— О чем задумалась?

Девушка резко обернулась. Перед ней стоял незнакомый человек, одетый в традиционные цвета клана.

— Кто вы?

— Эх, куда канула вежливость? Никто не хочет больше вежливо вести беседу…

Эрра вскочила с кресла и направилась к незнакомцу. Она была уверена, что не видела его раньше, хотя теперь знала всех слуг и работников дома в лицо.

— Кто вы такой?

— Я?

— Да, именно вы, — Эрра уже начала сердиться, этот скользкий тип определенно нервировал ее.

— Я здесь живу, девочка, и подольше твоего.

— Живете? Я вас никогда не видела, а я знаю здесь всех!

— Так уж и всех. Ну-ну…

— Вы не ответили на мой вопрос. Как вас зовут?

— Можешь звать меня просто Эр.

— Эр? Какое-то дурацкое имя… — тихо пробормотала Эрра.

— Уж твое-то не лучше, девочка, которое носит мужское имя. И о чем только думала твоя мать?

— Да как вы смеете?! Откуда вы…

— Эрра, ты где? — из-за двери послышался голос Энки, и девушка отвернулась на мгновение от незнакомца.

— Я в библиотеке, Энки! А вы сейчас…

Однако теперь перед Эррой никого не было, комната была пуста, только она в окружении множества книг.

— Ты с кем-то разговаривала? — Энки спросил так близко, что девушка почувствовала его дыхание на своей щеке и вздрогнула.

— Вообще-то да.

Эрра повернулась и пристально посмотрела на Энки.

— Ты ведь мне поверишь и не будешь смеяться, правда?

— Можешь не сомневаться, Эрра. Что случилось?

— Мне кажется, я видела призрака… — совсем тихо сказала девушка, но Энки все равно ее услышал, и, к радости Эрры не стал сводить ее с ума многочисленными вопросами и сочувствующими взглядами.

— Почему ты так решила? — голос юноши был ровным и спокойным, как будто они говорили о выборе костюмов для вечернего ужина.

— Он появился внезапно, мужчина… Я не слышала, как он вошел, и я ни разу не видела его в замке.

На эти слова молодой человек ощутимо нахмурился.

— Продолжай, Эрра.

— Он представился как Эр… Мне это имя показалось странным, ну каким-то простым, как…

— Как наши имена, я тебя понял, что было дальше?

Девушка судорожно вздохнула.

— Он вел себя странно и говорил так, будто знает меня, он даже упомянул мою мать, а я ведь никому не говорила, даже тебе… Ну, вот откуда он знает?! А потом я услышала твой голос и отвернулась от него, через секунду его не было. А он стоял прямо здесь!

Девушка протянула руку и указала на место, где минуту назад находился человек, представившийся как Эр.

— Не волнуйся и не забивай себе голову раньше времени, Эрра, — Энки подошел близко к девушке и неловко ее приобнял, похлопывая по спине, — как бы то ни было, мы совсем еще новички в этом доме, да и в делах аристократов тоже. Я спрошу Магура об этом человеке, мы все узнаем, обещаю.

— Хорошо спасибо тебе, Энки.

Девушка уткнулась носом ему в грудь и ощутила удивительное спокойствие. Энки обнимал ее так, словно боялся прикоснуться сильнее, а она даже за этим таким неопытным кольцом рук чувствовала себя как за каменной стеной. Уверенно.

Глава 24

Ночь опустилась на главный дом клана, но бдительные слуги не спешили покидать свои места. Тревожные слухи сделали свое дело: теперь охраны было больше, чем прежде, по дому, тут и там, ходили немногословные люди, одетые в темные цвета клана с неброскими серебряными нашивками. Покои старейшины сторожили как никогда, никто не мог попасть в комнаты главы клана. Однако…

— Ты всегда любила полумрак, моя дорогая, — мужчина подошел к кровати старейшины и присел на самый край, — совсем не изменилась, мой белый цветок…

Лежащая женщина слегка поморщилась, и бисеринки пота собрались на лбу. Она очень неторопливо открывала глаза, подернутые серой дымкой. Такое небольшое усилие далось Аггуль не сразу.

— Кто…

— Моя бедная, слишком тяжелую ношу я свалил на тебя.

Женщина резко дернулась, и бледность тут же охватила ее лицо. Широко распахнутые глаза Аггуль не верили тому, что видели.

— Ты пришел за мной?

Мужчина с грустью посмотрел на старейшину и кивнул.

— Ничего не бойся, я стану твоим проводником, буду рядом. Как, впрочем, и всегда.

Женщина ощутила неимоверную легкость, боль, сковавшая ее тело, уходила.

— Я не хочу, — еле слышно прошептала Аггуль.

— Знаю.

— Мои дети…

Мужчина ласково улыбнулся.

— Я позабочусь о них, обещаю. Иди ко мне.

Аггуль не могла поверить своим глазам, она так легко поднялась с постели. И ее походка, она была наполнена молодостью, силой! Женщина взглянула в зеркало, и даже ночь не смогла скрыть то, что она увидела. Себя, такую юную…

— Эрагаль…

— Пойдем, мой белый цветок.

С деревянного потолка свисала длинная паутина, и Амрит, лежа на спине, внимательно ее рассматривал. Вот, мелкий мотылек скользнул в сторону хитроумной ловушки и тут же напрочь в ней застрял. Охотник не заставил себя долго ждать. Черный паук неторопливо двигался к своей жертве, та в свою очередь отчаянно дергалась, пытаясь вырваться на свободу.

«Итог всегда один? Сколько не дергайся, все равно умрешь…»

Амрит отвел взгляд от паутины. В этот момент он почувствовал какое-то брезгливое отношение к увиденному, хотя раньше не отличался особой чувствительностью. Так как в номере не было ничего более занимательного, чем возня паука со своей жертвой, волей-неволей, юноша обратил внимание на своего напарника.

Хадад, словно чувствуя его взгляд, повернулся и заворочался во сне.

«Первый раз вижу его спящим. Надо же, как обычный человек…»

Поневоле взгляд снова метнулся к паутине. Паук приблизился к мотыльку и собирался начать свое грязное дело. Тяжело вздохнув, Амрит махнул рукой и разорвал паутину. Мотылек отчаянно взмахнул крыльями и полетел к потолку. Амриту почудилось в глазах паука осуждение.

«Я схожу с ума…»

— Ты не прав, Амрит.

Молодой человек даже не вздрогнул, он уже привык к этому голосу и вмешательству в свои мысли.

«В чем же?»

— В том, что итог всегда один, сколько не сопротивляйся. Ты не прав, — снова повторил Хадад.

«Думаешь? Я бы не стал говорить так категорично. Законы природы и все такое…»

Внезапно резкая боль пронзила тело юноши. Скорчившись на кровати, он тихо взвыл. Хадад резко подскочил с кровати и бросился к нему. Боль не была похожа ни на что испытанное ранее. Казалось, его тело режут, кромсают на мелкие кусочки. Болел каждый сустав, каждая косточка. Эпицентр боли сосредоточился в голове, буквально заставляя Амрита умирать.

Краем сознания он уловил, что Хадад держит его крепко за руки и что-то шепчет, но красное марево перед глазами и непрекращающаяся агония охватили все его существо, выметая все мысли кроме одной — скорее бы конец.

Через секунду, показавшуюся ему вечностью, юноша потерял сознание.

Пробуждение было странным. Амрит хотел открыть глаза, но не мог. На миг его охватила паника, и сердце бешено заколотилось, но тихий шепот сидящего рядом человека успокоил.

«Хадад», — подумал Амрит.

— Тихо-тихо, все будет нормально, не шевелись.

«А я и не могу», — с какой-то апатией подумал Амрит.

