Неприступной главе ученического совета срочно нужен парень

Время приближалось к полуночи и улицы города постепенно пустели. Встречные автомобили попадались всё реже, редкие прохожие торопились побыстрее добраться до своих диванов. Хриплый голос Дэвида Грола заполнил всё пространство машины, перекрывая басовитый рокот мощного мотора. Спортивный Мерседес подъехал к металлическим воротам, ведущим на подземную парковку, и остановился. Айя опустила боковое стекло и приложила пропуск к валидатору, секунду ничего не происходило и она уже искривила губы в недовольной гримасе, но тут ворота содрогнулись и быстро поползли вверх почти бесшумно. Ее серебренный AMG нырнул вниз и примерно через минуту, Айя припарковала машину и пошла к лифтам. В зеркале лифта она увидела красивую молодую женщину, элегантно, но без вызова одетую. Чёрное узкое платье оставляло обнажённым её правое плечо, круглое и белое как у девочки-подростка. Поднявшись в квартиру, она столкнулась в дверях с толстой домработницей филиппинкой.

– Как Канон? – спросила она негромко.

– Спит, – также шёпотом отвечала филиппинка.

– Хорошо. Вы можете быть свободны, – Айя устало улыбнулась ей.

– До свидания молодая хозяйка!

Филиппинка поклонилась и исчезла. Айя заперла за ней дверь, сняла туфли, посидела немного, вытянув усталые ноги и шевеля аккуратненькими как у девочки пальцами. Потом она тяжело вздохнула и, стараясь ступать, как можно тише прошла по коридору и заглянула в небольшую спальню. Там при приглушённом свете ночника спала маленькая темноволосая девочка, засунув в рот большой палец правой руки. Айя с минуту смотрела на лицо спящей дочери, потом осторожно прикрыла дверь, прошла на кухню, достала из холодильника бутылку минеральной воды, налила полный стакан и, забравшись на высокий барный стул начала перекатывать стакан между ладонями. В квартире было тихо, за большим, почти до самого пола окном протянулся от горизонта и до горизонта сияющий ночными огнями город, горевшие на дисплее духового шкафа часы показали полночь. Почти сразу вслед за тем, как на циферблате высветились нули, экран телефона загорелся и громкий вибрирующий звук уничтожил тишину, которая до тех пор обнимала Айю. Взглянув на экран, она нервно облизнула губы, долго она не брала телефон, но тот все звонил и не желал затыкаться. Айя едва слышно цикнула покосилась на коридор, где располагалась дверь в спальню Канон и с явной неохотой ответила на звонок.

– Привет, – услышала она знакомый мужской голос.

– Что тебе нужно? – спросила Айя даже не пытаясь скрыть свое раздражение.

– Я хочу видеть свою дочь!

– Ты кретин! Посмотри на время, она давно спит!

– Хорошо, – сказал он, помолчав, – пусти меня. Я хочу поговорить с тобой.

– О чём?

– Пусти меня. Я внизу.

Он почти кричал. Ей показалось, что он уже с трудом сдерживает себя. Можно было вызвать полицию, тогда его заберут и она сможет спокойно сходить в душ и лечь спать. Айя опять посмотрела на дверь в спальню Канон.

– Заходи, – сказала она с тяжёлым вздохом. Через секунду он уже стучал в её дверь.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила, Айя впуская его. Вошёл высокий худой мужчина с нервным лицом, с тонкими болезненными губами. Выбритые виски, пирсинг в ушах и джинсы с дырами на коленях делали его похожим на старшеклассника.

Войдя в квартиру, он уставился на Айю, пожирая её глазами, в которых сейчас вспыхивали искры безумия.

– Ну? – спросила она раздражённо, щёки её слегка порозовели.

– Ты прекрасно выглядишь! – сказал он.

– А ты выглядишь хреново! – огрызнулась она.

– Я знаю.

– Ты пришёл, чтобы раздавать мне комплименты? – спросила она насмешливо.

– Может быть, – он потупился, потом опять взглянул на неё и сказал:

– Я хотел видеть тебя!

Он попытался взять её за руку, но Айя с негодованием отступила.

– Убирайся! Ты что пьян? – всё также, не повышая голоса прошипела она.

– Я возмутительно трезв, – грустно отвечал он. В глазах его была тоска.

– Таичи, – начала она, изо всех сил стараясь держать себя в руках, – тебе лучше уйти.

– Айя я люблю тебя! И всегда любил! – сделав к ней шаг, он взял своей большой рукой её маленькую ручку. Айя взглянула на его руку сжимавшую её ладонь.

– Тебе лучше уйти! – повторила она, слегка изменившись в лице.

– Повтори это ещё раз, и я уйду! Но ты же этого не хочешь!

