Неудачники

Глава 9. Тайны, встречи, разговоры

Рэм проснулся посреди ночи.

Организм требовал посещения небольшой будки во дворе.

Осторожно поднявшись, воин глянул в сторону посапывающего Йерка и вышел за дверь. Рэм прошелся по коридору, отметив, что через щель под дверью кабинета Ланса пробивается свет (неужели жрец не спит?), выбрался на улицу и добрался до будки с сердечком. Справив нужду, Рэм вернулся в дом и, проходя мимо кабинета, решил проверить, как там дела у Ланса. Он подошел к двери и… замер, так и не открыв ее. Из кабинета послышался знакомый, но такой непривычный голос.

— Ты же знаешь, как я отношусь к нему? — обычно тихий и спокойный голос Мичи бушевал (и как она весь дом не перебудила?), в нем слышалась неприязнь пополам с обидой. — Ну почему ты мне не веришь?!

— Ты ошибаешься, — а вот голос Ланса звучал вполне обычно: тепло и дружелюбно.

— Мне кажется, что с Рэмом, — услышав упоминание о себе, воин насторожился, — у нас не будет неприятностей и в дальнейшем. Все проблемы, что валились на нас, удавалось решить. С его помощью в том числе. Думаю, и дальше все будет в порядке.

— В порядке? — скептически переспросила Мичи, немного успокоившись. — Не уверена!

— А я уверен, — мягко произнес Ланс. — Так что постарайся относиться к нему немного подружелюбней. Хорошо? Он не виноват в том… в чем не виноват.

— Ха!

— Ты упоминала, — жрец не придал особого значения восклицанию Мичи, — что хотела поговорить о чем-то? Неужели о Рэме?

— Нет. Не о Рэме… — голос Мичи окончательно стих. В нем появилась неуверенность, словно мошенница не знала, стоит ли рассказывать обо всем или же лучше о чем-то умолчать.

— Я хотела бы поговорить о том, — неуверенно начала Мичи, — что случилось со мной в развалинах.

От руин до столицы Неудачники добирались три дня. Наверное, можно было добраться и быстрее, но они не сильно торопились: двигались неспешно, часто останавливались на привалы, вдоволь спали. Если бы возникло такое желание, Неудачники смогли бы нагнать караван, что увозил их вещи в столицу, но такового желания почему-то ни у кого не возникало. Лишь Рыжая стенала, что из-за задержки в Дольме они опоздают на фестиваль и не посмотрят на красивых мускулистых мальчиков. Но к стенаниям Мэри Сью на эту и похожие темы все настолько привыкли, что не обращали на них ни малейшего внимания.

Еще одной причиной поторопиться могла бы стать судьба добычи. На защитные пластинки, что Лианг ободрал с саранчи, у Неудачников имелись большие планы: либо продать; либо сделать доспехи для Рэма, Мичи и Ланса. Да, после общения со старостой Тувиком количество пластин уменьшилось в два раза, но использовать с пользой оставшиеся никто не мешал. Однако Ланс рассудил, что такую добычу присваивать никто не станет, а если и станет, то найти подобного наглеца не составит труда. Вряд ли в столицу княжества часто привозят защитные пластинки южно-имперской саранчи.

Скорее всего, Неудачники думали бы по-другому, если бы в обыскиваемом хранилище не нашлось кое-что интересное.

Во-первых, удалось найти два десятка шерстяных плащей. Некоторые из них находились не в самом лучшем состоянии, но Неудачникам удалось отобрать шесть плащей для каждого члена группа и два про запас.

Во-вторых, к тем деньгам, что первоначально имелись у Ланса, прибавились найденные в хранилище монеты. Почти два талера медной россыпью.

В-третьих — здесь уж расстаралась Мичи, решив обыскать хранилище после Лианга и Мэри Сью — удалось найти тайник с поделочными камнями: три небольших яшмы, три крохотных авантюрина, два агата (черный и белый) средних размеров, один соколиный глаз и — самое главное! — две пластинки узорчатого малахита. Если все камни разом тянули в лучшем случае на полталера, то каждая пластинка из малахита, по мнению Ланса, тянула на талер, а то и на полтора.

В-четвертых, в хранилище обнаружилось два магических предмета: кинжал и простенькая диадема-обруч, украшенная кошачьим глазом. Йерк обозвал кинжал Затычкой. По базовым характеристикам он не сильно отличался от кинжала, что имелся у Лианга, зато наносил дополнительную единицу урона магией и хранил в себе пять зарядов, позволяющих при ударе блокировать магические способности противника. Отличное оружие против волшебников, жрецов и демонологов! К тому же каждую полночь заряды восстанавливались, что превращало и так отличное оружие в уникальное. Затычку Лианг забрал себе. Обруч позволял видеть в темноте. Не самый лучший бонус, когда есть факелы и магические светильники. А если их нет? Если нельзя выдавать свое присутствие? Если нельзя пользоваться факелом? Если… да кто знает, что в следующий раз может пригодиться. После недолгого обсуждения диадему вручили Мичи.

И, наконец, Неудачники стали гордыми обладателями четырех магических светильников. По мнению Йерка, их заряда хватило бы на месяц работы, после которой потребовалось бы искать волшебника, способного восстановить их магическую силу.

Добыча грела душу и позволяла с легким пренебрежением относиться к тем вещам, что уехали вместе с караваном.

На второй день путешествия Неудачники набрели на хутор, где по просьбе хозяина взялись за выполнение небольшого задания. Местное поголовье кроликов и кур то и дело прореживала лиса. Что бы хозяин хутора не делал, ничего не помогало. Псы ее боялись. Яды рыжая тварь игнорировала. Ловушки и капканы обходила. Следы путала, не давая найти свое убежище. Лиса не нападала, лишь когда хуторяне несли дозор. Но за это следовала неминуемая расплата: стоило отойти ненадолго, как она пробиралась на хутор и уменьшала поголовье живности на четверть.

Как оказалось, рыжая демоническая лиса интересовалась не только курами и кроликами. Ей приглянулась и шея толстого волшебника, в которую она вцепилась при первой же возможности. После событий в руинах, Йерк уверовал в собственную исключительность и, когда его иллюзия не сработала на рыжехвостой твари, очень удивился. Причем настолько, что позволил ей добраться до своего горла. Если бы не своевременная помощь Ланса, то смерть прихватила бы с собой излишне надменного волшебника.

В остальном бой с лисой, захваченной слабой демонической сущностью, не затянулся. Лианг, Мэри Сью и Рэм быстро покончили с подлой тварью, увеличив финансы группы на целую рубленку. Рыжая шкура демонической лисы и восемь очков опыта каждому стали приятным дополнением.