— Все произошло так, как я и думал. Скучно, но слово сдержать придется.

Амрит не мог уловить сути сказанного и снова провалился в забытье. И вновь тихий шепот Хадада сопровождал его покой.

Эрра поняла, что мирное время, отведенное им, закончилось. Больше не будет прогулок по саду и беззаботной болтовни с Айей и Хи, легких ужинов и тихих вечерних посиделок с Энки. Когда она это поняла? Возможно, когда увидела окаменевшее лицо Энки и красные от слез личики младших сестер. Или, может быть, просто при виде ошарашенной прислуги осознала неизбежное. То, что должно было произойти рано или поздно.

Почему-то Эрра не плакала, ей было грустно, но слез, как таковых, не было. Вместо этого накатило чувство страха и, как ни странно, ответственности. А еще не хватало мужества признать главное. Аггуль больше нет. Кто теперь их защитит? Кому они нужны кроме нее? У них нет сил, нет покровителей. А еще Айа и Хи, о которых другим ко Арджит знать не полагается…

Дом изменился. Появилось много незнакомых людей. Охрана, как поняла Эрра по серебристым нашивкам. Много простых людей у ворот. Чего они хотели?

Энки появлялся редко и только на занятиях. Казалось странным, но занятия в тот день, да и на следующий тоже продолжались, как будто наставники решили выжать из них максимум усилий, несмотря ни на что.

Все жили в ожидании ритуала. Оказывается, надо было подождать 3 дня. Эрра не знала, зачем, но так было положено. Через 3 дня съедутся представители клана и проводят в последний путь старейшину Аггуль. Сейчас рядом с телом (Эрра содрогалась только от одной этой мысли) были какие-то женщины. На вопрос Эрры, можно ли зайти в комнату, резко постаревший Магур отрицательно покачал головой и ответил, что старейшину готовят к погребению, омывают и читают положенные молитвы.

Однако, спустя пару часов, когда Эрра проходила мимо комнаты Аггуль, она увидела Айу и Хи, сидящих прямо на полу возле закрытой двери. Девочки отказывались уходить и их перестали трогать. Эрра им немного завидовала.

А еще приходили неясные слухи. Говорили о волнениях в военных школах ко Арджит, потасовках и столкновениях на улице Балии, на которые хранители порядка закрывали глаза.

Эрра боялась, и не скрывала этого. Вечером она пришла в комнату Энки и Джоти. Оба молодых человека сидели за столом, заваленным кипами бумаг, и тихо спорили. Услышав звук открывающейся двери, Энки обернулся.

— Эрра, что ты здесь делаешь?

— Пришла, просто посидеть с вами, не могу уснуть.

Джоти понятливо хмыкнул и снова уткнулся в бумаги.

— Тебе лучше поспать все же, завтра трудный день.

Да, завтра… Завтра решится их судьба.

— Я тебе мешаю?

— Нет, что ты!

Эрра не смогла не улыбнуться, но улыбка получилась какой-то жалкой.

— Мне страшно.

Энки нахмурился, а Джоти продолжал усиленно делать вид, что работает.

— Почему?

— Как это почему, Энки? Разве ты не понимаешь, завтра они будут здесь. Все, Непобежденные. Ты думаешь, они нас примут с распростертыми объятьями? Или ты думаешь, они обрадуются Айе и Хи?

— Я так не думаю.

— Почему же ты так спокоен?!

Энки в ответ лишь устало посмотрел.

— Просто я не собираюсь сдаваться раньше времени.

Эрра почувствовала, что краснеет.

— Вот как…

— Ты не так поняла меня. Я не стану нервничать только из-за того, что кучка аристократов будет делить власть. Кроме того, у нас с Джоти есть план.

— План? — Эрра посмотрела на Джоти. Тот ни капли не изменился в лице.

«Как много он, оказывается, не договаривал», — подумала девушка.

Эта мысль неприятно кольнула, но Эрра взяла себя в руки.

Словно почувствовав состояние Эрры, Энки тихо сказал:

— Извини.

Эрра в ответ лишь пожала плечами и уловила сочувствующий взгляд Джоти.

— Хорошо, что за план?

— Ничего особенного, — ответил Энки, не глядя на Эрру.

— Ясно…

«Он не хочет мне говорить, не доверяет».

Энки все так же не смотрел в ее сторону, но Эрру сейчас это не волновало. Ее названный брат мог сколько угодно играть роль главного в семье, делу это определенно не помешает. Поэтому Эрра придвинулась ближе к столу и спросила:

— Что конкретно нужно искать?

Небольшая пауза продлилась пару минут, прежде чем Джоти подсел вплотную к девушке и указал на список заранее составленных вопросов. Эрра хмуро кивнула и принялась разворачивать свитки. Спустя минуту, она ощутила за спиной подвинувшегося вплотную Энки, который, ни говоря ни слова, тоже стал читать документы.

Эрра резко проснулась. Странно, но последнее, что она помнила, был просмотр многочисленных свитков с документами, поиск фактов и все. Вроде бы буквы стали расплываться и больше Эрра ничего не видела и не слышала. Девушка спустила ноги с кровати и провела рукой по удивительно мягкому покрывалу. Приятные ощущения. Слева от постели было большое зеркало в полный рост, и Эрра поневоле посмотрела на себя. Темные волосы слегка запутались, глаза блестели как-то лихорадочно, а темные пятна под глазами говорили красноречивее любых слов.

Эрра резко махнула головой и быстро встала. Девушка уже собиралась пойти в ванную комнату, как дверь осторожно открылась, и перед Эррой появилась прислужница.

— Господин Энки, попросил привести вас в порядок, моя госпожа.

Эрра удивленно вздернула брови. Еще никогда раньше она не слышала, чтобы слуги отзывались об Энки с таким почтением.

— Да-да, конечно, я как раз собиралась в ванную.

— Я вам помогу, моя госпожа.

Прислужница растерла Эрру благоухающим маслом. Запах был едва уловим, но девушке ощутимо полегчало. Затем она долго поливала Эрру какой-то ароматной водой.

— Мы не опоздаем?

— Нет, моя госпожа. Церемония назначена на вечер, и в доме пока еще никого нет, но, в любом случае, вам лучше быть в своей комнате.

«И не высовываться», — добавила про себя Эрра.

— Хорошо, тогда продолжим.

Прислужница как-то довольно улыбнулась, а Эрра задумалась. Мысли прояснялись, может, из-за поразительных запахов, витавших в воздухе, а, может быть, потому что девушка окончательно проснулась.

— Как думаешь, что нас ждет? — Эрра жалобно взглянула на смешивающую ароматы девушку.

Прислужница долго не отвечала и Эрра, откинувшись на спинку ванны, снова задумалась.

— Я думаю, господин Энки обо всем позаботится.

Голос девушки звучал уверенно, не допуская ни капли колебаний или сомнений.

— Я — ужасная трусиха, — невесело созналась Эрра.

Прислужница ласково улыбнулась и покачала головой.

Спустя несколько часов Эрра была полностью одета. Черное траурное платье, на этот раз без серебряных вставок, густая, по-простому заплетенная, коса, вот и все. Никаких украшений, положенных по статусу или иных безделушек. Зато чистый, ясный взгляд, не напоминающий о бессонной ночи и поразительное спокойствие.

— Благодарю тебя, я бы сама не справилась, — сказала Эрра.

— Не стоит, моя госпожа, — прислужница низко склонилась и покинула комнату.

Эрра еще долго сидела на постели, напротив зеркала, но мысли ее были далеко. Зато стук в дверь и голос очередной прислужницы, зовущей ее на ритуал захоронения, она услышала сразу.

