Утро наступило незаметно. Казалось, я только закрыла глаза, а уже солнце заливало все своим пронзительным светом вокруг, просачиваясь сквозь неплотные занавески и вынуждая меня проснуться.
Со смаком потянувшись, открыла глаза и села в постели. Ойкнула от неожиданности. Все мышцы болели от вчерашнего дикого перенапряжения. Состояние было такое, словно по мне пробежался табун лошадей, а добить забыл.
Краем глаза уловила движение и вздрогнула. Опершись на дверной косяк, стоял Кристиан, обнаженный по пояс, и рассматривал меня взглядом, полным нежности.
— Что ты тут делаешь? — спросила я, натягивая одеяло до самого подбородка. Хотя зачем, я же спала прямо в одежде. Мои действия порой отличались совершенной непоследовательностью.
— Ироничный вопрос, не находишь? — засмеялся Крис, проходя внутрь. — Дом ведь мой.
— Но ведь ты сам меня пригласил, — парировала я.
— Верно, — согласился он, присаживаясь на краешек кровати. — Но кто тебе поверит, прадедушка знает, я был не в себе.
Тихая улыбка, затронувшая его губы, была настолько долгожданной, что я сама не поняла, как перестала дышать.
— Мне стоит поблагодарить тебя, — продолжил Крис, обхватывая мою руку своими крепкими и сильными пальцами. — Ты спасла меня. Не знаю, что бы было, если бы не ты.
Я смутилась.
— Ты прости меня, Крис. Если бы не я, всего этого бы с тобой не случилось. Да и вообще, это Блэйк заметил подмену, не я.
Парень хохотнул и заговорщически подмигнул.
— Ну уж нет. Тебе прощения просить точно не за что. Я сам ввязался в эту заварушку, если помнишь.
А я помнила. Пальцы свободной руки скользнули по моей шее, медленно и чувственно провели по изгибу губ, поднимаясь по щекам, и спрятались в распущенных и спутавшихся волосах. Совершенно неромантично, подумала я.
— Спасибо, Вики, — прошептал он, наклоняясь к моим губам. В голове все еще не укладывалось, как судьба решила подарить мне, невысокой и хрупкой на вид девушке, такого крепкого и высокого мужчину? Чем я заслужила такой подарок? Возможно, в мыслях Криса тоже крутились похожие слова, но он сказал иное:
— Блэйк все мне рассказал, — проговорил он, отстраняясь. Мое тело инстинктивно потянулось следом. — Все события вчерашнего дня. Вплоть до подтверждения того, что ты моя предназначенная.
Я опустила глаза на свои пальцы другой руки, все еще судорожно сжимавшие одеяло, словно последнюю преграду между нашими телами.
— И как?
— Не знаю, — пожал плечами парень. — Наверное, я должен что-то чувствовать. Возбуждение, радость, восхищение, что мне досталась слишком одаренная девушка. Буквально надежда всего народа, — на этих словах с его губ слетел легкий смешок. — Но я испытываю лишь облегчение, что не ошибся в своих ощущениях. Они меня не подвели. Связь действительно была, и теперь я чувствую ее еще сильнее. Всем своим нутром.
— Я тоже теперь чувствую, — прошептала я и, высвободив руку, приложила ее к груди, где мерно отбивало свой ритм сердце. — Словно она берет начало откуда-то отсюда.
Парень положил руку поверх моей и слегка ее сжал.
— Я несказанно рад, что судьба не ошиблась, и в очередной раз повторюсь, мне действительно повезло с тобой.
Он вновь наклонился, едва ощутимо прижимаясь губами к моим. Я ответила на поцелуй и обвила руками его шею, притягивая к себе. Теперь уже парень висел надо мной, телом прижимая к кровати.
— Я тоже рада, что ты мой предназначенный, — прошептала я ему в губы, когда воздух между нами наконец кончился, и мы оторвались друг от друга.
Позади кто-то недвусмысленно кашлянул. Мы отпрянули в разные стороны, словно нашкодившие дети.