Он привлёк её к себе и поцеловал. Айя замерла на секунду в его объятиях, страстно отвечая на его поцелуй, но потом резко и почти с отвращением оттолкнула его.

– Убирайся! – она повернулась, чтобы уйти, но Таичи схватил ее за талию и бросил на пол. Айя попыталась отползти от него, рыча от злости, беспомощно перебирая босыми ногами по скользкому полу, но Таичи оседлал её и начал задирать платье. Айя вертелась под ним, кусалась, отбивалась и рычала сквозь зубы словно тигрица, но так чтобы не разбудить спавшую дочь. Таичи молча терпел её удары и укусы, постепенно стаскивая с неё одежду. Он задрал её платье почти до груди, её трусики разорвались с треском. Айя впилась зубами ему в плечо так сильно, что ощутила на своих губах вкус его крови. Таичи скрипнул зубами от боли, но не выпустил её, разведя в стороны её гладкие бедра, он забросил ноги Айи себе на предплечья, немного покопавшись, расстегнул джинсы, освобождая свой член.

– Ублюдок! – прошипела она, бросив сопротивляться и глядя на него с ненавистью из-под упавших на лоб в беспорядке чёрных волос.

– Я люблю тебя Айя! – он вошёл в неё и она, выгнувшись под ним, застонала. Держа её обеими руками за талию, он, оторвав её поясницу от пола начал двигаться в ней всё быстрее и быстрее вколачивая в неё свой член. Её тело изогнулось дугой, опираясь о пол ладонями и затылком, она подавалась навстречу каждому его движению. Потом она перебросила свои ноги ему на плечи, чтобы он мог войти в неё глубже. Навалившись на неё, Таичи почти сложил пополам её нежное дрожавшее тело. Глядя ему в глаза, она зашептала, покрывая поцелуями его лицо:

– Таичи! Возьми меня Таичи! Я твоя! Моё тело принадлежит тебе! Кончи в меня! Кончи в меня любимый!

И он кончил в неё, захрипев и скрежеща зубами. Таичи отпустил её, Айя лежала под ним, раскинув ноги, оба они тяжело судорожно дышали, переживая только, что произошедшее соитие.

– Отпусти меня! – попросила она.

Таичи приподнялся, сидя на коленях, он неловко и, как будто стесняясь, застёгивал джинсы. Айя села, убрала со лба взмокшие пряди волос.

– Ты скотина! У меня локти и колени в синяках! – сказала она, но в её голосе не чувствовалось прежней злости.

– Прости меня! – прошептал Таичи, он сжался не глядя на неё, на следе от её укуса на его шее выступили маленькие капельки крови.

– Какой ты сейчас тихий! Ты ведёшь себя чересчур скромно для того кто только что меня изнасиловал! – презрительно проговорила Айя.

– Прости! Я бы ни когда не сделал этого, если бы не был уверен, что ты сама хочешь… – он осёкся на полуслове.

– То есть я сама виновата?! – спросила она насмешливо. Они сидели рядом их ноги всё ещё были переплетены.

– Я не то хотел сказать, – пробормотал он.

– Как же меня это бесит! Будь же мужиком, в конце концов! Подчини меня или уйди уже из моей жизни! – она в сердцах несколько раз ударила кулачками Таичи в грудь.

– Я люблю тебя Айя! – прошептал он.

– Мама! Папа! – услышали они встревоженный детский голосок и одновременно вздрогнули, – что Вы делаете?

По коридору к ним шла, неловко ступая босыми ножками маленькая девочка лет четырёх с всклокоченными чёрными волосами, в голубой пижаме с цветочками, протирая ладошками заспанные глаза.

– Мы? Ничего? Мы просто играли! – покраснев Айя, поспешно вскочила на ноги, судорожным движением оправляя разорванное платье.

Таичи поднявшись, подхватил дочь на руки и поднял высоко над собой.

– Здравствуй моя маленькая принцесса! Твои мама и папа разбудили тебя?

– Когда ты вернулся? – спросила девочка, изо всех сил стараясь придать себе взрослый вид. Но Таичи принялся щекотать её и она, не сдержавшись, весело рассмеялась.

– Только что! Я только приехал!

– Не будоражь ребёнка! – с напускной строгостью проговорила Айя, – ей давно пора спать!

– Мама злится! И мама права! Папа отнесёт тебя в кровать! Полетели! – Таичи понёс Канон, в спальню изображая самолет, выделывающий фигуры высшего пилотажа.

– Ты мне почитаешь? – донеслось до Айи.

– Папа у тебя на шее кровь!

– Это ерунда! Папа поцарапался!