Глава 25

Эрра неторопливо шла за прислужницей. В доме было очень тихо, видимо, основные гости уже приехали и находились в общем зале. Про себя поблагодарив Энки за заботу, Эрра искренне радовалась, что хотя бы до этого момента была лишена чести видеть кого-либо из Непобежденных. Сейчас девушка чувствовала себя спокойно и уверенно. Ей было интересно, как там Айа и Хи. Естественно, их не пустят на совет и на церемонию, так как только прошедшие посвящение могли присутствовать на столь важном действе.

Вот, они подошли к массивным дверям, где Эрру уже ждали. Энки лениво рассматривал настенные фрески, всем своим видов выражая полную невозмутимость. Джоти стоял рядом и читал какие-то листы, словно репетировал речь, однако тоже не выказывал и толики волнения.

Прислужница низко поклонилась молодым людям и ушла.

— Готова? — спросил Энки, пристально оглядывая сестру с головы до ног.

— Конечно, — Эрра слегка улыбнулась и положила руку на локоть Энки. Джоти остался позади.

Массивные двери стали тяжело открываться, и Эрра услышала произнесенное громким голосом:

— Энки ко Арджит и Эрра ко Арджит, воспитанники госпожи старейшины Аггуль ко Арджит.

Эрра сделала шаг и оказалась в объятьях липкой тишины, наполненной нервозным ожиданием и неприязнью. Она не слышала, как объявили Джоти, просто шла вперед, ведомая своим названным братом.

Магур стоял впереди и, поклонившись, указал им на их места. Эрра слегка удивилась тому факту, что им предложили главные места, по правую сторону от пустующего кресла старейшины. Девушка вопросительно взглянула на Магура, но тот упорно продолжал указывать на соответствующие кресла. Не давая паузе затянуться еще больше, Энки пошел вперед и аккуратно посадил Эрру, только затем присел сам. Джоти сел позади, то есть находился во втором круге мест, самые же близкие были в первом.

Оказалось, что они были последними и, вне всяких сомнений, ждали только их. Почему так получилось? Эрра старалась не задумываться особо, но ощущение некой неловкости витало в воздухе.

Тем временем, Магур вышел из зала и с видимым трудом закрыл за собой дверь, тем самым оставив их наедине с ко Арджит. Видимо, слуги на совет также не допускались.

Пожилой мужчина встал со своего места и вошел в круг. Эрра только сейчас заметила интересное расположение мест. Все кресла стояли в два круга, причем на полу виднелся четко очерченный круг. Он слегка светился. Стоящий в центре зала мужчина невозмутимо посмотрел на мерцающую линию и произнес:

— Приветствую Непобежденных!

— Приветствую! — хором разнеслось со всех мест.

— Объявляю совет клана открытым.

Мужчина выдержал небольшую паузу и, обведя присутствующих строгим взглядом, начал свою речь:

— По праву распорядителя при старейшине Аггуль и ее главного советника, беру на себя право провести этот совет в отсутствии действующего старейшины. Согласен ли совет?

Стройное «Согласны» прозвучало ответом.

Мужчина кивнул и развернул свиток.

— Семья ко Арджит собралась здесь в полном составе, чтобы решить вопрос преемственности власти и выбрать нового старейшину. Так как госпожа Аггуль не успела призвать нового главу, совет оказался в сложной ситуации, когда знания могут быть утерянными…

— Чего и стоило ожидать от отверженной.

— Госпожа Аелла, — сказал в полной тишине главный советник, — вам будет предоставлено слово, попрошу воздержаться от лишних высказываний.

Аелла в ответ лишь вежливо улыбнулась, но Эрра заметила, как побледнел распорядитель.

— Итак, продолжим. Наша первоочередная задача — избрать старейшину рода. Древние свитки говорят о похожих случаях, и мы поступим по предписанному ими закону. Сейчас каждый из приближенных напишет имя достойнейшего, и получивший большинство голосов станет старейшиной. Без старейшины невозможен ритуал погребения, как вы знаете, поэтому стоит поторопиться.

Затем распорядитель что-то прошептал и перед каждым присутствующим появился лист обычной бумаги и письменные принадлежности.

Осторожно взяв висящий в воздухе лист, Эрра обмакнула перо в чернила и задумалась — а кого же, собственно, написать… Энки что-то быстро написал и свернул листок, который в тот же момент вспыхнул пламенем и исчез. Решив побыстрее разобраться с этим, Эрра быстро вывела имя единственного ко Арджит, который был добр к ним. Листочек вспыхнул и исчез.

Энки повернулся к ней и, улыбнувшись, сказал:

— Я тоже выбрал его, хотя не думаю, что он будет рад.

«Это уж точно», — подумала Эрра.

— А, кстати, где Амрит? Распорядитель сказал, что мы в полном составе…

Энки пожал плечами и повернулся к ожидающему окончания голосования первому советнику.

Когда последний листочек вспыхнул, главный советник закрыл глаза на несколько мгновений. Перед ним появился свиток, словно сотканный из тех небольших листков, которые они только что держали в руках. Края листков срастались и постепенно стали одной сплошной бумагой. Распорядитель открыл глаза и развернул свиток.

— Старейшина избран!

Все присутствующие затаили дыхание, даже Эрра ощутила, как колотится ее сердце.

— Главой клана стала Аелла ко Арджит!

Эрра испуганно посмотрела на Энки, но тот ничем не выражал своего волнения, будто все так, как и должно было быть.

Аелла ко Арджит, в свою очередь, просто лучилась довольством. Эрра чувствовала острую неприязнь к этой женщине. Может быть, все дело было в слухах, ходивших во время болезни Аггуль… Когда их взгляды встретились, Аелла лишь мило улыбнулась, но Эрра не обманывалась. Эта женщина — не друг им, и теперь их положение стало ужасно шатким. Смело выдержав взгляд новой старейшины, девушка посмотрела на главного советника. Тот еще не покинул круг и ждал, пока разговоры утихнут.

— Примите мои поздравления, госпожа старейшина. Позвольте мне покинуть круг…

Внезапно свиток с именем новой старейшины стал чернеть и распадаться на глазах. Некоторые мужчины вскочили со своих мест, другие взволнованно зашептались.

— Что это значит?

— Имя, похоже, не было принято…

Советник недоуменно смотрел на пепел у своих ног и ничего не говорил. Он совершенно не знал, что делать.

Тело старейшины Аггуль было полностью подготовлено к ритуалу. Женщина лежала на кровати, одетая в белое свободное платье, выражая собой спокойствие и умиротворение. Казалось, что она просто спала.

— Мне кажется, она совсем не мучилась. Посмотри, какое у нее лицо. Как будто увидела что-то хорошее…

— Помолчи, Хадад.

Амрит стоял у кровати Аггуль, не шевелясь, и всматривался в лицо той, кто стала его семьей.

— Пойдем, иначе опоздаем.

— Мы уже опоздали…

— Амрит!

Юноша нехотя повернулся к своему собеседнику и устало посмотрел на него.

— Я не хочу ее оставлять.

— Знаю, но у тебя нет выбора, пойдем. Нас ждут живые.

— Ты слишком прямолинеен, — скривился Амрит.

— Зато честен, хватит, пойдем!

Хадад подошел к Амриту и положил руку ему на плечо.

— Я думаю, она бы не одобрила твоего поведения.

— Так и есть.

Амрит подошел к постели старейшины и, наклонившись, поцеловал Аггуль в лоб.

— Мы не прощаемся, тетя, — прошептал молодой человек.

На подходе к залу совещаний, Хадад услышал оживленный шум и ухмыльнулся.

— Видимо, обсуждение предстоит жаркое.