— Я понимаю, что прерываю ваше уединение, но сегодня есть более насущные проблемы, которые нам предстоит разрешить. Для начала было бы неплохо выслушать вердикт старейшины общины по поводу зазнавшегося короля, который забыл о своих корнях, а затем пройтись по старым знакомым. Время на сборы двадцать минут!
И Блэйк вышел из комнаты, театрально хлопнув дверью. Едва тот скрылся, мы прыснули со смеху, пытаясь приглушить звук прижатыми ко рту ладонями.
— Я отказываюсь верить в тот факт, что это не реальный человек, а фантом какого-то разума, нашедший физическое воплощение, — сквозь смех пожаловался Крис, вставая с кровати и протягивая мне руку.
— Если честно, порой испытываю похожие ощущения, — улыбнулась я, принимая предложение, — хотя я и знаю его всего несколько дней. Слушай, нужно переодеться, но у меня ничего нет, — пожаловалась я, показывая на грязную и измятую одежду, которую у меня даже не хватило сил снять накануне.
— Сестра предусмотрительно принесла свежий комплект одежды, — сказал Кристиан. — Во время нашей общей встречи я успел заметить, что вы примерно одинакового телосложения, поэтому попросил ее поделиться с тобой. И знаешь, Аврора была не против, но взамен она хочет провести целый день с тобой, если согласишься на ее предложение. Необязательно сегодня или в ближайшее время. Когда угодно. Вещи найдешь в шкафу, а мы с фантомом будем ждать внизу через восемнадцать минут.
Он шутливо поклонился, не давая мне даже секунды на ответ, и покинул комнату, опять оставляя одну. Я расправила помятое одеяло и подошла к зеркалу, так кстати оказавшемуся на стене. Видок оно являло взору жалкий: волосы спутались и стали одним сплошным колтуном, на щеках застыли кровоподтеки, но я даже предположить не могла, чья это кровь. Мне бы не помешало искупаться, но в моем распоряжении оказался лишь маленький тазик с чистой родниковой водой и небольшой ковшик рядом. Я сполоснула руки и лицо, вода моментально окрасилась в розовый, вытерлась чистым полотенцем и попыталась разодрать волосы расческой, так кстати оказавшейся на прикроватном столике.
Времени оставалось все меньше, но я не могла показаться в таком непристойном виде. Кое-как продрав колтун, соорудила из подручных средств некое подобие прически и быстро надела обнаруженную в шкафу одежду. Аврора дала мне обычные бежевые расклешенные штаны, стянутые книзу резинками, и такого же цвета широкую рубашку, подпоясанную черным шнурком с хвостиком какого-то животного на конце. Обувь обула ту же, что и была, иного не было.
Увиденное в зеркале не сильно порадовало, но нужно было выходить. Приведу себя в порядок позже. Затопившая глаз темнота, которую я уже давно перестала замечать, вновь обратила на себя внимание. Никто не был шокирован ее присутствием, хотя она явно не была нормой. Еще один вопрос, который я обязательно задам Знанию. Сейчас. Мне надоело ждать.
С этими мыслями я покинула комнату и спустилась вниз. Кристиан уже был при полном параде. Растрепанные с утра волосы он уложил в некое подобие прически, стянув непослушные пряди в тугой хвост. Черная рубашка выгодно облегала мускулистое тело, натягиваясь на накаченной груди при неаккуратных движениях, и была заправлена в такого же цвета брюки. На ногах красовались изящные полуботинки. Уверена, городские модники и аристократы красовались в таких на светских мероприятиях. Но откуда у парня была человеческая одежда? Неужели он не почитал традиции общины? Или просто хотел привлечь мое внимание? Белоснежные крылья, раскрытые за спиной, ярко контрастировали на фоне его затемненного облика.
Когда он увидел меня, расплылся в довольной улыбке, которая быстро угасла, стоило Блэйку повернуться в его сторону.
— Прежде, чем мы пойдем к Генхарду, — начала я, — ты ответишь на пару вопросов, Блэйк.
Мужчина вопросительно поднял бровь, удивленный неожиданной дерзостью, но произнес:
— Хорошо, только давай быстрее. Он не любит ждать.
— Почему в замке и здесь все плевать хотели на то, что у меня черный глаз? Неужели это такая обыденность, что никто на это не смотрит? Или что?! — я чувствовала, как начинаю распаляться.
