Непримиримые разногласия

Сандра Браун

Пролог

Двое патрульных в оцеплении уставились на Холли с каменными лицами, но они точно ее узнали, и теперь старались не выдать любопытства, почему судья Спенсер хочет попасть на место преступления.

...прострелены колено и голова...

...следы от веревок на запястьях и лодыжках...

...кровавая бойня...

Так сержант Лестер описал то, что видел на месте преступления, и посоветовал ей возвращаться домой.

Холли пошла к машине. За несколько минут, что она была у оцепления, по обочинам узкой грунтовой дороги вытянулась длинная цепочка из машин: пикапов и микроавтобусов. Этот перекресток в глуши был отмечен не на всех картах, но сегодня вечером он стал центром притяжения.

Мигалки служебных автомобилей напомнили Холли о карнавале, а растущая толпа зевак, которых влекло к месту преступления, как акул к крови — зрителей. Они собирались группами, обмениваясь слухами о количестве погибших и громко обсуждали, кто и как умер. Холли хотелось крикнуть им: «Это не развлечение!», но во рту пересохло от беспокойства.

Забравшись в машину, она вцепилась в руль и прижалась к нему лбом так сильно, что стало больно.

— Езжайте, судья.

Холли резко повернула голову и охнула, увидев, сколько на его одежде крови. Огромное пятно переливалось в мигающих красных, белых и синих огнях полицейских машин, как в калейдоскопе.

Оглядев себя, он горько усмехнулся и откинул прядь волос со вспотевшего лба.

— Это не моя. — Его глаза сверкнули из-за затененных очков. — Он был мертв еще до того, как упал на землю, но я хотел убедиться. Испортил свою любимую рубашку. Глупо.

Ее не обманула ни его расслабленная поза: он полулежал на заднем сиденье и лениво покачивал пистолетом, ни кажущееся безразличие. На самом деле он был напряжен, как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться.

Полицейские начали двигаться вдоль машин любопытствующих зрителей, жестами приказывая очистить территорию. Холли пора было решать: сделать, как ей велели, или остаться и быть пойманной с ним в машине.

— Сержант Лестер сказал, что ты...

— Застрелил сукиного сына? Это правда. Он мертв. А теперь поезжай.

Глава 1

Пятью днями ранее

Еще до того, как открыть глаза, Кроуфорд Хант почувствовал в груди счастливый пузырь возбуждения, который мгновенно лопнул от укола внезапной тревоги. Он так долго ждал этого дня. Но все может пойти не так.

Он принял душ, тщательно побрился и даже воспользовался феном вместо того, чтобы дать волосам просто высохнуть, но результат был тем же — волосы выглядели растрепанными.

«Наверное, надо было подстричься».

Несколько седых прядей в бакенбардах, морщинки в уголках глаз и рта придавали ему зрелый вид, но судья, вероятно, расценит их как признаки тяжелой жизни.

«К черту все!»

Он отвернулся от зеркала и пошел одеваться. Костюм сразу отодвинул в сторону: покажется, что слишком старается произвести впечатление, и остановил выбор на брюках, рубашке, галстуке и легкой спортивной ветровке.

На кухне сварил кофе и насыпал миску хлопьев, но не смог съесть ни ложки, и просто выбросил завтрак в мусорное ведро.

Кроуфорд как раз вымыл посуду, когда зазвонил телефон.

Качества, делавшие Билла Мура хорошим адвокатом, работали против него как приятного человека — ноль обходительности и шарма. Сейчас он позвонил, чтобы спросить о душевном состоянии Кроуфорда.

— Ты в порядке? — вопрос прозвучал как вызов, на который ожидался положительный ответ.

— Да.

— Суд ровно в два часа.

— Помню. Жаль, что не раньше.

— Ты сначала зайдешь в офис?

— Может быть. Не знаю.

— Зайди. Работа отвлечет от мыслей о слушании.

Кроуфорд уклонился от ответа.

— Я посмотрю, как пройдет утро.

— Нервничаешь?

— Нет.

Билл скептически фыркнул.

— Мы все обсудили. Смотри всем в глаза, особенно судье. Будь искренним. У тебя все получится.

Кроуфорд вздохнул.

— Я сделал все, что мог. Теперь все зависит от судьи, которая, вероятно, уже приняла решение.

— Может, и нет. Может, решение будет зависеть от того, как ты поведешь себя в суде.

Кроуфорд нахмурился, глядя в телефон.

— Спасибо, что успокоил.

— У меня хорошее предчувствие.

— Это лучше, чем ничего. Но вдруг я не выиграю сегодня? Что делать дальше? Подкупить судью?

— Даже не думай о том, что проиграешь. — Когда Кроуфорд не ответил, Мур начал читать лекцию: — Последнее, что нам нужно, это чтобы ты появился в суде с пессимистичным видом.

— Согласен.

— Я серьезно. Если будешь выглядеть неуверенным, ты пропал.

— Понятно.

— Иди туда с уверенностью, как будто уже надрал всем задницу.

— Да понял я!

Мур не стал давить дальше.

— Я встречу тебя у зала суда незадолго до двух. — Он повесил трубку, не попрощавшись.

Чтобы убить время до того, как нужно будет ехать в суд, Кроуфорд бродил по дому, проверяя все ли в порядке. Холодильник, морозильник и кладовая забиты продуктами. Вчера приходила уборщица, и теперь дом сиял чистотой. Он убрал ванную, после того как принял душ, и застелил постель.

Кажется, тут все.

Помедлив, прошел во вторую спальню, которую обустроил для Джорджии. Он старался не думать, что, возможно, его маленькая девочка не будет проводить здесь каждую ночь.

Он оставил отделку на усмотрение дизайнера в мебельном магазине.

— Джорджии пять лет. Вот-вот пойдет в детский сад.

— Ее любимый цвет?

— Розовый. И второй любимый, тоже розовый.

— Какой у вас бюджет?

— Неограниченный.

Она поймала его на слове. Все в комнате было розовым, за исключением кремово-белого изголовья кровати, комода и туалетного столика с овальным зеркалом.

Сам Кроуфорд добавил то, что, по его мнению, понравились бы Джорджии: книжки с картинками, зверинец с мягкими игрушками, балетная пачка с блестящими туфлями в тон, и кукла-принцесса с золотой короной в розовом платье. Дизайнер заверила его, что это комната мечты пятилетней девочки.

Не хватало только самой девочки.

Выйдя из дома, он вдруг обнаружил, что едет в сторону кладбища.

Он не был там со Дня матери, когда привез Джорджию на могилу ее матери, которую девочка совсем не помнила.

Джорджия торжественно положила букет роз на могилу, как было велено, затем посмотрела на него и спросила:

— Папочка, теперь мы можем пойти за мороженым?

Он полагал, что Бет не станет возражать. Разве она не предпочла бы, чтобы Джорджия смеялась, поедая мороженое, чем плакала над ее могилой? Он подхватил дочку и понес к машине. Джорждия визжала всякий раз, когда он притворялся, что спотыкается и шатается под ее весом.

Почему-то Кроуфорду показалось уместным навестить жену сегодня. Стоя у могилы, он уже не обращался к ее духу. Он исчерпал все, что мог сказать много лет назад, поэтому просто уставился на даты, выгравированные на гранитном надгробии, и пообещал любому небесному кукловоду, который мог его услышать, что, если получит опеку над Джорджией, то сделает все, чтобы загладить свою вину.

***

Холли посмотрела на наручные часы, ожидая лифта, а когда двери открылись, подавила стон, увидев Грега Сандерса.

Она отошла в сторону, позволяя всем выйти, но Сандерс задержался.

— Что ж, судья Спенсер, — протянул он.— Как удачно, что мы встретились. Можешь меня поздравить.

Она заставила себя улыбнуться.

— Поздравления уместны?

Он положил руку на дверь лифта, не давая закрыться.

— Я только что из суда. Вердикт по делу Мэллори — невиновен.

Холли нахмурилась.

— Не вижу в этом повода для праздника. Твоего клиента обвинили в жестоком избиении продавца круглосуточного магазина во время совершения вооруженного ограбления. Продавец потерял глаз.

— Но мой клиент не грабил магазин.

— Потому что запаниковал и убежал, когда подумал, что забил продавца до смерти.

Холли была знакома с этим делом, но поскольку адвокатом защиты был Сандерс — ее оппонент на предстоящих выборах, — разбирательство передали в другой суд.

Грег Сандерс сверкнул самодовольной ухмылкой.

— Прокурор не смог это доказать. Мой клиент...

Холли его перебила.

— Ты уже изложил свои доводы в суде, и мне бы и в голову не пришло просить тебя повторить. Надеюсь, ты меня извинишь?

Она вошла в лифт. Сандерс подвинулся, пропуская ее, но двери не отпустил.

— Я считаю победы. Скоро наступит ноябрь, — он подмигнул, — а с ним и самая большая победа.

— Боюсь, тебя ждет разочарование, — она нажала кнопку лифта на пятый этаж.

— На этот раз судья Уотерс не вступится за тебя.

Они задерживали лифт, и люди начали недовольно косится в их сторону, к тому же Холии напрягало общение с Сандерсом.

— Я должна быть в суде через пятнадцать минут. Пожалуйста, отпусти двери.

Сандерс уже с трудом их удерживал, но все же наклонился к Холли и тихо произнес:

— Что такая хорошенькая молодая адвокатесса, как ты, делала для старого судьи Уотерса, чтобы он ходатайствовал за тебя губернатору?

«Хорошенькая» было оскорблением, а не комплементом, однако Холли улыбнулась.

— В самом деле, Сандерс? Если ты прибегаешь к таким низким намекам, то должно быть, ужасно не уверен в исходе выборов. Отпусти дверь!

Он убрал руку и попятился.

— Ты обязательно облажаешься. Это только вопрос времени. — Дверь закрылась прямо перед его ухмыляющимся лицом.

Когда Холли вошла в кабинет, ее помощница миссис Дебра Бриггс ела йогурт за своим столом.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. Я только что столкнулась с Грегом Сандерсом.

— Это точно отобьет аппетит. Он напоминает старого мула, который был у моего дедушки.

— Я вижу сходство. Длинное лицо, большие уши, зубастая улыбка.

— Я имела в виду другой конец мула.

Холли рассмеялась.

— Для меня есть сообщения?

— Мэрилин Видал звонила дважды.

— Свяжись с ней и скажи, что у меня слушание. Я позвоню после.

— Ей это не понравится.

Мэрилин, руководившая ее предвыборной кампанией, могла быть раздражающе настойчивой.

— Разумеется, но она справится.

Холли вошла в свой личный кабинет и закрыла дверь. Ей нужно несколько минут побыть одной, чтобы собраться с мыслями перед слушанием по опеке. Встреча с Сандерсом вызвала беспокойство.

Она была уверена, что сможет победить на выборах и сохранить должность судьи. Но когда застегивала молнию на судейской мантии, прощальные слова Сандерса: «Ты обязательно облажаешься. Это только вопрос времени» эхом отозвались в голове, как страшное предсказание.

***

— Кроуфорд?

Он пытался отбросить негативные мысли, глядя сквозь волнистое стекло окна четвертого этажа здания суда округа Прентисс. Окрик вернул его в реальность. Грейс и Джо Гилрой направлялись к нему с мрачными лицами, как и подобало причине их пребывания здесь.

— Привет, Грейс.

Его теща была миниатюрной и хорошенькой женщиной, с чуть раскосыми глазами, в которых отражался ее милый нрав. Такие же глаза были у Бет.

Они коротко обнялись.

— Хорошо выглядишь, — сказала Грейс с одобрением.

— Спасибо. Привет, Джо, — Кроуфорд пожал мозолистую руку тестя — любителя постолярничать на досуге.

Все в Джо Гилрое было основательным, как и положено человеку, которому только что перевалило за семьдесят.

— Как у тебя дела?

Кроуфорд заставил себя улыбнуться.

— Отлично.

Джо, казалось, не поверил, но промолчал. Он также не ответил на улыбку Кроуфорда.

— Мы все немного нервничаем, — Грейс заколебалась, затем спросила Кроуфорда, есть ли у него предчувствия относительно слушания.

—Ты имеешь в виду, выиграю я или проиграю?

Она выглядела огорченной.

— Пожалуйста, не думай о результате с точки зрения победы или поражения.

— А ты как думаешь?

— Мы хотим только лучшего для нашей внучки,— сказал Джо. В его интерпретации это означало, что для Джорджии будет лучше остаться с ними. — Уверен, что судья Спенсер тоже этого хочет.

Кроуфорд придержал язык и решил приберечь аргументы для зала суда. Обсуждать это сейчас было бессмысленно и могло привести только к антагонизму. Сегодня он и его родственники со стороны жены находились по разные стороны суда, исход которого глубоко повлиял бы на всех. Кто-то покинет здание суда побежденным и несчастным. Кроуфорд не сможет поздравить их, если судья вынесет решение в их пользу, и он не собирался желать им удачи. Он полагал, что они чувствовали то же самое.

Поскольку обе стороны согласились полностью исключить Джорджию из процесса, Кроуфорд спросил Грейс, где сейчас девочка.

— Пошла поиграть с внучкой нашей соседки. Они собираются испечь печенье.

Кроуфорд улыбнулся.

— В последний раз печенья были слегка недопеченными.

— Она всегда вынимает их из духовки слишком рано, — сказал Джо.

Кроуфорд улыбнулся.

— Ей не терпится попробовать.

— Терпение — добродетель. Ему нужно учиться.

Чтобы удержать смех, пришлось стиснуть зубы. Тесть был настоящим мастером в подобных колкостях, направленных на недостатки его, Кроуфорда, характера.

Адвокат Гилроев вышел из лифта. Джо с Грейс извинились и поспешили к нему. Через несколько минут прибыл адвокат Кроуфорда. Походка Билла Мура была такой же быстрой, как и его манеры. Но сегодня его решительному шагу помешали десятки потенциальных присяжных, которые столпились в коридоре в поисках нужного зала. Адвокат с трудом пробрался сквозь них, и вместе с Кроуфордом вошел в зал судьи Спенсера.

Их встретил судебный пристав Чет Баркер. Он был большим мужчиной с общительным характером.

Чет поздоровался с Кроуфордом по имени.

— Важный день?

— Да.

Чет хлопнул его по плечу.

— Удачи.

— Спасибо.

Зад Кроуфорда едва успел соприкоснуться с сиденьем стула, как Чет попросил всех встать. Судья вошла в зал, поднялась на помост и села в кресло с высокой спинкой, которое Кроуфорд с беспокойством сравнивал с троном. В некотором смысле так оно и было. Здесь у достопочтенной судьи Спенсер была власть вершить судьбы.

Чет попросил всех сесть.