Амрит ничего не ответил и остановился у двери. Слуг нигде не было видно, что и не удивительно. Во время подобных ритуалов на зал совещаний накладывалось силовое поле, пройти сквозь которое не мог ни один непосвященный или принадлежащий другой семье.

— Неужели меня не пустят, — с издевкой спросил Хадад.

— Ты подозрительно веселый.

— Ну, как же, я просто в предвкушении.

— Откройся, — спокойно произнес Амрит и стал лениво наблюдать, как символы, меняясь на массивном монолите, преобразуются в дверь.

— Я разрешаю войти в зал совета Хададу ко Воанергес, — продолжил Амрит.

Раздался тихий щелчок и двери распахнулись.

Шум отвлек говорящих от обсуждения, и все взгляды обратились к вновь прибывшим.

— Что вы себе позволяете? Как вы смогли войти?

— Успокойтесь, господин Дрихус, и займите свое место.

Амрит с безразличием посмотрел на удивленные лица знати и направился к высокому месту.

— Молодой человек… — растерялся первый советник.

Амрит подошел к высокому месту и остановился. Сколько раз прежде он видел, как Аггуль сидела здесь и мудро разрешала споры, советовала, хвалила или наказывала. Удивительно, но она была определенно рождена, чтобы стать старейшиной, чтобы не просто править, но и вернуть былое величие. Она была настоящей. Была…

— Сын мой, что ты делаешь здесь? Ведь наша уважаемая старейшина, — тут в голосе Аеллы послышалась откровенная издевка, — отправила тебя учиться. Как оказалось, ты не совсем хорошо управляешь своим даром. Ну, конечно, ведь ты еще так юн.

«Боги! Я уже устал от этого».

Осторожно прикасаясь к витиеватым ручкам высокого места, Амриту показалось, будто он касается руки Аггуль. Резко вздохнув, юноша обернулся назад ко всем сидящим и сел в кресло, принадлежащее главе рода.

Тишина стала просто оглушительной.

— Молодой человек, — прочистил горло первый советник, — вы забываетесь!

— Сын мой, что ты творишь? — ласково сказала Аелла, — все мы знаем, как ты был привязан к этой женщине, но прошу тебя, прекрати это.

— Да уберите этого зарвавшегося мальчишку!

Шум нарастал, но Амрит спокойно сидел, всматриваясь в лица своих родственников, словно чего-то ждал.

Спустя несколько мгновений несколько мужчин, по сигналу первого советника, встали со своих мест и направились к Амриту. Их намерения не вызывали сомнений, но, стоило им подойти к высокому месту, как вокруг него полыхнул охранный круг, подобный тому, который находился в центре зала. Один из мужчин, разозлившись, ринулся вперед, шепча слова заклятия, однако в тот момент, когда он пересек светящуюся линию круга, то сразу же был отброшен воздушной волной. Эрра могла поклясться, что воздух клубился, принимая какой-то облик, похожий на человеческий.

— Как ты посмел, щенок! Ты вызвал духа семьи! — прокричал второй мужчина.

— Нет, я никого не вызывал, уважаемый.

— Как это понимать, Амрит? — вмешался первый советник.

— Очень просто, и меня бесконечно удивляет тот факт, что высшие представители нашей семьи так и не догадались. Господин советник, неужели вы думаете, что кто угодно может сесть на это место, и его будет охранять один из двенадцати духов семьи? В таком случае, я поражаюсь вашей неосведомленности.

Первый советник побледнел и стремительно подошел к высокому месту.

— Этого не может быть!

— Почему же? Как только что отметила моя уважаемая родительница, мы со старейшиной были весьма близки. Так что все достаточно логично, советник. Вам нужны еще доказательства?

Советник потрясенно кивнул.

— Хорошо. Это произошло тря дня назад, — сказал Амрит, вставая со своего места, — мое тело пронзила острая боль.

Советник снова безмолвно кивнул, подтверждая сказанное.

— Затем, когда я пришел в себя, то обнаружил на груди этот знак, — Амрит неторопливо расстегнул рубашку, показывая темный символ клана на своей груди, в области сердца, — я помню, как тетя говорила мне об этом. Она сказала тогда, что это символизирует передачу силы. Силы всех предыдущих старейшин.

По залу разнесся шепот. Очевидно, что об этом факте многим было неизвестно.

— Я подтверждаю, это действительно так, — произнес первый советник. — Однако, далеко не каждый старейшина удостаивается такой чести. При передаче силы должен присутствовать дух покойного главы рода в качестве проводника силы от предыдущих поколений. Это большая ответственность, но теперь мы знаем, что правление нового старейшины получило одобрение предков.

— Это значит, что сам Эрагаль… — прошептал кто-то.

— Это еще не все, — произнес Амрит.

Теперь его никто не перебивал, все ко Арджит внимательно прислушивались к каждому его слову. Молодой человек вытянул вперед обе руки и развернул их ладонями вверх. На каждой из ладоней были видны нечеткие символы.

Стоявший ближе всех главный советник побледнел и схватился за сердце. Другие же ошарашено смотрели на Амрита, стараясь угадать, что же изображено на его руках.

Глава 26

Длинная вереница людей шла по удивительно тихим улицам Балии. Обычно вечер в этих местах был временем для радушных торговцев и задорных зазывал, открытых чайных, откуда всегда доносился веселый смех, многочисленных таверн, где рекой лилось вино. Но только не сегодня. Улицы были пусты и безмолвны. Сама земля была в трауре, заставляя людей, и благородных, и простых, опускать покрасневшие глаза при виде погребальной процессии.

Шествие возглавил Амрит. На нем были простые темные штаны и черная рубаха из простого полотна. Юноша неторопливо шел и бесцельно смотрел вперед. Никто не пытался поговорить с ним, никто не поддержал. В этот день Непобежденные были растеряны как никогда.

Постепенно ряды людей пополнялись обычными прохожими, торговцами, купцами, крестьянами. Люди смешались, и теперь довольно сложно было определить, где господин, а где простой подмастерье. Траурные цвета объединили отверженных и кичащихся своим именем.

Амрит остановился перед закрытыми каменными воротами. По закону, старейшину должен проводить в последний путь новый преемник и один доверенный сопровождающий. Амрит это знал, причем это знание было необычным. Оно словно пришло извне, как и многие другие факты, от которых подчас болела голова.

Амрит подошел ближе к воротам и прикоснулся к ним рукой. Извивающиеся руны заискрились ярким светом и пришли в движение. Факелы вспыхнули и осветили тропинку, открывшуюся взору стоящих позади людей. Амрит тяжело вздохнул и, обернувшись, крикнул:

— Энки, подойди!

Юноша быстро приблизился и вопросительно посмотрел на Амрита.

— Мне нужна твоя помощь.

Толпа людей медленно расступилась. Амрит подошел к крытым носилкам — джампан, украшенным резьбой, Энки последовал за ним.

— Я буду идти впереди, ты должен стать позади паланкина. Не прикасайся к нему и ничего не бойся.

Энки торопливо кивнул и сделал, как велел ему Амрит. На миг люди замерли, и кто-то не сдержался и охнул. Носилки поднялись с земли и повисли в воздухе. Амрит медленно двинулся вперед. Энки ошарашено следовал за скользящим по воздуху джампаном.

Стоило им скрыться за каменными вратами, как створки захлопнулись, закрывая от всех ожидающих предстоящее таинство.

— Не бойся, — не оглядываясь, сказал Амрит, — я знаю, что делаю.

— Откуда?

— Понятия не имею, — честно признался новый старейшина.