Блэйк потер переносицу, стирая маску раздражения, мгновенно возникшую на лице.
— Никто на это не смотрит, потому что издавна природа так помечала избранных. Вестников. И любой крылат с рождения об этом знает. Странно, что в одной девушке столько талантов и даров, хотя они все идут из одного источника. Уверен, постоянно говорили, что предназначение твоего появления на свет берет начало из благодатной легенды, что ребенок, рожденный от благословенного союза света и тьмы, станет Вестником, отмеченным отличительным знаком возрождения великой и могучей нации. При этом это будет единственный крылат, потому что он несет весть. Остальные, кто будет после него, подобной красоты лишены. В замке, конечно, легенда звучала крайне утрированно. Они намеренно скармливали часть правды, дозировали ее, сдабривая добротной порцией лжи и недомолвок, чтобы у тебя раньше времени не возникло желание сбежать из замка. Хотя ты все равно оттуда убежала. Не очередная ли ирония судьбы, решившей всерьез поиграть с Альпином?
Я задумчиво ковыряла носком своего старого ботинка песок, которым была засыпана придомовая территория. Очередная новость, о которой мне сообщили только что. Прекрасно. Но зато я узнала правду.
— Хорошо, спасибо, — глухо произнесла я, испугавшись звучания собственного голоса. — Ты прав, нам пора идти.
Мы прошли через небольшой ухоженный садик, расположившийся вдоль тропинки, и двинулись в сторону дома старейшины. Наша компания вновь лавировала среди одинаковых строений, но атмосфера неуловимо изменилась. Крылаты все также откровенно глазели на меня, но в их глазах прибавилось уважения с ноткой страха. Я не преминула спросить об этом у сопровождающих.
— Что случилось? — непонимающе произнесла я, пока мы шли по поселению.
— Посмотри на свои крылья, Вики, — напомнил Кристиан. — Неужели ты забыла об еще одной отличительной детали?
Я зажмурилась. Мало было черного глаза, еще и разноцветные крылья выделяли меня среди всех остальных.
— Настроение общины действительно изменилось. Если вчера все заметили черный глаз, то крылья-то у тебя тоже были такими, без намека на нынешние белые пятна. Никто особо не поверил в то, что ты являешься воплощением легенды. А сейчас… Впрочем, не об этом. Генхард решил не устраивать показную порку. Он скажет о своем решении только троим. Точнее, двоим, — сказал Блэйк, показывая на нас с Крисом. — Остальная община узнает обо всем, когда события закончатся.
Крылаты также, как и вчера, продолжали заниматься своими домашними делами, но, когда я проходила мимо них, старались незаметно склонить голову в знак уважения. Дети подбегали ко мне, дергали за одежду и со смехом убегали к своим семьям. Их поведение теперь стало чуть более понятно. Хотя и мой статус в общине все еще был «неизвестна», метки красноречиво говорили о происхождении. А вера этого самобытного народа в легенды и предания, передававшиеся из поколения в поколение, гораздо сильнее названных титулов. В глазах окружающих я читала благоговение, облегчение и надежду, что упадок скоро прекратится. Но пока я не понимала своего предназначения и ничего не могла дать этим людям.
— Когда твоя мать была жива, Вики, все также вели себя, потому что верили, у нее должен родиться Вестник, — прошептал Блэйк, материализуясь по правую руку от меня. — Дар это или проклятие, решать только тебе, но все эти крылаты горой пойдут за идею, воплощением которой являешься ТЫ.
Он сделал особенный акцент на последнем слове. Я прикрыла глаза и глубоко вдохнула. За пару месяцев моя жизнь круто изменилась. Больше я не была маленькой и непримечательной девушкой, которую все ненавидели и презирали за сам факт существования. Я стала крылатом, представителем расы, превосходящей человеческую по множеству факторов, но менее развитой технически. Это было заметно даже в образе жизни, хотя крылаты старались не отставать от своих человеческих соседей.