В столицу княжества они прибыли вечером третьего дня и сразу же отправились в Гильдию. Бирюзовый принял их, выслушал, прочитал письмо, подписанное старостой, и выдал награду: серебряный талер и двадцать очков опыта. На радостях Неудачники отправились в пиршественный зал Гильдии, где и оставили все заработанное, да еще пять рубленок сверху. Ближе к ночи празднование успешного похода плавно переместилось в стены родного дома. Неудачники веселились, Неудачники радовались, но состояние хмельной радости почему-то никак не могло избавить Рэма от воспоминаний о тяжелом походе. Наверное, поэтому он и отправился спать раньше всех.

Рэм и сам не понял, почему остался рядом с кабинетом. Вроде новый разговор его не касался, но… он не мог ничего с собой поделать! Рэм застыл рядом с дверью и превратился в слух.

— И что же с тобой случилось? — голос Ланса звучал совершенно невозмутимо.

— Когда в зале пошел газ, я подумала, что умру, — едва слышно начала Мичи. — Мы умрем. И я больше тебя не… Я испугалась. Я не знала, что делать. Что будет с нами? И я… Почему… Как… получилось… Ведь мы… Не знала… Что…

Речь мошенницы стала прерывистой. Появились всхлипы и паузы, разбивающие фразы самым бессмысленным образом. Часть слов терялась, превратившись больше в легкое колыхание воздуха. Разобрать, что хотела сказать Мичи, стало невозможно.

— Тише, тише, — успокаивающе произнес Ланс. — Все хорошо. Все закончилось. Успокойся. Не стоит так переживать.

— Да. Хорошо. Прости, — Мичи сделала паузу, после чего продолжила более уверенно. — Когда я почувствовала, как в меня вливается зелье — ты же знаешь, какое оно гадкое на вкус — я подумала, что все хорошо, что мы каким-то образом сумели выбраться, что случилось какое-то чудо. Я открыла глаза и… Увидела их! Понимаешь, Ланс? Их!

— Кого? — вопрос жреца прозвучал мягко и обволакивающе. — Кого ты увидела?

— Самоуверенного типа в красном, который собирался принести нас в жертву. И второго, — голос Мичи дрогнул. — Этот человек смотрел на меня, как на какую-то муху, которой ради эксперимента оборвали крылья, а теперь собираются оторвать что-нибудь еще.

— Тип в красном, — после небольшой паузы Мичилайн продолжила, — начал вещать, что мне оказана большая честь, раз господин Брейк потратил на меня зелье лечения. И к чему мне такая честь? А? Вот к чему? А этот с черными глазами все смотрит и смотрит! И глаз не отводит. И от этого так страшно становится. А красный все распинается и распинается, господина Брейка превознося. Про таланты и доброту его рассказывает. И видно, что сам-то он черноглазого боится, хочет сделать ему приятное. Как бы. А тому-то на все слова плевать, его что-то другое интересует.

— А что интересует, — с трудом сдерживая слезы, сказала Мичи, — непонятно. Не личиком же моим со шрамами он заинтересовался!

— Тише, успокойся, — скрипнули половицы. Рэм не видел, что происходит в кабинете, но предположил, что Ланс покинул свое место и подошел к Мичи. Может быть, даже обнял. — Теперь все хорошо. Такого больше не повторится.

— Я надеюсь! — Мичи всхлипнула и неожиданно заревела. — Я очень на это надеюсь!

— Тише, не надо плакать, — голос жреца звучал с особой нежностью. — Если не хочешь рассказывать, не рассказывай.

— А что… там… рассказывать? — слова требовали выхода и с трудом, но пробивались наружу. — Он… внезапно… поднялся и ушел! А этот… в красном… за ним побежал! Как собачка… маленькая такая… на веревочке! А я… осталась одна… в темноте… и с мыслями! Плохими мыслями.

Плач стал стихать и, наконец, затих совсем. Лишь редкие всхлипы разрывали тишину. Когда плач окончательно затих, всхлипы смолкли, Мичи нехотя произнесла:

— А потом… он пришел второй раз.

Дверь открылась, и в комнату вошел господин Брейк. В этот раз сопровождающего с ним не было. Да и к чему? Крепкий на вид пожилой мужчина пугал Мичи до дрожи, и с этим она ничего не могла поделать. Господин Брейк положил магический светильник на стул и, покопавшись в поясной сумке, выудил камень души. Очень знакомый камень души. Светло-серый с темными разводами. Чем-то похожий на халцедон. С тусклой искоркой внутри.

Мичи сжалась, оцепенев от ужаса. В руках этого страшного человека находилось вместилище ее души! Она не знала, что делать. Да и что тут сделаешь?

— Интересный камень, — угрозы в голосе господина Брейка не ощущалось, но это почему-то пугало гораздо больше. — Твой, не так ли?

Отвечать Мичи не стала. Смысл в ответе, если он и так известен?

— Молчишь? — доброжелательно продолжил господин Брейк. — Не хочешь отвечать?

В его голосе послышалась легкая укоризна:

— Предлагаю сделку. Я задаю пять несложных вопросов, ты даешь пять несложных ответов. Если ответишь, останешься в живых, если нет — умрешь. Скажу честно, без этой сделки мой нетерпеливый соратник убьет тебя, а так, — господин Брейк улыбнулся, — ты заслужишь мое расположение и выживешь.

— А мои?.. — договорить Мичи не успела.

— Твои друзья? — перебил ее господин Брейк, все также улыбаясь. — Я побывал у них, и участь их уже предрешена. Сейчас мы обсуждаем тебя и только тебя.

— Я отвечу на вопросы, — после продолжительного молчания отозвалась Мичилайн. Мысль о том, что судьба остальных предрешена, вызывала отчаяние. Неужели они все погибли? Или погибнут в самое ближайшее время?

— Хорошо, — господин Брейк не удивился. Не выказал он и удовлетворения. Словно… словно другого ответа он и не ожидал! — Тогда первый вопрос: как тебя зовут?

— Мичи, — тихо произнесла она. — То есть — Мичилайн.

Вопрос поставил ее в тупик. К чему ему знать ее имя? К тому же, он держал в руках ее камень души и, скорее всего, заглядывал в него.

— Хорошо, — бесстрастно отозвался господин Брейк и задал второй вопрос. — Какой у тебя класс?

— Я — мошенница, — Мичи удивилась снова. Не таких вопросов она ожидала.

— Как называется ваша группа? — моментально последовал третий вопрос.

— Неудачники, — нахмурившись, произнесла Мичилайн. Да, эту информацию господин Брейк не мог получить с помощью камня души. Однако к чему ему знать название группы? Смысл? Как Мичи не пыталась, найти смысл в действиях этого странного, пугающего человека не получалось.

— Это вы убили Шонго? — из-под нависающих бровей внезапно ударил суровый взгляд.

— Кого? — Мичи испуганно сжалась. Похоже, настало время для настоящих вопросов, но… ответа-то на него мошенница не знала.