В голосе Амрита Энки уловил горькую усмешку и ничуть не удивился. Амрит не стремился к особым знаниям. Энки точно не знал, но был почему-то уверен, что племянник старейшины не горел желанием развивать свой дар. Наверняка, на это были свои причины. Но эта ситуация изменила все. Амрит не выбирал, но был обязан принять то, что оставила ему Аггуль. Силу, знание и власть. Как он распорядится этими дарами, Энки не имел ни малейшего представления, но и не сомневался в правильности выбора госпожи. Все так, как должно быть.

— Куда мы идем?

— К погребальному камню. Сейчас ты должен молчать, сейчас будут говорить духи.

Энки судорожно сглотнул. Он сразу же поверил Амриту. Определенно, сейчас не время для розыгрышей, но духи…

Впереди показалось какое-то возвышение, но Энки не мог рассмотреть точно отчасти из-за плывущего по воздушным волнам паланкина, отчасти от темноты, окутавшей это место. Лишь пламя факелов указывало путь.

«Надо же опять факелы. Как на церемонии посвящения…», — подумал он.

Амрит остановился и медленно обернулся, провожая взглядом носилки, которые остановились как раз над огромным круглым камнем. Энки постарался присмотреться, насколько мог, учитывая неясный сумеречный свет. Знакомые руны переливались подобно небольшим ручейкам, впадая в центр круга. Носилки опустились на камень, и Энки уже не смог видеть, что же было изображено в середине.

Наступила тишина, ни шороха листьев на деревьях, ни шума лесных животных или птиц, ничего не мог услышать Энки. Ему даже на миг показалось, что он потерял слух, настолько резким и непривычным стало это безмолвие. Затем, он ощутил, как тонкий поток холода пробежал по позвоночнику и остановился в районе сердца, которое оглушительно забилось от страха. Амрит же стоял невозмутимо и, казалось, чего-то ждал. Ожидание не было долгим, и Энки увидел, как рядом с новым старейшиной стали появляться белоснежные тени. Духи.

Энки закрыл глаза.

«Боги! Мне надо успокоиться».

Сердце стало стучать медленнее и более размеренно, когда свистящий звук, прогремевший в этой неестественной тишине, заставил Энки вновь вздрогнуть. Лишь с огромным усилием воли он не закричал.

— Амрит, отдай ту, которая стала одной из нассс! — прошипел один из духов, — мы благословили твой путь, отдай…

Энки перевел взгляд на Амрита. Тот стоял, не шевелясь, и не выказывая и толики страха. Тело же Энки было словно замороженным, он боялся просто сказать что-либо.

— Амрит! — на этот раз звук был не шипящим, а громким, и таким человеческим, — отпусти тело, души здесь больше нет, все равно.

Амрит нервно дернулся и обернулся к говорящему.

— Почему ты ей не помог?

— Мальчишка! Да, что ты знаешь? Кичишься своим горем и носишься с ним, как ребенок. На твоих плечах клан, думай о живых, о детях, которых оставила Аггуль. Займись делом своего мира, а нам отдай наше.

Лицо Амрита исказилось злобой.

— Ты не можешь приказывать мне, Эрагаль, я не боюсь тебя.

— Я знаю, — спокойно ответил его собеседник, — знаю и горжусь тобой, лучшего старейшины и представить нельзя.

— Я этого не хотел.

— Знаю, — повторил Эрагаль, — отпусти ее, из-за того, что ее тело здесь, ее душа скованна и не может переходить Грани. Отпусти.

Амрит закрыл глаза и, совершенно не стесняясь, заплакал.

— Она была мне как мать, понимаешь?!

— Понимаю побольше твоего, мальчик. Я любил ее все свою жизнь…

Амрит пораженно взглянул на духа и выдохнул:

— Но почему тогда?

— Тебе не нужно этого знать, но духи тоже чувствуют боль утраты. Отдай ее мне, мальчик. Верни ее мне.

Амрит на секунду остолбенел, затем, дернув головой, подошел к камню и носилкам, протянул руки к пологу.

— Не надо, не смотри на нее сейчас, запомни ее другой.

Не послушав духа, Амрит сдернул полог и взглянул на лежащую Аггуль. Поразительно, но женщина не выглядела мертвой, неестественная бледность не так бросалась в глаза из-за неясного света факелов. Медленно Амрит наклонился и вновь поцеловал в лоб Аггуль, проведя рукой по ледяной щеке женщины. Выпрямившись, он выхватил один из факелов и поднес к носилкам.

Уже зная, что произойдет дальше, Энки затаился и даже страшился вздохнуть.

Амрит прикусил губу и поднес дрожащей рукой факел к паланкину.

Пламя резко вспыхнуло, опалив теплой волной стоявшего поблизости Энки. Он быстро отошел в сторону, и увидел, как духи стали таять один за другим. Остался только один, почему-то нечеткий. Нельзя было разобрать, мужчина это, или женщина. Дух стоял рядом с Амритом, который упал на колени и тихо вздрагивал. Когда же он поднял покрасневшее лицо, дух развеялся, как и все предыдущие.

Глава 27

Ворота вновь распахнулись, и Энки не смог сдержать вздоха облегчения при виде взволнованного лица Эрры. Амрит шел рядом, опустив голову. Но, стоило полоске света пробиться сквозь открытые створки, как поведение старейшины кардинально изменилось. Он выпрямил спину, поднял голову и напустил то самое равнодушное выражение.

Они молча прошли сквозь толпу ожидающих и направились обратно к дому. Энки обернулся, и заметил, что многие представители клана также повернули назад. Остальные же остались стоять перед закрытыми воротами.

— Почему они там стоят?

— Они хотят соблюсти траур, Энки.

— Но ведь, туда никому нельзя входить, да и смотреть не на что, — сказал Энки и сразу же испугался своих слов.

— Старейшины — необычные люди, — просто сказал Амрит.

«Вот уж точно!», — подумал Энки. Он все еще не мог забыть пламя, стремительно охватившее паланкин и погасшее спустя несколько минут, не оставившее после себя и крупицы пепла.

— Жаль, что мне нельзя там остаться.

И столько горечи было в словах Амрита, что Энки содрогнулся.

— Я сочувствую твоему горю, Амрит.

— Спасибо. Тебе не нужно больше идти со мной, Эрра позади, лучше проводи ее.

Энки с сомнением посмотрел на молодого старейшину.

— Не волнуйся, я не буду один.

— Хорошо, как скажешь.

Обернувшись, он увидел девушку совсем рядом, и удивительное чувство покоя окутало его. В этот момент была неуместна радость, но все же он ее ощутил, как будто обрел что-то давно утерянное.

Энки подошел к Эрре, и без лишних слов взял ее за руку. Они шли медленно и многие их обгоняли, стремясь побыстрее попасть в главный дом. Почему эти люди торопились? Энки не знал, да и не хотел особенно задумываться по этому поводу. Однако смутное беспокойство проскользнуло в его сердце, когда очередной Непобежденный чуть не сбил его с ног.

— Куда они бегут? — недоуменно спросила Эрра.

— Понятия не имею, но у меня нехорошее предчувствие.

— Давай тоже поторопимся.

Энки кивнул, и потащил Эрру за собой сквозь толпу темных одежд. Поток людей буквально внес их на территорию поместья и резко остановился. Энки постарался разглядеть, что происходит, но стоящие впереди люди мешали ему. Решив не церемониться, он оттолкнул несколько находящихся поблизости мужчин, справедливо ожидая возмущенных реплик, но никто ничего не сказал, а перед Энки и Эррой открылась пугающая картина. Весь двор перед входом в главный дом заполонили военные, а то, что это именно военные, Энки не сомневался ни секунды. Разнообразные нашивки, темные одежды, подтянутые фигуры, все свидетельствовало о том, что поместье было окружено хранителями клана.

Энки поспешил вперед, но Эрра удержала его за рукав.