Но в общине я надеялась занять не самое низшее положение. Я была черно-белым крылатом, возможно, пока единственным в своем роде, была Хранительницей Знания — дара, которым хотел обладать практически каждый, знавший о его возможностях, была предназначенной Кристиана, парня с уникальным даром, да еще и правнуком старейшины Генхарда, самого древнего крылата в Сумеречной Неваде. А теперь, как выяснилось, все эти факторы имели место быть потому, что, оказывается, я была Вестником. Перемен, грядущих во благо родной нации.
За очередными раздумьями я вновь не заметила, как мы дошли. В голове снова не успела зафиксироваться картинка — карта поселения. Генхард ждал нас на крыльце, дивно украшенном резными фигурками птиц в полете, различных животных, причудливо застывших в движении. Я невольно залюбовалась искусной работой мастера, но Кристиан потянул за руку внутрь. Община проводила меня последним взглядом и вернулась к своим обыденным делам.
Тем временем Генхард провел нас в переговорную, а именно так я окрестила эту комнату. По своим размерам она превосходила все разумные пределы, по периметру стояло восемь обычных кресел, по количеству управляющих поселениями. Ещё стояло одно кресло, более украшенное и вычурное, чем остальные, предназначенное для старшего. В центре разместился небольшой круглый столик, на котором исходил паром внушительный чайник и три небольших чашечки.
Мы расселись в ближайшие от старейшины кресла. Кристиан помог разлить чай, и мы с парнем уставились на старейшину, ожидая его вердикт.
— Кристиан, сынок, рад тебя видеть в добром здравии, — сказал Генхард, протягивая ладонь и по-отечески похлопывая правнука по плечу. Крис улыбнулся и пожал руку прадеда.
— Благодарю тебя, но это все было невозможно без дара этой прекрасной девушки, — он показал на меня, и я против воли слегка склонила голову. Генхард кивнул мне, но даже от этого простого проявления благодарности стало тепло на душе.
— Что ж, пора приступать к нашему совещанию, — старейшина сложил руки на груди и по очереди посмотрел на нас. Фантом перед входом покинул меня, но я знала, что он все равно почерпнет информацию из головы при возможности. — Блэйк вчера все рассказал, и, если честно, я был в полнейшем шоке. Нарушение стольких базовых правил с одной простой, но очень глупой целью. Я действительно считаю подобное в корне неприемлемым, и те, кто начал это, должны поплатиться. Виктория, еще раз, кто является пособником плодителя зла на нашей земле?
Я замешкалась и произнесла:
— Марк, Николас и Анастасия.
— Мне, конечно, не хочется встревать в столь важный разговор, — вмешался Кристиан, по наитию подаваясь вперед, — но я тут поговорил с Авророй сегодня, пока Вики спала. Она тебе ничего не говорила, Генхард? Она сама не своя.
— Что случилось? — встревоженно спросил старейшина.
— Кажется, она встретила своего предназначенного, — прошептал парень едва слышно. — И это кто-то из троицы Альпина.
— Но она же ни с кем из них не виделась? — пробормотала я себе под нос, но мужчины все равно услышали
— Не забывай, Аврора была в замке, Альпин сам ее принимал. Конечно, она виделась с ними, но тогда посчитала простым совпадением. Но потом, когда помогала сбежать Вики из замка, вновь встретилась с одним из них. И тогда эта связь уже была безошибочной, яркой. Как зовут того теневой солдата?
— Николас?! — потрясенно выдохнула я и в изумлении посмотрела на Криса. — Ты шутишь?!
— Нет, зачем мне это? — парень оскорбленно отвернулся, сложив руки на груди. Я повернулась к не менее удивленному и задумавшемуся Генхарду, ожидая его следующих слов.
— Что ж, тогда дело приобретает особый оборот, — медленно произнес старейшина. — Николас — предназначенный правнучки, Марк обещал встать на нашу сторону, но все равно остается повинным в произошедшем. А последняя, Анастасия?
— Она во всем потакает своему господину, — сказала я, не успев осознать, что только что подписала ей и ее неродившемуся ребенку смертный приговор. — Она чрезмерно кровожадна и поощряет проявления жестокости Альпина.