— Добрый день, — сказала судья. Она спросила адвокатов, присутствуют ли все стороны процесса, и когда с формальностями было покончено, сложила руки на кафедре.

— Хотя я приняла это дело от судьи Уотерса, я успела ознакомилась с ним. Итак, в мае две тысячи десятого года Грейс и Джо Гилрой подали заявление о временной опеке над своей внучкой Джорджией Хант, — она посмотрела на Кроуфорда. — Мистер Хант, в то время вы не оспаривали это?

— Нет, ваша честь.

Билл Мур встал.

— Если позволите, ваша честь?

Она кивнула. В своей обычной манере Мур изложил основные пункты ходатайства Кроуфорда о восстановлении опеки и кратко объяснил, почему было своевременно и правильно вернуть Джорджию ему. Закончил он словами:

— Мистер Хант любит Джорджию, и она любит его, что подтверждают два детских психолога. Я полагаю, у вас есть копии их заключений?

— Да, и я их просмотрела, — судья задумчиво посмотрел на Кроуфорда, затем сказала: — У мистера Ханта будет возможность выступить перед судом, но сначала я хотела бы услышать мнение Гилроев.

Их адвокат вскочил на ноги, горя желанием озвучить возражения против ходатайства Кроуфорда.

— Эмоциональная стабильность мистера Ханта была поставлена под сомнение четыре года назад, ваша честь. Он отдал свою дочь без возражений. Это указывает, что он знал, что его ребенку будет лучше с бабушкой и дедушкой.

Судья подняла руку.

— Мистер Хант признал, что в то время в интересах Джорджии было находиться с ними.

— Мы надеемся убедить суд, что она должна остаться с Гилроями.

Адвокат вызвал Грейс для дачи показаний. Она заняла свидетельское место и дала присягу.

— Миссис Гилрой, почему вы и мистер Гилрой оспариваете ходатайство вашего зятя о восстановлении опеки? — обратилась к ней судья Спенсер.

Грейс облизнула губы и начала подробно рассказывать о здоровой домашней обстановке, которую они создали для внучки.

Судья Спенсер наконец прервала ее.

— Миссис Гилрой, никто в этом зале суда, даже мистер Хант, не оспаривает, что вы были хорошими опекунами Джорджии. Мое решение будет определяться не тем, хорошо ли вы обеспечили ребенка, а тем, готов ли и способен ли мистер Хант обеспечить ей такие же хорошие условия.

— Я знаю, что он ее любит, — сказала Грейс, бросив на Кроуфорда тревожный взгляд. — Но одной любви недостаточно. Чтобы чувствовать себя в безопасности, детям нужно постоянство. Поскольку у Джорджии нет матери, ей нужны особые условия.

— Я могу их обеспечить, — бормотание Кроуфорда привлекло неодобрительные взгляды всех, включая судью.

Билл Мур подтолкнул его локтем и прошептал:

— Дождись своей очереди.

Судья задала Грейс еще несколько вопросов, в результате его теща сказала, что удаление Джорджии из их дома сейчас приведет к потрясениям в ее налаженной жизни. Закончила она словами:

— Мы с мужем считаем, что разрыв с нами окажет пагубное влияние на эмоциональное и психологическое развитие Джорджии.

Кроуфорду это заявление показалась отрепетированным. Наверняка адвокат научил Грейс, что нужно сказать.

Судья Спенсер спросила Мура, есть ли у него какие-либо вопросы к миссис Гилрой.

— Есть, ваша честь, — адвокат направился к свидетельскому месту и не стал тратить время на любезности. — Джорджия часто проводит выходные с мистером Хантом, не так ли?

— Ну, да. Как только мы почувствовали, что она достаточно взрослая, чтобы провести ночь вдали от нас, и что Кроуфорд… достаточно надежен, мы начали позволять ему оставлять ее на ночь. Иногда на две ночи.

— Как выглядит Джорджия, когда возвращается к вам после этих ночевок?

— Довольна ли?

— Каково ее состояние? Бежит ли она к вам с плачем, раскинув руки, благодарная за то, что вернулась? Кажется ли она испуганной или травмированной, замкнутой, необщительной?

— Нет, она... в порядке.

— Плачет только тогда, когда отец возвращает ее вам. Так?

Грейс колебалась.

— Она иногда плачет, когда он ее высаживает. Но не каждый раз.

— Чаще плачет после того как провела с ним много времени, верно? Другими словами, чем дольше она с ним, тем сильнее ее печаль от разлуки, когда возвращается к вам, — Мур увидел, что адвокат Гилроев собирался возразить, махнул ему и извинился перед судьей, но Кроуфорд знал, что он не сожалеет о том, что эти слова будут зафиксированы в протоколе. Затем он задал Грейс еще один вопрос: — Когда вы в последний раз видели мистера Ханта пьяным?

— Довольно давно. Я точно не помню.

— Неделю назад? Месяц? Год?

— Дольше.

— Дольше, — повторил Мур. — Четыре года назад? В самый тяжелый момент его горя из-за потери жены?

— Да. Но...

— Мистер Хант когда-нибудь был пьян, находясь с Джорджией?

— Нет.

— Он когда-нибудь выходил из себя и бил ее?

— Нет.

— Кричал на нее, использовал оскорбительные или вульгарные выражения в ее присутствии?

— Нет.

— Не кормил ее, когда она была голодна?

— Нет.

— Не появился, когда она его ждала? Он когда-нибудь пренебрегал физическими или эмоциональными потребностями своей дочери?

Грейс опустила голову и тихо ответила:

— Нет.

Мур повернулся к судье и развел руки в стороны.

— Ваша честь, это разбирательство отнимает у суда время. Мистер Хант совершил несколько ошибок, которые он с готовностью признает. Теперь он полностью перестроил свою жизнь. Он переехал в Прентисс из Хьюстона, чтобы регулярно видеться с дочерью. Он прошел консультацию, которую ваш предшественник назначил двенадцать месяцев назад. Год не уменьшил его решимости вернуть опеку над своим ребенком, и я утверждаю, что, за исключением их собственных эгоистичных интересов, у мистера и миссис Гилрой нет никаких оснований оспаривать ходатайство моего клиента.

Адвокат Гилроев вскочил на ноги.

— Ваша честь, основания моих клиентов для оспаривания этого ходатайства есть в деле. Мистер Хант доказал свою непригодность...

— У меня есть досье, спасибо, — сказала судья Спенсер. — Миссис Гилрой, пожалуйста, вернитесь на свое место. Я бы хотела услышать мистера Ханта сейчас.

Грейс покинула свидетельское место с расстроенным видом, как будто с треском провалила их дело.

Кроуфорд встал, поправил галстук и подошел к свидетельскому месту. Чет привел его к присяге.

Кроуфорд сел и посмотрел судье прямо в глаза, как учил Мур.

— Мистер Хант, четыре года назад некоторые ваши поступки поставили под сомнение вашу способность быть хорошим родителем.

— Вот почему я не оспаривал то, что Джо и Грейс получили временную опеку над Джорджией. Ей было всего тринадцать месяцев, когда Бет умерла. Она нуждалась в постоянном уходе, который обстоятельства не позволяли мне обеспечить. Мои обязанности на работе, другие проблемы.

— Серьезные проблемы.

Это был не вопрос. Он промолчал.

Судья пролистала бумаги и провела пальцем по одному листу.

— Вы были арестованы и признали себя виновным в вождении в нетрезвом виде.

— Однажды. Но я...

— Вы были арестованы за публичное непристойное поведение и...

— Я мочился…

— ...нападение.

— Это была драка в баре. Всех задержали. Меня освободили без...

— У меня есть документы.

Кроуфорд сидел, кипя от злости, понимая, что его прошлое рушит его будущее. Судья Спенсер не давала ему слабины. Окинув его долгим, задумчивым взглядом, она снова пролистала страницы того, что называла «досье».

Интересно, насколько плохо выглядели его проступки, описанные черным по белому? Если хмурый взгляд судьи и был каким-то признаком, то явно нехорошим.

Наконец, судья сказала:

— Вы ходили на все консультации.

— Судья Уотерс ясно дал понять, что каждая из двадцати пяти является обязательной. Я не пропустил ни одной.

— Отчет терапевта является исчерпывающим. По ее словам, вы добились замечательного прогресса.

— Я тоже так думаю.

— Я высоко оцениваю ваше усердие, мистер Хант, и восхищаюсь вашей настойчивостью для возвращения опеки над дочерью, которую вы, очевидно, любите.

«Вот оно», — подумал он.

— Однако...

Дверь в задней части зала распахнулась, и фигура с пистолетом словно из фильма ужасов побежала по центральному проходу. Первая пуля ударила в стену позади места для свидетелей, как раз между Кроуфордом и судьей Спенсером.

Вторая попала судебному приставу Чету прямо в грудь.

Глава 2

Выстрелы следовали один за другим. Кроуфорд попытался сосчитать их, но сбился из-за хаоса в зале.

Судья Спенсер вскочила на ноги, с тревогой выкрикивая имя Чета.

Джо столкнул Грейс со стула на пол и присел рядом с ней.

Адвокаты поспешили укрыться под столами. Судебный репортер сделал то же самое.

Не обращая внимания на суетливые и пронзительные крики, стрелок, одетый во все белое, и в прозрачной пластиковой маске, которая полностью искажала черты лица, переступил через неподвижного Чета и пошел дальше, целясь в судейскую трибуну.

Кроуфорда отреагировал инстинктивно: перепрыгнул через перила, отделяющие свидетельское место от судейской трибуны, повалил судью Спенсер на пол и прикрыл собой.

«Четыре выстрела? Пять? Шесть? Пистолет был калибра девять миллиметров, и в зависимости от того, сколько пуль в обойме…»

Стрелок обогнул свидетельское место и ступил на помост.

Кроуфорд резко повернул голову.

Стрелок держал его на прицеле.

Кроуфорд инстинктивно ударил его ногой в колено.

Стрелок пошатнулся, и пуля ушла в потолок. После этого он попятился с помоста, повернулся и побежал к боковому выходу из зала.

Сначала Кроуфорд убедился, что судья жива, а потом поспешил к Чету. Тот был мертв.

«Сейчас не время горевать».

Кроуфорд расстегнул кобуру Чета и достал служебный револьвер.

Другой судебный пристав ворвался в зал через заднюю дверь и резко остановился, увидев, что Кроуфорд проверяет заряжен ли револьвер.

— Я техасский рейнджер Хант! Чет погиб, — крикнул ему Кроуфорд.

— О, боже. Что случилось?

Позади нервничающего судебного пристава начала скапливаться толпа любопытствующих.

— Заставь этих людей укрыться в безопасном месте. Сообщи офицерам внизу, что где-то в здании стрелок. Он в маске, одет в белое с головы до ног. Опиши меня, чтобы не приняли за него.

Кроуфорд двинулся к боковой двери, через которую скрылся стрелок. Длинный узкий коридор за дверью был пуст, если не считать женщины, стоявшей у открытого кабинета с разинутым от ужаса ртом.

— Возвращайтесь в кабинет.

— Что происходит? Кто был тот… маляр?

— В какую сторону он пошел?

Она указала на пожарную лестницу.

Кроуфорд втолкнул ее в кабинет.

— Запритесь, залезайте под стол и звоните 911. Расскажите им, что видели.

Дверь другого кабинета открылась, когда Кроуфорд пробегал мимо.

— Пожалуйста, я... — залепетал мужчина, округлив глаза.

Кроуфорд дал ему те же инструкции, что и женщине. Мужчина нырнул обратно в кабинет и защелкнул замок.

Приближаясь к пожарному выходу, Кроуфорд замедлил шаг. Вверху двери было небольшое зарешеченное окно. Аккуратно заглянув в него и ничего не увидев, он осторожно открыл дверь, и, держа наготове пистолет, окинул взглядом лестницы над собой и под собой.

Никого.

Кроуфорд вышел на лестничную площадку и прислушался. Любой звук мог подсказать, в каком направлении скрылся стрелок.

Шум раздался у него за спиной.

Кроуфорд резко обернулся, и оказался на мушке у помощника шерифа. К счастью, они были знакомы и успели вовремя отвести оружие. Помощник шерифа собирался что-то сказать, когда Кроуфорд прижал палец к губам и кивнул на лестницу.

Помощник показал, что пойдет вниз.

— Я наверх, — одними губами произнес Кроуфорд.

Держась поближе к стене, он прокрался по лестнице на следующую площадку и открыл дверь в коридор, который был точной копией того, что этажом ниже: бетонные полы, бежевые стены с портретами чиновников, и кабинетные двери.

Примерно в середине коридора разговаривали испуганная женщина и двое мужчин. Увидев, что Кроуфорд вооружен, они подняли руки.

— Я техасский рейнджер, — прошептал Кроуфорд. — Вы видели человека, одетого во все белое? Маляра?

Они покачали головами.

— Запритесь в кабинете. Держись подальше от двери и не открывай никому, кроме полиции.

Кроуфорд вернулся на лестничную площадку и услышал внизу шаги нескольких человек. Похоже, к помощнику шерифа спешила подмога — на первом этаже располагался офис шерифа округа Прентисс — и, очевидно, они не встретили стрелка, иначе шума было бы больше. Поэтому Кроуфорд продолжал подниматься. На шестом этаже еще одна группа сотрудников суда сбилась в кучу в коридоре. Они выглядели испуганными, но не в панике. Значит стрелок мимо них не пробегал. Кроуфорд представился, отмахнулся от вопросов о выстрелах, велел всем укрыться в кабинетах и вернулся на пожарную лестницу.

Следующий пролет был короче и заканчивался у выхода на крышу.

В углу лежал белый комбинезон и бейсболка, латексные перчатки и бахилы. Маска, вероятно, была под этой кучей.

Кроуфорд перегнулся через перила и посмотрел вниз. Помощник шерифа и несколько полицейских, стараясь не шуметь, поднимались наверх. Кроуфорд молча указал на дверь. Один из полицейских кивнул, спустился ниже и достал рацию. Через несколько секунд он показал большой палец.

Кроуфорд знал, что к этому времени все службы по оперативному реагированию подняты по тревоге. Здание суда будет окружено полицейскими, выходы перекрыты. С минуты на минуту прибудет спецназ, и снайперы займут позиции на крышах соседних зданий.

Стрелок не очень хорошо все продумал. Для него это могло закончиться только плохо — если конечно он не умеет летать, — и как только он это поймет, то может пойти ва-банк. Он уже убил Чета на глазах у свидетелей, так почему бы не прославиться в качестве массового убийцы?

Кроуфорд снял ветровку, бросил на пол и слегка приоткрыл металлическую дверь на крышу.

— Эй, приятель, — позвал он громко. — Давай поговорим.