— Не надо, не иди туда!

— Эрра, это наш дом, и я намерен туда войти.

Девушка нервно заозиралась, словно искала дополнительные пути выхода.

— Хорошо, я пойду с тобой.

— Это совсем необязательно.

Эрра ничего не ответила, просто покрепче взяла Энки за руку. Вдвоем они подошли к ближайшему хранителю. Он был молод, и показался Энки лучшим вариантом.

— Приветствую, хранитель!

Молодой человек окинул пару внимательным взглядом.

— Приветствую, господа.

— Мы бы хотели войти в дом, — Энки старался смотреть прямо и не показывать волнения. Он точно знал, что военные ценят храбрость и уверенность в людях.

— Ваши имена.

— Энки ко Арджит и Эрра ко Арджит, мы — воспитанники старейшины Аггуль.

Теперь молодой военный взглянул на них иначе, и Энки сразу понял, что ошибся в своем выборе.

— Хм, вы очень вовремя, господа, — хранитель сделал ударение на последнем слове.

— Вовремя? — вежливо переспросил Энки.

— Вне всяких сомнений, идите за мной.

Переглянувшись, Эрра и Энки поспешили за хранителем. Их провожали любопытные взгляды других благородных, не решившихся войти в дом.

— Куда мы идем?

— На заседание особого совета, — кратко бросил военный и ускорил шаг.

Энки отметил про себя, что тот не использует больше вежливые обращения, а значит, дела их плохи.

— Мы думали, совет уже прошел, — растерянно сказала Эрра.

На этот раз хранитель соизволил обернуться и насмешливо ответил:

— Для вас все только начинается, как и для других прихвостней отверженных.

Эрра вздрогнула и посмотрела на Энки. Тот уловил в ее взгляде панику и призыв бежать, скрыться любой ценой. Но куда бежать? Все выходы были заблокированы, и они сами загнали себя в эту ловушку. Им не оставалось ничего другого как продолжить путь.

Они прошли через главный вход, никто не препятствовал им, но молодые люди кожей ощущали неприятные липкие взгляды хранителей.

— Их здесь так много, Энки!

— Тихо! — прикрикнул военный.

Энки наклонился к Эрре и поцеловал ее в лоб.

— Не бойся, — он прошептал, и Эрра невольно улыбнулась.

Хранитель остановился перед неприметной дверью и с каменным лицом пригласил их внутрь.

Энки вошел первым, пригнув голову, уж слишком низким был свод. Эрра последовала за ним. Хранитель плотно закрыл дверь и остался снаружи. Оглянувшись, Энки понял, что они находились в главном зале, где совсем недавно избирался новый старейшина, где потерпела сокрушительное поражение Аелла ко Арджит. Теперь же эта женщина излучала такое счастье, что Энки понял, их проблемы только начинаются.

— Так-так, очень вовремя. Проходите, пожалуйста! — проворковала Аелла.

Энки оглядел зал. Амрит отсутствовал, и это вызывало определенные опасения. Юноша пошел вперед, ведя за собой Эрру.

— Приветствую, господа. Чем мы обязаны такой чести?

Крупный мужчина вышел вперед, и остановился по правую руку от Аеллы. Энки сразу же узнал его. Ашока ко Арджит. Отец Асима.

— Это, несомненно, честь для вас присутствовать в рядах благородных, — в голосе мужчины не было ни издевки, ни пренебрежения, он просто констатировал факт, и от этого было еще обиднее.

— Чего вы хотите от нас? — Энки решил обойтись без излишней вежливости и спросил прямо.

— Чего мы хотим? Всего лишь справедливости, разве не так? — Аелла обвела взглядом присутствующих людей и продолжила:

— Здесь собрался совет благородных глав клана. Так называемый малый совет.

— То есть совет без старейшины, — перебила ее Эрра.

— Умная девочка! Да, так и есть. Иногда главы рода принимают такое решение, когда старейшина не заслужил еще особого доверия. Как мне кажется, мой любимый сын еще не осознал тяжести такой власти. Он немного растерялся, и мы должны немного ему помочь.

— В чем же?

— Наказать нарушителей закона, конечно же.

Энки непонимающе посмотрел на Аеллу, и снова заработал ласковый взгляд.

— Прошу вас, пройдите в круг.

Решив, что спорить с этой женщиной бесполезно, Энки и Эрра зашли в круг, который тут же осветился слабой ниточкой света.

— Итак, объявляю совет открытым, — своим громовым голосом проговорил Ашока, — уважаемые господа, перед вами двое… принятых в клан на попечение старейшины, в разумности коей мы нисколько не сомневаемся.

Энки уловил ехидные взгляды и усмешки, и ощутил раздражение.

— Однако, в ходе расследования, проведенного доверенными лицами клана, были установлены некие нарушения при церемонии посвящения. Оказывается, что эти двое не были совершеннолетними на момент участия в церемонии.

Эрра удивленно посмотрела на Энки. Они знали об этом, Аггуль тоже. Неужели, этот факт оказался таким важным?

Тем не менее, благородные, сидящие за кругом, стали оживленно переговариваться и с неодобрением смотрели на пару молодых людей.

— Был выявлен факт подделки документов о рождении в доме некой госпожи Бахти. И, стоит отметить, что сам этот, с позволения сказать, дом заслуживает особого внимания, так как является рассадником разврата и отвратительных отношений.

Эрра возмущенно крикнула:

— Что вы говорите? В доме госпожи Бахти жесткая дисциплина и…

— О чем свидетельствует ваше неумение вести себя в присутствии старших людей, намного выше вас по крови!

— Мы состоим в той же семье, что и вы! Какое право вы имеете решать за нас?

— Право нам дают нарушения закона, такие как подделка документов, обман на церемонии посвящения и принятие в семью дочери падшей женщины, — Ашока указал пальцем на Эрру.

Энки не выдержал, и закрыл собой остолбеневшую девушку, прямо посмотрел на Ашоку:

— Вы лжете! Не смейте так говорить!

— Ты просто не все знаешь, мальчик, — Аелла с жалостью посмотрела на Энки, — та, которую ты защищаешь, держишь за руку, пала еще ниже тебя. Она — всего лишь плод порока, а ее мать… В среде благородных о таких людях даже неприлично упоминать.

Энки не смотрел на Эрру, но ощущал всем своим существом ее состояние. Девушку била крупная дрожь, казалось, еще немного, и она не выдержит. Решив для себя, что разберется с этим позже, молодой человек продолжил прямо смотреть в глаза тем, которые считали себя выше всех из-за своего рождения, из-за благ, которые они получили даром, не потратив и крупицы усилий.

— Как бы то ни было, это не ваше дело. Старейшина приняла такое решение и…

— Старейшина была уже в довольно преклонном возрасте, поэтому некоторые из ее действий оказались, мягко говоря, необдуманными, — Аелла ласково улыбнулась и продолжила, — эта девочка — дочь женщины, не достойной этого имени. Ее мать, жрица, служила семье императора, как и все духовники, охраняла самые сокровенные тайны правящей семьи, и чем же она отплатила за подобное доверие? Однажды, наш господин, простите за выражение, увидел ее с каким-то рабом! Какой позор!

— Такой не место в нашей семье! — выкрикнул кто-то.

— Выгоните ее прочь! Она навлечет на нас беду!

— Прекратите! — воскликнул Энки, — вы не сможете принять такое решение без старейшины, и даже если это правда, дети не отвечают за грехи родителей.

— Мой милый мальчик, еще как отвечают. Дети несут на себе почет и уважение своей семьи или сгибаются под тяжестью оков бесчестья. А я все еще думала, куда же подевалось отродье этой жрицы, а она так умело припрятала свое дитя. Как хитро!