Генхард кивнул и хлопнул в ладоши, призывая свет. Я с удивлением заметила, что по краям его магии заструились черные, стремительные и опасные змеи. Я недоуменно обратила взор на старейшину, и тот едва заметно кивнул. Невероятно! Генхард — черно-белый крылат?! Но почему Крис никак не отреагировал? Неужели он знал, но просто не говорил мне?
— Парень не видит полосы черного, — прошептал, чтобы никто не мог услышать, на ухо голос вновь появившегося Блэйка. — Генхард давно скрыл свой дар от окружающих, потому что боялся реакции общины. Он сам был Вестником, вернувшим благополучие вновь, за что и стал старейшиной, но за тысячу лет крылатая община снова пришла в упадок. Хотя, если захочет, он сам об этом расскажет. А отвечая на следующий вопрос, видишь ты потому, что такая же, как он, и на тебя не действует его маскировка.
Я понимающе покачала головой, вникая в произнесенные слова, за что получила неодобрительный взгляд Криса. Он видел фантом, но явно не слышал, о чем тот говорил.
— Прежде, чем я скажу свое решение, мне нужно, чтобы вы поклялись исполнить приговор. Это слишком важная ситуация, чтобы просто пустить ее на самотек.
На руке Кристиана загорелся белоснежный огонек, который он присоединил к руке старейшины, я же внесла свою лепту чернотой.
В ответ на недоуменные взгляды, беспристрастно ответила:
— Тьма мне все-таки ближе, чем свет.
Едва моя сила влилась в общую, та с тихим хлопком сжалась и взорвалась кучей маленьких перышек, пропавших в воздухе и не успевших долететь до пола.
— Что ж, если вы не исполните наказание, сила вас покарает. А теперь к самой сути. Полагаю, что Николас нужен нам живым, его мы даже не обсуждаем. Я не могут лишить правнучку предназначенного. Марк, если выберет нашу сторону, останется в живых, в противном случае его ждет неминуемая смерть. Анастасия, — имя, произнесенное устами Генхарда, звучало с привкусом пепла, хрустящего на зубах, — я много о ней слышал, причем не самого хорошего, даже когда она была в общине. Ее придется убить, чтобы не плодила дурные идеи среди людей. И Альпин, мой ночной кошмар, я бы хотел посмотреть в его глаза перед смертью, узнать, раскаивается ли он, а затем развеять. Лиши его крыльев, Виктория, и притащи сюда. Но главное, не забудь про крылья!
Я молча поклонилась, приложив руку к груди. В голове крутилось одно слово: «убить, убить, убить…». Я не могла поднять руку на них, тем более, лишить жизни. После того, сколько я пережила с ними. Пусть ничего хорошего они мне не принесли, откровенно плохого я тоже вспомнить не могла.
— Девочка моя, — обратился Генхард, наклоняясь ближе, хватаясь пальцами за мой подбородок и поднимая голову. — Я не смогу отправить с тобой много крылатов, только двух. Но они лишь помогут добраться до троицы, убить должна ты, собственными руками, — последние слова, преисполненные жестокой решимости, словно набат, стучали в голове. Я нервно сглотнула и покачала головой.
— Нет, я не смогу… — прошептала я, глотая выступившие слезы.
— Должна, — жестоко повторил Генхард. — Иначе умрешь ты, а не твои враги.
Пальцы разжались, и голова, оставшись без поддержки, безвольно упала на руки. Я заплакала. Громко, навзрыд, проклиная себя, свои слова. Я не хотела никого убивать. Но собственные слова никак не шли из головы… Но поняла это слишком поздно.
— Кристиан, оставь нас пока. А потом, когда мы закончим, познакомь девушку со вторым представителем делегации. Скоро вам придется нанести визит в Нараву.
Парень резко выпрямился и без единого слова покинул комнату, оставляя меня наедине со стариком. Посох простой палкой валялся на одном из свободных кресел, все же оставаясь в зоне досягаемости хозяина.
Я все еще сидела в кресле и хлюпала носом, когда Генхард мягко взял меня за руки, вынуждая заглянуть в его выцветшие глаза. Я подняла голову и столкнулась с изучающим взглядом старейшины, но не отвела взор, чем вызвала довольную улыбку со стороны последнего.