— Вот значит как, — удовлетворенно кивнул господин Брейк. — Хорошо. Ваша группа убила того демонолога, что недавно посещал столицу, в одиночестве или вам кто-нибудь помог?

— Ну-у-у… — протянула Мичи, задумавшись. Чем мог грозить правдивый ответ на последний вопрос? Господин Брейк узнает, что с демонологом сражались не только Неудачники? Невелика тайна, если честно. — Да, нам помогли. Алхимик Кевин и чернокнижница Монтрозо.

— Очень хорошо, — в этот момент улыбка, возникшая на лице господина Брейка, просто лучилось довольством:

— Что ж. Признаю, — он сжал ее камень души в руке. — Задание выполнено.

— Что? — не поняла Мичи. — Какое задание?

Получено 25 000 очков опыта.

Получен 5 уровень.

Получен 6 уровень.

Получен 7 уровень.

Получен 8 уровень.

Получена свободная черта. Выбрана черта: Отмеченная Брейком.

— Что? — повторила Мичи тупо. Ни с того ни с сего она получила опыт, несколько уровней и черту. Причем, черту выбрала не она. Боги! Мичи просто не успевала понять, что происходит!

— Держи, — господин Брейк усмехнулся и швырнул ей камень души. — И постарайся больше не терять его. Всякое может случиться. Скоро за тобой придут.

Он развернулся и направился к двери.

— Он дал мне кучу опыта просто так, — в голосе Мичи не слышалось радости. — И еще умудрился выбрать черту за меня. Как такое вообще возможно?

— Странно, — недоуменно сказал Ланс. — А что эта черта дает?

— В том-то и дело что ничего! — выпалила Мичилайн. — Описания у нее нет!

— Правда? — в голосе жреца слышалось недоверие. — Дай-ка камень.

После непродолжительного молчания Ланс произнес удивленно:

— И впрямь… Выглядит необычно.

— Я о том и говорю! — не скрывая обиды, сказала Мичи. — Меня эта черта пугает!

— У тебя же пока не появилось желание на других людей бросаться или голой по ночам танцевать? Нет? Точно — нет? — жрец усмехнулся. — Значит ничего страшного.

— Думаешь, все будет хорошо? — в голосе Мичи прозвучала надежда.

— Не знаю, — произнес Ланс с сомнением, плохо вязавшимся с усмешкой, прозвучавшей чуть ранее. — Если честно, я о таком даже не слышал. Слишком мало информации.

— Хорошо, — Рэм услышал, как ладонь хлопнула по столу. — Первое — если почувствуешь себя странно или заметишь, что у черты появилось описание, сообщаешь мне. Сразу же. Второе — о том, что случилось с тобой в руинах, никому ничего не рассказываешь. Храним это в тайне до поры до времени. И третье — надо покопаться в источниках. Я бы попросил Йерка, но он начнет задавать лишние вопросы. Придется самому.

— А мне что делать?

— А тебе надо отдохнуть. Не напрягаться и внимательно следить за тем, как эта черта будет влиять на тебя, — добродушно ответил Ланс. — Полный самоконтроль. Над желаниями, помыслами и действиями.

Тут Рэм понял, что Мичилайн скоро покинет кабинет, и, соблюдая осторожность, поспешил к себе. Удивительно, но ни одна из половиц даже не скрипнула по дороге. Рэм добрался до комнаты и, прикрыв за собой дверь, тихонько улегся на тюфяк.

В голове кружились вопросы.

Рэм узнал, что Мичи его не любит (как будто он и раньше этого не знал) и даже имеет для этого какие-то основания. Но какие? Он встречался с ней раньше? До того, как стал Неудачником? Он попытался вспомнить тех, кого люди капитана Зиверса притащили из леса. Мичи там не было. В этом Рэм не сомневался. А если… Если он встречался с ней до этого? Неожиданная, но все объясняющая мысль. Он что-то сделал ей до того, как они стали Небесными Детьми? Может быть! Но он-то ничего не помнил об этом! А она могла помнить? Да? Нет? Возможно? Ланс наверняка знал в чем причина, но мудрый жрец не будет раскрывать чужую тайну.

А еще Рэм узнал тайну, которая точно не предназначалась для его ушей. Оказывается, Мичи обогнала остальных Неудачников и достигла восьмого уровня. Это напоминало… Рэм напряг память и вспомнил разговор с наставником Фарадом. Тот же превратил Рэма в воина, всего лишь дунув на камень души, а все тренировки по большому счету оказались не нужны. Так и в рассказе Мичи… возникало ощущение, что вопросы задавались просто так. Но зачем господину Брейку повышать уровень Мичи, да еще давать ей черту? Скорее всего, за тем же, зачем он «не заметил» вышедшего из комы Рэма. Смысла в его действиях Рэм не видел, но пребывал в уверенности, что смысл имеется. Его требовалось найти. И чем быстрее, тем лучше!

Рэм проснулся от того, что кто-то щекотал его ногу. Ну, как — кто-то. Мэри Сью. Она увлеченно гонялась за подрагивающей пяткой, не давая ей ускользнуть от черного пера, и не сразу поняла, что хозяин пятки уже не спит.

— О! — обрадовалась она. — Ты проснулся!

— Проснулся… — Рэм мрачно посмотрел на Рыжую и поинтересовался. — Ты перо у Йерка взяла?

— Конечно! — Рыжая не стала скрывать очевидного. — Ты ж так вчера наотмечался! Я и так тебя, и так! А ты не просыпаешься, ну хоть ты тресни. Порылась я, значит, в вещах Йерка и нашла связку перьев! Здорово, правда?

— Здорово… — согласился Рэм и прикрыл глаза. — А Йерк где?

— За столом! — фыркнула Рыжая и, хлопнув в ладоши, проговорила. — Совсем забыла! Мы ж только тебя ждем! Завтрак, а потом маленькое собрание! Так что подымайся! Давай, давай! Быстрей же! Ну!

Мэри Сью сдернула с Рэма одеяло и выбежала из комнаты.

Рэм поднялся, оделся и направился на кухню. Мышцы напоминали о том, что неплохо бы размяться, но на зарядку времени не нашлось. Раз уж соня Йерк добрался до кухни, значит и впрямь Рэм припозднился с подъемом.

— Садись, — доброжелательная улыбка жреца встретила Рэма. — Чего-то ты разоспался.

— Так получилось, — пожал плечами Рэм и устроился за столом. Как ни странно, но беспокойство, что вчера одолевало его, сгинуло без следа.

Завтрак прошел в легкой и доброжелательной обстановке. Рыжая радостно рассказывала о том, что цирк-то, оказывается, с окончанием фестиваля не уехал, и потому она непременно сходит на цирковое представление. Ланс сообщил, что наклевывается новое задание и к вечеру станет ясно: достанется ли оно Неудачникам или кому-то другому. Йерк пребывал в каком-то блаженно-расслабленном состоянии: по всей видимости, возвращение в дом стало для него наивысшей наградой, которой он не мог не нарадоваться. Лианг собирался на охотничий базар: по его словам, шкуру демонической лисы могли выкупить за приличную сумму. Даже молчаливая Мичи выглядела вполне умиротворенной. Когда ее взгляд натыкался на Рэма, в нем не чувствовалось обжигающее пламя ненависти. Настороженность присутствовала, но ничего более.