Он был уверен, что в ответ раздадутся выстрелы, но ничего не произошло.

Он приоткрыл дверь еще на дюйм или два.

— Я техасский рейнджер, но не при исполнении. Могу показать свой значок. Я выхожу. Я безоружен и просто хочу поговорить. Хорошо?

К нему присоединились полицейские. Один прошептал:

— Ты уверен?

Кроуфорд криво усмехнулся парню, признавая опасность, засунул пистолет Чета за пояс брюк, открыл дверь и, подняв руки, вышел на рифленую крышу.

Потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к яркому солнечному свету, затем он увидел стрелка. Мужчина даже не пытался спрятаться, он просто стоял у низкого парапета крыши. Это был латиноамериканец, лет тридцати, среднего роста, с небольшим животиком. Он не был похож на убийцу, которого следовало бы бояться, если не считать того, что целился из пистолета в Кроуфорда. В другой руке он держал тлеющую сигарету.

— Я покажу тебе свой значок, хорошо? — Кроуфорд опустил правую руку, но, когда мужчина бросил сигарету и яростно затряс головой, снова поднял. — Это плохая идея, приятель. Ты не хочешь стрелять в меня. Опусти оружие. Тогда больше никто не пострадает, включая тебя.

Несмотря на успокаивающий тон Кроуфорда, мужчина все больше нервничал: его взгляд лихорадочно метался по крыше, пот заливал глаза. Он быстро сморгнул его, сфокусировался на Кроуфорде, и снова сделал знак пистолетом отойти.

«Возможно, он не понимает по-английски?»

Habla inglés? (прим. Ты говоришь по-английски?) — спросил Кроуфорд по-испански.

. — Затем более вызывающе: — !

Это заставило Кроуфорда усомниться в ответе. Он сделал шаг вперед и указал на крышу.

La pistola. Down. (прим. Положи пистолет).

— Нет, — парень взял пистолет обеими руками и направил на Кроуфорда.

«Дерьмо!»

— Давай, приятель. Если ты не... — Кроуфорд осекся, увидев на крыше помощника шерифа: должно быть, он вышел через другую дверь. Стрелок тоже его увидел, повернулся и дважды нажал на курок. — Нет!

Он промахнулся. В отличии от снайперов на соседней крыше.

Мужчина дернулся в последний раз и затих навсегда.

Кроуфорд без сил опустился на крышу.

Отовсюду повалили полицейские, спецназ и окружили окровавленное тело.

Почувствовав руку на своем плече, Кроуфорд оглянулся. Тот самый офицер, что несколько минут назад спросил: «Ты уверен?» с беспокойством смотрел на него.

— Ранен?

— Нет.

— Повезло, — он сжал его плечо и пошел к своим коллегам.

Кроуфорд сгорбился и прошептал:

— Тупой ты сукин сын.

Любой, кто услышал его, решил бы, что он обращается к мертвецу… и ошибся.

***

— Хант?

Кроуфорд оторвал взгляд от пола и посмотрел на детектива из отдела убийств. Тот открыл дверь комнаты для допросов, приглашая его войти.

Кроуфорд с трудом оттолкнулся от стены. Он не горел желанием идти туда, но хотел поскорее покончить с этим.

Внутри комнаты еще один мужчина в штатском шумно хрустел костяшками пальцев и яростно двигал челюстями, размалывая жевательную резинку.

«Интересно, с чего он так нервничает?»

Сержант Нил Лестер, старший детектив, который вызвал Кроуфорда в комнату, указал на стул у маленького стола и сел напротив. Между ними на столе стояло устройство для аудиозаписи и лежал блокнот.

Нил Лестер достал автоматическую ручку из кармана рубашки, несколько раз щелкнул ею, и враждебно поглядел на Кроуфорда. Одноклассники из начальной школы, они никогда не нравились друг другу, и взаимная неприязнь усилилась, когда в старших классах Кроуфорд встречался с младшей сестрой Нила. Влечение было недолгим, и в итоге ни к чему не привело, но, по-видимому, у Нила все еще свербела заноза в заднице по этому поводу.

— Хочешь выпить? Правда, у нас только вода, — предложил он ехидно.

Кроуфорд не стал реагировать.

— Нет, спасибо.

— Ты знаешь Мэтта Ньюджента? Он недавно назначен детективом, — Нил кивнул на нервного молодого человека.

Кроуфорд понял это как взаимное представление и кивнул детективу.

Тот ухмыльнулся, показав кривые зубы.

— Как дела?

Нелепое приветствие в данных обстоятельствах. Кроуфорд не ответил и повернулся к Нилу, который продолжал громко щелкать ручкой.

— Ты знаешь правила, — сказал он.

Кроуфорд кивнул.

— Этот разговор будет записан.

Кроуфорд кивнул.

— Значит, ты готов?

— Да, Нил.

— Давайте придерживаться официального протокола. Никакого панибратства.

Кроуфорд едва удержался, чтобы не закатить глаза. Нил не нравился ему по разным причинам, но главная — он был тугодумом и ябедой. В школе он соблюдал все правила и доносил на учеников, которые их нарушали. Но сейчас Кроуфорда раздражало, что Нил злорадствовал. Ему нравилось, что Кроуфорд попал в очередной переплет.

Однако, если отбросить личные чувства, суть заключалась в том, что двое мужчин были мертвы, и Кроуфорд был в нескольких футах от обоих, когда они умерли. Как сотрудник правоохранительных органов, Нил и его нервный напарник должны были допросить свидетелей.

Кроуфорд поерзал, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее на пластиковом стуле.

— Хорошо, сержант Лестер, с чего начнем?

— С зала суда, — Нил включил диктофон, проговорил дату, время и кто присутствует на допросе. — Почему вы были сегодня в суде?

— Ты прекрасно знаешь, почему.

Детектив прищурился.

— Просто ответьте на вопрос, пожалуйста.

Кроуфорд глубоко вздохнул.

— Я был на слушании дела об опеке. — Ни один из детективов не отреагировал на это, только продолжали смотреть на него. Он скрестил руки на груди. — Слушание дела об опеке над моей дочкой. Судья Спенсер как раз собиралась вынести решение, когда ворвался стрелок.

— У нас есть стенограмма судебного заседания до этого момента.

— Тогда вам не нужно, чтобы я пересказывал, кто что сказал.

— Однако мне любопытно, — сказал Нил. — Как вы думаете, какое решение вынесла бы судья Спенсер?

Кроуфорд собирался сказать, что его соображения не имеют никакого отношения к рассматриваемому вопросу, но удержался, пожал плечами и ответил:

— Я надеялся на лучшее.

— Боялся худшего?

«Отлично. Если Нил собирается быть придурком, я отвечу тем же».

— Ну, я точно не ожидал худшего. Например, что Чета Баркера застрелят у меня на глазах.

Это поубавило у Нила прыти. Чтобы скрыть неловкость, он передвинул диктофон на четверть дюйма ближе к Кроуфорду. Мэтт Ньюджент откашлялся, прикрыв рот кулаком.

— Расскажите нам об этом, — сказал Нил. — Как можно подробнее.

Кроуфорд потер лицо, выдохнул и оперся локтями о стола.

— Я в тот момент давал показания. Парень вошел через дверь в задней части зала, стреляя на ходу. Казалось, наступил ад.

Ньюджент попросил описать стрелявшего, и он описал, хотя они уже точно видели одежду и маску.

— Бейсболка была надвинута до самых ушей, волосы едва виднелись. На нем были перчатки, они торчали из-под рукавов. В маске были небольшие щелочки для глаз и маленькие дырочки для ноздрей. Разглядеть за ней лицо невозможно. Полное искажение. — Он припомнил свои первые ощущения, когда увидел «маляра»: — Стрелок был сосредоточен на том, что делал. Решительный и целеустремленный.

Нил кивнул.

— Вы сказали, что он начал стрелять когда вошел в дверь.

— Как только он открыл дверь, то сделал первый выстрел.

— Хаотичный выстрел? Или он целился?

— Пистолет был направлен в центр зала. Он держал его на уровне плеча, вытянув руку, и нажимал на курок так быстро, как только мог. Бам-бам-бам. Чет... — он сделал паузу и издал стон, полный раскаяния. — Чет бросился вперед с криком: «Остановись!» или что-то вроде того, а потом упал.

— Он умер с доблестью, выполняя свой долг, — заметил Нил.

— Да, — Кроуфорд вздохнул, — и будет награжден за это. Но я сомневаюсь, что он хоть раз за все годы доставал служебное оружие. И в итоге был застрелен каким-то психом в маске... Это отстой.

Чет не предвидел свою смерть этим утром. Кроуфорд также не мог предвидеть, что судьба, в очередной раз, пошлет ему испытание. Потирая переносицу, он откинулся на спинку стула.

Ньюджент снова предложил ему воды.

— Я в порядке.

Нил щелкнул ручкой и сделал пометку в блокноте.

— Итак... Чет упал. Что было дальше?

Кроуфорд постарался восстановить в памяти ту сцену.

— Хаос. Шум. Крики. Джо действовал молниеносно, столкнул Грейс на пол. Все в панике метались.

— Но не вы, — заметил Ньюджент. — Другие свидетели сказали, что вы перемахнули через ограждение свидетельской трибуны. Помните?

Кроуфорд покачал головой.

— Не совсем. Я просто... отреагировал: толкнул судью на пол и вроде как... прикрыл собой. Я слышал свист пуль, но ничего не чувствовал из-за адреналина. Из-за толстой мантии не мог понять, пострадала ли судья или нет. Когда стрелок обогнул свидетельское место и поднялся на помост, я повернулся, чтобы посмотреть на него. Он держал меня на мушке. Помню, как затаил дыхание, думая: «Вот и все». Наверное, сработал инстинкт самосохранения. Я ударил его ногой в колено. — Он описал, как стрелок попятился спиной с помоста. — Может быть, это его напугало. Я не знаю. В любом случае, он побежал со всех ног и исчез через боковой выход.

Нил кивнул, как будто это совпадало с тем, что рассказывали другие.

— Далее?

— Я пошел за ним.

Нил взглянул на Ньюджента, затем вернулся к Кроуфорду.

— Вы пошли за ним?

— Верно.

— Так просто?

— Я не думал об опасности, если вы это имеете в виду. Просто сделал.

— Вы действовали, не подумав и не взвесив последствий.

— Как любой другой офицер на моем месте, — ответил Кроуфорд.

— Ну, мы-то знаем, что вы за человек.

Кроуфорд вскочил на ноги, опрокинув стул. Он смерил Нила взглядом, но потом понял, что проявление гнева только подтвердит подозрения этого мудака, поэтому поднял стул и сел.

Детектив Ньюджент судорожно сглатывал, как будто подавился своей жвачкой.

Когда Кроуфорд повернулся к Нилу, тот сказал:

— Вы пропустили кое-что.

— Я остановился ненадолго, чтобы взять револьвер Чета.

— Даже будучи накачанным адреналином, у вас хватило присутствия духа представиться судебному приставу, вошедшему в зал.

— Его рука была на кобуре. Я не хотел, чтобы меня подстрелили.

— Вы дали ему описание стрелявшего.

— Очень поверхностное.

— Вы просили подкрепление, но, не дожидаясь его, взяли револьвер Чета и бросились за стрелком. Почему?

— Почему?

— Ну, учитывая вашу историю, вы могли бы проявить больше осмотрительности.

— Промедление могло привести к гибели людей.

— Как и поспешность. Так случилось в Халконе, верно?

Глава 3

Ее внимание было приковано к кабинету в конце коридора. Оттуда только что вышел растрепанный и злой Кроуфорд Хант и, покосившись на Холли, прошагал в мужской туалет.

— Теперь они захотят поговорить со мной, — сказала она своей помощнице Дебре. — Большое спасибо, что осталась, но иди домой, отдохни немного. Боюсь, завтра начнется цирк.

— Но, Холли...

— Никто не знает, как долго меня продержат.

— Я могу остаться, сколько нужно. Тебе не следует быть одной сегодня вечером.

Руководитель ее предвыборной компании — Мэрилин Видаль была того же мнения. Она позвонила сразу, как узнала о стрельбе, и собиралась немедленно приехать. Холли ее отговорила, а взамен пообещала быть на связи, особенно если потребуется сделать заявление для прессы. Деннис, бывший парень Холли, тоже позвонил, но на служебный телефон. Дебра поговорила с ним, заверила, что Холли чувствует себя хорошо и пообещала держать в курсе новостей.

И здесь, в городе, Холли не осталась без поддержки. Весть о происшествии разлетелась, как искры от пожара. Судья Мейсон, административный судья округа, во время стрельбы находился в соседнем зале, поэтому он сразу же оказался рядом с Холли. Несколько друзей, которых она завела с тех пор, как переехала в Прентисс, сплотились вокруг нее, ошеломленные случившимся и готовые помочь чем только могут. Холли было приятно просто знать, что они рядом, если понадобится.

— Со мной все будет в порядке, — заверила она Дебру. — Но ради твоего спокойствия я попрошу полицейского сопроводить меня домой.

— Хорошо, но позвони, если передумаешь. Я приеду в любое время.

Холли пообещала, хоть и знала, что не будет звонить. То, что случилось было ужасно, но преступник сейчас мертв. Осталось дать официальные показания полиции, и на этом все закончится. Грег Сандерс, конечно, будет зорко следить и, если Холли проявит какие-либо признаки трусости или слабости, с радостью использует это против нее.

За мистером Хантом из комнаты для допросов появились Мэтт Ньюджент и Нил Лестер. Они допросили Холли сразу после стрельбы, но, чтобы записать показания, попросили спуститься на первый этаж суда, где располагалась штаб-квартира городского полицейского управления.

Поняв, что полицейские идут к ней, Холли выпрямилась.

— Моя очередь?

Нил Лестер качнул головой.

— Боюсь, что нет, судья Спенсер. Мы всего лишь делаем перерыв. Нам еще многое предстоит обсудить с мистером Хантом. Мы постараемся отпустить вас домой поскорее, а пока я хочу спросить. Имя подозреваемого пока не разглашается, но в водительских правах указано, что он Хорхе Родригес. Имя вам знакомо?

— Нет.

— Неудивительно, — самодовольно хмыкнул Ньюджент. — Права-то поддельные. Довольно хорошо состряпаны, но все равно фальшивка.

— Он был нелегалом?

— Мы это выясняем, — ответил Лестер. — Но даже если он нелегал, не значит, что не был раньше под следствием.

— Такое возможно. С момента назначения я председательствовала на многих судебных процессах и слушаниях.

— Может, Родригес был обвиняемым при судье Уотерсе? И затаил какую-то обиду.