— Я хотел поговорить с тобой вчера, — напомнил он, разминая ладони легкими движениями пальцев. — Пока есть возможность, задавай вопросы. Я отвечу на все.
Я горько усмехнулась, подавляя слезы и давая себе обещание поплакать в следующий раз.
— Наверное, я уже все узнала, что хотела бы знать.
— Неужели? — искренняя улыбка озарила лицо старейшины.
— Вы ведь такой же, как и я? Вестник?
— Знание рассказало тебе? Удивительно. До этого оно не говорило никому, оставляя тайну сугубо моей. Ведь для него нет ничего неизвестного.
— Так это правда? Я видела в вашей силе тьму.
Генхард отпустил мои руки и откинулся в кресле.
— Прежде, чем я поделюсь своей историей, хочу быть уверенным, что ты никому ее не расскажешь, Виктория. Все-таки это секрет всей моей тысячелетней жизни, и я не хочу, чтобы на склоне лет кто-то разоблачил мой обман. Не ради себя, ради авторитета старейшины в принципе.
— Да, конечно, я все понимаю.
— Ты не расскажешь об этом даже Кристиану, — с нажимом добавил он. Я осеклась и продолжила:
— Как скажете.
Мужчина закрыл глаза и запрокинул голову, насколько позволяла спинка кресла. Видимо, собирался с мыслями.
— Что ж, не обещаю, Виктория, что это будет легко. Все-таки я столько времени провел, ни с кем не делясь подобным. Но мое время уходит, эпоха прошла, я хочу открыться. Тем более, тебе. Предвестнику перемен, которого я так долго ждал.
Он перевел дух и продолжил, но уже чуть тише. По комнате пронесся легкий ветерок, колыша невесомые занавески. Нутром я почувствовала, что произошло; Генхард поставил слабенькую защиту на помещение, чтобы никто не мог подслушать. Мудрое решение.
— Я родился девятьсот восемьдесят шесть лет назад. Тебе, наверное, тяжело даже представить такое количество времени, а я его прожил. Мои родители, Шихад и Эрмита были предназначенными по судьбе, только мой отец был белым крылатом, а мать — черным. И вскоре после того, как они нашли друг друга, родился я, маленький и крикливый мальчишка с невероятно красивым одним голубым глазом и уродливым черным. Уже тогда ходили легенды, популярные по сей день. Якобы я Вестник, которого так долго ждали для былого возрождения величия. И знаешь, действительно после моего появления в общине стали все чаще появляться предназначенные пары среди белых и черных. Только спустя пару веков былое достигнутое величие стало вновь постепенно угасать. И никто не знает, почему. Я пытался найти объяснение, спрашивал самых старых и мудрых, но они тоже не ведали о подобном.
Старик замолчал, стараясь незаметно вытереть скупую слезу, предательски потекшую по дряблой щеке. Но что-то не давало мне покоя. Какая-то деталь, которую я упорно упускала. Наконец меня осенило.
— Но раз вы Вестник, почему нет черного глаза? Это же отличительная метка каждого из нас, — наверное, мой вопрос показался ему наивным и глупым, потому что продолжил он говорить только после глубокого вдоха.
— Ах, Виктория, — сокрушенно пробормотал Генхард, машинально протягивая руку к посоху, но тут же ее одергивая. — Ты не представляешь, как мне было тяжело видеть упадок собственного народа, которому я должен был принести только благополучие.
— Подождите, — перебила его я. — Вы постоянно говорите об упадке. Но что произошло? В чем он выражается?
Старейшина неодобрительно посмотрел на меня, возмущенный тем, что его перебили, но я хотела получить наконец ответы на свои вопросы.