— Что ж, — начал Ланс, когда все покончили с едой, — могу нас поздравить. Все поработали очень хорошо! В настоящий момент у нас имеется четыре талера, двадцать одна рубленка и двадцать два гроса. Мы добыли неплохие вещи, которые пойдут на пользу нашей группе. И самое главное, мы можем рассчитывать на новые задания Гильдии.

Ланс сделал паузу, обвел всех сияющим взором и продолжил:

— Тем не менее, прошу никого не расслабляться. Борнинген велик, и, как мне кажется, в нем можно найти задания, не связанные с Гильдией. Если что увидите, услышите, узнаете — сообщайте.

— Обязательно! — выкрикнула Рыжая, подняв над головой сжатую в кулак руку. Остальные ограничились кивками.

— Хорошо, — Ланс улыбнулся. — Тогда я отправлюсь на поиски наших вещей. Рэм, Лианг, Мичи, далеко не уходите. Ближе к обеду мне может понадобиться ваша помощь.

— Ах, да… — взгляд жреца остановился на Рэме. — Не мог бы ты мне помочь?

— Не вопрос, — произнес воин, внутренне насторожившись. Не мог же жрец каким-то образом узнать о том, что Рэм присутствовал при ночном разговоре?

— Я совсем забегался утром, — повинился Ланс, — и забыл яйца купить. Сходишь на Торговую площадь? Возьмешь две дюжины? Деньги я дам. Корзинку сам возьмешь.

— Хорошо, — облегченно выдохнул Рэм. Не бог весть какая просьба.

Рыжая, Мичи и Лианг ушли одновременно. Цирк, Общество и охотничий базар не ждали. Следом за ними дом покинул Ланс. Путь его лежал в Купеческий Дом.

А Рэм уходил самым последним под возмущенный писк Йерка. Кто-то залез в вещи волшебника и залил половину его драгоценных записей чернилами. И кто ж это мог быть-то, а? Черное перо, лежащее на тюфяке воина, явно указывало на виновника.

Тратить время на оправдания Рэм не собирался. Ведь получалось как: бедокурила Рыжая, а доставалось почему-то ему. У вселенской справедливости имелось какое-то извращенное чувство юмора.

Город жил своей жизнью. Люди. Телеги. Шум. Серые таблички над головами людей и животных. Ничего необычного. Ни оранжевого, ни красного, ни черного с бордовым. И все же Рэм ощущал беспокойство. Выходило, что у тех неизвестных, что нацелились на… И на что же они могли нацелиться? Рэм не знал. И ведь нет ни одного человека, кто мог бы подсказать, чего ждать от неизвестных, способных скрывать души и имена.

— Привет! — легкий удар по плечу оторвал Рэма от мыслей. Он развернулся и удивленно замер:

— Кевин? — за спиной обнаружился улыбающийся алхимик. Та же прожжённая мантия, та же огромная сумка на плече, тот же острый подбородок, тот же холод изощренного разума, таящийся в близоруких голубых глазах — с последней встречи алхимик ничуть не изменился.

— А ты кого-то другого ждал? — прищурился алхимик.

— Да нет, — улыбнулся Рэм. — Никого я не ждал. Я на Торговую площадь иду.

Воин потряс корзинкой, сжимаемой в руке:

— Надо бы еды прикупить.

— Да? — удивился Кевин. — А мне ведь в ту же сторону. Составить компанию?

— Конечно, — произнес Рэм и двинулся вперед, обходя повозку, перегородившую улицу. — А что тебе надо на площади?

— Встретиться хочу кое с кем, — Кевин последовал за Рэмом. — Знаешь же мою проблему. Добывать всякие ингредиенты для зелий не по мне. И ладно бы редкости какие. Нет же! Всякую фигню, которой очень много надо! Цветочки нарвать, грибочков набрать, листики порвать, у лягушек слизь отобрать — да я ж днями корячиться буду, все это собирая. А если с монстром каким встречусь? Да еще от которого убежать не смогу? Смерть же верная!

— А людей кто лечить будет? — алхимик раздраженно фыркнул. — Вот я и решил нанимать других на сбор разной фигни. И им приработок, и мне полегче, да от дел поменьше отвлекает. Теперь иду товар принимать.

— Умно, — сметке алхимика оставалось только завидовать.

— Хочешь жить — умей вертеться, — Кевин кривовато улыбнулся. — Выбора-то другого у меня нет.

— А не накладно выходит? — поинтересовался Рэм.

— Нет, — нехотя ответил алхимик и пояснил. — Я в небольшом плюсе. Почти всегда. Бывает, конечно, пролетаю сильно. Сам же понимаешь, не все за лечение могут заплатить. Но тут выбора-то нет: людям надо помогать. Надо и точка! Деньги-то что? Легко придут, легко уйдут. А опыт да известность останутся.

Кевин помолчал немного и зло усмехнулся:

— Хотя иногда я и в большом плюсе оказываюсь. Помнишь, как я сердца демонов собирал?

— Помню, — еще бы не помнить. Вид окровавленного Кевина, ожесточенно вскрывающего демонов, навсегда отпечаталось в памяти Рэма. — И что?

— Так зелье из них окупилось не то что в два раза — раз в десять.

— А что за зелье? — любопытство сдержать не удалось.

— Для богатых, — фыркнул Кевин. — Когда в постели с женами да любовницами ничего не получается, выпиваешь зелье и можешь молодого жеребчика изображать.

— Кхем, — откашлялся Рэм. — Интересное зелье.

Внутри воина зрело желание рассказать алхимику о встрече с таинственным Джейлом Брейком, и поведать о том, что случилось с Мичи. Ему требовался совет, а Кевин мог помочь. Алхимик показал себя знающим человеком, способным докапываться до сути.

— Кевин, — осторожно начал Рэм, — не мог бы ты мне помочь? Мне нужен совет.

— Не сейчас, — покачал головой алхимик. — Мы почти пришли. Давай лучше вечером встретимся на площади. Я знаю одно неплохое местечко, где нам никто не помешает. Ты мне расскажешь о своей проблеме, а я постараюсь тебе помочь. Хорошо?

— Хорошо! — просиял Рэм и тут же остановился. — А это еще что такое?

— Тоже услышал? — криво улыбнулся Кевин. — Не забыл про нее? Теперь она мне и притаскивает кучу всякой фигни из окрестных лесов. Одна из.

— Забудешь про такое… — проворчал Рэм, высматривая источник громогласного голоса.