Когда у ее наставника, достопочтенного Клифтона Уотерса, диагностировали рак в четвертой стадии, он соблазнил Холли уволиться из юридической фирмы, переехать в Прентисс и подать заявление на место судьи. Это был рискованный карьерный шаг, но он окупился. По рекомендации Уотерса, губернатор Хатчинс временно назначил Холли на место судьи. Сам Уотерс прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как ее привели к присяге. Это был день гордости для них обоих.

— Завтра мы пошлем кого-нибудь в ваш офис, чтобы просмотреть архивные судебные протоколы, и, возможно, найдем следы Родригеса.

Холли кивнула Ньюдженту.

— Я прослежу, чтобы миссис Бриггс все приготовила.

— А чем вы занимались до того, как приехала Прентисс?

— Работала в юридической фирме в Далласе.

Лестер записал название фирмы.

— Мы попросим их проверить имя Родригеса в своих делах.

— Уверена, что фирма поможет всем, чем сможет.

Краем глаза она увидела, как мистер Хант вышел из мужского туалета. Его влажные волосы были небрежно зачесаны назад, словно он умылся и провел по ним пятерней. Казалось, он снова собирается молча пройти мимо Холли, поэтому она встала у него на пути.

— Мистер Хант, могу я поговорить с вами?

Нил Лестер поднял руку:

— Э-э, судья...

— Я буду вмешиваться в расследование или нарушать этику, обсуждая его дело об опеке. Мне просто нужно сказать... — у нее перехватило дыхание, когда она посмотрела в бесстрастное лицо мистера Ханта. — Спасибо, что спасли мне жизнь.

В его суровых серых глазах отразилось удивление, но тут же исчезло.

— Парень был паршивым стрелком.

К горлу Холли подступил ком.

— Он был достаточно метким, когда стрелял в Чета.

Неумолимые глаза мистера Ханта снова блеснули.

— С такого расстояния он не мог промахнуться.

— Меня ждала та же участь, если бы не вы.

— Что вы помните о случившемся, судья Спенсер? — вмешался Нил Лестер.

Холли повернулась к нему.

— Когда Чет упал, я хотела броситься к нему, но замерла, потому что мужчина с пистолетом продолжил идти прямо ко мне. Маска придавала его лицу гротескный, устрашающий вид. Мистер Хант перелез через перила и вроде как схватил меня. Признаюсь, следующие несколько мгновений все было как в тумане. Я слышала выстрелы и, помнится, подумала, что рано или поздно патроны кончатся. Однако была уверена, что он убьет меня раньше. Последняя пуля, должно быть, попала в потолок. У меня в волосах все еще пыль от штукатурки.

— Стрелок дернулся, когда Кроуфорд пнул его в колено, — пояснил Ньюджент.

Она посмотрела на мистера Ханта.

— Вы пнули его?

— Рефлекс.

Холли рассеянно кивнула.

— Следующее, что я помню, как вы гладил меня по спине, но что вы говорили тогда не помню.

— Я пытался понять ранены ли вы. Вы сказала, что вряд ли.

— Мы разговаривали? — он коротко кивнул, и Холли повернулась к детективам: — Когда мистер Хант встал, то велел мне оставаться на полу.

— Но вы не послушали?

Она покачала головой.

— В зале суда царил хаос. Люди прорывались через заднюю дверь. Миссис Гилрой истерически плакала, как и судебный репортер. Мистер Хант склонился над Четом. Он взял пистолет и крикнул другому судебному приставу, чтобы вызвал полицейских, а затем выбежал через боковую дверь.

Лестер спросил:

— Сколько времени прошло между тем, как стрелок убежал, и Кроуфорд бросился за ним?

— Минуту, может, чуть больше. Недолго.

— Что было дальше?

— Я могу говорить только о том, что происходило в зале, — Холли взглянула на мистера Ханта и добавила: — Я не знаю, что произошло за тем боковым выходом.

— Мы тоже не знаем, — хмыкнул детектив. — Как раз подходили к этому, когда решили сделать перерыв.

Напряжение повисло в воздухе.

— Кто-нибудь хочет колы? Судья Спенсер? — спросил Мэтт Ньюджент

— Нет, спасибо.

— Мистер Хант?

— Нет.

Он полез в карман брюк за мелочью и пошел к торговым автоматам в конце зала.

У Нила Лестера запиликал мобильный. Взглянув на экран, он извинился, отошел и повернулся спиной, оставив Холли практически наедине с Хантом.

Она немного оробела. Он был сильным и высоким. На слушанье он пришел в отглаженных синих брюках, простой белой рубашке, черном галстуке и спортивной ветровке. Сейчас ветровка отсутствовала, галстук был ослаблен, ворот рубашки расстегнут, а рукава закатаны.

Мистер Хант встал на противоположной стороне коридора, прислонившись спиной к стене, и уставился на Холли. По ее мнению, его враждебность была необоснованной, чтобы растопить лед, она спросила:

— С Гилроями все в порядке? Ваша теща выглядела ужасно расстроенной, когда ей наконец разрешили уйти из суда после допроса.

— Она потрясена. Я разговаривал с Джо около часа назад, и она все еще плакала.

— Это, вероятно, было тяжело для них.

Он мрачно кивнул.

— А как ваша дочь?

Он заметно напрягся.

— Она в гостях с ночевкой у соседки и ее внучки. Я подумал, что будет лучше, если она проведет ночь там. Она бы не поняла, почему Грейс и Джо так расстроены, а я задержался здесь.

Холли не упустила намек, что ночевка была одобрена им, как будто он принимал решения, когда дело касалось дочери.

Полагая, что разговор окончен, Холли начала отворачиваться.

— А как насчет вас, судья?

Она удивленно замерла.

— Вы в порядке? — добавил Хант.

Она собиралась ответить вежливой ложью, которую говорила своим коллегам и друзьям, но, к собственному удивлению, сказала правду. Возможно, из-за того, что они вместе все это пережили, она чувствовала, что может быть честна с ним.

— Не совсем, скорее нет.

В его глазах снова вспыхнуло удивление. Он окинул ее взглядом с головы до ног и спросил:

— Я не сильно вас ушиб, когда повалил на пол?

— Нет.

— А это?

— Что именно?

— Синяк.

— Этот? — она осторожно потрогала пальцем место чуть выше брови, которое болело. — Я ударилась лбом об пол, когда вы меня толкнули.

— Прошу прощения.

— Не нужно извиняться. Пока моя помощница не указала, я не осознавала, что у меня синяк.

— Он не скоро пройдет.

— Это просто синяк. Все могло закончится гораздо хуже. Когда думаю об этом, меня бросает в дрожь.

— Тогда не думайте.

— Проще сказать, чем сделать, — она вытянула руку. — Я пыталась справиться, но они не перестают трястись.

— Такое случается.

— Но не со мной. Я не из пугливых, но того мужчину в маске не могу выкинуть из головы.

— Он и правда выглядел жутковато. Так что, это нормально.

— Если честно, мистер Хант, я была в ужасе.

Он немного поколебался и сказал:

— Тем не менее, вы держали себя в руках.

Это был завуалированный комплимент, но произнесенный неохотно, поэтому казалось неуместным за него благодарить. Их взгляды встретились на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы Холли и Кроуфорд поняли друг друга.

Он указал на ее руки.

— Может пройти пара дней, прежде чем перестанут дрожать. Запоздалая реакция на шок.

— Очевидно, у вас больше опыта, чем у меня, в кризисных ситуациях, — Холли тут же спохватилась и продолжила: — Я не имела в виду...

— Забудьте об этом, — резко оборвал он, оттолкнулся от стены и повернулся к Ньюдженту, который возвращался к ним от автоматов с банкой колы и пакетиком арахиса.

— Мы собираемся заканчивать или нет?

***

— Разве это не странно? — спросил Мэтт Ньюджент, когда они заняли свои места за столом в комнате для допросов.

— Что?

— Ты и судья. Противостояние в суде сегодня, а теперь вы сблизились, потому что оба выжили.

— Мы не сблизились, и я буду очень зол, если она не присудит опеку мне.

Нил нажал кнопку записи.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

Кроуфорд пропустил его замечание мимо ушей. Он не собирался поддаваться на уловки и говорить с Нилом Лестером о своем ходатайстве об опеке.

Ньюджент возобновил допрос.

— Вы сказали ранее, что когда Родригес ворвался...

— Я сказал, когда «стрелок» ворвался.

— Есть разница?

— Еще какая, черт возьми. Как говорит сержант Лестер, дьявол кроется в деталях. Вы записываете мое заявление, так что, пожалуйста, давайте будем точны. Для протокола, я не знал его имени до этого момента. Родригес, вы сказали?

— Хорхе, — подсказал Ньюджент.

Нил бросил свирепый взгляд на молодого детектива, молча упрекая за оплошность, затем вернулся к Кроуфорду.

— Эта информация не покинет эту комнату.

— Как будто я этого не знал?

Нила, казалось, раздражало, что Кроуфорд тоже был сотрудником правоохранительных органов. Его тон оставался резким.

— Вам знакомо это имя?

— Нет.

— Когда-нибудь видели его до того, как вы двое встретились на крыше?

— Нет. Вы спрашивали судью? Может, ей он знаком?

— Она говорит, что нет. Но мы собираемся проверить ее судебные записи и покойного судьи Уотерса.

— Может, он затаил обиду на нее или Уотерса? Или у Родригеса были проблемы с системой правосудия США в целом? Вы проверили...

— Мы этим занимаемся, — прервал его Нил.

Кроуфорд понял намек: это не его дело. Техасский рейнджер имел юрисдикцию в любой точке штата. Он мог присоединиться к расследованию или инициировать его без приглашения какого-либо другого агентства, местного, государственного или федерального. Но Нил совершенно ясно давал понять, что Кроуфорд сегодня должен отвечать на вопросы, а не задавать их.

Нил продолжил допрос.

— Вы сказали, что, когда стрелок ворвался, вы были на свидетельской трибуне. Достаточно точно?

— Да.

— Какой вопрос вы обсуждали с судьей?

— У вас же есть стенограмма слушания.

— Есть.

— И... — он посмотрел на Ньюджента, который вытряхивал арахис себе в рот. — Что вам неясно, сержант Лестер?

— Судья похвалил вас за то, что вы посещали все ваши встречи с психотерапевтом.

— Верно. Какое это имеет отношение к происшествию?

— Это может иметь большое отношение к тому, как вы отреагировали на ситуацию.

— Я не вижу, каким образом это…

— Не гони волну. Я просто выполняю свою работу.

— Хорошо, — он бросил на Нила ледяной взгляд, затем пожал плечами, — спрашивай.

Нил, казалось, был слишком счастлив, чтобы услужить.

— Почему вам назначили консультации, прежде чем одобрить еще одно слушание по опеке?

— Вы спрашивали судью Спенсер?

— Еще нет. Мы планируем это сделать.

— Хорошо. Я сам хотел бы знать причины.

— Сделайте хотя бы предположение, — Нил зло ухмыльнулся.

Кроуфорд попытался подавить раздражение. Что он выиграет, увиливая от ответа? Лишь даст им повод думать, что стыдился этого. И в какой-то степени так оно и было, но Нилу и Ньюдженту это знать не обязательно.

— Я плохо справился со смертью жены. Это было четыре года назад. В прошлом году я подал прошение о восстановлении опеки над Джорджией. Судья Уотерс был председательствующим судьей. Он хотел убедиться, что я смогу обеспечить стабильную домашнюю обстановку и назначил консультации у психиатра, чтобы тот подтвердил, что я преодолел все это.

— Уточните, что значит «все это».

— Пить больше, чем следовало бы. Были дни, когда мне было трудно даже вставать с постели по утрам.

— Классическая депрессия.

— Классическое горе, — Кроуфорд испытывал искушение добавить «мудак», но не стал.

— Вы так же уклонялись от своих обязанностей на работе. Рейнджеры забрали тебя из хьюстонского офиса и перевели сюда.

— На самом деле, я сам просил о переводе. Так как Гилрои жили здесь, и Джорджия была с ними. Я попросил перевод, чтобы быть ближе к ней.

Нил скептически посмотрел на него.

— Ваш перевод не имеет никакого отношения к инциденту в Халконе?

— Под «инцидентом» вы имеете в виду уничтожение шести членов наркокартеля Фуэнтеса, включая самого «крестного отца»?

— Плюс гибель двух сотрудника правоохранительных органов и случайных прохожих. Ваши действия там подверглись тщательному анализу.

Ньюджент перестал жевать. Единственным звуком в комнате было тихое электронное жужжание записывающего оборудования.

Кроуфорд стиснул зубы, позволяя своему взгляду говорить за него. Будь он проклят, если станет оправдываться перед самодовольным придурком Нилом Лестером.

— В конце концов, с вас сняли все обвинения, — наконец продолжил Нил.

— Верно.

— Но с тех пор вы в основном занимаетесь работой с документами. Мошенничество с кредитными картами. Мошенничество со страховкой. Отслеживание детского порно. Что-то в этом роде.

Кроуфорд попросил перевести его в Прентисс по указанной причине, и ему было поручено работать совместно с правоохранительными органами нескольких близлежащих округов. Однако Нил был прав. Если требовалась «полевая работа», он позволял другому рейнджеру взять ее на себя, в то время как его расследования чаще ограничивались рабочим столом. Однако он отказался комментировать это.

Но Нил настаивал.

— Вам нечего сказать по этому поводу?

— Вы более или менее описали это.

Нил неопределенно хмыкнул.

— Если я сочту необходимым, то могу предоставить в суд запись терапевта о вашем лечении.

Это привлекло внимание Кроуфорда. Его бросило в жар.

— Это давление.

— Я мог бы подать апелляцию в суд.

— Ни один судья не заставит передать запись наших сеансов, потому что это не имеет отношения к делу.

— Если это не имеет значения, почему бы вам не сказать, что в тех записях?

— Я их не видел.

— А если предположить?

Было трудно вспоминать о самых мрачных днях его жизни, тем более, когда их выставляли напоказ. Сегодня это случилось дважды. Особенно тяжело было сидеть и выслушивать это дерьмо от Нила Лестера. Но Кроуфорд напустил на себя безразличный вид.

— Предполагаю, что психотерапевт мог написать там, что я научился контролировать свой гнев, что я справился со злоупотреблением алкоголем, депрессией и так далее.

— Я бы не спрашивал, — спокойно сказал Нил, — если бы это не имело отношения к нашему расследованию.

Его злоупотребление властью разозлило Кроуфорда.

— Будь осторожен, Нил. Неужели, ты все еще злишься, потому что я когда-то облапал твою сестричку?

Ньюджент подавился от изумления. Нил ничего не сказал, но его глаза метали молнии.