Энки почувствовал, что Эрра на грани. Он развернулся к ней, и крепко обнял, надеясь хоть немного успокоить ее, передать ей часть своих сил.

— Держись, Эрра, не сдавайся, — прошептал он.

Девушка в ответ так прижалась к его груди, словно боялась, что это может быть последнее, что ей разрешат сделать.

— Представьте, что произойдет, когда император узнает, что дитя предавшей его жрицы было принято в нашу семью, — продолжал накалять обстановку Ашока.

— Поставим этот вопрос на голосование!

Ашока степенно кивнул и поднял руку, призывая всех к тишине.

— Кто за то, чтобы признать наречение этих детей незаконным, в силу подделки документов и обмана старейшины Аггуль?

Все советники подняли руки вверх.

В зале стало удивительно тихо, ожидание стало настолько невыносимым, что Эрра вырвалась из объятий Энки и осмотрела притихший совет. Увиденное удивило ее, насколько это было возможно в создавшейся ситуации. Советники с ужасом смотрели в одну точку, куда-то за спиной Эрры. Девушка развернулась и заметила Амрита, устало привалившегося к одной из колонн.

«Как долго он здесь?»

Аелла словно услышала ее мысли:

— Сын мой, мы не ждали тебя, ведь ты наверняка устал после церемонии.

Эрра заметила еще одну тень, как раз за спиной Амрита, но сил сказать что-нибудь уже не было.

— Сынок, — начала было Аелла.

— С сегодняшнего дня заседания малого совета упраздняются, — твердо произнес Амрит, — ни одно решение старейшины Аггуль не должно подвергаться сомнению, даже если это не устраивает вас.

— Но, как же это незаконное дитя?

— Вас это не касается!

— Что скажет император? — спросил один из советников.

— Императору нет дела до детей жриц, коих сотни, поверьте мне. У него есть дела поважнее, а, если это произойдет, я, как старейшина, отвечу на все его вопросы.

— Это пятно на репутации семьи! Да еще подделка документов!

— Покажите мне эти документы, и ваши доказательства, — спокойно предложил Амрит.

Возникла неловкая тишина, Аелла быстро взглянула на Ашоку и опустила глаза.

— Прежде, чем предъявлять претензии, озаботьтесь подготовить соответствующие доказательства.

— Мы не согласны, Амрит, — начал один из советников, — ты слишком много берешь на себя, не учитывая интересы семьи.

— Уважаемый, спешу напомнить, что я был избран наследником старейшины Аггуль, я получил благословение предков, и я… знаю тайну памятного вам всем эликсира. Разве в следующем году не вашей дочери исполняется 18? Будет очень странно, если силы в такой благородной семье так и не пробудятся.

— Как ты смеешь?

— Я смею многое, уважаемый, а вы превышаете лимит моего терпения! Итак, напоминаю вам, в таком составе совет больше не собирается, нарушившие запрет будут наказаны. Сурово.

Эрра невольно содрогнулась, хотя слова Амрита были обращены не к ней.

«Как же он изменился…».

— Сын мой, ты без сомнения прав в своем гневе, нам не стоило созывать этот совет, но пойми и нас. Все это продиктовано нашим желанием помочь тебе. К тому же, ты не можешь не заметить некоторых нарушений закона.

— Нарушений закона? То, что вы перечислили, даже не тянет под само это слово «нарушение».

— Да? А как же еще два несовершеннолетних ребенка, о которых нам не было сказано?

Зал зашумел, на лице же Амрита не отразилось ничего.

— Старейшина Аггуль имела полное право взять под свою опеку столько детей, сколько хотела.

— Конечно, сын мой, однако, теперь ее нет. Если мы закроем глаза на то, что эти двое уже взрослые, то, что же делать с другими? Кто возьмет их под свое крыло? Кто возьмет в свою семью безымянных?

Эрра обернулась к старейшине. Они совсем об этом забыли. Теперь, когда Аггуль нет, Айа и Хи снова становятся сиротами.

— Да, в последнее время старейшина совсем игнорировала наше мнение, — вмешался в разговор Ашока.

Амрит не обратил внимания на слова мужчины.

— Вам не стоит волноваться об этих детях, я возьму их на попечение.

— Амрит? Наша семья еще не терпела такого позора!

— Ты слишком часто повторяешь это слово, мама. Это мое решение. Что еще вы хотели обсудить?

Советники нервно зашептали, бросая испуганные взгляды на Амрита. Эрра стояла, крепко прижавшись к Энки, а тот, словно опора, поддерживал ее, без него она бы точно не справилась. Краем глаза она заметила какое-то движение за колоннами. Здесь кто-то находился! Испуг отразился во взгляде девушки, и она повернулась к Амриту, чтобы предупредить, сказать, но тот, внимательно за ней наблюдая, просто покачал головой. Эрра поняла, что он в курсе, но взгляд, то и дело, искал почти невидимую тень.

— Уважаемый старейшина, — обратился Ашока, — есть еще одно дело. Хранители нашего клана недовольны создавшимся положением. Они пришлю сюда искать справедливости.

— В чем же заключается справедливость, по их мнению, господин Ашока? — спросил Амрит.

— Наши хранители не хотят видеть отверженных в главном доме семьи!

— Так пусть и не смотрят! — голос Амрита прозвучал громче, чем раньше, и Эрра поняла, что теперь он разозлился по-настоящему, — у военных есть множество других обязанностей, а то, что происходит в главном доме их волновать не должно. Как мне показалось, их приоритеты несколько поменялись в последнее время. Я займусь этим лично.

Холодок пробежал по спине Эрры, и, выглянув из-за плеча Энки, она поразилась увиденному. Глаза Амрита изменились, теперь они отливали расплавленным серебром, делая его взгляд откровенно пугающим.

— Хадад!

Тень вышла из-за колонны, и присутствующие в зале советники вздрогнули от неожиданности.

— Разберись с ними! Найди их капитанов, кого-нибудь из прежних, и пришли ко мне поскорее.

Тот, кого Амрит назвал Хададом, почтительно склонился и тихо исчез за дверью.

— Сын мой, — потрясенно воскликнула Аелла, — этот юноша был здесь все время?

— Что тебя так удивляет, мама? Ты не заметила его? Вероятно, твой дар несколько ослаб.

Женщина дернулась, словно от пощечины.

— С хранителями я поговорю. Что еще вы хотели обсудить в рамках последнего малого совета?

Непобежденные пристыжено молчали, и Эрра, немного придя в себя, почувствовала к ним презрение, смешанное с жалостью.

— Вы можете быть свободны!

Амрит развернулся и вышел из зала, оставив глав клана смущенно разбредаться по углам. Эрра осталась рядом с Энки. Она с удивлением заметила, что так и стояла, прижавшись к нему все это время.

— Ты как? — немного хрипло спросил юноша.

— Хорошо, — девушка ласково улыбнулась и положила голову ему на плечо, — давай так еще немного постоим.

Энки не ответил, но Эрра ощутила, как нежно он гладил ее по спине, утешал и словно забирал все ее горести. С каждым его прикосновением уходила обида, и боль уже не беспокоила так сильно.

— Спасибо, — сказала Эрра и нехотя отстранилась.

Энки, вздохнув, отпустил ее, и отошел на шаг.

— Мне кажется, нам надо проведать Айу и Хи, рассказать им все, чтобы не беспокоились.

Девушка согласно кивнула и пошла вслед за ним.

Глава 28

Дом главы клана медленно тонул во мраке. Тьма покрывала каждый его камень размеренно и неторопливо, поглощая огромные глыбы поместья, и, когда, наконец, полностью окутала строение, словно насытившийся зверь, успокоилась.