— Я — Морт — боевой монах Бодрума! — по улице разносился оглушительный рык. — Я — МОРТ!

Рэм стоял на Торговой площади перед закрытой лавкой, сжимал заполненную корзинку и вспоминал о встрече с Морт. Монахом она так и не стала. По словам Кевина, дорога к монастырю шла через Оргенский лес, а в нем развелось слишком много демонических животных. Причем высокоуровневых. Шестьдесят-плюс. Ездили туда не часто, и потому князь не давал задания расчистить дорогу. И вряд ли нашелся бы какой-нибудь добряк, что отвез бы Морт в монастырь по своей воле. Однако огромная женщина упорно продолжала называть себя монахом и унывать отказывалась.

В принципе, неудивительно. Учитывая ее внешний вид, скорость и точность движений, можно было предположить, что физические характеристики Морт близки к десяткам, а все остальные в лучшем случае равнялись четырем. Тот же Кевин, но с точностью до наоборот. Собери их воедино, а затем раздели надвое — получишь двух нормальных людей. Вряд ли Морт могла реально оценивать происходящее вокруг, раз с интеллектом ей так не повезло.

При этом она жила, радовалась жизни, называла себя монахом и ни о чем не жалела. К убитому в первый день волку присовокупила парочку новых, и какой-то добрый человек сшил ей короткую куртку. Пара диких свиней чьей-то добротой превратились в кожаную юбку. Холщовые обмотки, перевязанные полосками из кожи, прекрасно заменили сапоги. Клыки волков стали простеньким ожерельем. По словам Кевина, Морт жила в каких-то катакомбах рядом с городом. Очистила их то ли от крыс, то ли еще от какой-то мелочи и прекрасно устроилась. Зато над ней не висел долг перед князем: медальон с головой быка до сих пор украшал мощную шею Морт, и она могла вернуть его в любой момент.

Странная женщина. Странная жизнь. Теперь вот помогать Кевину взялась. Интересно, это она нашла его или он — ее?

Взгляд Рэма переместился на лавку, чьи стеклянные окна блестели бы на солнце, если бы их не замазали мылом. И сейчас всё, что находилось внутри, размывалось, превращаясь в странную пугающую круговерть. Зеленый полотняный навес пребывал в сложенном положении. Буквы на втором этаже дома складывались в слова: «Самое важное». Странное название для лавки. Рэм с трудом мог представить, что могло стать для него самым важным. Еда? Оружие? Снаряжение? Так лавка не походила на те, где торговали чем-то подобным.

— Привет, дружище! — резкий возглас прервал раздумья Рэма. — Чего стоишь? Тоже думаешь, что там будут продавать?

— Зарин? — удивился Рэм. Смуглый ученик Старого Фарада красовался в новенькой, отполированной броне: калантарь, поножи, наручи. Не полный доспех, но для щитовика более чем достаточно. — А ты здесь какими судьбами?

— Наша группа в поход собирается, и я забежал расходников прикупить, — не стал таиться Зарин. — Ну так что? Что в этой лавке продавать будут?

— Даже не знаю, — пожал плечами Рэм. — Никак не могу понять, что может быть самым важным.

— А я знаю! — уверенно произнес Зарин. — Здесь будут продавать магические артефакты. Ну, сам подумай, что может быть важнее? Не всякий же хлам, место которому в выгребной яме.

— Может быть, — проявил дипломатичность Рэм. — А ваша группа, смотрю, не бедствует?

— А то! — Зарин горделиво провел по груди рукой и снисходительно взглянул на рубаху Рэма. Пластинки доспеха на солнце блестели; тогда как через прорехи Рэмовой рубахи пробивалось голое тело. — Недавно пару заданий закончили удачных. Немало серебрушек отсыпали. Наш лидер-то — молодец! Выбирает задания пожирнее. А у тебя как дела?

— Все нормально, — Рэм улыбнулся, мысленно пообещав себе залатать все прорехи на расползающейся рубахе. — А как ваша группа называется?

— Небесные победители! — гордо произнес Зарин. — Здорово звучит, правда? Может, слышал про нас чего?

— Не слышал, — Рэм покачал головой, решив название своей группы Зарину не называть. Засмеёт, как есть засмеёт.

— Ничего! Еще услышишь!

— А куда собираетесь? — решил сменить тему Рэм. — Что за задание?

— Легкотня какая-то, — Зарин махнул рукой. — Недалеко от города есть заброшенная мельница. Так в ней крысолюды логово устроили. Да не те, что молодые, а постарше. По слухам, там даже их матки сидят и рожают без остановки. Надо будет всех там порубать, а логово разорить.

— Понятно, — Рэм постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Встреча с одним крысолюдом стала не самым приятным эпизодом в его жизни, и если кто-то считал сражение с толпой крысолюдов легким делом… ну что же…

— Ладно, пойду я, — Зарин сделал пару шагов от Рэма и тут же вернулся обратно. — Кстати, ты слышал, что с Вигли Пухом случилось?

— А что с ним случилось? — обеспокоенно переспросил Рэм. О розовощеком крепыше, с которым пришлось делить комнату в Воинском Зале, у Рэма остались самые приятные воспоминания.

— Убили его, — почему-то Рэму показалось, что в голосе Зарина не прозвучало ни горя, ни огорчения — одно лишь желание поделиться новостью.

— Как убили?

— Ты ж помнишь про его пунктик? Мол, собирался он собрать группу из девок одних? Вот и собрал! И поначалу дела у них шли очень хорошо. Даже у нас пару заказов перебили! А потом они отправились охотиться на волков на западных окраинах княжества, — Рэм помнил это задание. Также он прекрасно помнил, почему Неудачники не стали его брать. — С одной стаей вроде расправились, и на них наткнулся тролль. Уровня сотого. Тут-то им и конец пришел. Группа почти полностью полегла. Одна деваха выжила и все. Такие дела.

— Да уж, — Рэм вздохнул. Не верилось, что Вигли Пух — этот неунывающий крепыш — окончил свою жизнь.

— Ну ничего, — Зарин беззаботно взмахнул рукой. — Мы живы и это главное!

— Да, главное, — глухо повторил Рэм чужие слова. Рассказ напомнил ему о том, что и он уже не раз находился на грани и лишь какое-то чудо, какая-то нелепая случайность не давали ему переступить черту. Интересно, какими словами старый приятель встретил бы его смерть?

— А теперь я точно пойду, — Зарин улыбнулся. Он развернулся и неторопливо двинулся по площади. Доспех блестел на солнце. А Рэм смотрел вслед Зарину и вспоминал его слова:

— «Завтра мы станем чужими друг другу. Больше не будет друзей и знакомых. Завтра будет понятно, кто станет победителем, а кто — проигравшим. Я, кстати, не хочу быть проигравшим, и потому завтра разделаю всех, даже вас!»

Действительно, совсем чужой стал.