Кроуфорд тут же пожалел о сказанном, вздохнул и запустил пальцы в волосы.

— Зря я упомянул твою сестру, Нил. Она этого не заслужила, в отличии от тебя.

К его удивлению, Нил действительно улыбнулся, но злобно.

— Я бы не ожидал от тебя меньшего. Однако, ты сидишь там, а я сижу здесь. Меня назначили ответственным за расследование этого инцидента со смертельным исходом, и тебе предстоит убедить меня.

Кроуфорд заскрежетал зубами.

— Убедить в чем?

— Что вы были в здравом и стабильном состоянии, когда столкнулись с Хорхе Родригесом на крыше здания суда, и что ваши действия никоим образом не способствовали его убийству.

Глава 4

Входная дверь открылась прежде, чем Кроуфорд успел позвонить.

— Миссис Амберсон?

— Здравствуйте, мистер Хант. Входите. Джо предупредил, что вы приедете.

— Спасибо. Извините, что беспокою так поздно.

— Не извиняйтесь, и, пожалуйста, зовите меня Сьюзен. После того, что произошло сегодня, я могу понять, почему вы хотите увидеть Джорджию.

Соседка Гилроев, Сьюзен Амберсон, сердечно улыбнулась и жестом пригласила его войти.

— Пережив такое... — Кроуфорд замолчал и Сьюзен продолжила за него.

— Хочется побыть с тем, кого любишь, — она понимающе улыбнулась.— Я смотрела новости. Такая трагедия. Не знаю, восстановится ли когда-нибудь Грейс.

.

— Я ее еще не видел, пришел прямо сюда. Я прошу прощения, что разбудил.

— Фрэнк уже в постели, а я еще не ложилась, так что никаких проблем.

Фрэнк, очевидно, был ее мужем, и Кроуфорд порадовался, что не придется вести вежливую беседу еще и с ним, а также он был благодарен, что Сьюзен не расспрашивает подробности о стрельбе.

— Спасибо, что приглядывали за Джорджией весь день, — сказал он, идя за ней по коридору. — Надеюсь, с ней не было никаких проблем.

— Вообще никаких. Она милая девочка. Очень воспитанная.

— Приятно слышать. Как зовут вашу внучку?

— Эми. Я уложила их в одной комнате.

Спальня освещалась лампой на тумбочке между двумя кроватями. Его сердце сжалось, когда он увидел копну светлых кудрей Джорджии и ее милое лицо.

— Она сопит, — сказал он охрипшим от эмоций голосом.

— Оставайтесь сколько захотите, — Сьюзен кратко коснулась его руки и вышла.

Кроуфорд подошел к кровати и осторожно присел на краешек. Мистер Банни, мягкая игрушка, без которой Джорджия не могла спать, лежал на сгибе ее локтя.

Несколько мгновений он просто смотрел на дочку, затем потянулся и смахнул мягкий локон волос с ее лица.

Джорлжия причмокнула, провела ладошкой по щеке и открыла глаза.

— Папа! — она сонно моргнула.

— Ш-ш-ш, не разбуди Эми.

Она села и крепко обняла его.

— Ты пришел за мной? Уже завтра?

— Еще нет. Я просто хотел посмотреть, как у тебя дела.

— Хорошо, — широко зевнув, она снова легла и зарылась головой в подушку.

— Тебе нравится твоя новая подружка?

— Угу. Эми милая. Мы устроили чаепитие и нарядились в шляпы мисс Сьюзен. Я даже носила бусы.

— Да? Как получилось печенье?

— Мы посыпали его сверху сахаром. Мое было розовым, — она снова зевнула. — Хочешь поспать со мной?

— Мы вряд ли поместимся на этой кровати.

— Ты слишком большой.

— Я? Вы с мистером Банни занимаете все место, — он легонько ткнул ее в живот, и она хихикнула. — Увидимся завтра. Ложись спать, но сначала поцелуй меня.

Кроуфорд наклонился. Она обняла его за шею и поцеловала в щеку.

— Спокойной ночи, папочка. Я люблю тебя.

— Спокойной ночи, милая. Я тоже тебя люблю.

Джорджия перевернулась на бок и закрыла глаза. Он подождал, пока она снова засопит, и на цыпочках вышел из комнаты.

Пять минут спустя он уже сидел на кухне Гилроев. Даже в этот поздний час Джо был полностью одет. Он был военным летчиков, отслужил три срока во Вьетнаме, в конце войны вышел в отставку, но навсегда остался военным.

Джо указал на кофеварку.

— Угощайся сам.

— Нет, спасибо.

Они сели друг напротив друга за обеденный стол.

— Грейс спит? — спросил Кроуфорд.

— Наконец-то. Мне пришлось подсунуть ей снотворное. Я растер болеутоляющую таблетку, которая осталась после ушной инфекции у Джорджии, и добавил в ромашковый чай.

— Не повредит.

— Она сразу вырубилась.

— Это то, что ей нужно.

— Ты заходил к Амберсонам?

— Да. Джорджия проснулась только для того, чтобы поцеловать меня. Не уверен, что она вообще об этом вспомнит. Но мне было нужно ее увидеть.

— Познакомился с Фрэнком?

— Только со Сьюзен. Милая леди.

— Они хорошие люди.

На этом разговор зашел в тупик. Так было с тех пор, как Бет впервые представила его своему отцу. Как только они с Джо исчерпывали темы о погоде и здоровье, им, казалось, больше не о чем было говорить.

Ради Бет Кроуфорд изо всех сил пытался подружиться с Джо, даже притворялся, что интересуется его хобби — плотницким делом. Но в итоге смирился, что они с тестем никогда не будут друзьями. Его вполне устраивало, что их отношения оставались цивилизованными и нейтральными. Пока Джорджия находилась под опекой Гилроев, Кроуфорд старался не нарушить этот хрупкий баланс, но теперь, без Грейс, выступающей в качестве буфера, он почувствовал всю тяжесть враждебности Джо.

— Ты поговорил со своими друзьями-полицейскими?

Кроуфорд хотел разубедить Джо, что к нему будут относиться иначе, раз он сотрудник правоохранительных органов.

— Нил Лестер является ведущим следователем. Он и незнакомый мне парень по имени Ньюджент взяли показания. Они уже знали большую часть этого и хотели узнать подробности только с моей точки зрения.

— Например, что?

— Например, я не знал, что ты можешь двигаться так быстро.

— Прошу прощения?

— Когда парень начал стрелять, ты отреагировал с поразительной скоростью.

— Ежедневная двухмильная пробежка помогает оставаться в форме.

— К счастью для вас с Грейс.

— Он целился не в нас, — Джо налил себе еще кофе, но так и не притронулся к нему. — Что произошло на крыше?

Кроуфорд пожал плечами.

— Я не смотрел телевизор, но, полагаю, это была большая новость. Ваша соседка Сьюзен смотрела репортаж. О чем сообщают?

— Что ты пытался уговорить парня сдаться. Но когда он понял, что окружен и выстрелил в помощника шерифа, снайперы спецназа его сняли.

— Все в значительной степени так и было.

— Телевизионщики обыгрывают, что ты Техасский рейнджер.

— Я офисный работник со значком Рейнджера.

— Послушать их, так ты герой.

— Я не смотрю на это с такой точки зрения.

— Я тоже.

Джо постепенно заводился, и к тому времени, когда произнес эти два слова, уже кипел. Он повернул голову, прислушался, убеждаясь, что Грейс все еще спит, и только открыл рот, как Кроуфорд перешел в наступление.

— Похоже, тебе просто не терпится мне что-то сказать. Ну, давай.

— Ты взялся сыграть «благородного Джона Уэйна».

— Я преследовал человека с оружием, который угрожал жизни всех, кто находился в здании. Я должен был просто стоять в стороне и позволить ему сбежать?

— Это здание кишит офицерами всех мастей.

— Однако единственным офицером, оказавшийся рядом, был Чет, и он был мертв.

— Что ты сказал стрелку на крыше?

Кроуфорд несколько часов отвечал на вопросы Нила, и его возмутило, что теперь их задает Джо. С другой стороны, он надеялся сгладить ситуацию, попытался действовать осторожно.

— Расскажу тебе об этом позже, Джо, но сейчас я устал. Спасибо, что позвонил Сьюзен. Мне нужно было увидеть Джорджию. Я также хотел проведать Грейс. Теперь, когда знаю, что они в порядке, пойду домой.

Когда он отодвинул стул и встал, Джо поднялся следом.

— Пришло время поговорить начистоту.

Кроуфорд поднял бровь.

— Ты знаешь, о чем я, — сказал Джо.

— Знаю. У тебя были годы, чтобы снять груз с души, и ты выбрал сегодняшний вечер? Паршивое время, Джо. Неужели твои обиды не могут подождать хотя бы еще один день?

— Нет, потому что я не хочу, чтобы меня потом обвиняли в том, что я не предупредил тебя честно.

— О чем?

Джо воинственно подбоченился.

— Сегодня ты дал мне козырь. Ты забил гол за команду противника, — он коротко рассмеялся.

— Это ты о нашем споре об опеке?

— Какой спор? — он усмехнулся. — После сегодняшнего не будет споров.

— Я пытался предотвратить...

— Ты взял оружие у погибшего офицера и погнался за сумасшедшим. Репортеры взяли интервью у работников суда, с которыми ты столкнулся в коридорах. Они не видели человека в белом, но признались, что ты напугал их до смерти.

Кроуфорд повернулся к двери.

— Скажи Грейс, что я проведаю ее утром.

— Выслушай меня.

Кроуфорд вернулся.

— Ты мне не нравишься.

— Это не новость.

— Ты мне сразу не понравился.

— С первого взгляда? Почему? Ты даже не знал меня, так что же ты имел против? Что я моложе и сильнее тебя? У мистера Топ-Гана внезапно появилась конкуренция за любовь Бет?

— Я сразу понял, что ты не тот человек, которым я хотел бы командовать в армии.

— Нет, Джо, ты сразу увидел, что не сможешь мной командовать. Вот почему у тебя мгновенно возникла неприязнь.

— Бет видела дерзость и отвагу. Я видел безрассудство. И был прав. Из-за твоего безрассудства она погибла.

Кроуфорд говорил себе это во время подпитываемого алкоголем самоанализа. Совсем недавно признался психотерапевту в своей вине. Но было ужасно слышать это от Джо, и знать, что они с Грейс винят его в потери их единственного ребенка.

Джо нацелил на него указательный палец.

— Твое безрассудство лишило меня дочери, но поможет получить опеку над внучкой. Постоянную опеку. Я буду драться с тобой зубами и ногтями. И после твоих сегодняшних выходок я уверен в победе.

***

Холли вымоталась до предела. Лишь в два часа ночи полицейские закончили задавать ей вопросы, в основном о действиях мистера Ханнта, и сопроводили домой. Она была благодарна офицерам, которые последовали за ней в патрульной машине, затем проводили до задней двери и подождали, пока Холли не зашла внутрь.

Она жила в гостевом доме уединенного поместья, принадлежавшего другу покойного судьи Уотерса. Коттедж был окружен пышной растительностью. Высокие кусты азалии и густые вечнозеленые изгороди отделяли его от главного дома и частично скрывали от дороги. Обычно Холли наслаждалась уединением, но сегодня предпочла бы, чтобы рядом были соседи.

Задвинув засов на задней двери, она прошла по комнатам, проверяя шкафы, убеждаясь, что некто в маске и белом комбинезоне ее не подстерегает. Поиски, конечно, ничего не дали, и она высмеяла себя, обозвав трусихой.

«Он мертв».

Но сколько бы Холли ни повторяла это, жуткое лицо за прозрачной маской никуда не исчезало из ее мыслей, и, вероятно, не исчезнет в ближайшее время.

Холли подумывала позвонить Дебре, но отговорила себя. Она обязательно приедет, и это будет ужасно неловко. Позвонить Мэрилин было еще одним вариантом. Даже в этот час она, вероятно, не спала. Но Холли не хватало энергии общаться с Мэрилин. Руководитель ее предвыборной кампании была властной даже в спокойные времена, что уж говорить о нынешних.

В конце концов, она никому не позвонила. Ее страх был иррациональным, и, тем не менее, она приняла душ с открытой дверцей, хотя та была из прозрачного стекла.

Одевшись для сна, Холли пошла на кухню и нашла в шкафу бутылку виски, которую оставил Деннис. Обычно она не пила ничего крепкого, но сейчас виски был тем, что доктор прописал.

Убедившись, что все окна и двери заперты, она взяла стакан с собой в постель и медленно цедила, пока размышляла.

Хорхе Родригес.

Она порылась в памяти. Было бы облегчением узнать, что стрельбу устроил человек, недовольный решением, вынесенным либо ею, либо судьей Уотерсом. Но пока мотивы преступника оставались неизвестными, и это тревожило. Даже если бы ее собственное душевное спокойствие не требовало объяснений, это бы сделали избиратели. Они хотели бы знать, связана ли Холли со стрельбой, пусть даже косвенно.

Сандерс обязательно использует это в предвыборной кампании, чтобы дискредитировать Холли. Сегодня вечером он, вероятно, тоже не спит, готовясь критиковать ее и сыпать намеками. Он атакует, пока инцидент еще свеж. Возможно, уже завтра.

Допив виски, Холли потянулась к лампе и заколебалась.

«Может сегодня лечь спать с включенным светом?»

Затем, ругая себя за глупость, погасила свет.

Ее руки все еще дрожали. Бурбон не успокоил, а, казалось, усилил воспоминания о стрелке, сделал его образ более отчетливым и пугающим.

Все чувства Холли были обострены, поэту, услышав шум на заднем дворе, она вскочила с кровати, с колотящимся от страха сердцем.

Глава 5

Занавеска отодвинулась, судья Спенсер выглянула в окно и потянулась к выключателю.

— Не зажигайте свет, — громко сказал Кроуфорд, чтобы его было слышно через стекло.

— Что вы здесь делаете?

— Откройте дверь.

— Вы с ума сошли?

— Назначенный судом психиатр так не думал. А теперь откройте дверь.

Кроуфорд терял терпение пока судья Спенсер медлила. Наконец она отодвинула засов, щелкнула кнопкой на ручке и открыла дверь. Он проскользнул внутрь, закрыл дверь, задернул занавеску и повернулся к судье. Она попятилась назад.

— Расслабьтесь. Если бы я пришел с дурными намерениями, стал бы я стучать? — он огляделся. Они стояли в кухне, которую тускло освещал свет от бра в коридоре. — Вы одна?

— Сейчас четыре утра.

— Вы одна?

Она поколебалась, затем кивнула.

— Кто живет в главном доме?

— Вдова восьмидесяти с чем-то лет.

— Одна?

— С тремя кошками.