– Я тебя пожалею! У кошки боли! У собаки боли!…

Дверь в спальню закрылась, прислушавшись к смеху, доносившемуся из-за двери, Айя сняла через голову порванное платье и лифчик, бросила одежду в мусорный пакет, нашла халат и надела его прямо на голое тело. Сперма Таичи вытекала из неё, стекая по бедру, но она не пошла подмываться, она опять залезла на барный стул, ощущая обнажённой кожей его прохладную поверхность, залпом выпила всю нагревшуюся уже минералку и вновь принялась катать между ладонями пустой стакан. Мысли её улетели куда-то очень далеко. Потянувшись, она открыла один из кухонных ящиков, в нём на белой салфетке лежало массивное золотое обручальное кольцо.

– Здравствуйте Глава!

– Доброе утро, Глава!

Шинозаки Айя шла по коридору, отвечая на каждое приветствие лёгким кивком головы. Ей казалось, что на лице её застыло неприступное и вместе с тем доброжелательное выражение, которое и приличествовало Главе ученического Совета школы Хакурин. Когда Шинозаки вошла в свой класс все разговоры моментально смолкли, и наступила тишина, как будто вошёл учитель.

– Добрый день, Шинозаки-сан!

– Добрый день всем!

Айя позволила себе улыбнуться, слегка наклонив голову, взгляд её скользнул по всем лицам, ни на одном не задержавшись, она прошла к своему месту и села.

– Она улыбнулась!

– Вы видели, она улыбнулась!