Все ушедшие вернулись домой почти одновременно. Не хватало Рыжей, но особого удивления это не вызвало: Мэри Сью частенько пускалась во все тяжкие, а в цирке наверняка нашлись объекты ее воздыхания. Йерк к возвращению Рэма слегка поостыл: хоть и мрачно поглядывал в его сторону, но бросаться ругательствами и заклятиями не стал. И то хорошо!

— Значит так, — Ланс доброжелательно улыбнулся, обнаружив, что Рэм, Мичи и Лианг без напоминаний собрались на кухне и ожидали его, — я узнал, где находятся наши вещи. Их себе забрал купец Ханасон. К сожалению, с ним мне поговорить не удалось. Так что придется идти домой к Ханасону и договариваться на месте. Это не очень хорошо, поскольку считается он человеком вздорным и без предварительной договоренности может спустить на нас собак.

— Люблю собак, — оскалился Лианг и потер рукоять нового кинжала. — Они так визжат.

— Они обычно лают, — мягко произнес жрец. — И мы не будем нападать на него. Мы попробуем договориться.

— Как скучно, — следопыт вздохнул и, сложив руки домиком, положил на них подбородок. — Очень скучно.

— Зачем мне идти с вами? — тихонько спросила Мичи.

— Общество, — Ланс внимательно посмотрел на нее. — Нужен кто-то, кто прикроет нас с этой стороны.

— Хорошо, — Мичи склонила голову.

— А ты, — жрец с улыбкой посмотрел на Рэма, — тоже спросишь, зачем тебе идти с нами?

— Нет. Спрашивать не буду.

— Славно. Славно. Тогда — выходим!

Дом купца Ханасона находился рядом с Княжескими воротами, через которые обитатели Торгового Квартала попадали в Золотой Город. Найти дом не составило особого труда. С «попасть внутрь» проблем тоже не возникло. Стражи на входе попросили сдать оружие и пропустили Неудачников внутрь. Мажордом выяснил, зачем они прибыли и провел их в приемную. Хозяин дома принял Неудачников, выслушал их просьбу и…

— С какой стати я должен что-то отдавать? — невозмутимо поинтересовался купец. — О своем уходе вы не известили никого. Причем, снялись тогда, когда стояли на страже. А если бы на караван в это время напали?

— Мы ушли после того, как выяснили, что каравану ничего не угрожает, — доброжелательная улыбка промелькнула на лице Ланса. — Поверьте, мы бы и сами не хотели, чтоб с ним что-нибудь случилось.

— Мне все равно, чего вы хотели, а чего — нет, — фыркнул Ханасон. — Вы нарушили условия контракта. Считаю, что Ваши вещи можно взять в оплату штрафа за невыполнение своих обязательств.

— А не жирно будет? — возмутился Ланс и начал говорить. Поначалу Рэм пытался следить за мыслью жреца, но вскоре сдался. Обилие информации оглушало. Пункты контракта, стоимость утраченных вещей, параграфы устава Купеческого Дома, перекрестные ссылки, логические выкладки — жрец вязал все это в труднопонимаемое нечто. Вскоре монолог сменился диалогом. Если для Рема речь жреца показалась слишком сложной, то купец разобрался с ней довольно быстро и начал приводить контраргументы.

— Согласен! — наконец сообщил Ланс. — В качестве штрафа и платы за перевозку Вы берете треть пластин. Остальное мы забираем.

— Славно, — губы купца Ханасона изобразили улыбку. По его виду сложно было понять, доволен он итогом переговоров или нет. — Мои люди помогут разделить ваши вещи и мои. Совершенно бесплатно.

— И зачем ты согласился? — бурчал Лианг. За его спиной свисал мешок с вещами Неудачников. Такие же мешки, но заполненные бронированными пластинками, висели за спинами Рэма и Ланса. Мичи, как только переговоры завершились, упорхнула: Обществу требовалась ее помощь.

— Хотя бы для того, — крякнул Ланс, — чтобы нам тащить поменьше.

— Если бы мы сохранили весь груз, то можно было бы возчика нанять, — не унимался следопыт. — А если бы ты дал мне пощекотать ему ребрышки кинжалом, то…

— У тебя кинжала не было, — через силу улыбнулся Ланс. — На входе отобрали.

— Ну и что? — Лианг сдаваться не собирался. — Я бы вернулся за ним. Раскидать пару охранников — плевое дело. Я ведь старался. Саранчу потрошил. Пластинки срезал. А они их отобрали.

— Да ладно тебе. Нам и этого хватит.

— Эх! — Лианг вздохнул. — А ведь я шкуру лисы продал.

— Молодец! А за сколько?

— Одиннадцать рубленок, — Лианг встряхнул мешок и нехотя добавил. — Больше не давали.

— И так хорошо, — усмехнулся Ланс и тут же посерьезнел. — Я вот о чем подумал: надо к князю идти и рассказать о том, что с нами случилось. Сами подумайте, высокоуровневые Дети Небес творят страшные дела в пределах княжества, а князь об этом ни сном ни духом. Как вернемся домой, подготовлю прошение об аудиенции!

— А стоит ли? — спросил Лианг. — Небось, отвечать будут долго. Да и с властями связываться мне не по душе.

— Стоит! — уверенно отозвался жрец. — И ответы тут быстро доходят. Отказы в основном. Но, думается мне, князь не откажется узнать о тех, кто хочет уничтожить наследие Хайи аль-Курси. Знать бы еще, что это такое.

Рэм не участвовал в диалоге, и успел заметить, как к ним приближается всадник, мчащийся во весь опор. Люди разбегались с его пути, но Лианг и Ланс, увлеченные разговором ничего не замечали.

В самый последний момент Рэм сумел вытолкнуть из-под копыт жреца, а сам, придавленный мешком, растянулся на его месте. Конь поднялся на дыбы, всадник… точнее, всадница выругалась, взмахнула стеком, и конь, перемахнув через лежачее препятствие, замер. Рэм приподнялся и уставился на серую табличку, висящую над головой женщины. Ее звали Эрмена Моро.

— Грязное ничтожество! — взгляд всадницы устремился на Рэма. Ее красивое лицо исказилось в злобной гримасе. — Да я тебя!..

— Госпожа? — Эрмену Моро догнали два всадника. — С вами всё в порядке?

— Тупицы! Недотепы! Конечно со мной все нормально! — она развернула коня и снова понеслась по улицам.

— Скажи, а кто такая Хайя аль-Курси? — поинтересовался Рэм. Место и впрямь оказалось тихим: небольшой подвальчик, почти без посетителей. По просьбе алхимика им выделили местечко в небольшой кабинке, выход из которой закрывался плотным пологом.

— И ты не знаешь, кто она такая? — Кевин вздохнул. — И чему тебя учили-то?

— Спать на лекциях да мечом махать. Чего еще воину знать надо? — улыбнулся Рэм. — Не тяни, рассказывай, что знаешь про нее и про ее наследие.