Энки осторожно укрыл Эрру и залюбовался. Ее темные волосы разметались по подушке, спала она на правом боку, прижав к себе Айу. Хи, свернувшись клубочком, лежала за спиной Эрры. Подоткнув одеяла малышек, Энки не удержался и наклонился близко к Эрре, едва уловимо проведя рукой по ее щеке.

Девушка глубоко дышала и даже не вздрогнула. Видимо, после испытаний сегодняшнего дня, устала и спала как никогда крепко. Совсем неожиданно вспомнился тот факт, что в доме госпожи Бахти, Эрра никогда не распускала волосы. Она их закалывала наверх или заплетала тугую косу. Энки не смог побороть искушение, и на этот раз осторожно провел рукой по шелковистым прядям, вспоминая момент, когда они были в зале совещаний, а Эрра была так близко, что он ощущал пряный запах ее волос.

Айа заворочалась, и Энки резко отпрянул. Взлохматив волосы, он тихо вышел из комнаты, потушил свечу и плотно закрыл за собой дверь.

Сон не шел, и он неторопливо шагал к своей комнате. Слишком много событий свалилось на них, да и собственные мысли не предполагали покоя. Уже у дверей, он услышал голос Магура. Слуга спешил ему навстречу.

— Господин, старейшина просит вас прийти к нему незамедлительно.

— Хорошо, Магур. Где он?

— Я вас провожу, господин, старейшина Амрит в своей комнате.

— В своей? — удивился юноша, — а почему не в комнате старейшины?

Слуга странно посмотрел на Энки и пожал плечами. Решив, что задавать подобные вопросы не стоит, молодой человек поспешил за слугой.

Комната Амрита была простой, даже более аскетичной, чем собственная комната Энки, и уж подавно не шла ни в какое сравнение с уютными комнатами его сестер. Амрит сидел за видавшим виды столом и просматривал какие-то документы. Он был не один. Двое подтянутых мужчин стояли по правую руку от старейшины и терпеливо ждали. В углу комнаты, стараясь не привлекать лишнего внимания, сидел Хадад, читая какой-то сверток. Мужчины обернулись на звук открываемой двери, Амрит только кивнул.

— Входи! Магур, ты свободен на сегодня. Иди, отдыхай.

Слуга низко поклонился и удалился.

— Присаживайся, Энки!

Юноша сел на единственный свободный стул, и невольно посмотрел по сторонам.

— Не соответствует статусу?

— Что? — Энки заметил, что Амрит пристально на него смотрит.

— Комната.

— А, да нет…

— Не обманывай, ты думаешь о лишних вещах, Энки, поверь.

Молодой человек недовольно взглянул на старейшину, а Амрит не сдержался и улыбнулся. Впервые за последнее время. Причем улыбка была настолько задорной и светлой, что Энки не мог не поразиться такой кардинальной перемене.

— У меня есть к тебе дело, точнее, к тебе и Эрре.

— Какое?

— Пришла пора возвращать долги, Энки. Я знаю, все это время ты искал выход из ситуации, стараясь подтвердить свой статус и положение своих сестер тоже. Джоти поделился со мной вашими мыслями.

— Я не совсем понимаю…

— Не торопись, сейчас, — Амрит отложил документы в сторону, и, откинувшись на спинку кресла, продолжил:

— Моя уважаемая тетя взяла вас в свой дом, чем очень помогла вам.

Энки невольно сморщился.

— Я говорю правду, она дала вам будущее, Энки. Приукрашивать ситуацию не собираюсь, только не с вами. Теперь ваша задача — заслужить то, что вы получили даром. Но я прошу не об услуге, о помощи.

Энки очень внимательно слушал, не перебивая старейшину.

— Как ты видишь, ситуация непростая. Хранители, наш костяк, волнуются. Их не устраивает многое, в том числе я, как старейшина. Но меня беспокоит другое. В рядах хранителей есть кто-то, стоящий за всеми этими беспорядками и неповиновениями. Мне нужен свой человек в этой среде.

— Я не понимаю, как я могу помочь.

— В Балии сейчас действуют академии хранителей, где обучение как раз и начинается с 18 лет.

— Неужели ты…

— Так и есть, Энки, я хочу, чтобы ты учился в такой академии. К тому же, как правильно сказал Джоти, обучение в академии упрочит ваше положение еще больше. Никто не осмелится и слова сказать тебе. Это прописано в законе.

— Но мой дар, он не проснулся! Да и к тому же, там учатся только благородные!

Амрит внимательно смотрел за реакцией Энки, предчувствуя каждое его слово, каждое сомнение.

— Знаю, Энки, но другого выбора нет. Я не могу доверить это дело другим. Вам придется нелегко, но и плюсы у такого обучения тоже есть.

— Нам? — удивился юноша.

— Я говорю о тебе и Эрре, — печально сознался Амрит, — не вижу смысла вас разделять.

Энки напрягся, слова отказа уже были готовы сорваться с его губ, но старейшина его опередил.

— Тетя пошла на еще больший риск, когда взяла вас четверых, не одного, как Эрагаль, а сразу четверых детей без прошлого и будущего.

Запал Энки поутих, и он лишь нахмурился.

— Необязательно Эрре тоже в этом участвовать, она же девушка, я бы справился и сам.

Нет, — покачал головой Амрит, — тебе понадобится сдерживающий фактор.

— Что ты имеешь в виду? — поднял голову Энки.

— В той академии, куда я хочу вас отправить, ты сможешь открыть тайну смерти своих родителей и наказать виновных. Я препятствовать не буду. Обещаю.

— Откуда ты знаешь? — сдавленно, еле слышно спросил Энки.

— Я вижу тебя, Энки, как видела и легко читала твои мысли, твои кошмары тетя. Я — старейшина этой семьи, и знаю все о каждом в ней, — грустно сказал Амрит, — поверь, это знание не дает мне ни радости, ни покоя.

Они выезжали поздно вечером на следующий день. Крытая повозка была готова. Провожали их только Магур и Айа с Хи.

— Вы же ненадолго? — жалобно спросила Айа.

Эрра терпеливо улыбнулась и покачала головой, хотя девочка спрашивала уже не в первый раз.

— Возвращайтесь скорее, — почти неслышно пробормотала Хи и опустила глаза.

Энки ласково потрепал малышку по голове.

— Легкой вам дороги!

— Благодарю, Магур!

Слуга поклонился, а Эрра не выдержала и крепко его обняла.

— Спасибо тебе, Магур! Ты очень многое сделал для нас!

— Не стоит, моя госпожа, — прислужник неловко отошел на шаг назад.

Эрра понимающе кивнула в ответ.

— Не скучайте без нас, — Эрра пыталась подбодрить и сестер и себя, но уже чувствовала предательские слезы.

Их сопровождающие, два хранителя, которых Энки встретил в кабинете старейшины, нетерпеливо топтались возле кареты и посматривали на все это с явным неодобрением. Амрит не вышел их провожать, и Энки, как ни странно, был ему благодарен за это. Ни к чему все это…

— Ты уверена? — с надеждой спросил юноша.

— Вне всяких сомнений!

Эрра говорила правду. Она не колебалась ни секунды, когда Энки рассказал ей о просьбе Амрита. Сейчас ей хотелось рассмеяться из-за своих страхов перед советом глав рода, оказавшимся жалким сборищем неумелых заговорщиков. Нет, страх был и сейчас. Но он не сковывал ледяными цепями конечности и не лишал разум способности думать. Она нервничала, переживала за Энки, за их неясное и смутное будущее, но была уверена в своих действиях, и не поступила бы иначе, ни при каких обстоятельствах. Выбор был сделан, осталось лишь следовать ему.