Как по команде остальные ученики расселись по своим местам и когда вошёл учитель его встретил идеально готовый к обучению класс. Он бросил благодарный взгляд на Шинозаки и та как обычно скромно потупилась. На самом деле голова Айи сейчас занята была мыслями далёкими от образовательного процесса. С неприятным, граничащим с отчаяньем чувством она снова вспомнила утренний разговор с матерью. «Почему ей так важно выдать меня замуж!» – думала она с раздражением. Впрочем, Айя итак знала ответ на этот вопрос. Единственная дочь в семье владеющей одним из самых больших состояний в Японии не может принадлежать себе. Так её учили с самого раннего детства, и долгое время Шинозаки смирялась с этой своей ролью, с ролью которую определили для неё взрослые. Но чем старше она становилась, тем сильнее становились сомнения. Она – самая популярная девушка в школе, Глава ученического Совета, с завистью поглядывала на обычных девчонок из своего класса, которые могли, в отличие от неё весело и беззаботно проводить своё время. Никто не давил на них и ничего от них не требовал. Отдать её в обычную, пусть и хорошую школу, это была идея деда, Айя вспомнила, что мать была резко против, а отец… Она не помнила. Иногда ей казалось, что она забыла его лицо, так редко они виделись. А о том, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз она даже уже и не мечтала. Идея деда состояла в том, что наследница семьи Шинозаки должна получше узнать простых смертных. Так Айя оказалась здесь. Это не её вина, что все с самого начала стали относиться к ней как будто она принцесса. Её убедили выставить свою кандидатуру на пост Главы учсовета, никто даже не спросил, чего хочет она сама! Айи хотелось просто стать одной из них, завести себе обычных друзей, обычного парня! Чтобы было как у всех! Но довольно быстро она осознала, что это невозможно. С самого начала вокруг неё выросла невидимая стена, отгородившая её от других одноклассников. Чем лучше были результаты её тестов, чем быстрее она пробегала пятидесяти метровую дистанцию, тем больше ею восхищались, и тем выше становилась эта стена. Айю уговаривали участвовать в конкурсе на звание мисс Хакурин, но здесь она нашла в себе силы отказаться. Она была уверенная, что ей присудят победу, хотя считала свою внешность довольно заурядной. Этот отказ снискал ей большую славу, чем выпала на долю девочки победившей в конкурсе. Все только и говорили о том, что Шинозаки-сама не хочет помешать другим девушкам проявить себя. Ведь все и так знают, что если бы она согласилась участвовать, то обязательно победила бы! Каждый раз, когда Айя сталкивалась с Сузуки-сан, носившей титул мисс Хакурин, она не могла от стыда заставить себя посмотреть ей в глаза. В глубине души она прекрасно понимала, что умерла бы со стыда, если бы ей пришлось выйти на сцену! Но сейчас ситуация была гораздо хуже. Настойчиво предлагаемый ей в женихи мужчина был старше Айи на десять лет. Он выглядел ухоженным и лоснящимся, Шинозаки была уверенна, что большинство девчонок были бы в восторге от такого мужа, но у неё он почему-то вызывал омерзительное, гадливое чувство. Ей казалось, что за этой улыбчивой красивой маской, которую он носит вместо лица, скрываются тёмные страшные мысли и желания. Ей был противен его запах, запах его дорогого парфюма вызывал у неё тошноту. Но больше всего ей становилось не по себе от его пальцев. Когда он брал её за руку, его пальцы каждый раз были сухими и гладкими, как будто были сделаны из пластика. Когда Шинозаки представляла себе, как он будет этими пальцами прикасаться к её коже, к её соскам, дотронется до её сокровенного местечка, её передёргивало от ужаса и омерзения. В свои семнадцать лет Шинозаки Айя была девственницей, но это не мешало её мыслям принимать иногда довольно извращённое направление. В её семнадцать лет у этой девушки не было никакого другого сексуального опыта кроме мечтаний и мастурбации. Конечно, будь у неё парень, всё было бы гораздо проще! Но откуда ему взяться, когда она не может даже поговорить ни с кем нормально! Проще всего было бы познакомиться с парнем из другой школы, который не знает кто она такая, но за ней всё время следят, и отвязаться от своих сопровождающих ей вряд ли удастся! Только в школе Шинозаки пользовалась относительной свободой. Если она не хочет оказаться в ближайшее время невестой, а потом и женой человека который не вызывает у неё ничего кроме отвращения, для неё оставался единственный выход, найти себе парня среди своих одноклассников. Айя тяжело вздохнула, это было гораздо легче сказать, чем сделать! Слушая в пол уха учителя бубнившего что-то у доски, она принялась внимательно изучать своих одноклассников. Ещё ни разу до сих пор она не рассматривала их в таком ключе. Тех, у кого по слухам были девушки, она отмела сразу. Сама мысль, о том чтобы отбивать парня у его подруги, была для неё неприемлемой. Итак, оставалось семь человек. Из этих семерых Айя всегда отличавшаяся методичным подходом, привитым ей с детства матерью, остановилась на троих. Дело в том, что ей необходимо было переспать с этим парнем и четверо потому были забракованы по причине их внешних данных. Оставалось трое. Шун – хулиган с покрашенными в белый цвет волосами. Айя поёжилась, он её довольно сильно пугал, к тому же приступы агрессии, частенько с ним случавшиеся, также не говорили в его пользу. Таро – отличник, красавчик, по слухам недавно расстался со своей девушкой и был сейчас свободен. Шинозаки подумала, что его внешность ей определённо нравится. Однако мысль о том, что она будет у него не первая, даже далеко не вторая, была ей неприятна. Будет ли он достаточно нежен и внимателен к ней? Ведь для него это совершенно обычное дело, а Айя хотела, чтобы её первый раз стал незабываемым воспоминанием всей её жизни! Третий Сугимото, Айя призналась себе, что не знает его имени. Казалось, что он помешан на учебё. К тому же Шинозаки вспомнила, что про него ходят слухи, что он гей. Если это окажется правдой, хороша же она будет, когда попытается затащить его в постель! Айя снова вздохнула. Её взгляд упал на сидевшего, на соседнем ряду одноклассника. Имени его она не знала. Увидев, что в его ушах наушники, Айя едва не прыснула. Странно, почему она не включила его в число потенциальных претендентов на свою девственность? Просто не заметила! Да он и правда ничем особенно не выделялся, кроме роста, пожалуй, скорее всего, поэтому Айя и не обратила на него внимание. В этот момент парень крутанул ручку в пальцах так быстро, что она замелькала и Айя испугалась, что он её уронит. Но он не уронил, откинулся назад, едва заметно отбивая ногой, в такт звучавшей в его наушниках музыки. Айя не могла оторвать взгляд от его пальцев. Пальцы у него были тонкие, удлинённые, пальцы музыканта, Айя подумала, что они у него, наверное, очень чувствительные и этими музыкальными пальцами он мог бы… Она покраснела, облизнула губы и смущённо огляделась по сторонам, вдруг кто-то заметил, как она смущена! Но все слушали преподавателя, и никто не обращал на неё внимание. Успокоившись она подняла глаза и встретилась с взглядом «музыканта», как она уже про себя его назвала. Он смотрел прямо на неё с некоторым удивлением. «Он заметил!» – пронеслось в голове у Шинозаки. Айя ощутила, что щёки её горят, что даже шея её стала красной. С большим трудом она заставила себя поднять голову, но он уже опять смотрел в окно, казалось, потеряв к ней всякий интерес. Айя немного расстроилась, но продолжила разглядывать его. Волосы его были несколько длиннее, чем положено, черты лица скорее приятные. Чем больше Айя его разглядывала, тем больше он ей нравился. «Я ещё ничего не решила!» – успокоила она сама себя. Но всё же она постановила узнать его имя. На перемене, Айя решилась подойти к единственной однокласснице с которой общалась время от времени по делам ученического Совета. Краснея и смущаясь, она отозвала её в сторону. Эту девушку звали Хару.