— Про наследие ничего не скажу, а про нее расскажу, что знаю. Хайя — самая ярая сторонница князя Густава-Рукоруба — основателя Истрии. По слухам, являлась его любовницей, но, сам понимаешь, это точно неизвестно. Хайя… — алхимик вздохнул. — Самый загадочный персонаж в истории княжества. Небесное Дитя, в чьих жилах текла кровь богов. Полужрица. Полуколдунья. Наследие мертвых давало ей колдовские силы, а поклонение драконьим богам — жреческие. Она обучалась у эльфов и…

— У кого?

— У эльфов! — с нажимом повторил Кевин. — Ты что, и про них ничего не знаешь?

— Знаю, — растеряно произнес Рэм. Наставники рассказывали о эльфах, дварфах, орках, подгорниках. Да о ком они только не рассказывали? — Но я думал, что их не существует…

— Ох! — Кевин вздохнул. — То, что их нет в княжестве, не означает, что их не существует. Истрия — молодое государство — про нее не все эльфы слышали. А побывал бы ты на западе Империи, кого бы только ты там не увидел. Ладно, вернемся к Хайе. Она обучалась магии у эльфов, механике у дварфов, жреческим ритуалам у подгорников, общению с духами у орков. Она путешествовала по Империи, неся добро и справедливость. В ее понимании, разумеется. Хайе молились. Хайе воздвигали статуи. Хайе строили храмы. Хайю пытались поймать и остановить. Имперская тайная служба гонялась за ней по всей Империи: добро и справедливость не всегда сопутствуют государственным интересам. Но успеха они не добились! Попробуй поймать ураган!

— В один прекрасный день, — Кевин набрал в тощую грудь воздуха и продолжил рассказ, — она встретила Густава и умчалась с ним в восход. Эти земли раньше называли Кровавыми. Империя много раз пыталась принести сюда цивилизацию: засылались поселенцы, отправлялись солдаты, строились города — всё бесполезно. Демоны, псоглавцы, крысолюды, монстры и чудовища уничтожали пришлых. Ни одна попытка закрепиться в Кровавых Землях не удавалась. Пока сюда не пришла ватага Густава, тогда еще не Рукоруба, а Свирепого. Да, в летописях так и пишут: ватага. И это намекает на то, что и Густав, и его люди являлись Небесными Детьми. Об этом нигде не сказано прямо, но, мне кажется, иначе быть не могло.

— Они начали войну с Кровавыми Землями, отвоевывая у смерти участок за участком, кусочек земли за кусочком, — Кевин прикрыл глаза, вспоминая. — Победы сменялись поражениями, но они не сдавались и упорно шли к своей цели. Ватажники Густава гибли в боях, но Хайя нашла одиннадцать мест, где появлялись Небесные Дети. Одиннадцать! Сейчас у княжества осталось всего пять подобных мест, да и плодоносят они куда хуже, чем раньше. В то время жрецы не успевали проводить ритуалы закрепления душ. Поначалу новорожденных Небесных Детей бросали в бой почти без обучения. Сильные, мол, выживут!

— Звучит как-то… — Рэм не смог подобрать нужное слово, чтобы выразить свое отношение к рассказу.

— И они победили, — Кевин продолжал говорить. — Кровавые Земли подчинились Густаву. Псоглавцев загнали в Туманные горы. Крысолюды спрятались в глубоких норах. Демонические врата запечатали. Установили границу с Баронствами. Подписали контракт с Гильдией. Отбили атаку Империи и провозгласили мир на вечные времена.

— И на этом все? — разочарованно спросил Рэм. Он не ожидал, что история так просто закончится.

— Не все, — Кевин покачал головой. — После образования княжества в ватаге Густава начались склоки, и она разделилась. Часть пошла за Густавом, а часть — за его противником.

— А как звали противника? — насторожился Рэм. Неужели он набрел на нужную информацию?

— К сожалению, этого никто не знает, — одной фразой Кевин развеял надежды Рэма. — Все источники о Распре уничтожены. И кто из ватажников на чьей стороне воевал, понять невозможно. Густава убили. Его ближних помощников — тоже. Среди погибших была и Хайя. Из первых ватажников остались единицы, и они, ясное дело, делиться информацией о Распре не спешили.

Кевин помолчал немного, а потом ехидно поинтересовался:

— А с чего тебя Хайя аль-Курси так заинтересовала? Ее существование, если честно, под большим вопросом. Источников мало. Больше легенд и сказаний, чем фактов и документов.

— Нууу… — протянул Рэм. — Сказания. Легенды. А ты знаешь, что капитан Зиверс является ее внуком?

— Не может быть, — изумился Кевин. — Ты шутишь.

Он уставился на воина:

— Или не шутишь? Откуда узнал?

— Откуда узнал, говоришь? — переспросил Рэм. Он несколько мгновений разглядывал алхимика, а потом выложил все, что знал: и про Шутника, способного менять имена; и про демонолога, заманившего Неудачников в ловушку; и про господина Брейка, чей уровень казался невероятным и внушал ужас; и про таинственное наследие Хайи аль-Курси, которое Джейл Брейк стремился уничтожить; и про черту, которую получила Мичи, ответив на пять несложных вопросов; и про то, что мошенница рассказала, о том, какие именно люди поучаствовали в убийстве демонолога; и про то, что Ланс пытается добиться княжеской аудиенции. Рэм не скрывал ничего.

Кевин оказался внимательным слушателем. Он не торопил, не вставлял ненужных фраз, не зевал, не пытался изучать потолок, не вслушивался в шум и грозные крики, послышавшиеся за пологом. Кевин молчал, и чем больше он слушал, тем холодней становились его голубые глаза.

— Я не сталкивался с таким, — произнес Кевин, как только Рэм завершил рассказ. — Кое-что слышал о чертах, с помощью которых можно делиться опытом. Но о чертах, скрывающих свое описание, раньше не слышал.

Кевин подумал немного и добавил:

— Ваш лидер прав. О том, что случилось с вашей подругой, лучше не рассказывать никому. На твоем месте я бы приглядывал за ней. Кто знает, как эта черта со временем подействует на нее. А я… Я попробую поискать информацию. Скорей всего в городской библиотеке ее не найти. В княжескую меня пока не пустят, тем более туда хочет пробиться ваш лидер. Он прав: нужно как можно скорее донести до князя, что проблемы серьезны, и их не удастся пересидеть за каменными стенами.

Кевин яростно впился в подбородок рукой, расчесал его до красноты и снова начал говорить:

— Мое вмешательство может испортить планы вашего лидера, так что попробую пойти другим путем: частные коллекционеры и Имперские книгочеи. К первым я пойду сам, а ко вторым… — алхимик посмотрел на Рэма. — Ты же не против? Я отправлю письмо Хейтеру, и он аккуратно поспрашивает нужных людей в Империи. Сам понимаешь, времени все меньше и меньше, но действовать все равно нужно осторожно.