— Нет сиделки? Медсестры?

— Ей нравится жить одной, но иметь кого-то рядом: так спокойнее для нее и ее семьи. Она была подругой судьи Уотерса. Зная, что мне нужно где-то жить, он предложил этот дом.

Кроуфорд ей поверил: она бы выдумала что-то менее банальное, чем пожилая вдова, доживающая свои дни с тремя кошками, немного расслабился и пристальнее посмотрел на судью. Исчез строгий пучок, ее волосы свободно свисали до ключиц.

Под его пристальным взглядом судья застенчиво заправила их за уши.

— Спрошу еще раз. Что вы здесь делаете?

— Вы спали?

— Да, — она вздохнула и призналась: — Я пыталась, но не могла отвлечься от мыслей о стрельбе.

— Чей виски?

— Что? — проследив за его взглядом, она указала на бутылку на прилавке. — Этот? Мой.

— Сомневаюсь.

— Хорошо, друг оставил.

— Какой друг?

— ...и я рада, что он это сделал...

— Он?

— ...потому что мне это нужно сегодня, — она резко выпрямилась. — Я ничего не должна вам объяснять, мистер Хант, но вам нужно чертовски многое объяснить мне. Например, что вы здесь делаете и как узнали, где я живу?

— Я техасский рейнджер, помните?

— Это повод задирать нос?

— Я не задираю. До того, как стал рейнджером, я восемь лет проработал в полиции.

Пока она кипела от злости, Кроуфорд более тщательно осмотрел кухню. На прилавке тостер и кофеварка, фиалка в окне над раковиной, маленький обеденный стол всего с двумя стульями. Аккуратно и ничего лишнего. Именно то, что он ожидал.

— Как долго вы здесь живете, судья?

— С того дня, как приехала в город.

— Из Далласа, верно? — он приподнял бровь. — Городская девушка уехала в провинцию?

Она раздраженно передернула плечами.

— Вы так и не ответили, что здесь делаете?

— Это был мой следующий вопрос к вам.

— Я же сказала. Вдова...

— Я имею в виду, почему Прентисс? Почему наш скромный городок в краю болот?

— Когда здоровье судьи Уотерса вынудило его уйти в отставку, он посоветовал мне подать заявление на его замену.

— Из всех юридических асов, соперничающих за эту должность, он поддержал вас. Почему?

Судья замешкалась с ответом, и он понял, что затронул щекотливую тему.

— Он знал меня с самого рождения. Был другом отца, — неохотно призналась она.

— Хм.

— Что означает это «хм»?

— Фаворитизм?

— Предпочитаете Грега Сандерса?

— Этого горлопана? Нет, спасибо.

— Он действительно любит повыступать. Его достижения не впечатляют, его избирательная платформа шатка. Единственный способ победить — бросить тень на соперника. По его словам, я слишком молода и неопытна.

— Ну, он действительно на двадцать лет старше.

— Тогда его послужной список должен затмить мой. Но это не так.

— Первая в своем выпуске в юридической школе, — начал перечислять Кроуфорд. — После окончания была принята в богатую семейную юридическую фирму в Далласе. Довольно быстро стала партнером, и прославилась делом о разводе известного хоккеиста: отвоевала для его бывшей кучу денег и дом.

— Вы сделали свою домашнюю работу на отлично.

— Я что-нибудь упустил?

— Я была дежурной по школе в седьмом классе.

— Меня это не удивляет. Вы, очевидно, умный и целеустремленный человек. Тем не менее, Сандерс и другие думают, что вы получили это назначение только потому, что являетесь внебрачной дочерью судьи Уотерса, — он снова скользнул взглядом по светлым прядям, обрамляющим ее лицо. — Что не лишено оснований.

Она расправила плечи.

— Губернатор сам принял решение. В любом случае, я не собираюсь обсуждать это с вами, мистер Хант. В ноябре я буду избрана за собственные заслуги.

Сегодня вечером в коридоре полицейского участка Кроуфорд впервые увидел ее без черной судейской мантии и удивился насколько маленькой она выглядела. Теперь, босая, в выцветшей безразмерной футболке и легком халате без пояса, она казалась совсем юной. Однако в ее манере держаться и тоне голоса хватало уверенности.

— Так, зачем вы пришли?

Кроуфорд неохотно оторвал взгляд от футболки, которая едва прикрывала ее колени.

— Хочу задать несколько вопросов и не доверяю телефонам. Не говоря уже о записях телефонных разговоров.

— Записи или нет, нам не следует разговаривать наедине.

— Почему? Боитесь, что будут проблемы с Нилом? Или вас пугает Ньюджент? Самый упрямый детектив из всех, кого я видел.

— Они проводят расследование. Мы могли бы непреднамеренно повлиять на рассказ друг друга о том, что произошло сегодня.

— Они взяли у вас показания, верно?

— Да.

— И я ответил на их вопросы. Теперь мы можем поговорить об этом.

— Возможно. Но что касается слушания по делу об опеке, то неэтично разговаривать наедине. Неужели вы не понимаете, что, придя сюда, скомпрометировали...

— Какое решение вы собирались принять по моему делу? Я или Гилрои?

Она несколько секунд смотрела ему в глаза, затем опустила взгляд.

— Не знаю.

— Чушь собачья.

Она сердито глянула на него.

— Не чушь! Я собиралась тщательно проанализировать все сказанное в суде, прежде чем выносить решение.

Он прижал руки к сердцу и процитировал:

— Справедливость и только справедливость.

— Именно. Я справедлива, и не хотела принимать решение, которое может повредить вашей дочери...

— Ее зовут Джорджия.

— Благополучие Джорджии — моя главная забота. Надеюсь, ваши отношения с Гилроями останутся прежними при любом исходе. Любая враждебность может плохо повлиять на Джорджию. Все, особенно суд, хотят избежать этого. Вот почему аргументы обеих сторон должны быть досконально изучены и хорошенько обдуманы, прежде чем будет вынесено решение.

— Вдохновляющая речь, судья. Настоящий шедевр. Обязательно сохраните ее для сбора средств на избирательную кампанию. Но я не куплюсь ни на одно чертово слово, особенно на ту часть, где говорится об обдумывании. Вы приняли решение еще до того, как вошли сегодня в зал суда.

— Нет!

Он скептически хмыкнул.

— Верьте во что хотите, но сделайте это где-нибудь в другом месте, — она указала на дверь. — Пожалуйста, уходите.

— Или что?

— Или я позвоню в полицию.

Технически, он сам был полицейским, поэтому усмехнулся.

— Не позвоните, чтобы не привлекать к себе еще больше внимания. Это плохая реклама для избирательной кампании. Ваш соперник Сандерс, губернатор Хатчинс, жители города уже размышляют, не произошла ли стрельба по вашей вине.

Она скрестила руки на груди, словно пытаясь защититься от его ядовитых слов.

— Не говорите так.

Очевидно, она уже рассматривала эту возможность, и это ее сильно беспокоило. Кроуфорд мог бы смягчить слова, чтобы пощадить ее чувства, но ставки были слишком высоки. Когда расследование инцидента со стрельбой завершится, не должно оставаться никаких сомнений по поводу его действий, иначе у него не будет ни малейшего шанса вернуть Джорджию.

— Хорхе Родригес затаил на вас обиду?

— Насколько мне известно, нет.

— Ну же, судья. Здесь только мы.

— Думаете я солгала полиции?

— Все лгут полиции.

— До сегодняшнего вечера я никогда не слышала о Хорхе Родригесе. Зачем мне лгать об этом?

— В ноябре вы хотите поменять временное кресло судьи на постоянное. Если есть что-то компрометирующее, то вы не захотите, чтобы это выплыло наружу.

— Вон!

— Значит, никакого компромата с участием нелегала не было?

— Нет!

Ньюджент сообщил, что она не знает имени подозреваемого, но Кроуфорд хотел сам удостовериться. Если она лгала, то у нее это чертовски хорошо получалось.

— Хорошо, значит, вы не знали Родригеса. Так почему же он это сделал?

Она устало покачала головой и глубоко вздохнула. Ее грудь под футболкой заколыхалась, привлекая внимание Кроуфорда.

— Понятия не имею. Я бы тоже хотела это понять.

Он заставил себя отвлечься от ее груди и вернуться к теме.

— По словам Нила и Ньюджента, они допросили десятки людей, и никто не видел Родригеса до того, как он вошел в зал. Но его комбинезон маляра просто обязан был привлечь внимание. — Она пожала плечами, и он продолжил: — Разумно предположить, что он бывал в здании суда. Для начала, он знал, что камеры слежения есть только на входах и выходах. Он также знал, что может взять с собой пистолет. Держу пари, что сейчас будет утвержден бюджет на усиленную охрану.

— Я была удивлена, когда узнала, что на входе нет металлоискателя.

— Они решили, что лучше потратить деньги на что-то другое.

— К несчастью для Чета.

— Увы.

— Мог он быть целью?

— Сомневаюсь. Я знал его с детства. Он был первым чернокожим помощником шерифа в этом округе, и большую часть своей карьеры служил судебным приставом, — Кроуфорд думал о Чете и внезапно сказал: — Он подмигнул мне.

— Что?

— Я только сейчас вспомнил. Приведя к присяге, Чет подмигнул мне.

Судья улыбнулась.

— Это похоже на него. Хотя, строго говоря, как судебный чиновник, он не должен был проявлять никаких симпатий.

— Наверное. Но для меня это много значило. — Он помолчал. — В любом случае, я не могу представить, чтобы Чета кто-то хотел убить. Думаю, он просто попался на пути.

— На пути ко мне, — тихо сказала судья. — Думаете, целью была я?

Она глазами умоляла его дать честный ответ, и когда Кроуфорд промолчал, прикусила губу в явном огорчении.

— Даже если целью были вы, то теперь все кончено.

— Все равно, я хотела бы знать, что сделала или не сделала, чтобы спровоцировать такую ненависть?

— Может быть, вы не имеете к этому отношения.

— Вы только что сказали, что целью был я.

— Нет. Вы сами так решили. Возможно, Родригес, или как там его звали, был просто сумасшедшим и хотел прославиться. Он получил то внимание, которого добивался. Вот почему местные политики, средства массовой информации и общественность будут задавать вопросы, а полиция будет изо всех сил стараться удовлетворить их ответами. Им придется оправдывать то, что они ликвидировали его таким образом.

— Было ли это оправдано?

— Я представился сотрудником правоохранительных органов и приказал ему опустить оружие. Он не только отказался, но и дважды выстрелил в офицера и, вероятно, продолжал бы стрелять, если бы спецназ не остановил его. Это был закономерный итог, однако… — Кроуфорд все еще не понимал, почему этот парень практически напрашивался, чтобы его убили. Он не собирался делиться своими мыслями с судьей, но вдруг сказал: — Я просто хотел бы провести с ним еще несколько секунд. Может быть, мне удалось бы уговорить его опустить пистолет. Или я мог бы убедить помощника шерифа отступить и позволить мне разобраться с этим. Или...

— Или вас могли убить.

Это заявление вернуло его в настоящее, и к причине, по которой он пришел сюда.

— Верно. Меня могли убить. Из-за того, что пошел за стрелком, я попал в самую гущу событий. Однажды я уже проходил через подобную передрягу, — он сделал паузу для выразительности, — как вам хорошо известно.

Она опустила глаза в пол.

— Это неудачное обстоятельство для вас, и я сожалею об этом.

— О, не сомневаюсь, — он саркастически усмехнулся.

Судья подняла голову и посмотрела на него.

— Почему вы сомневаетесь?

— Потому что мое вмешательство в ситуацию дает вам идеальное решение.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Ну конечно, — Кроуфорд шагнул к ней. — Если бы пришлось принять решение прямо сейчас, сию секунду, кому бы вы присудила опеку над Джорджией?

Она приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло.

— Так я и думал. После сегодняшнего дня вы можете с чистой совестью отказать мне в опеке.

— После этого, — она зло махнула рукой между ними, — я даже не буду принимать решение. Мне придется взять самоотвод и передать дело другому судье.

— Еще лучше. Вы можете умыть руки, а мне придется начинать все сначала с новым судьей. Возможно, еще одна терапия. Определенно, еще больше дерьма. И больше времени без Джорджии.

— Это не по моей вине! Вы сами устроили себе эти проблемы, когда пришли сюда.

Она, конечно, была права, но, будь он проклят, если уступит.

— Хорошо, раз уж это уже произошло, вы можете сказать, каким было бы решение.

— Я уже говорила...

— Что сомневались.

— Да.

— Черта с два! Листая мое «досье» и притворяясь, что обдумываете решение, вы уже знали, что собираетесь сказать. Верно? Верно?

— Я не знаю, каким было бы мое решение, и как вы смеете приходить сюда и требовать ответа?!

— Из-за сегодняшних слов моего тестя!

Это заставило ее замолчать и сделать несколько быстрых вдохов, чтобы успокоиться.

— О чем?

— Он планирует всерьез бороться со мной в суде. Он объявил нас врагами. Это грязная битва. Война официально объявлена. Если он хочет играть именно так, прекрасно. Но я хочу услышать от вас, стоит ли тратить свое время, не говоря уже о гонорарах адвокату, на участие в битве, которую я уже проиграл?

— Я уверена, что мистер Гилрой просто переволновался.

— Джо? Не-а.

— Он не владел собой сегодня. Мистер Хант, все сказанное после того, что мы пережили, должно быть смягчено...

— Черт возьми, мне не нравится это.

— Что?

— Ты говоришь со мной так, словно сидишь за судейской трибуной с чертовым молотком в руке. Скажи мне прямо, без вычурных разговоров, без юридических тонкостей. Просто, как один человек другому: ты собиралась вынести решение в их пользу или в мою? — в запале он перешел на «ты», но не стал извиняться.

— Мы обсудим это...

— Теперь! Сейчас как раз то время, когда мы можем это обсудить. Я должен был выиграть или проиграть?

— Я не могу...

— Скажи мне!

— Прекрати на меня давить! — ее голос сорвался на крик. — Ты не единственный, кто пострадал сегодня. Я сожалею о твоей ситуации. Мне жаль, что мой добрый и благонамеренный судебный пристав, которого ты знал с детства и который подмигнул тебе, погиб, защищая меня. Мне жаль, что твоя теща не может перестать плакать. Мне жаль, что я не знаю, что побудило этого человека стрелять, и имеет ли это какое-то отношение ко мне, — она прислонилась спиной к стойке, вытерла слезы кулаками и уставилась на свои ладони. — Мне также жаль, что я не могу перестать дрожать, и что всерьез подумывала о том, чтобы сегодня спать при включенном свете. Я даже не подозревала, что такая трусиха. Но человек в маске был кошмарен, и было ужасно видеть, как умирает Чет, и... — она закрыла лицо руками и начала рыдать.