— В то время, когда я нашел свою предназначенную, и она забеременела, Весть, несенная мной, исполнилась, и практически каждый, независимо от расы и дара, получал своего предназначенного. Подобные союзы природа также поощряла плодовитым потомством. Прости этот каламбур, но так оно и было. Предназначенные пары могли родить и три, и даже пять детей, в то время, как в обычных браках, которые тогда были редки, рождалось максимум два ребенка. Постепенно даже в благословленных браках стало появляться не больше двух малышей, а то и один. Наша численность перестала расти. В парах непредназначенных тоже было не лучше: лишь одного ребеночка могла выносить женщина, и сколько бы ни пытались, вновь она родить не могла. Среди нового поколения почти перестали появляться избранные пары, а если такое чудо случалось, то только среди «высших» крылатов. Община распадалась на два лагеря: дар имеющие и бездарные или имеющие самые его азы. А я попросту не мог смотреть на это, — боль в его голосе заставляла сердце сжиматься в приступе жалости. Я даже представить не могла, каково это, наблюдать за медленным и неотвратимым угасанием и понимать, что ничего не можешь сделать.
— Когда народ начал понимать, что Весть работать перестала, мой авторитет, как главного, заметно просел. Я начал понимать, что это не благость, а проклятие, издевательство, и все силы направил на то, чтобы замаскировать свою двойственную натуру, заставить общину забыть об этом жалком факте моей биографии, который я всей душой возненавидел. Это потребовало больших затрат собственного дара, но я смог избавиться даже от отличительной черты, сделав глаз таким же голубым, как и второй.
— Простите, — прошептала я, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек. — Я даже предположить не могла, что вы переживали в течение столь долгой жизни…
— Но потом, — продолжил Генхард, — крылаты опять вспомнили про Вестника и легенды о его появлении. С моей подачи, конечно же, но никто не знал, что я напрямую приложил к этому руку. И спустя столько веков ожидания находится первая за долгое время предназначенная пара, союз белого и черного. Как тогда ликовала община, и я вместе с ними… Виктория, это действительно была лучшая новость, которую мы только могли узнать. Я поклялся передать свой титул только следующему Вестнику, и только сила этой клятвы держит меня на этом свете. Община все видит и знает, я практически угас. Отведенное мне время на исходе. Но ты так молода, чтобы взваливать на тебя это тяжкое бремя власти. К тому же, за неимением тогда Вестника, я с младых лет начал готовить Кристиана. Вдруг сил клятвы не хватило бы, и я умер раньше времени? Да и ты совершенно незнакома с местным устройством, правилами, — его речь перестала быть связной, уступая место сумбуру.
— Генхард, я совершенно не против подобного расклада! — чересчур громко воскликнула я. — Конечно же, Кристиан достоин занять ваше место. Я еще ребенок и никогда не стремилась к власти! А он знает мироустройство, знаком с общиной и будет гораздо более желанным старейшиной среди крылатов.
— Только он ненамного старше, — возразил мужчина, опуская свой тяжелый взгляд на меня. — И община вряд ли обрадуется несмышленому юнцу на кресле старейшины.
Мы вновь замолчали. Я не знала, что ответить. Генхард был абсолютно прав: я ровным счетом ничего не знала об общине, и если он, крылат с почти тысячелетней историей, не знал как поступить, то мне, крылату, воспитанному людьми, и подавно не стоило сюда лезть.
Он потянулся за посохом, обхватывая широкой ладонью шероховатую поверхность деревянного ствола, покрытую замысловатой вязью узоров, и встал на ноги. Сейчас он вновь казался дряблым, измотанным жизнью стариком, каким и был на самом деле, от вчерашней бодрости не осталось и следа.
— Что ж, Виктория, я несколько задержал тебя. А планы перед нами стоят достаточно грандиозные. Еще встретимся, маленький Вестник.
Последние слова он произнес с легкой улыбкой, едва затронувшей его губы. Краем глаза в окне я уже неоднократно улавливала фигуру Кристиана, нервными движениями мерившую двор прадеда.
— Спасибо, Генхард, — слегка поклонилась я, пятясь к выходу из комнаты.
— Ты помнишь про мой секрет?
Я яростно закачала головой, но ответ не устроил его.
— Нет, Виктория, скажи это.
— Да, я сохраню ваш секрет. Если вы желаете, могу поклясться на магии.
— В этом нет необходимости, — отмахнулся Генхард, отворачиваясь и, видимо, уже забывая о моем существовании, чему я была несказанно рада и быстро выскользнула из дома.
Как и ожидалось, Кристиан уже ждал около входной двери и сразу же набросился с расспросами.