— Не против, — согласился с планом Рэм. — А я буду следить за…

Договорить он не успел.

Полог откинулся, и в кабинку ворвалась та самая девица, чей конь каким-то чудом не растоптал Ланса. Эрмена Моро была хороша. Длинные распущенные волосы темно-медового цвета струились по круглым плечам. Черные кожаные лосины изумительно обтягивали точеные ножки. Из-под распахнутого короткого кафтана выглядывала кружевная рубаха. Ярко-синие глаза горели огнем. Лицо красил румянец. Даже выражение ярости, которое, казалось, никогда не покидало Эрмену Моро, придавало ей еще больше очарования. Но стоило ей увидеть Рэма и открыть рот, как очарование стремительно скрылось вдали:

— Опять ты, жалкий смерд! Ничтожный червь под моими ногами! Брысь отсюда, свиной недоносок. Да чтоб тебя отдали солдатам, как последнюю портовую шлюху!..

— Госпожа Моро! — за ее спиной суетился хозяин. — Кабинка занята! Прошу…

— У меня здесь встреча! — Эрмена переключилась на него. — И мне плевать, что какие-то больные крысы решили занять мое место!

Проклятия и ругательства сыпались из ее красивого рта без удержу. Хозяин пытался возражать, но все попытки приводили лишь к тому, что слов становилось больше, а громкость повышалась. Судя по всему, госпожа не терпела, когда ей пытались перечить:

— Палок ему! Выдать ему палок! Да как он посмел!

За спиной хозяина подвальчика возникли безмолвные телохранители женщины и…

— Госпожа Моро! — Кевин поднялся.

Серебряный кругляш звякнул о стол. Голос алхимика прозвучал негромко, но Эрмена услышала его и обернулась. Возможно, она собиралась покарать еще одного человека, что посмел перечить ей. Возможно… Узнать, что именно хотела сделать Эрмена Моро не удалось. Увидев Кевина, она стихла и побледнела.

— Я слышал, — голос алхимика звучал ровно, — что мое последнее зелье очень понравилось Вам, госпожа Моро, а Вашему мужу — в особенности. Знаете, был очень рад это услышать. Всегда готов Вам угодить.

Слова алхимика вогнали Эрмену Моро в краску.

— Пойдем, — Кевин тронул Рэма за плечо. — Больше нам нечего здесь делать.

Солнце скрылось за горизонтом, и тьма начала захватывать город. Воин возвращался домой. У ворот дома скучал гонец в ярких одеждах с княжеским гербом на спине.

— Вы не Ланс Штормайер? — гонец с надеждой посмотрел на Рэма.

— Увы, — Рэм покачал головой. — Если хотите, могу ему передать…

— Нет! Сказано лично в руки!

— Ну в руки, так в руки, — пожал плечами Рэм и направился в дом. Гонца тоже можно понять. Магическая печать на княжеском послании каким-то образом определяла, кому передается письмо и в зависимости от важности послания действовала по-разному. Например, если письмо с печатью «лично в руки» попадало в руки к человеку, не указанному получателем, то оно взрывалось и хорошенько прожаривало любителя читать чужие письма.

На кухне Рэм обнаружил Йерка, Лианга и Мэри Сью. Мичи еще не вернулась. Йерк, позабыв об испорченных бумагах, перекидывался с Лиангом в кости, а Мэри Сью увлеченно пересказывала слухи, бродившие по городу.

Самым важным слухом являлся слух о турнире по игре в кости (Лианг с Йерком как раз решили подготовиться к нему получше). Он начинался через несколько дней, но многие игроки не собирались в нем участвовать из-за того, что имя победителя известно заранее.

Вторым по важности слухом являлась информация о Знамении. А это означало, что в самое ближайшее время небеса распахнутся и звездный дождь оросит землю, породив новых Небесных Детей.

В третьем по важности слухе упоминался новый посол Империи, прибытие которого в Борнингене ожидали со дня на день. Говорили, что имперскую дипломатическую службу не удовлетворяла работа старого посла (слишком уж нерешителен, нетороплив и безынициативен), и его собирались заменить на молодого и амбициозного. Эта замена могла не самым лучшим образом повлиять на взаимоотношение Истрии с Зимовией.

Не обошли слухи и таинственную лавку на Торговой площади, открытие которой безбожно задерживалось. Слухи винили княжеских магов: мол, они пока не оценили все товары, что планируются к продаже.

В слухах упоминалась и огромная банши, живущая в развалинах старой башни неподалеку от столичных стен. Ее угрожающий вид и безумный ор про какого-то погибшего монаха так перепугали двух случайных охотников, что они аж поседели.

Еще в городе рассказывали о том, что две группы, которые отправились на волчью охоту к западным границам княжества, наткнулись на высокоуровневого тролля и погибли в неравной схватке.

Не миновали слухи и особенности семейной жизни некоторых…

В кухню вошел Ланс, и Рыжая замолкла. Еще б ей не замолкнуть: жрец сжимал открытое письмо, на котором красовалась княжеская печать. Лицо жреца, сведенное страшной непонятной гримасой, было белей январского снега.

— Аудиенция? — прошептал Рэм и указал письмо.

— Нет, — мрачно улыбнулся Ланс. — Не аудиенция. Совсем нет.

— Ланс! — на кухне появилось новое действующее лицо. Неприметная брюнетка в красной жреческой мантии стояла в дверях и тяжело дышала, словно только что совершила пробежку по городу.

— Аврора… — опустошенно прошептал жрец и тут же выкрикнул страшно: — Лианг! Стоять!

— Ну вот, — буркнул следопыт, убрал кинжал и бухнулся обратно на лавку. — Не дают новую игрушку опробовать. Ну, что за дела-то?

— Что случилось, Аврора? — тихо произнес Ланс, убедившись, что Лианг успокоился.

— Ланс! — затараторила брюнетка. — Отзови прошение об аудиенции. Пару часов назад секретарь князя общался с архисвященником Кодэ и рассказал ему о вашем прошении! Вам не дадут аудиенцию! Вам дадут задание, и вы не сможете от него отказаться.

— Задание… — глухо повторил за ней Ланс.

— Да! Задание! — взволнованно зачастила Аврора. — Секретарь князя — хороший человек. Но после того как богиня спасла его дочь, он стал излишне верующим и выполняет указания Кодэ, не думая о последствиях. Вас отправят охотиться на волков! На запад! А там тролль. Сотого уровня! Он уже две группы уничтожил! Он уничтожит и вас! Я как узнала об этом, сразу бросилась сюда! Отзови прошение, Ланс! Молю тебя: отзови!

— Не могу, — горько усмехнулся Ланс и протянул ей распечатанное письмо с княжеской печатью. — Ты опоздала, Аврора. Ты — опоздала.