— Вот дерьмо! — пробормотал Кроуфорд и засунул руки в задние карманы джинсов. — Эй, прекращай это.

— Не могу.

— Можешь.

— Не могу. Я так боялась. Не только за себя, но и за… за…

— Ну же, перестань плакать.

— …за всех. Он был таким...

— Страшным. Знаю. Я тоже испугался.

— Нет, ты держался.

— Черт возьми, я испугался.

Она продолжала плакать, сжимая руки.

— Постарайся больше не думать об этом, хорошо?

Она кивнула, но не перестала плакать.

Он вытащил бумажную салфетку из держателя на обеденном столе.

— Держи. Вытри глаза. — Она не видела салфетку, которую он протянул, поэтому Кроуфорду пришлось подойти и мягко подтолкнуть ее локтем. — Возьми.

Вслепую она нащупала салфетку, поднесла к глазам и зарыдала еще сильнее.

Кроуфорд неловко переступил с ноги на ногу.

— Ну же, давай. Слезы не помогут. Возьми себя в руки.

— Я пытаюсь.

— Все в порядке, — он подошел еще ближе, положил руки ей на плечи и легонько похлопал. — Все будет хорошо.

— Знаю, но...

— Ты в безопасности. Мы все в безопасности. Слышишь? В безопасности.

Должно быть, это подействовало. Через несколько секунд она промокнула глаза салфеткой, вытерла нос и убрала руки от лица.

— Прости.

— Нет проблем. Тебе лучше?

Она кивнула, уткнулась лбом в его грудь и замерла. Кроуфорд положил ладонь на ее шею и начал поглаживать кончиками пальцев. Она обвила руками его талию и судорожно выдохнула.

— Ш-ш-ш… — он крепче обнял ее, запустил пальцы в волосы и обхватил ладонью затылок. Другой рукой принялся гладить по спине, скользнул по пояснице и остановился на изгибе бедра.

Они оба перестали дышать.

Судья подняла голову и посмотрела на Кроуфорда полными слез глазами.

«О, черт!»

Глава 6

— Да? — прорычал Кроуфорд в телефон.

— Это Нил Лестер. Нужно поговорить.

Кроуфорд одним глазом глянул на часы и удивился, что уже больше десяти.

— О чем?

— Ты спишь что ли?

— Ты об этом хотел поговорить?

— Не умничай.

Кроуфорд перекатился на спину и потер лицо.

— Тяжелая ночка. Сон, знаешь ли не шел, после того, как на моих глазах пристрелили двух человек.

События вчерашнего дня обрушились на него потоком: суд, бездыханное тело Чета, погоня, мертвый стрелок на крыше, угрозы Джо, и последнее — секс с судьей Спенсер.

Кроуфорд подавил стон.

— Как скоро ты сможешь встать и одеться? — спросил Нил.

— Зависит от обстоятельств. Что-то случилось?

— Скажу, когда увижу, — закончил разговор Нил.

Кроуфорд ругнулся, отложил телефон и зажмурился, молясь, чтобы эта эротическая интерлюдия с судьей ему только приснилась, но затем воспоминания брели форму, звук и содержание.

«Ох, черт!»

В дверь позвонили.

— Ты, должно быть, шутишь!

Он натянул нижнее белье, протопал к входной двери и рывком распахнул.

— Я стоял на обочине, когда звонил, — Нил указал на седан без полицейской символики. — Впустишь?

Кроуфорд повернулся и зашагал прочь, но оставил дверь открытой.

— Куда ты? — спросил Нил.

— Отлить.

Кроуфорд сходил в туалет, оделся и вернулся к незваному гостю. Нил закрыл дверь, но в дом не прошел.

— Кухня там, — махнул Кроуфорд.

К тому времени, когда Нил присоединился к нему, он насыпал кофе в фильтр кофеварки.

— Так что случилось?

— Судмедэксперт сказал, что если хотим осмотреть тело до вскрытия, то лучше приехать пораньше.

Кроуфорд поставил фильтр на место, нажал кнопку, и только после обернулся и окинул Нила беглым взглядом. Тот был образцом аккуратности: волосы расчесаны на пробор, одежда без морщин, обувь начищена, и так тщательно выбрит, что щеки блестели.

— Хм.

— Что?

— Ты не похож на сумасшедшего, по крайне мере внешне. Вчера ты несколько часов допрашивал меня, пытаясь вывести из себя, а теперь притворяешься, что мы партнеры? Иди ты нахер!

Губы Нила сложились в тонкую, мрачную линию, которая едва шевельнулась, когда он произнес:

— Не моя идея привести тебя туда. Просьба исходила от самого шефа.

— Если ему нужен рейнджер, пусть позвонит в наш офис. Я взял отгулы на работе.

— Знаю, но шеф сказал...

— Вы поймали преступника, осталось его опознать. Для этого я не нужен, поэтому возвращаюсь в постель. Или, может быть, отправлюсь на долгую пробежку, или поплаваю, или подстригу ногти на ногах. Но в морг с тобой я точно не поеду.

— Я так и думал, что ты это скажешь.

— Какой ты сообразительный.

— Выслушай меня, прежде чем откажешься.

— Я уже отказался.

— Шеф подумал, что, может быть, ты узнаешь Родригеса, если присмотришься к нему получше.

— Я не узнал его вчера, когда видел на крыше, и вряд ли узнаю сегодня.

— Шеф говорит, что тебе не повредит еще раз взглянуть на него.

— Но и не поможет.

— Мы не знаем наверняка. Ты не видел Родригеса вблизи.

— И не увижу. К тому же у меня есть другие дела. До свидания, Нил.

На самом деле он был свободен утром, просто не хотел иметь ничего общего с расследованием под руководством Нила Лестера. Чем скорее он дистанцируется от вчерашнего инцидента, тем лучше.

Однако Нил, похоже, собирался выполнить поручение шефа во чтобы ни стало, хоть удовольствие ему это явно не доставляло.

Кроуфорд отвернулся, чтобы взять кружку из шкафчика.

— Хочешь кофе?

— Нет, спасибо, — резко ответил Нил. — Мы не смогли подтвердить, что настоящее имя преступника Родригес. Его отпечатков нет в базе данных.

— Значит, у него нет приводов в полицию.

— Возможно. У него было поддельное удостоверение личности, но ни грин-карты, ни рабочей визы. В его бумажнике меньше тридцати долларов наличными. Нет кредиток и телефона. У кого в наше время нет мобильника?

— У того, кто не хочет быть опознан полицией?

— По твоим словам он плохо говорил по-английски.

— Я предположил. Возможно, он говорил свободно и просто притворялся, а может из-за стресса позабыл все, что знал. Вряд ли он мыслил четко и ясно, раз пошел на такую глупость.

— По-твоему, это была глупость?

Кроуфорд приподнял бровь.

— А по-твоему, нет?

— Я хочу услышать, почему ты так считаешь.

— У тебя нет столько времени.

— Не хочешь помогать? Другого я от тебя и не ожидал. Но я здесь не собственной воле. Поверь мне.

— В это я охотно верю.

— Но раз уж меня послали с этим поручением, ты мог бы сообщить хоть что-нибудь, что я могу передать шефу.

Кроуфорд собирался сказать, что ему пофиг, если Нил вернется к шефу с пустыми руками, но кофеварка только-только начала пофыркивать, и раз уж все равно приходилось ждать, то почему бы не сказать, что его озадачило.

— Этот парень только что застрелил человека на глазах у свидетелей…

— Правильно.

— Он убегает с места преступления…

— Да.

— Зачем ему идти на крышу?

— Потому что внизу полиция и офис шерифа?

Кроуфорд вздохнул.

— Даже в этом случае спуск гораздо лучший вариант, чем крыша, где есть только один способ спастись. И еще он закурил.

— «Кэмел» без фильтра, — Нил пожал плечами. — Ему нужна была доза никотина.

— Без сомнения, но…— Кроуфорд лениво почесал голую грудь и посмотрел в окно над раковиной.

Шел дождь.

«Возможно, придется изменить планы, куда повести Джорджию сегодня».

— Но? — подтолкнул Нил.

— Парень практически ждал, что его либо схватят, либо убьют. Это были его единственные варианты.

— К чему ты клонишь?

— Почему костюм и маска? Если побег был практически невозможен, зачем беспокоиться о маскировке?

— Чтобы посильнее напугать?

— Возможно, — пробормотал Кроуфорд. — Если так, то это сработало.

Мыслями он снова вернулся к нервному срыву судьи Спенсер. Эмоции вырвались из нее неудержимым потоком слез. Он пытался утешить ее, но вышло как-то неловко — до этого они никогда не прикасались друг к другу, даже не пожимали рук, — а затем, почти молниеносно они перешли к траху.

— Эй?

Кроуфорд прочистил горло и снова повернулся к Нилу.

— Что?

— Ты спишь на ходу?

— Нет, я просто размышлял над тем, что ты сказал.

— Над какой частью? — высокомерно фыркнул Нил.

— Послушайте, сержант, если вам что-то не нравится, не стесняйтесь убраться к черту из моего дома.

Нил остался и продолжил:

— Ни в одном из правительственных учреждений, расположенных в здании суда: городском, государственном или федеральном, не была назначена встреча с Хорхе Родригесом.

— Может быть, он был там, чтобы жениться?

Нил даже не моргнул в ответ на шутку.

— Подумай, прежде чем исключать это. Некоторые мужчины пойдут на все, чтобы избежать уз брака, — подколол Кроуфорд, а потом вспомнил, с какой решимостью Родригес направился к судейской трибуне: — Он был там, чтобы убить. Я не знаю, кем он был, но он хотел убить.

Кофеварка фыркнула в последний раз. Кроуфорд взял кружку и прислонился к стойке.

— Камеры наблюдения засняли, когда он входил в здание?

— Он вошел через главный вход в час сорок одну. Вот кое-что интересное: у него ничего не было с собой.

Это правда было интересно.

— Ни спортивной сумки, мешка, рюкзака?

Нил покачал головой.

— Он либо заранее спрятал в здании комбинезон маляра, либо надел его под одежду.

Кроуфорд покачал головой.

— Последнее маловероятно. Иначе он бы вышел на крышу в одном белье: у него едва хватило времени стянуть костюм и бросить в кучу в коридоре.

— Черт, ты прав, — Нил задумался. — Допустим, кепку, перчатку, бахилы и маску он мог спрятать в карманах.

— Может быть, — Кроуфорд не был в этом уверен. — Что-нибудь еще?

— Нет. Дальше он затерялся в толпе. Вчера в суде было многолюдно. В другом зале слушалось дело об изнасиловании, и адвокат с прокурором как раз отбирали присяжных.

— Там было человек пятьдесят, — припомнил Кроуфорд. — Большинство поднялось по лестнице вместо того, чтобы воспользоваться лифтами.

— Родригес мог смешаться с толпой, а затем затаиться в пустом зале. На крыше он появился, судя по камерам, в два часа двадцать восемь минут. Без костюма и маски, но с пистолетом.

Теперь у Кроуфорда возникло еще больше вопросов, но он решил забыть о любопытстве.

— Ответы придут, когда вы наконец выясните, кто такой Родригес, а пока придется продолжать играть в угадайку,— он отсалютовал Нилу кружкой.— Удачи!

— Шеф хочет...

— Нет.

— Он согласовал это с твоим майором в Хьюстоне.

— Я поговорю с ним и все объясню. Ты должен быть счастлив, что я отказываюсь. Разве только вчера ты не радовался моим проблемам?

— Я перешел границы…

Кроуфорд фыркнул, услышав эти неискренние извинения.

— Не стоит, Нил. Мне насрать, что ты обо мне думаешь.

— Тогда я не буду здесь играть в дипломата. Мне не нравишься ни ты, ни твой типаж «Грязного Гарри». Но, — он перевел дыхание, — другие высоко тебя ценят.

Кроуфорд знал, чего стоило Нилу сказать это, и даже слегка пожалел бедолагу, но решение не изменил.

— Поблагодари шефа за вотум доверия, но вы опознаете Родригеса без меня. Если нужен еще один рейнджер...

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Только ты был на крыше с этим парнем, и только ты говорил с ним.

— У вас мое заявление, включая признание в том, что я отреагировал инстинктивно. И, как ты верно заметил, я сделал это, не взвесив последствий. О чем теперь сожалею.

Нил удивленно открыл рот.

— Не по той причине, о которой ты думаешь, — уточнил Кроуфорд.— Я поступил, как должен был, а сожалею по эгоистичной причине.

— Не хочешь поделиться?

«Почему бы нет?»

— Это почти наверняка лишило меня шансов вернуть Джорджию. На следующем слушании тесть собирается напомнить судье о том, как я «безрассудно рисковал жизнью». Какой судья доверит будущее маленькой девочки «Грязному Гарри»?

«Особенно судья, которую я… э-э…»

Интересно, может, вчера он неправильно понял Холли? Возможно, ее слезящиеся глаза и приоткрытые губы выражали не похоть, а предупреждение: если он не уберет руку с ее задницы, то она закричит?

Однако, когда он подхватил Холли на руки, она не протестовала. Когда опустил на диван в гостиной, она не остановила его, а потянулась к пряжке ремня, чтобы быстрее расстегнуть.

Если бы он просто оставил ее и ушел, то, возможно, не потерял бы последний шанс в суде. Но теперь поздно жалеть еще и об этом. Лучшее, что можно сделать — держаться от Холли подальше и оставить без ответа вопросы о Родригесе. Пусть на них отвечает кто-то другой.

Кроуфорд вытер пот, выступивший на висках — результат воспоминаний об их объятиях на ее маленьком диване, — и проворчал:

— Я позвоню твоему шефу. Даже он должен понять, что мое участие в расследовании создает конфликт интересов. Если я хочу вернуть своего ребенка, то лучше мне держаться подальше. Дверь найдешь сам, — он повернулся и выплеснул остатки кофе в раковину.

— Значит «нет»?

— Точно.

— Тогда как мне объяснить это миссис Баркер?

Кроуфорд застыл.

— Кому?

Нил полез в нагрудный карман и достал конверт.

— Вдове Чета. Письмо принес в департамент ее родственник. Оно адресовано тебе, но отправлено на почту шефа, и он взял на себя смелость прочитать его, прежде чем передать, — он протянул конверт.

Кроуфорд отшатнулся, и Нил положил конверт на обеденный стол.

— В основном в нем говорится о том, как высоко Чет ценил тебя. Он считал, что тебя несправедливо критиковали за… Ну, ты знаешь, — Нил кисло улыбнулся. — Она продолжает повторять, как Чет хвалил тебя, твои навыки, смелость… ну ты понял, и просит докопаться до правды, почему ее мужа убили всего за несколько месяцев до выхода на пенсию.

Кроуфорд посмотрел на пастельно-голубой конверт и красочно выругался.

— Я налью себе кофе, пока ты одеваешься? — усмехнулся Нил.

Глава 7

Морг находился в подвале окружной больницы. Судебно-медицинский эксперт, доктор Форест Андерсон, был холостяком пятидесяти с небольшим лет, который любил криминалистику и французскую кухню. Последнее объясняло его внушительный живот. В дополнение к ожирению, у него было высокое кровяное давление и диабет. Он часто шутил, что его вскрытие войдет в учебники, и жаль, что его не будет рядом, чтобы наблюдать за ним.

Он вразвалку подошел к столу, на котором лежал накрытый труп, и сказал, откинув простыню:

— Первая пуля вошла в спину, пробила сердце. Он ничего не почувствовал.

За свою карьеру Кроуфорд повидал много тел, но так и не научился оставаться равнодушным. Независимо от того, умер ли человек насильственной смертью или мирно во сне, смерть оставляла останки холодными, серыми и устрашающе неподвижными.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом и посмотреть на лицо мертвеца.

— Вторая тоже была бы смертельной, — продолжил доктор Андерсон.— Она прошла через шею сзади, перебила позвоночник и вышла здесь,— он указал на место, где должен был быть кадык.

У Кроуфорда зазвенело в ушах. Он заставил себя дышать спокойно, через нос.

— Третья вошла в туловище сзади, с нижней правой стороны, вышла через кишечник слева. Пока не загляну внутрь, не узнаю, какой ущерб она нанесла, но предполагаю, что обширный. Эти парни из спецназа не валяют дурака, когда дело доходит до спасения товарища-офицера.

Стоя рядом с Кроуфордом, Нил сохранял стоический профессионализм, а Мэтт Ньюджент шумно сглотнул.

— Хорошо, что никто из них не выстрелил в голову, иначе его лицо превратилось бы в мессиво, — Андерсон посмотрел на них через стол. — Никто не пришел, чтобы опознать его?

— Еще нет, — ответил за всех Нил.

— Вскрытие может пролить свет на его последние несколько часов, — сказал доктор, раскачиваясь взад-вперед на ногах, которые были до смешного маленькими по сравнению с туловищем. — Содержимое желудка. Наркотики и алкоголь в его организме. Я еще не нашел следов от уколов, но наркоманы со стажем могут быть осторожными. Я буду внимателен.

— Мы рассчитываем на это,— Нил сделал шаг назад и жестом пригласил Кроуфорда занять свое место.

Кроуфорд склонился над Хорхе Родригесом, чтобы внимательно рассмотреть его лицо. Хотя в этом не было необходимости. Он уже увидел все, что нужно.

Он выпрямился и отошел от стола.

— Я его не знаю.

Младший детектив замер ненадолго, чтобы спросить:

— Уверены?

— Абсолютно. Я никогда не видел этого человека до вчерашнего дня.

***

Кроуфорд расхаживал у машины Нила, когда два детектива вышли из больницы несколько минут спустя. Нил сказал Ньюдженту, что встретится с ним в полицейском участке после того, как отвезет Кроуфорда домой.

Несколько кварталов они ехали молча. Наконец Нил сказал:

— Попытаться стоило.

Кроуфорд уставился в пассажирское окно. Он направил вентиляционные отверстия кондиционера прямо на себя, и они выпускали холодный воздух, но этого было недостаточно. Он чувствовал жар и зуд изнутри.

— Уходя, я слышал, как медэксперт спросил, во сколько ты вернешься.

— Я попросил судью Спенсер тоже взглянуть на стрелка.

— Это так необходимо?

Нил пожал плечами.

— Его имя ей незнакомо, но она может узнать его в лицо. Попробовать стоит.

— Ты повторяешься.

— Не думай, что мне доставило удовольствие уговаривать тебя, а потом вести в морг, — проворчал Ник.

— Но тебе маячил нагоняй от шефа.

— Потому что главы города на его стороне. Департамент уже был поставлен в известность о том, что латиноамериканское сообщество готовится к полномасштабному протесту, крича о расовой дискриминации, хотя двое наших парней из спецназа сами латиноамериканцы. И еще это письмо от вдовы Чета Баркера.

— Это единственная причина, по которой я согласился пойти с тобой.

— Миссис Баркер хочет получить ответы, как и мы. Все надеялись, что когда ты увидишь Родригеса вблизи, то скажешь: «О, теперь все понятно. Я знаю, почему он это сделал». Но ты этого не сделал, так что твои услуги больше не нужны. Ты оказал миссис Баркер личную услугу. Твоя совесть чиста. Так что же тебя гложет? — Нил остановился на светофоре и повернулся к нему.

— Ничего, — пробормотал Кроуфорд себе под нос.

Нил продолжал пристально разглядывать его, пока не загорелся зеленый свет, а потом молчал всю дорогу.

— Удачи. — Кроуфорд закрыл дверцу машины и дважды постучал по крыше, надеясь, что Нил уедет. Если начнет снова доставать вопросами, то он просто взорвется. .

***

Холли прибыла в офис позже обычного. По дороге она зашла в дом Баркеров, чтобы вручить открытку с соболезнованиями. Она намеревалась просто отдать ее тому, кто откроет дверь, и быстро уйти, но дочь Чета пригласила ее зайти внутрь. Следующий час она делилась воспоминаниями о Чете с членами его семьи, включая миссис Баркер, и была тронута, учитывая их личную трагедию, тем, что они выразили озабоченность ее безопасностью и благополучием.

В офисе двое полицейских, присланных сержантом Лестером, сидели за переносным столом, просматривая ее судебные протоколы и материалы дел, ища любые упоминания о Хорхе Родригесе.

— Пока ничего, — доложила Дебра. — И я сама провела поиск по его имени еще до того, как они начали.

— Судья Уотерс перенес все свои записи на флешки. Нужно, чтобы они и их посмотрели.

— Уже передала. Я также поговорила кое с кем в далласской фирме и ввела их в курс дела. Все там беспокоятся о тебе. Честно говоря, я тоже. Прости, но ты плохо выглядишь.

Холли знала, что ее глаза, должно быть, все еще красные от слез.

— Я заходила к миссис Баркер.

— Почему бы тебе не пойти домой? Зачем ты вообще пришла сегодня?

— Лучше уж я побуду здесь и займусь делами, чем буду сидеть дома и думать. Я в порядке.

Дебра посмотрела скептически, но спорить не стала.

— Пресса названивает постоянно. Как и было приказано, я направила их к сержанту Лестеру.

— Спасибо тебе. За все.

— И мисс Видаль звонила три раза.

— Она оставила сообщения. Я ей перезвоню.

Холли вошла в свой кабинет и закрыла дверь. Усевшись за стол, она подкрепилась несколькими глотками воды прямо из бутылки, достала мобильник и нашла номер Мэрилин Видаль.

Она ответила сразу же.

— Почему ты не отвечала на звонки?

— Я звоню сейчас.

— Местные теле и радиостанции Далласа с утра трубят об этой истории. Со всеми подробностями. Ты о многом мне не сказала, когда позвонила вчера. Ради бога, Холли, этот маньяк мог убить тебя!

— Не хотела, чтобы ты волновалась. Честно говоря, мне очень повезло вчера. Не могу передать, как это было страшно. Моего судебного пристава застрелили прямо у меня на глазах…

— Мне так жаль. Хочешь поговорить об этом?

Она не хотела, но Мэрилин все-таки выведала у нее все подробности. Может, это и к лучшему. Холли надо было выговориться. Она, конечно, умолчала о визите Кроуфорда Ханта к ней домой, запретив себе даже думать об этом.

— Хорхе Родригес никогда не был участником судебного процесса, во всяком случае, когда я председательствовала. По крайней мере, в моих делах его имени нет.

Мэрилин, всегда меткая в выражениях, ответила:

— Это и хорошо, и плохо.

Холли прекрасно понимала, к чему она клонит.

— Никакой прямой связи между нами нет, поэтому на меня никто не указывает пальцем.

— Это то, что хорошо, — согласилась Мэрилин, — а плохо, что, пока его мотивы неизвестны, появится масса самых диких предположений. Придется пораскинуть мозгами, как решить эту проблему. Как ты держишься?

— Со мной все в порядке.

— Как твои руки, Холли?

— Еще немного дрожат. Мне сказали, что это может продлиться несколько дней. Я плохо спала.

Если точно: и глаз не сомкнула после ухода Кроуфорда. Он оставил ее распростертой на диване, покрытой лишь румянцем и страдающей от острого унижения.

— Кто-нибудь живет с тобой?

Вопрос Мэрилин вернул ее в настоящее, и она ответила сдержанным «нет».

— Не думала позвонить Деннису?

— Нет.

— Может быть...

— Нет, Мэрилин.

— Возможно, ты права. Это могут принять за слабость.

Холли кивнула: она считала так же.

— Дай мне подумать, как лучше всего с этим разобраться.

— Не нам с этим разбираться, Мэрилин. Этим занимается полиция.

— У них своя повестка дня, а у нас — своя. Пресса уже обращалась к тебе? Спрашивали насчет официального заявления?

— Да, но ведущий следователь отговорил меня от публичного обсуждения инцидента до того, как они не подтвердят личность преступника и не оповестят родственников. Пока, насколько мне известно, этого не произошло.

— Опять же, это хорошо и плохо. Тебе нужно быть всегда на виду, мужественно продолжать работу. Но я бы предпочла, чтобы тебя не фотографировали: тебя все еще трясет.

— Мне не так уж плохо, Мэрилин, но прийти в норму после такого стресса всего за день невозможно. По крайней мере, мне.

— Конечно. Я понимаю. Давай жить сегодняшним днем. Возьми себя в руки. Я буду на связи.

Не успела Холли отложить телефон, как Дебра внесла в кабинет большую вазу с букетом красных роз.

— Это только что принесли для тебя.

Холли открыла маленький конверт с запиской.

— Грег Сандерс выражает озабоченность и посылает наилучшие пожелания, — холодно сказала она.

Дебра презрительно фыркнула.

— Ты видела утреннюю газету?

— Ты имеешь в виду статью, где он выступает за усиление охраны здания суда и ссылается на все случаи, когда лично обращался к окружным комиссарам за финансированием?

— А ее вторую часть?

Холли встала и подошла к окну.

— Ту, где он задается вопросом, могла ли вчерашняя трагедия быть порождена какой-то темной тайной в моем прошлом?

— Он не сказал об этом прямо, но намекал.

— Он слишком умен, чтобы говорить прямо, не имея доказательств, но сомнения в головах он зародил.

— В твоей тоже?

Холли продолжала невидящим взглядом смотреть в окно.

— Пока не узнаю точно, я буду спрашивать себя, несу ли ответственность за это. И, если выяснится, что несу, это будет преследовать меня вечно.

— И все же, ты не в порядке. Пожалуйста, иди домой. Ложись. Натяни одеяло на голову и... — Дебру прервал телефонный звонок. Она сняла трубку с аппарата на столе Холли. — Кабинет судьи Спенсер. Да, она прямо здесь, — она протянула трубку Холли: — Сержант Лестер.

— Здравствуйте, сержант, — сказала Холли, когда Дебра вышла, закрыв за собой дверь.

— Я представился Лестером, чтобы ты точно ответила на звонок.

Услышав его голос, Холли зажмурилась, но перед глазами все равно возник образ, как Кроуфилд стоит у дивана и торопливо застегивает ширинку. Он даже рубашку не заправил и не застегнул ремень, прежде чем ушел. И при этом они оба не произнесли ни слова.

— Я вешаю трубку, — предупредила Холли.

— Подожди.

— Никогда больше не выкидывай такой трюк.

— Послушай меня…

— Мне нечего сказать. До свидания.

— Нам нужно поговорить.

— Нет. И не звони мне больше.

Она повесила трубку, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, прижалась лбом к столу и постаралась дышать ровно. Но это было так же трудно, как блокировать воспоминания о том, как они с Кроуфордом лихорадочно раздевались и неуклюже цеплялись друг за друга, устраиваясь на узком диване. Как она стонала от нетерпения, как он ругался, глубоко входя в нее...

Услышав громкий стук в дверь офиса, она вскочила на ноги.

Дебра удивленно взирала на нее с порога, но, видимо, у Холли было такое лицо, что она предпочла ни о чем не спрашивать.

— Ты просила предупредить за полчаса до того, как нужно было быть в морге, — неловко откашлявшись, сказала она.

Глава 8

Шагая по заросшей сорняками подъездной дорожке, Кроуфорд пнул пустую банку из-под краски.

Интересно, что ей красили? Явно не дом, который еще больше обветшал с прошлого раза, когда он здесь был.

Прогнившие доски крыльца заскрипели. Конрад увидел его через сетчатую дверь и махнул.

— Заходи. Сетку поплотнее закрой, чтобы мухи не залетали.

Кроуфорд вошел.

— Не хочешь, чтобы мухи засидели это уютное гнездышко?

Пожилой мужчина склонил голову набок.

— Это был сарказм?

— Ничего от тебя не скроешь. Почему входная дверь открыта. Кондиционер сломался?

Потолочный вентилятор гонял влажный воздух по загроможденной гостиной. Конрад сидел в кресле-качалке, одетый лишь в трусы и несвежую футболку.

— Он вчера как-то странно зашумел, и я его отключил.

— Вызвал ремонтника?

— Он может прийти только в четверг.

— Здесь душно.

— Ну, никто тебя не приглашал и не настаивает, чтобы ты остался, — Конрад прибавил громкость телевизора.

Кроуфорд взял у него пульт и нажал кнопку выключения.

— Эй, я смотрел.

— Сколько раз ты это видел? — Конрад любил фильмы о Второй мировой войне, особенно черно-белые, в которых солдаты с гранитными челюстями курили «Лаки Страйк» и называли врагов «фрицами» и «япошками». — Ты же и так знаешь, чем закончится. Наши победят.

Кроуфорд бросил пульт на стопку старых чемоданов, которые служили кофейным столиком.

— Теперь ты пришел и все испортил.

Пока Кроуфорд нес стул от обеденного стола к креслу, он осторожно огляделся, ища пустые бутылки или другие признаки пьянства.

— Шестьдесят два дня — ни капли, — заметив это, похвастался Конрад. — На случай, если тебе интересно.

— Не интересно, — Кроуфорд сел, закинул руки за голову и откинул стул так, чтобы он держался только на двух задних ножках. — Я уже счет потерял, сколько раз ты завязывал с выпивкой, потом снова развязывал.Так что, прости за скептицизм.

Загрузка...